Железные крылья

— Иногда мне кажется, что парни — это существа с другой планеты, — задумчиво протянула Люси, оценив утреннее батальное полотно «Вчера здесь было весело». Леви серьезно кивнула, обходя и перепрыгивая беспорядочно храпящих вповалку согильдийцев. Джет и Дрой, как настоящие напарники, спали в обнимку. Издали их даже можно было принять за пожилую супружескую чету, где располневшая жена служит мужу периной. Девушка прыснула со смеху в кулачок. Празднование победы на Великих Магических Играх длилось уже три дня, а с возвращением в Магнолию обещало еще продолжиться. Сколько мастер выделил денег на винный погреб, Леви не знала, но на черном крыльце Мираджейн уже вовсю руководила выгрузкой бочек, бутылей и разнокалиберных бутылок, а пригревшаяся на утреннем солнышке Кана следила за грузчиками, как кошка за мышами. Любое неосторожное движение со звоном стекла могло привести к непредсказуемым последствиям. — О, Хэппи нашелся, — обрадовалась тем временем Люси, и попыталась вытащить котенка из-под крепко спящего Нацу. На попытки лишить его боевого товарища, зажатого до полусмерти под мышкой, Нацу, не открывая глаз, грозно пообещал: — Испепелю, придурок Отмороженный! — и уснул ещё бдительнее. Из соседней кучи «живых трупов» высунулась рука Грея и сделала в сторону заклятого друга неприличный жест, который можно было истолковать примерно как «Сам дурак!». Леви снова хихикнула, а Люси жалостливо потрепала застрявшего Хэппи по ушам и направилась к стойке, в надежде на завтрак. — И меня еще спрашивают, почему я до сих пор не нашла себе кавалера, — пробормотала она, споткнувшись об чью-то ногу. — Это же дикари! — А как же Нацу? — подковырнула ее подруга. Не найдя среди пьяной свалки Гажила, Леви почувствовала некоторое облегчение и теперь была не прочь сравнить это достижение с общими тенденциями гендерного вопроса. Говоря по-человечески — перемыть кости парням. — А что Нацу? Он-то и есть «дикарь номер раз», — отмахнулась Люси от нехитрой провокации и с улыбкой приняла у Лисанны тарелку омлета. — Но, за что я его люблю… Эй, не в том смысле! Так вот, за что я его люблю, так это за то, что не пытается залезть под юбку. И не воспринимает меня, как игрушку на показ. Должно быть, Люси знает, о чем говорит. В богатых семьях у дочерей главное предназначение — выгодная партия в браке, и молодая заклинательница духов успела сполна нахлебаться родительского расчета. Чуть только наследница папиного капитала стала на ножки, на всех приемах и балах ее окидывали оценивающими взглядами потенциальные сваты и приходили к выводу, что девочка хороша, а значит, можно совместить приятное с полезным, намекнув родителю о своем сыне, племяннике, внуке и так далее. Чем закончились папенькины планы на замужество Люси, теперь знала вся гильдия. Леви — не то. Никто ее не принуждал скорее искать жениха, да побогаче, а значит, можно было спокойно уйти в науку и махнуть рукой на свое отражение в зеркале. Она не кокетничала с парнями, не умела этого и не хотела. Неловкие ухаживания напарников вызывали только недоумение, как прыжки и ласки добрых, но слишком навязчивых щенков. Банальная химия и немного электричества, но мозг категорически отказывается воспринимать их, как потенциальных партнеров не только на заданиях. И так было до недавнего времени со всеми парнями. С появлением в ее жизни Гажила, все пошло кувырком. Непостижимый, живущий по каким-то своим варварским понятиям и правилам, он привлекал и отпугивал одновременно. И главное, определенно выделял Леви из всех прочих людей в гильдии, но чем закончится этот драконий интерес, девушка не могла предсказать. Непосредственность, граничащая с хамством, в Рэдфоксе как-то сочеталась со сдержанностью в плане ухаживаний. Да и будут ли они, эти ухаживания? — Быть игрушкой напоказ — это в самом деле так плохо? — спросила Леви, сосредоточенно ковыряя вилкой свой завтрак, словно бы невзначай. — Унизительно. На тебя смотрят, как на породистую лошадку или гончую, прикидывают, стоишь ты своей предполагаемой партии, или не пара. А то, нравитесь вы друг другу, или с души воротит — в расчет не принимается. Чистая бухгалтерия, ничего личного, — хмыкнула Люси с набитым ртом. «Гажил не такой. Он никогда не считается с чужим мнением. И о расчете в отношениях даже не задумывается, ему это не интересно» — с этой мыслью Леви заметно повеселела и принялась за остывшую еду с аппетитом. А вечером команда «А» грандиозно продула команде «В» желание.

***

— Мелкая, как это понимать?! — Уйди, оставь меня в покое! Большего позорища Леви в жизни не переносила. Раньше она спокойно воспринимала свою фигуру, философски признавая, что девушки — разные, не всем дано волновать мужчин каждым шагом. И никому в голову не приходило смеяться над худышкой МакГарден, учитывая ее боевой опыт и смекалку по части увесистых заклинаний. Гажил мог себя поздравить. Ему своим дурацким выступлением удалось вытащить на свет божий все комплексы чародейки, а Люси в комплекте сыграла роль катализатора. В ушах до сих пор звучали смех и плоские шутки зрителей, и каждый выкрик из зала казался Леви насмешкой. Она — некрасивая, плоская, мелкая… — Мелкая!.. — Пошел прочь!!! Дело было в барной подсобке, и от пронзительного крика заклинательницы слов на полках зазвенели бутылки и стаканы, а Гажила снесло на выход. Маленькая, но прочная дубовая дверца захлопнулась и щелкнула задвижкой. Если бы Мира не была сейчас так занята, она бы постаралась обезопасить свое алкогольное хозяйство от чужих разборок, но судя по радостному визгу и хохоту из трапезной, ей не до того. — Да что на тебя нашло?! Такой номер запорола! Я эту песню полгода сочинял, может быть, — сообщил Гажил закрытой двери, из-за которой доносились приглушенные рыдания. В дверь стукнул некий предмет и горький рев усилился. Железный Убийца Драконов почесал в затылке, воровато огляделся по сторонам и сел под дверью, привалившись к ней спиной. — Ты разве не слышала, о чем я пел? Я это написал для тебя, о тебе. Я хотел показать всем, какая ты… Лучше всех! Чтобы все смотрели, и страшно завидовали. Конечно, стоило порепетировать заранее, но тогда не получилось бы никакого сюрприза с песней, понимаешь? А так — пусть все знают, что я сражался ради тебя и победил! Ты теперь моя… — Что?.. — дверь распахнулась чуть ли не резче, чем до того захлопнулась. Леви сжимала в руке свою туфельку, вторая была запущена вдогонку храброму режиссеру-постановщику и затерялась среди ящиков. Она больше не плакала, но зеленые огни в глазах скакали грозовыми вспышками, а лицо исказила презрительная гримаска. — Ты бредишь, что ли? Заочно меня присвоил, думаешь? Да все только на Люси и пялились, что ей, знаешь ли, тоже не слишком нравится. А я — не вещь, не медаль, чтобы мною сверкать на публике! Чем с таким фанфароном встречаться, лучше вообще тебя не знать! Жаль, ты меня тогда не насквозь к дереву прибил, не так больно было бы! Она швырнула туфлю ему под ноги, как бросают дворяне перчатку обидчику, резко развернулась и бросилась опрометью по коридору, как была, в чулках и трико с милым заячьим хвостиком. Гажил не стал догонять девушку. Он долго стоял над брошенной туфлей и хмурил брови. Кажется, чего-то он в этой жизни не понял.