Бегущий в Азкабан

Мне не хочется видеть Тео и Панси, которые так и не пришли на помолвку, поэтому я перемещаюсь с помощью камина в Хогсмид и бреду в направлении замка. На улице настоящая весна, ярко сияет солнце, легкий ветерок обдувает шею, когда стягиваю с себя шарф, подставляю лицо теплым лучам. Я иду по выложенной камнем дороге, ссутулив плечи и почти с закрытыми глазами, изредка поглядывая под ноги. Не хочу в замок, но больше и некуда. Домой, где забывший про мое существование отец? Поэтому я иду в Хогвартс, где не нужен вообще никому. Мордред бы побрал мою слабость, зачем я связался с Поттером? Чтобы он обижался на то, что я не в силах изменить? Я не солгал, Мерлин свидетель, как это было сложно. Что-то не сказал, но не лгал и признался в самом страшном, пытаясь оправдать его доверие. А он вытер об меня ноги, забыл обо всем сказанном, запамятовал, что я такой же подросток, как он сам, и не имею права голоса… нигде. Орден – все, что мне осталось. Я готов и дальше раскрывать им детали грядущих рейдов, но получится только, если старик поведает им обо всем. Но, кажется, даже Снейп не знает всей правды о моей миссии. Или Лорд ему мало доверяет, или Дамблдор. А мне… мне просто страшно рассказать холодному и отстраненному Снейпу, что я боюсь. Не хочу убивать. Никогда. Глаза застилает пелена слез, я почти не вижу дороги. Смерть Люпьена преследует каждую ночь, но я не считаю, что расплатился за нее. Что же будет, когда я убью наставника Поттера? Ни-че-го. И от этого невыносимо горько. Кто-то сжимает плечо, смаргиваю, отшатываясь назад от долговязой фигуры в черном. — Добрый вечер, мистер Малфой. Вы запоздали, — чеканит Снейп, отпуская плечо и вглядываясь в лицо. Моргаю, расправляя плечи и поднимая подбородок. — Моей невесте потребовалась помощь, сэр. — Она красива. — Да. — Но слишком глупа для вас, — заканчивает Снейп, неодобрительно поджимая губы. И это так приятно! Что хоть кто-то подумал, подходит ли предложенная отцом пассия мне. Хоть кто-то… — Мистер Малфой, нам требуется быть в Хогсмиде завтра. — Зачем, профессор? — удивляюсь я. Выпить со мной желает? — Я сейчас заберу свои слова обратно насчет глупости вашей невесты, — сухо замечает Снейп. — Рейд. — Где? — В Хогсмиде, — на выдохе повторяет Снейп и до моего размякшего от жалости к себе мозга доходит весь ужас ситуации. — Нет, — качаю головой, отшатываясь. — Вы обязаны, — бросает он, сжимая мою руку повыше локтя будто стальными пальцами и увлекая за собой в сторону Хогвартса. — Нет, — почти плачу я, не скрывая страха. — Я не хочу. — У вас нет выбора, мистер Малфой. Меньше всего на свете я хочу держать ответ перед вашей матерью о том, почему вы умерли. — Пожалуйста, — вырываюсь, делая несколько шагов назад. В груди все сжало ледяными клешнями страха, выворачивает наизнанку от холода, наполняющего меня. Я разрушу свою жизнь. Потеряю… всё. — Я не в силах отменить ваш Непреложный обет, мистер Малфой, — отчего-то поморщившись, бросает Снейп. — Но я не готов умереть, нарушив свой. — Вы? Но… — я пытаюсь понять, что именно обязан сделать Снейп. — Кому? — Многим, мистер Малфой, многим. Иначе бы я не смог занимать те позиции, которыми обладаю сейчас. — Лорд и Дамблдор, — понимаю я. — И ваша мать. О, Мордред, жестоко. Даже слишком. Если я пойду – умрет директор, уважаемый многими в магическом мире, и я потеряю возможность на нормальную жизнь после войны. Если не пойду, буду виноват в смерти единственного человека, не отворачивавшегося от меня. Я смотрю на замок, чувствуя накатывающую на меня ярость. Почему именно я? За что отец так поступил со мной, ведь я жил так, как хотел он, говорил то, что радовало его, думал, как он научил. А отец продал меня Лорду. Отдал, как надоевшего щенка. Не попытался спрятать, прикрыть собой, Мордред! За что? Я хочу пожить, не замечая на чужих лицах отвращения и ядовитых усмешек при упоминании моей фамилии. Хочу играть в квиддич, пить на вечеринках факультета, забываться за книгой, пировать в Большом зале, сдавать экзамены. Быть таким же как все, пусть не лучшим, пусть даже хуже Лонгботтома, но быть нормальным, не обремененным заданием убить. Сажусь на землю, спиной опираясь о кирпичную ограду вдоль дороги. Снейп молчит, глядя вдаль, и мне наплевать, какие терзают его думы. Потому что мне так омерзительно плохо… Тошнит и воротит от осознания собственной трусливой сущности. Хочется убежать на край света и пожить, вдыхать ароматы весны, вместо запаха горящих зданий и крови, повышать уровень волшебства, а не ставить над домами Метки и убивать магглов. К Мордреду их, к Мордреду Лорда и его приспешников, Дамблдора со своим Орденом, готовых шантажировать меня. Хочу обратно свое детство, я не заслужил происходящего сейчас, не об этом я мечтал! Зарываюсь пальцами в волосы, руки нещадно дрожат. Снейп аккуратно прикасается к моему плечу. — Я понимаю, Драко. Понимаю, что ты не хочешь, но ты обязан. Хотя бы ради Нарциссы. Как она без тебя? — его риторический вопрос пропитан горечью. Киваю, пряча лицо в ладонях. Мама… Мама не испугалась деликатно высказать Лорду, что только она и отец имеют право наказывать меня. Почти угрожала самому Темному Лорду, защищая. А кто защитит ее, если я умру? О Мерлин, какой же я трус. Убираю ладони от лица, поднимаясь на ноги. Мне, в конце концов, просто некуда бежать. Киваю Снейпу, направляясь к Хогвартсу. Что останется в нем от меня? Выбитый кусок камня на полу во время магической дуэли в кабинете Трансфигурации. Пролитые на стол в лаборатории зелий цветные чернила. Мои вещи, метла, квиддичная форма с моим именем. И Поттер, единственный, кому я посмел открыть часть своих страхов. Как я мог оказаться столь легковерным? Он не просил остаться. И я… не остаюсь. *** — Тео, — тихо зову я, постучав в дверь. Одновременно хочу и не хочу, чтобы он вышел. Не желаю видеть в его глазах боль и обиду, я так устал быть виноват в чьих-то мучениях. Дверь резко распахивается и на пороге возникает Тео, с идеально уложенными волосами и развязанным галстуком. — Драко, — выдыхает он, прикрывая за собой дверь. — Я думал, мне послышалось. — Да. То есть, нет. Мы можем поговорить? — Конечно, — кивает он, делая шаг ко мне, но я разворачиваюсь и иду по коридору к своей комнате. Когда дверь за Тео закрывается, я накладываю на нее все известные Запирающие. — Ты хотел поговорить… — Нотт мнет в руках лацкан мантии. — Да, — просто соглашаюсь я, присаживаясь на край стула, приглашающим жестом указав Тео на кресло. — О нас? — спрашивает Нотт, сев в кресло, а я тяжело вздыхаю, качая головой и смотря под ноги. — Нет. — Ладно, — с наигранной холодностью соглашается он. Делаю глубокий вдох. — Мне нужна услуга. — Что угодно, Драко, — говорит Тео, склонив голову набок и рассматривая меня. — Мне нужно, чтобы ты забрал Полумну Лавгуд с собой, когда отправишься в новый дом, — я специально использую эту формулировку, чтобы ненавязчиво напомнить, кому Нотты обязаны новым домом. — Она пойдет? Я же слизеринец. — Я тоже, но отчего-то она терпела меня все эти годы. Тео, ей угрожает опасность. Я прошу тебя заботиться о ней, как о родной сестре. — Кто угрожает? Это же всего лишь девчонка, — удивляется Тео. — Как и всегда сейчас – Лорд, — чеканю я, внимательно вглядываясь в лицо Нотта, надеясь не увидеть там страха. — Я постараюсь, — он передергивает плечом. — И никаких Фиделиусов, Тео. Наступило время, когда мы не можем доверять даже родным, — серьезно говорю я, заставляя понять его то, что обычно трактовалось иначе. Семья – святое, самое важное в жизни любого чистокровного. Но Лорд переступил через наши устои, пора и нам. — Я… — он сжимает подлокотники кресла, собираясь подняться, но разжимает пальцы, откидываясь на спинку. — Конечно, Драко. Для тебя что угодно. — Не дай ей сесть на поезд, прошу тебя. — А ты ее не предупредишь? — Если успею – предупрежу. — Если успеешь? — вскидывает бровь Тео, внимательно смотря на меня. — Да, — выдыхаю я. — Неужели всё, Драко? — почти плача, спрашивает Нотт. — Да, — я оказываюсь немногословен, когда дело касается обсуждения моего краткосрочного будущего. — Я думал, это пустая бравада, — признается Тео, подходя ко мне и присаживаясь рядом на корточки. — Тогда, первого сентября в поезде. Качаю головой, напрягаясь от ощущения его рук на коленях. — О Мерлин, Драко, я буду скучать, — сдавленно шепчет он, поднимаясь и обнимая меня. Прижимаюсь к его груди, ощущая подзабытый аромат сандала и чувствуя сильные руки, обхватившие меня. Смаргиваю, пытаясь не дать выхода слезам. Я тоже буду скучать, даже по почти убившему меня Тео, Хогвартсу, слизеринцам. Так страшно, что меня выдергивают из обжитого места, ставшего почти домом. Здесь, по крайней мере, мне не угрожает опасность. Кроме, конечно же, оборотней, кентавров, личины Волдеморта в лесу, гиппогрифов, драконов, Поттера… — Я тоже, — говорю и отстраняюсь, стараясь не смотреть в глаза, подернутые пеленой слез. Встаю и накидываю школьную мантию. — У меня еще дела. Тео кивает, не смотря на меня. О Мерлин, не страдай ты так. Тянусь, прикасаясь пальцами к его щеке, он кривит губы и наклоняет голову, зажимая мою ладонь между плечом и щекой, поглаживает пальцами мое запястье. — Я идиот. Думал, что ты всегда будешь рядом. Что у меня будет время все исправить, — Тео шмыгает носом, а меня трясет, но я не убираю ладонь из теплого плена. — Я не приехал вчера, так боялся увидеть ее. У вас будут дети, — его подбородок дрожит, он поднимает глаза и улыбается сквозь слезы. — Такие же напыщенные недотроги, как ты. Улыбаюсь, с трудом удерживая маску спокойствия, хотя внутри меня бьется и кричит маленький Драко, не готовый расставаться с жизнью. Нормальной жизнью… — Я люблю тебя, — шепчет Тео, целуя мои пальцы, словно не в силах отпустить ладонь. Киваю, меня трясет, делаю шаг назад, отдергивая руку. — Всё закончится, — бросает в спину Нотт, а я сдавленно вздыхаю, закрывая за собой дверь. Закончится. Но какой ценой? Я прихожу в Выручай-комнату, не наткнувшись по пути на школьников. Скоро отбой, поэтому я спешил, прокладывая дорогу через забытые всеми потайные пути. Комната такая же, как и несколько дней назад: широкие кресла со светло-серой вельветовой обивкой, в тон им диван, низкий столик около камина, за которым мы с Поттером пытались найти выход из положения. Он не говорил мне, что ищет, я тоже не вдавался в подробности. Мы увлеклись собой, пытаясь не думать, что это последняя возможность побыть вместе. Мы не знали этого и лишились последних дней… Сажусь в кресло, взмахивая палочкой и призывая из низкого серванта бутылку Огденского и бокал. Придет или нет? Ведь он всегда меня находил. Потягиваю виски, морщась, когда пряный алкоголь обжигает горло. Я устал. *** Напольные часы бьют полночь, и я понимаю, что Поттер не придет. А какой ему прок от трусливого Пожирателя в то время, когда на стены многовекового замка почти обрушилась война? Комната расширяется, создавая в углу кровать с балдахином. Падаю на нее, обессиленный, желая насладиться последней спокойной ночью перед заточением в собственном доме. В голове туман, перед глазами все кружится от нещадного количества выпитого алкоголя. Засыпаю, терзаемый возрастающим страхом и щемящей болью в груди. Утро не приносит в мой мир радости. Я просыпаюсь от того, что рубашка задралась, а покрывало сбилось под грудью, мешая удобно устроиться. Проворочавшись в постели некоторое время, пытаясь найти выгодное положение и ленясь стянуть с себя одежду – а смысл, уже утро, я встаю. В зеркале появившейся ванной комнаты замечаю свои глаза и замираю, пораженный. Они всегда таким были? Мертвые, до жути похожие на отцовские, когда тот сходил с ума. Мне осталось только испуганно отвести взгляд от жестокого болезненного взора в зеркале и умыться. Холодная вода не приносит наслаждения, только заставляет морщиться и голову сильнее болеть. А в ней молоточками по воспаленному сознанию стучит мысль: «Сегодня. Сегодня. Сегодня». Я должен найти Поттера. Попрощаться, хотя бы просто взглянуть на него, потому что потом… он не станет на меня смотреть, я знаю. Выглаживаю заклинаниями одежду, сетую на то, что не захватил с собой школьную сумку. Направляюсь к кабинету Истории магии. Возле аудитории столпились представители факультета Гриффиндор, в стороне стоит Тео с Панси, он удивленно смотрит на меня, а я пожимаю плечами. Сам не ожидал, что приду. Поттера нет и я готов развернуться и уйти, когда однокурсники заходят в открывшуюся дверь кабинета, но меня окликает голос: — Ты не очень выгодно смотрелся во фраке. В груди екает, оборачиваюсь и вижу Поттера, стянувшего с себя мантию-невидимку и комкающего ее в руках. — Ты невыгодно смотришься в любой одежде, Поттер, — цежу сквозь зубы я, не понимая, откуда он узнал. — Но твоя невеста хороша. Понимаю, отчего ты так сорвался, — Поттер подходит ближе, мановением волшебной палочки запирая дверь кабинета позади. Мы остаемся одни в пустом коридоре, только треск горящих факелов нарушает тишину. — Она мне не нужна, — спокойно говорю я, наклоняя голову набок и разглядывая Поттера - в сбившемся галстуке, вытянутой из брюк рубашке с помятым низом, символизирующем, что ее все же заправляли. Черные вихры ниспадают на глаза, и я рад этому, не хочется видеть в глазах плохо скрываемую ярость, которая слышится в голосе. Но при всем его идиотском виде, он заставляет разливаться тепло в груди, сумасшедшее сердце биться быстрее и умирать от желания прижать Поттера к себе и никуда, ни к кому, не отпускать. — А, точно, Тео очнулся, — сухо бросает он, делая шаг назад по направлению лестниц. — И он мне не нужен, — говорю, в два шага оказываясь рядом, и хватаю за галстук, останавливая. Дыхание Поттера сбилось от неожиданной близости, как и вся напускная ярость. — Ты ревнуешь, — констатирую, поправляя галстук. — Нет, — отрицательно машет головой он. — Придурок, — шепчу, наклоняясь и целуя обветренные губы. Поттер почти стонет, накидывается на мои губы, прижимает ближе к себе, дрожит, пальцами поглаживая мое лицо. Если бы не мои многолетние тренировки напускного спокойствия, то я бы застонал в голос. — Нас увидят, — говорит он, совладав с эмоциями. Хмыкаю, утягивая его в ближайший пустующий кабинет. Когда дверь за нами заперта и накрыта всевозможными Запирающими и Защитными заклинаниями, я иду к Поттеру, чувствуя нарастающее в груди чувство превосходства. Ревновал! Поттер! Меня! Он присел на парту, уставившись на свои руки. — Поттер, — зову я. Он поднимает на меня взгляд, и я улыбаюсь, не в силах высказать все, что накопилось во мне, объяснить, какой он идиот, что не просит меня остаться. Но понимаю, что уже слишком поздно для слов. Поэтому тянусь к нему, пальцами зарываясь в спутанные волосы и притягивая к себе для поцелуя. Поттер вцепляется в мои предплечья, привлекая ближе, сжимая мои руки. Целую его, языком пробираясь в восхитительно вкусный рот. О Мерлин, как же я буду скучать… Он стонет, когда мои руки забираются ему под рубашку. Ласкаю его шею, прикусывая нежную кожу и целуя появившиеся красные пятна. Очки Поттера отлетают в сторону, он тянет меня к себе, пытаясь поцеловать, а я стягиваю его с парты. Поттер прикусывает мой язык, бесстыдно трется пахом о бедро. Я готов разразиться руганью, теряя здравый смысл от сладостной муки, и Поттер шепчет: — Я скучал, — и это окончательно срывает мне крышу. Мне кажется, внутри взорвался вулкан, заставляя яростно хотеть Поттера, целовать, прижимать к себе, чтобы хоть как-то унять болезненную потребность, опалившую жаром грудь. Расстегиваю ремень его брюк, прихватывая губами мочку уха, он дрожит от моих поцелуев, выгибается, толкаясь членом мне в руку. — Я тоже, — признаюсь, аккуратно двигая рукой вверх-вниз. — Стой, — шепчет он, но вопреки словам закидывает голову, слегка приоткрыв рот. Улыбаюсь, целуя шею, меня разрывает нарастающее желание от его возбужденного вида. — Остановись, — стонет Поттер, а я ловлю его губы своими, облизываю, погружаюсь в рот, касаясь языка. Вздрагиваю, ощущая цепкие пальцы, оттягивающие меня за волосы от его лица. — Зачем? — шепчу я, пока он обжигает мои губы сбитым дыханием. — Тебе ведь нравится. — Да-а-а-ах, — стонет Поттер, когда я сдавливаю его член у основания. — Я хочу кровать. В груди екает и я счастлив, что Поттер прикрыл глаза, и не видит отразившегося на лице страха. Но возбуждение сводит с ума, я едва ли не открыв рот от удовольствия, рассматриваю белые зубы Поттера, закусывающие губу в попытке удержать рвущийся из груди стон. — Ты уверен? — спрашиваю, вынимая руку из штанов и почти ощущая его разочарование. — Черт, да, — соглашается Поттер, встряхивая головой. — Выручай-комната? — Куда угодно, — шепчет он, притягивая к себе для поцелуя. Толкается языком мне в рот, прижимает к себе и я, махнув рукой ушедшему в небытие рассудку, активирую лежащий в кармане портал. Когда мы оказываемся в моей спальне, Поттер отшатывается, схватившись за живот. Штаны расстегнуты, на голове еще больший ад, чем обычно, он наклонился, пытаясь побороть тошноту. Отвратительная реакция на портал для недальнего скачка. — Ненавижу аппарацию, — поведал он. — Это портал, — поправляю я, накладывая на дверь уже привычную вязь заклинаний. — Это… Это твоя спальня? — поражается Поттер, осматриваясь. — У меня нет портала в Выручай-комнату и я сомневаюсь, что его вообще можно создать. — Тут нет ничего зеленого, — удивляется он, взмахивая рукой на немного разномастное убранство комнаты. Я оглядываюсь, поджав губы, будто пришел сюда впервые. Комод из красного дерева у двери, кровать, накрытая черным покрывалом, высокий дубовый шкаф, стол и стул из светлого дерева, резной камин с лепниной цветов по кромке. — Да, ты прав, — соглашаюсь я, улыбаясь. — Ничего зеленого. — Я ее не так представлял, — признается Поттер, запуская руку в волосы на затылке. — А ты представлял? — спрашиваю, подходя ближе, провожу ладонью по его шее и зарываюсь пальцами в восхитительные волосы. От вопроса Поттер смущается, но не отходит и рассеянно кивает в подтверждение моим словам. — Может… — голос не слушается, я наклоняюсь ближе и шепчу: — представлял, как я тебя имею? — Наоборот, — признается он, покрываясь пятнами румянца. — Не дождешься, — язвительно шепчу, прижимаясь всем телом и целуя. Поттер страстно отвечает на поцелуй. Скользит горячей рукой по телу, сжимает мой член сквозь ткань брюк, немного больно, но тело нещадно требует освобождения накопившегося желания. — Не делай так… — горько шепчу ему в губы. — Или я тебя изнасилую. — До тебя неожиданно медленно доходит, Малфой, — шепчет он в ответ, сильнее сжимая мой член и двигая рукой вверх-вниз. — Этого я и хочу. Сердце колет от страха и оно ускоряет бег. О Мерлин, я не могу поверить, что Поттер готов отдаться мне. Со стоном впиваюсь ему в губы, посасываю кончик языка, расстегивая пуговицы на рубашке. Руки нещадно дрожат, я чувствую трепет Поттера, и мне придает сил, что не я один трушу. С плеч Поттера соскальзывает рубашка, открывая мне кожу с легким загаром, не сильно развитую мускулатуру. Я почти отрываю пуговицы на своей рубашке, стремясь скорее прикоснуться к его обнаженному телу. Он хмыкает и отталкивает мои руки, раздевая. Я холодею от страха, боюсь, что он вспомнит, чем это кончилось прошлый раз. Но Поттер размеренными движениями расстегивает запонки, и они падают на пушистый ковер под ногами, вслед за ними падает рубашка. Тянусь к Поттеру, рукой зарываясь в его волосы, надавливаю на голову, притягивая к себе, целую глубоко и страстно, не пытаясь скрыть своего желания. Мне достаточно нескольких движений вдоль его бедер, и расстегнутые штаны сами падают к ногам. Меня колотит от страха, Поттер тоже вполне отчетливо дрожит. Невербально тушу все свечи, оставляя только огонь камина, и толкаю Поттера, в одних боксерах, на кровать. Я делаю все нарочито медленно, чтобы у него был шанс прервать меня. Непослушными пальцами расстегиваю свой ремень, бросая на Поттера вороватые взгляды. А он, смотрит на меня, едва заметно вскинув бровь, и тяжело дышит. В голове полный сумбур, я понять не могу, что за болезненное чувство пожирает меня изнутри, требуя Поттера, словно от этого зависит моя жизнь. Наконец, я снимаю брюки, аккуратно вешаю их на спинку стула и нависаю над Поттером на вытянутых руках. Он такой испуганный, беззащитный, особенно без очков. Наклоняюсь, нежно целуя в уголок губ, спускаясь к шее, боясь испугать еще больше или причинить боль. Прижимаюсь голой грудью к нему, по мне проходит волна желания от такого невозможно приятного прикосновения, от ощущения отчаянно колотящегося сердца на своей коже. Поттер, этот взбалмошный придурок, тает под моими пальцами, сдавленно стонет, когда я втягиваю в себя кожу шеи или сжимаю пальцами горошину соска. Мне кажется, что я краду у судьбы что-то важное, то, чего не заслуживаю, но не могу остановиться. Оттягиваю резинку трусов, просовывая руку между кроватью и Поттером, брожу пальцами по мягкой сеточке волос на ягодицах. Он стягивает с меня трусы, сжимает член в руках, с губ срывается придушенный стон, когда Поттер размазывает смазку по чувствительной головке. — Нравится, Малфой? — спрашивает он так развратно, что я только и могу двигать бедрами, выпрашивая еще, впиваясь в его губы требовательным поцелуем. Всего мгновенье, для глотка воздуха и осторожного взгляда. О Мерлин! Волосы разметались по подушке, глаза горят возбуждением, на шее краснеют свежие засосы. Он хочет, он действительно хочет меня! Я с наслаждением тереблю зубами его соски, Поттер выгибается навстречу со сдавленным стоном. Пальцами скольжу по внутренней стороне бедра, втягивая в себя затвердевший сосок. Поттер руками зарывается в мои волосы, надавливая на голову. Понимаю намек и, немного повозившись, стягиваю с него трусы. Не давая себе времени передумать, скольжу ладонью по внутренней части бедра, наклоняюсь, обхватывая горячую плоть губами. Он вскидывает бедра, почти полностью проникая в горло. Языком массирую венку на его члене, чувствуя запах мыла и неповторимый аромат тела, который сводит меня с ума во сне и наяву. Я нерешительно надавливаю мокрыми пальцами на вход, Поттер стонет, резко подаваясь вперед и отрываясь бедрами от кровати. Шепчу невербальные Очищающие, проскальзывая пальцем в него. Поттер почти кричит, толкаясь членом мне в горло, впиваясь ногтями в успокаивающе поглаживающую живот руку. Мои мокрые пальцы растягивают его, пытаясь нащупать сладостную точку. Выпускаю член изо рта, целую нежную кожу внутренней стороны бедер. Тело ломит от возбуждения, сил сдерживаться больше нет. Поднимаюсь, развожу ноги Поттера шире и обхватываю мокрый от моей слюны член рукой. — Давай же, — шепчет Поттер, выгибаясь от движений внутри него и комкая в руках простыню. И если это последний и единственный шанс испытать близость с этим невозможным человеком, то я буду самым нежным любовником. Призываю из тумбочки баночку с лубрикантом, обильно наношу пахнущее малиной средство на член и аккуратно начинаю входить в тело Поттера. Склоняюсь, пытаясь поймать подпухшие губы для поцелуя, чтобы отвлечь от болезненного начала. Он обхватывает мою поясницу ногами и притягивает к себе. Охаю, полностью погружаясь в него, он такой узкий и горячий, мышцы так туго обтягивают меня, что я почти кричу. Поттер ногтями впивается в мою спину, слегка морщится, приоткрыв рот. Ловлю его губы, играю с языком, тягуче выхожу из него, ощущая сжавшиеся вокруг мышцы. Он сдавленно стонет, когда я погружаюсь в него вновь, медленно. — Ну же… Поттер поддается вперед, гладко насаживаясь на мой член, и я теряюсь, разрывая контакт с реальностью. Начинаю жадно вколачиваться в него, глохну от криков, даже не различая где его, а где мои. Впиваюсь зубами в кожу шеи, слизываю скользящие по ней капельки пота. Сжимаю его член в руке, двигая в рваном ритме, перед глазами все плывет, в голове туман. Толчками вхожу в него, пытаясь сделать максимально приятно, принимая стоны как высшую степень благодарности. Грудь Поттера тяжело вздымается, он выгибается дугой, вцепившись руками в спинку кровати, придвигаясь ко мне, позволяя войти в него еще глубже. Если бы я знал, что Поттер так невыносимо сексуален в процессе, давно бы покусился на него. Он хватает меня за ягодицы, выравнивая темп. — Драко… — выстанывает он мое имя и я не могу больше выдержать. Горячая волна проходит от поясницы, взрывается в животе, и я кончаю. Спустя несколько, ставших почти болезненными, толчков, я обессилено падаю ему на грудь, целую куда-то, пока пульсирующий член наполняет пространство между нами теплой влагой. Смотрю на Поттера, оказывается, кончая, он выглядит еще сексуальнее. Только этот красивый ублюдок может одним словом свести с ума. Он шепчет Очищающее, но не сталкивает меня. Это настолько нереально, что в голове не укладывается. Разбираемый нежностью, я рассеяно целую его влажную грудь. Поттер перебирает пальцами мои волосы, что-то шепчет. Приподнимаю голову, заглядывая в глаза: — Что? — Нужно было раньше тебя совратить, — произносит он вслух мою недавнюю мысль. — А что, хотелось? — Хотелось, — признается Поттер, поглаживая мою скулу большим пальцем. — С ума меня свел, проклятый слизеринец. Глаза слезятся от неожиданного признания, кладу голову на грудь, слушая выравнивающийся стук сердца. Прошу тебя, продолжай биться. Никогда, даже если он возненавидит меня, я не хочу услышать, что Гарри Поттер умер. Ты, мордредов сукин сын, должен жить вечно! Меня разбирают рыдания, я давлюсь ими, глотая ртом воздух из-за забившегося носа. — Ты чего? — испуганно шепчет Поттер, приподнимая мое лицо за подбородок. — Драко, что случилось? — Ничего, — лгу я, скривив губы в улыбке, но полные слез глаза и разгорающийся в груди огонь не дают сохранить лицо. — Не верь всему, Поттер, — шепчу, сжимая его в объятьях. — Не буду, — растерянно соглашается он, прижимая к себе. Но я знаю, что он поверит. Кому угодно, но не мне.