Эра людей...

В нашей семье высокая честь верховного служения Фине передавалась из поколения в поколение, как и небольшой церковный диоцез, за долгие столетия утративший всякую прибыльность, ведь даже в благословенном Кариме тех, кто чтит Древних Богов, с каждым годом и десятилетием остаётся всё меньше… На заре Эры Огня, когда Великие Лорды спешно создавали закованные в чёрную сталь и серебро грозные легионы, чтобы вскоре сойтись в кровавой битве с Каменными драконами за право человечества вновь безраздельно господствовать на поверхности земли, истинные Божества в большинстве своём решили сохранить нейтралитет… за что в конечном итоге и поплатились. Здраво рассудив, что полное и окончательное уничтожение древних врагов — ящеров — невыгодно Пантеону, безмолвные и ужасные Боги отстранённо наблюдали за развернувшейся бойней. Однако Бессмертные не учли того, что безграничное могущество Лордов, увиденное на поле боя солдатами их армий, посеет в людских душах семена новой веры, изрядно поколебав опору прежней, основанной на извечной борьбе Светлых Владык против Истинных драконов, разрушивших некогда города и изгнавших людей под землю. Разумеется, нашлись и ловкие проходимцы, приложившие все усилия к тому, чтобы трепетные ростки новорожденной религии не зачахли, а впоследствии и вовсе возглавившие культ. В ужасающих сражениях, из пролитой крови и мучительной смерти родились и укрепились новые, Молодые Боги, чья власть отныне держалась не только на колоссальной, яростной мощи их Великих душ, найденных в раскалённом алом пепле Горнила Первородного Пламени, но и на истовой вере десятков и сотен тысяч простых смертных, ранее питавшей совсем других существ. Прежним Громовержцам, Повелителям Глубин и Небес, Тумана и Тьмы ещё возносили молитвы и приносили кровавые жертвы, но всё реже возводили посвящённые им храмы и всё чаще лишь уделяли скромную нишу в Соборах Всех Владык. Так Древний Пантеон, и Фина в их числе, постепенно растерял своё влияние и значительную долю основанного на вере паствы всесилия… но отнюдь не амбиции, коварство и огромный опыт интриг и заговоров, тянувшихся иной раз тысячелетиями. Родившись вторым сыном у своих благородных родителей, я в положенный срок прошёл посвящение Богине и, по устоявшейся традиции, спустя почти два десятка лет унаследовал верховное жреческое звание за своим безвременно почившим дядькой Арманом, а земли и титул после смерти отца достались моему старшему брату — Симону, столь же традиционно избравшему стезю полководца и политика. Но… не суждено было мне спокойно прожить оставшиеся годы и встретить старость, как бесчисленные поколения моих предков и предшественников: проводя богослужения в обветшалой церкви и принимая исповеди у немногочисленных прихожан, всё ещё хранящих верность своей Покровительнице. Впервые я увидел Фину, когда мне исполнилось семь лет. Та, кто видела сотворение этого мира, приняла облик белокурой девочки ради разговора со мной, своим ничтожным слугой… Я наивно полагал, будто не может существовать ничего худшего, чем кромешная тьма древних захоронений, в которой терпеливо ждут грядущего и неминуемого пробуждения Лорда Мёртвых его верные солдаты? Я ошибался… Со сводов потолка коллектора мерно капает вода. Вернее — хочется верить, что эта дурно пахнущая жидкость — вода. По стенам сползает нечто вовсе омерзительное, и даже останавливать на них взгляд не хочется. К счастью, здесь довольно светло: на стенах чадят факелы, и их неровный свет отражается от влажного неровного камня кладки. Некто заботливо поддерживает пламя в этом царстве сырости и ядовитых испарений, и мне приходит в голову лишь одна кандидатура: те двое огромных мясников в грубых, забрызганных кровью фартуках, которые встретились мне на входе в канализацию. Осторожно обходя мутные ручьи и бурые лужи на скользком заиленном полу, я продвигаюсь вперёд, не забывая поглядывать на высокий потолок, где перетекают, то расплываясь, то вновь собираясь воедино, отвратительные комья бурой слизи, плотоядной, как и всё, что обитает здесь. Наконец, впереди показалась дверь, о которой говорил тот пиромант. Пользоваться отмычками недостойно рыцаря, да. Но кто об этом узнает, кех-хе-хе-хе… Долгожданный костёр. Никогда не знаешь, сколько часов или дней просидел у костра. Теряешь чувство времени. Даже убитые мною опустошённые успевают восстать, и вновь терпеливо поджидают неосторожную добычу, различая ещё не утративших разум мертвецов особым чутьём, каким опытный сборщик налогов чует утаивающего подати деревенского старосту. Почти опустевшая фляга вновь наполнена жидким пламенем костра, уставшие мышцы уже не ноют, моля о заслуженном и долгожданном отдыхе. Пора продолжать путь. Ненавижу крыс. Разъевшиеся на гниющей плоти скидываемых в канализацию мертвецов, эти мерзкие твари смогли сравняться в размерах со свирепыми сторожевыми псами из Зены, а иной раз и заметно превзошли их, но отнюдь не утратили своих подлых крысиных повадок. Трусливые и коварные, они бегут прочь или прячутся при появлении вооружённого человека, чтобы при первой возможности напасть на него всей стаей, когда он будет ранен или хоть на миг позабудет об осторожности. Обглоданные до костей многочисленные трупы недвусмысленно говорят о том, что недооценивать отравленные укусы серых бестий не следует. Сырые, затхлые канализационные тоннели — крысиный рай, настоящее царство грызунов. Место, где мои полузабытые детские страхи становятся кошмарной реальностью. Крысы тут повсюду: прячутся между изъязвлёнными ядовитой плесенью ящиками и в ржавых, заросших грязью выходах труб, собираются десятками или бродят поодиночке, ведь здесь, в их вотчине, крысам ничто не угрожает. Их огромная, словно шерстистый слон с Севера, Королева, запертая за изогнутой её клыками стальной решёткой, с ленивым интересом смотрит единственным уцелевшим глазом на дыру в потолке, откуда в её каменную «нору» падают крупные, истекающие кровью куски мяса… и просто полураздетые трупы. Людоеды не забывают подкармливать свою любимицу… предусмотрительно стараясь при этом не приближаться к ней слишком близко. Знавал я одного учёного безумца, считавшего крыс разумными и благородными существами… Жаль, что я не могу сейчас сбросить его через окровавленный люк в потолке, прямиком к блохастому предмету страсти… Удивительно, но охотники за последними крохами чужой человечности подстерегают её обладателей даже в столь заброшенных, веками совершенно безлюдных местах, как полузатопленный коллектор мёртвого города… Смешно, ведь в крысах и то больше этих крохотных осколков Великой души, нежели в опустошённых, нашедших здесь своё пристанище. Стоило спуститься несколькими ярусами канализации ниже, как чувство опасности буквально возопило о вторжении Тёмного духа из иной реальности, пришедшего за мной. Ведь не по крысиные же души он явился сюда, верно?! Ну-с, что тут у нас? Как и прежде при нападении потусторонних убийц, имя врага неведомым образом стало известно мне сразу… Сэр Кирк. Стремительно выскочивший из=за угла чёрно-алый фантом, даже не подумав церемонно поклониться, представиться и вызвать меня на поединок, сломя голову бросается в атаку, воздев меч и прикрываясь щитом. Как мотылёк, порхающий к пламени. Кех-хе-хе! Похоже, призрачный воин поставил себе целью превзойти известных чудаков — рыцарей из Катарины, облачившись в ещё более нелепый доспех. Неужели он всерьёз полагает, что стальные шипы, сплошь усеивающие его чёрную кирасу, шлем и даже сапоги, хоть сколько-нибудь эффективны в бою с закованным с ног до головы в латы противником? И от него буквально разит Хаосом. Это весьма странно, ведь Бездна, таинственные цели коей преследует печально известный ковенант кровавых слуг Первородного Змея Кааса, стремится к порядку, спокойствию и неизменности, а в битве с огненными демонами и буйством стихий Хаоса порождения Тьмы всегда будут на нашей стороне… Компанию Колючему рыцарю составляют два огромных василиска: отвратительные пучеглазые твари, превращающие в камень не взглядом, но смрадным дыханием, извергаемым из пятнистых жабьих мешков на груди и животе чудовищ, словно из кузнечного горна. Рептилии суетливо перебирают короткими когтистыми лапками, стараясь обогнать своего двуногого союзника, на узких треугольных мордах колышутся огромные выпученные глаза. Ты не оставляешь мне выбора… Что ж, я не привык бежать от боя! Демоны бы его побрали, он меня убил! Проклятье! Как я мог… Я вновь пришёл в себя, сидя у костра. С трудом заставил себя встать. Как же удачно сложилось, что у меня есть с собой некоторый запас человечности… Проклятые Охотники, поглоти их Хаос. Пока я разбирался с василисками, опасаясь превратиться в каменную статую, немало которых в самых различных позах застыло вокруг, бесчестный рыцарь просто забежал мне за спину, и шипастый чёрный меч с удивительной лёгкостью пронзил благословлённый Богиней доспех под левым наплечником… Маг задумчиво смотрит с балкона на водопад в конце просторного зала, почёсывая за рваным ухом сидящую у его ног огромную крысу, чья плешивая серая шкура покрыта многочисленными незаживающими язвами самого скверного вида. Крыса довольно жмурится и, кажется, тихонько похрюкивает от наслаждения, будто разомлевшая в грязной луже свинья… Слабо позвякивают связки бронзовых медалей на груди колдуна, ритуальный трезубец которого стоит рядом с ним у гранитных перил. С другим шестиглазым подручным Сита Бесчешуйчатого мне уже довелось ранее столкнуться в старом Соборе Велки, где тот мерзавец командовал сворой опустошённого отребья. Воодушевлённые колдовским танцем чародея рабы, одетые в жалкие лохмотья и вооружённые лишь ржавыми обломками церемониальных прямых мечей, скрутили меня, утратившего всякую осторожность после убийства очередной Хранительницы, и бросили в темницу. И если бы не неизвестный воин, убивший медиума и его марионеток-голодранцев, гнить бы мне там до сей поры, понемногу теряя драгоценную человечность и разум от одиночества и невозможности выполнить порученное мне Богиней дело… Что ж, здесь ты один, колдун, и нет никого, кроме трёх твоих ручных крыс, кто стал бы защищать тебя. Вот и поквитаемся… Оставлять за спиной столь опасного противника я не решусь, а потому судьба твоя предрешена. Глядя на затянутую клубящимся туманным пологом дверь, я сразу понял, что ничто хорошее за ней ожидать меня не может. Из личного опыта — такими преградами запечатывают свои логова самые сильные и опасные твари, демоны и чудовища, обитающие в заброшенных городах Лордрана. Туманный полог скрывал дверь на крышу церкви, где мне и двум моим соратникам предстояло сразиться с каменными горгульями. На узкий мостик между двумя крепостными башнями Города Нежити, на одной из которых свою добычу поджидал огромный демон с бараньими рогами, войти тоже можно было лишь через подобный барьер. Пелена висела и в покосившейся арке ворот, ведущих в крохотный дворик, облюбованный многоглазым демоном из Капры и его проклятыми гончими… Ждать помощи от странствующего торговца в нелепом рогатом шлеме, сидящего у больших ворот неподалёку, бессмысленно, а потому я внимательно огляделся по сторонам. И не зря. На сером камне пола, в густой пыли, одиноко горит золотисто-белым светом сложная вязь знака Призыва. Удивительно знакомая вязь, надо сказать! -Ха-ха-ха! Я знал, я знал, что ты не пропустишь блестящую ауру моей подписи! Не заметить её может разве что слепой! — О да, именно этот рыцарь составил компанию мне и моему освободителю в битве с охраняющими Колокол Пробуждения горгульями. — Я Солер из Асторы, поборник Повелителя Света. Став нежитью, я отправился в эти славные края, на родину Повелителя Гвина, чтобы отыскать своё собственное солнце! — Проникновенным голосом вещает воин. — Тебе кажется это странным? Что ж, так оно и должно быть! — Ну почему же? Пожалуй, я бы не рискнул назвать эти проклятые богами и покинутые людьми земли славными, но и только… это дело личных пристрастий. После продолжительных взаимных расшаркиваний Солер, наконец, предложил: — Благородный сэр, что скажешь? Поможем друг другу в этом нелёгком странствии? Мы в загадочных землях, среди странных тварей… Здесь само время течёт по спирали, а герои из древних веков то появляются, то исчезают. Ткань бытия истончилась, реальность ненадёжна и туманна. — О, да ты философ, рыцарь Солер. — …кто знает, что ждёт нас за этим туманом и сколько ещё продлится единство наших миров… За туманом нас ждал дракон. Древняя, могущественная и опасная тварь, в незапамятные времена забравшаяся в подземелья сквозь пролом в перекрытии зала. Чёрная дымка человечности, веками скапливавшаяся в могучем теле рептилии, пожиравшей заблудившихся и скрывавшихся от правосудия в городском коллекторе людей, со временем чудовищно исказила плоть крылатого монстра, лишив его бессмертия, но подарила взамен отвратительную, усеянную множеством клыков-рёбер разверстую пасть на груди и лишнюю пару когтистых лап посреди длинной чешуйчатой туши чудовища. Однако, невзирая на уродство, перед нами по-прежнему дракон: четырёхкрылый гигантский хищник, о победе над которым впору было бы слагать легенды… Взревев, Солер безрассудно бросился на врага. С немалым трудом преодолев стойкое желание с досадой ударить себя ладонью по забралу шлема при виде столь опрометчивого поведения рыцаря из Асторы, я всё же последовал за своим излишне отважным соратником, осторожно обходя беснующегося в центре зала зверя. Если она вообще будет, эта победа.