Short list

Ты моя одержимость, моя смерть и мой наркотик. Моя жизнь и моя смерть одновременно. Мой Бог и мой Люцифер. Человек, ради которого я жил, живу и буду жить. Ты идеален до мозга костей, твоя внешность подходит исключительно для модельного бизнеса, а не для магазина игрушек, где ты работаешь сейчас. И я пытаюсь быть похожим на тебя, но куда моим лопоухим ушам и бесящим кудряшкам до идеала? Мне никогда не стать таким как ты. Да, я фанбой, самый настоящий фанбой, который знает абсолютно все о своем кумире. Что ты любишь, а что вызывает отторжение. С кем встречаешься каждый пятничный вечер, с кем дружишь, как зовут твою маму и почему она живет в Канаде. Я даже мог бы назвать себя твоим сасэном, если бы не одно но – я не ворую твои вещи и я знаю, что нам никогда не быть вместе. Просто потому, что идеальному Ву Ифаню не место рядом с отвратительным Пак Чанелем. Мы на разных ступеньках, правда? И… я бы хотел, чтобы у тебя была самая красивая девушка в мире. Чтобы люди, глядя на вас, ахали от удивления. Разве Кристал не такая? Вы нравились мне вместе, вдвоем… Тогда почему я сейчас стою в темноте ночного переулка и кусаю собственный кулак, чтобы не зарыдать, когда вижу, как она кричит на тебя? Когда обвиняет в том, чего не было (я-то знаю, ты никогда не изменял ей), когда бьет по щеке, оставляя на идеальной коже отвратительно красный след. Почему мне больно вместе с тобой? Я не должен вообще ничего чувствовать, потому что в моем случае боли больше нет. Потому что Пак Чанель умер год назад, а сейчас идет след в след за человеком, которого встретил, невидимым бродя по улицам. Я фанбой-призрак. Крис снимает куртку и бросает ее прямо на пол. Поднять вещь и повесить на место просто не было ни сил, ни желания. Он просто устал. Видеть подобные вещи, что видел он, было ужасно. Ифань с детства отличался от обычных детей, но не только холодностью и отчужденностью. Он видел то, чего никто не мог видеть – мертвых людей. И сейчас около него уже 6 месяцев ошивался странный кудрявый парень, явно призрак. Ифань видел его часто, предполагал, что тот и в доме у него бывал. Значит, этот кудрявый видел его ссору с Кристал. Блондин уселся на диван, закинув голову на спинку и вытягивая длинные ноги. Сегодня был очень дерьмовый день, причем с утра, а бывшая подружка все докончила. Ему бы с кем-нибудь поговорить, но друзей нет. Настоящих друзей. Так почему бы не поговорить с тем, кто умер? Парень незаметно окинул взглядом гостиную, практически сразу замечая несуразно долговязую фигуру у окна, прикрывающуюся портьерой. - Эй, кудрявый, - позвал он. – Выходи, я тебя вижу. - Ты… т-ты вид-дишь меня? – заикаясь, произнес призрак. - Вижу. С самого начала. - Н-но как? - С детства, - китаец пожал плечами и похлопал по дивану. – Садись, парень. Как тебя хоть зовут? - П-пак Чанель. - Цаньлэ, значит. - Да нет же, Чанель. - Цанльэ, - упрямо тряхнул челкой Крис. – Это по-китайски. - Значит, хен, ты меня видел? - Угу. - Хен, но… - Знаешь, мне некому сейчас даже выговориться, - хмыкнул Крис. – Ни друзей нормальных, никого, кому было бы важно мое состояние. - Но я думал, у тебя их много… - Нет у меня друзей, Цаньлэ. Так, знакомые. Но они ничего не знают обо мне. А ты знаешь больше, чем та же Кристал. Эй, Цаньлэ, можно я тебе пожалуюсь на жизнь? Призрак ощутимо покраснел, но кивнул. И Крис заговорил. О том, что устал быть один в такой большой, но немного неприветливой Корее, что ему хочется домой, к маме, попробовать ее стряпню, а не питаться раменом или в кафешках. О том, что отношения с девушкой были для него в тягость, она пыталась подавить его, а он не позволял. Что ему немного обидно, что нет настоящего друга, с которым и в огонь, и в воду. Что единственным, кто думает о его душевном состоянии, оказывается этот смешной кудрявый паренек, и от подобных слов Чанель плачет. Его идеал, его кумир сказал про него такую вещь, а у самого глаза стоят на мокром месте. - Очень жаль, что ты умер, Цаньлэ. Я бы хотел познакомиться с тобой настоящим. - Да уж… - парень опустил глаза вниз, а вот китаец ахнул. – Что такое, хен? - Ты исчезаешь? - Что? Он действительно исчезал, становясь не просто невидимым. Цаньлэ словно распадался на светлячков. - Хен, что это? – испуганно спросил парень, оглядывая себя. - Не знаю, - ответил Крис. – Значит, твое время пришло. Ты возвращаешься туда, где должны быть все мертвые. - Но я… я не хочу! Я хочу быть с тобой! - Не переживай, Цаньлэ, - немного грустно улыбнулся Ифань. – Со мной все будет хорошо. А придет время – увидимся. Прощай, Эльф!.. Чанель исчез, плача. После него остался легкий аромат весенних ландышей. Крис вздохнул, вытер подло набежавшие слезы и пошел заваривать себе кофе. А где-то Центральной Сеульской больнице в себя пришел неизвестный, лежавший в долгой (целый год) коме. Полгода спустя. Крис задумчиво смотрел на спортивную площадку, где какие-то подростки играли в баскетбол. Когда он был в их возрасте, то тоже вот так бегал, прыгал и закидывал мяч в корзину. Казалось бы, прошло не так много лет, он не вырос в серьезного и мрачного дядьку лет сорока, ему же всего 24, а на душе уже столько дерьма набралось, что иногда так и хочется выскрести все с мылом и щеткой. Вот он и сидит на скамейке, наблюдая, как парни играют. Особенно среди них выделялся один, самый высокий. Нескладная фигура, мешковатая футболка и сбитые коленки… он поразительно напоминал Ифаню призрака из прошлого. Причем в прямом смысле. Только вот лицом никак не поворачивался. И тут Фортуна ему улыбнулась, посылая баскетбольный мяч прямо в лицо этой башне. Конечно, он упал, бандана слетела с его головы, выпуская на волю те самые, до боли знакомые кудряшки. - Цаньлэ? – неожиданно для себя выдохнул Ву. Парень повернулся к нему, к тому, кто позвал его по имени, пусть и на китайский манер. Да, это был он, тот самый Пак Чанель, он же Цаньлэ. Но… как? - Хен? – по-корейски спросил он. Его друзья тут же подбежали, наперебой загалдели на английском, а Крис встал на ноги и поспешил уйти, чтобы не… чтобы что? Это невозможно, оттуда не возвращаются, он точно знал. Тогда почему Чанни там, на площадке, да еще и повернулся так, будто узнал? Сердце Ву болезненно кольнуло, он убыстрил шаг, чтобы уйти как можно дальше, но ему не позволили. Сзади донеслись крики «Хен, хен, да остановись же!», а потом кто-то с разбегу влетел ему в спину, крепко обнимая за талию. Останавливая. - Хен, не уходи… - бедняга не мог отдышаться. – Я тебя… я тебя помню. И всегда помнил! - Но… как? – тихо спросил Крис, положив ладони поверх его рук. - Я лежал в коме, хен. Весь тот год, что считал себя мертвым. Я лежал в коме как неизвестный, попавший в страшную аварию. Но теперь все изменилось, хен, я вернулся. Из-за тебя. - Как ты оказался тут, в Канаде? - Дядя узнал, что я осиротел и перевез меня сюда, усыновив. Я… я искал тебя, хен. Только не знал где. - А как кого ты меня искал? - Ву Ифань. - Дурачок, здесь меня зовут Крис Ву, - китаец повернулся и ласково посмотрел в глаза корейца. – Ну что, Цаньлэ? Значит, я теперь могу тебя коснуться? - Можешь. - И говорить с тобой в открытую? - Да. - И звонить по ночам? - Да… но, хен, я же по ночам сплю! - возмутился Чанель. Крис обнял его крепко-крепко и тихо сказал. - Я теперь своего кудрявого фанбоя никуда не отпущу. - Значит, будем дружить, хен? - Будем. Смерть – это еще не конец.