Бегущий в Азкабан

— Поттер, дракклы вас растащи, уберите от него руки! — раздался язвительный голос у изголовья дивана. Меня тошнит от света, бьющего из окна, сглатываю и морщусь из-за горького вкуса в пересохшем рту. Кручу головой, приоткрывая один глаз, и наталкиваюсь взглядом на Снейпа, отчитывающего Поттера: — Поттер, мы уже все поняли, что вам стыдно. Отойдите. — Я беспокоюсь… — Вы, безусловно, превосходная сиделка, раз даже не заметили, что мистер Малфой пришел в себя, — саркастично заявил Снейп, обходя Поттера и всовывая мне в руки кубок. — Выпейте, мистер Малфой. — Я тоже рад вас видеть, — хриплю я, готовый к глотку мерзкого зелья, судя по хрусту, когда Поттер избивал меня, — Костероста. Но это просто клюквенный сок и он для меня сейчас – напиток богов. Я отставляю кубок на низкий столик около дивана, даже не взглянув на Поттера. Приподнимаюсь, но меня пронзает вспышка боли в боку, прикусываю губу, чтобы не застонать. Поттер кидается ко мне, нажимая на грудь, пытаясь уложить, но боль пронизывает с большей силой. Морщусь, откидываясь на подушку и цежу сквозь зубы: — Профессор, если вас заботит сохранность моей жизни, уберите от меня Поттера. Его святость не лечит. — Малфой, — обиженно выдыхает Поттер. — Я три дня пытаюсь добиться, чтобы он отошел от вас, мистер Малфой. Думаю, вы с этим справитесь намного лучше, — Снейп накидывает на плечи мантию и разворачивается к камину. — Профессор, — жестко окликаю я, — вы кое-что должны мне объяснить. Снейп опускает голову и через некоторое время оборачивается, передергивая плечами. — Что, например, мистер Малфой? — Поттер, выйди, — жестко бросаю я, отмахиваясь. В глаза ему  не смотрю намеренно, хоть и вижу направленный на меня взор. — Это мой дом, — сухо замечает он. — Да? Наплевать, — говорю, бегло осматриваясь – оббитые шелком стены покрыты пятнами плесени, высеченный из черного камня широкий камин, кресла, обтянутые когда-то черным кашемиром, стертый рисунок на ковре. Гостиная мертвого дома. — Это не имеет смысла. Поттер уже в курсе ситуации, — замечает Снейп. — Что? — отворачиваюсь от разглядывания искусного рисунка на ножках столика и смотрю на  Снейпа. — Вы шутите? — Нет. Профессор Дамблдор оставил мне четкие инструкции ввести Поттера в курс дела. — Какое счастье, — безучастно говорю, взмахивая рукой. — Тогда вы знаете, на какие вопросы обязаны ответить. Снейп качает головой, поджав губы. Набираю в грудь воздуха и еле слышно шиплю сквозь зубы: — Вы обязаны ответить. — Ну что ж, — Снейп стянул с плеч мантию, оставшись в глухом сюртуке, и сел в кресло, закинув ногу на ногу. — Поттер, ваш домовик еще на что-нибудь способен? — Что нужно? — хрипло спросил он, не отрывая от меня взгляда. — Выпить. — Сейчас принесу, — безучастно отреагировал Поттер, поднимаясь и покидая комнату. Мне некомфортно лежать, глядя  на всех снизу вверх, но я не делаю больше попыток подняться. Я настолько счастлив, что до сих пор жив и готов стерпеть, что лежу на диване в гостиной, в той же заляпанной кровью мантии. Спина затекла, но страшно шевелиться, поэтому я обостряю все внимание на задумчивом Снейпе, пытаясь отвлечься. — Ваш Родовой обет был снят, — наконец говорит он. Сердце начинает биться быстрее, и я почти улыбаюсь: — Отец? — Нет, — жестко рушит мои мечты Снейп. — Вам его сменили. — Вы издеваетесь? — я все же приподнимаюсь, не обращая внимания на боль в груди. — Никто, кроме отца, не мог сделать этого. — Видите ли, Родовой обет может быть снят Главой рода, если вы близки по крови. — Все Блэки мертвы, мои тетушки и мать не могут быть Главами рода. — Не могут, — спокойно соглашается Снейп, принимая из рук Поттера пыльную бутылку и хрустальный стакан. Несколько секунд… таких прекрасных, в процессе которых я наивно предполагал, что обет снят и что моя жизнь зависит только от меня. Я прикрываю глаза, глубоко вдыхаю и спрашиваю: — Кто? — Я, — ошарашивает Поттер. Распахиваю глаза, в ужасе воззрившись на него. Он наливает себе ром и впервые за последнее время не прожигает взглядом. — У нас… Что? — я смотрю на Поттера, готовый посылать Аваду взглядом. — По Блэкам, да? У нас капля общей крови, — выплевываю с отвращением. — Но этого оказалось достаточно, — сухо бросает Снейп, вдыхая аромат напитка. Мордред, почему они скрыли от меня? Смотрю в потолок, с ржавыми подтеками на когда-то великолепной лепнине и молчу. Мои собеседники тоже не думают нарушать тишину. — И на что сменили? — спрашиваю, не сумев сдержать страха в голосе. В комнате царит тишина. Наконец, Снейп хмыкает. — Ну что вы, Поттер, стоит поддерживать честное имя Годрика Гриффиндора. — Ты… — голос Поттера дрожит, он прочищает горло и делает глоток янтарной жидкости, — ты обязан участвовать в операциях Ордена под моей личиной. — В смысле? — все же перевожу взгляд с потолка на Поттера. — Ты обязан принимать Оборотное зелье и отправляться на задания, когда я скажу тебе это сделать. Иначе… ты знаешь, что будет, — заканчивает Поттер, осушая бокал и посмотрев на меня. Я в полном ужасе всей ситуации и плевать на полный сожаления взгляд Поттера. — Смертника из меня сделать решили?! — шиплю я. — Приятно слышать точное определение моего существования, — хмыкает он. У меня нет сил, чтобы встать и разбить лицо Поттеру, стереть эту ухмылку. Ты же не был таким. — Когда? — Что? — спрашивает Снейп, почти улыбаясь от вида расстроенного Поттера. — Когда, Мордред вас задери, меня успели напоить его кровью? Но я обрываю сам себя, вспомнив. Закрываю лицо ладонями, будто это позволит людям в комнате исчезнуть и не заметить пятна стыда на лице. Поцелуй. Тот дракклов поцелуй, которого я никак не ожидал от Поттера. Когда ему разбили лицо, и он наглотался собственной крови. Идиот. Поттер подманил сладкой конфеткой, недоступной мне, а я поддался. Ведь я мог, мог оттолкнуть, если бы захотел! Но не хотел, понравилось его упоение мной. Какой артистизм, отдача, экспрессия… — Я не верю, — бросаю я молчащим собеседникам. — Не верите во что? — Не верю в то, что Поттер все знает, — убираю руки от лица. — Не верю в то, что мне сменили обет. Может, на мне его не было? — несмотря на боль, я встаю и делаю неуверенные шаги по комнате, мечтая избавиться от ощущения, что падаю в пропасть. — Может, отец обманул и взял на слабо, а мать испугалась и заручилась вашей, профессор, поддержкой. И это сделали вы. Не так ли? — Не так, мистер Малфой, — качает головой Снейп, а Поттер хмурится, крутя в руках стакан. — Так докажите, — шиплю, подаваясь вперед. — Уверены? Киваю. Снейп хмыкает, поднимаясь, и призывает из кармана мантии флакон с зельем. Я стою на месте, пытаясь унять дрожь в ногах и яростно сжимая кулаки. Снейп выдирает из головы Поттера несколько волосинок, не обращая внимания на возмущение, и погружает в Оборотное. Делаю к Снейпу несколько шагов, желая подтвердить свою решимость, которой я не испытываю ни капли. Снейп с прищуром смотрит на меня и протягивает зелье. — Ваш ход, Поттер, — кидает он, присаживаясь обратно в глубокое кресло, с живым интересом глядя на представление. Поттер, нахмурив брови, смотрит на Снейпа, но тот игнорирует взгляд. — Давай, Поттер, хватит трусить, — язвительно говорю, и мысленно аплодирую себе, заметив ярость и обиду в его глазах. — Драко Малфой, — цедит сквозь зубы он, подходя ближе и склоняясь. — Ты обязан налить мне ром, будучи в личине Гарри Поттера, — он размахивает стаканом у меня перед носом. Смотрю ему в глаза, прищурившись, и сжимаю в руках флакон с красноватой жидкостью. Скорее меня соплохвосты сожрут, чем я буду подчиняться предателю. Боль в груди возвращается с новой силой, сгибаюсь от сведшей живот судороги. По всему телу ноют суставы, закипающая кровь тягуче проходит по венам. Сердце стучит мучительно медленно, гулко ударяясь о ребра. Качаю головой, не желая признавать, что это — правда, но мне не хватает воздуха, чтобы сказать хоть слово, голова раскалывается, перед глазами туман. Не имея желания расплакаться от безысходности, делаю глоток из флакона и морщусь от боли перевоплощения. Это несравнимо приятней, чем то, что было раньше. Вдыхаю полной грудью, вырываю у Поттера бокал из рук, поражаясь своим ставшим короче пальцам, темным волоскам на руках. Беру со столика бутылку рома и наливаю полный бокал.  Поттер вскинул бровь, смотря на меня. Я проиграл. Протягиваю ему стакан, но прежде, чем он берет его, привлекаю к себе и плюю в него, с ухмылкой вновь протягивая Поттеру. — Яд сцедил? — спокойно интересуется он, швыряя бокал в камин. — А как же, — ответил я его голосом. Разворачиваюсь, держа спину прямо и высоко вздернув подбородок, от чего внутренности стянуло судорогой, иду в коридор, за которым свобода. Я скрываю боль за маской отвращения к происходящему. К Мордреду их, не будет рядом Поттера – не будет приказов. — Ты не можешь уйти, Драко, — в спину бросает Поттер. — Не смей называть меня по имени, Поттер, — сухо говорю через плечо, пытаясь удержать лихорадочную дрожь. — Я не знал! — истерично кричит Поттер. — Я думал, что спасаю тебя! — Во-первых, мистер Малфой, вы все еще в личине Поттера, — сухо перебил Снейп. —  Думаю, Темный Лорд будет рад такому явлению, — он поднялся, в два шага оказавшись рядом и сжав мое плечо. — Во-вторых, вы в национальном розыске. Я давлюсь воздухом от этих слов, опуская голову, не имея сил понять, что же произошло с миром, пока я был без сознания. Снейп добивает: — В-третьих, Лорд знает, что вы не выполнили свою миссию, а значит, вам помогли. Резко оборачиваюсь, поморщившись от разлившейся от этого движения боли в животе. — Вы смеетесь надо мной… Лорд уверен, что мне помогла светлая сторона? Снейп вбил последний гвоздь в мой гроб. — Зачем вы признались? Поттер ведь поверил! — я взмахиваю рукой в сторону молчащего «спасителя». — Вы владеете легилименцией на глубоком уровне и могли скрыть эту оплошность. — Дамблдор давно запланировал эту операцию, — Снейп передергивает плечами. — Но зачем? — в груди разгорается пламя, только остатки гордости не позволяют расплакаться. — Убили бы директора, а меня приставили к Поттеру. Мне бы не пришлось… — я не могу признаться вслух, как мучительно сложно было решиться на убийство директора. — Лорд весьма заинтересовался Дарами смерти… — Ближе к делу, — нагло перебиваю я, схватившись за дверной косяк, в надежде не упасть. — Дамблдору принадлежала Бузинная палочка, — продолжил Снейп, закатив глаза. —  Но Лорд не знает об этом, он в последние месяцы старательно ищет Грегоровича, мастера, которому принадлежала эта палочка ранее, — Снейп тянет меня к себе. — Прошу вас, присядьте, у вас лицо синеет. Я отталкиваю его ослабевшими руками и остаюсь стоять. — Продолжайте, —  рычу я, не желая говорить больше, чтобы не слышать голос Поттера, срывающийся с губ. — Когда Лорд узнает, кому принадлежала палочка последние годы… — Он убьет вас, — обрываю Снейпа. Идиотизм какой-то. Зачем добровольно соглашаться на смерть? Не легче дождаться естественной смерти Дамблдора, раз он был проклят? — Я постараюсь избежать этого всеми силами. — Вы не объяснили, — шиплю я, спиной опираясь о дверной проем. — Зачем вы заставили меня использовать заклинание? Снейп поджал губы, внимательно вглядываясь мне в лицо. Поднимаю на него взгляд, это заставляет его отвернуться и нахмурить лоб. — Дамблдор боялся за судьбу школы. Хотел, чтобы я остался на посту. — Шутите, — обреченно бросаю я, но замечаю легкое покачивание головой, и почти улыбаюсь: — Как благородно, профессор! Меня посадят в тюрьму, а вы будете защищать школу. КакОЙ  благодетель! — Вы не могли бы испытывать хоть каплю благодарности за вашу спасенную жизнь? — холодно спрашивает Снейп. — Если бы вы выполнили задание – Лорд убил бы вас, как только узнал последнего хозяина палочки. — Спасибо! — выплевываю и разворачиваюсь, чтобы уйти. Подальше от людей, которым я доверился. О Мерлин, меня разменяли, как дрянную монету. Я надеялся спасти семью, а сейчас или смерть в личине Поттера на «операциях», или Азкабан. А что станет с мамой? Мать убийцы величайшего мага современности и жена Пожирателя Смерти. Ее же растащат НА ЧАСТИ  министерские псы.  Лучше бы я оказался быстрей и на самом деле убил директора, потому что теперь этого просто непередаваемо захотелось. Теперь мир закрыт непроглядной пеленой, Министерство возжелает посадить меня в Азкабан, Лорд душу вытрясет за предательство, а потом скормит инферналам. Вокруг война, а я остался один на краю мира, объединив противоборствующие стороны в едином стремлении – убить меня. Делаю шаг, но оступаюсь и валюсь на пол, не успевая выставить вперед руки. Боль пронзает мозг яркой вспышкой. Поттер что-то взволнованно лепечет, наклоняясь ко мне, но я отталкиваю его руки и шиплю, чувствуя на языке привкус крови: — Не прикасайся ко мне, Поттер. Никогда. — Ладно, — говорит он и убирает руки. — Кричер! Я захожусь кашлем и не слышу, что говорит Поттер появившемуся из воздуха домовику. Только когда длинные пальцы обхватывают мое плечо, я кидаю на Поттера полный ненависти взгляд. Лучше бы я верно служил Лорду, чем под Непреложным «светлой стороне». Аппарация домовика переносит нас в комнату с высокими потолками, я дрожу, сидя на полу, рассматривая стоящего передо мной старого эльфа. — Мистер Малфой, — с подобострастием выдыхает он, пытаюсь встать, замечая, что мое тело изменяется. — Набери мне ванну, — бросаю я домовику, оглядываясь. Подъеденные молью портьеры мешковато висят на высоких пыльных окнах. Кровать, скособочившись, стоит в углу, не привлекая своим внешним видом. Но мне тяжело стоять и я ковыляю к ней, присаживаясь на край. Прячу лицо в ладонях, кусаю губы, боль пронзает сердце, впиваюсь зубами в ладонь, на щеках раскаленные дорожки текущих слез, которые душили меня все время. Как я мог? Зачем поддался Поттеру, на что понадеялся, поверив директору? Боялся, что моя жизнь рухнет. А она рушится сейчас, пока я вдыхаю пыльный воздух помещения, чувствуя сжигающую нутро боль и размазывая по щекам слезы. Мне придется смириться. Не будет же он приказывать мне защищать грудью своих друзей во время «операций»? Это не в духе Поттера. В любом случае,  работа на Орден и Поттера многим лучше, чем гнить в Азкабане или в земле. Я бреду в примыкающую к моей комнате ванную. Радуюсь чистой воде, льющейся на руки, долго полощу рот, сплевывая в фаянсовую раковину покрасневшую воду и сгустки крови. Боль, скопившаяся в груди, она не в почти заживших легких. Она выше, терзает меня осознанием того, что Поттер предал. Плевать он хотел на меня и мою жизнь.