Short list

Если Ву чего-то хочет, он обязательно этого добьется. Это касается не только первого места в баскетболе на первенстве школ Ванкувера, не только первой красавицы своей школы. Если Ву хочет, чтобы Чанель стал Хэппи Вирусом, как прежде, он этого добьется. Чего никогда не делали Бэкхен и Кенсу? Они никогда не пытались вытащить Чанни куда-то, куда он совсем не хотел идти или боялся. Они давали ему свободу, которую категорично честный Ифань назвал свободой сдохнуть. Как бы ни было неприятно, он был абсолютно прав. И не собирался идти по проторенной дорожке, ведущей в тупик. Ву хотел сломать стену депрессии, а для этого нужно было действовать жестче. Дождавшись, пока Чанель не придет в норму после простуды, старший начинает приводить в реальность свой план Барбаросса. Так как Ифань учится в Сеульском Государственном Университете на международных отношениях и входит в сборную по баскетболу, то первым делом вытаскивает Чанни на одну из игр вместе с остальными ребятами с вечеринки Лухана. К слову сказать, тандем Крис-Тао играл лучше всех. На их счету было больше заброшенных мячей. А если вспомнить, что когда-то Хэппи Вирус сам играл в баскетбол, в том университете, где учился и откуда перевелся, потому что там учился МинХек… в общем, Ву настоял, чтобы Пак снова пошел в баскетбольную команду. Крис сам освежает его память насчет правил игры, проводя матчи один на один перед домом Лухана, где есть баскетбольная площадка. Чанель смотрит на свои полученные во время матча синяки как на драгоценности – они значат, что он жив. Содранные колени, ладони, ушибленный как-то раз бок – все это младший воспринимает как высший из даров Бога, он чувствует себя чертовски живым и немного счастливым. Любое возвращение к нормальному жизненному ритму после долгой и тяжелой болезни проходит долго и очень болезненно. «Врачу» нужно быть готовому к тому, что пациент будет отказываться от продолжения лечения, ныть и пинаться. И что делать в таких случаях? Запасаться терпением. У Ифаня терпения хоть отбавляй. Он вообще очень терпеливый. К слову о Ифане… скоро их знакомству будет год. Целый год нескончаемых «Чанель, ты идешь со мной и это не обсуждается», «задолбал запираться в четырех стенах, ты что, девушка?», «возьми себя в руки и пойди набей МинХеку морду, что ли». Ифань грубоватый, но заботливый; не умеет готовить толком, его конек это рамён, но он всегда моет посуду за всеми; с виду весь такой модель с обложки и мне-на-всех-класть, а на деле достаточно сострадательный. А еще Ву говорит, что жалость – яд. И жалеющий убивает объект жалости этим ядом. Травит, травит безжалостно и страшно. - Хен! Крис вертит головой, пытаясь выглядеть в толпе встречающих, заполонивших аэропорт Инчхона, знакомую макушку. Макушка, к слову сказать, уже не кудрявая – Чанель состриг волосы, копируя нынешнюю стрижку самого Ифаня. Хотя откуда младший знал об этом? Звонки по Скайпу были частыми, но старший всегда надевал бандану. Так, просто хотел немного позлить Пака. - Хен! Его нескладная корейская башенка машет рукой и идет навстречу. Они подходят друг к другу, и Чанни улыбается широко, только увидев, что больше нет блондинистой укладки Ву, а короткий ежик черных волос. Такой же, как и у него самого. Но они же не сговаривались! Это судьба – сказал бы Бэкхен. Чанни первым делает шаг вперед и обнимает Криса. - Я скучал, хен. Очень. - Я тоже, - улыбается Ву, обнимая его в ответ. А потом на них налетают Бэкхен с Кенсу. И их обнимашки больше напоминают кучу-малу. Что? Именно на это все и похоже. Крис смеется. Как же он скучал по этой странной, сумасшедшей троице! Но больше всего по своему Фениксу. Откуда взялось это прозвище? Перед своим отъездом на три месяца в Канаду Крис пришел к Чанелю домой и долго, серьезно с ним разговаривал. В частности, прозвучала фраза Ты должен восстать из пепла своего прошлого как Феникс, потому что я в тебя верю. И Чанни восстал, как обещал хену. Он наплевал на все, пережитое им раньше, на жалость к самому себе, на МинХека (которому, Пак все-таки вмазал при личной встрече и ушел, весьма довольный собой), на весь мир кроме Ифаня. Он мог признаться самому себе, что этот высокий китаец не просто друг ему, а некто более близкий. Как ангел-хранитель, только при виде его сердце стучит сильней, в животе порхают бабочки и тому подобное. Даже если это звучит ванильно. А вообще, что такое любовь? Конфуций говорил, что любовь – начало и конец нашего существования. Без любви нет жизни. Поэтому-то любовь есть то, перед чем преклоняется мудрый человек. Ифань готов был подписаться под каждым словом этого изречения. Он не существовал, пока не встретил Чанеля, не захотел ему помочь. Любит ли Ву его? Да. Любит. Только никому об этом не скажет. А любит ли его Чанель? Кто знает, кто знает… Пока что китайцу это неизвестно, остается только надеяться, что его теплые объятия, его улыбка – все это неспроста. Что Чанни все-таки забыл МинХека и любит его, Ву Ифаня. Почему бы не надеяться на это? Он же все-таки имеет на это право. Лухан, конечно, устроил вечеринку по поводу встречи Ифаня из Канады. Это и понятно, он же душа всех вечеринок. Как и воскресший Чанель, который присоединился к Лу, на его плечи пал выбор музыки. И он с этой задачей справляется на отлично, только не просиживая все время у ноутбука, как это бывало раньше, а бегая между ним и группой отдыхающих и веселящихся ребят. А еще он все время следил, чтобы виновник празднества не зацепил своими ногами провода и не кончил напрочь всю с трудом выстроенную систему звучания. К счастью, этого не произошло. Ближе к поздней ночи Пак вдруг засобирался домой, хотя Кенсу и Бэкхен точно оставались на ночь у Лухана. Но корейскую башню не переубедишь – если он что-то решил, то решил безоговорочно. Бэкхен беспомощно смотрит на Криса и тот поступает так, как должен поступать нормальный парень. Он решает проводит Чанни до дому и остаться спать там. В гостиной на диване. Если поместится (хотя должен, раньше же помещался). Чанель немного противится, да разве старший его слушать станет? И они идут по ночному Сеулу вдвоем. Немного холодно. Пак зябко кутается в свою толстовку. Нет, погода, конечно, не настолько холодная, чтобы носить куртки, но это же ночь. И ветер пробирается за шиворот, вызывая стайки мурашек. Хотя скорее военные марши, где много-много солдат. - Замерз? – не выдерживает и спрашивает его Ву. - Ыгы, - стучит зубами Чанель, не способный говорить нормально, потому что у него во рту чупа-чупс, заботливо (или не очень) подсунутый полусонным Тао. - Я тоже, - честно признается Ифань и приобнимает оторопевшего Чанни за плечи. – Но так теплее. И младший обнимает его в ответ, только за талию. Обнимает, и они так идут по дороге, объединяя свое тепло. Атмосфера вообще хорошая, заранее располагает к искренним беседам. К беседам, которые могли бы состояться раньше, но не состоялись по многим причинам. Тем более, что требовалось прояснить кое-какие вопросы. - Ифань-хен, - позвал тихонечко Чанель. – Ифань-хен, а помнишь мой вопрос? - Ты про тот, самый первый? – немного криво усмехнулся Крис. – Зачем? - Да. - А ты мой ответ помнишь? - Помню. - С тех пор кое-что изменилось. Понимаешь, Чанни, я к тебе совсем привязался за этот год. И уже не могу представить своей жизни без тебя. Учеба, работа в отцовском бизнесе – это все не то. Мне нужна была жизненная цель, яркая и прекрасная в своей простоте, своей идеальности. Мне нужна была путеводная звезда, чтобы идти за ней. И тут появился ты. Печальный, замкнутый, одинокий в своем отчаянии. Я же не знал тебя до той встречи. Но захотел помочь вернуться к жизни. - Твоя цель только в этом и состояла? – грустно отозвался Пак. Ву вздохнул и покачал головой. - Не совсем. Я хотел научить тебя жить. Но, знаешь ли, за год это нереально. Можно только реанимировать желание жить. А сейчас… сейчас, Чанни, я хочу научить тебя любить. - По-настоящему? - Да. - Без обмана? - Да. - И ты меня не бросишь? - Чанни, я… - Ву глубоко вздохнул, понимая, что младший прекрасно осведомлен о его привязанности к нему. Причем осведомлен, похоже, по собственной догадке. Но врать ему не хотелось совсем. - Ифань-хен, я же все понимаю. Не совсем маленький, - смеется Чанель, обнимая крепче его одной рукой за талию. - Правда? Знаешь, Чанни, я по тебе скучал. Очень. Все это время. - Я тоже, - младший резко остановился, заставляя старшего остановиться тоже. Пак ладошками обхватил лицо Ву. – Ифань-хен, а ты точно это чувствуешь? Вместо ответа Крис взял его за ладонь и прижал к своему сердцу, позволяя услышать сердцебиение. - Этого мало, знаю, но… мое сердце твое. - Хен, - Чанни прижался к нему, обнимая. – Не бросай меня никогда. - Ты что, с ума сошел? Как я тебя брошу? – улыбнулся Ву, обнимая в ответ. – Ты же мой Хэппи Вирус. Так что становись хроническим. У нас поначалу не было слов о любви. Мы просто боялись друг другу говорить. То есть, я боялся, все-таки негативный опыт в прошлом и все такое. А хен просто не говорил, зная о моих сомнениях. Но он целовал. Гладил по голове, взъерошивал волосы, щелкал по кончику моего носа. И это было ценнее всех слов о любви. А потом я тихо начал учить китайский и понял, что каждый вечер, во время телефонных звонков Ифань-хен вместо «спокойной ночи» говорил мне «я люблю тебя». А когда я их повторил, но при личной встрече… думал, он убьет Лухана. Это было страшно. Я думал, что никогда не полюблю снова. Не захочу целоваться с другим человеком. Не захочу отдать ему всего себя, но… это чудо, правда? Мое чудо по имени Ву Ифань. Я пока не хочу писать по этой линии нц-у. Не готова. Если она и появится, то как бонус, главки этак через три)))))Так что сорри)))))Снова, кстати, написала какой-то сумбур, но что получилось, то получилось.