Event Reborn

Пятница 4 февраля, 2011. Прошла неделя, а Том все еще смотрел на свой новый ожог, осмысляя открытие. Всю неделю он не ходил на пары, прикинувшись больным, потому что сосредоточиться на чем-то другом ему было сложно. Он пытался читать дневники — делал это еще несколько раз, но все время в его душу вползал страх и он прекращал это занятие, так как понятия не имел, что все это значило и как работала эта штука. Он пытался анализировать такой эффект. Все, что дошло до него — теперь его воспоминания, те, что ему казались безнадежно утерянными, можно было восстановить. Он гадал, что будет, если он просто просмотрит их, не станет дожидаться, когда Тревор его растолкает. Сможет ли он вернуть их в памяти? Сможет ли вернуться сам? Если это сработает, он сможет просто заполнить все пробелы и пустоты и закончить на этом. Спокойно жить дальше. Но с другой стороны, что-то удержало его от принятия этого решения. Почему эти моменты оказались забыты? Ведь на то могли быть веские причины. В четверг, набравшись храбрости, Том вскользь перебрал все тетради, находя в каждой из них место, казавшееся ему важным и приклеивал к этой странице яркую бумажку со словом «Затмение». Понемногу около него образовалась целая стопка дневников, из которых в разные стороны торчали цветные стикеры — всего пять штук, на каждое пропавшее воспоминание. Таким образом Том надеялся быстрее найти все те места, где его начинало накрывать. Эта работа стоила ему большого труда — такие моменты по прошествии времени надо было вылавливать среди остальных, нормальных воспоминаний и прочих записей. Основная сложность заключалась в том, чтобы прекратить читать там, где строки начинали плыть перед глазами. Это было именно то, о чем однажды говорил ему Йорг и доктор Брайтман — воспоминания выглядели как яркие картинки, которые можно просмотреть, вернувшись к ним в памяти. Правда, никто никогда не упоминал, что течение времени при этом можно менять. Том перебирал новые кусочки в голове. То утро, в подвале Мерфи. Урок физики. Все выглядело настолько ярким! Он снова задумчиво посмотрел на шрам на руке. Тревор после того случая обходил соседа стороной, он только помог ему привести себя в порядок, доволок до ванной, чтобы друг смог умыться. На этом все. Том бы тоже избегал себя, если бы у него был такой шанс, как жаль, что это было невозможно. Он хотел с чего-то начать. У него в голове вертелись вопросы. Подумав так, Том сделал самое очевидное — он поднял трубку и набрал номер матери. Кто как не она могла подсказать лучше? *** Том и Симона условились поужинать в одном из ресторанов неподалеку от города. Они относительно восстановили свои отношения со временем, когда у Тома закончился период подросткового максимализма, а Симона успокоилась и не встревала в его жизнь, пытаясь разобраться с кем нужно общаться ее сыну, а с кем — нет. Они оба пересмотрели свои взгляды, во многом благодаря переезду. Когда припадки перестали мучить Тома, мама разрешила ему даже уехать и жить отдельно. Как только Эверетт остался за ее спиной она стала спокойнее и сдержаннее. Том думал, что она нашла мир, который так искала, потому что на западном побережье тяжкие мысли оказались далеки. Том до безумия не хотел, снова поднимать этот вопрос, но придумать ничего другого просто не мог. Ресторан принадлежал абсолютно другому миру, отличному от того, где существуют неопрятные общежития колледжей. Здесь царила уютная, дружелюбная атмосфера, за столиками о чем-то тихо беседовали посетители. Симона не любила фаст-фуд, твердо сказав своему сыну, что сегодня они будут питаться нормально. Доев, она промокнула губы салфеткой и улыбнулась. — Ммм. Это тирамису было великолепным. Слишком калорийным, но все же невероятно вкусным. Как ты нашел этот ресторан? Это не совсем твое место. — Здесь я назначаю особенные свидания, — ухмыльнулся Том, — А вообще, ты не поверишь, но Тревор здесь работал летом и мыл посуду. Иногда он приносил остатки, и это было довольно вкусно. — Твой странный сосед по комнате? — понимающе сказала Симона. — Он самый, — Том указал на свою пустую тарелку. – Они здесь делают отличную лазанью. Хотя, конечно, не настолько вкусную, как твоя. Его мать улыбнулась, поправив прядь седеющих волос. — Льстец. Хотя за это я, пожалуй, оплачу наш счет. Когда один из официантов унес тарелки, Симона взяла чек со стола. — Мама, тебе не обязательно это делать. Ты и так оплачиваешь мою учебу. Я сам. — У тебя внезапно умер богатый родственник? — пошутила миссис МакГрат. — Не так, чтоб я знал об этом, — вынужденно признал Том. — Тогда я заплачу. Меньшее, что я могу сделать, это оплатить ужин моему гениальному сыну, — мама настойчиво забрала кожаную книжечку со стола. Она положила нужную сумму в кармашек, и, подчиняясь импульсу, наклонилась, чтобы поцеловать Тома в щеку. Он слегка покраснел. — Прекрати, мама. На нас же люди смотрят! — Не могла сдержаться. Я так тобой горжусь! У тебя ведь самые лучшие оценки! Том натянуто улыбнулся и отвел глаза в сторону. Весь вечер вопросы вертелись на языке, но каждый раз, когда он уже готов был произнести один из них, то решимость почему-то гасла. Мать была в прекрасном настроении, и у него не хватало духу поднять тему, которая могла испортить им обоим вечер, хотя в итоге он все же сделал осторожный глоток кофе и решился: — Ма, а у моего отца… Э, у Йорга тоже были хорошие оценки в школе? На какую-то долю секунды в глазах Симоны мелькнуло беспокойство. — Ну ты же знаешь, — улыбнулась она. — Ему даже не приходилось брать в руки учебники, в то время как остальные продирались через каждую страницу. Здесь память никогда его не подводила. Как и тебя. — Я просто думал о нем. Ну, про то, что случилось, и все такое. Он никогда не говорил, что нашел способ восстанавливать потерянные воспоминания спустя годы после затмений? Улыбка тут же исчезла с лица Симоны. — Почему ты меня об этом спрашиваешь? — Нет, просто странно. Он же такой супермозг, и все такое. Мне просто любопытно, нашел ли он способ вспомнить то, что забыл? Симона не была готова обсуждать Йорга так внезапно, особенно в переполненном ресторане, но что-то в глазах сына, какое-то непонятное томление, напряжение заставило продолжить разговор. — Когда он был примерно твоего возраста… как ты сейчас, — она остановилась на середине предложения, — он сказал, что нашел способ вспомнить прошлое. Умные, задумчивые глаза Тома, смотревшие на нее со спокойным интересом, напоминали ей о муже. — Способ? — Том постарался ничем не выдать своего волнения. — Что он имел в виду? — Я не уверена, — сказала Симона. — Он сказал, что может делать это, но я не знала, были ли это его настоящие воспоминания или фантомы. Понимаешь, ему могло только казаться, что он на самом деле все вспомнил. Это могла быть иллюзия. Он был болен Том, вспышки его заболевания были очень сильными, еще до твоего рождения… — Конечно, — ответил Том. — Продолжай. Следующие слова дались миссис МакГрат с трудом: — А потом… Как раз перед тем, как все стало так плохо, что его пришлось забрать в клинику, он сказал, что может… Она замолчала, и ее глаза потемнели. — Что? Что он может? — Сердце Тома быстро стучало. – Мне очень нужно знать, мам! Симона покачала головой, как бы отгоняя какую-то нелепую мысль. — Забудь. Ничего. К тому моменту он уже был не в себе. Часто вертел в руках тот фотоальбом и говорил то, чего нет. Тома так и распирало от любопытства, но он понял, что мать больше ничего не скажет на эту тему. — А почему ты меня об этом спрашиваешь? Что-нибудь случилось? — поспешила она отвести тему. — Нет. Я просто о нем вспомнил почему-то. Папа и Эверетт, Сиэттл… Билл, прошлое и все такое… — Теперь это все позади, малыш, — сказала Симона. — Тебе нужно смотреть в будущее. Я получаю новую работу, меня повысили до начальника отдела, а у тебя есть реальный шанс пробиться наверх! Мы никогда не вернемся в Эверетт. — Никогда не вернемся в Эверетт. Я знаю, — как эхо ответил Том. — Просто иногда я все же думаю об этом. О всем, что произошло, о своих припадках. О Билле. – Том, в этом нет смысла, — ровным голосом сказала миссис МакГрат. У тебя больше нет затмений, и ты не видел этого мальчика шесть лет. Возможно, ты его даже не узнаешь сейчас. Ты движешься дальше, так же как и он. Ты не знаешь, что с ним? — Кажется, он живет все там же. Мы с ним уже давно не общаемся так, как раньше, — Том почесался задумчиво, вспоминая, что еще только вчера Билл лежал у него на коленях. Он трогал его волосы, гладил его кожу… Том встряхнул головой, не желая провоцировать себя. — Чем чаще ты вспоминаешь прошлое, тем больше сожалений, — отозвалась Симона, тепло улыбнувшись сыну. Твой отец всегда оборачивался назад, ты помнишь ту историю… Он никогда не простил себе смерть своей сестры Ясмин. И это его уничтожило. Я не переживу, если это случится с тобой. Том поджал губы и нежно коснулся ее руки.  — Не бойся, мам. Я просто спросил, и все.

Life's a whirlwind and time's a whore I pick our past up off the floor I write these lines just in case I don't see you no more I survived our separation But I can't wait for all time All I need is a little information So I can leave it behind (4lyn — Nostalgia)

Хотя по факту Том не так много добился от Симоны, он не унывал. Мама дала ему кое-какую подсказку, и некоторые выводы напросились сами собой. Когда миссис МакГрат села в свою машину, Том отказался ехать с ней — он — решил немного пройтись, чтобы проветрить голову. Мама поцеловала его на прощание, одарив легкой, но немного грустной улыбкой. Том проследил за тем, как ее Шевроле исчезает в февральских сумерках, а затем медленно побрел вдоль темных корпусов, застывших каменными громадами в прохладе зимнего вечера. Было уже довольно поздно и картина, царящая в маленьком студенческом городке, навевала тоску. Вокруг высились застывшие голые деревья, словно привидения с обвисшими мокрыми ветвями. Закрытые ларьки, которые собирали очереди даже зимой, днем, когда студенты разбредались с пар, казались нелюдимыми и давно заброшенными. Лавочки, на которых в светлое время не было места даже пристроить сумку, сейчас пустовали. Том был рад этой возможности прогуляться — ему действительно хотелось привести мысли в порядок — к сожалению, он никуда не мог деться от доедающего его любопытства. От разговора об отце у Тома остался странный осадок. Мама упомянула Ясмин — сестру отца, которая умерла еще до того, как Том появился на свет. Йорг часто говорил о ней, а мать как-то шепнула на ухо, что не стоит обсуждать эту болезненную тему, потому, что приступы заболевания у Йорга начались именно тогда, когда он потерял ее. До самого конца он так и не смирился с ее смертью и у Тома сложилось впечатление, что все это — ниточки одной и той же истории. Прогрессирующее заболевание Йорга. Его нежелание принять прошлое, которое не оставляло его. Провалы в памяти. И фотоальбом. Мог ли он использовать его, а не дневники для связи с прошлым? Том пытался представить — как на его месте поступил бы другой человек, у которого все детство, как швейцарский сыр, состояло из одних сплошных дырочек. Возможно, Йорг тоже терзался этой мыслью, так же как делал сейчас его сын. Том жалел, что так плохо помнил симптомы папы, он был слишком мал, чтобы понимать все уже тогда, даже несмотря на свою одаренность. И что нужно делать теперь — забыть? Попытаться разобраться? Что было плохого в том, если просто посмотреть отрывки памяти как кино? С помощью них Том мог бы понять, как именно угодил в больницу на Хеллоуин. И почему Йорг набросился на него тогда, в психушке. Нельзя упускать такой шанс! Впрочем, существовала еще одна ниточка к прошлому — та самая, от которой тянулись все эти связанные события, меняющие все их жизни. Эверетт. Возможно, стоило сначала съездить туда. Порыв ледяного ветра гнал по улице мелкий мусор. Пока Том брел прочь от кованых ворот на территорию колледжа, этот порыв неожиданно швырнул ему в лицо газету. Том хотел, было, уже выбросить ее, но тут взгляд зацепился за строчку, случайно мелькнувшую перед глазами. «Не хотите возвращаться в прошлое? Хотите решить все свои проблемы и жить новой жизнью? Хотите забыть про то, что вас тяготило? Наша клиника психологической помощи поможет вам!» — Да, только в клинику мне и осталось, — буркнул Том вслух, комкая лист и выкидывая его в ближайшую урну. Он сунул руки в карманы, заметив, что уже вывернул на нужную ему улочку. Еще пара кварталов и он будет у себя — в их с Тревором мрачной готичной берлоге. Впереди были выходные. Целых два дня, которые можно потратить как угодно. Мысль со скоростью света созревала в голове, и в итоге, Том принял решение. Все же это оказалось большой удачей, что Симона оплатила счет, у Тома остались некоторые деньги, коим он уже нашел применение…