Загадочный мистер Смит

      Бывали дни, когда Фултон искренне радовался своей работе, был готов на любые подвиги, а силы били через край. Но не сейчас. Сейчас, казалось, всё идет насмарку, и конца этому никогда не будет. В два часа ночи во время операции умер совсем молодой солдат, и Питер пытался освободиться от гнетущего уныния на холоде.       В халате нашлась сигарета, и он было закурил, но через мгновение понял, что сейчас ему не до курения. Фултон провел ногой по снегу, обнажая рыхлую землю. Сигарета выпала из пальцев, и врач понял, что валится из рук буквально всё. Когда холод начал раздражать, Питер зашёл в госпиталь и уселся прямо на полу у входа. Ему ничего не хотелось делать – просто сидеть так, даже не думая ни о чём. Он это умел и любил, вот только редко выпадал случай так сидеть без дела.       Отдых этот продолжался недолго – послышался шум мотора. Какая-то медсестра побежала на улицу и в темноте споткнулась о ноги Фултона. Он успел подхватить её и неожиданно понял, что это сестра Гилмор. Питер отдёрнул руку и встал, а затем быстро вышел на улицу, не взглянув на девушку.       Четыре машины приближались к госпиталю. Едущий впереди мощный грузовик, звеня чем-то, быстро подъехал к госпиталю и остановился, показав бок с красным крестом. Из кабины выпрыгнул Клиффс – старый друг Фултона. Махнув рукой врачу, он побежал открывать кузов. С помощью подоспевших санитаров он вытащил на носилках из грузовика крепкого мужчину лет сорока с повреждёнными ногами. Точнее, с частью ног – то, что раньше было ступнями, теперь представляло собой неприятное месиво, перевязанное бинтами.       Сестра Гилмор издала неразборчивое восклицание и закрыла рот рукой. Фултон быстро посмотрел на неё и перевел взгляд на автомобили. Когда-то он кидался к ним, готовый помочь, но теперь стоял, засунув руки в карманы халата, и ждал, когда солдат внесут внутрь.       На полпути к операционной раненый с искалеченными ногами очнулся, и на его чуть плоском, суровом лице застыло выражение отвращения, стоило ему увидеть свои ноги.       – Как ваше имя? – спросил Фултон, поравнявшись с носилками.       – Я смогу ходить? – хрипло спросил солдат, жёстко глядя на врача.       Тот метнул взгляд на ноги пациента и замешкался.       – Ваше имя? – повторил он, чуть нервничая.       – На кой черт вам моё имя? – выкрикнул солдат. – Какой от того прок? Если я не буду ходить, нечего и тратить на меня время. Вон скольким парням нужна помощь! – Он кивнул в сторону других солдат на носилках и людей, высунувшихся из палат.       Фултон не любил, когда пациенты выходили в коридор. Они его отчего-то раздражали и мешали нормально работать.       – Пусть им займётся доктор Уоррен, – попросил Питер медсестру и снова обратился к солдату: – Мы сделаем всё, что сможем, сэр.       – К чёрту! – возопил раненый и схватил Фултона за руку. – Ты мне только скажи, смогу ли я ходить.       Врач некоторое время без единой эмоции смотрел на пациента, а потом слабо, будто извиняясь, покачал головой. Солдат плотно сжал губы и закрыл глаза. Фултон машинально отметил, что этот человек похож на йоркширца и, скорее всего, до войны он был фермером.       В операционной уже ждали хирурги и несколько ассистентов. Когда солдата-фермера уложили на операционный стол, Фултон подошёл к Уоррену, молодому хирургу, и прошептал:       – Я должен заняться другими, так что он на тебе. Не обращай внимания на его вопли – просто делай своё дело. Ноги уже не спасти, но домой мы отправить его можем.       – Эй, доктор! – крикнул солдат, когда Фултон уже направлялся ко второму пациенту. Питер подошёл к столу и подумал о том, что освещения катастрофически не хватает. – Ты послушай меня. Какой толк спасать того, кто уже не сможет ходить? Ну отрежешь ты мне ноги, и что? Это же не жизнь. У меня дома жена и две дочки. Я ради них сюда отправился, понимаешь? Что им делать с калекой? Хозяйство у нас маленькое, без мужчины всё пропадет. А ежели я умру, жена сможет найти ферме нового хозяина. Я им только мешать буду, понимаешь? Не надо тратить на меня все эти ваши штуковины. Я знаю, их у вас мало. Лучше спасите того, кто ещё сможет воевать.       Фултон рукой остановил ассистента, подошедшего со шприцом. Он сжал ладонь солдата, стараясь его успокоить, кивнул санитару и удалился, услышав тихое, но отчётливое: «Будь ты проклят».       Питер занялся вторым солдатом, в живот и лицо которого впились осколки гранаты. Этот парень тоже не захочет жить, когда увидит, что с ним стало. Фултон пожелал, чтобы у него не было девушки или жены – бедняга вполне может лишиться любимой. Он знал случаи, когда жёны не могли смириться с уродующими ранами своих мужей, и отвергали их, хотя этим людям помощь требовалась ничуть не меньше, чем инвалидам без рук или ног.       Когда всё закончилось, Питер, не сказав ни слова, вышел в коридор, где его нагнал Клиффс. Шофёр был огромным, с толстыми щеками и добрыми глазами, чем напоминал бульдога. Он обожал автомобили и посвятил им всю свою жизнь, но ещё он по-особенному почитал медицину, а потому отправился во Францию добровольцем.       – Ну, что там? – нетерпеливо спросил Клиффс, оглядываясь на операционную. Он считал это место святыней и смотрел в его сторону исключительно с благоговением.       – Все живы, – безразлично бросил Фултон.       – А этот, с ногами который?       – Ноги ампутировали. Он говорит, что зря. И я с ним согласен.       Клиффс удивлённо уставился на друга и остановился.       – Старина, что случилось? Раньше ты бился за… за каждый кусочек больного!       – Всё в порядке, – с усмешкой поглядев на шофёра, ответил Питер. – Просто нам действительно не хватает ни людей, ни препаратов. Прости, Клиффс, я хочу побыть один.       Здоровяк всё тем же удивлённым взглядом провожал удаляющегося друга, пока какой-то пациент на костылях не попросил его посторониться.       В палате контуженных Олдри совершал обход и с напряжением ожидал, кем сегодня назовётся тот странный человек. Он решил не приплетать сюда Фултона – врач и так был слишком занят. Лейтенант хотел сам понять, что происходит с загадочным пациентом. В союзницы он выбрал медсестру Гилмор.