И пришел день...

Глава 5 Заседание Визенгамота прошло просто ужасно. Дамблдор всегда знал, что люди легко меняют своё мнение и играл на этом не раз, но сам стать объектом такого явления — он не рассчитывал. Вся его жизнь была посвящена служению людям, он потратил её без остатка на то, чтобы этот мир стал местом, в котором правят добро и справедливость. Это была великая цель, которая требовала огромных жертв и он шел на них вполне осознанно. Так он пожертвовал: семьёй, любовью, дружбой многих людей и даже их жизнями. Но ведь все это было не зря! Все это приближало его мечту! С каждым годом всё больше людей проникалось идеями, которые он нес и для этого пост директора школы подходил просто идеально. Молодые умы, ещё не испорченные тьмой, с радостью открывались высоким идеям, которым он посвятил всю жизнь. И тяжелее всего было жертвовать именно такими, преданными их общему делу, людьми. Они все — его дети, и как эти неблагодарные посмели подумать, что у него был корыстный интерес или желание возвыситься? Ведь он отдал этому делу самых дорогих его сердцу людей, ради того, чтобы все люди могли жить спокойно! В этот вечер ему было брошено множество обвинений, которые он мог бы принять от темных семей, жаждущих его смерти, но от своих собственных соратников, от тех, кто должен разделять с ним его ношу, он подобного не ожидал. Несколько светлых семей присоединились к темным, обвиняя его в халатности и попустительстве. Это было предательством! Для них Род оказался дороже великих идеалов, за которые умерло так много людей! Но он надеялся, что они осознают свои заблуждения... и тогда он их простит. Слава Мерлину, что таких отступников оказалось не много и его репутация всё ещё безупречна. А больше всего радовало, что Питер смог как-то заблокировать свою память и не словом не проговорился о том, на кого работал, всё-таки он зря недооценивал мальчика. Это помогло избежать форменного кошмара. Такие тяжелые размышления терзали разум Альбуса Дамблдора пока он шел по Тисовой улице, направляясь к дому номер четыре. Вечерело. Во многих домах зажигались огни, но маленький домик, к которому стремился старый директор школы Хогвартс, оставался темным и безжизненным. Поднявшись по ступенькам, он постучал, но ответа не последовало. В доме стояла гробовая тишина. Открывая дверь алахоморой, директор уже опасался, что случилось что-то неладное. В помещении было не только темно, но и холодно, сразу было ясно, что здесь никто не живет уже несколько дней, если не больше. Пройдя по комнатам, он обнаружил вещи хозяев дома на своих местах, это вселяло надежду на то, что они уехали на несколько дней и вскорости вернутся. Единственный настороживший его нюанс заключался в том, что в доме были признаки проживания только одного ребенка, а их, по докладам миссис Фиг, здесь жило двое. В сознании директора зазвучала тревожная нота, что-то было не так. А в сложившейся ситуации он не мог позволить себе ни одной ошибки. Выйдя на улицу, он направился к своей старой знакомой, которой доверил присматривать за сокровищем магического мира. Но женщины тоже не оказалось дома. По словам соседей, которых не поленился опросить старик, она лежала в больнице, попав туда вследствие того, что один из ее многочисленных котов взбесился и сильно расцарапал ее. Скорая, по свидетельству очевидцев, еле успела: женщине грозила смерть от потери крови. По словам тех же соседей, с Дурслями ещё пару дней назад всё было хорошо, и да — у них два мальчика, но племянник Петунии слегка недоразвитый, поэтому всё время сидит дома. Выходило, что малыш ходил в начальную школу, но учился очень плохо, из-за этого тётя, заботясь о будущем ребёнка, приучала его с детства к физическому труду, чтобы он мог заработать себе на кусок хлеба. По утверждениям опрошенных людей, складывалось впечатление, что всё хорошо, но что-то не давало покоя Дамблдору. Да и сам рассказ был каким-то странным: Гарри не мог быть отсталым ребенком, ведь ему предстояло стать героем магического мира. Тогда... что всё это значит? Нужно было немедленно разобраться. И Гарри следует найти до того, как это сделают Блэки, поэтому, решил старый маг, сегодня членам Ордена Феникса спать не придется. Никто не заснет, пока Гарри Поттер не будет в безопасности! С этими мыслями Альбус Дамблдор отбыл в замок, который уже сорок лет служил ему домом. *** Дагда забрался с ногами на кровать, с предвкушением взяв в руки дневник Тома. Следующий день собирался быть насыщенным: с утра нужно будет поговорить с Сириусом, пока тот не ринулся искать Гарри, затем, предстояло исполнить обещание, данное Люциусу и попробовать оживит замок, в общем, дел намечалось не мало. Так что разговор с Томом откладывать на потом не хотелось. Открыв дневник и положив ладонь на белую страницу он позвал: — Том, выходи. Из дневника заструился туман и уплотнился в фигуру мальчика пятнадцати-шестнадцати лет. — Как это может быть? Даже Дамблдору потребовалось бы несколько месяцев, чтобы накачать в меня столько энергии. Такое под силу только великому магу, а ты всего лишь мальчишка! — не переставал возмущаются подросток. — А ты — всего лишь старая потрепанная тетрадка с копией сознания мальчика по имени Том Реддл. И что это доказывает? — спросил прищурившись ребенок. — Не суди по внешности, — нахмурившись, ответил молодой волшебник. — Двадцать балов Слизерину за сообразительность, — радостно заявил малец. — Ты кто? — подозрительно посмотрел на Дагду будущий Темный Лорд. — Что же мне сегодня все задают философские вопросы?! Ты ещё спроси “В чем смысл жизни?”, и я прочитаю тебе лекцию часа на четыре, — скривился ребенок. — А ты знаешь?! — с горящими глазами спросил Том. — Да. Знаю. Но тебе от этого никакого проку. — Почему? — высокомерно спросил мальчик, но любой взрослый мог бы заметить, что он дуется. — Потому, что для тебя сейчас — это пустые слова не имеющие смысла. Вот станешь старше и умнее, и я обязательно тебе расскажу, — примиряющею пообещал малыш. — А сколько тебе лет, что ты такой умный?— начал злиться мальчик. — Не злись. Я не хочу тебя обидеть. А насчет возраста... тоже не всё просто, тебе какой интересен: возраст души, или сколько я прожил в последний раз? — постарался успокоить собеседника Дагда. — А ты что, помнишь всё, что ты прожил? — у Тома загорелись глаза. — Не всё. Только основные моменты. Если бы я помнил каждый прожитый день, то, наверное, уже давно бы сошел с ума, — скривился мальчик. — Я тоже так хочу! — заявил будущий Темный Лорд. — Со временем — сможешь. Но, некоторые жизни лучше бы и не помнить, — скривился ребенок. — Это почему? Тому всё было интересно и Дагда удивлялся: как этот мальчик не потерял любознательности и открытости. Возможно, он был не самым добрым и щедрым ребенком, но он хотел учиться, а это уже очень многое значило. — Мало удовольствия помнить, что ты был трусом, предателем и тряпкой или, как ты прожил жизнь маньяка. Радости это доставляет мало, хотя, как опыт, ценность имеет огромную. А просыпаться ночью из-за того, что вспомнил, как тебя сжигают на костре? — приподняв бровь на манер своего раба, спросил малыш. — Бр-р-р! Действительно, не хотелось бы это вспоминать. Ну, если не говоришь кто ты, то хотя-бы скажи — где мы и какой это год? — по-барски распорядился Том. — О, Великий Черный Маг! Спасибо тебе за огромную милость, которую ты мне оказал, согласившись с моим скромным мнением! — с серьёзной мордашкой сказал Дагда и поклонился. С поклоном он явно переборщил: сидя на кровати делать земной поклон неудобно и пацан со всего маху уткнулся лицом в покрывало. Зрелище было забавным. Том очень старался держать маску, но этот странный ребенок на него плохо влиял. Почему-то хотелось веселиться и дурачиться. Сначала парень решил, что перед ним грязнокровка, из-за того, как тот выглядел, но в этом возрасте мальчик уже не верил в то, что грязнокровка может быть сильным магом, тем более, в столь юном возрасте. Скорее — это какой-то древний маг из чистокровной семьи, который смог омолодить своё тело или заполучить тело магглорожденного ребенка. Это было более правдоподобно. Может быть, он захочет взять его в ученики... и тогда перед Томом откроются горизонты настоящей магии, а не те огрызки, которые ему удалось получить до сих пор. Вдобавок, ребенок был забавным. В детском доме дети боялись или ненавидели Тома, в Слизерине все носились со своим происхождением и гордостью рода, поэтому презирали грязнокровку, попавшего случайно в их избранное общество. Правда, это противоречило теории о том, что это взрослый маг, но... время покажет. Так решил про себя подросток, отбрасывая лишние мысли и возвращая внимание к своему собеседнику. Дагда выпрямился, недовольно скривился и начал просвещать своего нового знакомого: — Некоторой информацией я поделюсь с тобой сейчас. Так что начнем с простого: меня зовут Дагда, это поместье Малфоев в Уэльсе, сейчас 13 ноября 1985 года, ты создал несколько таких артефактов и умер пять лет назад. Ты заинтересовал меня, поэтому, я решил познакомиться с тобой лично. Теперь твоя очередь, — улыбнулся мальчик. — Очередь?.. Ты хочешь от меня что-то взамен ответов? — настороженно спросил подросток. — Нет. Как же с вами, слизеринцами, иногда тяжело! — всплеснул руками малыш, сокрушаясь, — Один, вон, целый вымышленный мир себе придумал — ты хоть до этого не докатился. Твоя очередь задавать вопросы. Я, полагаю, что игра, в которую мы играем, называется “Сто вопросов и ответов”? — ехидно поинтересовался Дагда, подмигнув Тому. Тот задумался. Мелкому, похоже, нравилось выбивать его из колеи нестандартными вопросами и ответами. Но Тому эта игра нравилась. Среди его знакомых только Абрахас умел добиться такого эффекта, а этот ребенок, должно быть, его родственник, раз они находятся в Малфой-мэноре. Жизнь становилась все интересней. Мальчик проговорил с подростком ещё где-то с час, удивляясь смышлености парня: для его возраста он мыслил здраво и четко, не боялся новых идей и был готов учиться. Это так редко встречается в его возрасте! Дагда понимал: он может соблазнить Тома и заставить сделать то, что ему нужно, даже не прибегая к обману. Но это показалось неправильным. Рано или поздно, Том снова станет Волан-де-Мортом, а тот наверняка поймёт, что его обвели вокруг пальца. Очень не хотелось строить будущие отношения на зыбкой почве недоверия и обмана. Исходя из этих соображений, он решился на шаг, который не собирался делать: — Том, ты хотел бы вспомнить всё то, что случилось с того момента, как ты попал в дневник? — закинул пробный шар мальчик. — Да, — подумав, ответил подросток. Дагде понравилось, что он не загорелся идеей сразу, а принял решение, обдумав плюсы и минусы. Ему до боли захотелось помочь этой душе достигнуть своего предела. Он хотел увидеть, как высоко сможет подняться Том, если у него будут помощь и настоящий Учитель. — Тогда мне нужно, чтобы ты сосредоточился и ощутил ту часть себя, что находится далеко, не забывай: для души, как и для магии, нет преград и расстояний. Используй ту силу, что я тебе дал и ту, что находится вокруг, и призови своё старшее я. Оно сейчас во много раз слабее тебя и сначала будет, как, хм... воспоминание о будущем. Когда ты примешь его, вы сольётесь и станете почти единым целым. Но на это нужно время. — А почему мы не станем целым? — искренне поинтересовался Том. — Вы не просто части души разорванные магией, при создании крестража, та часть, которая заключалась в артефакт искажалась, и теперь, они не смогут собраться без последствий. Даже я не смогу соединить все осколки воедино без “швов”, но знаю, что это должно быть сделано. Вдобавок, мне не хочется, чтобы ты принимал серьёзные решения, не обладая всей информацией. — Но ведь так меня проще уговорить? — настороженно поинтересовался парень. — И что мне делать? Когда ты всё вспомнишь и поймёшь, что я тебя обманул? — устало спросил ребенок. — Но ведь к тому моменту я уже сделаю то, что ты хочешь? — не понимал Том. — Мне нужно, чтобы ты стал мне другом и помощником, а не инструментом, который норовит перехитрить хозяина. Ты для этого слишком умен. — До этого никто не хотел стать мне другом. Все хотели только что-то от меня, — печально ответил парень. За время разговора Дагда стал подозревать, что с Томом не всё в порядке: он был слишком открытым и доверчивым. Наверное, это и повлияло на решение юного повелителя. Всегда трудно обманывать того, кто искренне тебе доверяет. Дагда не испытывал проблем ни с обманом, ни с прочими незаконными и аморальными действиями, но считал, что для них требуется веское основание, а если есть возможность добиться желаемого не прибегая к нарушениям морали и закона — лучше воспользоваться ей. — До этого — ты был никому не нужен. Нужно было что-то от тебя. Я более жадный человек, поэтому, хочу заполучить тебя целиком. А для этого мне придется завоевать твоё безоговорочное доверие. Полагаю, честность, в данном случае — неизбежное зло. Если бы я ценил тебя меньше... то просто использовал бы в своих целях, но ты мне интересен, и я готов играть в открытую. Зови Волан-де-Морта. После его прихода ты ослабеешь и какое-то время не сможешь выходить, но, думаю, это не займёт много времени. — Хорошо, — решительно ответил Том и, закрыв глаза, сосредоточился на чем-то внутри себя. А Дагда с удивлением стал наблюдать, как магия втекает в призрака, а потом расходится от него волнами, уходя за пределы комнаты. Даже Северус, сидевший как мышка и, затаив дыхание, слушавший разговор, наблюдал за происходящим широко открытыми глазами. Через несколько минут, когда мальчик уже начал чувствовать истощение, от стены отделилась рваная тень и влетела в грудь призрачного подростка, от этого изображение замерцало и исчезло. Дагда вздохнул с облегчением. — Уф! Всё. Мне плевать: сколько сейчас времени и что ещё сегодня произойдёт. Не будить меня даже в случае пожара, — приказал мальчик рабу и, раздевшись, завалился в постель. *** Этот день принес беспокойство не только многоуважаемому директору школы для чародеев и юному повелителю чистокровных магов, обучавшихся в этом заведении, но и бывшему учителю, преподававшему некогда благородную науку зельеделия. Северус Снейп засиделся до глубокой ночи, выполняя приказ хозяина. Впервые, за долгие годы, ему было стыдно. И это чувство, было искренним и жгучим. Во время учебы в школе, он никогда не позволял себе халатного отношения к урокам, но, похоже, закончив её и решив для себя, что кроме зелий и боевой магии его больше ни чего не интересует, он слишком возгордился. Это привело к плачевной ситуации, в которой мужчина сейчас оказался. Северус не представлял, как теперь посмеет поглядеть в глаза Люциусу не сгорев со стыда. К таким последствия привели несколько строк фолианта, которые поясняли редкость проведения обряда магического крещения в наши дни. Оказалось, что чистокровные маги просто не могли подобрать достойную кандидатуру, которой могли бы довериться до такой степени, чтобы возложить на неё обязанность по воспитанию собственного ребенка и сохранению родового имущества. Если верить книге, а причин не доверять самому распространенному трактату на эту тему не было, то выходило, что Люциус ввел его в семью и доверил её честь, а также всё состояние и жизнь сына. Раньше обряд проводился чаще, но опекуны злоупотребляли своей властью и положением, даже убивали родителей крестника, чтобы вступить в права опекуна, в результате чего гибли оба Рода: и тот, который доверил своего наследника, и породивший клятвопреступника, но искушение было слишком велико, и многие не могли устоять перед соблазном воспользоваться властью и богатством, во благо себя любимого. Магия не прощает предателей и наказывает не только их, но и всех связанных с ними кровью. Во избежание дальнейшего вырождения, этот обряд почти забыли и проводили только в том случае, если безоговорочно доверяли будущему крестному отцу или матери. Чаще всего, таким образом в Род вводили бастардов, или любовников, присягнувших Роду на верность. Но с Северуса никто не требовал никаких присяг, да и не связан он был с Родом Малфоев. Вот и выходило, что ему оказали несказанную честь, допустили ко всем финансовым и политическим делам, ввели в семью, а он это воспринял, как очередную нудную обязанность и одолжение, которое оказывает своему меценату. Стыдно. Ой как стыдно! Получается, его считали своим, доверяли, а он так и не понял, что у него есть СЕМЬЯ и ДРУГ. Всю свою жизнь, нищий полукровка мечтал о том, что сможет заслужить чью-нибудь дружбу, но после смерти Лили — бросил эту затею и обозлился на весь мир. Он юлил, изворачивался, старался заработать благосклонность, а оказывается — у него всё это уже было. Ничего не надо было вымаливать или урывать кусками, всё уже дали, да вот только дать-то дали, а он не смог взять. Вот и выходит, что не достоин он этого. Северус с горечью осознал, что всю жизнь скрывался от правды, доказывая другим свою ценность и значимость, в надежде и самому в это поверить, ведь он знал, что отец оказался прав: он никчемный урод, от которого только несчастья, а любого, кто его полюбит или пожалеет — ждут беды. Лили своей смертью подтвердила правоту отца. “Не Волан-де-Морту я хотел отомстить, а замолить свою вину. Вину за то, что посмел подпустить к себе светлое существо, которое пожалело меня и за это расплатилось собственной жизнью,”— думал мужчина, тупо глядя на пергамент перед собой. Он подготовил его для эссе, но ещё не написал ни единого слова. Мельком глянув на спящего Дагду, Северус пришел к очередному, поворотному моменту. “Если от меня одни беды тем, кто меня любит, или жалеет, то это к лучшему, что теперь я принадлежу ему. Он такой же как и Волан-де-Морт, они не плохо поладили, навряд ли он будет испытывать ко мне теплые чувства, а если и пожалеет,— от этой мысли мужчину передернуло,— то такое чудовище не жалко. Главное — научиться у него как можно большему. Хотя, возможно, он сможет справиться с этим проклятьем, во всяком случае, я не принесу вреда Люциусу и Нарциссе,”— подумал раб. Воспоминание о друзьях, вызвало новый приступ боли в сердце. Но взяв себя в руки, Снейп принялся за написание “домашней работы”, которую следовало закончить много лет тому назад. *** Утро ознаменовалось смущенным как рак Северусом, который сообщил, что придумал зелье для удаления волос с кожи. Его столь необычное состояние объяснялось просто — спать ему пришлось голым и теперь, так как он был не занят хозяйскими делами, он предстал перед господином в чем мать родила. Для пуритански воспитанного англичанина, это было — хуже смерти, но Дагду такие мелочи не беспокоили. Важен был результат, а если для его достижения Северусу придется голышом вычищать выгребные ямы на городском рынке, то он это будет делать. И сегодня был как раз такой день, когда его рабу предстояло несколько очень болезненных уроков, впрочем, как и его былому оппоненту. Не обращая внимания на свою собственность, мальчик принял душ и привел себя в порядок, и только тогда посмотрел на начинающего злиться зельевара. — Одевайся. Сегодня мы завтракаем в столовой, — приказал Дагда. Северусу очень хотелось избежать прилюдного появления в столь непристойном виде, но оспаривать волю хозяина — он не мог. По этой удручающей причине он надел вещи, которые сняла с него магия, и поплелся за хозяином. Дорога была долгой и каждый раз сворачивая за очередной поворот, Северус вздрагивал от страха, с ужасом ожидая момента, когда им на встречу пройдет человек. Но пока боги были милостивы к строптивому парню, жизнь которого изменилась столь драматическим образом. Хотя, их милосердия хватило только до дверей большой столовой, в которой завтракали в тех случаях, когда к благородному семейству за столом присоединялись гости. Осознав это, мужчина не смог сдержать панику и попробовал сопротивляться, но магия не дала ему ни единого шанса, перехватив контроль над телом. Входя в комнату, он испытывал нарастающую боль, которая угрожала превратиться в серьёзную проблему в ближайшие минуты, но к величайшему сожалению Северуса, он не мог заставить себя захотеть сопровождать своего хозяина в помещение, полное людей, которых он знал, в настолько неприличном виде. Даже мародеры, с их жестокостью, не позволяли себе такого, а этот мальчишка уничтожил его положение и имидж одним единственным приказом. Боль разрывала тело и мозг, казалось, нервные окончания поместили в кипяток, если бы он контролировал тело, то уже валялся на полу и орал, срывая голосовые связки. Долго он так не протянет. — Не сопротивляйся, Северус. Тебе не победить. Ты не сможешь потерять сознание или сойти с ума от этой боли, она будет вечной, пока ты не сдашься и не решишь, что для тебя важнее: мнение других людей о тебе, или твои страдания, которые только ты можешь прервать, — ласковый шепот хозяина проникал в разум медленно и лишний раз напоминал мужчине почему он боялся маленького мальчика. Зельевар собрался с силами и посмотрел на чудовище мучающее его: ребенок стоял напротив него и смотрел снизу вверх печальными глазами. В них не было ни наслаждения пыткой, ни злорадства, только любопытство и печаль. От этого становилось только страшнее. И Северус сдался. Он понял, что его сопротивление бесполезно, потому, как он уже стоит посреди столовой, в которой, кроме Малфоев, находится ещё вся старшая семья Блэков. Люциус стоял неподалеку и с беспокойством наблюдал за разворачивающейся сценой. Кажется, его остановили, когда он хотел подбежать к другу. Нарцисса переживала за мужа, Драко ничего не понимал, а старшие Блэки — с интересом смотрели спектакль. Их сын, не взирая на происхождение из темного рода, похоже, ещё не догадался, о происходящем, потому, что даже не пытался сдержать громкий смех. Когда мужчине удалось внушить себе желание подчинится хозяину: боль отступила и он не выдержав, упал на колени; в кровь хлынул адреналин и от него тело сотрясала крупная дрожь. На плечо легла детская ладошка: — Всё хорошо. Ты справился. Постарайся в ближайшие полчаса не сопротивляться приказам, — посоветовал Дагда и сел на своё место. — Сириус, что смешного в человеке, находящемся под пыткой равной Круцио? — холодно поинтересовался мальчик, кладя салфетку себе на колени. Северус уже собрался с силами и стоял за спиной своего хозяина.— Как я понимаю, Азкабан так и не смог преподать тебе уважение к чужой боли. Эти слова вызвали бурю возмущения в молодом человеке, только вчера покинувшим стены тюрьмы. *** Сириус долго переживал сидя в тюрьме. Первые полгода он винил себя в смерти друга. Но боль не вечна, как и вина. Особенно этому способствовали дементоры, высасывающие все силы при каждом посещении заключенного. Первый год он рисовал в воображении картины того, как за ним приходят Дамблдор и Ремус, чтобы забрать его домой, а он отказывается уходить, объясняя им, как виноват перед друзьями и крестником. Он искренне верил в заслуженность своего наказания, но все-таки надеялся, что его не оставят в таком месте... Он ошибался. Дни сменялись ночам, за зимой пришло лето, а к нему в камеру наведывались только дементоры и надсмотрщики, приносившие скудный арестантский паек. К нему не пришел никто. Тогда-то он понял, что все поверили в его виновность. Это был сокрушительный удар. Он вышел из апатии и начал требовать встречи с Дамблдором. Он буянил, объявлял голодовки, пытался пробить дверь... Но всё это вызывало только смех охранников. Ему раз за разом повторяли, что такая мразь, как он — заслуживает только одной встречи — с дементором, но в более интимной обстановке, чем сейчас. Сириус не мог поверить в такое предательство, а когда понял, что все его старания напрасны и о нём все забыли, начал придумывать оправдания для друзей и наставника, которому верил больше, чем родителям. Годы потянулись один за другим и за прошедшее время он сам уже поверил в то, что придумал, чтобы не лишаться образа дорогих людей. Молодому Блэку было нестерпимо больно думать, что люди, ради которых он предал собственную кровь и плоть, бросили его здесь, как ненужную вещь. Ведь он ничем это не заслужил! Значит, они не виноваты. Виновато Министерство, это оно не позволяет Дамблдору прийти к нему и освободить из этого ужасного места. В голове заключенного появился план заговора, в который он и поверил. Стоило Директору школы появиться и произнести что-нибудь типа: “Я не мог прийти раньше, мальчик мой,” — и бывший гриффиндорец будет предан ему до последнего вздоха. Но, вместо долгожданного директора, на пороге камеры появился ненавистный отец, уважение которого он так и не смог завоевать. Глаза мужчины, как и прежде, могли поспорить со сталью своим холодным блеском, но теперь в нем появилось определение. Одного взгляда хватило Сириусу, чтобы понять, что произошло худшее — его отец выбрал сторону, и судя по тому, что за его спиной не виднеется седая голова наставника, это сторона Тьмы. Первым порывом молодого мужчины было забиться в дальний угол камеры и остаться там, до тех пор, пока этот страшный человек не уйдет, но остатки гордости не позволили так поступить. Он встал и вежливо пригласил отца пройти в его “апартаменты”. Зайдя в камеру, отец брезгливо осмотрелся и заговорил: — Если бы ты не вылез из своего угла, я бы развернулся и ушел, забыв, что у меня когда-то был сын. Но у тебя хватило сил снова кинуть мне вызов. Поэтому, я рискну и вытащу тебя из этой дыры. — Как?! — не сдержавшись, спросил парень. — Намного проще, чем ты думаешь. Для тебя самое главное — правдиво отвечать на поставленные вопросы, когда тебя поведут на суд и не паниковать. После суда мы отправимся домой, у тебя будут сутки, чтобы привести себя в порядок. После этого тебе расскажут всё, что тебе необходимо знать. До тех пор, никаких вопросов. Это — приказ, — сказав это, он развернулся и покинул комнату с величием короля. Сириус всегда восхищался своим отцом, но рано поняв, что не сможет добиться ответного чувства, решил привлечь внимание ледяного аристократа своими шалостями и проказами. Последней такой выходкой, положившей конец нормальным отношениям с семьёй, стало распределение на Гриффиндор. Тогда потомку древнего темного рода, понадобилось почти пять минут, чтобы уговорить этот кусок фетра отправить его к друзьям. И пусть он в дальнейшем часто чувствовал себя не на своём месте, и пусть его дразнила кузина, но он не ожидал, что эта проказа закроет для него сердце отца. Его не впечатлили громовещатели от матери и крики тетки, его не напугала потеря дружбы с приятелями детства. Но отсутствие писем от отца, стало настоящим ударом. А когда он вернулся на зимние каникулы — увидел первые седые волосы у матери, но никак не связал их со своим выбором. Между тем, то, что отец перестал с ним разговаривать — нельзя было списать на что другое. Последней каплей для родителей стало известие о том, что он хочет стать аврором и будет бороться на стороне Дамблдора. В этот день дверь родового поместья закрылась для него навсегда. На следующий день, он получил письмо от поверенного своей семьи с уведомлением, что его помолвка с госпожой Ла Фуэнте расторгнута, а его родители выплатили пострадавшей стороне огромную сумму компенсации. Это лучше любых слов сказало, что его больше не считают, ни сыном, ни чистокровным: теперь — он почти предатель крови. Он пил неделю. Из запоя его вывел Джеймс, пригласив шафером на свадьбу и предложив пожить с ними, пока сам Сириус не найдет себе угол. Потом, было собрание Ордена Феникса, где он принес свои клятвы верности делу Света. Как-то не заметно, друг привел его на экзамен, потом была короткая, но интенсивная учёба и начало работы в аврорате, а следом — началась охота на Пожирателей и Темные семьи. Он видел неправильность того, что делает, но путь был выбран и сворачивать с него было поздно. Тем более, что обе стороны совершали преступления, от которых стыла в жилах кровь, но на Темной стороне у него больше никого не было, он там был никому не нужен, а здесь — были его друзья и наставник. И вот теперь он сидел за столом с ближайшими сторонниками Волан-де-Морта, опасаясь увидеть Темного Лорда, входящего в столовую. Но когда она всё же открылась, на пороге появился мальчик лет десяти-одиннадцати, а за ним — Нюниус в маскарадном костюме и с отмороженной рожей. Картина была такой гротескной, что Сириус, ощутивший себя так, словно вновь очутился в школе, заржал. С точки зрения Сириуса, происходило вообще нечто странное: малец что-то успокаивающе говорил противному уродцу, белобрысый сноб подорвался с места и выглядел при этом так, словно Нюниус помрет от сириусовского смеха. Произошедшее потом и вовсе выходило за все возможные рамки: этот шут, наряженный в невообразимую коротенькую юбченку, упал на колени и застонал, мальчишка — начал его утешать, предварительно, остановив одним единственным небрежным жестом приближающегося Малфоя, а потом, не обращая внимания на все еще стоящего на коленях Снейпа, сел за стол и спросил со спокойствием и холодом, ничуть не уступавшем отцовскому: — Сириус, что смешного в человеке, находящемся под пыткой равной Круцио? Как я понимаю, Азкабан так и не смог преподать тебе уважение к чужой боли. Это заставило мир стать красным. Как смел этот мальчишка с барским замашками, говорить ему такое?! Да что он понимает?!! Сириус рванул из-за стола, но остановился, почувствовав волшебную палочку отца, уткнувшуюся ему в затылок. — Только посмей опозорить нас перед Повелителем и это будет последней глупостью, которую ты сделаешь в своей жизни, — не хуже гадюки прошипел старший Блэк. Сириус растерялся и сел. Этот мальчишка, тот человек перед которым преклонил голову его отец?!!! Даже Волан-де-Морт не смог добиться преданности от гордого Ориона Блэка, а тут — ребенок, который ещё не пошел в Хогвартс?!!! — Он — Повелитель?! — недоуменно спросил бывший узник. — Да, Сириус. Я человек, которому твой отец принес вассальную клятву. По выражению твоего лица я вижу: ты понял, что это значит, — за спиной тихонько фыркнул Северус, наблюдавший за тем, как побледнел до синевы его бывший враг. — А сейчас, мне хотелось бы поговорить о твоих глупостях. Надеюсь, лорд Блэк простит мне чересчур вольное обращение с тобой, — сказал мальчик и вопросительно посмотрел на главу древнего и благородного дома. — Да хоть пытайте его. Лишь бы прок был, — отмахнулся мужчина, демонстративно расслабляясь на стуле, всем своим видом говоря, что приготовился смотреть шоу. — Благодарю за разрешение, — кивнул ребенок Ориону и перевел взгляд на Сириуса. — Так как твой отец теперь мой вассал, то, увы — ты теперь моя головная боль. Должен признаться, я не хотел, чтобы ты покидал стены тюрьмы: тобой слишком легко манипулировать, а вследствие этого — ты ненадежен, — грустно констатировал Дагда, наблюдая за возмущением, буквально рвущимся наружу из молодого человека. — Если бы Волан-де-Морт захотел переманить тебя на свою сторону, то предателем оказался бы ты, а не Питтигрю. — Да никогда!!! Кто ты такой, чтобы обвинять меня в предательстве? Ты сам, наверняка, прислужник Волан-де-Морта, иначе зачем ещё тебе прятаться под детской личиной?! — начал обличающую речь Сириус. — Сидеть! — в комнате прозвучал приказ Дагды. Мужчина даже не заметил, что снова вскочил и успел заплевать слюной полстола. — Северус, я бы на твоём месте не ухмылялся. Ты себя вел ничем не лучше, — не поворачиваясь к рабу, заметил Повелитель. — Ты задал интересный вопрос, Сириус. О праве и ответственности. Ты очень хорошо помнишь свои права, но так легко забываешь об обязанностях... Ты ведь сбежал из дома, пытаясь отстоять эти мифические права? Ты стал аврором и громил дома, в которых прошло твоё детство, тоже защищая эти права? И гонялся за беззащитным сиротой и травил его с дружками в школе, тоже, судя по всему, отстаивая права? Ведь ты всегда прав! Даже когда бросил младенца в разрушенном доме, и вместо того, чтобы выполнить свои прямые обязанности, кинулся отстаивать свои права, ты считал, что поступаешь правильно! Ты и сейчас так считаешь? — спросил мальчик, приступая к салату и яичнице, которые подал ему домовик. — Да — я был прав. Предатель должен был умереть. Это мой долг как аврора, и как друга Джеймса и Лили. Тем более, что я отдал ребенка Хагриду, он о нем позаботился, — уверено ответил мужчина, сдерживая обиду. Он был во вражеском стане и не мог позволить себе быть убитым. Он должен добраться до наставника и предупредить о новой опасности. — Да, он — позаботился, — ответил странный ребенок, промакивая губы салфеткой, — он передал его твоему благодетелю и хозяину. Не смей меня перебивать, пес! — резко прервал Сириуса Дагда, прежде, чем тот начал свою тираду. — Я не собираюсь слушать твои дифирамбы человеку, который убил ребенка, о котором должен был заботиться, и искалечил души ещё множества других, в том числе и твою. — Говори, что хочешь. Я всё равно не поверю ни слову, — гордо заявил мужчина. — Орион, как у вас мог появиться такой сын? — с отстраненным интересом спросил аристократа Дагада. — Боюсь, что я сам в этом виноват. Не доглядел в детстве. Нужно было его забрать из этого проклятого места ещё в первый год и перевести в Друмстанг, но я проявил малодушие. Мне хотелось видеть его почаще, да и Вальпурга в нем души не чаяла, а если бы мы его отослали в северную школу, то смогли видеть только летом, и то на месяц, у них очень строгий план занятий. — Ндааа... Вот и думай потом, что лучше: не любить сына и вырастить из него хорошего наследника, — Дагда кивнул в сторону хозяев дома,— или любить и вырастить инфантильного идиота. После этих слов, Сириус покраснел от злости. Он всю свою жизнь ждал когда же отец проявит к нему любовь, но получить её в такой форме и в таком обществе, не входило ни в одну из его фантазий. Ни отец, ни его новый хозяин не обращали на него внимание, как будто он был пустым местом или привидением, недостойным их взглядов. Это выводило вспыльчивого мужчину из себя и заставляло его делать ошибки. — Как же! Он меня любит! Да кто в это поверит?! Ты неспособен испытывать это чувство физически! Единственными, кто меня любили были друзья и наставник, а ты только хотел иметь послушного наследника, когда я ушел, ты наверняка вздохнул с облегчением и на следующий день Регулус занял моё место! — высказал сын отцу свои обиды и несбывшиеся ожидания. — Выговорился? — холодно спросил Дагда, включившийся в перебранку Блэков. — Да какое тебе дело до меня?! Я понимаю, что тебе нужен отец с его деньгами и связями. Как же — недомерок заполучил Железного Блэка, какое приобретение! — издевательски кривлялся вышедший из себя Сириус. — Да — приобретение. И это стало возможно только благодаря тебе, — согласился мальчик, складывая приборы на тарелку в знак того, что окончил с этим блюдом. — А я то тут при чем?! — заорал мужчина. Дагда поморщился от крика, а на столе зазвенел фамильный хрусталь. — Зачем же так громко? Я тебя прекрасно слышу. А ты тут очень даже причем. Ведь твой отец принес клятву верности, в обмен на способ достать тебя из Азкабана, — это было не совсем так и все присутствующие знали, что повелитель передергивает факты, но при этом — он не врал в открытую. Сириус словно налетел с разбегу в стену. “Его гордый и непреклонный отец, который считал служение слишком большой честью, и поэтому отказывающий всем, кто просил или требовал этого от него, отдал свою свободу и свободу всего Рода, за него?!”— эта мысль не укладывалась в голове. Он ожидал такого от Дамблдора или от Ремуса, но никак не от Ориона. Во время всего разговора Вальпурга не проронила не слова, она только нервно теребила салфетку, будучи не в состоянии унять дрожь, переживая за судьбу последнего сына. У неё не было никаких иллюзий, на счет слабостей Сириуса и его вспыльчивого характера, по этой причине, она в любую минуту ждала самого худшего. В начале завтрака это чуть не случилось: её безрассудный сын попытался напасть на Повелителя, а итог мог быть только один. Орион, да и она сама, присягнули этому мальчику, как надежде их угасающего мира и теперь, если их сын станет угрозой, то они сами убьют Сириуса, чтобы не опорочить Род. Их Повелитель играл тонко и был снисходителен, она не могла упрекнуть его ни в чём, а последнее заявление Дагды, открывало для семьи путь к примирению. Поэтому, когда Сириус недоуменно и растеряно перевел взгляд на неё и почти шепотом спросил: — Мама? Она не задумываясь ни на секунду подхватила партию: — Да, сын. Это — правда. Господин Дагда предложил информацию, которая позволила вытащить тебя из тюрьмы и полностью очистить твоё имя. Посовещавшись, мы решили, что вассальная клятва, это не большая цена за твою свободу, — удивительно спокойно ответила Вальпурга. — И это, ты тоже можешь записать в последствия своих действий, как и смерть крестного сына, которого тебе доверили твои друзья, — отпивая сок из бокала, добил мужчину мальчик. — Как? Гарри — мертв? — хриплым голосом почти прошептал Сириус. На него было жалко смотреть, так сильно он побледнел и осунулся за считанные секунды. Но Дагду пугали такие сильные перепады настроения мужчины, возможно, это связано с огненным темпераментом его матери, но практика говорила, что, скорее всего, это какое-то психическое расстройство. Возможно, и Сириус, и Белла, больны одним заболеванием, но местная медицина ещё не умеет его диагностировать. Нужно будет подкинуть эту идею Ориону. — Что случилось с Гарри? — раздался вопрос надтреснутым голосом. — Он умер от недоедания и болезней в чулане под лестницей, в маленьком маггловском домишке, где и провёл все свои годы. Он так и не узнал, что он маг, и что он герой, спасший весь магический мир. Он считал, что его зовут то-ли “мальчик”, то-ли “урод”, а его родители — были алкоголиками и погибли в автокатастрофе. Последние годы он батрачил на своих родственников и терпел побои за каждое не выполненное задание, а задавали ему много. Его ненавидели и презирали, и всё это потому, что один мужчина посчитал более важной задачей схватить предателя, а не выполнить свой долг по отношению к крестнику. — Это ложь... — неуверенно сказал Сириус. — У меня полно воспоминаний его родственников, которым твой хозяин оставил Гарри. Особенно занимательны первые, о том дне, когда они нашли больного, замерзшего, ребенка утром у себя на пороге. Мальчик заболел потому, что Дамблдор даже не удосужился постучать, когда кинул его, как бездомного котёнка, на пороге их дома, и пролежал на холодном ноябрьском воздухе всю ночь, пока счастливая Англия чествовала своего героя, а один очень правильный человек бегал по Лондону в поисках своего бывшего друга, — продолжая попивать сок, вещал Дагда. — Он мне не хозяин, — хрипло промямлил мужчина. — Да? А кто же? Я всегда думал, что человек, чьи приказы выполняются без обсуждения — это и есть хозяин, или командир, но командира можно уличить в измене, а хозяина — нет. Орден Феникса, это не военная организация и старик не твой командир, но тебе даже в голову не приходило задавать вопросы. Каждый его рассказ принимался на веру, даже когда он был абсолютно неправдоподобным. Вот ради интереса, скажи мне — почему ты сидел в тюрьме? — непринужденно продолжал разговор ребенок. — Потому, что предатель подставил меня, — выплюнул с ненавистью Сириус. — Нет. Поэтому тебя арестовали. А почему ты сидел? — не унимался малыш. Сириус задумался. Он всегда связывал эти два события, но так как сам был знаком с системой правосудия, то понимал, что его дело было, по меньшей мере “странным”. Сомнения брошенные Дагдой, всколыхнули обиду и боль, которые мужчина похоронил под слоем придуманных оправданий. Перед глазами проплывали все те дни и ночи, когда он ждал, что за ним придут, что его навестят, что о нём вспомнят. Верить не хотелось. Потому, что если верить фактам, то тогда придется похоронить годы дружбы и поверить в предательство тех, кому ты доверял, и спасли те — от кого отказался. Ответить на простой вопрос, заданный детским голоском, здесь, за столом полным вчерашних врагов, оказалось труднее, чем пережить очередной визит дементоров. Этот мальчишка умел наносить удары в самые чувствительные места. Теперь Сириусу не казался смешным вид бывшего врага, он вспомнил болезненную гордость вредного слизеринца и, похоже, мальчишка сразу нашел это слабое место у Снейпа. Впрочем, как и его собственное. Несколькими фразами сорвав корку придуманных оправданий с раны предательства и вины. — Потому, что меня судили с нарушением закона, — скривившись, ответил Сириус. — Правильно, — улыбаясь, как довольный кот, согласился мальчик. — А кто у нас глава Визенгамота? — Альбус Дамблдор, — отводя взгляд, произнес бывший узник. — А кто должен был проследить за тем, чтобы тебя допросили с сывороткой? — продолжил издевательство пацан. — Он! Он! Ну, что доволен!? — взвился гриффиндорец. — Абсолютно. Но ты мне назвал только повод, а в чем причина? Зачем Дамблдор захотел тебя посадить? — Я думал об этом не один год, но так и не нашел ответа, — убито ответил Блэк. — А я бы на твоём месте припомнил тот день, когда тебя попросили провести один обряд, который сейчас используют очень редко и только чистокровные, а попросили тебя твои друзья, — откровенно развлекался ребенок. — О каком обряде речь?— не понял Сириус. — Ох и короткая у тебя память! — всплеснул руками малыш. — А кто согласился стать магическим крестным для сына друзей? — А это тут причем? — А при том. Что именно из-за этого ты и просидел пять лет в Азкабане, и дальше бы сидел, если бы мы не обманули твоего разлюбезного директора. Ему был нужен герой магического мира, а ты — ему мешал достичь желаемого, — цинично пояснил Дагда. — Чем я мог ему помешать? — не понимал логики мародер. — Всем. Как магический опекун — ты бы не смог позволить, даже если бы захотел, морить ребенка голодом или издеваться над ним, сама магия тебе бы не позволила. Гарри бы рос с малолетства привыкший к магии и знающий себе цену, а такой герой был не нужен Дамблдору. — Да причем тут Гарри. Он — просто ребенок! — Нет, не просто. Он был ключевой фигурой сложной партии, которая продолжается уже не одно десятилетие и старик не захотел рисковать. Решив воспитать мальчишку таким, как ему нужно. Но вот незадача — оружие умерло, не дождавшись его разрешения, — продолжал балаган Дагда. — И когда старик об этом узнает — он начнет новую партию. Только в ней тебе было бы отведено очень неприятное место. — Какое же? — потерянно спросил Сириус. — Осиротевшего главы некогда великого, а теперь вымершего Рода, который перед смертью пожертвует всё своё состояние на благо Света, — пафосно закончил мальчик. Орион и Вальпурга побледнели, услышав последние слова Повелителя, они за последнее время поняли, что их хозяин не врет без особой нужды, а сейчас — её не было, так что, скорее всего, сказанное было правдой, а в странных способностях Повелителя Дагды они уже убедились. Тем более, что Орион сам принес ему память крысы, касающуюся Дамблдора, до этого внимательно просмотрев. После увиденного, он уже не сомневался в том, что светлый маг и глава Визенгамота мог придумать такую многоходовку, чтобы добиться желаемого. Так бы ему удалось отомстить Ориону и прибрать всё состояние к рукам. — Но этот ребенок был важен не только Дамблдору, но и самой магии. Вот она и приняла решение, что вместо умершего мальчика, она введёт нового игрока, так сказать, со стороны. Так в этом мире появился я. И мне совершенно не безразлично, что произошло с малышом, который мог стать великим человеком, если бы до него было дело хоть кому-нибудь из взрослых. Я не могу винить темную сторону потому, что он для них был никем, и это в лучшем случае, а вот так называемые “Светлые”, задолжали перед этим миром и магией по самое немогу. — Ты сам — темный маг, — угрюмо констатировал Сириус. — Я, на твоём месте, не был бы так уверен. Если честно, я давно уже не отношусь ни к Свету, ни к Тьме, но мне было бы интересно узнать, кого ты считаешь Темными магами? Я, в последнее время, занялся коллекционированием определений. Люди так много явлений называют одним словом. Так что, будь любезен, расскажи мне — что ты имел в виду? — попивая сок, полюбопытствовал Дагда. — Всё просто — Темные маги используют запретную магию, — уверенно ответил мужчина. — А кто определяет какая магия запретная, а какая — нет? — продолжил Дагда. — Министерство, — почуяв неладное, настороженно ответил Сириус. — Возможно, тогда они преступники, но при чем здесь Темная магия? Как вы её определяете? — не унимался ребенок. — Темная магия основана на крови и жертве, и приносит вред людям, — отчеканил, как по писанному, бывший аврор. — А если она не несёт вреда? Или несет, но не основана на крови и жертве? — Вся вредоносная магия — черная, — уверенно ответил мужчина, гладя на Дагду, как на неразумное дитя. — Ты в этом уверен? — хитро прищурившись, спросил мальчик. — Да. — А если я убью или запытаю тебя разрешенными заклятьями, то я не буду считаться Темным магом, а если спасу тебе жизнь магией крови, то буду? — уточнил малыш. — Да, — нехотя согласился поборник Света. — Занимательно, занимательно. И ты после этого говоришь что-то о справедливости? — уточнил улыбающийся малыш. — Но так — правильно! — попытался вернуть ускользающую из-под ног почву мужчина. — И кто придумал такие дурацкие правила? — снова задал вопрос мальчик. — Орион, вы его, что совсем ничему ни учили, или у вас на самом деле забыли о том что такое Светлая и Темная магия? — У нас этому начинают учить с тринадцати лет, а к тому времени, он уже ничего не хотел слушать. Моя вина, признаю, — нахмурившись, ответил отец семейства. — Тогда не смею вас задерживать, до 21 декабря постарайтесь просветить вашего непутевого и малограмотного наследника в тех областях родовых знаний, которые он по своему малолетству пропустил. Тогда жду вас на праздник. И подберите ему артефакт какой нибудь, что бы научился сначала думать, а потом — делать, — скривился мальчик, вставая из-за стола. Все взрослые тоже встали и поклонились своему Повелителю. — Да, господин. Я уже нашел семейную реликвию подходящую для этой цели. — Замечательно. Рад был пообщаться. Надеюсь, что с вами и вашей чудесной супругой мы ещё увидимся до праздников. — Это будет честь для меня. На этом и разошлись. Дагде сегодня вечером предстояло оживить поместье, а до этого — хотелось отоспаться и поговорить с Волан-де-Мортом. Ещё требовала тщательного анализа и наблюдений ситуация с Северусом. Мальчик заметил странную реакцию своего раба во время утреннего мероприятия, и она его чрезвычайно насторожила. Если мальчик был прав, то работы предстояло намного больше, чем планировалось прежде. _____________________ Северус был в панике, идя по коридорам поместья за своим хозяином, понимая что в скорости его жизнь оборвется. Никто не захочет иметь ничего общего с такой мразью как он, а хозяин не страдает человеколюбием или угрызениями совести, по этой причине быстрая смерть будет счастливым исходом. Настроение было мрачнее некуда и все утренние невзгоды меркли на фоне последних открытий. Всё началось ещё когда он только зашел в столовую. Наказание за невыполнение приказа было ужасающим, даже под круцио можно облегчить боль криком, тут же ты должен страдать молча и до тех пор, пока не сдашься, покоряясь воле господина. Но это не самое ужасное, кроме боли было ещё и унижение, такой силы какого он не испытывал никогда в жизни. Под их двойной атакой он сдался, слушая успокаивающий голос хозяина... и боль отступила, открыв дорогу облегчению. Ощущение детской ладошки на плече и участие в голосе, что-то сдвинули в сознании, а завершилось изменение в тот момент, когда Дагда заступился за него перед этим блохастым придурком. Раньше никто, кроме матери, не заступался за него, даже Лили не могла долго злиться на этих хулиганов, и сейчас Северус ждал, что хозяин отчитает балбеса, и простит, хотя бы ради благосклонности орда Блэка. Но Дагда не прогнулся, он был непреклонен раз за разом опуская заносчивого гриффиндорца. В какой то момент, мужчина поймал себя на том, что не только восхищается своим хозяином, но и в первый раз в жизни он возбудился без помощи зелий. До этого Северус считал себя импотентом, потому, что ни одна шлюха в элитном борделе, на поход в который он копил пол года, так и не смогла его возбудить. Это стало ещё одним унижением в его жизни. Одна из девок тогда посоветовала ему попробовать с мальчиком, на что он обложил её матом и сбежал из этого притона. Больше парень не повторял такого опыта, но и без него знал, что с ним не всё в порядке, так как его сверстники дрочили в душе и читали порнографические журналы, а его это нисколько не увлекало, у него даже не было желания поласкать себя руками, да и эротические сны его не посещали. К двадцати годам он смирился. Попробовав несколько раз секс под возбуждающим он нашел это занятие мерзким и не стал продолжать. А теперь оказалось, что та шлюха была права. Вот только мальчики здесь не помогут, так как его возбудили боль, унижение и властный хозяин, не боящийся распоряжаться им, как собственностью. Радовало только одно: в картине, которую нарисовало его больное воображение, он видел не ребенка а того мужчину из сознания хозяина. Мерлин! Ведь даже называть его в мыслях “хозяином” теперь вызывало жаркую волну по спине. Но этому унижению осталось мучить его недолго, потому, что мальчик заметил его состояние и если бы он был ребенком, то всё бы обошлось, но у его господина мозги взрослого и опытного человека, так что, с невезением которое преследует Северуса в последнее время, он всё скоро поймет. С такими мыслями Северус дошел до комнат в подземелье, что занимал Дагда, проследовав за ним, он постарался найти себе поручение: - Господин. Я мог бы приготовить зелье, что вы приказали, пока вы отдыхаете, - излишне вежливо предложил зельевар. - Нет, Северус. Ты свободен до обеда, - приказал мальчик, внимательно наблюдая за стремительно краснеющим мужчиной. Магия сделала своё дело, оставив на сгорающем от стыда рабе только ошейник и явственно выставив на показ хозяину вновь вернувшуюся эрекцию. Северус осознал, что скрываться не имеет смысла: его поймали на горячем и решил не выкручиваться, и принять свою судьбу. - Если на то будет ваша милость, убейте меня быстро, - опустив голову, попросил мужчина. Он не рассчитывал на снисхождение, но не мог не попробовать. - Северус, посмотри на меня, - приказал Дагда. У раба не было выбора и он посмотрел на малыша, который стал объектом его низменного внимания. - Северус, я не из вашего мира, и мне начхать, что у вас думают о мужчинах, которым нравятся партнеры своего пола. Но мне нужно понять что происходит. Отвечай только правду, я не хочу приказывать ошейнику. Я тебя возбуждаю? - в голосе мальчика не было ни осуждения ни презрения, только забота и немного беспокойства. - Да, - выдавил мужчина. - Тебя возбуждает маленький мальчик? - перефразировал вопрос Дагда. - Нет! - взвился зельевар. - Ты представляешь меня взрослым? - Да, - мужчина покраснел ещё сильнее, заставляя Дагду опасаться за его здоровье. - Тебе хочется, чтобы я тобой командовал и управлял? - продолжал опрос ребенок. - Да. - Тебе хочется, чтобы я тебя наказывал? - Да. - Северус, соберись с мыслями и постарайся описать самую возбуждающую сцену которую только сможешь, - это был приказ и раб не стал сопротивляться магии, которая заставляла говорить его самые сокровенные мысли. Зажмурив глаза, как будто это защитит его от мира, он заговорил: - Я вижу себя на коленях, голым в середине комнаты, вы выглядите так, как ваших в воспоминаниях, разговариваете с кем-то рядом, не обращая на меня внимания, но я знаю, что я в безопасности. Меня раздражает, что вы не смотрите на меня и я пытаюсь встать, чтобы привлечь ваше внимание, за что немедленно получаю удар хлыстом по спине. Боль застилает глаза, а в ушах звучит голос “Будь послушным мальчиком и дядя Свафл наградит тебя”, - произнеся это, Северус распахнул глаза полные страха. - Почему я это сказал? Перед ним сидел печальный, и кажется опустошенный Дагда и смотрел потухшими глазами перед собой. - По тому Северус, что это не фантазия, - тяжело вздыхая, сказал хозяин. - Это воспоминание. - Нет. Этого не было в моей жизни! - категорично заявил мужчина. - В том то и проблема, что было. Я не знаю сколько тебе было лет, когда ты стал жертвой этого “дяди Свафла”, но это точно было. Это объясняет очень многое в твоём поведении. Маленькие дети стараются забыть травмирующие моменты, и они стираются из памяти, но накрепко застряют в подсознании, порождая кошмары и комплексы поведения. Исправить нанесенный ущерб трудно, но возможно. Проблема в том, что безболезненные методы, требуют очень много времени, которого у нас нет, - задумался ребенок. - Я согласен на что угодно, только бы избавиться от этой мерзости! - пылко воскликнул Северус. - А для быстрого исцеления, нужно как раз принять это своё свойство и даже полюбить, - услышанное стало для Северуса ударом. - Как я могу полюбить то что я извращенец, которому нравиться, что его прилюдно унижают и наказывают, и в довершение всего ему нравятся мужчины! - в отчаянии закричал раб. - Ну, в том, что тебе нравятся мужчины в сексуальном плане, нет ничего предосудительного, да и остальное тоже твой выбор. Так что не вижу в этой ситуации трагедии, - отмахнулся Дагда, садясь на кровать. - Вы не понимаете! В нашем мире это считается огромным позором, родители убивают своих детей когда узнают, что они подвержены этому пороку, такому человеку нет места в обществе, и ему ни когда не создать семью! - продолжал просвещать хозяина на повышенных тонах Северус. - Значит Люциус ещё сильнее, чем я думал, а какова Нарцисса! - с улыбкой восхищался своими новыми друзьями паренёк. - А они тут причем? - не понял слизеринец. Дагда хитро улыбнулся и подмигнул опешившему Северусу. - Если бы ты был более внимательным и меньше думал о себе, то знал бы, что твой друг тоже подвержен этому “пороку”, и любит одного носастого вредину уже больше десяти лет. А его распрекрасная женушка, узнав о тайной страсти супруга, решила, что семья ей дороже предрассудков, правда, это привело к резкому потеплению и в отношениях самих супругов, но, в общем, всё не настолько страшно, как ты считаешь, - улыбаясь, закончил Дагда. Северус тупо смотрел в пол пытаясь осмыслить услышанное. Мысли никак не хотели складываться в что-то логичное. Ну не может же он нравиться, в таком смысле, аристократу из древнего рода, а уж то, что Нарцисса не против шашней мужа с другим мужчиной не верилось вообще. Хотя, это могло объяснить интерес блондина к безродному мальчишке и ответить на вопрос почему он терпит его все эти годы, но тогда не понятно: почему аристократ до сих пор ничего не предпринимал.”Ведь он имел множество возможностей принудить или соблазнить меня, но не воспользовался не одной.” В голове сумбурно метались мысли, сбиваясь в стайки, а потом вновь разлетаясь. Сначала нужно было понять: верить ли Дагде или он просто издевается над уродцем-извращенцем, попавшим к нему в лапы. Если хозяин развлекается, то тогда впереди маячит самая мрачная перспектива из всех что мог придумать Северус, но если нет, то, возможно, он поможет справиться с ненормальностью. Но чтобы решиться нужно или больше информации, или больше храбрости, а сейчас ни того ни другого у мастера зелий не было. - Северус, тебя ни кто не заставляет принимать решение сейчас, или доверять мне сразу. Но я хочу, чтобы ты понял, что никто не будет тебя наказывать за то, что невозможно контролировать и я не считаю это проблемой, как и все живущие в этом доме. Здесь тебе ничего не грозит, - понял затруднительное положение раба ребенок. - Ты можешь дальше жить не опасаясь за свое здоровье, но если тебе станет невмоготу, то я всегда готов тебе помочь, это станет возможно только если ты научишься мне доверять. Северус был рад, что не придется выбирать сейчас, ему была нужна передышка. События происходили слишком быстро: ещё несколько дней назад он занимал серьёзный пост, считал себя важным человеком и планировал своё будущее. За эти дни он превратился в раба, у него отобрали всё, даже уважение к себе. Теперь он ничтожнейший из ничтожных, и его существование, уже позор. Но всё произошедшее почему-то вызвало и чувство облегчения. Как-будто с него срывали приросшие к телу ржавые доспехи, это было больно и страшно, но после того, как от тебя оторвут ещё кусок мертвого железа, становиться легче дышать, а раны, которые оказывается прикрывал металл, так и не затянулись и только теперь они смогли очиститься, но до исцеления ещё очень долго. Северусу нужно было подумать и привести мысли в порядок. Хотя, он подозревал, что с его хозяином это будет проблематично. - Ты мой ученик и, как учитель, я обязан помочь тебе: я иду путем просветления, и значит могу научить только этому. Вот скажи мне есть ли у тебя мечта? Только подумай хорошенько. Это должно быть под стать твоей страсти к зельям, что то ради чего и умереть не жалко?- с любопытством посмотрел на мужчину мальчик. Этот вопрос выбил раба из колеи, магия не позволит соврать, но он и сам не знал чего же хочет так сильно. Возможно мести?... Но нет. Месть просто придавала силы жить дальше. Или власти? Тоже нет. Власть тешила его гордыню но он не когда не мечтал о ней. Деньги? Тоже нет. Он мог заработать своим трудом столько сколько нужно. Мужчина растерялся. Видя потерянное выражение на лице мужчины Дагда решил помочь: - Представь себя в ситуации в которой ты будешь абсолютно счастлив, но это должно быть не мимолетное состояние, а постоянное. Вспомни в твоей жизни были такие моменты, и они помогут тебе понять свои желания. Северус погрузился в воспоминания. Когда же он был счастлив? Когда мама учила его зельям, когда она пыталась защитить его от отца, когда Лили играла с ним оставляя ради него сестру и других детей. Он с удивлением понял, что тратил всё своё время и силы на зелья что бы порадовать маму и Лили, что бы быть им полезным, что бы они оценили и похвалили его заслуги, а более этого что бы его зелья помогли им в чем нибудь. - Я хочу быть полезным, что бы меня уважали и любили за мои заслуги. Что бы мне уделяли внимание а не использовали как вещь, забывая обо мне до тех пор пока я снова не понадоблюсь. Что бы меня принимали таким как я есть, целиком с недостатками и достоинствами, и помогали стать сильней и лучше.- говорить это было трудно на глаза наворачивались не прошенные слезы. Его хозяин постоянно заставлял Северуса показывать свою слабость. Это было так унизительно. - Какая красивая мечта, - задумчиво протянул Дагда,- и вполне осуществимая. Я дам тебе всё что ты хочешь. Я буду о тебе заботиться и помогать стать сильнее. Посмотри на ситуацию с такой стороны - был ли в твоей жизни человек который знал о тебе столько сколько сейчас знаю я? Северус задумался: его мама любила его, но знала ли она своего сына - нет, Дамблдор видел в нем только инструмент для достижения высшего блага, Люциусу он никогда не открывал душу, а других друзей кроме аристократа у него не было. Была Лили, но она не смогла принять темные стороны Северуса выбрав более простого и понятного Джеймса. И выходило что действительно, Дагда знал о нем больше всех и не осуждал за тягу к тьме, или любовь к грязнокровке, и за его позорные наклонности. Хозяин осуждал только упрямство и строптивость своего раба, а так же желание отомстить всему миру, которое не оказалось даже мечтой. - Я обещаю что пока я жив, я не брошу тебя, и поддержу. Но я не позволю тебе вредить самому себе. Пойми я действительно считаю тебя своей собственностью, и хочу что бы у меня было только самое лучшее. Ты можешь стать прекрасным человеком и сильнейшим магом. Я буду наказывать тебя только если ты вредишь себе, и буду объяснять, какой вред ты себе причинил тем или иным поступком. Но ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь и внимание. Ведь ты всегда рядом. Но тебе придется научиться незаметности и терпению, только тогда ты станешь по истине незаменимым. Подумай - ты хочешь этого? Если ответ “да”, то я могу сделать тебя сильнее, но в твоём теперешнем состоянии это не реально, ты сопротивляешься, цепляясь за свои страхи и желания, не замечая, что они делают тебя уязвимым. Мы живём для того, чтобы становиться сильнее и свободнее, но не может быть свободы, до тех пор пока ты не понимаешь, что это такое и не может быть силы, если не контролируешь себя. Я могу показать тебе настоящую свободу, и дать огромную силу. Но это невозможно получить или украсть, этому можно только научиться. Для того что бы стать совершенным и достойным принадлежать мне я помогу тебе стать равным Богам, меньшее меня не устраивает. Для достижения этого есть два способа обучения: светлый и темный. Светлый способ ведет тебя к цели при помощи правил. Тебе рассказывают чего нужно опасаться, а что тебе пойдёт на благо и придерживаясь этих инструкций ты продвигаешься по пути. На нем тебе встретится множество прекрасных людей, и замечательных событий, твоими проводниками станут сами Боги. Встав на него, ты проживешь множество жизней, постигая те законы, которые ты соблюдаешь формально, и только осознав механизмы стоящие за ними, ты сможешь дойти до самого конца этого пути. Этот Путь длинный, но гораздо более приятный чем тот что я тебе предлагаю, им идут девяносто процентов душ, на нем ты можешь иметь семью, детей, работу, твоя жизнь будет проста и расписана от начала до конца, в ней очень мало неожиданностей, и ты остаешься членом Рода, и гражданином страны, это путь Порядка. Правда рано или поздно и на нем начнутся серьёзные испытания, которые проверят на сколько хорошо ты познал те законы, которые преподавали тебе тысячи лет, в этот момент многие не выдерживают и в их душе зарождается бунт, вот тогда они попадают на темный Путь. Но есть и те кто познают Бога, и окунувшись в Хаос бытия, остаются сосредоточением Порядка. То есть богом Света. На Темную Тропу можно попасть только в статусе ученика, потому то этот метод развития и зовется Темной Тропой, она очень узкая по сравнению с Путём, и кажется менее болезненной, но требует огромной силы воли и жертвенности.Темной Тропой можно достигнуть цели за одну жизнь и у неё только один закон: ты принадлежишь Учителю, и он твой Бог и Закон. На Тропе, Боги только советчики, они стоят ниже Учителя. Тропа не даст тебе ничего, она будет только забирать, она не оставит тебе ни страха, ни страстей, она заберет даже твою душу. Но взамен - раскроет для тебя то, что было твоим всегда, но чем ты не мог пользоваться: Свободу, Силу, Любовь. Ты перестанешь быть частью чего либо, но ты станешь собой. В твоей жизни больше не будет ни одной предопределенности, но ты сможешь жить в чистом Хаосе Бытия, видя все закономерности и механизмы, которые им управляют, ты познаешь Закон и Порядок, но ты не будешь его частью. Ты станешь равен Богам но у тебя будет свобода, которой они лишены. Но есть и Темный Путь. На него попадают за прегрешения, он полон страданий и лишений, которые должна перенести душа не захотевшая принять Светлые Законы. Ты будешь чувствовать себя вещью, до тех пор, пока не накопишь достаточно сил, чтобы стать учеником, и тогда ты или вернешься на Светлый Путь, или попадешь на Тропу. Я понимаю, всё что я тебе говорю, слишком сложно, потому, что ты не знаешь простейших понятий и правил, по которым живёт вселенная. В ней множество миров и измерений, но основы везде одни и те же, вот почему, попав в ваш мир, я могу пользоваться законами и силой моего. Всё едино и неделимо, но, чтобы увидеть это - тебе придется пройти очень долгий путь. Впрочем... всё, что я наговорил не важно, ведь Тропа уже выбрала тебя и ты начал делать свои первые шаги по ней задолго до того, как встретил меня... Большинство из твоих друзей по кружку Пожирателей были выбраны Тропой, только они не смогли бы её пройти без посторонней помощи, на ней невозможно двигаться без Учителя. Они страдали, теряли, боролись, но не понимали ради чего они это делают. Если честно, мне жалко их. У них живые, яркие души и они готовы платить по своим счетам. Именно поэтому я обратился к Люциусу, а не к Дамблдору или министерству. Для старика в этой жизни все шансы потеряны, как и для министерства, а я не могу помочь мертвым. Ты и твои друзья ещё живые, поэтому я с вами, - улыбнулся малыш, заканчивая странный монолог. Северус молчал. Он почти ничего не понял из того что наговорил хозяин, Тропы, Пути, выборы которых нет... Всё это было слишком сложно и не понятно, хотя нарисованные перспективы завораживали. Он уяснил, что во что-то вляпался, вместе с другими Пожирателями, но во что конкретно - было полной загадкой. Если бы Дагда не подтвердил свою адекватность действиями, то Северус усомнился в здоровье его рассудка, но, похоже, ребенок изъяснялся логично, вот только область его знаний была далека от зельевара, как Луна. Наверное, так бы выглядело, если бы Северус попытался объяснить высшие зелья маглу. Тяжело вздохнув, и решив, что пока его убивать, да и просто третировать, не собираются, он захотел разобраться в том о чем говорил хозяин. - Хозяин, вы хотите, чтобы я стал на эту вашу Тропу? - Мне всё равно какое решение ты примешь. Оно приведет тебя к цели, тем или иным способом. Тем более, что все выборы ты уже сделал много лет назад, сейчас - тебе просто дали шанс достигнуть желаемого в этой жизни. - Когда я принял решение? - не сдержал удивления мужчина. - Да хотя-бы, когда захотел украсить свою руку редкой татуировкой, и этим самым присоединиться к группе людей, поклоняющихся смерти. Ведь именно этот смысл вы вкладывали в своё название? - хитро прищурился мальчик, скрестив руки на груди. - Я не знаю, - озадаченно ответил мужчина, он не задумывался над тем, что за названием, которое дал им Вольдеморт, мог быть такой смысл. - Ну ладно. А тебя не смутил символика метки? - продолжил расспрос малыш. - Она была выбрана для устрашения, - уверенно ответил слизеринец. - А говорили, что ты умный человек - наверное, врали, - сам себе сказал Дагда. Северус вскинулся от обиды, но малыш не обратил внимания на его реакцию и продолжил: - Тогда расскажи мне мой мудрый раб, что обозначает череп и змея в символике народов мира? Не думаю что у нас и у вас, эти значения отличаются. Северус задумался, и с удивлением понял что его хозяин прав. - Череп в большинстве культур символ смерти, тленности бытия, и мудрости. Змея, родственный символ, обозначающий перерождение, мудрость, смерть и магию. Символ факультета Слизерин. - А вместе? - Мудрость дарующая перерождение, или смерть несущая очищение, - сделал выводы Пожиратель. - Ты всё ещё думаешь что это плохой символ, для слизеринца и темного мага? Я бы носил его с гордостью, - ответил малыш вставая с кровати. - Но сейчас у тебя цель на много более прозаичная, ты должен решить для себя хочешь ли ты мне принадлежать полностью и безоговорочно. Я хочу стать тебе хозяином и Учителем о котором ты мечтаешь, я хочу заботиться о тебе и помогать. Дашь ли ты мне шанс, вот в чем вопрос. Мы с тобой проговорили до обеда, я есть хочу! - капризно заявил мальчишка, в миг превратившись в ребенка. Обедали молча. Дагда обдумывал предстоящий после трапезы эксперимент по оживлению поместья, а Северус пытался осмыслить слова хозяина. Выходило это у него плохо, от чего голова просто раскалывалась, и до смерти хотелось наорать на каких нибудь гриффиндорцев. Но в душе зародилась надежда, что может в этот раз его не обманут и помогут, может этот ребенок с душою чудовища, не предаст его и сможет стать хорошим хозяином. И с удивлением мужчина понял что хочет принадлежать этому мальчишке. Поев, господин оставил Северус с приказом приготовить зелье, а сам отправился в кабинет хозяина поместья. ___________________ Люциус сидел за письменным столом и обдумывал произошедшее за завтраком. Дагда показал себя с лучшей стороны, и уважение Ориона к нему увеличилось многократно, но всё впечатление от красивой партии портила безобразная сцена с Северусом. Он не забыл что пообещал не вмешиваться, но то унижение, которому подверг Повелитель своего раба, порочило самого Дагду. В обществе было неприемлемо даже минимальное оголение тела, не поощрялись глубокие вырезы и оголенные руки или ноги. Только на маскарадах и балах разрешалось небольшое послабление и то для слабого пола, в остальных случаях правила этикета настаивали на мантиях, укрывающих своего хозяина от посторонних глаз почти полностью, на обозрение выставлялись только кисти рук и голова, но даже и руки частенько скрывали, одевая перчатки, а голову укрывали капюшонами и шляпами. В этом общество магической Британии было даже более консервативно, чем маглы, во времена королевы Виктории. По этой причине Нарциссе приходилось носить мантии, хотя она всей душой любила платья с корсетами и глубоким вырезом, приличествующие моде девятнадцатого века подчеркивая её прекрасную фигуру. Дагде, как человеку из другого мира, можно было простить не знание правил этикета и приличия, но, как вассал, заботящийся о чести своего господина, он обязан исправить этот досадный пробел в образовании мальчика. Когда дверь открылась и в комнату вошел молодой господин, речь была полностью подготовлена. - Люциус вы не заняты? Аристократа всегда удивляло: насколько легко малыш мог показать в какой ипостаси он сейчас обращается к собеседнику. Он менялся так сильно, при этом всегда оставаясь собой, что это иногда пугало. Вот и сейчас, он с порога объявил, что пришел сюда, как гость хозяина, а не как господин. - Нет. Что вы. Я вас ждал. Мне как раз нужно с вами поговорить. - Я слушаю, - сказал посерьёзневший мальчик, забираясь на стул, который был для него ещё слишком высок. - Я хотел объяснить некоторые особенности нашего общества, которые, похоже, отличаются от норм, принятых в вашем мире, - серьёзно начал мужчина. - Нормы? - переспросил удивленный мальчик. - Да. В нашем мире очень большое внимание уделяют нормам этикета. Форма одежды и её стиль очень многое говорит о человеке, - дальше последовало двадцать минут лекции из истории этикета и моды, а так же подробное описание норм приличия, принятых в среде аристократов. Мальчик слушал полуприкрыв глаза и наблюдая за каплями дождя бьющимися в окно кабинета. В такую погоду он ещё больше любил свои подземелья с их постоянной температурой и отсутствием окон. Дагда не прерывал хозяина дома, давая тому выговорится и когда в комнате воцарилась тишина, наслаждался ею ещё несколько минут, позволяя аристократу прибывать в иллюзии, что он обдумывает услышанное. - Я рад, что ты высказал своё недовольство моим поведением в такой форме. Это лишний раз говорит о твоей компетентности, как советника, и в дальнейшем я надеюсь, ты будешь просвещать меня в тех областях в которых я не разбираюсь, - задумчиво заговорил ребенок, и Люциус понял: сейчас с ним говорит Повелитель. - Но должен сразу предупредить: мне абсолютно наплевать на вашу мораль, этикет и привычки. Я соблюдаю те правила, которые считаю разумными, или те, которые хотя бы мне не мешают. Всё остальное - ваши проблемы, а не мои. Тебе не стоит заботиться о моей чести, или имидже. Для меня эти вещи ничего не значат. А ваши взгляды на одежду я считаю не только не полезными, но и вредными и собираюсь приложить все усилия, чтобы разрушить их. Люциус, ты думаешь, что самое трудное вернуть в этот мир Богов? - Дагда отвернулся от окна и посмотрел в глаза аристократу. Люциус поёжился, потому, что глаза повелителя смогли бы осветить комнату, если бы была ночь, с такой силой они пылали. - Нет. Труднее всего изменить привычки и взгляды людей. Обыватель больше всего на свете боится, не войны и голода, а перемен. Я же - само их воплощение. Нас будут бояться и ненавидеть именно за то, что мы будем подрывать устои их морали и обычаев, мы будем источником из которого перемены, как эпидемия, распространятся на другие страны и народы. У меня нет иллюзий: сила их ненависти будет такой, какой уже давно не видел этот мир. И, хотя мы не станем убивать их и уничтожать их дома, но они обвинят нас во всех смертных грехах, за то, что мы не соблюдаем их нормы, и не уважаем их образ жизни. Единственное, что сможет защитить нас и наши семьи, это Сила. И я говорю не только о силе магии, или защите дарованной Богами, но и о внутренней силе, которая отличает личность от обывателя. В этой ситуации моя задача, как вашего лидера, вырастить в вас эту Силу, которая поможет вам в одиночку выступать против целых стран. И я собираюсь приложить для этого все усилия. Если для этого мне понадобиться раздеть вас всех, включая стариков и детей - я это сделаю без колебания. Но я искренне благодарен, тебе за разъяснения и за беспокойство о Северусе, - сказав последние слова малыш снова преобразился и, улыбнувшись, подмигнул, резко меняя тему: - Ну так ты ещё не передумал доверить твоё поместье такому аморальному типу как я? - спросил Дагда.