Солнца Луч.

Раздался звонок. Лизандр, так кстати стоявший в коридоре, вздрогнул от неожиданности. Прекратив поиски наушников, он подошел к двери и медленно открыл ее, слегка недоумевая: никто сегодня гостей не ждал, так что визит был весьма неожиданным. - Привет, Лизандр! - раздался веселый низкий голос, и в помещение вошел высокий обаятельный юноша с красными волосами. - Давно не виделись! - Лучезарно улыбался он, а глаза сияли живым блеском. - Прости, что без предупреждения... - Кас! - Лиз, радостно улыбнувшись, похлопал друга по плечу. - Я так рад тебя видеть! Не неси чушь, тебе всегда рады! Как себя чувствуешь? - Отлично, - отмахнулся Кастиэль, улыбаясь во весь рот. - Наконец-то, меня выписали из этого дерьмопансиона. Теперь я полностью здоров, хоть и не помню своего прошлого. Только до сих пор не могу понять, - горько усмехнувшись, добавил юноша. - Как пара месяцев так тщательно и бесповоротно стерлась из моей головы. - Кас, - осторожно начал Лизандр, - надеюсь, ты не пытаешься вернуть память, расспрашивая всех о событиях прошедшего времени? Ты ведь знаешь, что любые попытки вспомнить доставляют тебе адскую боль. - Да, конечно, - ухмыльнулся Кастиэль, - я же не мазохист в конце концов. За прошлым не гоняюсь. Только странно, - тут юноша положил руку на сердце. - Иногда в груди так болит, что аж выть хочется. У меня остался непонятный шрам на спине, он иногда так беспокоит, никакие обезболивающие не могут помочь. - А лекарство моей матери не помогло разве? - удивился Лизандр. - Нет, даже целительство твоего измерения не помогло, видимо в той аварии, которая значится в моей медицинской книжке, мне здорово досталось, - пожал плечами Кас. - Твоя боль со временем пройдет, не беспокойся, - уверенно заявил Лизандр, - пошли в гостиную, расскажешь, как дела, что нового... - Ну, в пансионе я поймал себя на том, что мне безумно нравятся блондинки, - усмехнулся Кастиэль, а Лизандр, услышав это, побледнел как мел. - Не могу пройти мимо ни одной белокурой девицы. - Вкусы меняются со временем, - молвил Лизандр и, закашляв, смущенно добавил: - Давай, я пока приготовлю быстро поесть, ты посиди пока без меня. - пробормотал юноша. - Скоро буду. - Окей, - пожал плечами Кастиэль и, проводя взглядом Лизандра, вошел в гостиную. С разбегу плюхнувшись на диван, Кас взял близлежащий пульт и включил телевизор. - Обожаю смотреть межгалактическое телевидение, - улыбнулся он и начал переключать каналы. Практически везде показывали сериалы и глупые передачи, которые были распространены и на нашей планете, но юноше удалось найти программу новостей. Там говорилось, что Соединенное измерение, состоявшее из Девятого и Десятого, одержали полную победу над Третьим, и война, наконец, закончилась. После недолгого перерыва, программа новостей обещала показать сенсацию. Кастиэль, заинтригованный, решил подождать рекламу и, удобно откинувшись на спинку дивана, начал размышлять. Юноша прекрасно помнил тот день, когда год назад очнулся в своей кровати абсолютно голым. Первое, что заставило его побеспокоиться, это то, что он совершенно не помнил, почему так получилось. Настоящий шок Кастиэль испытал, когда включил радио и понял, что прошло два месяца с последнего события, которого он помнил. Вот тогда Кас испытал настоящий нервный срыв и, позвонив Лизандру, срочно попросил его приехать. Честно говоря, те дни были настоящим адом для Кастиэля. Кошмарные сны, которые наутро он никогда не помнил, но которые совершенно опустошали его, постоянные перепады настроения сделали юношу таким душевно неуравновешенным, что родители, приехавшие несколько дней спустя, решили отправить сына в пансион, чтобы полечить больные нервы. Все попытки вспомнить прошлое отвечали такой резкой и болезненной мигренью, что Кастиэль быстро прекратил все попытки вернуть память и решил жить дальше. - Прошлое должно остаться в прошлом, - тихо произнес Кастиэль. - Нужно уметь жить дальше. В этот момент реклама закончилась, и появилась заставка новостей. Кас, встрепенувшись, сел прямо и, опершись на руку, лежащую на подлокотнике, лениво взглянул в экран телевизора. - А теперь, дорогие зрители, - радостно верещал ведущий, - мы покажем вам сенсационные кадры - новорожденный сын Короля и Королевы Десятого и Девятого измерений, которые совсем недавно были названы самой красивой парой этого года. Королева Сольвейг, как вы помните, долго не хотела показывать сына, избегая сглаза, но в честь победы над Третьим измерением, королевская чета все-таки покажет своего наследника народу! Юного принца, по настоянию королевы, назвали Джереми... "Прямо как моего младшего брата", - мелькнуло в голове Кастиэля. - ... и теперь вы сможете его увидеть! В этот момент показали видео, где перед толпой народа, на балконе, стоял молодой высокий юноша с черными, как смоль, волосами и небесно-голубыми глазами. Принц Армин был одет в серые брюки и в белую, как снег, рубашку. Он одной рукой махал народу, радостно улыбаясь, а другой нежно обнимал свою королеву. Сольвейг, казалось, никого не замечала. Центром ее внимания был только маленький сын, мирно спящий на руках у матери. Его светлые белые волосы красиво переливались на солнце, а пухленькие щечки, налитые румянцем, слегка подрагивали в такт дыханию. Соль, слегка наклонившая голову, с такой необыкновенной любовью смотрела на своего сына, что Кастиэль, словно завороженный, залюбовался девушкой. Она была такой красивой и нежной, что у Каса мелькнула мысль, что материнство очень украшает женщин. Но Соль была к тому же очень просто и со вкусом одета, что придавало ей больше шарма. Темное-зеленое платье в пол, без всяких декоративных деталей, подчеркивало ее стройную хрупкую фигуру, а волосы были уложены в простую, но элегантную прическу. Единственным украшением была маленькая диадема, указывающая на социальный статус королевы. - Живи долго, наш принц! - закричала толпа, ликовствуя своему наследнику. - Живи счастливо! - Разбудите же ребенка, идиоты, - недовольно буркнул Кастиэль, любуясь личиком принца Джереми. - Ну надо же,- удивился юноша, - как же он похож на свою маму. В этот момент ребенок медленно открыл глаза и посмотрел прямо в камеру. По телу Кастиэля пробежали мурашки, и юноша замер от внезапно поразившего его чувства. Бовари, взглянув на ребенка, вздрогнул и побледнел от изумления, сковавшего его ледяными цепями. На Кастиэля смотрел его собственный взгляд серых, как сумрачное небо, глаз.