Event Reborn

То, что Том увидел по указанному в записке адресу поразило воображение. Он не бывал никогда в этой части города — довольно грязном гетто почти на окраине Эверетта, где через пару миль уже начиналась дорога и сплошной лес. Именно на этой трассе они однажды ночью чуть не расстались со своими жизнями, неосторожно сев за руль в нетрезвом виде. Том остановился около мерцающего неонового щита, обозначающего вход в зашарпанный отель с громким названием «Санрайз». Дверь болталась на одной петле, а часть окон выглядела так, будто здесь только что стряслась война. Уверенность и небольшой всплеск позитива от встречи с Ханной начали медленно, но верно, испаряться. Изнутри здание ничуть не отличалось, тут царила та же нищета. Зайдя внутрь, Том увидел пожилую леди с бигуди в волосах; она лишь на мгновение оторвалась от чтения журнала, чтобы посмотреть на вошедшего, и тут же вернулась к своему занятию. Какой-то сальный мужик и деваха разбитного вида сидели прямо перед входом и смачно целовались. Волосатая рука шарила под ее юбкой и они обращали мало внимания на тех, кто проходил мимо. — Эй, — Том позвал женщину, что сидела за импровизированным столиком «ресепшна». — Я тебе не «эй»! Маловат еще, чтобы тут междометиями сыпать, — грубо отозвалась та, не поднимая взгляда. — Мерфи, мне нужен Билл Мерфи. Сердце Тома колотилось где-то в горле при мысли о том, что он может увидеть в таком месте. — А… Эта шлюха. Передай ему, что он мне должен аренду за три месяца! — в глазах женщины наконец-то появился интерес. — Сколько? — Пятьсот баксов. И еще аванс за следующий месяц! Том вытащил бумажник и положил на стойку сколько сказали. Он подозревал, что без этого ему попросту никто ничего не скажет. — Вот… Возьмите, еще и за следующие… Гм. Месяцы… — подумав, Том кинул еще купюры на стол. Грязноватая ручища с облупленным лиловым маникюром тут же втянула их в карман. — Вверх по лестнице, налево. 4В. Хорошо повеселиться, мальчики. Тому пришлось перешагнуть через пару валявшихся в коридоре тел и обогнуть дыру с обгорелыми краями в старом ковре. На этаже воняло мочой. Одна из дверей была второпях заменена фанерной плитой, и из-под нее все еще торчали куски желтой ленты, типа той, на которых написано «Прохода нет. Место преступления» Найдя нужную комнату, Том постучал, слушая, как его сердце отбивает удары. Послышалось звяканье цепи, и дверь открылась. В проеме образовалось бледное изможденное лицо с темными кругами под глазами и выпирающими скулами. Черные волосы по плечо были связаны в неряшливый хвост. Шрам через всю правую щеку начинался от глаза и уходил к уголку рта. Выцветшие и пустые карие глаза уставились на посетителя. — Билли, — кое-как выдавил из себя Том. Слова застряли у него в горле. В темных глазах мелькнуло презрение, с примесью разочарования. — Еб твою мать. Звоночек из прошлого, — Билл шмыгнул мокрым носом. — Я то надеялся, что уже никогда тебя не увижу, вместе со своим вшивым братцем. Тому показалось, что сейчас он захлопнет дверь перед его носом, но Билл поколебался и все же снял цепочку. — Чего тебе? — Я тоже рад тебя видеть, — ответил Том. — Могу я войти? Билл высунулся, бросив быстрый взгляд на пустой коридор, затем жестом пригласил гостя внутрь. — Побыстрее. Я кое-кого жду. За ними со стуком закрылась дверь, и Том оглядел запущенную, грязную комнатку. Старый, искажающий изображение телевизор работал без звука. Рядом с пустыми коробками из-под пиццы стояла переполненная окурками пепельница. Около спортивной сумки валялись ложка с закопченным дном, пожелтевшие ватные шарики и куски фольги с коричневыми пятнами. Том сглотнул, глянув на это с тяжелым сердцем. — Извини за бардак. Если бы я знал, что ты пожалуешь, то сменил хотя бы простыни. Билл тяжело опустился на единственное кресло в комнате и прикурил сигарету от одноразовой зажигалки. Его правая рука дрогнула, и пластик с глухим стуком выпал на пол. — Черт подери. Проклятая травма, — а затем, немного помолчав, спросил: — Ты там целый день будешь стоять, что ли? — Ты здесь живешь? — Том посмотрел на потолок, по которому бежали трещины и тараканы. Билл выпустил клуб дыма в и без того спертый воздух. — Это, конечно, не отель «Хилтон», но да, я здесь живу. Извини, если что не так. Несколько секунд Том смотрел на него. Его волосы, прекрасные черные и шелковистые, с аккуратными белыми дредами, теперь превратились в неопрятные, грязные лохмы, неровно обстриженные чьими-то неумелыми руками. На Билле была черная кожаная куртка без рукавов, которая, казалось, скреплялась заплатами и была такой поношенной, будто ее проволокли на веревке за машиной миль пятьдесят. Билл закинул ногу на ногу, демонстрируя прорехи на джинсах во всех мыслимых и немыслимых местах. Словно он был лишь пародией на того красивого парня, которого помнил Том. Однако, в нем все равно не менялось кое-что. Его глаза — они все так же внимательно изучали вошедшего. Высокие скулы, заострившийся нос, как у фотомодели, напоминали о его красоте. Даже в этой своей нищей и несчастливой жизни он умудрялся держаться. — Так чего ты хочешь? — спросил Билл, когда Том сел на грязную постель. Набрав в грудь воздуха, Том кое-как выдавил из себя: — Мне просто нужно было увидеть… лицо друга. Твое… лицо. Билл фыркнул. — Друга? Никогда не замечал, чтобы мы были так уж дружны с тобой, Томми. За всю свою жизнь ты обращал на меня не больше внимания, чем на навозную муху, случайно пролетающую мимо. Из уст этого нового человека любые слова звучали неприятно, однако Том набрался храбрости, чтобы продолжать. — Это неправда. Билл, я не знаю, что случилось между нами… но, я… Я приехал попросить у тебя прощение за то, что сделал или сказал. Я не знаю, что так сильно обидело и поменяло тебя, но… Ты просто скажи мне, что я могу сделать для тебя? Билл задрал бровь. Этот монолог явно не очень его впечатлил. — Том, знаешь… мое время теперь деньги. Если хочешь поговорить по душам, я буду вынужден напомнить тебе об этом. Том молча достал бумажник и выгреб из него оставшиеся купюры, оставив себе только мелочь на автобус. Он увидел, как жадно блеснули карие глаза друга. — Еще я оплатил твою аренду. Твой долг и на несколько месяцев вперед, — Том положил деньги на тумбочку. Билл пожал плечами и прикурил сигарету. — Какая щедрость. Что ж, наверное, после этого я мог бы уделить тебе время. Ты какой-то странный, вроде никогда не трудился вникать в мои неприятности в детстве. С чего вдруг такой интерес? — Твои проблемы волнуют меня больше своих собственных, веришь ты или нет, — горько хмыкнул Том. — Я прочитал свои дневники и вспомнил очень многое. Ты только и делал, что устраивал всякие гадости нам с Тайлером. Какова была причина твоего поведения? Билл расхохотался. — Ты приехал сюда за тем, чтобы спросить почему злой Билли обижал вас? Он продолжал смеяться. — Я отвечу тебе. Мне нравилось смотреть, как вы злитесь. Сладкая парочка неразлучных друзей, я отлично помню эти времена, Томми. Мы с тобой неплохо начинали, я даже думал, что мы станем друзьями, но потом ты, конечно, понял, что от меня одни неприятности. Тайлер тогда как раз повернулся на всей своей божественной хренотени. Поверь мне, жить с ним стало просто невыносимо, но ты-то всегда решал, что тебе безопасно дружить именно с ним. Мне просто не было места в вашей реальности, потому что вы нашли способ, как двинуться дальше, а я нет. — Значит, это правда, — холодно и спокойно сказал Том. — Ты просто мстил нам за то, что с нами все в порядке, ты вынужден мучиться со своими шрамами на душе. Ты сам нас оттолкнул. Зачем ты это делал, Билл? Тебе так было проще — чтобы тебя все ненавидели? Делать так, чтобы никто не приближался к тебе, не представляли, какой ты на самом деле хороший и чуткий, отзывчивый? Том не успел договорить. Билл в мгновение ока оказался возле него, выдыхая сигаретный дым прямо ему в лицо. — Ты ничерта обо мне не знаешь, Том. Ничерта. И никогда не знал. Думаешь, ты самый умный? Можешь врываться и диктовать тем, по чьим жизням ты прошелся сапогом, как им быть и что им делать? Пошел ты нахрен, — он ткнул старого знакомого пальцем в грудь так, что стало больно. — Я не знаю, зачем ты вернулся, но если ты приехал копаться в этом прошлом… Лучше проваливай туда, откуда ты взялся. — Я никуда не поеду, — Том поравнялся с ним. — Я приехал за тем, чтобы забрать тебя отсюда. На одну секунду глаза Билла расширились. — Забрать меня куда? Набрав в грудь побольше воздуха, Том сказал: — Я открою тебе один секрет, Билл. Но ты должен выслушать меня и поверить мне. Приняв настороженную тишину за согласие, он продолжал. — Я знаю, что облажался. Потому что это я сделал тебя таким. Тем, чем ты являешься сейчас. — Чем я являюсь? У меня не было и уже не будет другой жизни, Том, — Билл выпрямился, издевательски заглядывая ему в глаза. — И ты здесь ни при чем. — Ты даже не знаешь, как ошибаешься. У тебя была другая жизнь. Ты был в ней моим лучшим другом. Ты был счастлив. Ты был ярким талантливым человеком, это никогда не менялось в тебе! Ты любил рисовать, а я любил… Люблю… Тебя. Больше всего на свете. Билл слегка нахмурился, внимательно изучая его лицо. На секунду что-то мелькнуло в его глазах, недоверие, скользнувшее там, в глубине души. — Слушай, как тебе удается баловаться крэком, чтобы при этом зрачки не расширялись? — спросил он, тут же объяснив свой интерес. Том устало прижал пальцы к векам. Он знал, что это будет нелегко. — Билл, ты помнишь о провалах, которые мучили меня в детстве? — Такое сложно забыть. Ты бился тогда будто у тебя эпилепсия. — Да. И я могу возвращаться в некоторые воспоминания и менять кое-что в них. Ты поверишь мне, если я расскажу тебе кое-что! Есть кое-какие вещи, которые я знаю о тебе. Которые я знал о тебе, когда был твоим лучшим другом. Ближе, чем лучшим другом, твоей второй половиной, — Том низко опустил голову, пытаясь собраться с мыслями. — Если ты присядешь и послушаешь меня. Пожалуйста… Билл молчал. Но издевательское выражение немного сошло с его лица, а в глазах застыла настороженность. — Я не знаю, что тебе ответить. Ты, вроде как заплатил мне за внимание? Не обращая внимания на подобную меркантильность, Том заговорил: — Я знаю о тебе многие вещи, которые ты рассказывал только мне. Я знаю, что у тебя есть три родинки на внутренней стороне бедра, которые формируют почти правильный треугольник… — Ерунда, — губы Билла искривились в едкой усмешке, — многие мои клиенты знают про это. Любой, у кого есть пятьдесят баксов, мог это тебе рассказать! — А еще я знаю, что тебе нравится, когда тебя гладят по волосам, от этого ты прикрываешь глаза и мурлыкаешь, — не слушая его, Том старался говорить быстрее, —, а когда ты был маленький, ты верил в то, что существует Королевство Хорошей Погоды, что на самом деле погоду делают там, наверху… — Том посмотрел в грязный потолок, очень сильно стараясь держать эмоции под контролем. — Это ты тоже рассказываешь всем своим клиентам? Билл заткнулся. В глазах его мелькнуло непонимание. — А еще я знаю, что ты рисуешь, наверняка до сих пор делаешь это. И держишь в коробке только самых дорогих тебе людей. И ты думаешь что память — как картины, достаточно просто нарисовать и иногда возвращаться к ним, чтоб люди и воспоминания всегда оставались с тобой. Вот здесь, — Том несмело протянул руку и коснулся груди Билла слева, ощутив кончиками пальцев шершавую кожу его куртки. Тот дернулся от его прикосновения и отступил на шаг назад, начиная пятиться в угол. В его взгляде теперь читался испуг. — Я знаю, что в детстве ты всегда хотел застать Санта-Клауса на Рождество, один раз мы с тобой даже пытались, когда я остался ночевать у тебя, но потом проснулся твой отец и нам обоим влетело по первое число за то, что мы уронили елку… — Том вытер тыльной стороной ладони бегущие дорожки слез, которые было уже не остановить. Он не знал, случалось ли это событие в новой реальности, было маловероятно. Но в то, что Билл все еще оставался таким же где-то внутри, в душе было точно, как божий день. Его глаза не лгали. — Ты предпочитаешь резкие тяжелые ароматы легким. Ты ненавидишь салат рукколу, потому что он по вкусу похож на одуванчики — ты это знаешь потому, что мы с тобой один раз пробовали жевать траву на спор и у нас были зеленые языки, — Том надвигался на Билла, который в панике оглядывался, будто в поисках скрытых камер. – О! — Том щелкнул пальцами, внезапно вспомнив что-то. — Как насчет этого? Когда у тебя наступает оргазм, если при этом ты чувствуешь что-то к человеку, у тебя непроизвольно закрываются глаза. — Как, черт возьми, ты… — прошептал Билл. Растерянность — вот что теперь овладело им. Он безуспешно пытался скрыть удивление. Том кивнул своим мыслям — он был прав. — И ты говорил мне, Билли, что не уезжал из Эверетта жить к своей матери потому, что тебя кое-что держало тут. Не твои шрамы! Ты догадываешься, о чем я хочу сказать? — спросил Том пододвигаясь к нему еще ближе. Биллу было больше некуда идти, его лопатки уперлись в стенку. Он рассеяно шарил глазами по лицу Тома. Внезапно он показался таким беспомощным. — Скажи откуда я знаю все это? Билл молчал. — Ты поверил мне? Билл продолжал затравленно смотреть на него, как волчонок под дулом пистолета, однако, Том заметил любопытство в его лице. — Билл, поверь мне, я бы не мог знать все те вещи, что рассказал тебе, если бы мы с тобой не были близки. Это не плод больного воображения. Это все правда. Каждое слово. Из всех людей на свете ты один смог бы меня понять потому, что ты всегда понимал.Я могу возвращаться в эти воспоминания в детстве. И менять происходящее! — В жизни не слышал большего отстоя, — внятно и раздельно прошептал Билл, пытаясь отодвинуться от внезапного гостя подальше к стенке, хотя ему было некуда деваться. Ни следа от прежнего цинизма не осталось в его лице. — Билл, я не уйду, пока не получу тебя обратно, — Том помотал головой. — Я не для того рассказал все это, чтобы услышать отказ. Некоторое время он изучал шрам на щеке парня, затем поднял руку и коснулся этой старый раны, слегка прижимая ее пальцем. Боль. Вот что он чувствовал. Боль многих прожитых жизней терзала не только одного человека. — Я не могу понять, зачем ты приехал, — тихо прошептал Билл. — Тебя не было. Тебя никогда не было в моей жизни. — Я был и буду, если ты позволишь мне. Билл, прошу тебя, не уходи от меня, давай начнем с тобой заново. Я заберу тебя с собой, я сделаю для тебя все, что ты хочешь, — Том пододвинулся к нему еще ближе, его руки легли на талию в кожаной жилетке. Он провел носом по шее вдыхая запах — привычный и родной, только теперь с примесью дешевого табака и чего-то горьковатого. Билл напрягся под его руками и Том понял, что момент действовать дальше настал. Брюнет сообразил, что Том собирался сделать и предпринял попытку отвернуться, но парень поймал его лицо в свои ладони, проводя большим пальцем по губе и окидывая взглядом его брови, тонкий нос. Ему понадобилась секунда, чтобы сократить расстояние между ними и найти его губы, поймать их — те самые, мягкие с двум кольцами пирсинга по бокам. Он впился в них поцелуем, не давая Биллу ни секунды на раздумья. Брюнет не ожидал такого, он дернулся, карие глаза распахнулись, удивленно глядя на того, кто пришел из его прошлого, мучить их обоих воспоминаниями. Том не собирался сдаваться, он скользнул языком по его губам, заставляя Билла открыть рот, пустить его дальше. Он продолжал настойчиво целовать его, надеясь, что Мерфи почувствует то, что он попытался до него донести. Но Билл стоял, не двигаясь и не отвечая на поцелуй. Том попытался пойти еще дальше, запустил ладони под его кожаную жилетку, проникая кончиками пальцев за пояс джинсов. Неожиданно он почувствовал влагу на своем лице и отстранился. Прозрачные дорожки текли по щекам Билла, капая одинокими капельками с нижних ресниц. Его взгляд сделался таким несчастным, что у Тома оторвалось что-то внутри. Он понял, что снова все шло не так, он снова что-то сделал неправильно. Опять задел в его душе какие-то струны, которые не стоило трогать. — Билл, ну пожалуйста, не плачь, — Том отчаянно прижался к нему. Он так не хотел сдаваться. Он обнял друга и принялся покрывать поцелуями его лицо, чтобы только не видеть этих слез, чтобы Билл прекратил его ненавидеть и отгораживаться от него. — Билл, пожалуйста… — тихо прошептал Том. На сей раз губы брюнета несмело дрогнули. И Том едва не всхлипнул, почувствовав его язык, теплоту его дыхания. Билл сдался. Он начал отвечать. Сначала тихо и робко, удивительно для того человека, каким он стал. Том побоялся, что может спугнуть этот момент, он побоялся, что ему просто мерещится, что Билл сейчас вытолкает его вон из своей маленькой комнаты и из своей жизни. Но он не делал этого. Его руки несмело поползли по шее, сжимаясь, пальцы соединились в замок и он начал отвечать увереннее, сильнее. Том поплыл. Он был уверен теперь, что оказался прав — чувства не менялись никогда. Несмотря на то, что в этой жизни Билл выбрал другой путь для себя, для них, наверное он сделал это не потому, что больше не любил. Просто его жизнь сломалась слишком рано для того чтобы справиться со всем самому. Тому хотелось ему помочь, вырвать его из этого кошмара. У них, в конце концов, было право на то, чтобы остаться вместе. Совершенно неожиданно Том почувствовал, что уже не он оказался в ведущей позиции, Билл сам накинулся на него, резко отталкивая и прижимая к соседней стенке, набрасываясь с  поцелуями. Несмотря ни на что, его губы остались все те же, Том узнал бы их в любой реальности, даже если бы ему стерли память дочиста. Он держал лицо брюнета в своих руках, пытаясь стереть слезы, которые все еще бежали, смешиваясь с его слезами. Их было невозможно остановить. Билл был горячий, он полез ладонями под куртку Тома, очерчивая контуры его тела, проползая по груди. Он прижимал к стене сильно и почти до боли в лопатках и Том едва мог дышать под его натиском. — Билли… — тихо прошептал Том, когда брюнет оторвался от него и сумасшедшим взглядом окинул его лицо. — Я знал, что ты чувствуешь что-то ко мне. Я знал это всегда. Пожалуйста, поедем со мной. Я люблю тебя. Мне без тебя плохо, я не знаю, как мне представить свою жизнь когда тебя нет. Ты же видишь — я не вру тебе… Разве ты не хотел этого? Билл дернулся от его слов, в его глазах на секунду мелькнула осмысленность. Его губы приоткрылись для какого-то ответа, но тут в дверь неожиданно и очень громко постучали. — Открывай. Это я, — послышался грубый мужской голос. Билл отдернулся от Тома, как от ядовитой гадюки. Он прикрыл рот рукой, словно жалея о том моментальном затмении, что нашло на него. — Чччерт… — тихо ругнулся он, отступая еще на шаг назад. Его глаза расширились, когда он глянул на часы. Он нахмурился и подошел к двери, приоткрыв ее на несколько дюймов. — Эй, малыш, — сказал мужчина. — У тебя есть то, что мне нужно… — Извини, Чак, но на сегодня придется отложить. У меня нет настроения. Мужчина моментально разозлился. — Что? — прошипел он. — Ты не можешь меня послать, маленькая шлюшка… — Могу. И пошлю. Пошел в жопу, Чак. — Билл захлопнул дверь прямо перед его носом. Было слышно, что в дверь раздался удар с ноги — посетитель, кто бы он ни был, оказался нетерпелив. — Сучонок, немедленно открывай мне! Ты пожалеешь об этом, Билл! — Гори в аду, — тихо и хрипло пробормотал Билл, упираясь лбом в дверь. Тому показалось, что ему вдруг стало тяжело стоять — Билл закашлялся и его спина напряглась, как и мышцы на руке, которой он держал ручку. Его правое запястье дернулось, будто в нервном тике. — Говнюк уродливый, — грязно ругнулся мужик с той стороны. Шаги его глухо зашагали по коридору, оставляя после себя звенящую тишину. Том стоял, словно громом пораженный. Этот диалог немного отрезвил их обоих. Именно в этот момент Том ощутил, как изменился Билл на самом деле. Парень неожиданно хрипло рассмеялся, все еще прижимаясь к двери. Этого Том ожидал сейчас меньше всего. — Билли… — Любовь, Том? Новая жизнь? — он продолжал сухим, похожим на шуршание бумаги, смехом. — Уехать, все бросить. Тебе плохо? И ты думаешь, все можно изменить, просто щелкнув пальцами? Рассказав душещипательную трогательную историю про бедного мальчика, лишенного памяти, который вдруг спохватился и захотел вернуться в прошлое? Том сделал шаг к нему. — Билл, не надо, просто… — Нет, Том. Ничего не просто! — брюнет обернулся взмахнув хвостом и порывисто вытер тыльной стороной ладони щеку, по которой бежала прозрачная дорожка слез. Его лицо снова стало злым, он натянул на себя привычную маску. — Ты не можешь поменять ничего! — Билл, я могу. Я докажу тебе! Ты не должен быть один, чувствовать эту боль! — Боль? — неожиданно заорал Билл. — Да что ты знаешь о боли, доморощенный маменькин сучонок? Билл в пару шагов дошел до тумбочки около двери, схватив деньги, что Том оставил там для него. Он пересчитал их, быстро, так, что только пальцы его мелькали, сливаясь в одну сплошную линию. — Что ж этого хватит, вполне. Раз уж я не досчитался одного клиента, а ты так хотел меня. Я думаю, я могу показать тебе, что такое настоящая боль, Том! — он криво усмехнулся. Его лицо стало безразличным и пустым. — Билл, не… не надо, не делай этого… тебе не нужно… — запротестовал Том в ужасе, понимая, что Билл собирался сделать. Но брюнет не слушал его. Он подошел к парню и рывком схватил его за шиворот куртки, подтаскивая к себе. — Ну почему… Ты же так хотел быть со мной? Я думаю, я могу дать тебе этот шанс. Глаза Билла недобро сузились и Том мощным толчком был отправлен на кровать носом вниз. — Ты говоришь, все можно сделать так, как хочется тебе… Повернуть все так, как тебе нравится, да? — Билл одним мощным рывком стащил с него куртку, отбрасывая ее куда-то в сторону. — А теперь ты послушаешь мою версию истории, малыш. Том почувствовал его вес, Билл сел сзади на его ноги, мешая пошевелиться. Том попытался привстать, опираясь руками о кровать и выгнулся, чтобы выбраться, но рука легла ему на голову ткнув носом обратно в матрас, который неприятно пах сигаретами, старыми застиранными тряпками и сексом за деньги. — Ты думаешь, если ты явишься просто так, я неожиданно вспомню все свои чувства к тебе и что-то изменится, с глаз спадет пелена и мы уедем на закат на твоем белом коне? — Билл намотал на руку несколько брейдов, оттягивая их чуть назад и наклоняясь к уху парня, чтобы Том отчетливо слышал каждое его слово, — один поцелуй красавчика и все — проклятие спало? Нет, мой сладкий, так не бывает. Эта реальность не такая. Том поморщился от боли, но Билл уже отпустил его голову, снова ткнув носом в простынь. — Билл, перестань, я все понял, — слабо и тихо пробормотал Том, не пытаясь больше вырываться — он знал, что это бесполезно. Он был вымотан эмоционально и физически, так что сил его вряд ли хватило бы даже на то, чтобы поднять с пола пепельницу. — Не думаю, что понял, Том, иначе почему раз от раза ты возвращаешься, чтобы мучить себя, мучить нас? Судя по твоему рассказу про путешествия в памяти, тебе нравится. Посмотрим, как тебе понравится это. В его движениях не было совершенно никакой ласки и нежности, Том почувствовал, что руки брюнета заползают вниз, обхватывая его бедра, грубо и быстро разбираясь с пряжкой на ремне и с молнией на ширинке. Биллу понадобилось ровно пара секунд. Брякнула застежка и его рука заползла вниз, проверяя ситуацию на твердость. Биллу понравилось то, что он ощутил кончиками пальцев. Он одобрительно хмыхнул. — Ммм, тебе нравится, раз у тебя так стоит. Ну и отлично, клиент должен получить удовольствие от процесса, — он сделал пару движений рукой сдвигая тонкую кожицу и Том непроизвольно дернулся, прикрывая глаза. Билл, почувствовав это, сильнее придавил его бедра. — Не дергайся. Иначе будет еще больнее. Я не часто бываю в активе, — издевательски хмыкнул он, быстро стаскивая с Тома пояс штанов до колена. – Ммм, отличное тело… Не удивительно, что я в других твоих жизнях не смог против него устоять, — Билл оценивающе задрал майку, оглядев широкие мышцы спины парня. Том обреченно прикрыл глаза. Ему было не жалко себя, и он не боялся никаких действий Билла. Его пугало насколько вывернутой наизнанку стала эта реальность. — Если хочешь знать, Том, — Билл задумчиво провел ладонями по его торсу, вверх и вниз оставляя теплые и приятные следы, — у меня и правда были к тебе чувства, я не стану этого отрицать. Просто между мной и таким, как ты, не могло быть ничего общего. И знаешь, наступают в жизни такие моменты, когда все это становится не важно. Чувства можно просто отключить. — Мне было это важно, всегда, — дорожка слез скатилась по щеке, оставляя темное пятнышко на простыни. Билл поцокал языком. — Как жаль, что мы не сошлись интересами. Но ничего, может, это научит тебя чему-нибудь. Например, прекратить лезть в чужие жизни без спросу. Том услышал звук расстегнувшейся ширинки, разрываемой упаковки от презерватива. Открывшегося тюбика. Его накрыло апатией — стало все равно, что будет дальше. Боль и холод или жар и тепло ладоней — это все не имело значения. Он уже понял, что потерял его. Снова. — Поднимайся, — просто и резко сказал Билл, дергая его вверх. Том послушался, безразлично глядя на простынь, на который он только что лежал и на пятна, которые там находились — подозрительные, мутные разводы, покрывающие всю поверхность. Ему просто хотелось, чтобы Билл быстрее закончил свой жизненный урок. Брюнет внимательно осмотрел поле своей деятельности. — Знаешь, я могу потерять контроль, так что ты уж извини, — предупредил он ровным, ничего не выражающим голосом. Том стиснул зубы. Билл не потрудился делать это мягко, зашел сразу и до упора до боли вцепившись в бедра того, кто был под ним. Том закусил губу, чувствуя, как его целиком и полностью заполняет боль — неприятная судорога прошла по всему телу заставляя его немного прилечь к кровати. Однако Билл тут же потянул его обратно вверх за шиворот футболки, которую так и не снял. — Стой так. И не сжимайся — так не станет проще. Том прикрыл глаза. Билл начал двигаться и он чувствовал каждый его рывок, болезненный, потому, что парень входил резко, быстрыми толчками. Больше не было той нежности, что Тому так нравилось в нем, он был грубый и злой, такой непохожий на себя. Они не разговаривали, Билл просто молча делал свое дело, притягивая бедра Тома к себе, так, чтобы тот ощутил очень много всяких ощущений — в основном не очень приятных. Живая искорка, что на секунду зажглась в его глазах, погасла. — Нет, так не пойдет, малыш, — брюнет прижал его лопатки к своей груди. — Не будь таким вялым и апатичным. Ты же говорил, что любишь меня? Так покажи мне ее — свою любовь. Еще один глубокий толчок и Том не выдержал — он тихо застонал. Билл задел его болезненно, но одновременно с тем крайне приятно — все мышцы области таза пошли теплой судорогой и он против воли ощутил полное расслабление, открываясь навстречу движениям парня. — Уже что-то… — Билл одобрительно кивнул. — Разве ты не чувствуешь ее? Где-то на глубине трех — пяти сантиметров у тебя есть чувствительная точка, которую я задеваю и тебе становится очень хорошо. Билл сделал еще одно резкое движение и Том против воли откинулся на него, крепче прижимаясь лопатками к его груди. Рука брюнета обхватила его поперек талии. — Я позволяю всем делать это со мной именно так, — прошептал Билл прямо в его ухо. — Как делаю это сейчас с тобой. Том сжал зубы. Он не хотел слушать этот разрушительный шепот, но на периферии, где сознание еще не утопало в боли, он все равно разбирал слова: — Любовь. Ты можешь получить мою любовь в любое время, Том. Просто приходи, заплати мне. И я покажу тебе, что это. Том попытался немного расслабиться. — Это не любовь. Это попытка бежать от себя самого, Билл, — сказал он напоследок, прежде, чем его снова прижало к кровати. Билл рыкнул. Движения его становились все грубее и яростнее. В своей голове Том искал то место, куда он мог спрятаться от холодной грубости. Он вспомнил комнату в кампусе Билла. День, когда они не покидали постель, мимолетные поцелуи, перерастающие в горячую ласку. Мягкую улыбку и лучи солнца, пробивающегося через окно в середине зимы. В то, что это происходило на самом деле верилось с трудом. В этой тесной комнатушке все светлое поглощал тяжелый сумрак. Брюнет уже не стискивал ребра Тома в стальных объятиях — он потерял свою бдительность его движения стали скорее расслабленными и горячими, руки свободно лежали на животе Тома, двигая его тело. Это отдаленно напоминало те моменты, когда их с Биллом все еще связывали близкие отношения. Внезапно даже для самого себя, Том перевернулся, вырываясь из его хватки. Мелькнули удивленные карие глаза. Через секунду Билл лежал на лопатках. — Тебе не напугать меня, — проговорил Том, смотря на него сверху, — Я вспоминаю только хорошее, что нас когда-то связывало вместе. Это были прекрасные моменты. К удивлению Билла, Том сам избавился от своей футболки и джинсов. Он поставил ладони Биллу на грудь, нависая над ним. Поначалу брюнет не понял, что Том хочет сделать, но похоже тот решил не играть по чужим правилам. Он придвинулся к Биллу, впуская его в себя и задерживая дыхание от боли. Билл удивленно посмотрел на парня, когда тот начал двигаться сам. Том запрокинул голову, облокачиваясь спиной о его колени. Сквозь прищуренные веки он точно уловил — Билл прикрыл ресницы и чуть закусил губу. Том склонился ниже. Что бы это ни было и чего бы Билл не добивался, он хотел сразить его тем же оружием. У него получилось на секунду вернуть того Билла, который жил под этой непробиваемой кожей, получится и еще раз. Том расстегнул его куртку, касаясь его груди и делая так, как Билл любил — касаясь его сосков. Тот перехватил его руки, не позволяя никаких ласк, но Том склонился и прошелся языком по его татуровкам, которые теперь украшали все стройное и худое тело. Их не было раньше и Том с интересом рассматривал их — причудливые рисунки черными чернилами, надписи и картинки. — Ты самый красивый человек, которого я видел когда-либо, — выдохнул он, опаляя его кожу. Билл разгадал его намерения, и в глазах его на секунду сверкнуло отчаяние. Его пострадавшая рука дрогнула, когда Том подтянул ее к себе и прижался к ладони, прикрывая глаза. Как в первый раз. — Прекрати, Том, — прошептал Билл отворачиваясь от него и вытаскивая из его хватки свои пальцы. — Нет уж теперь терпи, я же заплатил. Твои были слова. — Том чмокнул его в щеку. Он пошел ниже, снова перешел к шее, к ключицам, к животу, провел языком по его коже делая все, что угодно, чтобы Билл растаял под его натиском. И у него снова начало получаться, Мерфи расслабился от поцелуев, больше не пытаясь сопротивляться, лишь тихо зарычал от бессилья. Том смотрел на него прикрытые веки и дрожащие ресницы, гладил его так, чтобы Билл вспомнил — как могло быть хорошо вместе с тем, кого любишь. Они будто поменялись местами и теперь уже брюнету было стыдно за то, что он позволял себе непрофессиональные слабости в постели. Том не переходил к основным эрогенным зонам, ему хватало и поцелуев, чтобы заставить Билла дрожать. Он мог делать с ним все, что ему вздумалось, это было так просто, зная наизусть его тело, все его изгибы. Том перешел на его живот, оставляя теплые поцелуи, заставляя Билла изворачиваться. — Прекрати, Том… Перестань, не надо, — пытался вывернуться Билл, которому не нравилось терять контроль. — Не целуй меня. Просто сделай то, что надо и уходи. — Нет уж. Ты будешь терпеть меня, пока не сдашься. Все твои клиенты делают с тобой так? Том поднялся выше, резко дернув Билла к себе за плечи. Взгляд Брюнета снова стал мягче и отчаяннее. Том понял, что добился своего — не было лучшего способа доказать, насколько хорошо может быть с тем, кто любит тебя, чем просто показать свою ему любовь. — Я не целуюсь на работе, — Билл поджал губы, отворачиваясь в сторону, когда Том нагнулся к нему ближе. Воспоминание полоснуло по мозгам, четкое, яркое — вырванное из прошлой жизни: Билл после той, первой аварии, не желающий принимать таблетки. Их первый раз был точно таким же — упертый мальчишка все делал через сжатые зубы. — Ты сейчас не на работе, придурок, — со злостью бросил Том, нападая на его губы и одновременно прижимаясь к нему, опускаясь обратно на Билла, чувствуя, как его туго заполняет изнутри. Брюнет сдавленно и протяжно застонал, пропустив этот удар. Его мягкие губы раскрылись сами по себе, давая Тому шансы взять то, что он хотел: его эмоции и чувства. Билл непроизвольно сильно сжал его корпус обхватывая руками горячую кожу, помогая двигаться. Мерфи немного переоценил свои возможности, а Том слишком хорошо знал его слабости, знал, на какие точки надо нажать, чтобы было ощутимо. Чтобы стало сложно сдерживаться. Несмотря ни на что, даже в этой искореженной, побитой, ободранной реальности у него возникло ощущение удовлетворённости и заполненности. Билл снова отвечал на его поцелуи, хотя и пытался отворачиваться два раза. Том возвращал его на место, продолжая зарываться в темные волосы, прижимать к себе его голову. Он теперь двигался на нем сам, очень медленно и осторожно, сильно не углубляясь. Теперь, когда он немного расслабился у него получилось правильно принять Билла в себя пришло некое подобие удовольствия. Боль прошла. Постепенно их маленькая перепалка пошла в нужное Тому русло. Это выматывало изнутри, подталкивая к крайней точке быстрее, чем Том успевал поймать момент — он ощутил приятное содрогание всех мышц Билла, который лихорадочно цеплялся за его кожу ногтями. Том знал, что ему хорошо. Он видел это по его лицу. Его мутные, полные страсти глаза были прикрыты — верный признак того, что Билл душой сейчас пребывал где-то ближе к беспамятству, чем к прозрению. Еще один короткий поцелуй, взгляд прямо в его глаза, которые распахнулись на секунду, когда Мерфи приоткрыл рот, чтобы судорожно вздохнуть. Том провел руками по его животу, по пояснице, поднимаясь по груди, чувствительно задевая соски. Он услышал, как Билл протяжно вскрикнул, больно закусив его губу, почти не прекращая поцелуи. Брюнет не выдержал первым. Том почувствовал пульсацию, сокращение бьющее по нервам бешеным темпом и сильно прижался к парню, который все еще был твердый внутри. Том тоже сдался от интенсивного ритма при взгляде на красивое лицо, искаженное сладкой мукой. Его накрыло острой волной кайфа, поднимающегося снизу и сзади по позвоночному столбу. Липкий пот тек по лопаткам. Том без чувств завалился на жаркое тело, тяжело дышащее под ним, которое тоже не подавало особых признаков жизни. Он провел руками по влажной коже, собирая капельки влаги пальцами. — Очень профессионально, Билл, так стонать и кончать раньше своего «клиента». Ты хотел этого всегда, признай это. Может, хватит валять дурака? Давай ты соберешь свои вещи, признавшись себе, что ты ко мне неровно дышишь и всегда дышал, и мы уедем с тобой. И начнем новую жизнь? Билл молчал с полминуты прежде, чем ответить. — Том. Уходи… Ты не можешь ничего изменить. — Да почему? Почему, твою мать?! — Том заглянул в бледное и такое близкое лицо своего горе-насильника, резко и не очень ласково разворачивая упрямца к себе. Карие глаза посмотрели на него с такой тоской и болью, что сердце моментально разорвалось на ошметки, как шарик с водой, сброшенный с высоты. Том непроизвольно выдохнул. — У меня СПИД. Ты добился своего, влез ко мне в душу. А теперь просто уходи. На его словах Том полетел в пустоту Билл, сухо кашлянув пару раз, посмотрел на него, с обидой и горечью. И, с трудом встав, пошел в направлении душа, больше не оборачиваясь. Дверь хлопнула за его спиной.

There's no desire at all All gone with your love And I'm slowly fading away I always thought you'd be mine Until the end of time But you're so far away from me I'm gonna win back what I've lost Nobody else to rule my world It's just the way the story goes (In my dreams) (Entwine — Nothing’s Forever)