Лишь тенью коснувшись

Laurel — Fire Breather

За окном снова дождь. Но меня это не огорчает. Этот город живет дождем. Я живу этим городом. Я разбудила в себе творчество. Это было несложно. Это было болезненно. Из-за воспоминаний, из-за причины, по которой я закрыла себе доступ к творчеству. Я запретила себе даже думать об этом. Но теперь настало время вернуться к истокам. Руки еще не забыли, как приятно выражать свои идеи кистью и красками, как заправлять нить в швейную машинку, как скалывать ткань на манекене, уши еще не забыли, как приятен звук росчерка карандаша по миллиметровке, душа еще не забыла, как любить свое дело. И хоть все, что я делаю сейчас, я делала и прежде не единожды, внутри все сжимается при одном воспоминании о том, как все рухнуло. Но я заставляю себя идти дальше, я должна пройти через это. Может, раньше я не хотела понимать, но теперь понимаю — рано или поздно мне бы пришлось преодолеть свои страхи и горечь потери. Все это время я думала, что сбежала от своей профессии, от своего призвания, от себя. Но дело в том, что я несла это за собой, в себе, что делало мою жизнь морально невыносимой. Я ненавидела себя каждый день за то малодушие, что тогда проявила. Я думала, так будет легче. Неправда, легче было бы, если б я сразу с этим разобралась. Как часто я лгала себе, что не нуждаюсь в этом. Это то же самое, что сказать, что я не нуждаюсь в себе. Я сижу на подоконнике в новой мастерской, так любезно предоставленной моими работодателями. Смотрю на стекающие капли дождя на стекле. Я впитываю вдохновение из воздуха, что проходит сквозь открытую форточку, из звука, который издает город, из симфонии, которую создают машины, дождь, люди, их голоса, шаги, движения. Из запаха, который создают дождь и асфальт, соприкасаясь друг с другом. Я так и не смогла этому разучиться. Когда-то я была настолько закрыта от мира, что думала, что во мне нет творчества, не понимала, что чтобы творить — отдавать, нужно соприкасаться с этим миром. И не просто соприкасаться, а принять его таким, какой есть, и полюбить все в нем, начиная с мельчайших недостатков жизненного уклада, заканчивая парой влюбленных, что только осознали, как дороги друг другу. Я не знаю, как именно ко мне пришло это осознание, но жить иначе я больше не могу по сей день, как бы это не скрывала. Нарисовав пару эскизов, взяла блокнот и стала прикидывать точную конструкцию и нужные материалы, технологию. Мне этого действительно недоставало. Как я могла без этого жить? Закончив первый этап работы здесь и обдумывая второй, я закрыла мастерскую и пошла в студию. Это было их требование, и от него они отступить не могли. Я должна буду работать дизайнером по костюмам на нескольких проектах. Не могу сказать, что мне не нравится эта работа, она привносит в мой запас знаний новый опыт, но также она связана со знаменитостями, к которым я не всегда могу относиться спокойно. Их китч просто выводит меня из себя, так было всегда. Но они тоже люди разные. И работа есть работа. Еще дело в том, что это отвлекает от моей основной задачи — создание коллекции. В любом случае, я уже на это подписалась. Подходя к студии, я гадала, над чем и с кем мне предстоит работать. Я еще не знаю, что это за фильм и какие актеры там снимаются, но зато я знала точно одно — сегодня мне понадобится сантиметр, снятие мерок — первое знакомство. Пройдя пост контроля, я пошла по тому направлению, которое ранее мне указали сотрудники компании. Подойдя к нужной двери, пару раз вдохнув, не выдыхая и сделав большой выдох, постучав, я зашла, закрывая за собой дверь. — Здравствуйте, я… — начала было я, но меня прервали. — Я знаю, кто вы. Да и много кто еще. Для мира моды вы все еще живы, Ария, — сказал мужчина средних лет, сидящий в кресле у окна. — До сих пор сложно поверить, что они вас заполучили, я говорил им, что это практически невозможно. — Меня никто не заполучал, я согласилась на своих условиях. — Вы, как всегда, самодостаточны. — Я просто знаю, что нужна им. И также знаю, что они нужны мне, но, благо, они этого не знают. Я надеюсь, вы меня не выдадите? — нарочито кокетливо заправляю волосы за ухо, смотря глазами невинного младенца. — Это не в моих интересах, — он смеется. Я тоже. Это разряжает обстановку. — Присаживайтесь. Насколько я могу заметить, вы меня не узнали. Прищуриваюсь, пару секунд думаю и понимаю, почему он сразу показался мне знакомым. — Маркус Итон? — я узнала его не по лицу, нет — по костюму. — Он самый! Вы стали забывать лица ваших преданных клиентов? — указывает взмахами ладоней на свой костюм. — Видите, я до сих пор верен вам. А какое качество, спустя столько лет. Именно поэтому я рад, что именно вы будете директором по костюмам. Именно поэтому я уверен, что мне станет не о чем волноваться, когда вы возьметесь за дело. — Директор? — пропускаю лесть мимо ушей, продвигаясь к сути, хоть и приятно, что обо мне все еще помнят. — Постойте, мне же говорили, что я буду ассистировать. Разве не так? — В другом проекте — возможно. Но не в моем, это точно. В любом случае, я сделаю все, чтобы вы согласились. — Вы понимаете, что я еще имею основной проект, на который я должна положить все силы? — Да, я осведомлен. — Я просто хочу удостовериться, что вы понимаете, кого принимаете в штат и кого ставите во главе. — Я все верно рассчитал, в вашей команде толковые ассистенты, они полны идей и энтузиазма. — Прекрасно. Прежде чем дать окончательное согласие, могу я узнать, о чем будет фильм? — Вы все узнаете на обсуждении, сегодня, кстати, нам уже пора туда идти. — Умеете вы заинтриговать, Маркус. Хорошо, я согласна работать с вами. — Вот и отлично. Пойдемте, познакомитесь с кастом и со своими новыми подчиненными. Пройдя по ряду коридоров и лестниц, мы с Маркусом добираемся до пункта назначения — комнаты с большим овальным столом, стульями вокруг него и большим окном в виде арки. Оно привлекает мое внимание больше, чем прибывающие в эту комнату люди. Пока все усаживаются, я пытаюсь хотя бы мельком представить, что за фильм это будет, судя по людям, что здесь собираются. Мне мало что удавалось, я терялась в догадках. Сказали, что кто-то опаздывает, но я пропустила мимо ушей, кто именно, думая о предстоящей работе. А зря, мне следовало обратить на это внимание, тогда бы я смогла как-то морально себя к этому подготовить, так как заново открывшаяся дверь явила всем сидящим здесь главного героя картины; именно от того, кто это, у меня отвисла челюсть, надеюсь, только в переносном смысле; мне было сложно сейчас осознавать свои действия. В комнату вошел запыхавшийся Бенедикт Камбербэтч. Я задержала дыхание. Мое сердце трепыхалось где-то в пятках, глаза я не могла отвести от вошедшего, а мысли делились пополам на «лишь бы не узнал» и «прошу, дай знать, что помнишь меня». Он глазами пробежался по всем присутствующим, остановив свой взгляд на мне. Время будто замедлилось. Я слышу только биение своего сердца. Один. Два. Три. Он не отвел взгляд, смотря на меня немногим дольше положенного, чуть заметно кивает и опускается на место рядом со мной. Я шумно выдохнула и откинулась обратно на спинку стула. Но лишь со стороны создавалась иллюзия спокойствия, внутри я была натянута как струна. — Видимо, нам действительно не стоило прощаться. Но не потому, что я забыл тебя, — Бен наклонился и еле слышный шепот на мгновение раздался возле моего уха. Он мимолетно дотронулся до моей руки и вернулся в исходное положение. Я не собиралась ему отвечать, но внутри все переворачивалось от одной мысли, что он думал обо мне. Но здравый смысл призывает одуматься и забыть эти глупости, я решаю прислушаться к нему. За все время обсуждения Бен больше ни разу не обратил на меня внимание. Может, оно и к лучшему. Но в голове отчетливо засел вопрос: «Он что, играет со мной?».