Well, I know the feeling Of finding yourself stuck out on the ledge, And there ain't no healing From cutting yourself with the jagged edge. I'm telling you that it's never that bad
Может быть, он уже сошёл с ума. Он не знал. Но всё же точно догадывался, что произошло что-то, что целителя до добра никогда не доводило и не доведёт. Воробей это считал ошибкой, настоящей глупостью, но разве от него весь этот хаос зависел? Иглогривка сияла. Воробей никогда не видел её такой, даже до травмы. В её глазах будто сами звёздные предки сияли искры. Когда они вернулись в палатку целителей с полными ртами трав, таща за собой лист с ягодами, уже стемнело. Воительница, гордо вскинув голову, разложила травы и ягоды на землю палатки. Подпрыгивала на передних лапах, будто забыв про задние. В ней было столько энергии! Она совсем не устала, а может наоборот, так сильно устала, что не может держать определённого контроля. Она помогла целителю убрать травы. С таким же энтузиазмом, с такой жизнью, что невольно поразило его. Но она действительно устала. Она уснула сразу. Но Воробью этой ночью не довелось уснуть быстро, как и всегда, в общем. Бурая шёрстка воительницы поблёскивала в темноте, бока ритмично поднимались и опускались в тон её дыханию, всё это по идее должно было только усыпить целителя, но всё же, он неотрывно глядел незрячими глазами куда-то в пустоту. Сколько он не пытался сомкнуть глаза и провалиться в сон, всё без толку. А ведь ничего и собственно не мешало, разве что мысли. Незваные и неконтролируемые . Иглогривка. Он не мог. Точнее, он сам говорил себе, что не мог. Нет. Это казалось ему настолько неправильным, что внутри всё горело от ненависти на самого себя. И одновременно с этим у самого сердца поселилось дурманящее ощущение полёта, будто он мог в любой момент сорваться с земли и улететь к звездам. Такое незнакомое ощущение! «Рано тебе ещё улетать к звёздам!» - ворчал он на себя, стараясь выкинуть все эти мысли. Уснуть не получилось. Целитель поднялся и устало поплёлся по направлению к выходу из палатки. Лишь чуть-чуть замешкался, оглянувшись на бурую воительницу, видевшую, наверное, впервые за последнее время хороший сон. Кошка уютно вытянула лапки, расположилась на своей подстилке и была полностью расслаблена. Ему так показалось. Хотелось бы и Воробью такое же спокойствия, но сегодня не тот день. Нет, день-то, конечно, хороший, даже прекрасный, но он принёс с собой совсем не щадящие последствия. Для кого-то может эти последствия были началом чего-то светлого и радостного, но для целителя это конец. Да и не будь Воробей целителем, его бы всё равно испугал такой расклад. Для него слишком неожиданными были эти чувства. И, лишь желая держать контроль, кот вышел из палатки. Не получилось бы ему уснуть на подстилке, когда Иглогривка находилась лишь в нескольких мышьих хвостиках от него. Он боялся даже задеть кошку, просто потому, что это вызывало слишком неконтролируемые эмоции, а это непривычно, всё должно быть под контролем. Какой раз ему уже приходится выходить на эту поляну и каждый раз по разному поводу. Просто чтобы отсидеться, разобраться. Главное, чтобы Щербатая сейчас не появилась. Воробей этого точно этого не вынесет. Вот так и летела ночь. И гадай теперь, что происходит в голове у самой Иглогривки, но ей явно не так грустно, для неё все проще. И дальше будет просто, хотя и немного невероятно. ***Because you're not done, You're far too young, And the best is yet to come.
- Воробей! Что ты здесь делаешь?! – голос Шмеля прозвучал уж очень неожиданно, поэтому Воробей резко дёрнулся и кубарем нырнул вниз, прямиком в овраг. Полосатый воитель, виновато мякнув поспешил за ним. – Мягкая посадка. Целитель скатился почти на середину поляны, где чуть не попал под лапы Пестроцветик, которая пронесла мимо его носа подобно ветру. В оживлении был весь лагерь. Коты кричали, бегали туда-сюда, и Воробей понятия не имел, что происходит, понял только, что уже самый разгар дня, возможно, но что он делал спящим в лесу в такое время и почему соплеменники так странно себя ведут. Не уж-то его потеряли? Да нет, не может этого быть. - Тебя весь лагерь обыскался с утра, - подтвердил его догадки Шмель, догнав целителя, - кто ж знал, что в лесу сегодня ночевать решил, - он усмехнулся, поведя ушами. - Я не... – начал было кот, но быстро одёрнул себя. Он действительно уснул прямо в лесу! Лишь бы избавиться от нарочитых мыслей, подальше от всех, главное, чтобы расспрашивать не стали, с чего это он вдруг. Хотя, кажется, что все и так озабочены чем-то другим. Зачем им понадобился целитель так вдруг, что за переполох? Первый раз целителя в палатке не обнаружили? – А что вообще случилось-то? - целитель потихоньку приходил в себя после лесного сна, - почему все ищёт меня и бегают туда-сюда, теперь вообще меня не замечая? - Пойдём, - просто ответил Шмель, нетерпеливо переступая с лапы на лапу, - тебе надо это увидеть. Он рванул к палатке целителя. Да что Воробей там не видел? Из-за этого все ни с того ни с сего с ума посходили. Кто-то в очередной раз пробежал мимо, хлестнув серого коты хвостом, будто его тут с роду не было. Что за дерзость! - Эй, смотри куда бежишь, - рявкнул он. Ему даже не удосужились ответить. Что ж, пришлось идти за Шмелём в палатку, надо узнать, из-за чего его теперь не воспринимают в серьёз. Как с цепи сорвались, честное слово. Что со всеми происходит? Толкучка в палатке была неимоверная. Воробья сбили с лап несколько раз подряд. На его возмущённые вопли вообще никто внимания не обратил. Это очень удручало, и, в конце концов, целитель начал расталкивать всех. Палатка просто не была рассчитана на столько котов сразу. Все они столпились вокруг одной подстилки, и Воробей забеспокоился, как бы они Иглогривку там не придавили. Коты и кошки не могли на месте устоять, всё ломились вперёд, почти залезая друг на друга, выкрикивали его имя, охали и ахали, доводили и раздражали целителя своими ужасными воплями. - Всем тихо, - не выдержав, зашипел он, - Расступились! - Удивительно, но все умолкли за раз. Кричать по десять раз для каждого даже не пришлось, - Объясните мне, что происходит, наконец! Никто не отвечал, все просто расступались перед ним, пропускали вперёд. Это многим насторожила Воробья. Шерсть встала дыбом, а хвост нервно задрожал. Он не мог понять, что происходит , хотелось вообще уйти отсюда. В глазах котов застыл не страх даже, а шок, совсем ему не понятный. Перед ним появилась Милли. Кошка подпрыгивала на месте, гораздо выше даже, чем остальные недавно. Её глаза горели. Очень ярко, горели огнём, который, как казалось Воробью, должен был погаснуть ещё давно. Иначе зачем ему гореть, она потеряла причину, по которой может так сиять. Или нет? Что-то словно молния выпрыгнуло из-за спины воительницы. Молния прыгнула на Воробья и сбила его с лап, целителя упал, покатился по земле палатки, сцепившись с нападающим. Никто вокруг не пытался ни помочь, ничего не сделал, да и в общем-то не надо было. Противник не выпускал когтей, всё это принимало манеру шуточного боя игры, но это поставило целителя в тупик. Но запах, запах не мог обмануть. Нет. Не может этого быть. Кот расслабился, дав кошке победить себя. Вес, придавивший его к земле, мгновенно исчез. Он услышал смех и урчание такие уже ему знакомые. Но как так можно было прыгнуть? Она не могла этого сделать? Что происходит? Ему кто-нибудь что-нибудь объяснит?! - Воробей! – весёлый голос Иглогривки подтвердил все его догадки. Именно она только что прыгнула на него и повала с лап, как такое возможно? - Что происходит, как ты это сделала? - потрясённо выдал целитель, пытаясь понять её текущее местоположение. Она двигалась слишком быстро. Даже для обычной кошки, не то чтобы для неё. – Иглогривка? - Оттолкнулась задними лапами! Воробей ушам своим не поверил. Как? Но тут подошла Милли и начал без умолку говорить. Как Иглогривка проснулась, как она услышала её крик на весь лагерь. Как все проснулись потом. Как думали, что что-то случилось. Как его Воробья потеряли. Как начался переполох. Как прибежали в палатку. Целитель почти её не слышал, он уставился взглядом невидящим в то место, где, как ему казалось, должна была находиться сейчас бурая воительница. Он чувствовал кожей под вставшей дыбом шерстью всю её энергию, всю её радость, нет, это не радость, слишком тихое слово - радость, счастье, настоящее безумие только так и можно сказать. Кот просто замер. Все вокруг говорили – говорили. Что-то мяучили ему в уши, возможно, что задавали какие-то вопросы, но Воробью было всё равно. Он видел перед своим внутренним взором Щербатую, дух которой наверняка сейчас рядом. «Ты молодец»... Всё, что она сказала. Будто могла сказать что-то ещё, но умолкла на полуслове, покачала головой и исчезла. И всё. И снова загадка. *** - Ты можешь в это поверить? – тихо шепчет Иглогривка, присаживаясь на землю рядом с Воробьём, который вроде как и уединиться хотел, но совсем не против её присутствия. Опять одно противоречие. Кошка зажмуривается и тихо урчит от счастья. Всё ещё переставляет задние лапки, не может усидеть на месте без движения, боится вновь потерять всё это. – Ты можешь поверить в такое чудо а, Воробей? Уши целителя дрогнули, кот поднял голову, всматриваясь в который раз в звёздное небо. Будто он мог что-то там увидеть, но представив все звёзды, лившие своё сияние на лес, он всё равно не мог ответить на свои вопросы. Он мог ответить Иглогривке, что до сих пор просто не верит в то, что случилось. Для него такой исход ранее был просто нереален. Сразу же после падения дерева и этого ужасного случая Воробей сказал себе, что лапы не спасти, а точнее ему так сказали, и он не думал как-то оспорить этот факт, он поверил тому, кто уже с этим сталкивался. Но то, что произошло утром не входило ни в один из планов целителя, этого он никак не ожидал. Нет, конечно же он был очень рад этому, было приятно видеть Иглогривку такой счастливой, но всё же его не покидало чувство, что здесь есть какой-то подвох. Всё не может закончиться вот так. Всё ведь только начиналось. А Иглогривка свободна. Свободна на все четыре стороны, наверняка, она уже с завтрашнего дня с первыми лучами солнца будет в лесу, и Воробей навсегда потеряет её. Не хотелось ему вести себя как настоящий эгоист, но он признал, что всем сердцем не желает этого. Это неправильно, что он так думает, но это так. - Ты чего молчишь? – участливо спросила воительница, придвигаясь ближе, и прижимаясь тёплым бурым боком к боку целителя. – Что-то не так? Печаль в её голосе было запредельная и неподдельная. Воробью даже стыдно стало. И он в который раз удивился, как ей удаётся всё так точно и тонко чувствовать, будто это она читает его мысли, а не наоборот. - Нет, всё так, - усмехнулся кот, - я очень рад за тебя, правда. Это по истине чудесное событие. Он говорил искренне, от чистого сердца. По крайней мере, он старался так говорить. Иглогривка не уловила нотки печали в его голосе. Вновь кошка заурчала, зашевелила лапками. А Воробья всё больше охватывала тоска. И казалось бы, кто мог печалиться в такой день, но у серого целителя вечно всё не так, как у других. Вечно надо ему выделиться. Теперь это совершенно другая Иглогривка, новая воительница, жизнь которой только начинается, и в этой жизни нет места слепому целителю, такому как Воробей, которому давно пора перестать витать в облаках, считать себя птичкой. Глупой птичкой. - Ты хоть навещай меня изредка, - фыркнул Воробей, - а то будешь там в лесу резвиться, позабудешь старого целителя. Стараясь скрыть грусть за привычной всем ворчливостью, как обычно он это делает, целитель поднялся на лапы и заставил себя перестать заниматься самоуничтожением. - Да ну тебя! – подхватила кошка, - будто я смогу забыть всё то, что ты для меня сделал, Воробей. Она шутливо пихнула кота лапой. У целителю неожиданно стало очень тепло на душе. Слишком неожиданно. Иглогривка с шуточным воинственным мявом прыгнула на него также, как сегодня днём, повалила с лап. Скатываясь с бурой воительницей одним дружным и весёлым комом из лап и хвостов с холма, Воробей чувствовал себя самым счастливым котом на свете. И ему хотелось, чтобы так было всегда, не важно, что он целитель, а она воительница, совершенно нет. Сейчас есть только он и она и никого больше. И так и должно быть, они этого заслужили.I'm reaching out To let you know that you're not alone. And if you can't tell, “I'm scared as hell 'Cause I can't get you on the telephone”, So just close your eyes, Oh, honey, here comes a lullaby, Your very own lullaby.