Кровь дракона, слюна дракона, семя дракона

      Сколько длилась его апатия, сэр Грал не знал. Ощущение нечистости лишь подкреплялось тем, что дракон приходил ещё два раза, повторяя всё то же, что в и первый вечер — но теперь уже без малейшего участия со стороны рыцаря.       Тот лишь вздрагивал, безвольно вися в лапах зверя, в очередной раз с рыком наслаждения вбивавшегося в его тело. А дракон хоть и старательно вылизывал партнёра, но сам почему-то не лез к главному, будто чуя, что это доставит лишь новую горечь.       Но от своего не отступался.       Когда он ушёл, привычно скормив сэру Гралу очередной кусок мяса, тот, пошатываясь, встал. Ноги отказывались держать, но он вцепился непослушными пальцами в стену.       Синяки, затейливой цветной вязью украшавшие его тело, сейчас уже не так тревожили, почти не доставляя боли. Он не знал, где и когда их получил — когда дракон впервые напал на него, в первую ночь, или же... Это было неважно. Важно было то, что он медленно, шаг за шагом принялся обследовать свою темницу.       После нескольких минут обследования пещеры, он наткнулся на тоненькую струйку воды, небольшим ручейком текущую из-за камней. Попробовал было её, но скривился от затхлого привкуса. Он что-то читал о таких источниках в книгах: говорили, что такая вода даже вроде бы целебна, но для этого требовалось ею как минимум обливаться. Этой же ниточки воды, струившейся меж камнями и скрывающейся где-то в стене, не хватило бы и чтобы ведро набрать, даже будь оно сейчас под рукой.       Пить же её ещё сэр Грал не решился.       Дальнейшее обследование выявило над ручейком узкую, длинную щель, уходящую наверх сквозь толщу камня. Именно благодаря ей в пещере было достаточно светло, чтобы разглядеть и расстеленную в дальнем углу ткань, и небольшое сужение, откуда обычно приходил дракон. Сэр Грал двинулся туда, но ничего утешительного не увидел: проход был завален громадным камнем, который не под силу было бы сдвинуть и десяти таким, как он, мужчинам.       Оставалось вернуться и ждать прихода дракона.       Тот, конечно же не разочаровал.       За последующие дни рыцарь испробовал всё. Он уже смирился и как-то сжился с мыслью о том, как его использовал ящер. Воспоминания о первом вечере были загнаны глубоко в недра памяти — это было единственным спасением от голоса не то совести, не то ещё чего-то, твердившего тоном отца Састиада. О распущенности, о падении, об Аде и отлучении от Церкви...       Всё это заставляло его то биться в ярости, будто загнанный в ловушку зверь, то замирать в приступах апатии.       Дракон, на которого сэр Грал попробовал наброситься с кулаками, заехав по вроде бы чувствительному носу, только деловито скрутил рыцаря, закатав во всё ту же ткань, и держал, терпеливо снося ругательства и попытки вырваться, пока тот не затих. А потом старательно напоил аж два раза, суя кувшин буквально в руки.       Неделе на второй апатия окончательно одержала верх. Сэр Грал по большей части лежал, бездумно следя за ползущими по полу солнечными лучами. Ветка яблони, притащенная буквально светившимся от гордости драконом, валялась в углу, усыпанная так и не тронутыми плодами.       Это было лишним напоминанием, что за пределами пещеры уже конец лета.       Если сначала мелькала безумная, недостойная надежда, что его найдут — верная лошадка уж точно побежала бы домой и все поняли бы, что с ним что-то случилось, быстро исчезла. Наверняка бесхозную скотину свели крестьяне или конокрады.       Есть совершенно не хотелось, и рыцарь легко отказался от того, что приносил дракон, только жадно пил воду, день ото дня становившуюся всё более мерзкой на вкус. Ему казалось, что дракон нервничает, наблюдая за ним. Следит, чтобы он выпил всё до последней капли, старательно вылизывает, прежде чем приступить к ежедневной пытке — и ждёт, всё ждёт чего-то.       Постепенно перестало быть важным и это. Он всё больше спал, погружаясь в какую-то вязкую серость и окончательно переставая реагировать на окружающей его мир. Это злило дракона. Он периодически рычал, и если раньше он подавал голос в основном только после содеянного, будто лаская партнёра и благодаря его, то теперь стал особенно разговорчивым и таким же раздражительным.       После очередного влитого в него кувшина сэр Грал привычно закрыл глаза. Не хотелось ничего, в том числе слушать надоедливый звук. Но он пробивался даже сквозь полудрёму, тревожа измученное страхами и сомнениями сознание.       Кто-то поносил его по матушке, по батюшке, снова по матушке и уже просто, от души рассуждая обо всех его недостатках, коих у него было ну просто чудовищное количество.       — Сам такой... — сквозь сон буркнул сэр Грал.       Ругань неожиданно стихла. Вообще всё стихло — даже уже почти не осознаваемый скрип чешуек и клацанье когтей по полу, когда дракон метался из угла в угол.       Потом рыцаря буквально оглушил радостный рёв:       — Ты меня понимаешь!!!