Проклятье Посейдона

      …Приподняв пушистые ресницы, Келей украдкой глянул на Ладона, лежавшего рядом и отчасти под ним. Как так получилось, что голова юноши покоилась на его груди рядом с ладонью, а нога на животе дракона, согнутая в колене? Келей буквально обвился вокруг него. Словно они уже были любовниками. И это было их обычное совместное утро. Он улыбнулся неизвестно чему и принялся бездумно чертить пальчиком круги на обнаженной груди дракона. Думая о чем-то своем, он вычерчивал непонятные узоры и символы, не замечая, что давно уже разбудил Ладона. Дракон наблюдал за ним из-под полуприкрытых век, дыша так же ровно и спокойно, как если бы спал.       Палец Келея как бы сам собой переметнулся к бледному соску, вырисовывая теперь круги вокруг него. Он легонько потерся щекой о горячую кожу, коснулся ее губами. Может быть, он и принадлежал Ладону. Но это было двусторонним обладанием. Ведь дракон так же принадлежал ему. Это не могло не придать ему смелости в своих бездумных действиях. Сидеть у Ладона на коленях, есть чуть ли не с его рук… Прижиматься постоянно, ощущая равномерное биение могучего драконьего сердца… Чувствовать каждый волнующий изгиб и выпуклость мускулистого поджарого тела… Получать все желанное внимание, даже в большем количестве, чем хотелось бы. И находиться в постоянном состоянии возбуждения.       Пора положить этому конец, не так ли? Уже ничего между ними не стоит. Обоюдное принадлежание. Взаимное. С согласия обеих сторон.       А еще… Келей кое-что понял. Так легко и просто… Прямо сейчас. Он улыбнулся, целуя широкую грудь. Из чего родились его чувства? Началось ли все с тех картин в Источнике Тайных Желаний? А может быть, он разглядел в Ладоне нечто такое, что пустило ростки в его юном сердце? Зачем-то ведь он решил отправиться в это рискованное путешествие. Он хотел убедиться, что Ладон не миф. Убедился? Да… Несомненно. Даже более того, он встретил здесь человека. Человека, не дракона. Человека, которого полюбил. К чему он треплет себе нервы? Ради островных и прибрежных жителей? О, это уже давно не так, он просто заблуждался и занимался самообманом. Иначе давно бы уже уплыл. Иначе никогда бы не заключил эту чертову сделку. Иначе никогда бы не позволил желанию захлестнуть его и взять верх над его честью, гордостью, долгом, в конце концов. Он бы не позволил Ладону так издеваться над собой. Так насмешничать. Так… возбуждать? Нет, не позволил бы, если бы сам не хотел. А он хотел и еще как.       Пора открыть глаза, да, принц Сифноса?       Он любил Ладона.       Скользнув губами по ключицам, Келей нерешительно высунул кончик языка и провел им по горячей чуть солоноватой на вкус коже. Как будто попробовал морской воды. Интересно, если он сейчас поцелует его за ушком так же, как и Ладон целовал его, ему будет… столь же восхитительно приятно? А если язычком провести по шее… А если… А если…       О боги. Как же много было этих «а если». Как же много ему хотелось. Особенно теперь, когда он знал, что ничто не мешает ему завладеть тем, что он хочет. Ни сомнения, ни заблуждения, ни самообман, ни честь, ни гордость, ни Сифнос, ни мать, ни его застенчивость, ни его юность. Просто взять, без сожалений. Без угрызений совести. Без смущения. Он не девица на выданье. Он уже не несет ответственности перед множеством людей. Он несет ответственность только за самого себя. А себя он уже отдал Ладону. И черт со всем этим.       А если…       Бледная рука, увитая золотым обручем, резко перехватила его запястье, скользнувшее по животу дракона. Келей вздрогнул от неожиданности и поднял глаза.       — Не слишком ли ты торопишься для того, кто совсем недавно сидел на моих коленях и краснел, как солнышко, м? — Теплый бархатистый голос приятно ласкал слух. Раздражал его и без того возбужденные взвинченные рецепторы. Заставлял почувствовать себя совсем неопытным мальчишкой, но вместе с тем жаждать лишь сильнее его любви. Любви мужчины, а не ревности дракона.       — А если для того, кто уже давно безумно тебя хочет? — тихо отозвался Келей, краснея, но не опуская глаз. — Тоже слишком тороплюсь?       Казалось, его ответ обескуражил Ладона, но всего на мгновение. Его ладонь неспешно скользнула по руке юноши вверх, медленно двигаясь по предплечью, стройной белой шее, и, наконец, зарылась в густые каштановые волосы, мягко опрокидывая Келея на постель.       — Нет, не слишком, — игриво согласился дракон, придерживая его голову приподнятой над подушкой за затылок.       Слабая несмелая улыбка скользнула по губам юноши, руки поднялись и обвили шею Ладона.       — Рад, что ты так считаешь, — пробормотал он, стараясь не обращать внимания на свое смущение.       Игривая усмешка заиграла на губах дракона, и он склонился, словно собираясь поцеловать его.       — Неужели мой маленький застенчивый Келей сам решился? — небрежно протянул он с намеренной ухмылкой.       Келей почувствовал, что заливается краской сильнее, но вместе с тем вздохнул с облегчением. Его Ладон снова вернулся. Кажется. Он узнавал эту насмешку, эту небрежность, эту легкость и добродушную издевку. А как прозвучало это «мой маленький…». Он прикрыл глаза, смакуя слова, и наслаждаясь их послевкусием. Скользнул ладонями по горячей твердой груди. Погладил широкие плечи. Сам потянулся за поцелуем, все еще не открывая глаз. И почувствовал на своих губах горячие губы Ладона. Дракон легко коснулся его рта, целуя в уголок губ, а потом в другой. Откуда взялась эта неторопливая страстная нежность? Где же неистовое вожделение? Несдержанность? Грубая демонстрация власти? Губы Ладона легонько потерлись о его собственные, а потом он ощутил его горячий язык, скользнувший ему в рот. Привычно. Сладко. По-домашнему уютно… О боги. Это было именно так.       Келей попытался прижаться к жаркому мускулистому телу, чтобы полностью ощутить его каждой своей клеточкой. Так же страстно и охотно отвечал на поцелуй, не сопротивляясь бесцеремонному, но нежному языку Ладона, по-хозяйски овладевавшему его ртом. Дракон отпустил его лишь затем, чтобы прильнуть губами к шее в том месте, где билась тоненькая жилка. Он лизнул ее, а затем приник всем ртом к нежной коже, опаляя ее своим дыханием, страстью и одержимостью. Оставляя жгучие следы своего обладания. Яркие красные пятна, что подобно бутонам роз расцветали на его коже везде, где ее касались его жаркие неистовые губы. Шея, ключицы, грудь, живот…       Келей уже не помнил, когда начал издавать эти тихие стоны. Музыкальные, мелодичные, что так ласкали чувствительный слух дракона, возбуждая и подгоняя еще больше. Тонкие пальцы зарылись в роскошную белую гриву. Юноша не собирался сопротивляться ничему из того, что сегодня пожелает с ним сделать его господин и повелитель. Пусть это звучит пошло, развратно, банально… Но зато как сладко…       Легкий укус, и тут же горячий язык, зализавший сладкую боль. Мутными глазами Келей посмотрел вниз, видя на своей груди красные пятнышки. Всюду. И белоснежную голову дракона, склонившуюся над его животом. Горячий язык закружил возле впадинки пупка, норовя проникнуть внутрь. Стон. Тело, выгнувшееся дугой. Еще один стон. Имя, слетевшее с распухших искусанных губ. Забытье, полудрема, волшебный сон. Нескончаемое наслаждение.       Ладон. Ладон. Ладон. Ладон. Ладон.       Ноги расходятся в стороны. Опаляющая ладонь, жгущая бедро под подолом туники. Неожиданный треск ткани. И фибула, удерживающая это нехитрое одеяние, со звоном отлетает на пол и стукается об стенку. Белым озерцом опадает ткань, бывшая его туникой, на пол возле кровати. Обнаженное, стройное, юное, жаркое, гибкое, страстное его тело в сильных объятиях дракона. Не убежать, не скрыться, не спрятаться.       От его обжигающей страсти. От своего безумного желания.       От его неистовой нежности. От своего головокружительно экстаза.       От его золотых глаз. От своих собственных стонов.       От его жарких прикосновений. От своей покорности.       От его игривых улыбок. От своего каждого пропущенного удара сердца.       От его умелых губ. От своих тихих всхлипов.       От любви, распустившейся в сердце подобно цветку асфоделии в мрачных тартарах Аида.       Страстный жар чувственных губ на бедре. Скользит вдоль всей его внутренней стороны. Опаляет. Заставляет всхлипывать. Метаться по кровати. А ведь это всего лишь поцелуи. Поцелуи.       Несмелая попытка сжать ноги. Яркий румянец, вспыхнувший на щеках. Тихий стон. Едва слышно произнесенное: «Ладон… нет…». Но тут же добровольная сдача. Крепкие ладони, удерживающие его бедра так легко и так удивительно небрежно. И губы, сомкнувшиеся на его возбужденной юной плоти. Расширившиеся изумрудные глаза. Изумленный вскрик наслаждения от острых неописуемых ощущений. Задрожавшие бедра, слабость во всем теле. Руки, бессильно сжимающие белые пряди его волос.       Ладон поднимает голову лишь на секунду. Чтобы с насмешкой посмотреть ему в глаза. Улыбнуться развратно, похотливо, с наслаждением. Смакуя удивление в волнующей невинности огромных нефритов. Удивление, неверие и наслаждение. Облизнуться, вызывая еще больший жар на щеках юноши. Как же возбуждает это невинное детское смущение.       Насмешливый вопрос в золотых глазах: «Еще?»       Робкий ответ на распухших губах: «Да…»       Снова умелый язык, водящий по возбужденному члену юноши. Тихий всхлип. Полустон, полуплач.       — Нет… не надо… Да! Еще… О, боги!       Бессильно сжимающиеся кулаки. Несдерживаемые уже совсем крики. Ладон знает, как сделать первый раз наиболее безболезненным. Расслабить. Показать, какое наслаждение он может подарить. И потом маленькая боль будет ничем по сравнению с тем, что ждет невинного Келея дальше. Искушающее обещание.       Вскрик. Тело дугой. Серебристое семя, тут же поглощенное жадным искушенным ртом.       Сбившееся дыхание, все еще изумленно расширенные изумруды глаз. Запоздалый стыд. Тихий робкий стон.       И снова:       — Ладон…       — Это еще не все. — Вновь любимая насмешка. Вновь любимое золото смеющихся глаз. Вновь изгиб волнующих губ.       Рука скользит по стройному бедру. Палец проводит по ямке под коленкой. Как, как? Как он находит все эти чувствительные местечки на его теле? Снова всхлип. Едва слышный. Ладон закидывает его ногу себе на плечо. Пока только левую. И Келей остается в такой беззащитной, открытой, бесстыдной позе… Он закрывает глаза, чтобы не видеть этой смущающей ошеломляющей страсти. Крепко-крепко зажмуривается. Кусает губы. А палец скользит по его бедру, подбираясь к уже снова возбужденной плоти. Медленно, дразнящее, искушающим жестом. Неторопливо, давая возможность полностью прочувствовать всю обольстительность этого движения. Легко дотрагивается до сжатой звездочки запретного отверстия в его теле, вырывая судорожный вздох из уст юноши.       Но это все. Дракон отстраняется, сползая вниз. Поворачивает голову и целует лодыжку. Скользит по ней губами, все дальше. Снова щекочущее ощущение под коленкой. А потом на бедре.       — Опять… — выдыхает Келей немного лишь полувопросительно, но губы Ладона не трогают его член. Скользят вниз.       Келей запоздало пытается сдвинуть вместе ноги, но дракон мягко останавливает его, уверенно и властно придерживая за бедра.       — Нет, пожалуйста… — бормочет юноша скорее из стыдливости, чем нежелания.       Дракон поднимает голову.       — Уверен? — ухмылка. Язык, скользнувший по его губам, словно дразнит.       А затем Келей чувствует его… Там. Вздрагивает. Крепко до боли стискивает кулаки, кусая губы, чтобы не закричать.       Влажный язык проникает прямо внутрь его.       — Ох… — Тоненький вскрик, почти мышиный писк.       Келей тянет за длинную белую прядь. Ладон лишь поводит плечами, но не отстраняется.       Вход в его тело судорожно сжимается, пропуская раз за разом горячий напористый язык дракона.       Стыд жжет не меньше, чем его прикосновения. Нет сил сдвинуть ноги. Нет сил отказаться от того, что сам же затеял. Остается лишь крепко зажмуриться и сжать губы.       Ладон, наконец, приподнимается над ним. Скользит по его телу вверх, давая почувствовать свое возбуждение. Нефритовые глаза юноши расширяются еще больше, изумленный вскрик срывается с полуоткрытых губ. Слишком большой. Слишком твердый, почти каменный. Слишком горячий, даже через ткань белых штанов. На этот раз ему почти удается сдвинуть вместе ноги. Губы дрожат. В мозгу зарождаются пугающие и в то же время желанные картинки. Немыслимо, как он войдет?       — Страшно… — шепчет Келей, глядя в золотые глаза и обвивая шею Ладона.       Мягкая улыбка касается чувственных губ. Дракон скользит рукой между их телами. И там, где только что побывал его язык, теперь появляется палец. Он наклоняется к его уху с аметистовой серьгой.       — Я буду нежен… — слышит юноша его тихий шепот, подобный дуновению ветра в кронах деревьев.       И ноги сами собой раздвигаются, словно двери после того, как сказан заветный пароль.       Палец не без труда проникает внутрь. До конца. Глаза расширяются еще больше, хотя, кажется, больше уже некуда. Келей прикусывает нижнюю губу, сдерживая легкий стон боли. Вторжение в его тело чего-то чужого не неприятно. Оно раздражает нежные стенки. Одновременно и возбуждает, и страшит. Ведь это всего лишь палец, а Келей чувствовал что-то гораздо больше. Гораздо!       Он сжимает зубы. Палец мягко движется в нем, давая время привыкнуть, растягивая. А потом Ладон добавляет второй. Юноша зажмуривается. Сглатывает. Крепче обнимает его шею.       — Расслабься. — Снова тихий шепот на ухо. — Обними меня ногами. Дай больше простора.       Послушно Келей обвивает мускулистый торс своими стройными ногами. Тут же становится легче. Угол проникновения меняется. И уже три пальца плавно скользят в нем. Уже больно. Очень.       — Ты слишком узкий.       В ответ тихий всхлип. Не удержавшись, Келей прикусывает кожу на мощном плече. Буквально впивается в него. Ладон даже не морщится.       — Немного потерпи, малыш…       Юноша отпускает его и прячет лицо на его груди. Из уголка глаза скатывается маленькая прозрачная слезинка. До чего же больно…       — Боги… — тихое бормотание дракона.       Он явно не ожидал. Не ожидал, насколько внутри Келея будет узко, тесно, туго, влажно, горячо и… ах, как будет сладко…       Юноша глубоко дышит, стараясь успокоиться. Пальцы внутри него замирают, давая ему эту возможность. Почти пять минут Ладон терпеливо ждет. Келей облизывает пересохшие губы и медленно нерешительно пробует сам насадиться на его пальцы. Это движение вырывает из его горла тихий стон. Уже не боли. Удовольствия. Он откидывает голову, тяжело дыша с закрытыми глазами. Медленно расслабляется. Сжимает и разжимает внутренние мышцы и слышит судорожный вздох Ладона. Приятно. Почти сводит с ума, не так ли?       Это всего лишь пальцы.       Снова быстрый язычок скользит по сухим пухлым губам. Осознает ли Келей, как развратно и маняще сейчас выглядит?       И дракон не сдерживается, начинает двигать в нем пальцами, чтобы растянуть как можно сильнее.       — А-а-ах… — Ноги крепче стискивают его талию.       Неожиданно острые хоть и короткие ногти впиваются в широкие плечи, оставляя едва заметные следы. Дракон не обращает на это внимания. А юноша уже сам двигается ему навстречу.       Неожиданно пальцы исчезают. Келей тихо всхлипывает, ощущая сосущую пустоту внутри себя. Нетерпеливо, резко двигает бедрами, словно говоря: «Ну же!» А потом вздрагивает, стискивая талию дракона. Понимает, что сейчас Ладон войдет в него.       Он пытается расслабить мышцы. Раздвигает ноги пошире, отпуская торс Ладона. Впивается руками в простыню. Глубоко вздыхает и смотрит в золотистые глаза. Облизывает уже привычным жестом свои губы.       — Давай, — шепчет едва слышно. — Я… готов.       Ладон вместо ответа внезапно наклоняется к нему и нежно приникает к его губам, засасывая его язычок в свой горячий рот и лаская своим языком. Старается отвлечь? Получается. Голова мигом закружилась. Руки поднимаются и обвивают его шею. Тело выгибается, чтобы прильнуть к его телу. Келей неожиданно чувствует ткань его белых штанов и недовольно хмурится. Скользит пальцами за пояс, но Ладон перехватывает его руку. На секунду отстраняется. И снова возвращается. Ложится на него, меж его широко разведенных ног. И Келей с дрожью ощущает его огромную твердую плоть, прижимающуюся ко входу в его тело. Он не может не быть напряженным. Дрожь, крупная, бьет все тело. Он не в силах успокоиться. Сердце колотится в груди, как пойманная птица в золотой клетке. Он старается глубоко и медленно дышать. И ждет с замирающим дыханьем, и боится. Но ноги вместе не сводит. Закрывает глаза. А потом сам, скользнув рукой между их разгоряченными потными телами, обхватывает ладонью член Ладона и направляет в себя. Дракон медлит. Заглядывает в его глаза, и видя в них эту трогательную отчаянную решимость, проникает в него совсем чуть-чуть. Одной лишь головкой.       — Ах, боги! — вскрикивает Келей, а потом судорожно всхлипывает.       Нет, не больно. Но так восхитительно ужасно горячо! Стенки его пещерки послушно растягиваются под напором каменной плоти. Обволакивая ее, гостеприимно обнимая. И теперь уже у дракона вырывается судорожный вздох. Он замирает, чтобы уровнять дыхание. Он еще не полностью вошел. Только наполовину. Не замечает, как сжимают его плечи руки Келея, оставляя почти кровавые следы.       Юноша не выдерживает. Со всхлипом, сам, насаживается полностью. Глаза, опушенные веером длинных ресниц, широко распахиваются. И вдруг тело его обмякает под Ладоном. Он словно теряет сознание. Ресницы дрожат, из уголка правого глаза скатывается маленькая слезинка. Ладон наклоняется к нему и бережно подхватывает ее губами.       — Глупыш… — шепчет он почти с нежностью. — Зачем так поторопился?..       Руки юноши слабо обнимают его. Он тяжело, судорожно дышит. Грудь его бурно вздымается. А потом дрожащими ногами он снова обвивает его талию, прильнув так тесно, что у Ладона перехватывает дыхание. Улыбается ласково, призывно, нежно… Облизывает губы вновь. Тянется за его поцелуем…       И дракон жадно приникает к его устам, подобно страждущему в пустыне, набредшему на источник свежей хрустальной воды. Язык ураганом врывается в его рот, но не для того, чтобы покорить. А для того, чтобы подарить ласку.       Келей задыхается. Упирается ладонями в его грудь, отстраняется и шепчет:       — Двигайся…       И дракон начинает послушно двигать бедрами, раз за разом плавно проникая в него. Это похоже на то, как если бы Келей сидел в лодке, и волна несла его, одна за другой, подхватывая на свои белоснежные гребни… Плавно, не спешно, мягко, даже нежно…       И он благодарен Ладону.       Обвивая его шею руками, он преданно заглядывает в золотые глаза и шепчет с ласковой кроткой улыбкой:       — Ты знаешь… Люблю тебя.