Гости.

— Это Рамсей! Сто процентов! Я в этом уверен! — восклицал Малфой, прохаживаясь по комнате. — Ты уверен или тебе просто кажется? — спросил Гарб, стоя около закрытой двери. Он уже минут пять наблюдал, как Драко меряет комнату шагами и кричит о своём выборе. — Я… Я не знаю, — сказал блондин, останавливаясь и смотря на свою обувь. Рассказать всё своему другу, как оказалось, не так сложно. Выбор, конечно, пал на Шилта, потому что он менее чувствителен, чем бедный Викс. — Понимаешь, если бы я выбирал между ними, то это непременно была Грейнджер. Но это мой выбор. Крам, скорее всего, встречался с Рамсей, так как она добрая, заботливая и спокойная — в общем, не такая, как вулкан страстей по имени Гермиона Грейнджер. Малфой поднял глаза. Гарб уже сидел на кровати и приглаживал свои волосы. Заметив, что блондин замолчал и теперь смотрит на него, Шилт последний раз прошелся по голове ладонью и опустил руку. — Что? Я всегда должен выглядеть превосходно! Драко кивнул и тяжело вздохнул. — Ой, да ладно! Сам на четвёртом курсе никому не разрешал даже дотронуться до своих паклей. Я помню, как Сет случайно коснулся их, и как ты на него наорал. Парень до сих пор заикается и чуть ли не падает в обморок при виде тебя, — сказал брюнет, пристраиваясь по удобнее на кровати. — Ну, во-первых, это было на третьем курсе, во-вторых, я не знал, что ты так отстаешь от меня в развитии. И, в-третьих, что ты делаешь с постелью Викса? — Так это его кровать, а не твоя? — Нет. Шилт победно улыбнулся и залез на постель с ногами. — Слушай, а слабо спросить это у самого Крама, какая же Гермиона вскружила ему голову: Грейнджер или Рамсей? — Ага, так он мне и ответит. — Но я заметил, что сегодня тебе пришло целых два письма. — Какой ты внимательный! Да, одно письмо от отца, другое — от Виктора. — О! Это интересно! И что же написал наш любимый папочка? — Ну, ничего такого. Спросил, как у меня дела и как поживают мои балбесы-друзья. Да, и сообщил, что ему на меня абсолютно наплевать, так как он с мамой отправляется на праздники во Францию. А если я захочу отпраздновать Рождество в поместье с домовыми эльфами, то должен написать ему. — Знаешь, я всегда восхищался твоим отцом: его выдержкой, самобичеванием в пользу других и, конечно, как он точно подбирает слова. — Хорошо, я ему всё передам. — Отлично! И напиши, что у одного из твоих друзей-балбесов всё супер. — Как скажешь. — Хотя, я знаю одного человека, который с удовольствием согласился бы остаться в Англии и веселиться с домовыми эльфами. — Да ни уж то! И кто это самоубийца? — Мой отец. Драко вопросительно посмотрел на друга, который уже лежал на постели Антона. — Мой отец. Мама везет его на праздники в Румынию. А кто захочет отмечать Рождество и Новый Год в компании с тещей и её шестерыми неженатыми братьями, то есть моими дядями. — Твоему отцу не позавидуешь. — А-то! И так как я не очень хочу смотреть на споры отца и дядей, а тем более в них участвовать, то я решил на праздники остаться здесь. — Превосходно! Будем вместе напиваться, и бегать около елочки. — Я согласен. Ладно, с одним разобрались, а что же у нас во втором письме? Малфой вынул из кармана брюк пергамент и протянул его Шилту. Тот даже встал, чтобы взять послание и, ничего не спрашивая, развернул листок. — Хм, интересно! «Дорогой Драко». Я сейчас расплачусь.       «Дорогой Драко,       Не тронь Гермиону!       P.S. У меня всё хорошо.       Твой друг Виктор Крам». Наступило молчание. Драко смотрел на Гарба, который ещё раз пробежался глазами по пергаменту. — Ну, что я могу сказать… Оно прекрасно! Это лучшее письмо, которое я когда-либо читал. Оно превосходно: какой слог, какая манера написания! А это: «Не тронь Гермиону!» — просто шедеврально! Я в шоке. Он, наконец, взглянул на блондина. Тот стоял и пялился на него, как на почетного клиента больницы Святого Мунга. — Ладно. Если говорить всерьёз, то Крам — тупая махина, который ревнует так же, как мой отец, когда мама обнимается со своими братьями — глупо и бессмысленно. — Твой отец ревнует свою жену к её же братьям? — Ага. — Я всегда говорил, что у вас удивительная семья. Но все же, я прошу, не называй Виктора тупой махиной. Он всё-таки мой лучший друг. — Что? Он твой лучший друг? А как же я и Викс? Ты только что разбил мне сердце, а если наш Вин-Вин это узнает, то его сразу можно отвозить в их семейный склеп. — Ха-ха. Очень смешно, Гарб! Подвинься, — сказал Драко и сел рядом с другом. — Смешно или нет, я не знаю, но факт остаётся фактом — даже с помощью этого письма ты до сих пор не представляешь, какая тебе нужна Гермиона. — Ты как всегда прав, — произнёс Малфой и лег на постель. — Конечно, а ты что, когда-то в этом сомневался? Ну, а если правда, то, как ты считаешь, какая из двух могла так очаровать Крама, — сказал Гарб и, последовав примеру блондина, тоже лег на кровать. — Рамсей! Я почти на сто процентов уверен в этом! — Ну, Рамсей, значит, Рамсей. Теперь ты можешь считать себя молодцом и тем, кто надрал задницу одному из лучших игроков в квиддич нашего времени. — Да уж. В комнате снова воцарилась тишина. Юноши смотрели в потолок и думали каждый о своём. Через пару минут идиллия была нарушена Шилтом: — Так значит, когда ты пригласишь Грейнджер на бал? — Не знаю. Ты думаешь, мне стоит поторопиться? — спросил Драко и повернулся к брюнету. — Да, стоит. А то её может перехватить старший братец Джинни. Она говорит, что он уже давно на неё поглядывает. — Правда? — Ага. — А ты уже пригласил рыжую? — Пока нет. Завтра собирался. — Не боишься, что Потти может тебя опередить? — Не-а! Ему со мной очень сложно тягаться! — Ну, да. Я понял, у вас с ней всё серьёзно? — Ещё как. — А вы уже… — Нет, пока, нет. Я планирую это сделать после бала. — А она знает? — Мне кажется, что она догадывается. — Понятно. — Ну, что тебе понятно, Малфой? Ты даже себе представить не можешь, какая Джинни! Она — особенная! Я никогда не встречал таких девушек. Таких умных, красивых, веселых, добрых. Она просто чудо. — Ты влюбился, Шилт, — сказал Драко и снова стал любоваться потолком. — Возможно. В этом мире возможно всё, — произнёс Гарб и улыбнулся. — Что вы тут делаете? — раздался знакомый голос со стороны двери. Блондин и Шилт приподнялись на локтях и увидели краснощекого Викса. — Ничего особенного. Просто признаёмся в любви, — спокойно ответил Малфой. — Ага, друг другу, — поддержал Гарб. Глаза Антона сразу округлились, а челюсть была уже на полпути к полу. Драко решил избежать ругательств по поводу бардака на постели и поэтому, быстро встав с кровати и сказав, что всё хорошо, удалился. Но успел услышать, что Шилт говорил что-то об их свадьбе. Прогуливаясь по замку, он вспоминал сегодняшний бой против Поттера и Уизли и, конечно, победный поцелуй Грейнджер. На ужине Гарб сообщил ему, что теперь они просто обязаны пожениться друг на друге, потому что он уже всё распланировал и пригласил Антона. Блондин обещал, что если ему будет семьдесят и он до сих пор не никого не найдёт, то с удовольствием согласиться на его предложение. Ответ Шилта вполне устроил. Пригласить Гермиону Грейнджер было запланировано на следующий день, когда все делали домашнюю работу. До этого, после завтрака, Гарб пригласил рыжую. Ничего особенного в этом не было, кроме выражения лица Гаррика. Он чуть не вырвался из объятий Уизли и бывшего синего парня, чтобы убить Шилта. Драко решил, что он пригласит Гермиону просто, но со вкусом. Пока его однокурсники работали над заданиями по зельям, трансфигурации и другим предметам, он наблюдал за гриффиндоркой. Глаза уже начинали болеть, когда девушка, наконец, встала со своего места. — Всё, я пошел, — сказал Малфой, поднимаясь. — Удачи, — произнёс Гарб, не отрываясь от своего конспекта по трансфигурации. Юноша медленно, но верно приближался к Гермионе, и его совсем не смущало то, что рядом с ней стоит этот рыжий монстр — Рон Уизли. Их глаза встретились. Она как-то по странному улыбнулась и, снова посмотрев на Уизли, вымолвила: — Да. Рон, я согласна пойти с тобой на бал. — О, Гермиона… И он кинулся её обнимать. Что было дальше Драко не смог объяснить ни себе, ни другим. Он резко поворачивается и теперь движется в противоположном направлении. Находит нужного человека, подходит к нему, падает на колени и произносит: — Дорогая, не соблаговолишь ли ты пойти со мной на рождественский бал? Гермиона Рамсей краснеет, как рак, но через секунду кидается к нему на шею и целует в щечку. Блондин встаёт, чмокает её в лоб и пулей несётся из Большого Зала, не замечая ни удивленного лица старосты гриффиндора, ни как Шилт опустил голову в конспект и плачет со смеху, а потом ругает всех из-за того, что ему теперь придется переписать лекцию. Малфой решил обдумать свой поступок. Но дойдя до поля для квиддича и назад, он не смог, понять, почему так сделал. «Может, это защитная реакция нашего рода?» «О да!» «Просто месть этой глупой гриффиндорке, которая предпочла горе-вратаря мне. Вот и всё! Теперь, небось, сидит, и локти кусает по моему упругому заду. Да, так оно и есть». С этой мыслью он подошел к портрету рыцаря. Глубоко вздохнув, Драко произнёс пароль и зашел в гостиную. — А вот и наш герой-любовник, — сказал Гарб, смотря на вошедшего парня. — Малфой, это было превосходно! Поверь мне. Как ты шел, как потом развернулся. Ты просто потрясающе пригласил Грейнджер. Пока Шилт восхищался его подвигом, блондин быстро пересёк комнату и уже забирался по лестнице. — Кстати, хотел спросить, кто тебе пишет такие речи? Дорогая, не соблаговолишь ли… Это просто супер! В ответ Гарб услышал грохот от захлопнувшейся двери. — Да уж! Он погибнет от скромности, я в этом уверен! Викс, который сидел в кресле и листал какой-то журнал, кивнул в знак согласия. Оказавшись в своей комнате, Малфой сразу упал на кровать и только собрался уснуть, как дверь снова открылась, и на пороге стояли Шилт и Антон. Второй сразу направился к своей постели. «Бедняжка, наверное, уже боится». Гарб подождал, пока Антон по удобнее пристроиться и, развернув какой-то лист, произнёс: — Чтобы разнообразить нашу жизнь, хотя куда ещё, я решил подвести итоги сегодняшнего дня. Вот и они: Разбитых коленки — две. Удовольствия от этого — ни одного. Приглашенных Гермион Грейнджер — ни одной. Приглашенных Гермион Рамсей — одна, но я считаю, что это результат побочного эффекта. Новые поклонницы, появившиеся сегодня у Драко Малфоя — более ста, но мне кажется, что мой счетчик сломался, и их в два раза меньше. Подзатыльников — один. Полученных пощечин — одна. Отдавленных ног — две. Убитых Антонов Виксов — ни одного, но это пока, мы же не знаем, сколько он ещё будет добиваться Пэнси Паркинсон. Приглашенных Пэнси Паркинсон — ни одной. Приглашенных Лаванд Браун — пока ни одной, но это вопрос времени. Приглашенных Джинни Уизли — одна, и заметьте без травм и ранений. Итог: присутствующих идиотов в этой комнате — два, молодцов — один. Вот так и… — Петрификус Тоталус — сказал Малфой, направляя палочку на Гарба. Через мгновение тот уже лежал на полу и не двигался. — Что будем с ним делать? — спросил блондин, подходя к Шилту. — У тебя есть предложения? — поинтересовался Викса, смотря на блондина. — Гостиная или чулан? — Чулан. — Мне нравиться твой вкус, Антон! Бери за ноги, а я за руки. Пока Викс подходил к брюнету, Драко нагнулся к его ухо и прошептал: — Кто теперь из нас молодец? И радостно улыбнулся.