Солнца Луч.

- Прошу, садитесь, принцесса, - вежливо, но строго предложил Лизандр, жестом указывая на кресло. – Думаю, нам предстоит долгий разговор. – Затем мужчина сел напротив и, сложив руки на груди, перевел на меня нахмуренный взгляд. Медленно подойдя к сиденью, я рухнула на него, чувствуя, как подкашиваются от страха ноги. - Итак, Ваше Величество, почему же вы сбежали? По какой причине находитесь тут? - Я не буду отвечать на вопросы, если вы не дадите слово, что все, что я скажу, останется между нами, - негромко потребовала я. – Иначе, я отказываюсь говорить. - Я бы мог, в таком случае, пригрозить тем, что сдам вас королевской семье, которая так отчаянно ищет свою принцессу, - пожал плечами Лизандр. – Но не сделаю этого, так как не настолько мерзок и низок, как вам может показаться. Я даю слово, что не сдам вас страже и генералу Алекси, который назначил баснословную цену за любую информацию о вашем местоположении. Если нарушу слово, - тут на лицо Лизандра легла тень. – Тогда смерть станет моей расплатой. Я согласно кивнула. - Хорошо, - выдохнула я, слегка расслабившись. – Поверьте, побег был неизбежен, и это не пустая каприза и буйство подростка. Я хотела спасти жизнь своему брату. - Его Величеству Джереми Вэндэлу? – удивленно переспросил Лизандр, от неожиданности двинувшись вперед. – И почему же ему угрожала опасность? Каким образом ваш побег может спасти его? - Джереми… - тут мой голос вздрогнул, и я на мгновение запнулась. – Джереми - не сын моего отца. Лизандр, заметно напрягшись, обеспокоенно наклонился ко мне. - Что вы сказали? – тихим голосом переспросил он, не веря своим ушам. – Как не сын Армина Вэндэла? Тогда … - Он сын возлюбленного мамы, которого она встретила на Земле, - ответила я, вспоминая тот страшный день, когда узнала об этом на собрании. – Поэтому генерал Алекси захотел его убить. Тут я вздрогнула от неожиданности – Лизандр, за мгновение страшно побледнев, застонал и, схватившись за голову, локтями уперся в колени. - Не может этого быть, - быстро прошептал он, будто бы находясь в лихорадке. – Не может быть, не может быть… о, Боже мой, этого просто не может быть! Испугавшись совершенно неожиданных для меня эмоций Лизандра, я тотчас умолкла, не переводя взгляда от мистера Эйнсворта. Лизандр, не выдержав, вскочил с места и начал нервно ходить по комнате. - Прошу, продолжайте говорить, - дрогнувшим голосом попросил он, и мне показалось, что мужчина вот-вот заплачет. – Я должен знать подробности… - Я не знала, что это так сильно вас заденет, - изумленно пробормотала я, не понимая, почему реакция Лизандра оказалась такой буйной. Практически всегда спокойный и хладнокровный мужчина сейчас находился в таком смятении чувств, что даже мне стало неловко. - Наоми, - воскликнул Лизандр, и я в который раз удивилась: видимо, шок был настолько сильным, что мистер Эйнсворт забыл об официальном тоне и назвал меня по имени. – Ты уверена, что Джереми не убьют в ближайшее время? - Уверена, - кивнула я, - пока меня не благословят на трон, Джереми будет единственным наследником, а если он умрет, то трон будет по праву принадлежать… - Его настоящему отцу.. – заключил Лизандр, изумленными глазами уставившись на меня. - Да, - подтвердила я, - опустив голову. – Это правда. Мужчина, подойдя ко мне, медленно опустился на колени и, взяв меня за руки, проникновенно взглянул мне в глаза. Я, смутившись, вздрогнула, но не оттолкнула его. - Спасибо, принцесса, - искренне поблагодарил Лизандр, - спасибо, что решилась отказаться от благ и от наследования престола ради жизни своего брата. Я покраснела и решила, что Лизандр сходит с ума. Благодарить сестру за то, что она не захотела смерти своего брата? - Ты не понимаешь масштаба своего поступка, Наоми, - улыбнулся Лизандр, - по сути, ты ценишь жизнь брата больше, чем родовое царствование, а ведь для принцессы нет ничего важнее сохранения власти. Сложно сказать, поступила ли ты правильно по отношению к своему роду, но с точки зрения человечности, абсолютно права. Я помогу тебе и спрячу у себя дома, а когда тревога уляжется, помогу вам сбежать с Хиро так далеко, что никто не сможет вас найти. Только прошу, не рассказывай парню о том, кем являешься, по крайней мере сейчас, - попросил Лизандр, и я согласно кивнула. – Слишком много информации сейчас могут сделать его уязвимым. - Хорошо, - договорилась я, невероятно благодарная за столь великолепное предложение. – Спасибо большое за помощь. Но в этот момент я ощутила больнючий укол совести. Мне не хотелось рассказывать Лизандру о проклятии моего рода и о том, что Алекси и Армин являлись проклятыми близнецами, отчего начался весь сыр-бор. На самом деле я не верила, что смогу принести Хаос и разрушение, это настолько глупо и неправдоподобно, что наверняка являлось лишь игрой больного воображения пророчиц. Так же придавало дискомфорт то, что мне придется лгать Хиро еще некоторое время – в глубине души я надеялась, что смогу в скором времени сказать правду и открыться, но Лизандр был прав. Если меня все-таки поймают, то постараются устранить всех тех, кто знает о моей настоящей сущности. Лизандра могут и не тронуть, так как он в курсе существования Измерений, а вот земляне точно не избежат печальной участи. Сколько же ложь будет продолжаться?

***

Следующие два дня Лизандр вел себя очень странно. Подписавшись на королевский новостной портал, он пересматривал все видео, где фигурировал Джереми. Мне было больно смотреть на лицо брата, потому что сердце сжималось от тоски, но я была не в силах оторвать взгляда и часто подсаживалась к Лизандру, чтобы заново увидеть эти ролики. В эти дни грусть невыносимо усиливалась, и я снова начала видеть кошмары. Цепочка, порванная мистером Эйнсвортом, не могла быть заменена обычной, и Лизандр отдал ее в специальную магическую мастерскую. Поэтому Хиро было строго-настрого запрещено приезжать некоторое время, так как я ходила в своем истинном обличье. Лизандру пришлось повсюду повесить толстые тяжелые занавески, не позволяющие даже маленькому лучу проникнуть внутрь дома. Стояла середина мая, и если бы не кондиционеры, мы точно бы сварились от жары. Неожиданно для всех, ситуация в мире начала меняться. На телевидении появились сообщения о том, что ледники стали активнее таять, участились природные катаклизмы, а новорождённые дети, сраженные непонятной болезнью, начали умирать в колоссальном количестве, начав приводить мир к катастрофически демографическому кризису. В каких-то странах появились полчища ядовитых змей, чей укус сулил смерть быстрее, чем от черной мамбы, саранчи, проснувшиеся во всех уголках земли, уничтожали урожаи, подвергнув слаборазвитые страны необратимому голоду, а запасы пресной воды начали стремительно уменьшаться. То же самое творилось и в Измерениях, где пророчицы, покрывая голову пеплом, говорили, что приближается конец мира. Мне стало страшно, и теперь слова Кассандры не казались каким-то невероятным бредом. Я вздрагивала при малейшем шорохе, кошмары усилились и стали еще изощренней – в них я пыталась найти выход от всего этого, но, не находя, умирала в страшных муках. В тот день, когда Лизандр наконец отдал мне починенный медальон, все измеренческие каналы возвестили о внезапной новости – Виктор Хавалиер, ставший владельцем общежития, был казнен за сокрытие принцессы Наоми. По словам генерала Алекси, не было никаких сомнений, что принцесса жила в этом здании, и ложь Виктора о том, что он никогда не видел и не помогал в похищении принцессы, являлась вопиющей неправдой. Когда я услышала эту новость, мне стало так дурно, что пришлось подняться в комнату и лечь, чтобы хоть как-то прийти в себя. Как же мне жить? Почему такое происходит именно со мной? Что же нужно сделать, чтобы всё прекратилось, как найти рациональный способ? Может, стоит покончить с собой? Но избавит ли это от проблем, остановится ли начавшийся катаклизм на всей планете, или из-за тяжести греха самоубийства все только ухудшится? И смогу ли я убить себя? Начала невыносимо болеть голова. Гул, начавшийся у виска, вскоре разросся по всей голове, стало так дурно, что меня затошнило и захотелось действительно пустить пулю себе в лоб, чтобы избавиться от этой боли. Образы, люди, события, все это калейдоскопом закрутилось у меня в голове, вызывая еще большую боль и тревогу. Как же я смогу это выдержать… во мне не так много силы, я не знаю, как правильно поступить. Не было ответов на бесконечные вопросы, и не было облегчения. Каждый день превратился в пытку, и я не могла найти выхода, каждую секунду чувствуя невероятную вину и тяжесть. Перед сном я начала надевать медальон, потому что в нем чувствовала себя в некой безопасности – без аксессуара мне больше не удавалось уснуть. В одну из этих ночей мне приснился окровавленный Хиро, в муках умирающий у меня на руках. Я истошно и громко кричала, от истерики у меня дрожали руки, а сердце бешено стучало о ребра, будто хотело разорвать грудь. - Ева, проснись, - услышала я где-то вдалеке, и окровавленный Хиро в руках исчез, лицо убийцы обратилось в пепел, и я наконец почувствовала, как тоска дрогнула и отступила на шаг. Проснувшись, я открыла глаза и увидела перед собой Хиро. Юноша, тревожно гладя меня по волосам, лежал рядом и, привстав, с беспокойством смотрел мне в глаза. - Тебе снился кошмар? – тихо спросил он, уже заранее зная ответ. - Да, - так же тихо ответила я. - Теперь не будут, - пообещал Хиро, и в его глазах вспыхнул огонь. – Я больше не дам им беспокоить тебя. - Я знаю, - слабо улыбнувшись, я, обхватив шею Хиро, поцеловала его, и тотчас по моим венам пронесся огонь, разжигая кровь и отгоняя остатки тревоги и тоски. Бовари, застонав, с силой прижал меня к себе, и я почувствовала, что он ощутил то же самое, что и я. Эту ночь мы провели вместе.