***
Адольф встал рано. Рассвет ещё не вступил в полную силу, когда он обошёл Бергхоф, чтобы ещё раз убедиться в том, что к приезду Иосифа и детей всё готово. Единственным, что достаточно сильно портило всё предвкушение от встречи, был незапланированный приезд Муссолини в Вену. Этот надменный итальянец никогда заранее не предупреждал о своих визитах, всегда ставя фюрера перед фактом и сваливаясь тому, словно снег на голову. И теперь придётся ехать к нему на встречу и как-то пытаться сделать так, чтобы она не затянулась надолго. Этот неожиданный визит ставил его в крайне неудобное положение перед Иосифом — тот явно не будет рад, когда Адольф сообщит ему о том, что ему придётся уехать прямо в день его приезда. К слову, ему самому совершенно не хотелось ехать на встречу с дуче — он предпочёл бы провести время с Иосифом и детьми, которых так давно не видел, нежели с Муссолини. Несмотря на то, что Бенито явно симпатизировал Отто — спихнуть его на Скорцени совсем вряд ли удастся — во все их предыдущие встречи Бенито всегда проводил с Адольфом большинство времени. Ехать в Австрию и встречать Муссолини категорически не хотелось. Если бы кто-то мог поехать туда вместо него… Внезапная идея заставила фюрера остановиться перед окном в гостиной. Точно. Никуда он не поедет. Скажется больным, а вместо себя отправит Генриха с Йозефом. Пусть эти двое развлекают дуче и выкручиваются, как хотят. Довольно улыбаясь, фюрер развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону своего кабинета, где стоял телефон — ему не терпелось передать Геббельсу с Гиммлером «радостную» весть об их неотложной и очень важной командировке.***
Как и обещал ранее, Адольф стоял у въезда в резиденцию, когда на подъездной дороге показалась машина, в которой из аэропорта привезли Иосифа с детьми и няней. — Как прошёл перелёт? Дети нормально перенесли дорогу? — тут же поинтересовался Гитлер у Сталина, едва тот показался из машины. — Хорошо перенесли, спали всю дорогу, — Иосиф, осторожно забрав из рук няни спящего Рэйнера, передал того Адольфу. Фюрер довольно заулыбался, смотря на сына. — Ну, веди, показывай дом, — Иосиф принял из рук няни также спящего Анастаса и оглядел возвышающуюся перед ним резиденцию. Здесь он ещё не был ни разу. Все свои прошлые приезды в Германию они с Адольфом проводили или на его квартире в Мюнхене, или в Рейхсканцелярии и Рейхстаге. — Идём, — Адольф не спеша начал подниматься по ступенькам наверх. Иосиф последовал за ним. — Здесь, на веранде, я обычно принимаю гостей, им очень нравится, — Адольф кивнул в сторону большой веранды, на которой стояло несколько столиков под зонтиками. Сам периметр был украшен мини-клумбами с цветами, которые создавали уютную атмосферу. Иосиф молча оглядел открывающийся перед ним вид. Зрелище и впрямь впечатляло — величественно возвышающиеся впереди горные вершины и множество зелени дарили ощущение покоя. Чистый, горный воздух ни шёл ни в какое сравнение с городским. «Пожалуй, я не зря приехал, наконец-то смогу расслабиться и хоть немного от всего отдохнуть», — подумал Иосиф, заходя следом за Адольфом внутрь резиденции. Детям с няней была отведена отдельная комната на втором этаже, там же располагалась комната фюрера, которая граничила с комнатой, отведённой генсеку. Оставив детей в детской с няней, Гитлер повёл Сталина в столовую, где уже был накрыт небольшой стол у окна, из которого открывался прекрасный вид на окрестности. — А ты хорошо подготовился, — хмыкнув, заметил Иосиф, садясь за стол и беря в руки бутылку «Хванчкары». — Разумеется, — Адольф довольно улыбнулся. — Чувствуй себя как дома. Иосиф прищурился. — Как скажешь… После чего принялся за обед — утром, торопясь собраться до приезда провожающих, он даже не позавтракал, и теперь голод давал о себе знать. На какое-то время воцарилась тишина — оба были заняты едой. Не успели генсек с фюрером отложить в сторону столовые приборы, как в столовую забежала немецкая овчарка с газетой в зубах. — Блонди, умничка, ну-ка, что ты мне принесла, — Адольф потрепал собаку по голове и, забрав у неё газету, откинулся в кресле. Иосиф с интересом оглядел улёгшуюся у ног хозяина собаку. Он был достаточно о ней наслышан — Адольф очень любил Блонди и много про неё рассказывал. — Можно погладить? — поинтересовался генсек у фюрера. — Да, конечно, — отозвался Адольф, не отрываясь от чтения газеты. Иосиф, чуть наклонившись, протянул руку к собаке, слегка касаясь шерсти. Та повернула голову и, обнюхав его руку, повернулась обратно. Адольф опустил газету чуть вниз, наблюдая за тем, как довольный Иосиф гладит собаку. — Ну что, устроить тебе экскурсию по дому? А то, боюсь, как бы не пришлось тебя потом искать вместе с Блонди, — фюрер едва заметно усмехнулся. — Да, пожалуй, — кивнул Иосиф, распрямляясь. Встав из-за стола, фюрер с генсеком вышли из столовой. Иосиф молча шёл следом за Адольфом, рассматривая богатый интерьер резиденции. Везде было много света и пространства. На стенах висело множество картин и гобеленов, на столах и специальных подставках стояли вазы с живыми цветами и разнообразные статуэтки. Когда они вошли в просторную гостиную, предназначавшуюся для приёма гостей, Сталин остановился напротив напольных часов, увенчанных сверху орлом. — Знаешь, я бы на твоём месте вместо орла поставил наверх миниатюру «Рабочий и колхозница». А сюда, — он указал на висящий рядом на стене гобелен со всадниками, — повесил бы флаг Советского Союза. Выражение лица Гитлера было совершенно непроницаемым. — Что? — чуть усмехнулся Сталин. — Ты ведь сам сказал мне чувствовать себя как дома, вот я и предлагаю тебе внести небольшие коррективы в интерьер. — Не настолько дома, — обрёл дар речи Адольф, нахмурившись. — Идём дальше, — он развернулся к двери. — Какое огромное окно, — Иосиф остановился перед большим панорамным окном, занимавшим почти всю стену. Адольф посмотрел на заснеженные вершины гор, виднеющиеся вдали. Зрелище и впрямь было завораживающим. Вечерами он любил подолгу стоять и смотреть, как заходящее солнце касается горных вершин, окрашивая те в розоватые тона. Порой он даже брался за краски. Пейзажи в такие вечера получались особенно удачными. Несколько из них висели у Иосифа на даче. — Я люблю сидеть здесь вечерами, когда солнце начинает садиться. Вид становится просто волшебным. Впрочем, чуть позже сам всё увидишь. Они обошли оставшиеся помещения и вернулись к детям. Вопреки их ожиданиям, те не спали, и поэтому фюрер с генсеком, взяв их на руки, пошли в гостиную. — Они уже понемногу начинают ходить, — с этими словами Иосиф осторожно спустил на пол Анастаса. Тот, чуть покачнувшись, довольно бодро пошагал к креслу, стоящему впереди. — Как много я, оказывается, пропустил, — со вздохом произнёс Адольф и аккуратно спустил на пол Рэйнера, который тут же пошагал следом за братом. — Это точно, — согласился Иосиф. Какое-то время оба молча наблюдали за детьми, с интересом исследовавшими комнату. День постепенно начинал клониться к закату. Адольф, вдоволь наигравшись с детьми, отнёс тех няне и, вернувшись в гостиную, задремал на одном из кресел. Иосиф, сидящий в соседнем кресле, с наслаждением затянулся, смотря в огромное окно, через которое прекрасно было видно солнце, багряными лучами освещающее вершины раскинувшихся вдали гор. Вид и правда был поистине великолепен. Генсек давно не чувствовал такого спокойствия и умиротворения. Нет, он определённо не жалел о том, что приехал. Здесь не было кипы бумаг, которую непременно нужно просмотреть и потратить на это всю ночь. Не было бесконечных совещаний и докладов. Здесь были только покой и тишина, о которых он давно успел забыть, словно те были чем-то вымышленным. Солнце медленно скрывалось за вершинами гор, уступая место сумеркам, которые так же плавно опускались на землю, приглушая все тона. Последний луч солнца едва уловимым багряным лучом коснулся ковра на полу и, спустя мгновение, исчез. С заходом солнца словно приглушились все звуки. В и так тихом доме словно стало ещё тише. Рядом послышался шорох, и недовольный голос фюрера спросил: — Ты что, куришь в моём доме? — А мне показалось, ты так сладко спал, — не поворачивая головы от окна, ответил генсек, выпуская очередное облачко дыма. — Ты пропустил весь закат. — Я часто могу его наблюдать, в отличие от тебя. — Всё оказалось так, как ты и сказал — вид отсюда на закат воистину великолепный. Давно не наблюдал такой красоты. — Рад, что тебе понравилось, а теперь мне придётся проветрить комнату, потому что твой табак ужасно воняет, — с этими словами Адольф поднялся из кресла и быстрым шагом пошёл в сторону окна. — Да? А как по мне — пахнет прекрасно, — чуть приподнял брови генсек. Чуть отодвинув штору в правом конце окна, Гитлер нажал на какую-то чёрную коробку, которая была скрыта. Раздалось негромкое жужжание, и окно медленно стало опускаться вниз. Из-за размеров окна был сделан специальный мотор, который поднимал и опускал то в случае необходимости. — Чёрт, я совсем забыл, что мне нужно позвонить в Кремль, — Иосиф встал с кресла. — Где у тебя тут телефон? — У меня в кабинете. И не смей там курить! — Не буду, — с этими словами Иосиф скрылся в дверях гостиной. Дойдя до кабинета, он сразу же взялся за телефонную трубку, набирая хорошо знакомый номер. Сначала в трубке раздавались одни гудки, но затем раздался голос Вячеслава: — Молотов слушает. — Это я, ну что там у вас? Всё спокойно? — Да, всё в полном порядке, не беспокойтесь, — в трубке раздался шорох, и в разговор вклинился Климент: — Мы тут всё держим под контролем! — Что ж, раз так, то хорошо. Смотрите, не расслабляйтесь мне там, я каждый вечер буду звонить. — Будем рады вас слышать, Иосиф Виссарионович! Иосиф положил трубку. Думать о делах совершенно не хотелось. К слову сказать, он и раньше уезжал на отдых, точнее, отправляли силой, и ничего страшного не происходило. Пожалуй, и в этот раз беспорядок не превысит заданной привычной нормы, а значит, не стоит беспокоиться. Тем более что после утомительной дороги следовало как следует выспаться. Но сначала, конечно, поужинать. Вернувшись в гостиную, Иосиф обнаружил там Адольфа, который стоял у окна и молча смотрел на сгущающиеся сумерки. — Как насчёт поужинать, а затем лечь спать? День был длинный, — услышав шаги, фюрер повернулся к генсеку. — Читаешь мысли, — тот усмехнулся. — Прекрасная идея. — Тогда я пойду и распоряжусь об ужине, а ты можешь ещё здесь посидеть, я позову тебя, как всё будет готово, — с этими словами Гитлер скрылся в коридоре. — Но не смей больше курить! — раздалось спустя мгновение.