Проклятье Посейдона

      Кто-то из девушек торопливо подал Ладону полотенце. Дракон молча вытер лицо и поднялся. Вино темными блестящими каплями стекало по его волосам, оставляя их сухими. Скользило по квадратным кубикам, выделяющимся на животе. И исчезало за поясом белых штанов, при этом оставляя их сухими. Взгляд Келея невольно проследил путь винных капелек, и он на секунду пожалел, что вместо них не могут скользить по этому восхитительному торсу его собственные пальцы. Вино коснулось его кожи и растаяло, словно мороженное на июльском солнце. В пьяном угаре Келей тем не менее прекрасно осознавал свой поступок. От собственной смелости захватывало дух. Дрожали ноги и кружилась голова, и невозможно было уже понять, то ли это от вина, ударившего в голову, то ли от ставшего уже привычным страстного желания, то ли от волнительного сладкого страха на реакцию Ладона, напряженной пружиной свернувшегося внизу его живота. Дриада, к которой он приревновал его, вскочила с колен Ладона и смешалась с толпой сестер.       Келей снова поднял взгляд и посмотрел в непроницаемые золотые глаза. Он все еще гневно сжимал губы, упрямо вздернув точеный подбородок. По нему нельзя было сказать, что он боится гнева дракона. Но интуитивно Ладон прекрасно это понимал.       В следующее мгновение он стремительно подскочил к юноше и сгреб в охапку стальной хваткой. Келей сдавленно пискнул от неожиданности, не успев никак отреагировать. Ладон зашагал к дому, держа его в руках, словно пойманного зайчонка, и не обращая внимания на изумленные взгляды нимф. Только тогда Келей опомнился и принялся вырываться и от страха и от негодования одновременно.       — Пусти! — прошипел он.       Дракон даже ухом не повел, молча продолжая нести к дому. Келей принялся извиваться как уж в его руках, пытаясь выскользнуть из мертвой хватки. Он изловчился и пнул дракона ногой в бедро, только чудом не попав в самую важную его мужскую часть. Ладон даже не поморщился. Келей ничего не добился, лишь усугубления своего и без того незавидного положения. Дракон перекинул его через плечо, как мешок с картошкой, и прижал ноги к своему животу, чтобы не брыкался. Келей замолотил по его спине кулаками, рыча от возмущения.       — Ладон, пусти! Проклятье! Аид бы тебя побрал, чертов дракон! Пусти, я сказал! Поставь меня на землю!       — Убедительнее, тогда поверю, — послышался его насмешливый голос.       На секунду Келей ощутил облегчение, не услышав в нем гнева или раздражения. Но все же он страшился того, что Ладон сделает с ним.       — Проклятье! — Он снова ударил его по лопаткам и принялся вырываться пуще прежнего.       — Не брыкайся, хуже будет.       Келей на минуту затих, переводя дыхание. Висеть вниз головой было крайне неудобно. И без того жарко, а тут еще кровь прилила к мозгам. Думать стало совсем невмоготу.       Ладон уже дотащил его до дома и вошел внутрь. Щелчок его пальцев и хрустальные двери за ними захлопнулись с громким звоном, но почему-то не разлетелись вдребезги. И тут Келей по-настоящему испугался. Почувствовав новый прилив вдохновения, он принялся извиваться так яростно, что дракону пришлось перехватить его поудобнее.       — Пусти! Поставь меня на пол, я сказал, сейчас же! — закричал он.       — Мечтай.       Мурашки побежали по спине. Пленительное чувство предвкушающего страха и ноющего где-то внизу живота напряжения, завладели принцем Сифноса. Тугая спираль внутри грозила вот-вот распрямиться. В глазах потемнело, когда упершись ладонями в мощную мускулистую спину, Келей понял, что Ладон поднимается по ступенькам на верхний этаж дворца. Ступеньки стремительно летели перед глазами. Он сглотнул и попытался обернуться. Пьяного запала как не бывало.       — Ладон! — пискнул он. — Проклятье Аида, пусти, ну пожалуйста…       — Так бы и сразу, только поздно уже.       — Ну прости! Я просто сорвался… Аид, пусти же!       — Боишься? — Келей почти видел насмешливую ухмылку, играющую на чувственных губах дракона.       — Нет! Пусти меня!       — Как только, так сразу, — пообещал Ладон, и это обещание прозвучало как угроза.       Юноша на время затих. Ладон раскрыл дверь в какую-то большую светлую комнату. С большой кроватью и огромным, почти на всю стену, окном. Без стекол, разумеется. Дыхание как-то сразу участилось, и Келей испуганно замер. Что Ладон собирается делать?       Его швырнули на кровать. Довольно бесцеремонно, надо сказать. Келей тут же отполз в угол, забившись туда, словно крольчонок в норку, и посмотрел на Ладона настороженно, облизнув пересохшие от волнения губы. Как видимо, зря. Ладон проводил этот жест обжигающим взглядом, с головой выдавая намерения, но Келей был слишком занят страхом, чтобы понять, что с ним сейчас сделают.       Дракон подошел к кровати, опустившись на нее коленом. Келей подтянул ноги к груди, бессознательно пытаясь закрыться от него. Усмешка на губах Ладона отнюдь не способствовала его расслаблению.       — Ты… ты ч-что? — пробормотал он, глядя на него во все глаза.       Ладон не ответил. Одно мгновение — и его бесцеремонно потянули за лодыжку. Проехав по одеялу так, что задралась туника, юноша неожиданно оказался под горячим распаленным телом дракона. Трудно сказать, что он испытал в этот момент, слишком стремительно действовал Ладон. Пытаясь опустить тунику, он заерзал, не подозревая о том, что лишь сильнее распаляет дракона. Все так же убийственно спокойно, без малейшей эмоции на бледном аристократическом лице, Ладон молниеносно перехватил его руки, сведя их вместе за тонкие запястья, и поднял вверх. У Келея мгновенно пересохло во рту, а губы задрожали и заныли, словно чувствуя, что сейчас их поцелуют. Он попытался свести ноги, но было уже поздно. Колено Ладона втиснулось между ними, и убрать его не представлялось никакой возможности. По телу прошла волнительная дрожь. Это было сладко… испытывать и страх и возбуждение одновременно. Тем более еще не совсем отрезвев. Келей снова облизнул сухие губы, неосознанно провоцируя Ладона.       — Поиграть вздумал? — промурлыкал дракон, склонившись к его уху и почти касаясь его губами.       У юноши мурашки поползли по коже от этого волнительного интимного шепота и близости восхитительных губ.       — Пусти, — шепнул он из последних сил.       — Скажи еще, что больше не будешь так делать, — издевательски пропел Ладон.       — Не буду, — тут же пообещал Келей.       — Верю, — охотно согласился дракон.       Юноша дернулся, пытаясь вырваться в последний раз.       — Тогда я могу идти? — пробормотал он.       — Я этого не обещал. Я лишь сказал, что верю. — Очередная убийственная, сводящая с ума, возбуждающая и в то же время раздражающая ухмылка. Наглая. Ухмылка победителя. Завоевателя.       Это разозлило юношу. Он снова заерзал под ним, пытаясь выбраться, да что толку? Ладон лишь сильнее распалялся, а хватка его стальных пальцев была так сильна, что вырвать руки не представлялось никакой возможности.       Но тут горячие губы скользнули по его шее, и Келей мгновенно затих, задохнувшись от яркого ослепительного ощущения. Он шумно глотнул воздух, задрожав так сильно, что даже дракон ощутил эту дрожь.       Ладон торжествующе рассмеялся.       — Кажется, я нашел твое слабое место, смертный… — прошептал он. В этот раз унизительное слово прозвучало так ласково и нежно, что Келею мигом расхотелось сопротивляться. Он сглотнул, прикусив губу, чтобы не застонать.       В следующий миг яркая вспышка едва не лишила его сознания, когда горячий настойчивый язык дракона заскользил вдоль его шеи, пройдясь за ухом. Там было особенно приятно, почти щекотно, но так возбуждающе… Прикосновение к этому заветному местечку лишало разума и воли не меньше, чем взгляд золотых глаз, ослабляло желание сопротивляться, и у Келея мигом ослабели ноги. Он бессильно обмяк, тихонько, почти жалобно застонав.       А язык Ладона продолжал мучить его, разгоняя по телу жидкие расплавленные волны неутомимого желания и дрожи, распаляя, дразня, искушая и иссушая. Он мягко медленно скользил по его нежной коже в мучительно-сладкой пытке. Жарко стало настолько, что Келей перестал ощущать этот жар. В глазах помутнело, голова потяжелела, тело мгновенно расслабилось, оставив последние попытки сопротивления. Ноги перестали сжиматься и бессильно раздвинулись сами.       — Так-то лучше… Ты такой чувствительный, — прошептал дракон ему на ухо и снова проделал этот мучительный маневр. Его язык скользнул за ушко, щекоча и расслабляя, вырывая сладкий протяжный стон из груди юноши.       — Пожалуйста, нет… — пробормотал Келей, слабо шевельнувшись под ним.       — Об этом надо было думать до того, как ты выплеснул на меня вино, — спокойно заметил Ладон.       — Это была… ах… моя ошибка… — быстро зашептал Келей, моментально слабея от прикосновений горячего возбуждающего языка.       Губы Ладона защекотали его шею, а затем он слегка подул на разгоряченную кожу, и Келей вздрогнул от резкой перемены тепла на прохладу. Продолжая удерживать его запястья сведенными вверху, дракон заскользил губами дальше по его груди, кончиком языка обводя ключицы. Юноша шумно вдохнул воздух, задрожав еще больше. Глаза закрывались сами собой. Ладон слегка приподнялся, отнимая у него жар своего тела, и Келей сам выгнулся ему навстречу, желая вернуть его. Он видел легкую лишь немножко насмешливую улыбку, играющую на губах дракона, но ему было уже все равно. Он совсем оставил попытки вырваться и теперь желал только одного — отдаться Ладону полностью и безвозвратно. Предательское тело дрожало под его горячими распаляющими поцелуями, так умело и быстро разбуженное к первой неодолимой страсти, длинные стройные ноги сами обвили узкий торс, стараясь прижать Ладона ближе. С наслаждением и сладкой дрожью легкого страха и предвкушения Келей ощутил возбуждение дракона. Тихонько застонал, и тут же губы Ладона накрыли его собственные, словно желая выпить этот нежный легкий стон экстаза и желания. Свидетельство его вожделения, его падения, его страсти, его слабости, его поражения…       Горячий влажный язык, вопреки его ожиданиям, очень нежно скользнул в его приоткрытый покорный рот, искушая, дразня, лаская и распаляя еще больше. Келей не мог удержать стонов, которые жадный дракон поглощал один за другим, никак не в силах насытиться.       Его вторая свободная рука скользнула вниз, прижавшись к стройному крутому бедру, обнаженному белой туникой, задранной почти до талии. Келея словно обожгло огнем, ему показалось, что к коже его приложили раскаленные щипцы. Отпечаток его ладони остался на его бедре, словно клеймо.       Еще один стон. Долгий, протяжный, полный такого явного откровенного и неприкрытого вожделения, что Ладон мгновенно ощутил, как теряет свой твердый контроль. До этого момента он прекрасно держал себя в руках, как это ни странно, но сейчас ему захотелось прекратить эту сладкую пытку, закинуть стройные длинные ноги дивного юноши себе на плечи и овладеть им без всякой прелюдии. Но он сдержался, довольствуясь лишь жаркими прикосновениями.       Еще рано. Только проучить. Только показать, кто здесь хозяин. Распалить. Показать истинную страсть. Немного ускорить процесс добровольной сдачи в его руки. Всего лишь… Всего лишь прелюдия. Ах, как же он любил эти игры… Долгие прятки, кошки-мышки, бессмысленный бег, всегда приводящий к одному и тому же, а затем сладкое поражение его жертвы, самовольно пришедшей к нему за его любовью.       Какой же он был пламенный, страстный, гибкий, искренний в каждом движении, слове, улыбке, прикосновении и взгляде, восхитительный, пленительный, сладкий, завораживающий… Его Келей.       Горячие губы коснулись твердого напряженного соска, туника совсем ослабла, провиснув чуть ниже груди. Пряжка сползла с плеча, так соблазнительно обнажая этот волнительный изгиб, который хотелось осыпать жаркими поцелуями… Ладон чуть сам было не застонал.       Юноша вскрикнул от острого пронзительного ощущения, раскаленным огнем резанувшим его оголенные нервы.       — Ах, боги! — выдохнул он, выгнувшись дугой под горячим сильным телом Ладона и тут же бессильно обмякнув.       В следующее мгновение он едва не потерял сознание, когда дракон обвел маленькую твердую бусинку языком. Он всхлипнул, не в силах больше стонать. Горло саднило от вскриков. В глазах было так мутно и все плыло…       — Ладон… — хрипло шепнул он.       Дракон едва не сошел с ума, услышав этот низкий, полный откровенного вожделения шепот, так настойчиво и в то же время робко приглашающий его к куда более смелым ласкам… Словно только что Келей сам произнес: я твой. Возьми. Только не останавливайся…       Едва слышное рычание сорвалось с его губ, он впился в истерзанный рот юноши, насилуя снова, забирая добровольно данное ему в распоряжение сокровище.       Боги, как сладко… Опьяняющий вкус юных губ, смешанный со сладостью темного вина, невыразимо, волнительно… До боли во всем теле Ладон сейчас желал овладеть этим дивным юным телом.       Он отстранился, дыша так же тяжело, как и сам Келей. Взгляд золотых глаз обжигал, оставляя на коже почти осязаемые следы вожделения. Снова наклонившись, дракон медленно облизнул припухшие, истерзанные им сладкие губы юноши и нехотя оторвался. Легко расцепил замок сомкнувшихся на его талии стройных крепких ног, высвободившись из таких желанных объятий. Келей сумел лишь протестующее застонать, глядя на красивое лицо Ладона из-под отяжелевших век.       Дракон же снова надел непроницаемую маску, хотя Келей и понятия не имел, скольких усилий ему это стоило, и соскользнул с кровати.       Юноша попытался что-то сказать, но язык его не слушался. Золото глаз, смешанное с такой явной безграничной страстью и вожделением говорило ему об обратном. Почему же Ладон оставляет его? В такой момент… Ах, будь он проклят!       Обворожительная, пленяющая белоснежная улыбка, обжигающий тяжелый золотой взгляд, жаркое сильное тело, только что прижимавшее его к кровати…       — А теперь? — хрипло произнес дракон. — Тебе весело?       Развернулся и спокойно вышел из комнаты.