Излечи меня

Утром, как только рассвело, я начала собирать вещи. Алек с малышом торчали на кухне, а бабуля готовила нам передачки для родителей: пара банок с вареньем, компот, приготовленный ею самой свежий хлеб, грибочки, огурчики и прочее-прочее, что заставит весь багажник. Перед самым выездом позвонила мама и крайне взволнованно спросила, всё ли хорошо, и я не скрыла улыбки в голосе, хотя знала – её расстроит наше с Алеком перемирие, для неё было бы лучше, если бы я осталась одна, а не с ним. А потом мы уехали, в дороге Филя быстро уснул, убаюканный шумом мотора и тихой музыкой из колонок, да и я расслабилась. Мы молчали, каждый в своих мыслях (или в моих), я смотрела в окно, не переставая улыбаться. Потому что всё было замечательно. Расстегнула куртку и всё время опускала взгляд на живот, ведь уже двенадцать с половиной недель, а ещё не заметно, никаких округлостей и выпуклостей. — Скоро появится, — объявил Алек, перехватив мой взгляд. — Со стороны не видно, но некоторые особенности всё же выдают твоё положение. — Какие это? — заинтересовалась я, глянув на Филю. Тому было плевать на разговоры, он блаженно спал. — Ну… твоя грудь стала полнее, тяжелее. — И он, отняв правую руку от руля, пару раз жамкнул воздух. — Да и ты округлилась местами. — Он посмотрел на меня. — Совсем немного! Я хмыкнула и прищурилась, вызвав у мужа страх в глазах, но рассмеялась. Я же сама вижу, что щёчки немного пополнели, со всем остальным такого не было. — Всё равно не могу поверить, — шепнула я. — Ничего не чувствую. И не замечала в течение стольких недель! Всё это время… — Я округлила глаза. — В положении с самого начала, а я и не подозревала. Обхватила живот рукой и прикрыла глаза, пытаясь вернуть себе внутреннее умиротворение. Я представила себе её, дочурку, вспоминая свои детские фотографии, но кроме расплывчатого пятна вместо лица ничего не могла вообразить. Пока не увижу её, здоровую, пока не возьму на руки, не прижму к груди, не успокоюсь, не поверю, что все легкомысленно прожитые три месяца не отразились на ней. А сколько же волнений было за это время… и слёз. — Не переживай ты так, Тась. — Алек остановил машину, похоже, встали в пробку. — Я видел её в бабушкиных видениях, и она была абсолютно здорова. Я подняла глаза и взглянула на парня с улыбкой. А потом перевела взгляд на Филю, сильного, здорового физически и умственно. — Ну, да. В прошлый раз было хуже, и всё обошлось. Алек помрачнел, и я быстро поцеловала его в щёку, чтобы он снова не впал в уныние. — И в прошлый раз, кстати, тоже не было токсикоза и прочего. Повезло мне с этим, да? — Вспомню об этом, когда будем делать третьего. У меня вырвался смешок от удивления, но в сердце так потеплело. Я снова поцеловала Алека и зашептала ему на ухо: — Лет через десять, не раньше. А лучше через двадцать! Он состроил расстроенную гримаску, выпятив нижнюю губу, и снова посмотрел на дорогу – машина впереди тронулась с места. А я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Отчего-то так хотелось спать, хотя чему я удивляюсь, если мне тепло и комфортно, а на сердце безумно спокойно. Осталось уладить проблемы с родителями – успокоить их. — Как думаешь, стоит ли говорить им о… — Положила руку на живот. — Я им ещё не сообщала. Но уже совсем скоро станет заметно, если ты прав насчёт сроков. — Скажем. Скоро. Ты своих родителей знаешь лучше, так что тебе решать. Меня, как ты знаешь, они вообще убили бы, если бы могли. Это конечно. Так что мне бы лучше находиться с ним рядом всё то время, что мы будем у родителей. А скажу я лишь тогда, когда буду уверена. Во всём. И в себе в том числе. Всё равно ещё нужно отправиться в больницу и сделать все соответствующие анализы и процедуры, встать на учёт. Я должна поскорее убедиться, что с моим ребёнком и со мной всё в порядке. А потом уже я им и сообщу. Я посмотрела на Алека, надеясь, что он следит за ходом моих мыслей. — По-моему, идея хорошая. Да и больницу нужно посетить как можно скорее. Сейчас, когда беременность возможно определить уже от второй недели, твои двенадцать это просто… — Он замолк, поджал губы и покачал головой. — Кошмар? — Я хихикнула. — На меня посмотрят, как на дуру. Я знаю, но что поделаешь? Придётся объяснять им всю мою ситуацию. Он тоже рассмеялся, и от этого смеха с плачем проснулся Филя, и остальной путь прошёл уже не так весело. Напряжение возросло, когда мы заехали в город, как только показались знакомые улицы, я вся сжалась, пытаясь представить, что нас ждёт. Но как бы хорошо я не знала своих родителей, ничего путного не приходило в голову. Что скажет папа? Он всегда такой рассудительный и спокойный, но сейчас я не знаю, чего от него ожидать. Как будет вести себя мама? Я надеюсь, что с нами всё будет хорошо, и жизнь моя не разломится, я хочу одинаково любить моих родителей и моего мужа, хочу, чтобы они не были в ссоре. Они не должны ненавидеть друг друга! Хотя бы ради меня и моих детей. У меня поджилки тряслись, когда машина заехала в наш двор. Я сжала Филю и поцеловала его в макушку, вдохнув запах его волос, чтобы успокоиться. Алек внешне был абсолютно спокоен, хотя я точно знала, что ему ещё хуже чем мне, и мыслей читать не надо. Я просто хорошо его знаю, и глаза сами улавливают мелкие детали в его движениях, которые выдают внутреннее напряжение, это других он может обмануть. Выходя, я заметила, как колыхнула занавеска на первом этаже. Нас ждали. Алек вытащил Филю и, взяв меня за руку, пошёл к двери, потянув меня за собой. Удивительная смелость! Я бы струхнула. У меня и сейчас коленки тряслись! Как он может быть таким уверенным? — Просто лучше сделать это быстро. Потом лучше не будет, жди, не жди. — Он посмотрел на меня и грустно улыбнулся. — Это как с экзаменом. Если ничего не знаешь, тянуть бесполезно. Но иногда есть возможность списать, и всё обойдётся. Я кивнула и пошагала следом, крепко сжимая его пальцы. У двери я сказала: — Я люблю тебя. — А я тебя. — И он нажал на звонок. Дверь открыл папа, мама маячила у него за спиной и выглядывала из-за плеча. Оба выглядели обеспокоенными и тут же синхронно осмотрели меня с ног до головы, будто проверили на наличие… чего? Повреждений? Гипноза? Травм? Насилия над психикой? Но я улыбнулась им и уже более охотно прошла внутрь. Мне просто хотелось показать им, как они не правы в своих суждениях и страхах за меня. Пусть доверяют моему мужу! А Алек остолбенел, и только мой первый шаг заставил его сдвинуться с места. — Тася! — Мама кинулась меня обнимать, хотя я всё ещё была в куртке, покрытой снегом. А потом зашептала мне на ухо: — Я просила твоего отца предупредить тебя, но он поддался его уговорам и попросил оставить, как он выразился, вас в покое. — И правильно попросил! — ответила я, отстраняясь, но беря маму за руки. Алек стоял на пороге с Филей в руках, смотрел на наше мирное семейство и вежливо улыбался. Это было волнительно не только для меня, но и для него. Мама и папа на него намеренно не смотрели, и, чувствую, так дело дальше и пойдёт. Ну, хотя бы так. — Вот видите? Всё в порядке! — прошептала я, заглядывая маме и папе в глаза. — Мы с Алеком пришли к соглашению и решили остаться здесь. В городе, — добавила я, заметив их обескураженный взгляд. — У Алека есть квартира, и мы будем жить вместе. Папа улыбнулся и обнял меня. — Хорошо, — тихо ответил он, притянув мою голову к своей груди и поцеловав в макушку. — Главное, что ты будешь поблизости. И счастлива. А остальное неважно. И я готов это принять. И мама тоже. Правда, Лара? — Да, — сказала она и тихонько всхлипнула. Затем перевела растерянный взгляд на Алека, и в глазах мелькнуло презрение, но мама быстро глянула на Филю и тут же улыбнулась. — Я обед приготовила, пойдёмте на кухню. Посмотрев на парня, я улыбнулась, потому что в глазах его мелькнуло облегчение. Он осторожно поставил всё ещё закутанного Филю на пол и под общими взглядами начал раздевать его. — Он уже стоит? — удивилась мама. — Вот это да! — Да, и довольно уверенно, но сам встаёт только с поддержкой. У него получилось это пару дней назад. Нас он тоже удивил, но бабушка сказала, что как раз самое время. Сняв куртку и ботинки, я помогла Алеку и хотела было поднять Филю, но парень, нахмурившись, сделал это сам и тут же поморщился. — Похоже, он обкакался. — Он попытался улыбнуться, но не стал. Родители стояли мрачнее тучи. — У меня в комнате остались его вещи и упаковка подгузников. Пойдём, провожу. — Я поманила его к лестнице, но обернулась к застывшим родителям. — Мы сейчас спустимся. Мама обеспокоенно глянула на меня, потом опустила взгляд в пол и сильно сжала пальцами подол домашнего шерстяного платья. Папа приобнял её за плечи, и они двинулись в сторону кухни. Мы же пошли наверх, к моей опустевшей комнате, в которой, однако, остались те вещи, которые я не брала к бабушке. Они валялись кучей на кровати в том же виде, в каком я их оставила, когда в спешке собирала чемоданы заново. Зато понятно, что мама сюда не заходила. Бардак был жуткий, из-за чего мне было стыдно. Пачка подгузников валялась на подоконнике вместе с немногочисленными игрушками, салфетками, ещё запакованными сосками, баночками. Да… собираясь там, в Англии, я явно переборщила. — Ты справишься сам? — спросила я с надеждой и переступила с ноги на ногу. — А то мне жутко в туалет хочется. — А я предупреждал, что не нужно столько пить в дороге. — Но мне хотелось! — Хорошо, только скажи, где ванная. — Следующая дверь по коридору, — крикнула я уже на бегу. Слава богу, туалет и ванная у нас дома были раздельно. Ни я, ни Филя терпеть уже не могли, малыш уже начинал хныкать из-за чего-то тёплого и лишнего у себя в штанишках. Когда я вышла, услышала нежно воркующего в ванной Алека, который успокаивал мальчика со всей нежностью. Я смотрела на них через приоткрытую дверь и не могла сдержать улыбки, такими они были забавными. Кто ж знал, что Алек может быть таким умелым и заботливым папашей. — Вот ты улыбаешься, а могла бы помочь. — Перехватив малыша, парень повернулся ко мне. — Бумажные полотенца есть? — В ящике, — ткнула я пальцем на стену. Там у нас всегда были бинты, пластыри и большинство медицинских принадлежностей, лекарства же были упрятаны подальше, чтобы я не нашла и не покончила с собой. По крайней мере, я это так понимала. — Слушай. — Я застыла, уставившись на этот ящик, потом зашла в ванную, приоткрыла шкафчик и протянула Алеку салфетки. — А может, я сейчас проверю? — М? — Парень обернулся, вытирая ребёнка. Я ткнула пальцем и показала ему коробочку. — А что, мне ты уже не веришь? — Сказано было без обиды, с усмешкой. Я посмотрела на упаковку с тестом на беременность, у мамы всегда была парочка на всякий случай. Детей, как объясняли мне родители, мама иметь не могла, я была для них чудом, и после моего рождения ситуация не сильно изменилась. Но эти штуки всё равно всегда тут лежали. А вдруг снова чудо? В сорок пять лет организм чудит и шутит. — Нет, просто… Я, наверное, хочу убедиться для себя самой. Увидеть всё своими глазами, так сказать. Ты понимаешь? — Я неуверенно подняла взгляд. — Понимаю. — Парень кивнул. — Только придётся подождать пару часов, коли ты уже… Я кивнула и вернулась в комнату, а Алек пошёл за мной. Присев на кровать, я принялась читать инструкцию, потому что ещё никогда этой штукой не пользовалась. Зря, как оказалось. Я была так невнимательна, а надо было делать как другие девушки — хотя бы раз в месяц проделывать то, что тут написано, всё же у меня есть постоянный партнёр, и с циклом проблемы тоже есть. Я прислушалась к себе. — Знаешь, — обратилась я к парню, — я всё же сделаю его сейчас. — Но… — Он остановил манипуляции с ребёнком. — Не нужно было столько пить в дороге, — усмехнулась я уже на выходе. Через минуту я вернулась, Алек, облокотившись на колени, сидел с самым выжидающим видом, и, как только я вошла, подскочил, от чего Филя плюхнулся на спину и засмеялся. — Ты так волнуешься? — хихикнула я. — Я думала, ты уже уверен в результате. — Да, но… Сама знаешь, наверное, каждый будущий отец чувствует себя по-особенному в такие моменты. О, милый, что же с тобой будет, когда я буду рожать. А я, судя по всему, уж точно буду. — Что там? «Беременна»? Плюсик? Две полоски? — волнуясь, поторапливал он. Я протянула ему тест. Несмотря на то, что достаточное количество времени ещё не прошло, вторая полоска уже появилась и становилась ярче с каждой секундой. Даже он будто издевался надо мной, показывая, что время для подобных проверок уже прошло, на моём сроке должны быть уже далеко не подозрения. — Ну так что? Скажем им о ребёнке? — Парень поднял тест и помахал им в воздухе. — Это же заставило тебя поверить? — Ребёнке? Это был посторонний голос. Высокий, истеричный. Он звучал за моей спиной, у двери. Я зажмурилась и выругалась про себя, сцепив зубы. Вот же блин! Мама пришла проверить, почему мы так задержались. Алек поспешно спрятал тест за спину и, выпрямившись, поднял глаза на маму, так удивлённо на неё посмотрев, будто видел впервые. Я обернулась к ней и закусила губу. Жутко хотелось стыдливо опустить голову, но я упорно продолжала смотреть на неё. Ничего плохого же не произошло? Я замужем уже, за любимым человеком. У меня уже есть ребёнок, в конце концов! — Что происходит? — хрипло спросила мама, заходя в комнату. Зря я оставила дверь приоткрытой. — Ну, я жду ребёнка. — Я пожала плечами. — Уже три месяца. — Три месяца? — воскликнула мама. — Целых три… Слёзы блеснули в её глазах, она прикрыла дрожащие губы кончиками пальцев и всхлипнула. Моргнула, и слезинка покатилась по щеке, неся за собой немного туши, и мама поспешно смахнула её так, будто тысячу раз это делала – не оставив и следа. И пришла в себя быстро, остановила слёзы и всхлипы, вздохнула, примиряясь, кажется, с ситуацией. И снова посмотрела на меня. — Теперь ты точно с ним не разведёшься, да? Алек нахмурился. — Да я и не собиралась. Знаешь же. — Посмотрела на мужа. — Это была её идея. — Да, моя! — злобно воскликнула мама. — Свалил бы к себе на родину, и хер бы тебе кто позволил видеть ребёнка! Никогда! И ты это заслужил! — А я и не отрицаю, — пожал плечами Алек, вот так просто, и маму это ошарашило настолько, что она замерла, и все следы ярости исчезли с её лица. Пообедали мы мирно и до темноты просидели у родителей, разговаривая не то чтобы много, не то чтобы дружелюбно. Но всё же разговаривали. Мама была на меня немного обижена, но всё равно заботилась в связи с моим положением, о котором папе мы пока не говорили – мама вдруг забурчала, что тест старый и мог солгать, так что лучше сходить в больницу и проверить ещё раз. Видимо, до сих пор пытается уговорить себя. А потом мы поехали к Кире – забрать мои оставшиеся вещи. Я настояла на этом просто потому, что не могла оставить подругу в неведении. Она должна знать, потому что она очень близка мне, она частичка моей души. Было уже темно, хотя и не поздно. Я не знала, дома Кира или уехала к Кириллу или родителям, гуляет ли она. Но я подождала бы, чтобы рассказать ей всё лично, зачем писать или звонить, я хочу посмотреть ей в глаза, хочу, чтобы она увидела Алека и Филю и перестала волноваться. Зайдя в подъезд, я побежала по ступенькам, опережая Алека, который не мог спешить из-за Фили на руках. Малыш много времени провёл в машине, а потом мама и папа его тормошили. Сейчас он клевал носом, и я волновалась за него, хотела поскорее вернуться домой, чтобы уложить его спать. Бедный мой малыш, столько впечатлений в последние дни, столько беготни. Алек спешил как мог, а я уже открывала дверь, и на пороге меня уже ждала Кира, которая, похоже, и не выходила сегодня из дома, даже не переодевалась, стояла в пижаме и без косметики на лице. Благо, причёсана. — Привет! — Я тут же разделась и полетела обнимать её. Похоже, ей полегчало, она улыбнулась и крепко прижала меня к себе. — Судя по всему, что я вижу, всё разрешилось хорошо? — спросила она. — Ты не писала ничего толком, и это игнорирование «самой важной темы» меня напрягало немного. — Полный порядок! — кивнула я и принялась стягивать обувь. Тут в открытую дверь ввалился Алек, пыхтя и тяжело дыша. Филя уже хныкал, требуя свободы от одежды и укладывания. — Ты?! — воскликнула Кира, тыча пальцем в парня и пятясь назад. Он улыбнулся ей и прошёл в квартиру. — Ты-то зачем приехал? — За Тасей, — спокойно ответил он. — Спокойно, Кира, мы помирились, — попыталась я вставить слово, но девушка на меня никакого внимания не обратила. — Хотя мы и не ссорились, — добавила я шёпотом. — То есть… — обратилась она снова к Алеку, — когда твоя ж-жена сбежала, вместо того, чтобы понять, что ты ей нахрен не нужен, ты помчался за ней? — Я ей нахрен не нужен? — Алек перевёл на меня вопросительный взгляд. Я знала, он не поверил, но видеть его беззащитность не могла. — Я такого не говорила, — пожала я плечами. Я потянула Киру на кухню и, посадив на стул, полезла к холодильнику, взяла оттуда бутылку молока и хлебнула прямо из горла. Алек разулся и вошёл за нами. Девушка, морщась, разглядывала нас. — И что, теперь он снова увезёт тебя в свой старый жуткий особняк к родственникам-упырям? — продолжила она мрачно, смотря на Алека исподлобья. Похоже, сейчас она способна была только на оскорбления. — Упырям? — Алек снова посмотрел на меня с недоумением. — Я такого не говорила, — повторила я, отломила кусок белого хлеба и начала его жевать. — Она описала твой дом, и я представила себе всё именно так, — объяснила Кира, злость и язвительность из голоса не пропадали. Но всё же она не дотягивала до мамы. — Всё не так плохо, — усмехнулся парень, прошёл в гостиную и усадил Филю на диванчик и, наконец, занялся им. Тому, похоже, нравилось, что ему уделяют внимание. Прихватив пачку вафель, я тоже перешла в другую комнату, и Кира неохотно сделала то же. Она уселась на кресло и некоторое время внимательно смотрела на то, как парень управляется с сыном, а ему действительно похоже это нравилось, либо было совершенно не трудно, и потому он даже улыбался немного. — Так что? — в конце концов, прервала она молчание. Я всё ещё жевала с такой радостью, будто не ела сутки. — Вы всё-таки уедете? — Нет. Мы решили пока жить здесь. Ближайшие лет десять точно. — Алек кивнул и прижал засыпавшего Филю к груди. — Здесь всё привычнее, родители рядом, всегда помогут, посидят с детьми. Я охнула, поняв, что проговорилась, и секрет раскрыт второй раз за день. — Детьми? — переспросила подруга, округлив глаза. Алек предательски молчал, лишь усмехнулся. — Ну да, — выдохнула я, ссутулившись. — У нас будет ещё… ребёнок. — Погодки? Это же кошмар! — шёпотом воскликнула Кира, удивив меня своей реакцией. Я-то думала, она будет негодовать и отрицать возможность беременности, как мама. Но она всего-то покосилась на Филю и, кажется, представила, каково будет мне с двумя такими малышами. — Ты будешь супер-гипер загружена. — Вот именно, — кивнула я и продолжила с более извиняющимся тоном: — Я не смогу продолжить учёбу, и мы не воссоединимся на втором курсе, как планировали. Мне придётся перевестись на заочку. Девушка застыла на секунду, переваривая мои слова, а потом, к моему удивлению, облегчённо выдохнула. — А я всё думала, как сказать тебе, что я тоже хочу перевестись на заочку! Папа доволен моей работой и не против, чтобы я продолжила пахать на него. Я и сама рада, а быть учителем истории и обществознания явно не для меня. Я довольно хлопнула в ладоши и взвизгнула, Алек шикнул, заставив нас покоситься на Филю, но он спал, утомлённый. Вот так мы всё и решили. Кира, как только аренда квартиры закончится, переедет обратно к родителям, а летом они с Кириллом как раз хотели съехаться в однушку — двушка для них большевата. Так что всё разрешилось удачно. И, наконец, мы подъезжали к дому. Моему конечному дому. Забавно, но за сегодня мы побывали в трёх местах, которые я считала домом. У бабушки, у родителей, у Киры. Теперь я буду жить с мужем. Алек аккуратно вытащил Филю, взял меня за руку и повёл за собой. Я хотела напомнить ему о вещах, но он же и потом может за ними вернуться. Идти с ним за руку было приятно, так… умиротворённо. Зайдя в квартиру, я опешила. Тут горел свет и играла негромкая музыка. Пахло едой и ванилью от ароматических свечей. Я посмотрела на Алека и подняла брови, ожидая объяснений. — О, чёрт, совсем про неё забыл. Про кого? И тут к нам вылетела Шантри. — Наконец-то, вы пришли! — воскликнула она. Филя дёрнулся, но глаз не разлепил. Алек дал сестре знак не шуметь, девушка кивнула, взяла ребёнка и начала покачиваться, прижимая его голову к плечу. — Тася, я рада, что ты здьесь! — Настояла, что полетит со мной, — объяснил мне Алек. — Я оставил её разбираться с покупками для детской. Всё налажено? Девушка кивнула. — Я заказала всьё в интернете, всьё привезли и собрали черьез несколько часов. А новые вещи я собрала в новый шкаф. — Спасибо, — улыбнулся Алек. — И ты не могла бы посидеть с Филей пару часов? Я хочу отвезти Тасю в одно место. — Да, но не больше. В отель пускают до… один-над-цати, — пробормотала она по слогам. А потом пояснила для меня: — Никита приехал сюда со мной и снял нам номер. — Успеем. Город не такой большой. И потащил меня обратно в подъезд, не дав очухаться. Об этом мы не договаривались. Я понятия не имела, куда он меня тащит, куда собрался меня отвезти. Но я послушно плелась за ним, послушно села в машину и тихо сидела и смотрела по сторонам. И только когда мы поехали в давно знакомом мне направлении, занервничала и задрожала всем телом. Заворот во двор, затем в следующий, я уже догадывалась, где мы остановимся. На пустыре, на краю которого велась стройка. Я узнала это место. Это то место, где мы встретились впервые. Я имею в виду не клуб, не университет. Это был тот пустырь. Он изменился. Никаких частных домов, нет помойки. Всё в снегу. Алек с надеждой посмотрел на меня, но во мне ничего, кроме страха, не было. Зачем мы здесь? И как назло не было Фили, его забрали! А мы одни, в месте, где всё началось полтора года назад! Парень молча вышел из машины и полез в багажник, затем ушёл куда-то в темноту. Я, дрожа, вылезла, готовая бежать куда угодно в любой момент. А я знала! Знала, что всё не может закончиться так хорошо! Не в моём случае! Я же неудачница. Меня жизнь не щадит… А Алек уже возвращался, снег хрустел под его ногами. Что ж, ночь чудесна. Холодная, ясная, все звёзды видно. Он взял меня за руку и развернул к себе. Его было почти не видно в темноте, но я разглядела блеск его глаз. — Это должно было произойти ещё в то лето, — проговорил он в полголоса, и густой пар повалил изо рта. — Я затем и позвал тебя в тот раз так поздно. Он развернул меня лицом к пустоте, а сам встал за моей спиной. Я сжалась, сердце замерло. Но тут Алек щёлкнул пальцами над моим ухом, и в небо взлетел сноп искр, затем ещё один, другой, и они начали по очереди распускаться в чудесные цветы из огня и звёзд. — Салют, — шепнула я, поражённая, и заплакала, не выдержав наплыва чувств. — Да. Ты писала тогда, что любишь фейерверки, я хотел сделать сюрприз, а в итоге… — Он обошёл меня и в свете салюта посмотрел на моё лицо. — Боги, ты вся дрожишь. Прости! — Налетев на меня, он прижал меня к себе, и я уткнулась ему в плечо. — А я подумала, я подумала, что ты собираешься… — И я от счастья забыла, что хотела ему сказать. Какую-то глупость, наверное. — Я люблю тебя!