Short list

Я вернулась со своими ОТП намбэ ван, но они какие-то совсем странные)))))) Вот к чему приводит вечер семейного досуга, то есть лепка пельменей))))))))) Принимайте))))) Он странный. На самом деле. Пишет сказки в аляповато цветном блокноте цветными карандашами. Смеется невпопад, то есть это люди так думают, что невпопад, а на самом деле он смеется над людскими чересчур серьезными физиономиями. Он работает продавцом в магазине игрушек и он – почти реальный Магориум, только не обладает магией. Или обладает, но прячется. В любом случае, Чжан Исин странный. А Ифань – средоточие серьезности, весь такой правильный, подчиненный правилам, скрупулезный и т.д., и т.п. Он носит дизайнерские костюмы и дизайнерские же рубашки, отутюженные до предельного состояния, носит галстуки и является типичным наследником богатой империи. Так что общего между мальчиком-из-сказки и мальчиком-из-элиты? Чувства. Чувства, прошившие яркими ленточками все их естество. Первая встреча была весной. Пахло цветами, Исин откровенно кайфовал, гуляя по радостным улицам в своей бордовой толстовке и драных на коленках джинсах. Он купил себе мороженку и ел ее, запивая бабл-ти. А Ифань шел из кафе в обеденный перерыв. Ему не хотелось возвращаться в офис, где скучно и не с кем поговорить, кроме откровенно флиртующей секретарши. И была бы причина не пойти… Причина оказалась невысокой и смешно ойкнувшей, когда по его черному пиджаку растеклось пятно от мороженки. Ифань и Исин столкнулись. Испуганный (впервые в жизни) Чжан смотрел на него во все глаза, вполне обоснованно опасаясь проблем. Но парень в костюме просто улыбается облегченно и искренне благодарит. - Спасибо. Теперь мне можно не идти на работу. И уходит, выпрямившись и сбросив с плеч тяжелый груз ответственности. Вторая встреча происходит в ночном клубе, куда иногда ходит Исин, исключительно чтобы потанцевать под музыку, насладиться ощущением толпы, а потом, как пресловутая Золушка, уйти в полночь. Ифань просто отдыхает от напряженной недели, но шалеет, когда видит знакомое лицо на танцполе. «Лицо» танцует, - нет, двигается чересчур соблазнительно для своего неземного образа. Музыка бьет по ушам, а он двигается плавно, грациозно и крышесносно. Ифань мысленно стонет, потому что хочет это чудо в свое исключительное пользование, но понимает, что птичка в клетке – это узник, всегда узник, печальный и одинокий. А ему не хочется рушить жизнь другого человека, пускай и такого нереального, как он. Встреча лицом к лицу происходит в туалете, куда оба (по одной, конечно, причине) приходят, но в разное время. Сначала Исин, к которому начинает приставать совершенно неадекватный тип. А потом – Ифань, который спугивает «охотника» одним своим мгновенно помрачневшим видом. Фишка в том, что этот самый dark-face style не нравится и Исину, он наклоняет как-то совсем по-кошачьи голову и грустно щурит глазки. А Ифань вдруг улыбается и протягивает ему руку, называя свое имя и обязательно добавляя, что судьбе угодно сталкивать их уже второй раз. Они совершенно разные. Исин – единорог самый настоящий, с привычкой зависать где попало и когда попало, Ифань – серьезный и опасный дракон (младшему стыдно так его называть, но слова никогда долго не задерживались на его языке, предпочитая сразу же выскакивать в мир). Исин честен, открыт и всегда прежде скажет, а потом подумает. Ифань же наоборот – сначала долго думает, а потом говорит. И каждое свое слово взвешивает как искусный ювелир. Однако влияние младшего становится слишком велико, когда Ву (такая у Ифаня фамилия) на семейном ужине, при множестве родственников, говорит, что всегда хотел быть владельцем книжной лавки (и это наичистейшая правда). Логично, что он впадает в опалу, но ничто не радует его так, как возможность заниматься своим делом. Он продает пентхаус в элитном районе, снимает в аренду площадь рядом с магазином Исина (где работает он) и устраивает там настоящий книжный рай. Когда об этом узнает сам Чжан, он неожиданно плачет – потому что именно из-за него старший поругался с отцом. Это и расстраивает. Но Ву его успокаивает, обнимает и как-то смущенно просит пустить его немного пожить в волшебном мире Исина (читай: в его ярко разукрашенной квартире). Что уж тут поделать, милосердный единорог не бросит одинокого дракона на произвол судьбы. Тем более, что мифические существа должны помогать друг другу. Так начинается их жизнь вместе. Она прекрасна в своей первобытности, в своей яркости и веселости. Ифаню поначалу кажется, что он либо наркоман, либо травку курит, раз его так вставляет эта жизнь, но постепенно он понимает – это правильно. Даже если все вокруг говорят, что Исин – дурак. Значит, он тоже дурак. Ну и поделом всему миру, им так легче. Правда, Исину однажды говорят, что Ифань обладает холодным сердцем, полным льда. Исин смеется (откровенно и задрав голову к небу, а в этот момент подходит Ифань) и отвечает, что да, сердце Ифаня действительно холодное, но там не лед, а мороженка, ice cream по-английски. Ифань улыбается. Между ними уже есть крепкая дружба, как если бы парни знали друг друга с детства. Старшему нравится жить с младшим, но еще больше ему нравится сам младший. И он это открыто говорит, на что получает такой же ответ. Любовь – ленточка красная. Она проходит через сердца, иногда причиняя боль, но чаще всего нет. Первым это чувствует Ифань. И понимает, куда влип. Он же старший, он все понимает, и откровенно боится подобных чувств. Только его успокаивают мысли, что Исин – он другой. Он поймет. Решение начать серьезный разговор приходит спонтанно (а раньше он прокрастинировал, планировал все от и до). Ифань идет в спальню младшего, изрисованную донельзя. Исин, в коротких шортах и растянутой футболке, лежит на животе на кровати и, высунув кончик языка, пишет цветными карандашами в своем блокноте. Ву ложится рядом и шепчет ему в ухо. - Здравствуй, радость моя, счастье мое. Здравствуй, солнышко, звездочка моя, облачко пушистое. Исин улыбается, - ямочка на щеке выходит на променад, - и поворачивает к нему голову. Глаза его светятся. - Исин, ты же все понимаешь, правда? Ты у меня очень умный, можешь читать по лицу… прочитай меня, пожалуйста. Младший молчит, улыбается, а потом чмокает старшего в губы. - Я согласен, - говорит он и смеется. – Я тебя люблю! Легче Ифаню? Легче. Ему не приходится объясняться пустыми, ненужными словами, доказывать всю степень своих чувств к младшему, как это было бы с кем-то другим. Тот удивительно умен, при своей необычности, и все понимает сам. И говорит про любовь первым. Но Ифань щурится. - Я люблю тебя больше, Син-Син. - Ну, это как посмотреть, - улыбается младший, переворачиваясь на спину. При этом футболка задирается, обнажая плоский живот, и старшему приходится отодвигаться, потому что иначе он просто и банально набросится на Исина. А тогда все может испортиться. - Отношения – не продукты, они испортиться не могут, - серьезно заявляет Чжан. – Если ты хочешь поцеловать меня, или сделать что-то другое, более… то делай. Я не против. - Не могу,- сипит Ву. – Ты же мое невинное чудо. Я не должен развращать тебя. Давай подождем. - А я хочу увидеть звезды под веками, причем прямо сейчас, - упрямо отвечают ему. – И ты просто обязан помочь мне. Потому что ты старший. Потому что у тебя есть опыт, а у меня нет. - Син, радость моя, но это больно. - К стоматологу ходить, чтобы зуб лечить тоже больно. И к другим врачам тоже. А я не люблю, когда мне ставят уколы. - Но это намного больнее… - Ты хочешь или нет? - Хочу. Очень. Вместо дальнейшего ответа Исин просто стягивает с себя футболку и Ифань сглатывает. Его чудо не такое худое и хрупкое, как кажется. Он по-спортивному подтянут, мышцы под кожей соблазняют, а еще эти темные бусинки сосков, тазовые косточки, ключицы… они определенно не способствуют сохранению разума. Это не принуждение, нет. Это просто один маленький мальчик объясняет мальчику постарше, что есть хорошо, а что есть «не дури, Ифань». Они сладко целуются, почти как мороженое есть вместе, или пирожное, только целоваться. Они гладят друг друга, но это не как прикосновения крыльев бабочки, это как рисовать без красок. Они ласкают, и тут-то Ифань показывает себя во всей красе. Он априори старше, априори мудрее по жизни (в частности, у него никогда не пригорает яичница, а вот у аса по готовке Исина она вечно не удается), априори сильнее и лучше знает, как доставить удовольствие не только себе, но и своему не любовнику, нет, - возлюбленному на века вечные. Он не просто гладит, он доводит до стонов кончиками пальцев. У Исина же никогда такого не было, он не искушенный в сексуальном плане, поэтому кончает прямо во время растяжки. Ифань смеется, но он же еще не показал звезды под веками, поэтому продолжает свое «черное» дело. И вскоре Исин чувствует себя таким… наполненным, таким единым целым вместе с Ифанем, что не сдерживается и плачет от счастья. Ву плачет вместе с ним, но только за компанию. Он двигается медленно (сначала), попадая по простате, сплетает пальцы с Исиновыми и целует глубоко, сладко и далеко уже не невинно. А потом ускоряется, да так, что Исин видит обещанные звезды, причем в большом количестве и очень близко. И этот их занятие любовью соединяет такие разные сердца воедино. Но иногда кажется Ифаню, что все это нереально, что все иллюзорно и он спит, проживая целую жизнь за ночные часы. В такие дни Исину приходится пинать, щипать, кусать, бить по голове деревянной лопаткой или ладошкой по лбу, чтобы доказать, что все реально. Сказки, они такие… в них либо веришь, либо нет.