Ах, Иосиф, я, кажется, залетел...

Оставшиеся месяцы пролетели незаметно. Отчасти оттого, что не происходило ничего из ряда вон выходящего: как троица ни пыталась намекнуть на свой приезд, Гитлер был непреклонен. В конце концов те смирились и уговорить того принять их в очередной раз уже не пытались. Со своими однопартийцами же Советский Вождь встречался лишь в Кремле или у кого-то из них дома. Фюрер приятно проводил дни за чтением и прогулками в саду. Иногда к нему присоединялся Иосиф. Адольф в такие минуты просто млел от счастья. Но в последнюю неделю всё изменилось. Сталин стал часто задерживаться, а иногда и вовсе оставаться в Кремле, после которого нередко уезжал к кому-нибудь, не появляясь на даче по два дня, а то и больше. Гитлер злился, подозревая, что это время он проводит на своей квартире с какой-нибудь девушкой, но реакция генсека на возмущение фюрера был всегда одна и та же: тот хватал Адольфа и, прижимая к себе, гладил живот, расспрашивая про детишек и вгоняя немца в краску. Один раз тот даже упал в обморок, что заставило генсека прекратить издевательства, но ненадолго, а всего где-то на неделю, после чего ответ опять был прежним. Вот и сейчас был уже вечер, а Иосифа не было. Адольф, чтобы вновь не расстраиваться и отвлечься, решил позвонить в Берлин Йозефу, дабы узнать, как там идут дела. Набрав номер, он стал ждать ответа. Беседа растянулась часа на полтора, потому что прознав, с кем беседует Геббельс, все тут же стали отбирать у него трубку, дабы поприветствовать фюрера и справиться о его здоровье. В общем, Гитлер быстро забыл о своих переживаниях, довольно улыбаясь и слушая взволнованные голоса соратников. Но всё когда-либо кончается. Закончился и разговор. Довольно усмехнувшись, Адольф положил трубку на место и тут же согнулся от резкой боли в животе. Перед глазами появились цветные круги. Выдохнув, фюрер в панике схватил телефонную трубку, набирая номер Кремля. Руки дрожали, поэтому сделать это ему удалось раза с пятого. Сначала было, как всегда, занято, а потом ему ответили, что Иосиф Виссарионович на совещании и позвать они его никак не могут. Скрипнув зубами от злости и позабыв на миг про боль, немец длинно выругался и вновь набрал номер. Результат был неутешителен. А точнее — такой же. Вождя вновь отказались звать, передав напоследок, что тот может отправить стенографию, если нужно сообщить какую-то важную информацию. Отшвырнув трубку в сторону, Адольф прислушался к своим ощущениям. Боль утихла, поэтому он предпринял попытку встать. Стараясь двигаться как можно осторожнее, фюрер пошёл в сторону лестницы. Поднявшись на половину, он почувствовал, как перед глазами снова всё расплывается и схватился за перила, стараясь удержать равновесие. К счастью, координация движений восстановилась, и он благополучно достиг кабинета Сталина. Зайдя в него, он подошёл к тумбочке, в которой лежала записная книжка с различными номерами и, открыв её, начал искать нужную запись. Наконец, та была найдена, и Адольф стал спускаться обратно. Но стоило ему сесть на диван и поднять трубку, как живот вновь скрутило. Фюрер глубоко вздохнул, стараясь успокоиться и чувствуя, как паника вновь возвращается. К счастью, боль вскоре утихла, и Гитлер смог набрать нужный номер. Ответили сразу же. Продиктовав текст, немец положил трубку на место и стал ждать. Но вскоре боль вернулась, а вместе с ней и паника. В голове невольно забрезжила мысль: «Неужели Иосиф решил не прерывать собрания и приехать, когда оно закончится?..» Обида тут же захлестнула с головой. На глазах выступили слёзы. Основательно расшатанная нервная система не давала мыслить здраво, и Адольф, полностью уверенный, что генсек бросил его умирать, разрыдался. На плечи легло что-то мягкое. Гитлер, вздрогнув, поднял голову. — Ну, и чего ты плачешь? Папочка приехал, сейчас отвезёт детишек в больницу, — Сталин успокаивающе погладил фюрера по волосам. — Вставай. — Иосиф... — всхлипнул Адольф, поднимая руку и пытаясь вытереть с лица слёзы. — Вставай, вставай, — генсек взял того за руку, осторожно поднимая с кресла. — Я думал ты не приедешь... — продолжая всхлипывать, Гитлер вцепился тому в предплечье. — Как я тебя оставлю, глупый, — Иосиф накинул на того плед, не тратя время на поиски верхней одежды и открыл дверь, осторожно выводя немца на улицу. Усадив фюрера в машину, он сел рядом, и отдал приказание шоферу. Машина тронулась с места.

***

— Чёрт, что за спички, — выругался Сталин, бросая разломанную палочку на пол. Вот уже как час он сидел под дверью кабинета, куда увели Гитлера. Тот упрашивал генсека пойти с ним, но медперсонал категорически запретил такое, поэтому Иосифу пришлось ожидать за закрытой дверью. Пол вокруг скамейки, на которой сидел вождь, был усыпан сломанными и полусгоревшими спичками, а коридор задымлён. Он не знал, сколько времени прошло всего, как дверь, наконец, открылась и из кабинета вышла медсестра. — Ну что? — тут же кинулся к ней вождь. Та, побледнев, отошла на шаг назад. Появившийся как Мефистофель в клубах дыма Сталин едва не довёл её до инфаркта. — Поздравляю, у вас мальчик, вес три сто. — А второй? — Иосиф поперхнулся дымом. — Скоро будет. С этими словами она ушла вглубь коридора. Минуты текли томительно. Медсестра уже вернулась, а врач всё не выходил. Не выдержав, Сталин встал и, подойдя к двери, взялся за ручку, намереваясь зайти внутрь, как вдруг та распахнулась, и в коридор вышел врач. — Поздравляю, у вас двойняшки-мальчики, — сообщил он. — А Адольф? Что с ним? — С ним всё в порядке, но вам придётся подождать ещё часа два, пока мы не осмотрим его с детьми и не переведем их в палату, — сказав это, врач вновь скрылся в кабинете. Генсек откинулся на холодную стену и затянулся. Дверь, ведущая в палату, осторожно приоткрылась. Гитлер, лежащий под одеялом на кровати, тут же открыл глаза. Но к облегчению, это был не очередной врач, а Иосиф. — Ну, как себя чувствует наша мамочка? — прищурившись, с ехидной улыбкой спросил генсек. — Сам ты мамочка, — прошипел фюрер в ответ, негодующе хмурясь. — Значит, в порядке, — рассмеялся грузин. — Ну, где мои дети? Он шагнул в сторону двух детских кроваток, стоящих неподалёку от кровати, на которой лежал фюрер. Взору предстали два мирно спящих маленьких комочка, завернутые в одеяла, перевязанные голубыми ленточками. — Не буди их, — тут же встрепенулся Гитлер. — Пусть спят. — Я и не собирался, — Сталин распрямился. — Ну, когда домой пойдём? — Врач сказал, что меня тут ещё два дня продержат. — Что ж, — Иосиф вздохнул. — Значит, я заберу тебя через два дня. — Что?.. — от возмущения еле слышно произнёс фюрер. — Да шучу я, шучу, — усмехнулся вождь, присаживаясь на край кровати. — Как себя чувствуешь? — Нормально, но если бы ты задержался на более долгое время, то я бы, наверное, умер, — раздражённо заметил Адольф. — Ну, не сгущай краски, ничего бы с тобой не было, — прищурился Иосиф. — Я думал, что не дождусь, когда детишки из тебя вылезут. На последней фразе Гитлер густо покраснел и отвернулся. — Дождался всё-таки, — буркнул он, через пару секунд. — Ты имя второму придумал? — Да. Анастас. — Неплохо, неплохо... — задумчиво пробормотал фюрер. — Надеюсь, ему понравится. — Это мы дома узнаем, — усмехнулся Иосиф. В палате воцарилось молчание. Каждый думал о чём-то своём и не торопился его прерывать, поэтому через пару минут фюрер уже сладко дремал. Сталин, заметив это, молча усмехнулся и осторожно укрыл его одеялом. Потом наклонился и нежно поцеловал его в лоб. После чего пару минут постоял над кроватками и вышел из палаты, осторожно притворив за собой дверь.