Бегущий в Азкабан

Поттер приходит ко мне через пару минут, крепко обнимает, утыкаясь лицом в плечо и не слушая мои заверения, что я грязный. Расслабляюсь в его руках, выдыхая сквозь сжатые зубы. Я боялся его напугать. Боялся стать в его глазах монстром, пусть и знал, что всё делал правильно. В Мунго — я уверен — Уизли бы лишился руки. Вдыхаю запах его волос, легко касаясь губами шеи с солоноватым привкусом. Поттер отрывается от меня, целует в губы и шепчет: — Спасибо. Ты мой герой. Фыркаю. Придурок. Зато плечи расслабляются, стиснутые в напряженном ожидании, неверии, что ему не противно ко мне прикасаться. — Мне нужно в душ. — Мне тоже, — на щеке Поттера кровь, он по привычке трет переносицу и вздыхает. — Я вернусь, как только мы приведем в себя Рона. — Буду ждать, — такие откровенные слова, и Поттер улыбается, целуя меня, словно пытаясь попробовать их вкус. *** Не высушиваю волосы. Холодные мурашки бегут по шее вниз, по позвоночнику, ветер гуляет по влажной коже. Напряженно курю, уставившись вдаль. Почему, ну почему я не могу видеть щит? Как этот проклятый какой-то-там-по-счету-Уизли может видеть и чувствовать защиту, а я — нет? Этому ведь можно научиться? Даже если и так, вряд ли бы этот рыжий остолоп стал. Врожденное? Но почему, Мордред, у меня нет того же? Черт, я же Малфой и не могу быть хуже Уизли. Невозможно. Но перед глазами лишь деревья, дома, солнце, лоснящееся на листьях, порывы ветра и никаких цветных пятен щита. Только проклятая пульсация, которую я ощущаю всем своим существом. — Что ты делаешь? Вздрагиваю, выронив истлевшую сигарету из пальцев. — То, в чем твоя помощь не понадобится, — чеканю, взмахом палочки удаляя пятна пепла с брюк. — Закрой дверь. Поттер подчинился и подошел ближе. Выдыхаю сквозь зубы и отвожу глаза от окна. — С другой стороны. Он не обратил внимания на колкость, лишь уперся руками в подоконник, выглядывая в окно. — Что там? — Уф-ф, — отворачиваюсь, мотая вмиг потяжелевшей головой. — Я же сказал, что мне не нужна помощь. — Ты достал. Говори уже. Отмахиваюсь, пальцами сжимая оконную раму и вглядываясь вдаль. Ты же здесь, пакость такая. Вздрагиваю от горячих прикосновений к шее. Поттер подходит сзади, массирует мне плечи, тяжело дышит в шею, едва касаясь губами кожи. — Я ведь не отстану… О Мордред! Не отставай… — Пытаюсь рассмотреть щит, укрывающий дом, — рапортую, прикрывая глаза. — Хм, — Поттер языком провел по шее, опаляя кожу дыханием, губами прихватил мочку уха, посылая искры желания по телу. — Может быть, он зачарован так, чтобы его нельзя было увидеть. — Или я дерьмовый маг. — Дурак ты, — смеется Поттер мне в шею, руками бродит по телу, сжимает талию. Непроизвольно подаюсь назад, прижимаясь к нему. Он хмыкает. — В Нурменгарде щит хорошо виден. — Да, в Болгарии. А я заперт здесь. — У меня есть портал туда, — разворачивает меня к себе, приподнимаясь на носках и звонко целуя в лоб. Морщусь, отдаляясь. — Ты предлагаешь мне посетить Болгарию ради того, чтобы посмотреть щит? — Именно. Хочешь, считай это свиданием. — Нет уж, спасибо. — А зря, — Поттер улыбается, а я выпутываюсь из объятий, подхожу к книжным полкам в поиске дневника Ориона Блэка, который я так и не удосужился открыть — Щит Блэков я тоже не вижу, редко только, ночью порой. А там огромный радужный купол. Языком прикасаюсь к уголку губ, уставившись в стену. А, собственно, почему нет? Я не могу позволить Поттеру думать, что мне страшно выходить из дома. — Ладно, — открываю дверь, жестом выпроваживая Поттера. — Иди, собирайся. Победная ухмылка украсила пухлые губы, он подходит ко мне, сунув в руку флакон. — Мы отправили Рона домой. Миссис Уизли бесконечно благодарна тебе. — Поэтому передала мне яд? — спрашиваю язвительно, на свет рассматривая мутную белесую жидкость. Похоже на Бодрящее. — Нет, конечно, — почти обиженно бросает Поттер, замирая на пороге. — Не хочу, чтобы ты упал в обморок посреди нашего пикника. — О, ну да. — Только если мне в руки, — шепчет проникновенно, быстро приблизившись и влажно поцеловав в губы. *** — Готов? Я сжимаю его руку и судорожно киваю. Наша экскурсия начинается. Прикрываю глаза, чувствуя рывок портала, вспоминая географию страны и представляя себе лазурное море, переливающееся всеми оттенками синего и зеленого, чистое голубое небо и бескрайние холмы вокруг, покрытые свежей зеленью. Но никак не ожидаю открыть глаза и увидеть перед собой кладку мелкого красного кирпича. — Что за…? — оборачиваюсь, замечая за спиной Поттера огромную дыру в стене, открывающую столь долгожданный вид зеленых холмов вдали. — Мы почему-то оказались внутри, — шепчет Поттер, судорожно сжимая в пальцах волшебную палочку. Мерлин всемогущий! Я боялся оказаться в Азкабане, а бояться нужно было Нурменгарда. — Тюрьма функционирует? — Когда я был здесь последний раз — да, — потрясенно говорит Поттер, перегнувшись через перила витой лестницы и смотря вниз. — Мы где-то посередине. — Что? — судя по виду, открывающемуся в дыре, и решил, что мы почти на крыше. Середина… Эта тюрьма огромна. — Давай, Поттер, — я протянул руку. — Сваливаем. Он судорожно кивнул, сжимая вмиг похолодевшими пальцами мою руку. Я закрыл глаза, во всех чертах представляя дверь на площади Гриммо, и попытался аппарировать. В виски словно вогнали раскаленные прутья, меня тошнит и воротит от боли, сажусь на пол, сжимая руками голову, защищаясь. — Тут щит, — говорю, не слыша себя и Поттера, только замечаю, что он шевелит губами, сев рядом и испуганно вглядываясь в лицо. — Не пропускает. Он хватает меня за руку, резко поднимая на ноги, и толкает вперед по лестнице. Гул в ушах становится тише, на языке проступает вкус горечи. Внизу на лестнице раздаются крики. — Кто там? — Пожиратели, — выдохнул Поттер, подталкивая в спину. О Мордред, если меня поймают вместе с Поттером, то Азкабан будет приятной отдушиной по сравнению с тем, что устроит мне Лорд. Я даже не представляю, как нам скрыться, если аппарация не работает. Портал! Мы бежим по лестнице, ноги сводит от напряжения, дышать тяжело, легкие разрываются, но я решаюсь потратить драгоценный воздух на вопрос: — Портал работает? Поттер послал в приближающегося Пожирателя меткое Парализующее, пока я метнулся в ответвляющийся коридор, прижимаясь к стене и надеясь, что меня не увидят. — Работает?! Он встряхнул волосами и достал из кармана деревянную фигурку кота. — Авада Кедавра! Я рванул в сторону, зеленый луч разлетелся брызгами о стену рядом с головой. Твою мать, сбоку подобрался. — Конфундо! Империо, — я нацелил палочку на Пожирателя, вглядываясь в глаза в прорезях маски. — Убивай всех, кто в маске. Ощущение вседозволенности горячей волной проходит от руки, распространяясь по телу. Поттер даже бровью не повел, когда Пожиратель развернулся и ринулся вниз по лестнице, откуда доносились крики приближающейся подмоги. — Нет, — Поттер сжал пальцы на деревянной фигурке и прорычал сквозь зубы. — Не работает. Самое идиотское сейчас — это бежать наверх. Судя по виду из узких бойниц, от земли нас отделяет пятьдесят ярдов свежего воздуха. — Значит — туда, — я рванул в коридор, пытаясь издавать поменьше звуков. Поттер последовал за мной. Только бы найти какой-нибудь выход, балкон, аварийную лестницу. Что-то, что позволит найти бреши в щите, укрывающем тюрьму, и выбраться. Они должны быть, иначе бы портал не перенес нас внутрь. Мимо мелькают узкие комнаты с открытыми решетчатыми дверями. — Где все? — хриплю я, сбивая дыхание. — Понятия не имею. — Бомбардо! — Протего! Мир рухнул, утягивая вниз, опаляя жгучими ударами, я едва успел закрыть голову руками, падая на битый камень. От удара из груди вышибло воздух, морщусь, слыша рядом скрежет и громкий окрик Поттера: — Драко! — Заткнись, — шиплю, пытаясь подняться и стряхивая с себя упавшие камни. Из образовавшейся в потолке щели выглядывает Пожиратель, метко швыряя в Поттера Инкарцеро. — Силенцио! — Пожиратель лишь беззвучно открыл рот, но я уже наложил на него Обливиейт, убирая короткое видение лица Поттера и свое собственное. Вид у меня, судя по памяти, еще тот: всклокоченные волосы, покрытое копотью и пылью лицо, изорванные на бедре брюки. — Петрификус Тоталус. Пожиратель рухнул головой вниз, но меня уже не заботила его судьба — судя по крикам, остальные быстро сообразили, что мы прервали маршрут. — Фините Инкататем, — Поттер принялся срывать с себя ослабшие веревки, а я, не обращая внимания на ругань, схватил его за предплечье и потащил в боковой коридор. — Ваддивази! — по щеке мазанул острый осколок, обжигая болью. Резко сворачиваю в одну из камер, кинув взгляд за плечо: в нашу сторону несутся камни. — Депульсо! — порывом магии камни скользнули обратно, попадая в незадачливых Пожирателей. Прижимаюсь спиной к холодной стене, переводя дыхание. — Что-то их здесь слишком много, — зашипел Поттер, которого также зацепил один из камней, перечеркнув шрамы, оставленные Сивым, глубоким порезом. — Здесь есть балконы или окна? — Нет, — Поттер качает головой, прикасаясь палочкой к моей щеке. Небольшой холодок прошел по коже, и рану перестало тянуть. — Тогда нам нужно забраться на крышу, — нехотя отлипаю от стены, судорожно прислушиваясь. Поттер идет первым, возвращаясь по тому же коридору. Переступаем через несколько тел Пожирателей в луже собственной крови, и я даже не хочу проверять, живы ли они. Страх, что где-то среди них может быть отец, не отпускает. Накладываю на себя Маскирующее, пытаясь максимально тихо переступать через кучу камней. — Вон они! — крик справа. Срываемся с Поттером на бег, в нас летят заклинания, разноцветными вспышками разбиваясь о округлые стены. В несколько прыжков оказываемся на лестнице, по которой уже поднимаются господа Пожиратели. — Диффиндо! — Петрификус Тоталус! Ноги подкашиваются, падаю лицом на ступени, челюстью ударяясь о стертый тысячами подошв камень. Кровь наполняет рот, нос пульсирует болью, я не могу пошевелить языком, но мне кажется, что я сломал зубы. — Сектумсемпра! — рядом валится Пожиратель, сраженный заклятьем Поттера. На лицо попадает теплая кровь, даже не могу отвернуться от корчащегося в муках Долохова, с которого слетела маска. Мордред, мне конец! Поттер посылает заклинания во все стороны, видимо, обороняясь на несколько ступенек выше. Между выкриками заклятий успевает снять с меня Парализующее. Переворачиваюсь, языком касаясь сколотых зубов, прикосновение жжет оголенные нервы. Меня хватают за грудки, поднимая, глаза под маской горят воодушевлением, а голос из прошлого вкрадчиво произносит: — Подпортили вам мордашку, лорд Малфой? Всматриваюсь в глаза под маской, чувствуя нарастающую, неподвластную мне ярость и покалывание в кончиках пальцев. Моя палочка где-то под ботинком и поднять ее нет никакой возможности. Пытаюсь оттолкнуть его, будто во сне наблюдая, как волшебную палочку вышибает из руки Поттера, и к нему уже несутся несколько Пожирателей. Но Поттер не смотрит на них, только на меня, прижатого к стене крепкой рукой Розье. Мне кажется, он читает, впитывает в себя мой неконтролируемый страх. Я попался. Гарри, я пропал. Он рычит, меняясь в лице, бросается вперед, на атакующих, с голыми руками. Нет, Мордред. У него когти. Розье вздрогнул со мной почти синхронно, и я, сдавленно выдохнув, воспользовался ослабшей хваткой. Быстрым движением выкручиваю ему руку и отталкиваю от себя. Он отшатывается, швыряя в меня заклинание, а я изворачиваюсь, успевая подхватить с пола волшебную палочку и отразить второе Режущее. — Удачного пути, бастард, — выплевываю, делая шаг вбок. — Глиссео! Ступени превращаются в покатую горку, я падаю, неудачно трансфигурируя Инкарцеро, почти привязывая себя к перилам, свободной, не прижатой к телу рукой хватая оглушенного, скатившегося вслед за Пожирателем с окровавленным лицом Поттера. От тяжести выкручивает суставы, разрывает мышцы, кажется, что пальцы сейчас оторвутся, отпустят. Видимо, кто-то из находящихся в сознании Пожирателей остановил действие заклинания, горка превратилась в ступени, впивающиеся в спину. — Поттер, — трясу его за плечо, рассматривая, как длинные, толстые когти исчезают из его пальцев. Сердце стало биться ровнее. — Энервейт! — Ч-черт, — Гарри проводит рукой по лицу. — Он мне, кажется, мозг вынул. — Ничего страшного он не сделал, — в отличие от тебя, Поттер. Но расспрашивать о появившихся отклонениях, даже способностях, некогда. — Пошли. — Где моя палочка? — он подскочил на ноги, оглядываясь по сторонам. Приманиваю её, догадавшись, что она скатилась вслед за Пожирателями. Расслабленно выдыхаю, замечая, что она цела, и протягиваю Поттеру. Метку опалило болью, и спустя секунду Гарри застонал, схватившись за шрам. — Быстро наверх! — зарычал я не хуже Сивого и рванул вверх по лестнице, даже не проверяя, следует ли за мной Поттер. По нашу душу явился сам Темный Лорд. — Как разрушить стены? — спрашиваю, задыхаясь от быстрого бега по лестнице. Тишина вокруг оглушает, звук наших ботинок эхом разносится по башне. Не рискую раскидывать Взрывающие вокруг, пока мы не нашли никакого приемлемого выхода. — Аква Аклевито, — шепчет Поттер за спиной, но я не оборачиваюсь. Как я сам не догадался? Мы всё выше и выше. Никто нас не преследует, но мы мчимся, как сумасшедшие, с трудом заставляя напряженные, словно тетива, мышцы работать. Скорее бы выбраться. Тонкие ручейки воды опутывают стены от пола до потолка, несутся впереди нас, подгоняя. Если Поттер второй раз скажет заклинание, мы окажемся погребенными в море, под грудой камней. Потолок. Мать его, потолок! Я вижу его и, не раздумывая, кидаю в него Взрывающее. Куски бетона летят вниз, и сильная рука Поттера прижимает меня к стене, когда крупные куски проносятся рядом. Еще чуть-чуть, Мерлин, еще немного. Гулкое эхо их падения, ударов о лестницу разносится вокруг. Я шиплю, когда Метка воспаляется вновь, оглушая болью, уши закладывает, а в виски словно вгоняют раскаленный шип. Видимо, я замедляюсь, потому что Поттер хватает за плечо и почти тянет за собой. Лестница очень удачно упирается в разрушенный потолок, только нагромождение камней мешает подниматься. Стесываю ноги об острые углы, срываясь в провалы между кусками камня, вдыхаю сквозь зубы и морщусь от холодного воздуха, скользнувшего по обломкам зубов. Поттер подтягивается на руках, забираясь наверх, протягивает руку, помогая взобраться. Боль везде, я задыхаюсь от нее и боюсь, до ужаса, что снаружи нас ждет Лорд. Словно прочитав мои мысли, голос Темного Лорда, усиленный заклинанием, разносится вокруг, проникая в самую сущность, пульсируя болью в Метке: — Гарри Поттер… мы вновь встретились. — Найди дыры, — выдыхаю сквозь зубы, почти сметаемый с островка уцелевшей крыши порывом ветра. — Что? — Поттер перекрикивает ветер и голос Лорда, сжимая мое плечо и придвигаясь ближе. — Найди дыры в щите. Потому что он его видит, а я — всё еще нет. О Мерлин, нас могут убить только потому, что я даже представить себе не мог, что буду хуже Уизли. Лорд призывает всех, и это значит, что скоро у нас не останется выхода. Только как они, мать их, аппарируют сюда, а я не смог? — Под водой, — нервно бросает Поттер. — Уверен? — Абсолютно, — он пытается перекричать вновь заговорившего Лорда, указывая на горизонт. Боль выжгла перед глазами красные пятна, я с трудом вглядываюсь вперед, впервые обращая внимание на окружающее пространство. Море, бескрайнее, отражающее в зеленоватой ряби бегущие облака. Башня Нурменгарда в заливе, позади нас берег, но мы чертовы неудачники и нам нужно в другую сторону. Молча накладываю на себя и Поттера заклинания головного пузыря. В этом есть свои плюсы — зубы перестает так нещадно саднить. — Что ты задумал? Меня корчит от боли, сгибаюсь пополам, почти чувствуя ледяную руку Лорда на своей шее. Он всё равно знает, что я с Поттером, иначе бы не прислал своего приспешника. Зачем тогда бежать? «Выбор есть всегда, Драко», — слова Снейпа из далекого прошлого эхом зашумели в голове, притупляя страх и заставляя сердце ускориться. Судьба подарила мне шанс, идиотизмом будет отказываться от него. — Прыгаем. Разрушаем, — чеканю. — Замедляемся. Уплываем. — Замедляемся? — Аресто моментум, Поттер, — почти злобно бросаю, делая шаг к краю и судорожно сжимая палочку в руках. Мы ни черта не успеем, если будем трепаться. — За мной, Поттер, — я храбрюсь, задыхаясь от боли, и, одной ногой оттолкнувшись от кромки, выталкиваю свое тело вперед. О Мерлин! Ветер свистит в ушах и если бы я никогда не совершал пике на метле, то откровенно наложил бы в штаны. — Аресто моментум, — шепчу очень вовремя. Камни со свистом проносятся мимо, я даже успеваю увернуться от удара одного из них. Их слишком много, не успеваю прикрыться щитом, кирпичи, обломки стен обжигающе бьют по ногам и спине, Протего почти слетает с моих губ, когда я замечаю Поттера. И перестаю дышать. Поттера, упавшего в воду так, словно он сам — камень. Глыбы, куски стен падают сверху, погребая Поттера под собой и толщей воды. Нет. Мерлин, нет! Мягко вхожу в воду, соленая вода впивается тысячью иголок в раны, и я гребу, не справляясь с потяжелевшей мантией, судорожно выдыхая от ударов, смягченных водой. А если вся башня рухнет? Меня ослепляет зеленая вспышка, проносящаяся мимо, осветившая камни, идущие ко дну, темные нитки водорослей и Поттера. Гарри! Плевать, что кто-то выжил и увидел нас, плевать. Хотя я мечтал, что Лорд просто сдохнет там, где и должен, — в тюрьме. Страшной, болезненной смертью. Наплевать. Сейчас — только Поттер, медленно опускающийся на дно, придавленный камнем сверху. Вода вокруг обагрилась кровью, словно туманом, а я гребу, но слишком медленно, он тонет, пикси меня разорви! Плыву, отшатываясь от камней, а в голове пульсирует картинка идущего ко дну Поттера. Только присмотревшись к камням, догадываюсь снять с себя замедление времени. Мне ни черта не видно, Люмос на кончике палочки слабо освещает окружающие предметы. Раз, два, три, четыре… Если заклинание головного пузыря спало, то нужно считать. Нужно считать, сколько Поттер пробыл без воздуха. Нет! Мать твою, ты не сдохнешь, чертов шрамоголовый придурок! На миг окружающее пространство осветило яркой голубоватой вспышкой, и всё тело пронзило, скрутило, истерзало болью. Даже удары камней по лицу и плечам ослабли, всего лишь тяжесть, опускающаяся сверху. Придавливающая к покрытому камнями дну. Мерлин мой. — Асцендио, — единственное, что я придумал. Меня тащит вперед, по дну, по острым осколкам камней. Кожу раздирает, разрывает, но проклятье — что это вообще было? — спадает. Рычу, ныряя в подводный кратер перед собой, Люмос Максима не справляется, и я, наплевав, что так нас найдут, швыряю вверх Аваду. Зеленый свет разрывает муть перед глазами и медленно затихает, пока я судорожно брожу глазами по дну открывшейся подводной низины в поиске Поттера. Свет гаснет, оставляя меня наедине со слабо светящимся кончиком волшебной палочки и сумасшедшей болью во всем теле. Сжимаю зубы так, что они скоро треснут, окончательно рассыплются гребаной пылью во рту, оставляя кровавое месиво на языке. Вспышка сзади озаряет пространство. Оборачиваюсь, замечая кусок лестницы. Глыба, утащившая Поттера на дно! — Гарри! — какого хрена я кричу в воде? Бросаюсь в ту сторону, плыву еще медленней, чуть не задыхаюсь от тревоги, сжавшей горло когтистой рукой. Еще одна вспышка. На усыпанном камнями и галькой дне, поросшем водорослями, лежит глыба, полностью скрывая от меня Поттера. Оплываю кругом, в прорехе между ступеней замечая руку с зажатой волшебной палочкой. — Вингардиум Левиоса, — на плечи словно обрушается скала, пока я поднимаю камень, боясь смотреть под него. Взмахом палочки откидываю его в сторону, он мягко опускается на дно, и, наконец, смотрю вниз. Поттер всплывает, медленно моргая и смотря на меня. Света Люмоса достаточно, чтобы видеть количество крови, тянущейся туманной лентой за его головой. Загребаю руками воду, оказываясь ближе и подхватывая его за ребра. Поттер болезненно морщится, вырубаясь, и я, сходя с ума от страха, встряхиваю его за плечи и кричу: — Куда?! Но Поттер закрыл глаза, тело послушно двигается вслед моим движениям. Мордред тебя раздери, ты столько держался придавленный и решил сдохнуть, когда я тебя нашел?! С тебя даже заклинание головного пузыря не спало, проклятый идиот, не смей умирать! Я подхватываю безвольное тело под мышки, с трудом отталкиваясь от дна. Мутный полумрак вокруг едва заметно светлеет, пока я, задыхаясь от боли под сердцем, тащу Поттера наверх. Заклинанием подталкиваю нас вверх и вперед, мне наплевать, что нас могут искать, достать и найти внутри щита. Пугает проклятый Поттер в моих руках, даже вода вокруг кажется теплее него. Прижимаю его спиной к груди, вновь отталкиваясь Асцендио, пытаясь ладонью почувствовать удары сердца сквозь плотную ткань куртки. Мы выныриваем на поверхность неожиданно, в момент, когда перед глазами заплясали красные мушки от усталости. Смотрю вперед, одной рукой отталкиваясь от воды и устало суча ногами, не позволяя нам вновь уйти под воду. Впереди — костяк наполовину разрушенной башни. Часть лестницы осталась, впустую закручиваясь. Вода внизу башни мутная, потоки грязи поднялись вместе с опавшими камнями. — Хорошая работа, Поттер, — шепчу на ухо, уставшей и напряженной до боли рукой поднимая его выше, так, чтобы голова не опустилась в воду. Всё его лицо покрыто мелкими ссадинами, густая, темная кровь продолжает течь откуда-то с макушки, опаляя щеку своим теплом. — Не умирай, — прошу, находясь на грани. До безумия страшно. До скрипа треснувших зубов больно, соленая вода жалит, словно бешеные пчелы, все раны на теле. Откидываюсь на спину, поудобней перехватывая Поттера под грудь, и плыву назад, изредка отталкиваясь заклинанием. Гарри слабо дышит, я смог проверить, поэтому мне самому стало намного легче вдыхать воздух саднящими легкими. Доплыть бы до края щита, чтобы аппарировать. Хотя я не уверен, что у меня выйдет, и мы не попадем на Гриммо по кускам. Я слышу всплеск воды и оборачиваюсь, щурясь от яркого солнца, выглянувшего из-за облаков. Темная фигура стремительно приближается к нам от берега справа. — Мордред. Заклинанием отталкиваюсь, но выходит слабо, мы преодолеваем всего десяток дюймов назад. Злобно шиплю, загребая руками воду, одновременно пытаясь отплыть назад и накрыть нас Маскирующими. В груди стянутый в горячий комок страх и усталость, дышать сложно, но я плыву, буксируя Поттера, ощущая приближающийся щит. Почти добрались! Кто-то хватает меня за плечо, и я ухожу под воду. Вода попадает в рот и носоглотку, печет солью. Пара секунд, чтобы вынырнуть и отшвырнуть от нас Пожирателя, но я не успеваю, Поттер пропадает из моих рук. Выныриваю, яростно откидывая налипшие на глаза волосы, замечая темноволосую макушку человека, утягивающую Поттера за собой. — Петрификус… — Я бы на твоем месте, — он судорожно вдыхает, переворачиваясь на спину и притягивая к себе Поттера, — не делал этого. Крам. Проклятый Виктор Крам. — Отпусти его, — рычу, направив в его сторону волшебную палочку, не удерживаясь на поверхности от усталости, вода попадает в рот. — Или что? — хмыкает Крам и быстро, намного быстрее меня, гребет к берегу. — Продержись пару минут. Что-то бурчу, но лицо опустилось в воду и у меня выходит лишь бульканье. Откидываюсь на спину, раскинув руки в стороны, и закрываю глаза, слушая затихающие всплески воды. Меня качает на волнах, солнце спряталось за облаками, ветер холодит мокрую кожу. Без Поттера и движения я нещадно мерзну, но остаюсь на месте, стуча зубами. Давление на грудь вытаскивает меня из блаженного спокойствия, растерянно моргаю, понимая, что вырубился. — Идиоты, — рычит Крам, быстро, наверняка с помощью каких-то невербальных рассекая воду, таща меня за собой. А мне плевать. Я измотан до ужаса, кажется, стоит закрыть глаза — и я усну прямо посреди моря. Только у чертова Крама свои планы. Чувствую кончиками пальцев гальку и переворачиваюсь, вырываясь из странных объятий Крама. Он лишь хмыкает, высоко поднимая ноги и выходя на берег, где лежит Поттер. Вида бледного лица достаточно, чтобы подскочить и на ватных ногах двинуться к берегу. Накатывающие волны сбивают с ног, меня шатает и трясет, как в лихорадке. — Повезло, что ветер дул в эту сторону. Я как раз патрулировал берег, когда мне принесли послание, что вы прибудете, — почти не запыхавшись, говорит Крам, склоняясь над Поттером и высушивая его и свою одежду. — Да уж, — лениво говорю я, падая рядом с Поттером. Всё, больше сил нет. Крам хмыкает, просушивая чарами и мою одежду. Мои руки слишком сильно трясутся, чтобы наложить Согревающее. — Руку дай, — бросает Крам, пока я вглядываюсь в мертвецки бледное лицо Поттера. — Какого хрена ты здесь? — единственное, что важно. Не хочу попасть сейчас к Лорду. — Я только что объяснил, — Крам сжал мое предплечье. — Ты же не хочешь, чтобы он умер от потери крови? — Всю жизнь мечтал, — это правда, отчасти. Сжимаю ледяную руку Поттера, и портал вырывает нас с побережья. *** Ветер швыряет в лицо мелкое крошево снега, хмурюсь и оглядываюсь, не выпуская руку Поттера из нещадно саднящих пальцев. Крам отходит от нас к высоким кованым воротам, прикладывает свою ладонь к вензелям на замке. Створка со скрипом открывается, и Крам бросает через плечо: — Добро пожаловать. — Как вы любезны, — цежу сквозь зубы, укладывая голову Поттера к себе на колени, поглаживая стремительно холодеющие щеки. — Ты можешь попросить домовика перенести его внутрь? — Конечно, — спокойно отвечает Крам, щелкая пальцами. Спустя секунду к воротам аппарирует человек в коричневом костюме с белоснежным жабо под дряхлым подбородком и, выслушав своего хозяина, трансфигурирует носилки, аккуратно перекладывая Поттера на них. Я сижу на снегу, не желая отпускать Поттера, пусть Крам будет хоть тысячу раз его другом. Но у меня просто нет сил воспротивиться. Носилки исчезают в вихре снежинок вместе с прислугой, и я, игнорируя протянутую ладонь, поднимаюсь на ноги, смотря вперед. Крам хмыкает и, приглашающе взмахнув рукой, идет за мной. Перед нами длинная широкая лестница, словно лента, брошенная на высокий холм, покрытый соснами и другими хвойными деревьями. На вершине холма возвышается замок и, в отличие от остального пространства, не занесен снегом. — Любите зиму? — спрашиваю, не успевая скрыть в голосе пренебрежение. — А вы — павлинов? Бросаю на Крама быстрый взгляд, замечая кривую ухмылку. Бывал, значит, в Малфой-мэноре. — Не особенно. Они нравились моей матери. — Она в добром здравии? Останавливаюсь, словно ударившись о стену, и навожу волшебную палочку на Крама: — Это не твое гребаное дело, ясно? Он даже не остановился, продолжая подниматься по длинной лестнице. — Я уж было решил, что мы ведем светскую беседу. Рассержено фыркаю, опуская палочку и спеша за ним. — Я, видимо, отвык, — говорю и, надеюсь, не пристыженно. — У нас что-то вроде заповедника. Сейчас у единорогов брачный период и им… — Нужны подходящие погодные условия, я в курсе. Крам поджимает губы, явно пытаясь скрыть улыбку. — С другой стороны дома у нас лето. — Это странно, — задумчиво говорю я, устав держать спину прямо. Всё тело ноет, болит, сводит от холода и напряжения и опять — опять! — куча гребаных ступеней. Проклятые правила хорошего тона, не позволяющие гостям вваливаться в гостиные. Иначе я бы уже потребовал. Или Краму просто плевать на моё состояние. Скорее всего, последнее. — Нормально, — он передергивает плечом. Быстрым Репаро чиню порванные брюки и мантию, но все равно выгляжу потрепанно. Нужно забрать Поттера и убраться отсюда. Крам напоминает мне отца походкой и манерой держаться так, словно он хозяин мира. Только рядом с Поттером он кажется обычным и даже скучным. — Почему Нурменгард пуст? — не могу совладать со своим любопытством. — Ваш Лорд… — Наш Лорд, — с отвращением поправляю я. — Наш Лорд разбушевался после того, как не нашел там Гриндевальда. — О, — я не успеваю скрыть удивления. — Он бежал? — Нет. И молчит. Проклятье, молчит так, словно знает, где бывший Предводитель моего деда и многих других волшебников прошлых поколений. Мы поднимаемся молча, я рассеянным взглядом брожу по кромке леса, примыкающего к лестнице, в надежде увидеть единорога. Но, конечно, они не подойдут к месту скопления людей. Я лишь на мгновение прикрыл глаза, и окружающее пространство изменилось, мы оказались вплотную к замку. — Что за…? — не успеваю скрыть удивления, оборачиваясь. Позади нас длинная лестница, несколько миль длиной. Крам опять победно хмыкает, словно взрослый, починивший сломанную игрушку безутешного ребенка. Приподнимаю подбородок, сжав губы. — Я бы хотел забрать Поттера и отправиться домой. — Туда, где вы даже не можете выйти, чтобы купить зелье. Можешь валить на все четыре стороны, Малфой, тебя я не держу. — А я уж было решил, что являюсь желанным гостем. — Фатальная ошибка, — грянул хриплый голос над ухом. Резко оборачиваюсь, сжимая палочку в кармане. Передо мной стоит высокий широкоплечий мужчина, с длинными распущенными волосами, седина посеребрила лишь виски и бороду. В темных, карих глазах пляшут черти, а на губах застыла улыбка с налетом едва скрываемого отвращения. — Мистер Крам? — вскидываю бровь. Крам-старший хмыкает, перехватывая другой рукой посох и протягивая мне руку, скрытую перчаткой, тыльной стороной ладони вверх. Старый гад. Жму протянутую широкую ладонь с каменным лицом. Мне плевать, что вы не уважаете меня и мое имя, плевать, что вы невежливы со мной; я не опущусь до вашего уровня. — Прошу простить за столь неожиданный визит, сэр. — Не утруждайся в раболепии… — начал Крам-старший, уже не скрывая злости. — Мальчики! — тонкая, словно стебелек, женщина выскочила из-за высоких дверей, вытирая руки белоснежным полотенцем. Я замер, разглядывая пятна крови на нем. — Вы не пригласите нашего гостя в дом? Здесь жуткий холод, а Гарри нужно отдохнуть. — Он уже уходит, — сквозь зубы процедил Крам-старший, а Виктор неожиданно хлопнул меня по плечу, подталкивая к дверям: — Ты права, матушка. Миссис Крам, круглолицая женщина с ярким румянцем на щеках и черными, как смоль, волосами, заплетенными в косу, улыбнулась мне, взмахнув рукой. — Прошу простить за мой вид, — ее выговор английского почти безупречен, в отличие от мужа. — Тогда будьте любезны простить и меня, — лучезарно улыбаюсь. Хоть кто-то не готов перегрызть мне глотку. — Как Гарри? — О, он будет в порядке. После зелий Бранимира он вскоре будет как новый. — Мне старый больше по душе, — улыбаюсь, не открывая зубов. Миссис Крам улыбнулась, кинув суровый взгляд на сына с мужем, подхватила меня под руку, провожая в дом. — Разрешите мне вам помочь, мистер… — Драко. Просто Драко. Она улыбнулась, когда мы вошли в широкий коридор со стенами, увитыми серебристым плющом. — Значит, вы поладите с нашим зверьком. — С кем, простите? — я прохожу в предложенную комнату, выглядящую так, словно она не менялась со времен Артура. Посреди комнаты расположилась огромная жаровня, согревая комнату с высокими потолками. Громоздкие кресла из светлого дерева придвинуты к огню, обитые чем-то подозрительно похожим на рысьи шкуры. На полу оказался грубоватый рисунок, высеченный на камне. Растительный орнамент украшал каждую сваю под потолком, явно читалось, что кто-то пытался украсить столь грубое место. В окно справа полыхнуло огнем, и я сделал несколько шагов назад, озадаченно хмурясь. Окна явно защищены заклинаниями, потому что ни одна искра не попала внутрь, на ковер, изображавший какую-то битву, висящий между двумя широкими окнами. — У вас дракон. И Крам пытался меня пристыдить тем, что в Малфой-мэноре обитали павлины? — Да, — сокрушенно кивнула миссис Крам, предлагая сесть в одно из кресел. Я послушался, сев так, чтобы наблюдать за ярко-красным драконом, клацающим пастью, с вырывающимися из ней клубами дыма, прямо напротив окна. — Это не тот ли самый?.. — Он, — кивнула миссис Крам, смачивая бинты в каком-то отваре. — Бранимир всегда был слаб перед прихотями Виктора. — Это неправда, мама, — твердо сказал Крам, проходя внутрь и скидывая мантию в соседнее кресло. — Конечно, — безропотно согласилась миссис Крам, явно не желая ссориться при мне. Да вы не волнуйтесь, милая, ваши мужчины уже показали мне все промахи своего воспитания. Она протирает мне лицо материей, смоченной в отчего-то густой настойке бадьяна. Раны тянет, немного печет и отпускает. А после зелья, которым меня заставили прополоскать рот, я почти готов улыбаться, чувствуя восстановившиеся зубы. — У вас потрясающие зелья, — рассеянно говорю я, вертя в руках флакон Кроветворного, более яркого, чем обычно. — В чем секрет? — Не твое… — начал Крам, но мать остановила его. — Бранимир занимается Зельеделием с раннего детства. Если бы я был кем-то другим, не сыном своего отца, то подскочил и закричал на всю комнату: «Вранье!». Я даже по запаху понял, что в этих зельях, простейших, использовались ингредиенты поистине потрясающего качества. Таланты старшего Крама здесь ни при чем. Мысль обжигает: дракон во дворе, в данный момент скребущий стену соседнего крыла, единороги в лесу, окружающем замок, и неизвестно, что еще скрывает обитель этой семейки. Но как минимум ясно одно — они сами производят эти ингредиенты. — Это прекрасно, — наконец отвечаю я, пытаясь скрыть минутную заминку. — Нам с Гарри очень повезло, что ваш сын оказался поблизости. Только вот боюсь, что Темному Лорду не понравится его отсутствие на задании. Рука миссис Крам дрогнула, и она выронила флакон с каким-то зельем. Крам, стоящий у окна, метнулся было к ней, вынимая волшебную палочку, но она остановила его взмахом руки. — Ничего, милый, — и, уничтожив пятно на полу и восстановив флакон, сдержанно кивнула мне, покидая комнату. — Ты не мог бы держать язык за зубами, Малфой? — Не думал, что она не знает. — Она знает. Просто ей это совершенно не нравится, — отчеканил Виктор. — А, по вашему мнению, я должен быть в восторге от того, что меня судят по поступкам давно почившего предка? — вскидываю бровь, сцепляя пальцы в замок и смотря на взбешенного Крама, возвышающегося надо мной. — Нет, — наконец бросает он и отходит в сторону, щелчком пальцев вызывая прислугу. Крам вставляет мне в руки серебряный кубок, принесенный прямым, словно трость, стариком. Делаю глоток, пробуя сладкое, словно мед, крепленное вино. — Думаю, тебе пора. К лицу приливает кровь, обжигая скулы румянцем. — Я уйду только с Поттером. — Ты слышал мою мать — ему нужен отдых. — Я разве спорю? — смотрю на него, ухмыляясь. Иди на хер, Крам, просто иди на хер. — Любовь проснулась? — язвительно интересуется он, носком ботинка ковыряя истертый камень пола. — Даже если и так — тебе какое дело? — Он — мое дело. — Не думаю, — тяну лениво, крутя в руках кубок и смотря в огонь. По телу растекается тепло. Крам стоит, о чем-то мучительно думая, кусая губы и растрепывая волосы, почти как Поттер. Мотаю головой, осушая кубок. — Я сам виноват, — тихо говорит, словно в разговоре с самим собой. — Это я объяснил ему, что он к тебе испытывает. Прищуриваюсь, разглядывая замершую у пламени фигуру, окрашенную вспышками огня. — Думал, что если он поймет о своих предпочтениях, у меня будет шанс. — Он у тебя был, — передергиваю плечами, пытаясь не обращать внимания на покалывание в кончиках пальцев. Я не ревную, нет. — Не был, — злобно бросает Крам, откупоривая оставленную слугой на окне бутыль и вновь наполняя мой и свой кубок. — Между нами всегда был ты. — Прошу простить, — откровенно насмехаюсь. Он — мой, и ты это знаешь. — Ничего, — Крам победно улыбается, вскидывая бровь. — Все равно ты бросишь его. — Думай, как тебе угодно, — пренебрежительно пожимаю плечами. — Ничего страшного, что не я стал его первым мужчиной. Что оказался недостаточно хорош, чтобы заинтересовать, — он делает глоток вина, пока я пытаюсь совладать с голосом и собственным лицом, чувствуя страх, холодком скользнувший по позвоночнику. — Просто ты был первым, кто привлек его внимание. Пусть я буду после тебя, но я буду последним и единственным. — Твоя любовь, — я поднимаюсь, отставляя кубок на низкий столик, — такая же приторная и дешевая, как это вино. Крам вздергивает подбородок, сжимая губы в приступе ненависти, а я лишь улыбаюсь, заглядывая в темные глаза. Он щелкает пальцами и рядом возникает тот самый человек, встретивший нас около ворот. — Проводи мистера Малфоя к выходу. — Я думаю, меня стоит проводить в комнату к Гарри, — тяну, елейно улыбаясь, едва удерживаясь от того, чтобы не выхватить палочку. — Ты много о себе возомнил. — Я могу рассказать Лорду о твоем шпионаже в его логове. Крам тяжело дышит, не глядя на оторопевшего слугу, замершего рядом. — Я могу сделать то же самое, Малфой. — Конечно, — киваю. — Только в этом случае Гарри тебя возненавидит. На его скулах заиграли желваки, и он, как и ожидалось, направил на меня палочку. — Ты не заслуживаешь даже его мизинца. — Удивительно, но он считает иначе, — говорю с напускным спокойствием, полируя ногти о край мантии. Минута, две, вечность? Крам молчал, буравя меня взглядом. Игра на чувствах — самое ненавистное мероприятие, самое неустойчивое и переменчивое. — Проводи нашего дорогого гостя в комнаты Гарри. — Да, господин, — скрипуче ответил слуга и, шаркая ногами, подошел ко мне, протягивая руку. Открыто ухмыляюсь, приподнимая брови, и протягиваю руку для внутренней аппарации. Виктор, бедный, несчастный, глупый идиот. Не вздумай трогать то, что принадлежит мне.