Ах, Иосиф, я, кажется, залетел...

Утром Иосиф встал позже обычного. Решив сначала позавтракать, он спустился в столовую, рассчитывая увидеть там Адольфа, но того там не оказалось. — Фюрер ждёт вас в гостиной, — произнёс официант, накрывающий на стол. Адольф действительно обнаружился в гостиной. Сидя на полу, он играл с детьми. — Я смотрю, ты сегодня выспался, — увидев, как Иосиф входит в гостиную, Адольф поднял голову и посмотрел на него. — Да, давно у меня не было такой возможности, даже не верится, — Иосиф довольно улыбнулся. — Ты уже завтракал? — Я бы рад, да ты ведь потом это мне вечность припоминать будешь, — Адольф едва заметно ухмыльнулся и медленно встал с пола. — Это тонкий намёк на то, что я злопамятный? — Иосиф прищурился. — Да не сказать, чтобы намёк… — Адольф, пряча улыбку, вышел из комнаты. — Я позову няню, и мы пойдём завтракать, — донеслось из коридора. — Я тебе это припомню… — тихо произнёс Иосиф и, опустившись на пол, заулыбался. — Кто тут у нас такой хороший, идите ко мне. Минут через десять в гостиную зашла няня, и Иосиф, встав с пола, пошёл в столовую. Адольф уже сидел за столом и задумчиво смотрел в окно. — Любуешься видом? — поинтересовался у него Иосиф, садясь рядом и беря в руки вилку. — Не совсем, — Адольф, вздохнув, перевёл взгляд на генсека. — Сегодня днём заедут Генрих с Йозефом, передадут посылку от Муссолини. Я ведь сказался больным и не поехал на встречу, вот он и собрал мне кое-что, чтобы я скорее поправлялся. — Надо же, какой Бенито заботливый, — Иосиф хмыкнул. — Познакомиться с ним, что ли, поближе… — Это ещё зачем? — с подозрением посмотрел на него фюрер. — Да шучу я, расслабься, — не выдержав вида немца, прыснул в усы Иосиф. — Давай уже завтракать. На какое-то время воцарилась тишина, прерываемая лишь стуком столовых приборов. Через какое-то время в столовой возник один из официантов и сообщил: — Мой фюрер, к вам приехали. — Спасибо, иду, — Адольф отложил вилку в сторону и посмотрел на Иосифа, — я недолго. Как закончишь с завтраком, можешь идти в гостиную. С этими словами он вышел из столовой. Гиммлер с Геббельсом обнаружились в гостиной стоящими около множества пакетов. — Мой фюрер, — увидев Адольфа, чуть выступил вперёд Йозеф. — Герр Муссолини просил вам передать это всё и пожелал скорейшего выздоровления. — Я непременно передам ему мою благодарность, — Адольф посмотрел на Геббельса. — Как всё прошло? Если я правильно понимаю, он не захотел проводить время с вами и сразу же уехал? Что ж, я так и думал, что он не захочет общаться с вами. — Да, он сразу же уехал после того, как всё это для вас купил, — подтвердил Геббельс. «Чёрт, мог бы хоть нам сказать, чтобы мы зря головы не ломали о том, как развлечь дуче», — недовольно подумал он. Судя по выражению лица Гиммлера, тот думал так же. — Что ж, не смею вас задерживать, можете быть свободны, — Адольф подозвал прислугу, — отнесите это всё на кухню и разберите. Практически сразу же после того, как Гиммлер с Геббельсом ушли, в гостиную зашёл Иосиф. — Балует тебя Бенито, балует, — сказал он, с прищуром посмотрев на фюрера. — Столько гостинцев разом. На год поди хватит. — Да, потому что я нужен Бенито в качестве партнёра, и он высоко ценит меня, — Адольф довольно улыбнулся. — Я рад, что у тебя такие партнёры, да… — Иосиф медленно подошёл к окну, смотря на раскинувшийся за ним вид. — Я тут что подумал — погода сегодня замечательная, как насчёт небольшой прогулки? А то мы с тобой из дома не выходим, надо и воздухом подышать, сходить. Ты же хорошо знаешь окрестности, вот и покажешь их мне. — Идея прекрасная, к тому же я и сам об этом задумывался. Сейчас я попрошу, чтобы нам собрали перекусить, и можем выдвигаться. Заодно и Блонди побегает. Спустя минут двадцать, Адольф с Иосифом неспешным шагом шли по узкой тропинке. Рядом бегала Блонди, то отбегая чуть в сторону, на раскинувшуюся с двух сторон живописного вида равнину, то вновь подбегая к идущим. Иосиф с наслаждением вдохнул кристально чистый воздух. Да, место и впрямь было прекрасное. А какие тут были виды!.. Думать о каких-либо бумагах и делах в целом в окружении такого пейзажа совершенно не хотелось. Хотелось просто вот так неспешно идти и наслаждаться таким долгожданным покоем. — Теперь я понимаю, почему ты так любишь рисовать пейзажи. В такой обстановке сложно удержаться от желания взять в руки кисть, — произнёс Иосиф. — К слову, мне так нравится смотреть на тебя, когда ты рисуешь — ты сразу становишься таким спокойным и умиротворённым, прямо словно в транс впадаешь. — Я и правда расслабляюсь, когда пишу картину. К сожалению, у меня уже давно не находилось времени, чтобы вот так вот просто спокойно сесть и что-то нарисовать. Постоянно какие-то встречи, куча бумаг, которые нужно срочно подписать… — Адольф невольно поморщился. — Кстати, раз уж речь зашла о рисунках… — с этими словами он остановился и, запустив руку в сумку, в которую им сложили еду, достал из неё лист бумаги и пару кистей. — Я подумал, что в спокойной обстановке и в окружении природы мне, наконец, удастся порисовать. — Тогда нам нужно найти место, откуда открывается наилучший вид и где тебе будет удобно рисовать, — Иосиф осмотрелся и указал вперёд. — Смотри, там как раз начинается обрыв, и оттуда должен быть хороший обзор на равнину снизу. Адольф посмотрел в указанном направлении. — Да, я думаю, там будет вполне удобно, идём. Блонди, ко мне! — он окликнул овчарку, отбежавшую на приличное расстояние. Дойдя до указанного места, генсек с фюрером остановились, смотря на вид, открывшийся перед ними. С обрыва, где они стояли, и впрямь было отлично видно равнину, простирающуюся внизу со всеми её деревьями и возвышенностями. От такого прекрасного вида прямо захватывало дух. — Что ж, пожалуй, тогда здесь и расположимся, — с этими словами Адольф остановился и, отложив сумку в сторону, достал из неё небольшой плед — его как раз хватало, чтобы разместиться вдвоём — и расстелил его. — Садись, — он похлопал рядом с собой, устраиваясь поудобнее и доставая из сумки бумагу, кисточки и краски. Иосиф опустился на плед. Несильный ветерок растрепал волосы и заставил слегка прищуриться. Адольф опустился рядом и, устроившись поудобнее, посмотрел вперёд, на распростёртую над ними равнину. Посидев так несколько минут, он положил на колени лист бумаги и, взяв в руки кисточку, обмакнул её в краску. Иосиф, чуть повернувшись, внимательно на того посмотрел. В моменты, когда Адольф рисовал, его лицо, обычно усталое, по-настоящему преображалось. И, хоть вид его и был крайне сосредоточенным, с него спадали его обычная хмурость и раздражительность, а голубые глаза словно светились изнутри. Царящая вокруг тишина и то, что никуда не нужно было торопиться, дарили настоящий покой и такой долгожданный отдых от вечной суеты будней. Даже на его даче, куда он довольно часто заезжал, не было таких спокойных и умиротворённых моментов — вечно кто-то звонил и приезжал, привозя с собой кипу документов, которую срочно нужно было подписать. Здесь же можно было наконец расслабиться и ни о чём не думать. Здесь никто не мог его достать. «Хотя завтра, пожалуй, нужно будет позвонить в Кремль и узнать, всё ли в порядке». С этой мыслью Иосиф, поудобнее устроившись на пледе, продолжил наслаждаться прекрасной природой вокруг и сосредоточенным на рисунке Адольфом.