Бегущий в Азкабан

Волшебная палочка идеально ложится в руке, согревает ладонь. Я проверяю свою комнату на наличие Заглушающих и обнаруживаю приличную вязь. Кто накрыл комнату этим и как Поттер понял, что мне нужна помощь? Одежды не осталось, и пока Кричер не прибрался в  комнате, я не могу здесь находиться. Накидываю на себя трансфигурированный из оборванной шторы банный халат и, потирая все еще щекочущие кожу легким зудом шрамы, спускаюсь на кухню. Она пуста, только потрескивает старое магическое радио, потерявшее волну. В воздухе повис легкий аромат кофе. Иду к широкой печи и предсказуемо  нахожу турку. Поттер перешел на что-то покрепче мятного чая? Хмыкаю, взмахом волшебной палочки наполняю турку водой и зажигаю огонь в печи. Легкие лучи рассвета ласкают лицо, из приоткрытого окна доносится запах дождя, причудливо смешиваясь с ароматным духом кухни. — На меня сваришь? Я почти подскакиваю от его голоса.  Он сменил пижаму на серые домашние штаны и тонкий полосатый джемпер. Поттер приподнимает бровь и передергивает плечом, будто не сказал ничего особенного. Отворачиваюсь к закипевшему кофе, плотнее запахивая халат — под взглядом Поттера я чувствую себя голым. Взмах палочкой — и кружка наполняется терпким напитком. Разворачиваюсь и сажусь за стол, обхватив нагревшийся фарфор руками в попытке согреться. — Сам налью, — хмыкает Поттер, зевая и потягиваясь. Джемпер задрался, оголяя живот и выступающие косточки таза, а я вспоминаю, как проминал языком бархатную кожу на подвздошной части бедра. Мордред! Неконтролируемая волна возбуждения овладевает телом. Поттер проходит мимо, гремит посудой, орудуя хозяйственными заклинаниями. Я уповаю на его ловкость – не хочется быть ошпаренным кипятком. Он со скрежетом отодвинул стул и уселся рядом. Молчу, вглядываясь в свой кофе, желая убежать или придвинуться ближе. Сумасшествие вплелось в меня, преследуя каждую мысль. Последствия болевой атаки или нервного стресса – не знаю. Поттер потянулся к чашке, облокотился на стол, сдвинулся в сторону, задевая меня локтем. Это прикосновение – как ожог на теле. Горячий кофе в моих руках мгновенно остыл, а его аромат оказался перекрыт запахом Поттера. Мыло, мелисса, корица. От его тепла меня пробивает током, я судорожно выдыхаю, умирая от желания прижаться к нему, попытаться заткнуть холодеющую дыру в груди, чтобы тепло мучительно сладко опаляло сердце. — Вы сегодня отправитесь в Косой переулок, — спокойно говорит Поттер. — Прекрасно, — сухо бросаю я, крутя в руках чайную чашку, украшенную лиловой рябью полевых цветов. — Купи себе одежды и вообще… все, что тебе нужно. Ты будешь Гарри Поттером, так что, думаю, проблем в магазинах не возникнет. — Если не считать Пожирателей за проблему, — пожимаю плечами и резко встаю. Поттер все испортил. Сказочный момент лопнул, в трещины ворвались холод и смерть, прогоняя ледяными буранами любую надежду. *** Все время, что мы бродим по улочкам Косого переулка, меня бесит собственное лицо на газетных листах и объявлениях о розыске. До слез. В этой ситуации напрягало то, что я уже несколько месяцев пропускал собрания Пожирателей и не знал, стоит ли опасаться за жизнь Гарри Поттера, которым в данный момент времени был я. Снейп не посещал дом на Гриммо, не выходил на связь, крупиц информации, выуженных из разговоров Поттера и друзей, чертовски мало. Захожу за Грейнджер в магазин и замираю около газетной стойки у входа, разглядывая собственное лицо на обложке Ежедневного Пророка от 27 марта. «Глава Аврората повысил вознаграждение за поимку убийцы Дамблдора. Как долго власти будут бездействовать?» Рядом маленькая заметка о том, на какой странице статья, но я не желаю этого читать. Просто стою и смотрю на свое ухмыляющееся лицо и схожу с ума от стыда. Мама не может не знать о происходящем, а теперь еще знает, в какую сумму оценена моя жизнь. Это не внутренняя охота, не работа Аврората под прикрытием, это — травля. Радует только картинка с траекторией полета мозгошмыгов на обложке «Придиры». Надеюсь, мистер Лавгуд прекратил так явно поддерживать «Спасителя Магической Британии», — что с заглавной буквы пестрило на почти каждой странице месяц назад. Лорд не умеет прощать неповиновение и то, что миссис Аделаида Лавгуд когда-то умудрилась избежать участи Пожирателя, значит, что Лавгуду такого выхода даже не предложат. — Давай быстрее, шмоточник, — бросает мне Уизли, входя следом и подталкивая в спину. — Рон, — укоризненно говорит Грейнджер, щупая ткань мантии на манекене и рассматривая ее на свет. Возвожу очи горе. Этот придурок нарушает конспирацию, даже швея ателье мадам Малкин косится на нас с подозрением. Я приторно улыбаюсь ей, выбирая рубашку, прошу нужный размер. — Вам она будет узка в плечах, мистер Поттер, — елейным голоском заявляет появившаяся из-за ширмы мадам Малкин. — И рукава слишком длинные. — Это для друга. — Друга? — переспрашивает мадам Малкин, и я уверен, что она подбирает в уме варианты подходящих под размер клиентов. — Да. Знаете, он просто жутко одевается, — говорю, забывая, что сам наряжен в какой-то несуразный балахон и маггловские джинсы. — Хорошо, — бросает она, взмахивая палочкой и левитируя ко мне стопку белоснежных рубашек. — Еще пару костюмов. Жилет, брюки, пиджак, как обычно, — я почти бью себя по губам, но сдерживаюсь. — Обычно он так одевается, — заканчиваю я с подобием улыбки на лице. Мадам Малкин  вскидывает бровь, но левитирует мне альбом с отрезами ткани. — М-м-м, — прикасаюсь кончиками пальцев к жесткой костюмной ткани и прикусываю язык, чтобы не потребовать любимую шерстяную. — Черный и серый, — наконец говорю я, и подозрение в глазах мадам Малкин пропадает. — Весна-лето или демисезонное? — Весна, — да, именно так бы сказал Поттер. Не попросить бы встроенные Согревающие и чары Починки, позолоченные пуговицы или комплект запонок и галстуков. Я стою, прикусив губу, радуюсь, что хорошо играю роль и не могу оторвать глаз от шелкового платка очень темного зеленого цвета, с рисунком, переливающимся благородным глянцем. — И вот этот платок, — заявил я, взмахивая рукой в сторону витрины. Не удержался все— таки. Представим, что это подарок от Поттера. Когда мы, нагруженные покупками и тихо ненавидящие друг друга, выходим из ателье, к нам подбегают близнецы Уизли. — Вот вы где, — в один голос говорят они, протягивая какое-то угощение. Вскидываю бровь, разглядывая цветные леденцы, завернутые в прозрачную обертку. — Вами интересуются кое-какие господа, — бросает один из них, впихивая мне в руки конфету и почти прошипев: — Съешь, если не хочешь вырубиться, — и добавляет, улыбаясь: — Гарри. Кривлю губы, закидываю в рот конфету и оглядываюсь. Сбоку раздается крик, небольшая группа людей, вышедшая из-за угла, кидается к нам. Один из близнецов разбрасывает какие-то светящиеся шары вокруг, другой блокирует дверь магазина позади нас. — Кто это? — спрашивает Рон, разгрызая конфету и выставляя перед грудью волшебную палочку. — Спроси у своего «друга», — отвечает близнец, взмахивая палочкой. Светящиеся шары взрываются, окутывая переулок облаком красного тумана. Пожиратели бегут в нашу сторону, но падают, как подкошенные, их тела скрывает густая пелена дыма. — Почему они продолжают бежать? — спрашивает грязнокровка, опасливо оглядываясь и прижимая сумку к груди. — Они же видят, что происходит. — Это пушечное мясо, Грейнджер, — бездушно замечаю я, выставив перед грудью палочку. Отчего-то я не верю изобретению этих двух сумасшедших. — Петрификус Тоталус, — раздается из красного марева, но Уизли успевает наложить щит. Остальные Пожиратели следуют примеру первого, осыпая нас  заклинаниями с безопасного расстояния, мы едва успеваем накладывать щиты и избегать заклятий. — Больше не бегут, — замечает Рон. — Они нас и так достанут, — шиплю сквозь зубы, прикрываясь щитом. — Где ваш мордредов Орден? — Мы здесь, — в один голос говорят близнецы. — О, теперь мы точно в безопасности. Никто не обращает внимания на мой сарказм, один из близнецов взмахивает палочкой, создавая искусственный вихрь, и гонит его в сторону Пожирателей. — Круцио! Заклятье летит в нас с противоположной стороны, успеваю оттолкнуть разбрасывающегося заклинаниями Уизела, красный луч проходит мимо, едва задевая широкий рукав моей толстовки. Из полупрозрачного облака вырывается Пожиратель, скалится, сверкая золотыми зубами. — Конфундо! С другой стороны! — кричу я Уизли, швыряя второе Оглушающее в избегающего вспышек заклятий мага. Уизли мечет под ноги шары и взрывает, уводя вихри поменьше во все стороны.  Мне сложно дышать, из пальцев выпадает пакет из магазина, перед глазами пляшут звездочки. — Эй, — Уизли хлопает меня по плечу, протягивая конфету. Благодарно киваю, раскрываю и разгрызаю конфету, добираясь до кислого содержимого, в котором антидот. Дышать становится легче, но меня неожиданно парализует, сердце сбивается от страха, падаю лицом на мощенную булыжником дорогу. Не могу даже поморщиться от яркой вспышки боли в носу, кровь заполняет горло, мешает дышать. Кто-то снимает с меня Парализующее, поднимаюсь, желая придушить их всех за то, что не прикрыли. — В круг, спина к спине, — гнусаво говорю я, стирая рукавом текущую кровь, и становлюсь рядом с Грейнджер, заслоняясь Протего от летящих лучей. Немного неожиданно, но рыжие слушаются меня, рядом встаёт один из близнецов, остальные Уизли выкрикивают заклинания сзади. — А теперь потанцуем, — говорю сквозь зубы, делая шаг в бок и подталкивая плечом грязнокровку. Она вскидывает бровь, заклинание, кинутое из красного марева, опаляет мне щеку, но проходит мимо. —Двигайся, — шепчу, и она послушно делает шаги в сторону. Мы движемся по кругу, отбрасывая приближающихся Пожирателей. При каждом выкрике заклинания в рот попадает кровь, губы липнут друг к другу. — Что за бред? — интересуется Уизел, когда меня швыряет на него от Ступефая. Отталкиваюсь, встаю ровно, закрывая брешь в нашем импровизированном круге. — Так Аваду не смогут использовать. Поттер нужен Лорду живым, — все шипят от моих слов, я лишь закатываю глаза. Делаю шаг влево,  направляя палочку в рассеивающуюся алую дымку  перед нами. — Мы ведь уже хорошо засветились, так, Грейнджер? — тихо спрашиваю. Она исступленно кивает, обезоруживая столпившихся на безопасном расстоянии Пожирателей, в ее руке уже зажато больше пяти палочек. — И чего мы ждем? — почти рычу ей на ухо, заклинанием откидывая приближающегося сбоку Пожирателя. — Мы должны дождаться авроров… — Да плевать они хотели, Грейнджер! — Ступефай! Меня отбрасывает назад, ударяюсь спиной о кого-то и падаю на колени. — Малфой, — испуганно вскрикивает грязнокровка. — Тише, — предостерегающе говорит один из близнецов, они прикрывают меня спинами, продолжая двигаться по кругу и швыряя заклинания в туман. — Они не придут, Грейнджер, — говорю, накладывая на нас щит, чтобы как-то оправдать свою временную недееспособность. — Министерство пало, и если этого еще не афишировали, со временем станет понятно. Нет смысла ждать кого-то, приказа помогать Ордену Феникса или Гарри Поттеру в Министерстве точно нет. — Думаешь? — спрашивает грязнокровка, роясь в своей сумочке. — Грейнджер, — с трудом поднимаюсь на ноги, хромаю, ощущая дикую боль в коленных чашечках, и вклиниваюсь в круг, — меньше всего мы сейчас должны доверять официальной власти. Главное, чтобы Лорд был уверен, что мы здесь. Делаю два шага вправо, грудь опаляет Жалящим, сбиваюсь с ритма. Грейнджер сдавленно стонет от боли и швыряет Секо в толпу, а я наклоняюсь и говорю, почти улыбаясь: — Целься в горло. Грейнджер смотрит на меня испуганно, отворачиваюсь, блокируя очередной летящий в нас луч. Один из рыжих падает, выталкивая меня из круга, бурчу Фините, делаю шаг назад и закрываю дыру в круге, подталкивая остановившуюся Грейнджер. Она схватилась за горло, широко раскрыв глаза, губы стремительно синеют. Накладываю на нее щит, но ничего не меняется. — Что за…? — шипит рыжий, наступив мне на ноги и остановившись, а я взглядом шарю по толпе мельтешащих Пожирателей перед нами, которые буквально топчутся по оглушенным собратьям. Нахожу Пожирателя, направляющего палочку на задыхающуюся Грейнджер, бросаю в него Оглушающее и Парализующее, но они рикошетят в сторону. Пригибаюсь и лучи проносятся мимо. Рядом с Пожирателем замер второй, накладывая щит за щитом. На губах Грейнджер выступила кровь, хрипы стали тише. — Сектумсемпра, — луч летит в Пожирателя, обрывая действие заклинания, грязнокровка валится мне под ноги. — Убираемся отсюда! — кричу я, рыжий кивает, дрожащими руками копаясь в клатче  Грейнджер, пока близнецы прикрывают нас Протего Тоталум. — Давайте, ребята, спасибо, что зашли, — в один голос скандируют они, ловкими выпадами атакую Пожирателей. Хватаюсь за поданную Уизли книгу, и портал выдергивает нас из Косого переулка. — Ты совсем охренел, Малфой? — орет Уизли, держа за плечи откашливающуюся грязнокровку. Я тяжело опираюсь на стену позади себя, кончиками пальцев прикасаясь к пульсирующему от боли носу. — То есть нужно было Непростительным? — устало спрашиваю, с удивлением слыша свой собственный голос. Как вовремя мы ушли. Меня бросает в дрожь от мысли, что Пожиратели могли увидеть меня в компании друзей Поттера. — Нет, — ошарашено отвечает Уизел, усаживая грязнокровку на пуфик у входа. — Тогда не понимаю, что тебя не устраивает. — Гарри… — хрипит Грейнджер, — Гарри бы никогда не использовал… такое. — «Такое»? — вскидываю бровь, с трудом заставляя себя выровнять спину. — Темное, — объясняет мне Уизел. — Отлично, в следующий раз, когда вариантов, как спасти жизнь грязнокровки, — пропускаю мимо ушей шипение Уизела: «Не называй ее так», — кроме Непростительного и Темного, не останется, я не буду ничего делать, чтобы не опозорить святого Поттера, — заканчиваю я и разворачиваюсь, чтобы уйти, но отшатываюсь от оказавшегося на пути Поттера в одном полотенце на бедрах. — Опять грызетесь? Крик Вальбурги оглушает, боль, скопившаяся в висках, вздрогнула и усилилась. — Тебе показалось, — иронично говорю, обходя его. Он хватает меня за руку, не давая уйти. — Что случилось? — грубо спрашивает он у друзей. — Твой Малфой, — брезгливо начал Уизли,— использовал какое-то режущее. Уверен, что этот Пожиратель уже мертв. — Ты не заметил, мать твою, Уизли, что она чуть не сдохла? — я с трудом не срываюсь на крик. — Чем, по-твоему, я должен был его щит прорвать? Грудью кинуться? — Лучше так. — Ну,  так что же ты не кинулся? — Гарри бы никогда не использовал Темное проклятье! — О, отлично! Он будет осыпать Лорда лепестками сакуры и кидаться пушистыми котятами? — саркастично интересуюсь я у вмиг притихшего рыжего. — Это война, Мордред тебя побери, понимаешь? И лучше бы мы убивали их всех, потому что тогда в следующий раз их окажется меньше. — Можно считать это официальным раскаянием? — интересуется Поттер. — О нет, — говорю, высоко задирая подбородок. — Приоритеты не те, — выплевываю, выдергивая руку из его пальцев. — Миссия прошла успешно, Поттер, а тебе удалось спокойно помыться. — Я недавно вернулся, — растерянно бросает он, но я уже поднимаюсь по лестнице, хромая на обе ноги. Долго смываю с лица кровь, вызываю домовика, потому что боюсь самостоятельно вправлять нос. В глазах сверкают искры, от боли текут слезы по щекам, я почти воплю, когда Поттер вваливается ко мне в комнату. — Что ты использовал, Малфой? Резко выпрямляюсь, стирая вновь выступившую кровь под носом. — Будешь применять какие угодно заклинания, когда сам будешь выгуливать друзей, — сухо замечаю я, с независимым видом отряхивая джинсы, лишь бы не смотреть на оголенный торс Поттера. Спасибо хоть штаны надел. Он кидает мне на кровать фирменный пакет ателье мадам Малкин, в два шага оказываясь рядом и убирая влажную прядь с лица. — Больно? — Ничуть, — говорю и делаю шаг назад. — Так какое? — Сектумсемпра, — сухо говорю я и в ответ на вскинутую бровь Поттера поясняю: — Личное изобретение профессора Снейпа, режущее. Он хмыкает. — Ты серьезно? — С чего бы мне лгать, Поттер? — Я должен был сам догадаться, — слегка улыбается он, потирая лоб.  — Почему вы не ушли сразу? — Спроси у своей грязнокровки. И да, спасибо за помощь «Ордена». — Я не хочу, чтобы слишком большое количество людей знало о твоей миссии… — «Миссии», Поттер? — язвительно спрашиваю, сжимая в кармане волшебную палочку. — Непреложный обет – не мой личный выбор. — Какой же ты эгоистичный ублюдок, Малфой, — удивляется Поттер, зарываясь руками в свои волосы. — Это был единственный способ тебя спасти. — Спаситель ты наш. Лучше бы ты не пытался. — Лучше умереть, чем быть со мной? — Не переиначивай мои слова. — А как я еще должен это понимать, Малфой?! Я поменял твой обет, потому что его невозможно снять и потому, что не захотел тебя потерять! Скажи, что не так?! Тебе на все наплевать? — почти орет Поттер, размахивая руками перед лицом. — Ты молчишь, пускаешь яд, стоит попытаться с тобой поговорить! И как? Позволь узнать: как мне понимать, в чем я виноват?! Может, откроешь рот и просто скажешь? В груди взрывается вулкан, опаляя грудь горячими осколками. Громко хмыкаю, выплевывая ему в лицо: — Я знаю, что тебя это бесит. Думаешь, почему я это делаю? — уничижительно улыбаюсь. — То есть ты все сам понял, но тебе это не понравилось? — Поттер озадаченно хмурится и потирает лоб, я не его удостаиваю ни жестом, ни прямым взглядом. Вздыхает, убирая руку от лица, и умоляюще смотрит на меня: — Драко, ребус ты гребаный… Просто скажи, что не так. Я молчу, приподняв бровь, и смотрю в пол. Лимит доброты источился. Хватит с меня и того, что я сегодня на самом деле мог сдохнуть. — Давай, Драко, сделай хоть что-нибудь со мной, кроме поцелуев и молчания, — насмешливо заявляет Поттер. — А нет, мы же разговаривали… — театрально морщит нос, якобы случайно вспомнив, — когда ты мне подкинул работу по сбережениям Пожирателей. Зачем они отдают свою землю? То, что веками наживалось их предками,  продают полукровке? О Мерлин, какие душещипательные волнения, — Поттер завелся, кричит, играет оскорбленную невинность, а у меня руки дрожат от его слов, от правды, скользящей в них. — Ты просто подкинул мне то, о чем мы оба можем поговорить. Ни об обете, ни о Лорде в твоем доме, — меня окатывает волной липкого страха, — ты почему-то не говорил. А как я должен понять, что тебе нужна помощь, если ты молчишь? Твой отец дома, я весь Орден на уши поднял. Мать у Тонксов, а мистер Тонкс такие вязи Защитных умеет плести, что родная дочь в дом не войдет. Он замолкает, зарываясь пальцами в волосы, и с расстроенным видом смотрит в замутненное сумерками окно. Одна мысль крутится в голове, когда сказаны все слова, выплюнуты ядовитые обвинения: «Что ж ты, сволочь, меня не полюбил?» Неужели сложно было? Я отворачиваюсь от его сжавшейся фигуры на фоне окна, рассеяно ковыряю носком кроссовка ковер. — Все было хорошо, ты был рядом, позволял дотрагиваться, позволял называть по имени. А теперь мы здесь. Да, я ничего не сказал.  Потому что тебе наплевать на меня, Поттер. И тогда и тем более сейчас. — Подумал, что потеряю тебя, и ты рванешь к Лорду, а потом я встречу тебя в маске… и черт знает, что будет,— закончил он и подошел ближе. — Вот, я говорю и говорю, а ты ни слова не скажешь. Опять. Потому что… А хрен его знает, почему. Я притащил тебя сюда, потому что боялся за твою жизнь и судьбу, — пятерней взъерошивает себе волосы, апельсиновый запах шампуня отчего-то заставляет сердце забиться сильнее. Или его слова.  — Да, я не уверен, что мне хватит сил уничтожить Лорда. Но пока я жив, я буду это делать. И мне не важно, какие чувства испытываешь ты, — он замолчал и я решился бросить на него   взгляд. Он нахмурился, ссутулил плечи, задумчиво смотря в пол, и покачал головой. — Нет, важно, конечно, но даже если я не нужен, все равно буду защищать тебя. Потому что  я… — Не продолжай, — почти умоляю, оборачиваясь и серьезно смотря на него. Поттер улыбается, взглядом из-под отросшей челки изучая мое лицо. — Боишься? — Не надо, Поттер, — на самом деле умоляю я. Потому что если он продолжит… — Не боишься прикрывать грудью моих друзей от Авады, но боишься понять, что я люблю тебя? Мир треснул. Раскололся под моими ногами, и сердце рухнуло вниз, сгорая в адском пламени. Меня ощутимо трясет, отворачиваюсь от Поттера, которого забавляет то, что я попал в клейкие сети страха от его слов. Ведь я до последнего гнал от себя эту мысль. — Ответь мне, Драко: я нужен тебе? Мордредов ублюдок, знал бы ты, насколько. — Нет, Поттер, — чеканю, бесстрастно глядя на стену, хотя грудь стянуло горячим обручем. — Ты мне не нужен. Он замер, вся игривость слетела с него, как шелуха. — Я… — Поттер провел рукой по волосам и сделал шаг к двери. — Извини, я придурок. Поттер рванул к двери, но я успел заметить блеснувшие в глазах слезы. О Мерлин, а если он говорил правду? Дверь осталась приоткрыта, а я сел на кровать, зарываясь руками в волосы. Слишком свыкся с мыслью, что Поттер использует меня для удовлетворения своих мелких нужд, поэтому обратного и не предполагал. Я возненавижу себя, если он не солгал. Только мысль, что никогда не смогу узнать этого, утешает.