Проклятье Посейдона

             После разговора со стариком Келей стал еще задумчивее. Вопрос Эфокла не выходил из его головы. «Будь у тебя возможность искупить перед ним вину человечества, что бы ты сделал?» — снова и снова раздавался его голос в голове.       И все чаще и чаще Келей задумывался над тем, есть ли способ найти Астипалею.       «Если кто и знает, так это Эфокл», — решил юноша наконец. И через неделю пошел снова навестить храм своего отца.       Он пришел под вечер, принеся с собой, как обычно, пищу в сумке.       — Эфокл! — позвал он звонко, и его голос разнесся под сводами храма, эхом отдаваясь от стен.       Вдруг вспыхнул сам собой огонь в медных жаровнях, осветив собой все вокруг, и в воздухе разлился аромат фимиама.       — Эфокл? — удивленно позвал юноша, замерев на месте и глядя на это чудо.       Статуя Эола посередине вдруг словно ожила. Или это блики от огня в жаровнях создавали такое впечатление? Но тени на мраморном лике бога ветров двигались так плавно, оживляя каменные черты, что Келей подумал, будто Эол сейчас сойдет с постамента и улыбнется ему. Таким живым он вдруг ему показался, как никогда.       — Отец? — неуверенно произнес юноша, глядя на мраморную статую бога.       В тени, за статуей, сверкнули серые глаза, похожие на хмурое весеннее небо.       — Эфокл, это ты? Выходи уже, я еду тебе принес, — нетерпеливо произнес Келей. Эти игры ему не нравились.       Послышался тихий смех, и из тени вышел прекрасный юноша. Он казался не старше самого Келея и был так же красив, как и сам принц. Его кудрявые волосы были коротки и ниспадали ему на глаза, тело стройное, подобно тополю, а ноги длинные и быстрые. Он двигался плавно и изящно, словно танцуя на каждом шагу, и, казалось, его ноги не касаются пола, а воздух сам несет его. Одежды на нем практически не было. Лишь бедра прикрывала белая юбка, подпоясанная коричневым кожаным ремнем. За спиной его торчал колчан со стрелами, но лука нигде не было видно. Грудь перетягивали такие же кожаные ремни, как и пояс. А за спиной Келей мог видеть очертания прозрачных крыльев, таких легких и едва видимых, но таких огромных и невесомых. Казалось, они могли накрыть собой весь мир, но в то же время были такими маленькими, когда покоились вот так за его спиной.       Келей растерялся лишь на мгновение. Но, заглянув в серые грозовые глаза, сразу понял, кто стоит перед ним.       Все эти годы он разговаривал вовсе не с Эфоклом, старым мудрым пьянчугой. Он беседовал с собственным отцом. Никогда Эол не забывал его. Он всегда был рядом. Просто Келей об этом догадаться не мог. Вот почему Эфокл столько знал, ведь был он странствующим ветром. Вот почему глаза его казались такими молодыми и живыми, не верилось, что он уже стар.       Перед Келеем стоял его собственный отец — юный игривый бог ветров, озорной Эол. И он казался ему не старше его самого. Такой же шестнадцатилетний юноша.       — Отец, — прошептал Келей.       Бог улыбнулся сияющей теплой улыбкой, и юноше показалось, будто его обласкал свежий морской ветерок.       — Здравствуй, сын мой, — произнес Эол, и голос его показался Келею самым прекрасным, звонким и молодым, какой он когда-либо слышал.       Келей упал перед ним на колени, выронив из рук маленькую арфу и сумку с фруктами, хлебом и вином. Только сейчас понял он, к чему задавал вчера все эти вопросы старик Эфокл. Так отец проверял его.       — Отец, — повторил он благоговейно.       — Келей, — сказал бог, — я знаю, зачем ты пришел сюда. Но мне так не хочется давать тебе ответ на твой вопрос.       Юноша молчал, не в силах вымолвить ни слова.       — Я вижу твое будущее. Ты все же пойдешь искать Астипалею, — почти прошептал Эол. — Не хотелось бы мне тебя отпускать туда, но твоя судьба только в твоих руках. Помни об этом.       — Ты расскажешь мне, где найти остров? — тихо спросил Келей. — Ведь ты был там и видел Ладона, не так ли? Он жив, он существует! Ты бываешь везде, ты видишь все, ты ведаешь обо всем, что происходит на земле, ты ведь вольный ветер!       Эол слабо улыбнулся. Восхищение сына льстило ему, но все же он не желал раскрывать ему того, что он знал. Но он должен был, потому что если бы не поведал того, что знал, то его сын наделал бы кучу ошибок и, возможно, погиб зря.       Он подошел к нему и, ласково коснувшись его плеч, поднял на ноги. Келей ощутил на лбу невесомый, едва ощутимый поцелуй отца.       — Келей, я расскажу тебе, как найти остров. Но это будет трудно.       — Я готов пойти на все, только бы найти Ладона и поговорить с ним! — пылко заявил юноша.       Эол вздохнул.       — Отчего же ты так жаждешь найти морского дракона? — спросил он.       — Чтобы вымолить прощение. Я не хочу, чтобы Сифнос погрузился под воду. Не хочу видеть мать такой грустной. Я хочу, чтобы моя родина снова зацвела! — горячо ответил Келей.       Эол отошел от него на шаг и задумчиво проговорил:       — Что же… Кто ищет, тот всегда найдет, сын мой. — Он взмахнул рукой, и Келей смог увидеть возникшее в воздухе видение.       Райский остров, полный птичьих трелей, журчания бесконечных прозрачных ручейков, звонкого смеха дриад и мелодичного пения наяд, зелени вечноцветущих деревьев и благоухания пышных цветов. С двух сторон он был словно вогнутый, отчего создавалось впечатление, что он имеет форму песочных часов. Келей затаил дыхание, понимая, что сейчас увидит Ладона.       Но Эол взмахнул рукой, и видение исчезло.       — Так выглядит Астипалея, — произнес он спокойно. — Раньше Астипалея находилась на границе Критского и Эгейского морей. Но с тех пор остров постоянно перемещался, поэтому никто из искавших найти его не мог. С той поры утекло много времени. Больше никто не ищет Астипалею, и остров вернулся в исходное положение. Следуй за рассветом. Всегда ориентируйся только на рассвет. Туда, где встает солнце, — на восток. Как только отчалишь от берега, будешь плыть ровно неделю. На исходе седьмого дня, когда Гелиос ¹ пронесется по небу и взойдет солнце, ты увидишь на горизонте этот остров. Но будь осторожен, я очень тебя прошу, ибо охраняют тот остров сирены ². Также твой корабль может навечно остаться на кладбище погибших кораблей, что раскинулось вдоль острова. Остерегайся их острых остовов. Там оживают даже мертвецы.       Келей вздохнул.       — Я знаю, что надо делать. Я только одного боюсь… Я не знаю, что скажу Ладону при встрече.       Эол улыбнулся лучезарной светлой улыбкой.       — Я думаю, что сердце тебе подскажет, сын мой.       Было странно слышать от этого молодого красавца «сын мой», но Келей не забывал, что Эол был не таким уж и юным…       Меж тем бог ветров посмотрел на него с легкой грустью и сказал:       — Будь осторожен, Келей.       И исчез.       Юноша ощутил только легкое дуновение свежего ветра, словно Эол обратился в ветерок и улетучился в окно.