Я, Тайлер (I'm Jack's Tyler)

- Ничего не заканчивается на этом, – говорю я тебе. – Смерти нет. Перед глазами, сквозь кровавую муть, – тёмный потолок с одинокой лампочкой и твоё лицо. - Тайлер! Тайлер… - Не раскисай, на тебя смотреть противно! – говорю я. Наверное, совсем неразборчиво: ты наклоняешься ещё ближе, пытаясь расслышать. На меня что-то капает. - Ты чего это? – удивляюсь я. – Всплакнуть решил, что ли? И калечно, прерывисто выдыхая, смеюсь над этой охеренной шуткой, давлюсь кровью. И ты, вцепившись в моё плечо, начинаешь рыдать, как девчонка. Хм, а ведь моё тело и впрямь отличное, если глянуть со стороны! То-то ты за него так хватаешься… Вот только башка уже никуда не годится, сплошное кровавое месиво. Но боли я больше не чувствую, и это хорошо… - Тайлер!! Мать твою, Тайлер, не спи!! Открой глаза, сучий выблядок! Дыши!!.. *** Нет, пожалуй, начать надо не с этого. Начать надо раньше. - Дааа, Тайлер… – стонешь ты, скребя пальцами по полу. Ах ты блядёныш! Не орёшь от боли, а кайфуешь! Да ещё так явно… - Я недооценил тебя, фанат "икеи"! – заявляю насмешливо и хрипло. Чересчур довольно, если учесть, что моя морда разбита в хлам, а рёбра ноют в такт каждому толчку… Медленно двигаюсь назад и резко – вперёд. И ещё раз, с удовольствием следя за выражением твоей избитой физиономии… И беру с пола твой собственный ремень: не поясом же от халата тебя бить! - Ты этого хотел, я уверен, – заключаю я – и с короткого размаха влепляю первый хлёсткий удар поперёк твоего напрягшегося пресса… - Аааах! Рра! Больно… – скулишь напополам с рычанием – и подмахиваешь, как шлюшка. Ах ты заррраза… шикарный… - Чёртов… блядский… офисный планктон! – выдыхаю с хрипом, толкаясь в тебя, сходя с ума от жадных движений навстречу; да, да, хочу больше стонов!! Ещё один удар – уже выше, через рёбра. И ещё один – поперёк груди… Вот так, кричи, сучёныш! Я рычу, ощерясь; молотить тебя и трахать – охренительный кайф! Марла бы сдохла от такого на первой же минуте… - Тайлер… твою мать… дааа!.. Трахай меня, чёртов ублюдок! Трахай! Я тебя хочу! Ремень задевает сосок – и ты закидываешь голову, прикусив губу. Тебя трясёт; тянешь руки – помочь себе, но получаешь ремнем по пальцам. - Куууда? Я не разрешал! – весело скалюсь. Твои дрожащие руки, не находя себе места, вцепляются в мой зад, как до этого в пол – ногтями. Притягивают ещё ближе… - Еби меня! Я твоя блядь! – хрипишь, задыхаясь – глазищи восторженные, чокнутые – и я вбиваюсь в тебя с рычанием, добывая из тебя больше, больше, ещё больше хриплых вскриков при каждом ударе! Зверея от твоих вцепившихся рук… – Даааа! Ещё! Ещё! Ещё!.. – ты сипишь, кажется, на последнем издыхании. Отшвыриваю ремень: ещё немного, и я тебя не то что до мяса – до костей им изобью. От твоих матерных выкриков и бесстыдных стонов у меня сладко гудит в голове, и крышу сносит окончательно, и движения становятся всё отрывистее и резче… - Я буду трахать тебя вместо Марлы, – хриплю, щерясь; взгляд – как у последнего психа. – Пока не сдохнешь… – заключаю почти нежно. И припечатав ладонь на яркие напухшие следы от ремня, веду ею вниз: моё! - Пока не сдохну! – чокнуто-мечтательно повторяешь ты. *** Нет, так совсем непонятно. Ещё раньше! Начать надо с того, как ты стоишь наверху лестницы под мутно мерцающей эмблемой торгового центра и смотришь вниз, на меня. В твоём взгляде – неверие, стремительно переходящее в панику. - Нашёл! – с широкой ухмылкой сообщаю я – злорадно и удовлетворённо. – Пробежимся?.. Какой ты предсказуемый: ещё до того, как услышать моё приглашение, пятишься, выронив дипломат – тот раскалывается об ступеньки, поток бумаги плывёт мне под ноги – и даёшь дёру! Задорно взвыв от восторга, бросаюсь следом, широкими прыжками через две-три ступеньки: пробежка с преследованием чертовски бодрит с утра! Особенно после трёх недель нудных поисков: начиная от дома на Бумажной улице и заканчивая твоей ублюдочной работой… Ты пролетаешь через торговый центр, сшибая людей, я несусь следом; твоя белая рубашка из-под полы пиджака мелькает впереди, как маяк – один раз ухватив взглядом, уже не выпускаю из виду среди всех прочих чёрно-белых пятен. Редкие посетители запоздало, с утренней заторможенностью шарахаются в стороны, нам вслед летят возмущённые выкрики. Служебный выход, двери, двери, гора пустых коробок – ты опрокидываешь её передо мной, я – расшвыриваю и вырываюсь на улицу. Мы мчимся по узким закоулкам [мы убегали так от полиции, весело хохоча, пропахшие кислым дымом], ты задыхаешься: совсем забросил без меня тренировки! Удираешь через подворотню, тяжело опрокинув за собой мусорный контейнер. Перекидываюсь через него одним прыжком – и успеваю поймать тебя за ногу на железной ограде, через которую ты всё равно хрен бы перелез. [железная ограда! Я стою внизу, ты неловко бросаешь мне очередной пакет с жиром, он рвётся о прутья и обливает меня с головы до ног! "Да, ещё!" – хохочу я радостно, перебивая твои извинения, полные брезгливого ужаса] Замираю от вспышки воспоминания; ты с перепугу трепыхаешься как бешеный и попадаешь мне пяткой под дых. Стащив тебя вниз, отвечаю ударом в челюсть – так мы и начинаем разговор. - Успокоился? – осведомляюсь, сжимая и разжимая кулак: добавить, не добавить?.. Метнувшись паническим взглядом по моей физиономии, делаешь рывок в сторону – сгребаю тебя за отвороты пиджака и, встряхнув, ударяю об ограду. - Паника, – констатирую, сыто ухмыляясь, твоё состояние. – Ммм, чертовски вкусно! - Тебя нет! – выпаливаешь ты напополам с хриплым дыханием… – Ты не существуешь и никогда не существовал! – …как какое-то высшее откровение… – Ты – это я. Грёбаный вывих моей психики, раздвоение личности, – …всеми силами пытаясь справиться с ужасом. – Я снова вижу тебя только потому, что мои таблетки никуда не годятся!.. Вот так новости! От души хохочу: - Отчего же тогда у тебя полморды синеет и пухнет? С лестницы навернулся? ["Он упал с лестницы", – сообщаю я врачу, который штопает тебе бровь] - Я сам себя ударил, – сообщаешь ты уже почти спокойно. – Это умение у меня на высоте. И сейчас я стою один в куче мусора и разговариваю сам с собой. - Ах ты больной ублюдок! – не нахожусь даже, что сказать: по-твоему выходит, что Тайлер Дерден (двести двадцать фунтов крепких мышц, встрёпанные волосы, обаятельный оскал, боевой характер) – всего лишь пустое место на куче мусора! – На каких ты там, говоришь, таблетках? - Пошёл к чёрту, – огрызаешься устало. Я всё ещё держу тебя за отвороты пиджака – грудь под моими костяшками тяжело вздымается и опадает – но ты не делаешь ни одной попытки вырваться или оттолкнуть меня. И смотришь куда-то мимо. Как будто я действительно не существую, и ты стоишь, вцепившись сам в себя, и ждёшь, пока тебя перестанет глючить. Раздражённо встряхиваю твою офисно упакованную тушку ещё раз – на этот раз ты собран и не ударяешься головой. - Какого чёрта ты тогда от меня так припустил? Раз уж я не существую? Мм?.. Смотришь мне в глаза. Взгляд усталый и ожесточённый. Только сейчас замечаю шрам на твоей левой щеке: следы круглой рваной раны, стянутой швами – чёрт, вот в чём уж я точно уверен, так это в том, что в моих снах ты был без него! - Мы не очень-то хорошо попрощались, если помнишь. То-то и оно, что не помню. Моя память – разрозненные лоскутки бреда из снов и случайных воспоминаний: какие-то драки, воровство пакетов с жиром, взрывы, беготня, ещё драки, катание на велосипеде по заваленному журналами дому… Но сказать тебе об этом нельзя: тут же попытаешься запудрить мне мозги, ушлый говнюк! - О да! – с энтузиазмом подтверждаю. – Но тем не менее, я вернулся, и придётся поздороваться.