Event Reborn

Никто не знает, когда он оступится, иначе, можно было подстелить в этом месте что-то мягкое, чтобы немного смягчить удар. И никто не знает, какая из ошибок, если таковая произойдет, приведет к цепи других, более ужасных, непоправимых случайностей. Следующим вечером, Том находился уже на пути к своему общежитию, на другом конце штатов. Он был обескуражен и сбит с толку, потому что не до конца понимал, что произошло. Его поездка обернулась совсем не так, как он хотел. После их с Биллом разговора он долгое время просто побродил по городку, задумчиво поглаживая шрам от сигаретного ожога, и смотрел в пустоту, час за часом анализируя все сделанное лучшим другом: его слова, его тон, то, что он сказал ему в ответ. Том отчаянно пытался понять, почему все пошло так неправильно. На фоне этого даже собственное открытие уже не казалось таким значимым, потому что видеть Билла настолько чужим больно ранило сердце. Неужели он так глубоко разочаровался, и теперь на свете больше не было способа выпросить его прощение? Билл и слушать ничего не хотел! Он был смертельно обижен, это Том ощутил каждой клеточкой своего тела, и эта мысль не давала ему покоя. Из головы не шли слова: надо было не менять что–то, а не допустить того, что собиралось случиться. Эти слова засели в памяти, как заезженная пластинка, лишь раздражая Тома еще больше. Немного все переварив, парень понял, что Билл действительно в чем-то прав. Наверное, зацикленность на своих проблемах и работе действительно стала роковой. Том стал слишком эгоистичен и поглощен событиями последних недель, своими вспышками, чтобы считаться с его чувствами. А ведь они до сих пор были — Том был уверен: лучший друг не забыл его. Иначе зачем сохранил послание? В глубине души они все еще остались теми же Биллом и Томом, что стояли когда-то друг за друга горой. Просто на определенном этапе они слишком отдалились. Том удрученно вздохнул. Он мог лишь надеяться, что как только станет чуть посвободнее, то вернется в Эверетт снова, и уж тогда найдет там Билла и поговорит с ним так, что тот не сможет уйти. Им обоим нужно переварить случившееся. *** Когда Том вошел в комнату, Тревор сидел на его кровати в позе лотоса и булькал чилимом, осторожно держа в огромных руках приспособление для курения травы. С такой бережностью разве что мать могла бы держать своего новорожденного ребенка. Глянув на него, Том устало повесил куртку на вешалку. — Если тебе хочется курить эту гадость, будь так добр, делай это на своей кровати, — сказал он, не чувствуя себя сейчас в настроении веселиться. — Какая муха тебя укусила? — прокашлял Тревор между затяжками. — Можешь сам дунуть, любой стресс как рукой снимет. — Это вряд ли. Том запустил руку в карман. Мобильный вибранул, и парень вытащил его, сняв пилотный режим. На дисплее горел индикатор оставленных сообщений. Тревор в углу довольно хрюкнул, делая еще одну затяжку. Параллельно с тем, как нажать громкую связь, чтобы прослушать все, что нападало за субботу и воскресенье, Том схватил полотенце и скатал его в жгут. — Весь коридор провонял. Ты мог хотя бы открыть окно! Том закрыл полотенцем щель под дверью, чтобы запах марихуаны не просочился наружу. Тревор улыбнулся и издал приглушенный кашляющий звук, который мог означать согласие. Но по его лицу стало понятно, что ему уже глубоко до лампочки, что ему втирают. Урегулировав атмосферу, Том все-таки занялся голосовой почтой, нажав на кнопку «прослушать». «У вас два сообщения», — сказал механический голос. «Привет, Том. Это профессор Мур». Том поморщился. Одной из лекций, которые он прогулял, была именно психология. «Хотел узнать, почему ты сегодня не сдал свою работу. Меня это беспокоит. Позвони мне, и мы договоримся о дне, когда ты сможешь ее закончить». Тревор оторвался от вдува и посмотрел на Тома с комично осуждающим выражением лица. Телефон издал резкий звук. «Следующее сообщение». Слова вылетали из динамика с быстрым, лихорадочным рычанием, от которого у Тома застыла в жилах кровь. — Что ты сказал моему брату, ты, урод? — рявкнул знакомый голос, который Том слышал всего лишь вчера. Ошибки быть не могло — Тайлер Мерфи звонил ему. — Сука, я знал, что это был ты. Я видел, как ты шел по улице, педик гребанный. Еще думал — мне померещилось! Том пытался глотнуть воздуха. Что–то было не так. На него с характерным гулом словно ехал поезд, а он даже не мог отойти с путей, только смотрел на его железную морду и слушал режущий уши голос Тайлера Мерфи. — Прошлой ночью Билл звонил мне и прощался. Он сказал, что ты приезжал, мучил его какими-то вопросами! Было слышно, как он тяжело и зло дышал. — Какого хера ты лезешь в наши жизни? Теперь Тайлер кричал так громко, что его слова искажались динамиком. Эти крики так удивили Тревора, что он выронил чилим из рук, пролив воду на покрывало Тома. Он выхватил из-под двери полотенце и быстро начал промакивать им влагу с кровати, во избежание конфликта. Но Том даже не посмотрел на него. Для него не существовало более ничего, кроме этого голоса. Тай то ли рычал, то ли всхлипывал. — Билл совершил самоубийство сегодня ночью! Он мертв, сука, из-за тебя! Раздался писк. Связь прервалась. Вместе с тем дернулось и сознание Тома, оно погрузилось в непроглядную, мрачную ночь, из которой больше не было пути назад, как будто ледяная глыба обрушилась сверху, придавив парня своим весом. Стало пусто. Душно. Страшно. Колени Тома подогнулись, и он свалился на стул. Тревор все еще вытирал покрывало и не видел происходившего за его спиной. — Офигеть, братан. Нехорошие новости, — сказал он, указывая на покрывало. — Мне кажется, это не отстирать. Том задыхался. Он сам был хуже, чем мертв. Он думал, у него есть время. Думал, что наступит лето, придет тепло и он найдет способ, как загладить свою вину перед Биллом. Он думал это не смертельно, не под откос, не стенка и не тупик, просто временно не находилось выхода. Как он мог отнять свою жизнь? Как. Он. Мог? — МакГрат! — Тревор наконец спохватился и обернулся на шум. — Ебт твою, ты меня затрахал, баран припадочный! МакГрат! Ты живой? — Нет, оставь меня, Трев. — Том содрогался всем телом. — Я хочу сдохнуть. Из-за меня, он сделал это только из-за меня! У него не было сил подняться — были только силы лежать и ждать, когда потолок упадет и прибьет его ко всем чертям. Он глухо рыдал, закрывая ладонями лицо. — Братан, может, скорую вызвать? Ты побледнел. — Съебись от меня к чертовой матери, Тревор! — рявкнул Том так, что Кувалду, здоровяка под два метра ростом, сдуло к двери, в которую он вжался лопатками, неудержимо дрожа коленками. — Его больше нет, — Том лег на стол и закрыл голову, мечтая, чтобы никто не подходил к нему. Ни в этой жизни, ни в следующей. Тревор молча смотрел на него из угла, обливаясь потом. Прошло несколько часов, прежде, чем МакГрат начал реагировать на внешние раздражители. Говорить и двигаться он не мог и не чувствовал ничего, ни рук, ни ног, ни биения сердца, лишь пронзительную боль, разливающуюся по всему телу. Том был почти уверен, что не доживет до завтра. Он и не хотел, потому что не мог представить себе мир без светлой улыбки лучшего друга, это была бы уже не та, какая-то другая жизнь. Дорожки слез безостановочно чертили прозрачные пути по его лицу. Это было очень больно, терять его в реальности и при этом чувствовать так ярко в своей памяти. Чувствовать себя виноватым. Впрочем, Билл всегда был смелым, делал свой выбор твердо, и просто в очередной раз это доказал. Наверное, он не хотел жить в мире, где тот, кого он любил так обошелся с ним. Их было двое до момента уезда, пока случай не развел их. А теперь Том чувствовал, что остался один. И все, что случилось, произошло только из-за его глупости и эгоизма. Если бы он знал, что все закончится так. Если бы он только мог все исправить! Но вместо этого он просто лежал и чувствовал, как сотни мелких стекол бились в его душе. Он никогда не сможет простить себе смерть самого лучшего человека на земле. — Жуть какая, — только и смог прошептать Тревор. Рядом с Томом ему теперь казалось, будто из воздуха кто-то выкачал все положительные ощущения, если таковые вообще существовали в этом мире.