You hold the answers deep within your own mind. Consciously, you've forgotten it. That's the way the human mind works. Whenever something is too unpleasant, to shameful for us to entertain, we reject it. We erase it from our memories. But the imprint is always there. Evanescence © Understanding
«Черт, где я…» — Том не успел остановить свой желудок — его скрутило колючей проволокой от жуткой тряски и содержимое немедленно попросилось наружу с отвратительным царапающим ощущением. Белая боль полоснула внутри мозга, как будто кто-то ломом прошелся по черепу и раздробил его на мелкие осколки. Том свесился с кровати, на которой лежал. Он обхватил голову руками, чтобы новая боль перекрыла прежнюю. — Только не опять, — простонал он, не в силах справиться с жутким гулом. — Да застрелите же уже меня… Тысячи звезд взрывались в его сознании. Парень с трудом открыл глаза, чтобы сообразить, где он находился. Комната показалась ему незнакомой. Она была похожа на их с Тревором каморку в общежитии, только предметы выглядели совершенно другими и расположение мебели отличалось. Теплый утренний свет струился через окна. Кровать была непривычно большая, никаких афиш и постеров, расклеенных по всей стене над ней. Одно осталось неизменным — доносившиеся с соседней койки звуки сумасшедшего секса. — Кувалда, если это ты, я тебя сейчас урою! Прекратите… — простонал Том. Звуки стихли. Раздался скрип, а затем кто-то спросил: — Мы разбудили тебя? — голос явно принадлежал не Кувалде, хотя бы потому, что он был женским. На лице Тома появилась гримаса муки, но ее тут же сменило ошеломленное выражение, когда из-под простыни показалось знакомое круглое лицо. — С тобой что-то случилось? — спросилаХанна. Ее щеки раскраснелись, на лбу выступили капельки пота — Плохой сон? Ты выглядишь так, словно привидение увидел! — Н-нет, все хорошо… Наверное… По крайней мере, хотелось бы верить, — Том удивленно смотрел на нее, а старая подруга в ответ изучала его. Итак, наступила новая реальность. Обратившись к своей памяти, Том припомнил машину. Глаза друзей. А потом дикую боль, ненадолго захватившую все сознание. И темноту. Он потер глаза, затем с удивлением прислушался к своему телу. Он понял, что показалось ему странным — он не чувствовал своих конечностей, как будто их не было, будто вместо нижней части тела теперь осталась лишь пустота. Парень нахмурился и приподнял одеяло, чтобы посмотреть, в чем дело. По коже побежали мурашки. Собственные ноги по толщине теперь были едва шире его запястья, будто два карандашика вместо привычных загорелых и мускулистых голеней. И что еще хуже, Том не чувствовал их. — Что со мной случилось? — заорал он. Искрящиеся факелы воспоминаний тут же вспыхнули в его памяти. Тепловатый медный привкус крови возник во рту. Поток новых воспоминаний хлынул в его новое «я», а образы и ощущения переполнили и затопили его. Злой, изможденный Билл, на кровати в запущенной комнатушке. Ханна лежит на дороге, а ее тело страшно белеет в темноте. Тревор поддерживает голову соседа по комнате, на его пальцах яркая кровь, которую он пытается унять при помощи полотенца… Вкус крепкого, горького кофе в закусочной «у Ларри»… Воспоминания сверкали фотовспышками и тут же гасли, разлагаясь в порошок. Озадаченное лицо доктора Брайтмана, который говорит, что никогда не видел подобных результатов томографии. Внезапно все изображения исчезли, но каждое из них посылало шипящую боль, прежде чем уйти. Где- то далеко возникли голоса, и события начали раскручиваться в обратную сторону, незнакомые чувства выскочили из ниоткуда и стали внедряться в трещины и пустоты сознания. Том слышал странную смесь плача и смеха, не зная, выходят ли эти звуки из его собственного рта, или, возможно, это какие- то отдаленные голоса- фантомы. Фейерверком вспышек прошел вихрь новых картин: Том вспомнил, как лежит на больничной койке, ощутил пальцы Симоны в волосах, когда она говорит ему, что ее сын больше не сможет ходить, потому, что позвоночник сильно поврежден… Билл и Ханна складывают в его инвалидную коляску попкорн и напитки и толкают ее по холлу кинотеатра… Том попытался изгнать прочь эти образы в надежде на то, что если ему удастся не пустить их в свой разум, то каким- то образом эти ужасные события не произойдут, но воспоминания все шли и шли, душа в нем всяческую надежду. Его семнадцатый день рождения, друзья окружили его, а он задувает свечи на огромном праздничном торте, сидя в кресле. Мама, Тайлер, молчаливый Билл и Ханна — все счастливо улыбаются, хлопают в ладоши… Опущенные глаза младшего Мерфи, уводящего куда-то Ханну за руку на очередной вечеринке. Том завопил, и на какой- то момент поток воспоминаний отпустил его, оставив захлебываться спертым воздухом. — Вот черт, у него кровь! — услышал он голос откуда-то со стороны. Через боль в черепе Том едва узнавал пришедшую к нему на помощь Ханну, зажавшую его кровоточащий нос. — Помоги мне! Какой-то парень выскочил из ее постели. Быстро натягивая боксеры и разрывая на полосы кусок простыни, он устремился к ним. У него были темные, коротко стриженные волосы, сбритые по вискам и более длинные на макушке, некрасивый шрам через всю щеку, от уголка глаза до уголка губ. И ясные карие глаза. — Билл? — прокашлял Том, когда разглядел его. От вида друга в памяти поднялась еще одна волна воспоминаний, которые лопались, как хлопушки из звуков и образов. Билл лежит на дороге и кричит что-то. Затем его попытки пройти в больницу, его долгие отсутствующие взгляды, направленные глубоко в себя, понятные лишь ему одному, словно он обретает понимание того, что все это случилось по его вине. Друзья вчетвером идут по парку, любуются на озеро — Ханна берет Билла за руку и он не отдергивает ее. Горькая пустота внутри, когда Том вспомнил их, смеющихся над шутками, понятными только им двоим и радующихся обществу друг друга… Билл, который осознал, что вел себя неправильно, просящий прощения у всех своих друзей. Яркие, как звезды, карие глаза. Они, снова вчетвером, на каком-то пикнике, Том в своем кресле, запах горящих поленьев в костре, Тайлер пьет пиво, а Билл и Ханна целуются при луне… Запертый в ловушке своего инвалидного кресла Том и танцующая счастливая пара на выпускном балу в школе — красивый темноволосый парень, немного грустный и отстраненный, но все же счастливый и его девушка — улыбчивая блондинка невысокого роста, старше его на несколько лет. Том вспомнил сразу все. — Все в порядке, Том? — Билл с беспокойством прижал лоскуты простыни к его носу. — Ханна и я с тобой. — Не трогай меня! — заорал Том он и оттолкнул его руки от себя в сторону. — Не прикасайтесь ко мне! Он не хотел, чтобы ему сочувствовали, в особенности эти двое. В особенности этот человек, из-за которого вся жизнь летела в тартарары. По телу пробежала дрожь, помутнело в глазах. — Не… — прокашлял Том и сознание милосердно покинуло его. Он плыл. В своей теплой, как кровь, тихой темноте, он обрел на некоторое время спокойствие, краткую отсрочку от обрушившегося на него каскада событий. Когда к нему постепенно стало возвращаться ощущение реальности, Том услышал звук распахнувшейся двери. Это окончательно привело его в чувство. Иглы головной боли вернулись на свое законное место. — Да что со мной, — голова ощущалась так, будто ее провернули вокруг своей оси и спешно приставили на место. — Куда мы едем? Том открыл глаза, справа и слева мелькали лица удивленных студентов. Его кресло быстро неслось по жилому блоку, оставляя позади коридоры общежития. Впереди спешила Ханна. Она распахнула двери одной рукой, чтобы было удобнее проехать. Том повернул голову и увидел Билла за спиной: сильные руки его друга толкали коляску вперед. — Надо отвезти тебя к Брайтману. У тебя одно из этих кровоизлияний! Сохраняй спокойствие, и все будет нормально! — Нет! — отчаянно крикнул Том. — Билл! Остановитесь! Отвезите меня обратно! — Извини, мистер Крутой, — ответила через плечо Ханна. — Но это невозможно. Твоя мать убьет нас всех! Том собрал все свои небольшие силы в руках и уперся в подлокотники кресла. Его резко выбросило вперед, и он неуклюже вывалился на пол, так что Биллу пришлось моментально остановиться. — Черт, Том, ты в порядке? Ну, что ты делаешь? — вскрикнул друг испуганно. — Билли, какой к чертям Брайтман? Он же в Сиэтле, до него несколько часов лету отсюда! Билл озадаченно нахмурился. — Том, мы и есть в Сиэтле. До клиники двадцать минут езды на машине, у нас есть специальная — для тебя, с местом для инвалидного кресла! — Что? Какое, мы же… это же Гарвард! — О Том, нет… Мы не в Гарварде, мы в институте Вашингтона, о поездке в Гарвард не было речи после того как ты перестал ходить! Том попытался пошевелить своими мертвыми, бесчувственными ногами, но сколько бы усилий он ни прикладывал, парализованные конечности отказывались подчиняться. Ханна протолкнулась сквозь толпу собравшихся вокруг любопытных студентов. Том игнорировал их взгляды и издевательские замечания. — Отвези меня обратно. Это лучшее, что ты можешь для меня сделать! — потребовал он у Билла. Тот грустно опустил ресницы. Том ждал, когда тот поднимет взгляд, но друг не делал этого. — Том, тебе надо… — попытался протестовать он. — Я не поеду в клинику, тебе понятно? Если ты желаешь мне добра, ты сделаешь, так, как я попросил. Пожалуйста. Ханна тем временем повернулась лицом к зевакам, и в ее глазах полыхнула ярость. — Что уставились, придурки? Должно быть, приятно быть такими совершенными, да? Неудачники херовы! Это подействовало. Народ начал расходиться. Том уцепился руками за кресло, чтобы подтянуться, но попытка провалилась. Он уставился вниз и покраснел из- за своего дурацкого положения. Ханна и Билл протянули ему руки, помогая усесться обратно в каталку. На их лицах было выражение дружеской заботы, но видеть его Том не хотел. Этот кошмар не мог стать новым будущим. Билл стал ему хуже, чем чужак, отсутствующий, отстраненный и с какой-то стати влюбленный в девушку! Не просто в девушку, а в общего друга их детства! Как это могло произойти? Том спрятал лицо в ладонь. Билл и Ханна, к счастью, послушавшись его увещеваний не ехать к врачу. Они лишь тревожно и настороженно переглянулись и покатили его в сторону внутреннего дворика института. Здание казалось незнакомым, Том не вспоминал ничего из своей студенческой жизни. По пути Ханна и Билл тихо переговаривались между собой. Их журчащие голоса звучали негромко, так что разобрать предмет разговора не получалось. К счастью, это не продолжалось долго — во время прогулки Ханна приветственно помахала рукой каким-то знакомым девочкам со старшего курса и отошла к ним. Она казалась теперь абсолютно другим человеком. Ничто не напоминало о прежней робкой и несчастно влюбленной девочке, теперь она была живая, уверенная в себе и светящаяся. — Эй, Ханна! Как оно? — позвала ее темнокожая девушка, проезжавшая мимо на скейтборде. — Все супер! Как сама, Шейла? Я сейчас вернусь, — эти слова были адресованы уже Биллу. Ханна клюнула его в щеку и бежала болтать с подружками. Том проводил ее взглядом. В ней он словно видел самого себя со стороны, в те времена, когда еще не был бледной тенью, которая проплывала по жизни лишь тихо шурша колесами от инвалидной коляски. Он украдкой перевел взгляд на Билла, дожидающегося свою девушку у дорожки. Тот стал спокойный и задумчивый, совсем не тот агрессивный подросток, с которым Том столкнулся в своем последнем воспоминании. Хотя у него и остался уродливый шрам, кажется, Мерфи смог примириться с этим фактом. Только вот в поведении появилась какая-то скрытая меланхолия, кроме того Том отметил: Билл избегал смотреть ему в глаза. Улыбающаяся Ханна вернулась, и они снова поехали вперед. Проезжая по территории института Том даже не видел вокруг себя никаких знакомых лиц — ни Тревора, который теперь был на другом конце континента. Ни загадочного Андрэ. Ни случайных знакомых — Аманды и Кристин, оставшихся там же. Было так удивительно, понимать, что в этом существовании вся жизнь проходила в Вашингтоне, что не было никакого переезда. Почти все кто обращался и здоровался с его друзьями делали вид, будто третий человек не существовал в их компании, они смотрели на проезжающее кресло, как на пустое место. В довершение всего еще и любимые брейды исчезли, как не было — им на смену пришли обыкновенные длинные распущенные волосы по плечо, которые Том теперь нервно наматывал на палец думая о Боге Случайностей. — Эй, смотрите Тайлер пришел, как и обещал! — заметила Ханна и свернула с дорожки. — Пойдем поздороваемся. Том обернулся. Тот не изменился с прошлой реальности — он был такой же зализанный, в своем белом воротничке, хорошо одетый и широко улыбающийся. Он направлялся к ним, раздавая листовку за листовкой всем проходящим студентам, лучась счастьем в сторону каждого, кто брал их у него. Том заметил маленькое серебряное распятие на лацкане его пиджака, рядом со значком, призывавшим «Спросите меня о Благой вести!». Глаза его засветились неподдельной теплотой, когда Билл подкатил к нему Тома. — Эй, ребята, как дела? У нас сегодня отличный день. Я раздал много листовок! — радостно заметил он. — Как дела, старик? Том хмуро посмотрел на ближайшую мусорку, усыпанную выброшенными цветными квадратиками. — Прекрасно, — сказал он тоном, от которого в глазах приятеля погасла улыбка. — Эй, — тем не менее нашелся брат Билла, — прикиньте как классно! Мы договорились с администрацией и устраиваем танцы в следующее воскресенье в главном корпусе! Круто, да? Все деньги пойдут на благотворительность! — О, прекрасно, — буркнул Том. — Нет ничего лучше, чем крутиться на коляске под техноремикс Снуп Дога, пока не потянет блевать. Тай нахмурился, услышав этот горький комментарий, и обменялся взглядами с Ханной, которая пожала плечами. — Ребята, нам вообще -то пора на занятия… — произнес Билл, разворачивая кресло. — Забудь, — прервал его Том, — какой смысл ходить на лекции, если завтра я могу проснуться грязным фермером где-нибудь в Бангладеш? Взгляды друзей становились все более серьезными. Пока Том не смотрел, Билл махнул головой, подавая друзьям знак удалиться. — Знаете что, Ханна, вы, пожалуй, идите с Тайлером, а мы с Томом прогуляемся, о'кей? — сказал он. — Окей, дорогой. Ты точно справишься? — Ханна потрепала его по плечу. — О чем ты, мы с ним с первого курса в одной комнате живем. Я справлюсь. Дорогой. Том передернулся. Билл и Ханна поцеловались, рука светловолосой девочки скользнула по талии брюнета. Том очень пожалел, что у него вместо ног не отказало зрение. Наконец пара рассталась. Ханна с Тайлером, помахав друзьям, растворились и исчезли в направлении выхода. Том дождался, когда они отойдут на приличное расстояние. — Что они тут делают? Они уже даже не студенты! — накинулся он на Мерфи как гарпия, как только те скрылись из виду. — Им разрешено, требование твоей матери и пожелание Тайлера, ты же знаешь. После того случая с машиной он восстановил клятву братства. Всегда вместе, не смотря ни на что, после того как тебя… ну… — После того, как я стал недееспособным, называй вещи своими именами, Билл. И хватит меня катить, я сам могу ездить! Он согнал руки друга с ручек коляски и сам поехал в направлении лавочек, прикрытых тихой тенью деревьев. Билл пожал плечами. — Ты сегодня колючка, — заметил он, шагая следом. Том не среагировал. Он с ненавистью смотрел на свои тонкие колени, накрытые пледом. Действительно, масса поводов для позитива! — Так мы что с тобой теперь учимся вместе, а? — спросил МакГрат, когда они доехали до зоны отдыха. Билл отряхнул сиденье и приземлился на него. — В каком смысле? Мы ведь с тобой решили поступать в один институт. Точнее, я решил поступать с тобой, чтобы не оставлять тебя одного. — Но мы с тобой совершенно разные по складу ума! Ты же рисовать хотел! — Я рисую чертежи, ты их считаешь. Мы с тобой в архитектурном отделении — это некий компромисс, где я могу хоть как-то реализовывать себя, а ты – применять прочие знания, — Билл пожал плечами. — Меня пугает твое состояние Том, этот твой припадок будто вытер тебе часть памяти! — Так оно и есть. Ты сможешь ответить мне на кое-какие вопросы, Билл? Не предлагая при этом посетить доктора? Тот немного подумал, но кивнул. Ветерок налетел, колыхнув его черные волосы. — Как я понимаю, на пары мы не идем? — У меня нет настроения, ты извини. Между ними снова воцарилось натянутое молчание. — Что с тобой случилось с утра? — брюнет нарушил тишину первым. – Ты часто бываешь не в настроении, но сегодня бьешь даже свой рекорд! — Как получилось, что я не хожу, Билл? — этот вопрос жег Тома больше остальных. — А ты как думаешь, что бывает с людьми, которых на полной скорости сбивает машина и они получают травму позвоночника? — казалось, Билл даже не сразу понял вопрос. — Я помню частично. Обещай отвечать только по существу хорошо? Мы с тобой хорошие друзья? Билл удивился еще сильнее. — Да вроде? Никто не жалуется. Я даже живу с тобой в одной комнате, раз уж Тайлер не может за тобой присматривать все время, я пообещал ему глаз с тебя не спускать. — Как давно мы с тобой дружим? — продолжал допрос Том. — Около… шести лет. — С того случая в подвале? Расскажи мне о нем, Билл! Что произошло тогда? Брюнет поднял на него глаза, хмурясь подобному допросу. — Ты же сам там был! — Для меня все это немного туманно. Продолжай. — Ты же знаешь, мы больше никогда не поднимали эту тему. То, что произошло в подвале до сих пор загадка для меня. В тебя в тот день демон вселился или что-то вроде того, но ты действительно открыл мне глаза. После того, как тебя сбило, мы долго не виделись, несколько месяцев или около того. Я заходил к тебе часто хотел сказать тебе спасибо за то, что ты спас меня и за то что ты нашел в себе силы поговорить со мной. Наверное только тогда я понял, что ты действительно серьезно относился к собственным словам. — Я всегда серьезен. Билл проигнорировал его реплику. — После аварии твоя мама долгое время не разрешала мне подходить к тебе, лишь потом, когда она смирилась с тем, что ты не сможешь двигаться самостоятельно, она позволила нам заботиться о тебе. Мне стоило очень многих усилий перебороть в себе злобу, но в этом ты сильно помог мне. Как-то так само собой получилось, что я пришел проведать тебя в одно утро и ты не стал меня отталкивать, хотя на твоем месте я бы и близко такого не подпустил. Не знаю, это так странно, — Билл взъерошил темные волосы растопыренной пятерней. — Мы не общались столько лет. А потом словно забылись, зарыли топор войны и все будто встало на свои места. Ты стал моим первым другом. Я сейчас здесь, с тобой только благодаря тебе. — Зарыли топор войны, значит. И что мама? Смирилась с нашей дружбой? — Ей некогда смотреть за тобой тут, Том. Мы с ребятами остались единственными твоими помощниками на определенное время. — Как же все хорошо складывается, наконец! — патетично заметил Том, протирая лицо рукой. — Моя жизнь сплошной рай! — Не нагнетай, — вздохнул Билл. — Я забочусь о тебе, как о брате, и вряд ли смогу выразить тебе всю свою благодарность за то, что ты сделал для меня. Именно это во многом заставило меня снова поверить в то, что есть те люди, которым я не безразличен. У меня были с этим проблемы с семи лет… Ну ты знаешь… — Конечно я знаю. Ну так что, теперь ты отвечаешь на мою доброту из жалости и чувства долга, — ехидно улыбнулся Том, ловя наконец его взгляд. — Ты даже посмотреть на меня не можешь! Билл вздрогнул от его слов. Ему было неприятно слышать подобную речь. — Я никогда не жалел тебя, Том. Ты действительно мой друг. Я не давал тебе повода думать иначе. — Тогда почему ты с Ханной, Билл? — выпалил Том, прежде, чем успел себя сдержать. — Тебе не нравились женщины. Никогда! От его тона темные зрачки расширились. Мерфи на секунду потерял дар речи. — Откуда… В смысле, с чего ты решил? — оглядываясь по сторонам, прошептал он. — Потому что, черт возьми. Я знаю, что ты чувствуешь ко мне, — Том подался чуть вперед. — Я знал это всегда! Ты не думал о том, как могли бы мы быть счастливы вместе? Ты ведь всегда смотрел на меня не как на друга! Том подъехал к нему вплотную, касаясь своим тонким коленом его ноги. Билл не стал отодвигаться от него, впрочем, напряжение почувствовалось лишь сильнее во всех его движениях. — Иногда… Я думаю об этом слишком часто, — донеслось до Тома шелестом, будто ветерок колыхнул листву. — Я всегда восхищался тобой Том, правда, не всегда умел это признать. Ты знаешь, ты был первый человек, который стал мне по настоящему небезразличен. — Тогда что не так? Зачем эта маска? — бросил Том горько, заметив, как Билл снова вскинул на него потемневший взгляд. — Это не маска, — он коснулся кончиками пальцев своего шрама. — Прошло некоторое время, прежде, чем я справился с самим собой. Ханна сильно поддержала меня, когда я… нуждался в помощи и изменил свои взгляды. Мы все изменились, Том. — Это я вижу! Билл подумал некоторое время, прежде чем продолжать. — Ты думаешь, нужно мало смелости, чтобы смотреть каждый день в глаза человеку, который из-за меня стал таким? — Стал таким. Значит, в этом вся причина! — Том тяжело вздохнул. — Это странный разговор, Том, я не понимаю, к чему ты начал его. Мы друзья — это то, к чему мы с тобой пришли совместным решением. Разве об этом ты забыл? Том молчал. Билл тоже не произносил больше ни слова, и только ветер играл в листве своими порывами. Том запрокинул голову. Слезы застилали его глаза, и он изо всех сил попытался сделать так, чтобы они вкатились обратно. — А что если я скажу… что в моем сердце, всегда было место только для тебя? Что никто и никогда не будет тебя любить так сильно, как я? И что ты мучаешь меня одним своим видом, когда я смотрю, как ты целуешь кого-то другого? Билл замолчал. Он не знал, что ответить на это. Том справился с собой и потянулся, касаясь пальцами руки брюнета. Тот замер от него прикосновения, но не стал делать ничего — так и сидел, неотрывно рассматривая широкую ладонь друга. — Я знаю, Том. Но боюсь причинить тебе еще больше боли, — тихо прошептал он, украдкой вытирая правый глаз кончиками пальцев. — Ты и так пострадал из-за меня. — Ты не можешь принимать за меня мои решения! — Том… Не нужно. Нам пора идти на пары. Он высвободил свою руку из руки Тома и поднялся на ноги. — Все в этой жизни случилось… не так. Я с Ханной, а она — наш общий друг. И тут наша история кончается, я полагаю. Тому показалось, будто перед ним разверзлась пропасть. Ком в горле мешал ему даже дышать, но в этот раз Билл лишь печально покачал головой. Затем он поднялся с лавочки, и взявшись за ручки коляски покатил ее к лекционному корпусу.We're supposed to try and be real. And I feel alone, and we're not together. And that is real
.