Офицер

     Перед Лионелем стояла практически неразрешимая проблема. Прецедентов раньше не случалось, и Проэмперадору явно требовалось больше времени, чтобы осознать весь масштаб катастрофы.      – Вы понимаете, что только что сказали? И кому сказали?      – Я сказала, что вы самовлюбленный мерзавец. – Проблема называлась «Шарли Давенпорт», и она горделиво подняла подбородок. – И я могу повторить это еще раз.      Вежливость у этой барышни была явно не в чести. Лионель дёрнул глазом, но наследие Рафиано взяло своё.      – Графиня, – негромко произнес Ли, – будь вы офицером, вы бы тотчас отправились под трибунал. В данный момент на вас надет теньентский мундир, и лучше бы вы следили за своим языком.      – Вы столько раз, граф, сделали акцент на том, что я женщина, что я посчитала нецелесообразным вести себя с вами как офицер.      Ли открыл и тут же закрыл рот, глядя в горящие каким-то нереальным огнём глаза.      Их диалог начал походить на пересыпающиеся песочные часы, в которых вместо песка сквозь стеклянную горловину текла злость. Чем больше злился Савиньяк, тем шире становились круги гуляющего в глазах Шарли северного ветра. С этим пора была кончать. Женщины не должны вгонять Проэмперадора Севера в ступор.      – Вы хотели попасть в Олларию? Что ж, вы туда попадёте.      – Собираетесь идти на столицу? Кажется, буквально недавно вы были другого мнения.      Вопрос был контрольным. До Савиньяка дошло, что он изначально допустил важную стратегическую ошибку: графиня Давенпорт дурой отнюдь не была. И несмотря на то, что Лионель напомнил себе об этом, в расчет сей немаловажный факт он решил почему-то не брать. О да, она была вспыльчивой и прямолинейной, но отнюдь не дурой.      – Я всегда был одного мнения, – Ли подошел к столу и огладил розовый ужас. – Войска разберутся с мятежниками и к весне успеют вернуться на границу. Вы наконец успокоитесь, я предоставлю вам эскорт до Давенпорта. Впрочем, вы будете вольны остаться с её величеством. Как вам такой вариант?      – И у вас не возникло ни одного порыва отправить меня в Ноймар? – подозрительно нахмурилась Шарли. Савиньяк лишь тонко улыбнулся.      – Считаете, регент обрадуется такому подарку? Нет, эрэа, раз спорить с вами бесполезно, придется найти вам лошадь. Я беру вас под временную опеку и надеюсь, что вы не будете совершать глупостей.      – В чем будут заключаться мои обязанности?      – Вам еще раз повторить? – скривился Ли. – Вы не офицер, перестаньте воображать непонятно что. Вы доедете с армией до Олларии, но на этом всё. Мне особо некогда с вами возиться, но вы знаете изрядный кусок правды, посему и отсылать вас в Ноймар не имеет смысла. Сдайте пистолеты, графиня.      – Нет, – снова поджала губы Шарли. Ли страдальчески вздохнул.      – Пистолеты вам не положены. Без них вы и сами не поранитесь, и никого из кавалерийского полка не раните.      Девушка даже не пошевелилась, но, судя по напрягшейся челюсти, сжала зубы.      – Если пистолеты не положены не офицерам – так сделайте меня офицером! Вы ведь маршал, вы можете!      – Сделать женщину офицером? – повторил Лионель, у которого глаза на лоб полезли. Девушка четко кивнула.      – Зоя Гастаки капитан, – привела умная женщина убийственный аргумент, и Ли в очередной раз посетовал на свою тяжкую судьбу. – И все её офицеры тоже женщины.      – Мы не в Бордоне, сударыня! – рявкнул Савиньяк, почти окончательно теряя терпение.      – И что? Так вы сделаете меня офицером?      Лионель еле удержался, чтобы не уронить лицо в ладони.      Это была бы выходка, достойная самого Алвы, но спорить с Шарли было точно бесполезно, только пристрелить или оглушить и воистину отправить в Ноймар. Впрочем, поднимать белый флаг и капитулировать Ли был не намерен. На пергамент легло несколько беглых строк, Савиньяк перечитал написанное, убедился в том, что превратно его понять невозможно, свернул записку и сунул в руки графине.      – Вы ведь знаете полковника Хейла? Идите и передайте ему.      – Вы не ответили на вопрос.      – Без надобности, – устало махнул рукой Ли. – С такими просьбами вы должны обращаться к Алве, я, к сожалению, самовлюбленный мерзавец, и портить репутацию ни себе, ни вам не намерен. Вы свободны, графиня Давенпорт. Вы и так заняли слишком много моего времени.

***

     Полковник от кавалерии Хейл-младший был не чужд романтике, но предпочитал встречаться с нежными сероглазыми девушками в яблоневых садах под вечер поздний, когда на землю ложится алое марево северного заката… а не с девицами бледными со взором горящим, протягивающими ему на вытянутой руке приказы от начальства.      – Графиня Шарли, – подмигнул Бэзил девушке и растянул губы в одной из самых своих очаровательных улыбок. Улыбка тут же улетела в молоко, и её пришлось маскировать под неудавшийся зевок, на что были две причины: во-первых, полковник удосужился прочитать несколько строк на пергаменте, а во-вторых, красавица с пышной копной развевающихся на северном ветру каштановых волос его начисто проигнорировала. Они виделись мельком, то в столице, то где-то в Надоре, иногда отец приезжал на смотры к генералу от инфантерии Энтони Давенпорту, и о его дочери у Бэзила успело сложиться мнение, как о честной и непосредственной особе, не чуждой благоразумию.      Что именно графиня забыла в ставке Проэмперадора Севера, бедняге было непонятно, и еще более был непонятен приказ, зияющий на плотной бумаге.      – Вам известно, что здесь написано? – как можно мягче попытался вопросить Бэзил, подозревая подставу.      – Не имею обыкновения читать чужие письма.      – Вы меня хоть помните?      Всё-таки Шарли удосужилась улыбнуться.      – Помню. Рада встретиться с вами здесь, Бэзил.      Разговор увял. Шарли ждала, когда ей озвучат приказы Савиньяка, Хейл-младший медлил и не знал, как подступиться.      – Здесь сказано, – немного виновато начал он, – чтобы у вас забрали пистолеты и выдали не норовистого пони.      Шарли очень медленно повернула голову к дому, в котором обосновался Лионель, и посмотрела в окна так вкрадчиво и внимательно, что Бэзил испугался, что не успеет забрать у девушки оружие до того момента, пока она кого-нибудь не пристрелит. Не зря же маршал не забрал их сам, а отправил к кавалеристам. Говорят, у кавалеристов и нервы крепче, и юмор поприятнее на слух. А как шутил Савиньяк, еще никто не слышал, не рискуя нарваться на что-нибудь большое и страшное. На приказ форсированного марша, например.      – Графиня, – сделал попытку Бэзил, – отдайте пистолеты.      – Нет, – просто пожала плечами девушка.      – Я думаю, это для вашего же блага…      – Для вашего блага будет у меня пистолеты не забирать, – огрызнулась Шарли и осклабилась. – Откуда в ставке Проэмперадора Севера пони?      – Ниоткуда, – хихикнул Хейл-младший и серьезнее добавил: – Их нет. Я думаю, здесь имелось в виду, чтобы я проводил вас к местным пастырям, которые с радостью предоставят вам кров, за определенную плату, конечно. Оружие, как вы понимаете, вам будет тут ни к чему.      – Идите к кошкам, Бэзил. Я еду в Олларию вместе со всеми.      Кавалерист беспомощно улыбнулся, глядя в до одури честные карие глаза. Цветом они напоминали ему свежесваренный шадди, и почему-то жутко захотелось спать. Сказывалось, видимо, отсутствие морисского напитка в организме. Что делать с дочерью генерала Давенпорта, он не знал. Савиньяк, видно, тоже, раз решил переложить дело с больной головы на здоровую. Впрочем, отбирать пистолеты у девицы Хейл не собирался, потому что искренне верил в то, что лично для его здоровья это будет чревато.      – Вы умеете стрелять? – сделал вторую попытку полковник, в этот раз зайдя издалека. Графиня дёрнула плечом, достала пистолет, щёлкнул затвор, и рука, взвесив оружие, вытянулась по направлению к крыше дома. Потом Шарли, видно, передумала, опустила пистолет и вопросительно глянула на Бэзила.      – Вон ветка старая, собьешь? – крикнул кто-то из ветеранов, насмешливо глядя на девушку со своих высот и указывая на старый вяз шагах в двухстах. Хейл почти обрадовался, что можно будет этим обосновать и забрать оружие, потом испугался, что его тоже могут заставить стрелять в кошачий вяз, а потом успокоился, напомнив себе, что он кавалерист и обязан уметь стрелять максимум сносно, а самое главное – это сабля.      А потом грохнул выстрел, и надломленная сухая ветка грохнулась, тревожа покой налипших на дерево снежных хлопьев. Кто-то из вояк присвистнул, на Бэзила обратился победный взгляд. Слова были излишни.      – Ваши зрачки шире ваших возможностей, Шарли. – Савиньяк появился не то чтобы незаметно, но и Шарли, и Бэзил всё равно вздрогнули от усталого голоса. – Выдайте ей уже лошадь, Бэзил.      – Вы не заберете у меня мои пистолеты, – собственнически завела шарманку девушка.      Маршал вздохнул, положил ладонь на лоб, убеждаясь, что у него нет жара, и он всё делает в твердом сознании и трезвой памяти, адресовал вопросительный взгляд растерявшемуся Хейлу, осмотрел восхищенных солдат и сдался.      – Оставьте их себе на случай войны, корнет Давенпорт.