Вид на доверие

Новый год в Лотосе отмечали с размахом. Даже Эштон, искушенный разного рода развлечениями, был удивлен. И, надо сказать, удивлен приятно. Этот праздник, в отличии от Рождества, он решил все-таки отметить веселее, чем поездкой к любовнику, уже бывшему, и ссорой с ним. Музыка гремела, шампанское лилось по бокалам, щедро разбавленное всевозможными стимуляторами. Эш пока еще соображал. Он то и дело выплывал из угарного марева. Или его оттуда вытаскивал Барри, решивший, что в полночь они должны будут обязательно поцеловаться, дабы не рушить многолетнюю праздничную традицию. Эштон не задавался вопросом, почему поцеловать хотели именно его. Хотели — и хорошо. Тем более, это был Барри. А Барри охуенно целуется, тут должен был признать каждый. Сегодня мысли к Виктору не возвращались. Сегодня мыслей не было вообще. Хватило и тех пяти дней с Рождества, когда он безвылазно сидел в своей квартире, спиваясь всем, чем можно. Оставалось только радоваться, когда к нему заявился Барри с предложением отметить Новый Год в Лотосе. А потом они закрепили это предложение удачным сексом прямо на кухне. Шторы были не задернуты, а жалюзи не опущены и с соседнего дома им что-то одобрительно прокричали. Эштон лишь счастливо и полупьяно улыбнулся тогда. Казалось, что Барри — это правильно. Неправильно для общественности, неправильно для Эштона, который так долго пытался бороться с самим фактом существованием Барри. Но было невероятно хорошо. И Барри был хорош. Даже когда он с улыбкой похлопал его по щеке и произнес что-то вроде "хороший мальчик", а после ушел в душ. После этого мысли о Викторе больше не возвращались в его голову, бывшего любовника полностью заменил Барри, его руки, язык и едва насмешливый проникновенный взгляд. Эштон словно вернулся на десять лет назад, отдаваясь больше не наркотической зависимости, а зависимости от Барри. Сейчас у него не было стоп-крана в виде слишком правильного Виктора или родителей. Он мог делать, что хотел. Принимать наркотики, сниматься в порно и быть рядом с Барри. Музыка кружила хмельную голову, вбиваясь в мозг и оставаясь там единым ритмом, в котором Эштон двигался рядом с какой-то не менее упоротой девчонкой. Когда же он выдохся, то упал на диван рядом с Лонгстейром и вытянул у него из рук очередной бокал с каким-то разноцветным пойлом. — С Наступающим, — прокричал он ему через музыку, разом опрокидывая в себя алкоголь. Барри закинул руку за Эштона и притянул к себе, поддерживая контакт. С парнем нужно было поддерживать контакт и ласкать. Их всех необходимо было чесать за ушком, чтобы они чувствовали себя особенными и не обделенными вниманием, Барри понял это еще в средних классах школы. — С Новым Годом в новую жизнь, а? — довольно поинтересовался парень у Эштона. Виктор с горизонта ушел, Эш сорвался с цепи и был чертовски уязвим. Барри не отличался злорадством, он просто брал то, что ему было нужно, но сейчас не мог не признать клокочущее в груди торжество над консервативным увальнем. Кто из них теперь лакает из унитаза? Может, Эштон, как любой щенок: неразумный, но достаточно большой, чтобы дотянуться до воды. Но уж точно не Барри. Впрочем, парень не мог не признать и того, что изначально, в тот самый первый раз, он преследовал именно цели мести. Виктор поступил слишком неразумно, когда вломился в ванную и опозорил Лонгстейра перед всем сбродом, пусть ему и незнакомым. Он терпеть не мог такого фривольного к себе отношения, так себя с ним не вел совершенно никто уже очень и очень давно. И если изначально Барри не планировал такого быстрого развития событий, то после появления на пороге помещения Хила, он принял очень четкое решение: если Вик уверен, что держит в руках поводок от Нейтона, то Барри покажет ему, насколько тот не прав. Ко всему прочему, это было бы отличным способом развести голубков и заполучить Эштона себе. После первой съемки парень убедился, что Нейтон остался такой же гибкой сукой, какой был и в школе. Он просчитался, когда решил, что Вик не выдержит первого инцидента, но был уверен, что долго эти отношения не протянут. И тогда Эштон придет за добавкой. Он и пришел. Мгновенно согласился на секс, вовсю упарывался и явно горел желанием доказать самому себе, что ни от кого не зависит. Теперь оставалось только прочнее уверить его в своей исключительности, рассказать, в чем именно эта исключительность проявляется, и убедить продемонстрировать ее всем окружающим, заодно и заработав. Теперь, когда Эш пошел в явный отрыв, уломать его на съемки в порно было делом нескольких дней. Не заработать на роликах с таким жарким пассивом было бы кощунством. Единственное, что до сих пор занимало Барри, так это то, как сильно Эштон на него запал, забывая и прощая любые оскорбления. Играть с этим было даже слишком интересно. — Держи, — Лонгстейр со смехом сбросил на стол пакетик с кокаином, — все, как ты любишь. Догоняйся, — а потом вскинул руки, победно крича вместе со всей празднующей толпой: — Сегодня можно все! Эштон поддержал смех, беря пакет и рядом лежащее зеркало. Все действия были просты и отточены, и вот он уже довольно улыбается, глядя в лицо школьного друга. — Пойдем на танцпол, — парень взял Барри за руку и потянул за собой. — Ты круто двигаешься. Не только в сексе. Разум от кокаина словно просветлел, опьянение будто ушло, но на самом деле Эштон был гораздо более пьян, чем мог подозревать сам. Барри вытащить все же удалось, прижаться к нему и обвить руками шею, чтобы тут же утянуть в развязный поцелуй. Эштон вырвался из-под контроля и теперь делал все то, что так давно хотел. Лонгстейр это отлично понимал. Он пил мало, зато много принимал. Он много принимал, но все — легкое, не опускаясь до излишней тяжести. Ему было хорошо, как было почти всегда, кайф шлейфом влачился за ним и окутывал облаком, играл яркими пятнами за прикрытыми глазами, и при этом не грозил слишком сильной ломкой. Барри был расчетлив даже в таких вещах. Парень поддержал поцелуй, не менее развязно лапая Эша. Барри двигался, отдаваясь кумару Лотоса, который так ему нравился, был почти что воплощением всей жизни: такой же яркий, довлеющий, независимый, прочный, плюющий на всех, кроме себя самого, дающий возможность выиграть, но всегда выигрывающий сам. Часто, в этом клубы были весьма похожи, но только Лотос оказался Барри достаточно близким, чтобы он тут поселился, избрав заведение себе под поле деятельности. — Проведем полночь в более укромном месте? — поинтересовался парень, когда поцелуй окончился. — В память старых школьных времен. Эштон вынырнул из музыки и танца, понимая, что практически висит на шее Барри. Он с трудом отлепился от него, но рук с плеч не убрал. Вглядываясь расфокусированным взглядом в его лицо, парень расплылся в улыбке. — Ты хочешь отметить Новый год только вдвоем? Не кажется ли тебе это слишком быстрым шагом в наших отношениях? — нет, в этот раз Эштон не думал, что он является единственным и неповторимым для Барри, но мысль, что он все-таки особенный (ведь не зря Барри так его хотел?) его не покидала. — Но мне нравится твоя идея. — Вряд ли это можно назвать "вдвоем", мы по-прежнему будем в Лотосе, — Барри издал смешок. Он не мог от них удержаться под кайфом — усмехался свои мыслям, окружению и фразам Эштона. — Но раз в этот раз у меня вполне приятная компания, почему бы и нет? — парень запрокинул голову, рассматривая внезапно взорвавшийся искрами потолок. — О... Чумовая хрень, — Лонгстейр облизнул губы, покачиваясь в такт музыке, а затем снова перевел мутный взгляд на Эштона и с неадекватным любопытством дернул парня за прядку волос. Потом хрипло рассмеялся. — У меня есть шикарная травка, тебе понравится, — сказал он, когда взгляд чуть прояснился. — Ты вполне этого достоин, а? По губам прошлась кривая усмешка, а сам Барри, воспользовавшись моментом, потянул парня обратно к столикам. Танцевать ему нравилось далеко не всегда, сейчас хотелось растечься по горизонтальной поверхности. Эштон поддался ему, разрешая себя усадить обратно на диван. Он откинулся на спинку и повернул голову в сторону Барри. Да, они будут в Лотосе. Но они будут наедине. Не это ли важно? Быть вдвоем в таком шумном месте. Когда-то у них с Виктором получались такие вещи в Руно. Они существовали только друг для друга. Когда танцевали или когда пили коктейли у барной стойкм. Интересно, у них получится так же с Барри? Мысли в голове путались. Приход от кокаина отступал и мозг снова требовал подпитки, становясь вялым и недееспособным. — Давай свою траву, — Эштон подвинулся ближе к Барри, умещая свою голову у него на плече. Он сам к нему словно ластился. Никогда не позволял себе такого с Виктором, но по-другому с Барри просто не мог. Парень покосился на Эша и снова тихо расхохотался. — Не сей-ча-ас, — протянул он, а потом дернул плечом, на которое улегся Эштон. — Принеси еще выпить, — это вроде бы была и просьба, но просьбы в этом не было совершенно. Барри знал, что просить Нейтона смысла нет. Он и так выполнит сказанное. Эштон лениво поморщился. Вставать не хотелось совершенно. Но он все же поднялся со своего места и пошел сквозь толпу к бару. На обратном пути его кто-то перехватил и попытался утянуть в танец. Парень ловко вывернулся из чужих объятий, тело было упорото больше его. — Надеюсь, ты не имеешь ничего против голубого цвета, — фыркнул Эш, ставя оба бокала, наполненные ярко-голубой жидкостью, на стол. Барри довольно улыбнулся и радушно похлопал рядом с собой. Поощряя, он вернул Эша на свое плечо и закинул руку парню за шею. — Ничего не имею против, — Лонгстейр поднял свой бокал, отпивая сразу половину — без всяких тостов или символических чоканий. Потом приветственно махнул прошедшему мимо знакомому и покосился на часы. — Пойдем. Думаю, уже пора, — шевельнул он плечом снова. Эштон, только-только расслабившийся, снова недовольно поморщился. Лежать на плече у Барри и смотреть в цветные огни под потолком было завораживающе. Они крутились, расплывались и разбивались на тысячи маленьких осколков. — Куда мы пойдем? — спросил он, все же поднимаясь и беря свой коктейль, чтобы взять с собой. — На второй этаж, — отозвался Барри. Он допил свой коктейль и провел парня наверх, входя в одну из комнат. Она не была похожа на ту, в которой когда-то снимали Эша. Здесь не было кровати, но был мягкий широкий диван, за спинками которого находилось панорамное затонированное окно в общий зал. На стене над дверью и под самым потолком горел телевизор, мелькая клипом с MTV, но звука не было, тут звучала музыка с танцпола. Барри первым упал на диван и, поморщившись, выключил телевизор. — Дай мне, — парень протянул руку, забирая у Эштона бокал, отпил из него и вернул напиток обратно. А затем достал из внутреннего кармана несколько сноровисто скатанных косяков. Один Барри отдал парню, потом прикурил ему, а затем прикурил сам, прижавшись к тлеющему концу Эша и затянувшись. — Охуенно, — расслабленно выдохнул парень. Эштон сначала заинтересованно оглядывался в помещении. Тут было совсем иначе, чем в вип-комнатах, судя по тому ролику, который он видел в интернете. Перехватив свой косяк, он вдохнул в себя дым и выпустил его наружу, вновь откидываясь на Барри. Он мог себе это позволить. Они были тут одни в новогоднюю ночь... И это что-то должно было значить. Кроме того, что Барри просто хотел покурить. Покурить можно было бы и в зале. — Охуенно, — подтвердил Эш, вновь затягиваясь. Барри некоторое время молчал, выпуская дым и наслаждаясь ощущениями. Потом молчал еще немного, ожидая, пока чуть сильнее надышится Эштон. И лишь затем подал голос: — Сделаешь мне новогодний подарок? В честь воссоединения, так сказать, — парень снова хохотнул, только теперь расслабленно, и уперся подбородком в макушку Эша. Эштон приподнял голову и немного отстранился. — Ты хочешь новогодний минет? — с улыбкой спросил он. — Да уж, мне кажется, ты действительно соскучился по моему рту. — Я и не отрицаю этого, — отозвался Барри, затягиваясь. Он даже почти и не врал. Он ведь действительно не отрицал, что Эшу так кажется. Пусть кажется. — Тем более, что твой рот уже тогда был талантлив и крут. Ты очень смышленый парень, — похвалил Лонгстейр. Мысль про минет Эштон словил достаточно быстро, особенно с учетом накура. — Я сделаю тебе минет, но с одним условием, — Эштон переместился на его колени, утыкаясь носом в шею. — Если потом ты меня отблагодаришь за него. Тоже в честь воссоединения, — губы коснулись шеи, а следом скользнули чуть ниже, едва прикусывая кожу возле ключицы. — Ты никогда не делал мне минет. Мне хочется почувствовать, понять, что значит твой рот. — Я тебя отблагодарю, — Барри отклонил Эштона, проходясь пальцами по пуговицам его рубашки, расстегивая верхнюю, но больше ничего не сделал. Потом извлек из своего кармана пакетик с парой таблеток. Наркотиков у Барри явно было в избытке. — Хочешь, покажу убойную штуку? — Лонгстейр вытащил одну таблетку, укладывая себе на язык. — Уверен, ты не пожалеешь. Барри наклонился для поцелуя, делясь таблеткой и полностью передавая ее Эшу. Эштон заглотил ее, чувствуя на языке горьковатый привкус. Чувство опасности рядом с Барри совершенно прошло и он продолжал доверять ему так, словно ничего не было до этого. — Что это? — уточнил он из интереса, не из-за опаски. — И через сколько будет приход? — Не сразу, — улыбнулся Барри. — Ты мне нравишься, Эш. Так что я делюсь с тобой тем, чем вообще редко с кем делюсь. Парень тем временем расстегнул ширинку и стянул джинсы на бедра, оголяя член. Белья на Барри не было. — Это моя любимая смесь, — добавил он. — Накроет минут через пятнадцать. Так что не теряй времени. Лонгстейр пару раз прошелся ладонью по органу и качнул его, напоминая, о чем речь. Эштон расплылся в пошлой улыбке и провел языком по верхней губе. А следом с легкостью соскользнул на пол, устраиваясь между ног Барри. Губы тут же накрыли его член, а когда тот стал достаточно возбужденным, Эштон легко взял его в рот, начиная ритмичные движения. В общем-то, на этом дело Барри заканчивалось. Об ответном минете речи не шло совершенно. К моменту окончания этого парень улетит, забыв о подобных желаниях в пользу члена в заднице. А уж это Лонгстейр сможет вполне легко обеспечить. Барри раскинул конечности по дивану, отдаваясь умелому рту. Он лгал, что скучал, минетов в его жизни хватало с избытком, и бывали такие, кто давал фору и Эштону. Зато Нейтон очень легко приручался и приучался ко всему необходимому, совершенно не задумываясь ни о чем. И то, что парень был вполне талантлив на оральные ласки — было правдой. Рот его был умелым, хотя не очень еще рабочим, не растраханным — и это чувствовалось по манерам, по движениям. Барри вплелся в волосы пальцами, прихватывая пряди, придерживал и направлял голову Эша так же, как делал это когда-то. В общем: как всегда это делал, но Эштон вряд ли имел возможность сравнить. — О, молодец, — выдохнув на особо удачном моменте, прокомментировал Барри, чуть смещая парня, чтобы проходиться головкой по щеке. — Умница. Глубже давай, в горло. Еще бы несколько месяцев назад, после разговоров с Виктором, Эш бы снова подумал, что его к чему-то готовят. К блядской жизни, например. Но сейчас в затуманенную наркотическим кумаром голову подобные мысли не пришли. Он послушно взял член глубже, позволяя Барри толкнуться в горло. Рвотных спазмов от этого у него уже давно не было. Он даже умел получать удовольствие от члена, долбившего его в глотку. А уж от члена Барри он научился получать удовольствие уже очень давно. Немного сместившись, Эштон стал помогать себе ладонью — инстинктивное движение, чтобы Барри не перестарался в своих толчках. Впрочем, Барри особо не усердствовал. Он придерживал самого себя, чтобы не кончить слишком рано, да и вообще — не кончить. На Эштона у него были планы, близилась полночь, близился приход, и заканчивать новогодние развлечения не было никаких причин. Мозг Эштона медленно начинал плавиться. Наркотик действовал, приводя последние остатки разума парня в абсолютную негодность. Он продолжал двигать головой, но это стало больше механическими движениями. Эштон погружался в кайф, ему было не до минета. И тогда Барри отстранил парня от себя, затем втягивая его на диван. Лонгстейр расстегнул ремень, стягивая штаны, и перевернул Эштона на живот. — Хорошо тебе? Хочешь, будет лучше? — поинтересовался он на ухо. — Ты очень красивый, — Барри отпечатывал слова на упоротом сознании, ставя парня на колени на диван и упирая руками на спинку. — Тебе можно куда больше других. Лонгстейр поднялся, вставая позади и хлопая Эша по ягодицам. Потом перехватил его член. — Скажи, что хочешь. Эштон не был возбужден. Он был расслаблен, медленно растекаясь от слов Барри, которые доходили до него словно сквозь вату. — Хочу тебя, — протянул парень, послушно вставая в позу. И он хотел его. Пусть сейчас и был не в состоянии хотеть и физически и эмоционально. Но он его безумно хотел. Столько лет хотел, что это сводило с ума. Барри одобрительно хлопнул по пояснице, задирая рубашку выше. Между ягодиц полилась смазка, а парень прижался к анусу членом, уже успев надеть на него презерватив. — Мне нравится на тебя смотреть, знаешь? Барри толкнулся. Эштон не так давно имел секс, чтобы нуждаться в растяжке, но пожалуй, сейчас ему было не очень приятно. Если он вообще сейчас осознавал боль. — Так что покажи мне, как ты умеешь. До Эштона все доходило гораздо медленнее. Марихуана и данная Барри таблетка делали свое дело. Боли парень от проникновения совсем не почувствовал, его рецепторы отключились и из всех чувств продолжал работать только слух. Он двинулся бедрами, привычно прогибаясь в пояснице. Ощущение члена в себе было слишком призрачным. Эштону и без этого было очень хорошо. Но хотел доставить удовольствие еще и Бврри, потому двигался сам, выводя обоих на чуть рваный ритм. Барри через некоторое время наблюдений сам задал нужный ему ритм, толкаясь равномерно и часто. О возбуждении Эштона он в тот момент заботился меньше всего. Тот, в конце концов, не был малышом и мог сам себя довести до оргазма, если было необходимо. Парень перехватил волосы Эша, запрокидывая голову сильнее и сильнее выгибая в пояснице. — Ты знаешь, как меня порадовать, — прокомментировал Барри, прекращая движения и замирая внутри. Затем отстранился, стянул презерватив и, пару раз пройдясь ладонью по члену, кончил Эшу на поясницу. Это было лишним по мнению самого Барри, но на экранах смотрелось хорошо. На Эштоне тоже смотрелось неплохо, и парень, привычно хлопнув по ляжке, подтянул джинсы и осел на свое место. Полночь уже миновала, оба встретили новый год каждый на своем месте. Не сказать, чтобы Лонгсейр был в этом смысле суеверен, но новогодние традиции соблюдал уже давно. Скорее, по привычке. — Умеешь порадовать, — повторил Барри, прикуривая новый косяк. Эштон перевернулся на спину, вытягиваясь на диване. Ноги он положил на колени Барри, а одеться даже не подумал. Парень с блаженной улыбкой смотрел в потолок, в котором видел не неоновые полосы, а что-то более красивое и прекрасное. Он не кончил, он даже не возбудился, но ему было совершенно плевать. Сейчас ему было по-настоящему хорошо. Тело было в умиротворенном состоянии и никакие стимуляторы сейчас бы не заставили Эштона встать. Барри брезгливо сбросил с себя ноги Эша. — Будешь? — протянул он ему траву. Эштон покачал головой. Сейчас он даже двигаться не хотел. Было хорошо и без травы. Зато рядом с Барри. Словно, он вернулся на десять лет назад. — Мне больше достанется. И парень, уставившись в потолок, снова затянулся. Эштон продолжал блаженно ловить разноцветные круги перед глазами. Почти как от марок, но состояние гораздо более пластилиновое. Дни все также шли своим чередом, пролетая мимо в клубной музыке, наркотических приходах и сексе с Барри. Эштон мало, что помнил от каждой ночи. У него лишь только оставалось какое-то осадочное эмоциональное состояние, когда он просыпался по утрам. Это утро не было исключением. Он очнулся ближе к вечеру. На то чтобы встать и оклематься нужно было время. Еще через час он все-таки заставил себя подняться, сползая с кровати. Душ, кофе, сигареты. Дорожка кокаина, чтобы прийти в себя. Стандартный завтрак, к которому парень привык за последние две недели. А еще через некоторое время в квартиру постучали — так о своем приходе возвестил Барри. Эштон сначала чуть удивленно посмотрел в сторону коридора — к нему редко заявлялись гости в последнее время. Но дверь он распахнул. И недоумение на его лице стало еще более явным. — Привет, — отозвался Барри, оттесняя Эштона и проходя в помещение. Давно привыкший к такому режиму, он был как обычно под кайфом и как обычно бодр. — Как ты после вчерашнего? Охуенно отжёг, как в тот самый первый раз. Эштон провел ладонью по лицу, потом растрепал ей мокрые волосы и поморщился. — Мало, что помню. Я снова танцевал с Денни? — О да, — довольно отозвался Барри, вольно раскладываясь на стуле. — Выиграл и согласился на него. Ты растешь на глазах, Эш, и на глазах скидываешь с себя все веревки твоего дикого бывшего, — хмыкнул парень. — Денни хорош. И он хорошо отозвался о тебе. Барри подмигнул. Это было последней точкой. Нейтон согласился переспать с выигранным призом, хотя до этого спал только с Барри, и теперь Лонгстейр пришел заканчивать тратиться на наркоту для Эштона и начинать получать хоть какую-то прибыль со своих вложений. Эштон слегка отвел взгляд, прикусывая губу. Он налил себе в стакан воды и выпил почти залпом — не от нервов, жутко хотелось пить. Кажется, вчера он снова принимал экстази. — Виктор не дикий, — покачал он головой. — Он просто из тех, кто привык все контролировать. Это не дикость. Это собственничество. Иногда мне казалось, что это правильно. — Это и есть дикость, — хмыкнул Барри, выбрасывая на стол пакетик с "любимыми таблетками". — Держи, закинешься под вечер. А собственничество-шнобственничество — херня. Где он сейчас? — парень усмехнулся, хотя и не очень весело. Тема о бывшем любовнике его не радовала, оставалось только ее окончательно закончить, чтобы парень больше о нем не вспоминал. — Откуда мне знать? — Эштон днем был куда менее радостный, чем по ночам. Он взял пакетик со стола и покрутил его в руках. — Наверное, в своей идеальной жизни. Возможно, с новым идеальным любовником. Наверное, ему было несколько обидно даже от того, что это могло быть всего лишь частично правдой. И что Эштон совершенно не вписывался в эту жизнь. Со своей прямолинейностью и нежеланием что-либо менять и скрывать. Виктор ведь прямо об этом сказал. — Вот именно, — фыркнул Барри, вытаскивая сигарету с намешанной марихуаной. — Один раз зубами клацнул, обломался и свинтил. Диким псам, знаешь, домашние зайки нужны. А мы вольными ветра-ами. Барри с наслаждением выпустил дым к потолку, растекаясь ветром по полу с осаждающимся дымком. — Я говорил, что он считает тебя блядью, — авторитетно заявил парень. Эштон сжал зубы на мгновение. Его взгляд стал более напряженным, чем до этого. — А ты? Ты считаешь меня блядью? — Да, — безмятежно отозвался Барри. — Только, в отличие от твоего дикого, я считаю это исключительно преимуществом. Парень покосился на Эштона и с улыбкой хлопнул по своему колену и качнул в пальцах сигаретой. — Иди сюда и расслабься. За сколько-то там лет со школы ты стал излишне нервным и заебистым. Этот твой Вик тебя испортил. Хороший виски негоже мешать с колой — только продукт переводить, — кто из двоих был виски, а кто колой, Барри не уточнял. Оба варианта должны были зацепить парня. Эштон послушно сел на колени, но мыслями был далеко отсюда. Прошло столько дней со времени того, как они с Виктором расстались. А он, наверное, все-таки ждал, что он придет. Придет в Лотос и вытащит его оттуда. Или к нему домой. И привяжет к батарее, сказав, что больше не пустит. И, честно говоря, наверное, Эштон согласился бы. Он скучал. И не стал бы этого отрицать. Виктор был его стоп-краном. И, возможно, это было хорошо. Эштону нравилась его нынешняя жизнь, но в ней определенно не хватало Виктора, который бы смог в критичный момент его выдернуть. — Он не испортил меня, — покачал парень головой. — Думаю, это не называется испорченностью. Барри рассмеялся, передавая сигарету, и смерил парня насмешливым взглядом. — И как же это называется? — Это называется серьезными отношениями или что-то вроде того, — Эштон коротко затянулся и выпустил густой дым. Вся квартира наверняка пропахнет травой. — И в чем они серьезнее? В ошейнике на шее, фигурально выражаясь? — хохотнул Барри, не зная, насколько был прав с предположением об ошейнике. — Или в ревности? Ревность это высшая форма недоверия, как я понимаю. Мне казалось, это противопоказано при... серьезных отношениях? — Это не было ревностью. Он остро реагировал на тебя, потому что из-за тебя я вел себя неосмотрительно. Сначала резал вены, потом снялся в порно... Конечно, ты ему не нравился, — усмехнулся Эштон. — А ревновать... Он никогда меня не ревновал. Это даже странно. — Он тебя ревновал, — с новой насмешкой повторил Барри. — И не давал тебе быть собой. Ты ведь настоящий такой. Всегда был, всегда есть. Он тобой крутил и тебя портил, говорю тебе. Сейчас тебе ведь лучше, чем было, признай. Ты не стеснен. Ты свободен. И не привязан к колышку как козел. Не должен жрать траву в одном жалком кругу, — презрительно фыркнул он, — а волен гулять в любом поле и огороде. Курить, пить, танцевать. Вот это — жизнь, Эш. Не верю, что ты не чувствуешь ритма. — Просто пока мне непривычно, что я теперь могу себе позволить все то, что запрещал полгода, — Эштон тряхнул головой, выкидывая лишние мысли из головы. Ему не стоило думать о Викторе, когда тот о нем также не думал. Если бы думал, он бы пришел, позвонил, скинул сообщение... Но все было тихо. Значит, можно было не думать о бывшем любовнике. — Можешь позволить все — и даже больше, — отозвался Барри. — Кстати, у меня к тебе предложение. Хочешь с удовольствием заработать, не отходя от кассы? Эштон отнял сигарету от губ и посмотрел на Барри, хмурясь: — Чем заработать? — Ты круто трахаешься, — отметил парень. — Не хотел бы сняться в порно вместе со мной, а? Гонораром не обижу, аперитив, — Лонгстейр кивнул на сигарету, имея в виду наркотики, — будет. Ты в выигрыше в любом смысле. Эштон напрягся. Предложение было не его форматом. Но... он уже снимался в порно. Ему нужны были деньги. И это был всего только секс. Он занимался им большую часть своей жизни. — У меня есть время подумать? — Естественно, — качнув головой, хмыкнул Барри. — Ты, наконец-то, волен и думать, и принимать решения, не оглядываясь _ни_на_кого_. — И какой сюжет для ролика или это бессюжетная ебля, как в прошлый раз? — Ты придешь изменять со мной кому-то закадровому, — оскаблившись, предложил Барри, рассматривая Эша снизу вверх. — Чудный сюжет. Только что придумал? — скривился Эштон. — Да, — кивнул парень. — А вообще, мы подумаем об этом перед съемками, если тебе будет необходим сюжет. Но вообще мои ролики этого не подразумевают, и это-таки сразу бессюжетная, зато качественная ебля, — поведал он. — И с чего это ты вдруг решил появиться в кадре на пару со мной? — Эштон интуитивно чувствовал где-то подвох. Не мог точно сказать, где именно. Но он определенно был. — Я же говорю, ты круто трахаешься, — ответил парень. — Ролик должен получиться классным. Первый вышел охуенным. А со мной выйдет дважды охуенным. Конечно, речи о Барри в кадре не шло. Он вообще сомневался, что будет потом это вывешивать. Вот только для съемок в таких роликах нужен был определенный навык в поведении, которого у Эштона не было. Его нужно было научить. А еще так было проще: согласиться на незнакомого партнера Нейтону будет проще, если у него уже будет опыт с Барри. — Да, ты наверняка отлично потаскаешь меня за волос и трахнешь в рот, как последнюю блядь, — фыркнул Эштон. — Сколько заплатишь? Он уже почти согласился. Ему нечего было терять. Барри не был его настоящими отношениями, он понимал это лучше, чем десять лет назад. А деньги были нужны. Накопления слишком быстро таяли. — Тебе хватит, — Лонгстейр закинул руки за спинку. — И кокса подкину, чтобы проблем не было. Думаю, ролик это вполне окупит. Эштон помолчал еще немного. Потом вздохнул, качнул головой и сказал. — Хорошо. Тогда буду восходящей порно-звездой. — Отлично. Барри хлопнул парня по заднице, призывая встать. Эштон поднялся и повернулся к нему. — Это все, зачем ты приходил, верно? Тебе нужно было мое согласие на съемки в порно. Почему именно я, Барри? Мне бы хотелось думать, что я особенный для тебя. Но особенных не отправляют трахаться с кем-то под камеры. А ты отправишь. — Не с кем-то, а со мной, — Барри поднялся и закинул руку на плечи Эштона. — Но приходил я и правда, в общем, за этим. Съемки послезавтра в Лотосе. — Договорились. Я приеду к полуночи, — кивнул Эштон. Сейчас на любезности и почести Барри сил просто не было. Хотелось еще поспать перед очередным загулом по клубам. Без них ночи были не те. Слишком одинокими и бессмысленными. Конечно, в клубах тоже много смысла не было. Но там он хотя бы не был один. Когда Эштон собирался в Лотос в день предстоящих съемок, он не был уверен, что это стоило делать. Он все еще сомневался. Да, ему нужны были деньги. И да, это были легкие деньги. Но... Порно? Серьезно? Парень и сам не знал, как очутился возле подъезда многоквартирного дома, где жил Виктор. Эштон понял это только, когда заглушил двигатель, а взгляд уперся в до боли знакомый подъезд. Он все-таки искал в Викторе спасение. Он хотел, чтобы тот его остановил, потому что сам остановиться не мог. Из-за упрямства ли, из-за нежелания разозлить Барри... Эштон не знал. И не хотел знать. Он просто хотел, чтобы его остановили. И когда парень был уже готов выйти из машины, Виктор сам показался на горизонте. Но он был не один. Под руку с невысокой худенькой женщиной, которая что-то ему говорила, быстро и негромко. Эш приоткрыл окно и до него стали доноситься голоса. Пара остановилась возле подъезда друг напротив друга, явно что-то решая. — Мы давно не виделись. Я не знаю правильно ли это сейчас, — говорил Виктор. Женщина потянулась к нему, коротко целуя в губы. — Все правильно. Так и должно было быть с самого начала. Они скрылись в подъезде, а Эштон еще минут пять смотрел на закрывшиеся двери. Мозаика складывалась медленно, постепенно. И до него только спустя еще несколько минут дошло, что он только что, мать его, видел. Жена Виктора. Бывшая жена-лесбиянка Виктора. Лесбиянка, видимо, тоже бывшая. Двигатель взревел, когда Эштон сорвался с места. Он такой идиот, если надеялся, что все можно вернуть. Виктор вернул. Да только не его, а свою жену, о которое едва ли не слагал песни. Как глупо. Не для Виктора. Для Эштона. Возле Лотоса он тоже припарковался с визгом тормозов. Показав секьюрити вип-пропуск, выданный Барри, он сразу же направился в бар. Сначала выпить. Потом остальное. Барри появился рядом много позже, опускаясь на соседний стул. Заказывать ничего не стал — и так был в полной кондиции. — Аллоха, парень, — радостно, хоть и не очень активно, поздоровался он. — Чего такой загруженный? — Ничего, — отозвался Эштон. — Пошли уже сниматься в твоей порнушке. Барри пожал плечами и первым двинулся на второй этаж в давно снятую комнату. В этот раз она была увешана светлыми драпировками, на кровати лежало темное белье, по периметру располагались ответственные за свет и съемку. — Зак, Ли, Джо, — кратко представил Барри двух парней и девушку. — Все как договаривались? — Ли лопнула надутый из жвачки пузырь. Барри кивнул, подталкивая Эштона ближе к кровати. — Съемка одним дублем, — напомнил он. — Таков формат. Так что не отвлекайся. Эштон понимал, что делает глупость. Но он сжег все мосты. У него не было стоп-крана и он не хотел ничего другого. Виктор тоже сжег мосты, и теперь не нужно было хвататься за соломинку. На ходу парень стянул с себя рубашку, а потом стянул и брюки. В жестах была порывистость и какое-то отчаянное безумие. — Давай, Барри, — а вот в голосе полное желание поменять все настолько, чтобы никогда не вспоминать последние полгода. — Покажи всем, какая я блядь. Барри словил движение рано, и камеры начали снимать парня еще в процессе снятия рубашки. Сам Лонгстейр лишь криво ухмыльнулся взбираясь на кровать и укладываясь на спину. — Покажи мне, какая ты блядь, — пожал Барри плечами, расстегивая ремень. Эштон опустился на его бедра. Глаза парня были совершенно адекватны, когда он смотрел на Барри. И сам он был совершенно адекватен, если не считать сотни грамм виски. — Нет, Барри, ты не понял. Покажи всем, какая я блядь. И покажи _мне_, что я блядь. Барри встретился с Эштоном взглядом: насмешливым, снова оценивающим. Он пытался понять причину такого срыва, и а общем, догадывался. Все ошейники сброшены окончательно. Барри, приподнявшись, перехватил Эша за подбородок, с нажимом проходясь большим пальцем по губам, а затем внедряясь в рот. — Тогда для начала соси, Эштон, — Барри выпрямился, стоя на кровати на коленях. Эштон еще несколько секунд смотрел на парня, а потом перехватил его руку за запястье, не давая отнять ото рта. Язык прошелся по всем пальцам, а потом и по всей длине ладони. Парень сам сдернул с бедер Барри джинсы, высвобождая его уже возбужденный член от одежды, и наклонился к нему, практически расползаясь по кровати — было не слишком удобно. Зато было удобно для камеры. — Шире ноги, прогнись, — почти скомандовал Барри, прихватывая пряди Эштона и сходу утыкая парня носом в пах, насаживая до конца. Сразу в дело, без особых прелюдий. Джо сместился с камерой, оказываясь позади Эштона и беря наиболее откровенные ракурсы. То, что Эштон был адекватен прибавляло ко всему процессу гораздо больше эмоций, чем можно было подумать. Но парень сам этого хотел. Ему нужно было отключиться от правильного мальчика и стать тем, кем ему сейчас удобнее всего стать. Парень едва успел расслабить горло, принимая член, одновременно с этим выгибаясь в пояснице и расставляя ноги. Нужно будет обязательно посмотреть эту запись. Барри был сосредоточен на процессе, насколько вообще можно быть сосредоточенным под веществами. Впрочем, Лонгстейру это удавалось лучше, чем на трезвую и тяжелую голову. Барри оставил движения Эшу, наклонившись над ним. Уперевшись основанием ладони на копчик, парень нажал пальцами на сфинктер, проник внутрь, шевеля пальцами. — Больше инициативы, Эш, ты не бревно, — прокомментировал Лонгстейр, пока самостоятельно наталкивал парня на пальцы. — Шевели задницей. Отбросив все мысли, которые могли бы ему помешать, Эштон с силой принялся насаживаться на пальцы, при этом не выпуская члена изо рта. Его не смущали сейчас зрители или камера. Он даже наверняка сможет возбудиться, если Барри снизойдет до этого. Каждое его движение было несколько порывистым и резким, и они говорили о том, что забыться парню сейчас необходимо. Пусть перед камерами и третьими наблюдателями. Они вообще словно не существовали, молча снимая процесс. Барри тоже молча смотрел, периодически прикрывая глаза от ощущений. А затем в один из моментов за волосы оттянул Эштона от себя. — Разворачивайся, — произнес парень. — Ноги снова пошире, снова прогнись. Пока одной рукой Барри раскатывал поданный ему презерватив, второй рукой он гладил мошонку Эштона, прихватывая яички и проходясь по члену. Поменять положение оказалось делом двух секунд. Эштон уперся лбом в сложенные на кровати руки и пытался внять всем ощущениям. Если он не кончит от всего этого — все будет зря. Да уж, он точно сошел с ума, желая кончить от осознания, что ведет себя, как блядь, трахнувшись на камеру. Барри двинулся, толкаясь в Эштона. На этот раз у него не было цели поиметь парня, Барри нужно было его вскрыть и показать, потому Лонгстейр проник даже слишком умело, тут же ловя определенный ритм. — Двигайся, блять, — фыркнул он. — Я что ли все за тебя делать должен? Звонкий шлепок по ягодице, Барри прихватил Эштона за плечи, наталкивая на себя. — Ноги шире, сказал. Руками помогай. Это ты себя ублажаешь, а не я. Шевелись. — Мог бы и сделать все за меня. Хоть один раз, — буркнул Эштон, начиная двигать бедрами. Одна рука опустилась к собственному паху и парень принялся быстро приводить и себя в боевую готовность. Ребята с камерами то и дело перемещались вокруг них. — Вы хоть для приличия постоните, — фыркнула девица. — Или рты по-открывайте. А то как два бревна. — Заткни пасть и держи свет, — отозвался Барри. — Я тебе не за треп плачу. Что он терпеть не мог, так это когда в его дела лезли те, кто ни черта не понимал в происходящем. Парень остановился, укладываясь на бок, и потянул за собой Эштона, укладывая его рядом и откидывая на себя. Член снова оказался внутри, Барри закинул ногу Эша на себя, из-под нее добираясь до плоти парня. — Здесь тебя будет хотеть каждый, — Лонгстейр не двигался сам, но продолжал дрочить Эштону. — Но удовлетворяет каждый себя сам. Хочешь получить деньги? Работай, а не жди, пока кто-то сделает все за тебя. Тут нет Виктора, чтобы он тебя оттрахал. Шевели задницей, двигай животом, трахай себя чужим членом, неженка. Сам — себя, понял? Получи от него удовольствие, а он сам получит его от тебя. Тогда это реально будет стоить денег. Новый шлепок по бедру. — Двигайся теперь, порно-звезда хренова. Или признай, что хочешь домой к папику. — Пошел ты, — выдохнул Эштон. К "папику" он не хотел. Тот наверняка развлекается с любимой женой. Не исключено, что развлекается похуже этого. Представить Виктора с той женщиной казалось невозможным. Он прикрыл глаза, глубоко вздыхая. Барри зря напомнил о Викторе. Но зато это было отличным побудителем к действию. Эштон задвигал бедрами, насаживаясь на член Барри полностью, с каждой фикцией увеличивая темп движений. Но в его положении успех был весьма мизерный. Поэтому парень просто перешел на медленный темп, выгибаясь так, чтобы член прямиком проходился по простате. Так было гораздо приятнее, что он пару раз даже не сдержал стоны. Но глаза не открывал. Отключиться от камеры таким образом было проще. — Стони активнее, — наставлял Барри, все же помогая Эштону своими движениями. А потом перевернулся на спину, втягивая парня сверху. — Давай. Избавляйся от ведомости; заставь меня кончить. Пока что не впечатляешь. Выгнись. Эштон терпеть не мог приказы, но сейчас следовал им, прогибаясь под Барри. Он принялся стонать уже не от ощущений, а потому что надо — делал он это весьма натурально, натренировавшись с другими любовниками. — Кажется, тебя впечатляет только мой рот, — проговорил парень между стонами. Он выгнул спину и уперся обеими руками по обе стороны от тела Барри, выводя обоих на более активный темп. — В твоих возможностях это исправить. И ты на верном пути. Эштон не стал больше ничего говорить, зато продолжил двигаться с удвоенной силой. Пока наконец не почувствовал по дыханию Барри, что тот на пределе. Он ссадился с его члена и стянул с него презерватив, заканчивая начатое ртом. Барри кончил Эшу в глотку, а затем отстранился, фыркая. — Никогда — ты понял? — никогда больше не снимай с меня гондон до того, как я скажу. Парень сдвинулся, освобождая место. — Раскладывайся и кончай, — произнес он. — Сам справишься? Эштон бы предпочел рот Барри, но комментировать это не стал. Он лег на кровать и принялся доводить дело до конца, занимаясь откровенной мастурбацией. Удивительно было то, что он не занимался ей уже несколько лет. Закончив и облегченно выдохнув, он посмотрел на Барри из-под опущенных ресниц. — Ты так бережно относишься к презервативам? Ты хотел блядь — получай. Мне не хотелось опустить не капли твоего божественного семени, — фыркнул парень, явно беря фразы из бульварных романов. — Это ты хотел блядь, — отозвался Барри. — Я хотел, чтобы она при этом не своевольничала. Джо, Эш, за мной. Лу, пошла нахрен на сегодня. Задолбала своими комментариями. Девушка было вспыхнула, но Зак перегородил путь к Барри и любезно указал на дверь. — Я не для того училась на режиссера, чтобы... — Хуево училась, — оценил тихо Лонгстейр, а потом ответил громче: — Тогда вообще вали. Бери дурь еще у кого-нибудь. Пошли, — это уже Эштону с Джо, державшему камеру. Эштон быстро натянул на себя одежду. Рубашку уже застегивал по пути. Барри умел быть руководителем, это парень помнил еще со школы. Он тогда едва ли не всей школой правил. — Куда мы? — спросил он, приглаживая волосы и вытирая манжетами на всякий случай рот. — Випы тут не пользуются популярностью, потому ими пользуюсь я, — Барри прошел в ту комнату, в которой они с Эшем праздновали новый год. На диване уже лежал ноутбук. — Заводи. Джо принялся колдовать над ноутом и камерой, переписывая ролик. — Сейчас посмотрим, как ты вышел. Эштон сел на диван, глядя в экран ноутбука. — Сейчас ты будешь давать мне советы, как лучше трахаться на камеру? — В том числе. От этого зависит успешность ролика, а значит — и твой гонорар, — отозвался Барри. Он явно смягчился по сравнению с предыдущими минутами и уже разложил по столу дорожку кокаина. — Будешь? — предложил он. Эштон скользнул взглядом по кокаину, потом по экрану и покачал головой. — Позже. Давай разберемся сначала с этим, потом буду уже упарываться. — Как хочешь. Барри шумно втянул свою дозу и замер, ожидая, пока наркотик пройдется по всем рецепторам и впитается в слизистую. — Запускай, — скомандовал он Джо, — и иди. Мы тут сами разберемся. Парень запустил и действительно исчез, оставив ноутбук Барри и Эшу. Лонгстейр растекся по дивану, притягивая Эштона на свое плечо, и повернул ноутбук удобнее, запуская ролик. Снято было очень хорошо. Камера была "живой", что было, возможно, и не лучшим решением, однако снималось ровно то, что нужно было и в том ракурсе, в котором было наиболее выигрышно. Что характерно, лица Барри нигде видно не было, да и вообще, он был каким-то фоновым, зато Эш играл всеми красками, всеми изгибами и всеми движениями. — Ты знаешь, очень даже неплохо, — прокомментировал Барри. — Но сам по себе — неплох. А вот в контексте порно — я уже говорил, что бревно. В начале. Дальше должно быть лучше. Этот ракурс хороший. Задница, как всегда, что надо. Но тебе лучше не утыкаться лбом в руки. Хотя бы на четвереньках стой. Выглядит жутко. Наблюдать себя на экране и слушать еще комментарии по этому поводу было несколько... необычно. Эштон не стал вставать с плеча Барри, смотря на развернувшуюся картину на мониторе. — На порно-звезду я явно не тяну, — сказал он, глядя на свое излишне напряженное лицо и постоянные взгляды в камеру. — Но ты перспективен, — Барри кивнул, когда на экране появился весьма удачный момент, где оба парня лежали на боку. — Очень круто выглядишь, — оценил он. — Просто нужно привыкнуть к камере, а на первых порах сделаем стационарную съемку. Проигрывает по зрелищности, но выглядит "натурально". — В смысле стационарную? Когда камера стоит на одном месте? — уточнил Эштон. Да, двигался в этом моменте он вполне неплохо. Он бы даже подрочил на это как-нибудь одиноким вечерком. — Да. Такая имитация "домашней съемки". Там то, что ты пялишься в камеру, будет только в плюс. — Ты так и не сказал, сколько мне заплатят? И вот это, — он кивнул на экран. — Будет в сети? Я сойду за девственника-натурала? — На натурала не похож, а вот для серии "первый раз в порно" — очень даже неплохо. Вот, — Барри зарылся пальцами во внутренний карман и вытащил пачку банкнот, передавая их затем Эштону. — Тут меньше, чем обычно, но и ты новенький. И бонус, — парень с ухмылкой протянул пакетик с несколькими таблетками. — Как я заметил, тебе понравилось. Барри говорил по-деловому, без особого ехидства или грубого кокетства, как это было обычно. Дело сейчас касалось его, можно сказать, бизнеса, его заработка, потому шуткам места не было. Даже касательно неумелости Эша в сексе на камеру. Эштон прекрасно заметил эту смену тона. Он часто в прошлом общался с подобными людьми, которые очень похоже говорили о своем деле. О любимом деле. И, кажется, Барри любил порно. — Как тебе удается снимать других? Также накачиваешь их наркотой? Барри гоготнул. — Ты один такой недотрога. Остальные сами приходят. — Я не недотрога. Мне просто сложно переключиться, — Эштон отчего-то принялся оправдываться. — Я был ведущим менеджером по рекламе в городе. У меня были самые длинные отношения в моей жизни. Я начал жить с этим человеком. И до сих пор жду, что он захочет вернуть меня. Ждал. — поправился он. — Мне сложно переключиться и вести себя так, как хочется. — Потому и недотрога, — Барри легкомысленно фыркнул, показывая, как ему, в общем-то, плевать на подобные аргументы. — Можешь потом послать ему какой-нибудь из удачных роликов с поздравительной открыткой. На счет отправки этого ролика Эш мог бы и не беспокоиться, но говорить об этом Лонгстейр ему не стал. — Ты неправильно понимаешь слово недотрога. Если бы я ломался — я был бы недотрогой. Но я просто сомневаюсь. Эштон немного помолчал, но потом все же продолжил: — Он сошелся со своей женой. Я их видел сегодня. Ему просто было необходимо с кем-то поделиться, иначе бы его разорвало бы эмоциями изнутри. — Ой-ли? — гоготнул Барри. — Небось девочка аккуратная, худенькая и небольшая, а? Домашняя зайка, не то что ты. Ты неисправимо наивен и романтичен. Тебя променяли, Эш, очнись. Хотел бы вернуть, уже бы меня избить успел, сучья сила. Парень довольно потянулся, радуясь, видимо, что не дошло дело до таких серьезных стычек. Хотя на деле, скорее, продолжал тихо злорадствовать. Было приятно, что изначальные цели заполучить новый источник дохода мягко наложились на такой незначительный реванш. — Но ему определенно похуй, где ты и с кем ты. А еще наверняка он рад, что избавился он тебя. Я хорошо знаю эту породу, уж слишком хуево с ними схожусь. Как ты вообще умудрился под него прогнуться — не понимаю. — Она была лесбиянкой. Убежденной. Не знаю, вообще ничего не понимаю, — Эштон сел ровно на диване, а потом опустил голову на подставленные руки. — Это какой-то пиздец. Он во многом полагался на Виктора. И осознание того, что сейчас он предоставлен сам себе... Кто бы мог подумать, что привыкнуть к контролю можно всего только за полгода. — Может, и похуй. Может, ты и прав. Эштон взял со стола пакет с таблетками и отправил в рот одну. Ему стоило расслабиться. Если Виктор не думает о нем, то и он не будет. — Ну и умница. Барри закинул в рот такую же таблетку из своего пакета и притянул Эштона, целуя его. Тот с готовностью ответил на его поцелуй, закидывая свои руки ему на шею. — Давай закончим здесь и пойдем в зал. Хочу расслабиться. Барри с улыбкой отстранился, закрывая ноутбук и направляясь к выходу. По такому случаю можно было даже составить Эшу компанию на танцполе. — Пойдем. Отметим твой первый заработок. Триумфом свою адекватную съемку в порно Эштон не считал, но все же усмехнулся, направляясь вслед за Барри. Ночь снова забирала его в свои объятия. А потом следующая и следующая, и еще одна. Лотос поглощал Эштона, не выпуская из своих лап. Как не выпускал и Барри. Со временем парень научился вести себя перед камерой правильно, не смотреть в объектив, трахать самого себя чужим членом и выгибаться со стонами. Барри определенно это нравилось, потому-то его гонорар и вырос. И Эштону нравилось. Клубно-наркотическая пучина заставляли его падать на дно бездны, по утрам карабкаться наверх, а потом снова падать. Каждый вечер, каждую ночь, каждый час, что Эштон себя чувствовал адекватно. Дело уже не заканчивалась кокаином и другой легкой синтетикой. Он не смог устоять перед возможностью героина, уколов в вену и невообразимого кайфа. И Барри всячески потворствовал его увлечениям, встречая у дверей Лотоса, провожая на выход и снабжая веществами в процессе. Бесплатно, платно и за натуру. — Хей, парень! — в этот раз Барри был гораздо более веселым, чем обычно. В пальцах был явно не первый стакан алкоголя, в зрачках плескалась не первая доза кокаина. — Знаешь, какой сегодня день?! День послать весь мир НАХУЙ! Нельзя было понять, злость это или радость. Барри достаточно упоролся, чтобы подтереться любым к тому поводом. Это было ему не свойственно, но самого Лонгстейра это совершенно не волновало. — Составь мне компанию, Эш! Эштон заржал с ним за компанию. Он уже успел принять свою дозу дома, чтобы стать более дееспособным. В жизни он выглядел не так выгодно, как на роликах — слишком бледный, слишком худой и костлявый, с темными кругами под глазами. Вряд ли кого-то из зрителей заинтересовал его настоящий вид, без правильного освещения и выгодных ракурсов, где его кости смотрелись привлекательно, а не ужасающе. — Я смотрю, тебе весело, — хмыкнул Эштон, опрокидывая в себя стопку текилы. — Я бы составил тебе компанию, но у нас съемки. Ты с нами? — Обойдетесь без меня, — отозвался Барри, вливая в себя все содержимое стакана. Он был не очень адекватен, прыгал в интонациях, а временами будто выпадал из разговора и реальности. — Нужно же вам отрабатывать свои гонорары? Нахер я б платил, если вы сами не в состоянии все сделать... Шагай! Давай, — рвано послал парень Эштона, махнув рукой в сторону. — Тебе, кстати, давно пора записать несколько соло-роликов. Вали уже! — гоготнул он. — Раз так, не хочу вообще ни одну знакомую рожу видеть. Пойду в угол новичков, ага. Надо приобщать к движению. Эштон зацепил его за запястье и развернул к себе. В Барри было что-то совсем не так. — Сколько ты принял, Барри? — спросил он, вглядываясь ему в глаза. Но в свете разноцветных бликов было ничего не понять. — Сколько? — пальцы сжали руку сильнее. Парень высвободил свое запястье и закинул руку на плечо Эштона. Послышался смех. — Я принял достаточно, чтобы мне было лучше, чем тебе, понял? — Барри потрепал Эша по волосам и с дурной улыбкой отлепился от парня, показывая затем ему "фак". — Лучше. Чем. Тебе. Понял? Лучше, чем любому здесь. Но ты можешь присоединиться. Да. Только закончи... Ну, ты понял. Барри отпихнул Эша в сторону и с радостным гиканьем скрылся в танцующей толпе. Эштон покачал головой, наблюдая за ним, потом опрокинул в себя еще пару стопок и отправился в приват. Там его уже ждала основная часть команды и очередной партнер. Кажется, его звали Уилл. — Отлично. Давайте быстро только, — проговорил парень, шагая к Уиллу и сразу ощущая его ладони на своих ягодицах. — Так то лучше. Съемки прошли быстро. Одеваясь, Эштон чувствовал смутное беспокойство, словно что-то у них прошло не так. Такое иногда бывало, но пока Джо молчал, рассматривая отснятый материал на видеокамере. — Ладно, если что маякните, — кинул им Нейтон, выходя из привата. Он вновь оказался в зале и взглядом принялся искать Барри. Того негде не было, хотя обычно он всегда привлекал к себе внимание. Толпа танцующих людей, слепящие в глаза огни светомузыки, забивающий уши ритм... Но Барри нигде не было. И это напрягало больше всего. Парень обнаружился за одним из дальних, а потому и самых тихих угловых столиков, что было ему крайне не свойственно. На столе лежал растрепанный пакет травы и были растянуты ровные дорожки наркотика, вытянутые одна за другой, будто Лонгстейр собирался в одиночку вытянуть их все. Либо столько, сколько сможет. А сам Барри безвольно уткнулся носом в недотянутую дорожку порошка, размазав ее, смешав одной не начатой и следами от нескольких законченных. Из ноздри торчала свернутая сотня, дыхание было частым и поверхностным, глаза закатились, а веки подрагивали в ритм с подрагиваниями пальцев. Барри явно был где-то не здесь. И возвращаться он не планировал.