Офицер

     Глаза заметало снежной пылью, а Лионель чувствовал, что он играет в двойные догонялки. Вражеская армия где-то там, в одном дне пути, форсируй не хочу, но силы примерно равны, неясно, кто выйдет в схватке победителем, а Савиньяк еще не настолько похож на Алву, чтобы бросаться в бой с шестью тысячами против ста и выигрывать при этом. Гоняться друг за другом можно было вечно, но лето неумолимо приближалось, и с каждым днем положение талигойцев становилось все хуже и хуже.      Кое-где то и дело случались стычки, обе стороны отправляли разъезды, Ли внимательно выслушивал каждого разведчика, но всё равно тянул с решающим боем. Почему-то казалось, что проиграет здесь тот, кто выступит первым.      Поэтому Лионель почти убегал. Убегал от самого себя, от собственных взглядов, жестов и слов. Шарли теперь постоянно была при нем, но Савиньяк к ней лишний раз и подойти боялся. Маршал Севера – и чего-то боится, какая глупость! Корнет Давенпорт уныло таскалась за маршалом и молчала, хотя явно скучала без хоть каких-то поручений. С Хейлом было явно веселее, и всё-таки оставить девицу на передовой Ли просто не мог. Это уже не говоря об озлобленных войной солдатах, которые могли в какой-то момент начать не только за руки хватать.      Савиньяк спал неспокойным сном, но графиню от себя всё равно не отпустил. Пусть лучше злится, чем нарывается на неприятности. Лионель не мог больше позволить себе сорваться, но нет-нет, да проводил украдкой по вьющимся волосам, тут же мысленно ударяя себя по рукам. Шарли была той самой чуткой кошкой, которая взвивается из-за любого шороха, боится всех посторонних, но при этом дерзко сверкает глазами. Ли старался даже случайно не бросать на неё взгляд в течение дня и пытался сосредоточиться на войне. До поры до времени помогало.      Савиньяк солдат не щадил, гнал так же, как это делал и Бруно. Дорога шла наверх, и кто останется в низине, тот останется в невыгодном положении. Поэтому нужно идти и идти до границы гор, пока дальше станет тянуть невозможно, и дать решающий бой, а загадывать дальше не стал бы, наверное, даже Алва. Половина офицерского состава была простывшая, остальные уставшие, только, может, бергеры сохраняли подобие статуса-кво.      Очень Большая Проблема отошла на второй план и только сверлила спину пристальным взглядом. Ли иногда порывался дать Шарли какое-нибудь поручение, но каждый раз не мог себя заставить. Просто называл другое имя. Она уже не порывалась сбежать, лишь бы не ночевать в маршальской палатке, со временем смирилась, больше молчала, коротко вздыхала, распускала волосы и утыкалась лицом в подушку, иногда даже забывая накрываться одеялом. Бедняга тоже устала, хотя вида не подавала. Устала больше от безделья, от ежедневного просиживания в седле, от постоянного напряжения, что вот-вот или дриксы пойдут, или сознание маршала опять взбунтуется. Савиньяк держал себя в узде в лучших традициях лошадников из Эпинэ. Разве что не оттягивал собственный воротник, но каждый раз вечерней мантрой повторял, чтобы не забыться. Засыпал, приложив тыльную сторону ладони к горящему лбу.      Глядя на качающиеся плотные тканевые стенки палатки, Савиньяк размышлял, что скоро всё должно закончиться. Эта война, беготня, то и дело учащавшееся сердцебиение. Всё казалось настолько глупым, что происходить с ним просто не могло по определению.      Уже сквозь сонную пелену Лионель почувствовал давящую боль чуть ниже плеча и осторожно открыл глаза. Судя по отзвукам, стояла глубокая ночь, валил уже весенний махровый снегопад, к утру обещали нападать целые горы. Ли осторожно повернул голову, замер и сжал зубы.      Шарли спала чутко, разбудить её было секундным делом, но сейчас это грозило катастрофой. Высокий лоб и кончик носа без сомнения спящей девушки уткнулись ему в плечо, а тонкие пальцы цепко схватили чуть ниже, впиваясь в кожу остатками обгрызенных ногтей. Кошмары? Воспоминания? Что бы ни тревожило милую графиню, позволить себе её хоть как-то успокоить Лионель не мог. Он представил реакцию, стоило бы только протянуть руку к пушистым волосам, которые она умудрялась как-то тщательно мыть даже в походных условиях, и сразу хотелось замереть и не двигаться.      Предплечье онемело, но Ли только слабо улыбнулся, запрокинул голову и закрыл глаза. Хватка постепенно разжалась, но на руке обещал остаться нехилый синяк, и поделом.      Наутро Ли, конечно же, обнаружил, что корнет уже подскочила, наглухо застегнула мундир и ждала приказаний, но по сжатым губам и зардевшейся физиономии было понятно, в какой позе она себя обнаружила утром. Маршал мысленно посетовал, что организм не удосужился проснуться в этот момент. Корнет стояла с видом «я надеюсь, маршал ничего не заметил», оставалось только и вправду сделать вид, что так и получилось. Ли только единожды забылся, потерев пульсирующую руку, и этого хватило, чтобы проницательная Шарли где-то за спиной смущенно заскрипела и начала отводить глаза.      Лионель почти забыл про отправленного по разведкам Бэзила за всё прошедшее время, и зря, как оказалось. В какой-то момент он пришел сам, лично, не передал записку, не послал младшего офицера, а пришел собственной персоной, доложился про то, что дриксы отстали буквально на полхорны в низине и возвели отступные укрепления. Очередной ход, хорошо, что сообщил, но один из возможных вариантов развития событий отметался. А чем меньше альтернатив, тем хуже, поэтому Ли сразу же помрачнел. Глянул на Хейла. И почти удивился.      Нет, тот по-прежнему восхищался маршальскими талантами, проницательностью и военным нюхом, но к обычному взгляду примешивалась толика другого чувства. На лице читалось нечто сродни отвращению. Впрочем, причину Ли весьма четко понимал.      – Не волнуйтесь, Бэзил. С вашей бывшей подопечной ничего не случилось, она все так же чиста и наивна в своей простодушности.      – Я... – Хейл-младший потерялся. – Простите. Спасибо.      – Извиняться вам не за что, благодарить, впрочем, тоже. Разве что за то, что я избавил вас от лишней головной боли.      – Мой маршал, графиня Давенпорт не доставляла никаких...      – Я сейчас не о ней!      Хейл отвернул голову, в кои-то веки не глядя прямо на начальство. Лионель смягчился.      – Рассказывайте, Бэзил. Если вас это успокоит, могу пообещать, что меня волнует благополучие вышеупомянутой не меньше вашего.      – Простите, господин маршал, я думал… не… недост… неподобающе офицеру, – нервно зажевал губы кавалерист. – Просто в свете прошедших событий очень тяжело было воспринять… перевод Шр… корнета Давенпорт.      Чуть не оговорился, он её что, по имени зовёт?      – Прошедших событий? – вкрадчиво уточнил Ли.      – Вы ведь понимаете, в армии девушке не место, – издалека начал кавалерист.      – Бэзил, Леворукий вас побери! Рассказывайте! Что произошло?      – А такой… красивой тем более. – Ли многозначительно и хмуро промолчал. – Генерал Айхенвальд был прав! Мой маршал, я пытался делать всё, что было в моих силах, до какого-то времени удавалось, но солдаты после всех этих переходов злые и недовольные, а вы её определили ко мне в полк и… я какое-то время назад, до момента, когда вы забрали графиню к себе, наблюдал одну весьма неловкую картину. Я, конечно, сразу разогнал этих… ублюдков, – нашелся Бэзил с цензурным словом, – но боюсь, графиню такое… поведение могло… напугать.      – Вот как, – почти спокойно кивнул Ли, ударив кончиками ногтей по столешнице. Леворукий, можно было и самому догадаться! Бэзил мог бы послать кошачью субординацию ко всем закатным тварям и высказать всё на повышенных тонах, о как бы он тогда был прав!      – Господин маршал, я не буду называть имён, – Хейл побледнел от собственной решительности, но Лионель лишь махнул рукой.      – Как пожелаете.      – Я представляю, как… как вы предпочитаете разбираться с подобными мерзавцами, Октавианскую ночь знаю, помню. Но вешать половину полка не считаю резонным. Все виновные понесли наказание. Графиня не пострадала… почти. Мой маршал! Прошу меня простить за дерзость! После того, что произошло, я заявил прямо, что приложу все усилия, чтобы защитить её от подобных… знаков внимания, однако ничего не смогу поделать, если вы… если вы вдруг решите…      – Полковник Хейл, – почти спокойно прервал Ли тираду, предотвращая доведение офицера до греха. – Вам не за что извиняться. Вы всё сделали правильно. Леворукий! Нужно было сразу отправить её в Ноймар!      – Мой маршал, если я что-нибудь смогу сделать…      – Сможете, Бэзил. Позже. Возвращайтесь. Благодарю вас.      Кавалерист вылетел из палатки как ошпаренный. Ли взглянул на карты. Ударил по столу. Прикоснулся ко всё еще саднящему плечу.      И решился.

***

     Хеллинген говорил ждать, Фажетти пытался уверять, что не всё так плохо, дриксы переправились на один с талигойцами берег, но всё еще отставали не больше, чем на полхорны. Айхенвальд напропалую советовал стоять на месте, Хейл-старший сверял показания разведчиков.      – Диспозиция поменялась, господа, – чуть хрипло произнес Ли, сворачивая трубу, – мы атакуем.      Вякнуть никто не успел, приказ был, как повелось, подписан, Сэц-Алан с Шарли загодя отправлены докладываться полковникам, а команды Лионель умел раздавать быстро. Хочешь не хочешь, а запомни и впоследствии сделай.      – Вы звали, господин маршал, – щелкнул каблуками Бэзил, взлетев на холм. Ли поманил кавалериста к себе.      – Я так понимаю, вы знаете, зачем.      – Возможно, догадываюсь, – уклончиво ответил тот, – но наверняка не знаю. Вы определили мой полк в арьергард прикрывать возможное вынужденное отступление, но его ведь не будет. Поэтому корнет Давенпорт вновь причислена к полку?      – Вы один из немногих, кому я могу девчонку доверить, мне же нужно быть в авангарде. Это ненадолго. Если я не вернусь после боя – отвезите графиню Давенпорт в Савиньяк.      – Если... не вернетесь? – нерешительно переспросил Бэзил. Ли не пошевелился.      – Отвезете?      Хейл-младший еще глядел ошалело несколько секунд, но голос прозвучал твердо.      – Да, маршал Лионель. Клянусь Честью.      Савиньяк слабо и грустно улыбнулся.      – Мне достаточно вашего слова. Выступайте, полковник Хейл.

***

     Лионель предусмотрел ВСЁ. Вообще всё. Абсолютно всё. И не учел маленькой детали.      Графиня Давенпорт мириться со своим положением рядового кавалериста в арьергарде не собиралась.      – Шарли! Немедленно вернитесь к себе в полк!      – Нет! – Шарли была в мундире и на коне – ну что за наказание! – Я поеду с вами в бой, и это не обсуждается.      – Мне казалось, вы изначально хотели скакать с Хейлом?      – Хотела. Но вы ведь отправили его в какие-то глубокие резервы!      – Ох, Леворукий... Шарли! – Лионель безапелляционно сдёрнул даму с седла и перекинул через плечо. Графиня заколотила Ли по спине.      – Отпустите меня! Пустите-пустите-пустите!!      – Ну нет, – прошипел Ли. – Я не позволю даме рисковать своей шеей. Так что быть вам нынче запертой.      – Маршал Савиньяк, – почёсывая бровь, вкрадчиво понтересовался Реддинг, – это конечно, не наше дело… но когда свадьба?      – Да что б я! – заорала Шарли, пребывая в состоянии полнейшего шока. – За этого мерзавца! Да никогда!      Лионель лишь таинственно и немного грустно улыбнулся.      Девушка была аккуратно сгружена с плеча и посажена на стол. В глазах – древесное пламя, и кто сказал, что лесные пожары обязательно должны распространяться на весь лес? Иногда в дерево может ударить молния и спалить его за считанные мгновения дотла. И именно эта молния сверкала в глазах графини Давенпорт.      – Что вы опять устроили? – Она не отклонилась, когда Лионель упёр ладони в столешницу и приблизился прямо к её лицу. Слишком близко – еще немного, и Ли бы не выдержал и отстранился сам – но она заговорила.      – Я не собираюсь стоять в стороне! Вы взяли меня к себе, сделали одним из своих офицеров. Я поеду…      – Нет.      Всё-таки отшатнулась. Что именно, интересно, в этот момент отразилось у него на лице?      Ногти царапнули по столешнице. Совсем близко от плотно сведенных бёдер. Рука уже поднялась к шее, но в последний момент изменила направление движения и потянулась наверх. Два кратких жеста – и шпильки слетели, а замечательный каштановый водопад заструился по плечам, с тихим шуршанием опадая на тёмное дерево и почти сливаясь с ним.      – Не вам воевать на этой войне, Шарли, – качнул головой Савиньяк, приблизил руку к бледному лицу, будто хотел погладить по щеке, но так и не коснулся бархатистой кожи. – На ней убивают и умирают, а вы не знаете ни первого, ни второго. Вы останетесь здесь и будете дожидаться того, кто за вами придет. И без пререканий поедете туда, куда вас повезут. Вам всё ясно?      Шарли фыркнула и резко отвернула голову. Тяжелая копна взметнулась и частично опала на лицо, прилипая к шее и подбородку.      – Шарли, вы только что назвались одним из моих офицеров. Вам понятен приказ маршала?      – Да, – прошептала девушка. Ли коротко вздохнул, оттолкнулся от столешницы, повернулся, сделал шаг и застыл на месте.      – Шарли…      Дрожащая рука вцепилась в краешек мундира и не хотела отпускать. Волосы падали на лицо, закрывая глаза, но прерывистое дыхание и исступленно сжимающиеся кулачки с головой выдавали её чувства. Вот ведь: то бушует, то так…      Ладонь маршала легла на холодные пальцы и разжала их, не спеша выпускать. Шарли медленно сползла со стола, неловко подворачивая ноги и опуская взгляд, глаза закрыла восхитительно каштановая шевелюра, которую зачастую не держали даже шпильки. Ладонь сжалась, до боли впиваясь ногтями в основание большого пальца, и Шарли, не говоря ни слова, медленными рывками подняла голову. В её глазах не было слёз, лишь сведенные брови и морщинка над переносицей, немая просьба во взгляде, почти мольба. Не выдержав, Лионель шагнул навстречу и притянул девушку к себе, еле успев сделать вдох.      Поцелуй огненной печатью горел на губах еще несколько часов.