It's killing time again Put on your face and let's pretend These killing lights won't kill us all again It's killing time again. Cover your face and we'll pretend, These killing lights can't kill us all again You seem to always remember We never forget a face AFI - The Killing Lights
«Выписать Хичоля, конечно, никто не выписал, но что тогда он делает сейчас здесь?!» - Сонмин рад, он как любой честный донсен, рад тому ,что его любимого хёна выписали из больницы! Но почему-то ему кажется, что он скорее сбежал от туда, чем его отпустили сами врачи… Решив всем составом собраться и бурно отпраздновать выписку всеми любимого Хихи, никто, конечно же, не смог заметить несколько не тот настрой у нескольких человек. Хотя о чем это мы? Ребята иногда некоторых своих мемберов забывают, а что уж и говорить о том, что парни не заметили хмурый настрой Шивона, Итука и самого виновника торжества – Хичоля… Они, конечно, пили и веселились на полную катушку! Как же без этого? Но вот всё веселье быстро сдулось, потому что наш Эвил-старший всё таки еще оставался больным и ему нужно было соблюдать режим. Так что, распихав всю пьянь и не пьянь, Итук, почти, со спокойной совестью смог уйти в свою комнату. Как это почти? Почти, потому что уложить спать пьяного, до потери пульса, Шивона было возможно только в единственной относительно свободной комнате – в комнате нашего больного. Хичолю снова снился Хань Гэн… Снова и снова этот чертов китаец возвращается в его сознание. Все воспоминания, в которых был этот придурок, снова и снова прокручиваются в голове бедной Вселенской звезды. Он ненавидит его, но в тоже время продолжает любить его. Такого когда-то теплого и нежного. Мягкого и улыбчивого. Вечно энергичного и ранимого. Его единственного драгоценного… Хи даже не может вспомнить, почему он выбрал именно его, почему именного ЕГО выбрало сердце. Но сейчас ведь это не важно… Важно то, что сердце сейчас безумно болит и скучает по этой скотине, которая спокойно свалила в свой сраный Китай. Хотя может быть и не спокойно, но факт того, что сейчас Ханни нет рядом с леди Хихи, это уже не изменит. Снова слезы, снова боль, снова сердце танцует безумную тарантеллу в груди, каждый раз ударяясь о ребра, как о решетки загнанная в клетку птица… Капли капают из глаз, а сил стирать их - нет. Но чья-то слишком горячая рука прикасается к коже, забирая маленькие соленые горошинки. Глаза медленно открываются, и Хи видит Шивона. Лошадь слишком чувствителен в такие моменты, поэтому не удивительно, что его глаза тоже блестят… Но блеск в них не тот, что у Эвила. Он какой-то странный, слишком животный для этого вечного проповедника. - Ложись спать Шивон и будь благодарен мне, что я разрешил тебе переночевать здесь. А то сейчас бы ты спал не на удобной кровати вместе с самым лучшим мембером СуДжу, а в том свинарнике, что эти шалопаи устроили в гостиной. – слова как-то сами собой вырываются из губ Хи, а он даже их и не останавливает. Природный и наигранный эгоизм не пропьешь, как говорится. Но вместо ответа произошло то, чего главный Эвил никогда бы не смог ожидать от святого Шисуса. Жаркие губы накрывают, мягкие и такие податливые, уста Хичоля. Сначала нежно и ласково они ожидают реакции от леди Хихи, а потом, когда оной не последовало, просто углубляют поцелуй, делая жестче, грубее, требовательнее. Нет, Хичоль не стал импотентом после разрыва с Ханни, он просто был очень удивлен и поэтому не реагировал… Но сейчас, Хихи начинает отвечать резко и неожиданно для Шивона, который уже успел изучить рот главной стервы СМе, до потери собственного сознания. Но не тут-то было! Оказывается, когда Хи берет инициативу в свои руки, всё меняется. Шивон теперь просто отдается ласкам такого умелого языка своего Хёна. Шивон знал, конечно, что это не первый раз Хичоля, он даже как-то один раз застукал его и Хангена в одной из раздевалок. Но он просто не мог предполагать, что целоваться с парнем, с другим мембером СуДжу, со своим другом, так… Божественно сладко?! Нет, скорее дьявольски шикарно! Поцелуй продолжается до тех пор, пока от нехватки кислорода не начинает кружиться голова. Но Хичоль даже и не думает останавливаться. Он, скидывая со своего тела Шивона, роняет его на кровать, подминая под себя. «Ненавижу его!» - остервенело бьется в голове Эвила, когда его губы и зубы впиваются в жилку на шее корейца, а руки вырывают пуговицы с мясом, расстегивая рубашку. «Люблю его!» - снова проносится в темной голове айдола, когда донсен выгибается под его ласками. Руки, как сумасшедшие, шарят по сильному телу Шисуса, изучая его, лаская, подчиняя себе… «Никому никогда его не заменить!» А парень изгибается под этим напором, не веря тому, что его самое отчаянное желание наконец-то сбылось. Шивон любит Хичоля уже год. И весь этот чертов год, парень не мог поверить в то, что тот, кто полностью заполнил его сердце – это другой парень. Сначала он боялся отказа. Но после того, как он застукал его с Хангеном, этот страх сменился на другой. Он теперь боялся сорваться… Потому что уже не важна была ориентация его любимого человека, было важно то, что он не мог вмешиваться в отношения этой самой счастливой парочки СМе. Хоть и с отъездом китайца, для корейца загорелся «зеленый свет», он не мог идти к своей цели. Потому что он знал, что Хичоль всё равно любил, любит и будет любить главного китайца их большой “семьи”… Руки всё еще блуждают по телу, но уже чаще задерживаясь на тех местах, которые вызывают более громкие и сладострастные стоны. Поцелуи, всё еще грубые и жесткие, успевшие переместиться с шеи на грудь, становятся более мягкими. И это не из-за того, что Хичоль успокоился. Нет, стоны и голос полный желания еще больше распаляют его возбуждение, но удовольствие нужно растягивать… Пальцы пробегаются по груди, теперь с большим смыслом. Они медленно, но верно изучают каждый миллиметр мягкой кожи, пока язык успевает проделывать тоже самое, но уже в полости рта. Снова разрывая поцелуй, он проделывает тот же путь, что и ладони, но уже языком, оставляя следом влажную дорожку. Кожа его донсена соленая, с запахом карамели… «А Ханни пахнет мятой… Перечной мятой, от которой просто захватывает дух…» Вырисовывая одному ему ведомые узоры, леди Хихи медленно опускается на торс, что всегда вызывает бешенный визг E.L.F.’ов на концертах. Шивон стонет под ним, извивается, словно змея, но Хичоль думает совершенно о другом человеке. Он мысленно доставляет удовольствие тому, кто находится за многие тысячи километров от него… Он нежно проходится языком, а затем губами по всей длине члена, опускаясь прямо к яичкам… Стон снова вырывается из губ «святоши», заставляя лишь грустно ухмыльнутся Эвила. «Хань Гэн никогда так не стонал… Его голос был нежнее и слаще для меня во многие сотни раз…» Хичоль продолжает сладкую пытку, умело работая языком и губам. До тех пор, пока Шисус не кончает на свой живот… Но это еще не конец…________________________________________________________________ где-то часом - может полтора раньше
Дверь открывается и в комнату наконец-то входит Чонсу. Вид у него усталый и слишком обеспокоенный, что не ускользает от взгляда Енуна. Он почти бесшумно поднимается и подходит к своему парню, что успел за это время уже отойти к окну. Его бьет мелкая дрожь, которую он, наверное, и сам не замечает. Канин аккуратно кладет руку на плечо любимого, на что он даже не реагирует. - Вот что делать? – он медленно роняет слова в тишину, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то еще, - Ты ведь тоже заметил, что что-то не то творится с Шивоном… Вот что мне теперь делать? Я не выдержу, если уйдет кто-то еще… - он медленно поворачивается и в уголках его глаз, Канин замечает серебристые капельки. Их теперь слишком много и они сами собой начинают скатываться по щекам Лидера. - Ну, чего ты, солнышко? – Ким Енун проводит пальцами по коже, стирая влагу с лица возлюбленного, - Всё будет хорошо… Никто больше не покинет группу. Это я тебе гарантирую… - он нежно приобнимает парня, вдыхая сладкий запах самого тела «мамочки», шампуня, одеколона и косметики, которой их гримеры используют на них. Этот микс ароматов заставляет снова почувствовать мир вокруг себя, снова осознать, то, как он безумно любит вот этого слишком чувствительного Лидера их музыкальной семьи, парня, который сейчас ревет на его плече. Подхватывая такое легкое, дрожащее от всхлипов и рыданий, тело своего Хёна, парень аккуратно укладывает его на кровать. Нежные, почти невесомые поцелуи пробегают по лицу корейца, чуть дольше останавливаясь на ресницах и веках. Теперь Чонсу не плачет, но дыхание сбито у него уже по другой причине… Вещи быстро слетают с них, оказываясь в разных уголках комнаты. И вот, теперь перед Енуном открывается вид на любимого им человека в самом его прекраснейшем виде: без одежды, возбужденным, с румянцем на щеках, дрожащими полуоткрытыми губами и томным взглядом. Таким его Канин любит еще больше, во всех смыслах… Стоны тухнут во тьме и умирают в свете уличных фонарей … Тукки извивается под Канином, умоляя еще и еще… Любить его, быть в нем, быть с ним… Донсен нежно целует своего Хёна в губы, блуждая руками по всей его груди, задевая только одному ему известные местечки, которые вырывают стоны желания из губ его личного Ангела. Язык и губы сменяют руки и пальцы, и теперь Лидер начинает стонать чуть громче, прося и умоляя уже наконец-то войти в него. На его головке уже появились капли смазки, которые Канин кончиком языка слизывает, вызывая еще более страстный стон , который Тукки едва успевает задержать в горле, закусывая нижнюю губу. Улыбка появляется на губах, и Енун обхватывает его член своими, распухшими от поцелуев устами, и берет в рот на всю длину. Несколько медленных движений и парень освобождает плоть любимого от своего рта, но лишь для того, что бы провести языком от основания к самому кончику. Тукки снова задыхается от огромного желания, что раздирает его на мелкие кусочки. - Канин, прошу… - он нервно и как-то слишком пошло облизывает свои красные искусанные губы, пытаясь вздохнуть, - Я боль… ше не вы… терплю, прошууууу… - последние звуки вылетают шипением, потому что донсен наконец-то поддается на уговоры Хёна и вводит первый палец… Пара плавных движений и второй палец не заставляет себя ждать. Итук лишь больше выгибается в пояснице, насаживаясь на пальцы сильнее, что бы они смогли проникнуть глубже. Еще и еще, но удовлетворения не приходит… Только тягучая сладкая истома всё сильнее давит внизу живота. Но вот «предметы» из вне исчезают из тела парня, на что тот издает протяжный стон, полный обиды… - Потерпи чуть-чуть, мой сладкий Лидер… - тихо шепчет ему в приоткрытые губы Енот, подставляя к входу его «мамочки» головку своего достоинства. Он одним движением входит в него на всю длину, ловя стон своими устами и переводя его в страстный поцелуй. Он начинает двигаться в нем, сначала медленно и томно, каждый раз входя до предела и почти выходя из него. Но этот темп не нравиться Чонсу – он дергается резче, насаживаясь на член своего парня, стараясь сделать себе чуточку больнее, чем может позволить себе Енун. Он хочет грубее, жестче. Он хочет что бы это было как изнасилование… Канин же в ответ хищно улыбается, впиваясь зубами и губами в шею своего любимого… - Моя… любимая… истеричка…