Совсем другая история

Посольство в Рохан было небольшим - сам Маэдрос, Маглор, не отстававший от брата, Эльрохир, который уже несколько раз бывал в Рохане и даже немного знал язык Всадников, десяток воинов из стражей Ривенделла - дорога через горы никогда не была спокойной. Альдалотэ попросила мужа взять ее с собой - и Маглор согласился - теперь ему так же хотелось быть рядом с любимой как раньше хотелось находиться подальше от нее. Маэдрос хмыкнул, но не возразил. По дороге он демонстративно не замечал Альдалотэ, а когда видел ее и брата разговаривающими или смеющимися - отворачивался. Маглор чувствовал холодок, исходящий от Маэдроса, но старался не обращать на это внимания. Пусть брат привыкнет к такому положению вещей. Горы они перевалили без всяких приключений - должно быть, орки перепугались эльфийского воинства, дважды прошедшего этим путем и попрятались в пещерах. Кроме того, Саурон убрался из этих мест, что изрядно подорвало дух всех существ, служащих Тени. Давно уже горы не были такими спокойными. Они спустились к югу, к лесу Фангорн, и, не заходя в него, повернули на восток, к реке Лимлайт. Это была граница Рохана. Вскоре после того, как эльфы пересекли реку, они увидели нескольких всадников в шлемах и с копьями. Эльфы остановились - скорее всего, это были стражи границы и следовало переговорить с ними здесь же. Всадники остановили коней в нескольких десятках футов от послов. Один из них медленно подъехал к эльфам и спросил: -Кто вы? Зачем прибыли вы на землю рохиррим? Маэдрос выехал вперед, подняв руку в знак мира. - Мы путники с Севера, идем из-за Мглистых Гор. Нас послал Светлый Совет. Древний Враг, Саурон, набирает силу и если его не остановить, он погрузит все Средиземье во Мрак. Мы пришли сюда за помощью. - Вы... альвы... эльфы? - Всадник, похоже, сначала произнес название на своем языке. - Да, мы эльфы, - кивнул Маэдрос. Он пристально следил за каждым движением всадников, которые не снимали своих шлемов. - Мы пришли с миром, но вы встречаете нас как врагов. Или в Рохане принято не называть своих имен, и не показывать лиц? - Откуда мне знать, с чем вы пришли? - Всадник говорил резко, опустив руку на рукоять меча. - Сладкие слова может говорить любой, у кого есть язык. Друг он или враг - доказывается делами. Мы не имеем дел с колдунами из скрытых лесов! Или с их союзниками. Эльрохир, который сидел на лошади слева от Маэдроса немного выехал вперед. Он демонстративно держал руки на виду у Всадников, чтобы они даже не думали, что он собирается напасть. - Меня зовут Эльрохир, я сын Эльронда, - Всадники, услышав имя Эльрохира, негромко заговорили друг с другом. Можно было разобрать слова "рохир", "рохиррим". - Ни мой отец, ни я, никогда не были врагами Всадникам или их коням. Мы пришли с миром. - Откуда мне знать... - вновь начал Всадник, но позади него снова раздались слова "рохир", "рохиррим". Он замолчал, раздумывая. - Хорошо! - сказал он, наконец. - Пусть мой король решает - враги вы или друзья. Вы знаете путь до Эдораса? - Да, - ответил Эльрохир. -Вы поедете впереди, а мы - за вами. Если вы честны - вам нечего опасаться. Если нет... не думайте, что Всадники испугаются вашего колдовства! Маэдрос улыбнулся, оборачиваясь к Маглору, и произнес на квенья: - Эти люди похожи на хадорингов внешне, разве нет? Вот только сердца их сжимаются от страха. Хотелось бы мне знать, почему они так боятся эльдар. Небось, этот Курунир времени зря не терял. Сказав это, он пустил коня рысью и направился к всадникам. Остальные последовали за ним. - И почему же вы не доверяете эльфам, - произнес он, поравнявшись с предводителем рохиррим, рослым мужчиной, на светло-гнедом коне. Он был облачен в тяжелую кольчугу, у пояса висел длинный меч, у седла - небольшой щит, а на голове красовался шлем. - Доверять альвам - все равно, что впутываться в ваши дела, - отозвался всадник. - Мы знаем легенды и сказания и все беды у людей всегда были от вас. Вы воевали и призывали наших родичей, они умирали за вас и в награду не видели ничего, кроме смерти... - он посмотрел на Маэдроса.- Вы говорите красиво, да только все всегда скрываете. Вот взять тебя. Я встречал альвов - и они все похожи на твоих спутников - темноволосые, светлоглазые... Или же волосы у них, как у нас. А ты не похож. Я не слыхал про альвов с таким цветом волос. И взгляд у тебя ... как острие копья. Говоришь - прибыл за помощью, а сам вооружен. Просишь нас назвать наши имена, однако твоего имени я не слыхал. - Хорошо, - Маэдрос решил, что цвет волос не скроешь, и Курунир все равно узнает посла, а остальные... их нечего бояться. - Я - Маэдрос, сын Феанора, а это мой брат Маглор. Предводитель Всадников-стражей никак не отреагировал на имя - это не было странным, вряд ли он слышал предания о столь древних временах. Он сказал: - А я - Эогрим, сын Хамы. Ты слышал, какой порядок следования я предложил. Ты согласен? Маэдрос кивнул. - Согласен. Мне нечего страшиться. Потому, что если захочешь напасть на меня со спины, ты все равно не проживешь дольше нескольких минут, Эогрим... - феаноринг окинул взглядом конника и отъехал вперед. Всадник кивнул и махнул рукой товарищам. Они подъехали ближе, и он заговорил с ними на собственном языке. Потом Эогрим сказал: - Вы продолжите путь сейчас? Маэдрос кивнул. - Степи Рохана открыты перед вами. Эльрохир выехал немного вперед, показывая дорогу. Остальные поехали вслед за ним. Маглор покачал головой - спокойные Мглистые Горы и враждебность в людском королевстве, которое никогда не служило Саурону! Воистину, нет хуже злодеяния, чем предательство. Путь до Золотого Чертога занял три дня. Всадники следовали за эльфами на небольшом расстоянии, но не приближались, даже во время ночлега. Маэдрос не особенно горел желанием общаться с ними - но, судя по его поведению, он вообще не горел желанием общаться с кем-либо, даже со своими спутниками. Он перекинулся лишь парой слов с Эльрохиром и Маглором, а Альдалотэ продолжал не замечать. Наконец, на рассвете третьего дня на горизонте появился холм, застроенный усадьбами и домами. Вокруг него раскинулись степи, которые заканчивались у подножий высоких гор - Эред-Нимрайс. Дорога стала прямой и широкой, а по ее бокам стояли невысокие холмы, усыпанные белыми цветами. Курганы королей. Эльфы прибыли в Эдорас под вечер. Эогрим сказал, чтобы они остановились перед воротами, а сам въехал в город. Никто не возражал, хотя это и граничило с оскорблением - в конце концов, они приехали просить помощи... и это была земля рохиррим и они устанавливали в ней законы. Маэдрос хмурился и кусал губы, Эльрохир смотрел печально, Маглора одолевали мрачные мысли, и он то радовался, что Альдалотэ рядом, то беспокоился - не подвергается ли она опасности здесь. Эогрим вернулся через два часа: - Вы можете въехать в город. Переночуете в доме для гостей. Король поговорит с вами завтра утром. Маэдрос кивнул, и они въехали в ворота. Город вокруг был выстроен, в основном, из дерева, многие дома были небольшими, но были и другие - длинные деревянные строения. На улицах многие были верхом, пешеходов было мало. На них смотрели с любопытством, но без враждебности. Наконец, они подъехали к одному из длинных деревянных домов, крытому соломой. Эльфы спешились, Эогрим приказал одному из своих воинов позаботиться о лошадях. - Ваши кони будут там, - он показал на другое строение поблизости. - Если вы захотите сами о них позаботиться или проведать... Утром я приеду за вами. Внутри есть лампы, пища и постели. До завтра. Эльфы вошли внутрь. В лампах они не слишком нуждались, но с живым огнем было веселее. Еда была обильной, но не слишком изысканной - тушеное мясо, каша, хлеб. В кувшинах стояло молоко и вода. Эльфы быстро поужинали, и Маглор подсел ближе к брату: - Не слишком ласковая встреча. Боюсь, мы уедем отсюда ни с чем... Непонятно, почему Курунир так взъелся на нас? Неужто он не хочет бороться с Сауроном - Эллэрондо говорил, что именно за этим маги прибыли в Средиземье? Маэдрос ответил не сразу. - Кто его знает... Может, Курунир вовсе не для войны сюда прибыл. А за властью. Вспомни самого Саурона, и историю о том, как он стал тем, кем стал. Я не уеду из Рохана, пока король не даст согласие на помощь. Если он откажет, найдем кого-нибудь, кто смотрит дальше своего носа и своего срока жизни и попробуем через него повлиять на Фольку... - он умолк, а потом продолжил. - Встреча и вправду неласковая... Но нам к подобному не привыкать. - Да уж... Но для этого надо знать, кто и что есть в Рохане. Мы очень мало знаем о жизни людских королевств. Эльрохир! - позвал он молодого эльфа. - Ты знаешь, кто может повлиять на короля Фольку? - без особых предисловий спросил Маглор. Сын Эльронда пожал плечами. - Все, что я знаю, я говорил еще в Ривенделле. У Фольки есть сын-наследник - Фольквин. Он еще молод и, быть может, не с таким предубеждением относится к альвам, - Эльрохир улыбнулся. Маэдрос задумчиво постучал пальцами по колену. - Говоришь - сын? Значит, будущий король... М-м-м-м... я бы хотел поговорить с ним - я не склонен доверять людям, но все же. Может, сын сможет убедить отца, если завтра король выставит нас прочь. - Будет затруднительно говорить с кем-либо, если нас завтра выставят прочь, - задумчиво сказал Маглор. - Надо говорить так, чтобы не выставили тут же - а значит - сдержанность и еще раз сдержанность. Без гневных обвинений и ругани. Старший брат мотнул головой. - Кано, что ты хочешь этим сказать? Я не первый раз разговариваю с людьми, и с тех пор, как нас предал Ульдор, я не доверю ни одному адану, кем бы он не был, хоть трижды королем. Я буду говорить с ними так, как сочту нужным. Есть возражения? Маглор фыркнул: - Кто бы сомневался, что ты будешь говорить, как сочтешь нужным. Кстати, люди Эллэрондо не подвели нас в битве. Но что ж - посмотрим, что будет завтра. Наутро за эльфами пришли стражники, которые должны были проводить их к королю. Такой прием немного удивил спутников Маэдроса и его самого: они привыкли к несколько другим обычаям - сейчас же, здесь, к ним относились так, словно они были опасными врагами. Так, в сопровождении пятнадцати воинов посланники из Ривенделла вступили под сень Золотого Чертога. Сам король восседал на троне, почти у самой стены, украшенной резными изображениями герба Рохана. Над ним, под высоким потолком, висел как балдахин, зеленый стяг с белым конем на поле. Самого короля окружали его приближенные, а по правую руку от него стоял высокий молодой мужчина с длинными светлыми волосами, которые ниспадали из-под легкого шлема. - Это те самые альвы, о которых тебе, о, король, принес весть Эогрим, - сказал предводитель стражников. Король кивнул ему и махнул рукой. Встать, чтобы поприветствовать гостей он и не подумал. - Вот оно что... альвы... Признаться, я ожидал, что рано или поздно вы заявитесь сюда, - сказал король, внимательно разглядывая всех. - Да, мы пришли. Ибо настало время бороться с общим врагом, который желает захватить все Средиземье - и твои земли, и наши, - Маэдрос едва сдержался, чтобы не надерзить в ответ, не вызвать короля на поединок, не развернуться и уйти. Честно говоря, ему хотелось сделать сначала первое, потом - второе и после - третье. После победы в поединке, разумеется. - О каком таком враге ты говоришь, альв? - спросил король.- И тебе не кажется, что, находясь при моем дворе, нехудо бы изначально назвать свое имя? Я не знаю, с кем говорю, и кем ты послан, и что тебе нужно от меня. - Разве твой воин не сказал тебе наши имена - или у него такая плохая память? - Маэдрос все же не удержался от некоторой язвительности. - Хорошо, я повторю. Меня зовут Маэдрос, сын Феанора. Со мной мой брат Маглор, а также Эльрохир, сын Эльронда из Ривенделла, - Маглор и Эльрохир поочередно кивнули. - Что касается врага, то, надо полагать, ты слышал его имя - Саурон Гортаур прозывают его. Судя по всему, имена эльфов ничего не сказали королю, он даже бровью не повел. А вот его сын, едва упомянули Саурона, встрепенулся и теперь неотрывно смотрел на Маэдроса. - Сказал мне мой воин твое имя или нет, тебя не касается, - резко ответил король. - Раз пришел, потрудись и назови себя. А с чего ты взял, что Саурон нам угроза? Он воюет против вас, альвов, люди ему не нужны. - Если уж говоришь о правилах вежества - сам соблюдай их первым. Или в обычаях людей сразу же с порога оскорблять посланников? Верь мне, король, иной бы уже ответил мне за такие слова на поединке - сам или выставив защитника! Что же касается Саурона - ему нужны все. Не знаю, записано ли у вас это в летописях, но некогда он прозывал себя Королем Людей и тщился им стать на деле. Он не оставил этих попыток и ныне. Глаза короля блеснули. - На поединке, говоришь? Ну что ж, если ты продолжишь так дерзить, то будет тебе поединок... Саурон покуда нам не враг. Не друг, конечно же, но Саруман Мудрый уже предостерег нас о том, что альвы и Саурон воюют, и что альвы опять захотят втянуть в это дело людей, как в Древние Дни. - Разве Рохан уже замирился с орками Мглистых Гор? Мы не знали об этом, а узнали бы - не пришли бы сюда, - глаза Маэдроса сверкнули. После этих слов Фолька подскочил с трона и гневно воскликнул: - Рохан никогда не станет водить дружбу с проклятыми отродьями, что поедают людей и коней! Этому не бывать никогда! А ты уже перешел все мыслимые границы, назвав нас друзьями орков! Саруман говорил, что вы, альвы, только о себе и думаете! Пришел просить войска? Ты его не получишь. И лучше вам уходить пока я не велел наказать вас как следует! - Орки подчиняются Саурону - и значит, ты воюешь с ним, король, - спокойно ответил Маэдрос. - И теперь, когда Дол-Гулдур пал, пал благодаря нашим усилиям, усилиям... альвов, Мглистые Горы тоже успокоились хотя бы на время. Но если ты хочешь воевать с ними в одиночку - мы уйдем, - Маэдрос поклонился и развернулся к двери. - Отец, подожди! Подождите и вы, посланники! - заговорил молодой человек рядом с троном и, обращаясь к королю, сказал: - Альвы... никогда не заключали союз с орками, нашими врагами, и если, быть может, не помогали нам - то и не мешали. А если нам объединиться - то орки присмиреют надолго, если не навсегда! Мудрый Саруман - не воин, наверное, он просто хочет мира и потому так говорит... Но воину всегда ясно, что сражаться в союзе с могучими друзьями - лучше, чем в одиночку. Король обернулся к сыну. - Саруман не желает нам войны, он желает лишь мира, и тебе, сын, это известно, - ответил он. - Ты не хуже моего слышал предания древних дней, когда альвы воевали с Большим Злом - это они втянули в свои дела наших родичей, - он умолк и потом продолжил. - Как я могу доверять альвам? Все вы слышали про владычицу Двимордина, златокосую ведьму из народа этих пришлецов. Те, кто входил в ее лес, не возвращались. Те, кто уходят на войну вместе с альвами, не возвращаются. - Другие же говорят, что тот туман, благодаря которому наш предок Эорл успел к битве на полях Келебранта и выручил наших союзников, после чего мы получили эту землю - тоже дело владычицы Двимордина, - ответил сын короля. - Наверное, от альвов исходит и добро... И, во всяком случае, они всегда - враги орков. С орками невозможно жить в мире, независимо от того - есть ли альвы поблизости или нет. Молю тебя, отец, не решай поспешно, подумай, прежде чем отказывать в союзе! Фолька медленно, словно нехотя кивнул. - Быть посему. Сегодня я ничего не решу. Я соберу совет, и там я и сенешали Рохана решат, что делать. Но их, - он указал на эльфов, - я попрошу покинуть Эдорас. Вас призовут, когда я приму решение. - Хорошо, - спокойно сказал Маэдрос и поклонился королю. За ним то же сделали Маглор и Эльрохир, после чего все трое покинули тронный зал. На улице Маглор увидел, как сжимается и разжимается левый кулак брата. Подозревая, что Маэдросу нелегко далось спокойствие, Маглор ничего не сказал ему. Он и сам чувствовал гнев - надо же, как хорошо потрудился здесь Курунир! Да и сами люди... странно, почему они так боятся эльфов - хотя те не сделали им ничего плохого, скорее, наоборот? В молчании они проследовали в тот дом, где остановились вчера, приказали воинам собираться и отправились за своими лошадьми. Конюхи-рохиррим позаботились о конях на славу - они были напоены, накормлены и вычищены и приветствовали хозяев радостным ржанием. Оседлав лошадей, эльфы покинули негостеприимный Эдорас. Они миновали ряд курганов и остановились невдалеке от последнего из них. - Что будем делать теперь, Маэдрос? - спросил Эльрохир. - Нас выставили, и теперь не позволят вернуться назад, пока не прикажет король. Куда мы теперь? - Ждать, я полагаю. Хотя бы какое-то время. Здесь, неподалеку от города. Видишь, как я следую твоим советам, брат, - Маэдрос усмехнулся, повернувшись к Маглору. - Но ты был прав - незачем было напрашиваться в послы, если не можешь сдержаться. Подождем. Наследник, кажется, готов стать на нашу сторону - и это очень хорошо. Быть может, все еще обернется к лучшему. Не успел Маэдрос договорить, как на дороге показался всадник. Он подъехал к группе эльфов и спешился. Это оказался молодой воин с обычными для Всадников соломенными волосами и голубыми глазами. Он поклонился эльфам и сказал: - Принц Фольквин считает, что негоже так обходиться с послами. Потому он приказал мне показать вам дом за пределами Эдораса, где вы могли бы поселиться. Там будут и припасы, и все, что вам нужно. Советы могут затянуться надолго. Поезжайте за мной, я покажу дорогу. Маэдрос хмыкнул, не говоря ни слова. Вместо него заговорил Маглор: - Мы очень благодарны принцу Фольквину за то, что он услышал нас, и с удовольствием принимаем его предложение. Мы не покинем Рохан, пока не услышим окончательного ответа. Веди нас! Они отправились за провожатым прочь от стен Эдораса. Город лежал недалеко от Белых Гор, и Всадник направился к предгорьям. Степь в середине лета уже наполовину выгорела на солнце, но в холмах были и ручьи, и зелень. На холмах росли купы деревьев, и невысокие горы тоже были покрыты лесом. Эльфы немного воспрянули духом, здесь не чувствовалось дыхания Тени, да и больших людских поселений поблизости, похоже, не было. Всадники предпочитали жить ближе к лугам, где паслись их кони. Вскоре кавалькада подъехала к одиноко стоящему дому возле холма. С вершины холма бежал веселый ручей, возле дома росли деревья. Провожатый распахнул перед ними двери, показал кладовую с припасами и просил располагаться. Он сказал, что как только решение будет принято или им захотят задать вопросы, то за ними пришлют. После этого Всадник попрощался и вышел из дома, оставив гостей отдыхать. Спутникам Маэдроса дом пришелся по нраву - выстроен он был по обычаю рохиррим - с высоким потолком и всего двумя комнатами - одна, поменьше, видимо была подобием кухни, так как там был открытый очаг и стол со скамьями, а другая, большая, предназначалась для отдыха. К дому примыкала конюшня и амбар. Снаружи у дома было небольшое крыльцо, а некоторые деревянные стропила украшала резьба, изображающая коней. Однако, самому Маэдросу тут не очень понравилось. Он очень выразительно посмотрел на Маглора, потом перевел взгляд на Альдалотэ, но вслух ничего не сказал Маглор только вздохнул - хорошо, что в таких обстоятельствах им дали хоть какое-то жилище. То, что оно было вне города, может, даже и хорошо - здесь будет труднее напасть и легче спастись... И почему Курунир так разгневался на эльфов, что настраивает против них людей? Может, это гнев Валар на Изгнанников, которые не хотят возвращаться в Валинор? Или все случилось из-за них с братом - ведь они отказались от суда Валар и теперь их посланец гневается на всех, кто дает им приют и общается с ними? Все это очень странно. Они переночевали в доме, и следующий день провели там же, устраиваясь поудобнее и осматривая окрестности. Маглор видел, что от скуки брат все больше поддается гневу, и решил развлечь его и остальных. -Почему бы нам завтра не съездить на охоту? - сказал он за ужином. - В горах должны водиться и птицы, и олени... Маэдрос не был большим любителем охоты, и потому предложение брата не особенно воодушевило его. - И что нам это даст? В любой момент может явиться посланец из Эдораса, и где он будет нас искать? - спросил он. - Нас много, оставим нескольких воинов здесь. И сами не будем уходить далеко и надолго. Пусть протрубят в рог, если мы понадобимся. Его слышно за несколько лиг. - Свой рог я никому не оставлю, - отозвался Маэдрос. - Езжайте сами, если хотите. Я останусь тут. - И что ты тут будешь делать - считать мух и копить злость? - спросил Маглор, сам начиная злиться. В конце концов, лично ему хорошо и с Альдалотэ у ручья - а если кому и нужно отвлечься и развеяться, так это любимому брату. - Очень даже может быть, - отозвался Маэдрос. - Что ты от меня хочешь, Кано? У тебя тут есть, с кем... не скучать, оставь меня в покое! - старший начал раздражатся. Альдалотэ выводила его из себя, и то, что она всегда присутствовала при стычках с Маглором, его злило еще больше - Чего я хочу? Чтобы ты перестал делать лицо кислым, как молоко на седьмой день! Тебя же тронуть нельзя - сразу взрываешься! Да как ты с королем-то разговаривать будешь в таком настроении? Тут не союз, тут как бы Рохан на Ривенделл не повернул! Ярость хороша в битве, а не на переговорах. Все, больше я тебя не трогаю. Лелей свои обиды - истинные или мнимые, - Маглор демонстративно отошел от него и подошел к Альдалотэ, которая печально слушала перепалку. Маэдрос резко поднялся. - Отлично. Раз такой умный у нас, то сам же и разговаривай с этим упрямцем аданом, с меня хватит! - с этими словами он быстро вышел из дома, хлопнув дверью. Маглор через окно увидел, как брат вскочил на коня и умчался прочь. Альдалотэ встревожено поглядела на Маглора. - Макалаурэ, он серьезно? Неужели он вот так возьмет и уедет? - спросила она. - И ты даже его не остановишь? -Нет. Сейчас его останавливать - смысла нет, только еще больше разозлится. Пусть развеется один. Все лучше, чем сидеть здесь... Он же... - Маглор замялся, не зная как сказать. - Видит меня и злится? Не может простить? - Альдалотэ скорее утверждала, чем спрашивала. - Да, так, - Маглор отвернулся, ему было трудно. Нельзя было принять ни одну сторону полностью, нельзя было ни оттолкнуть Маэдроса, ни вновь разорвать связь с Альдалотэ. Хоть бы Маэдрос переключил свою ненависть на одного Саурона! - Если завтра к вечеру не вернется - тогда и будем думать, что делать, а пока - мы можем только ждать, - сказал он. *** Маэдрос мчал коня вперед, ни на миг не останавливаясь. Вначале он и вправду подумал, что бросит все и уедет в Дорвинион, но потом обнаружил, что его переметная сумка осталась в доме, у Маглора. А там были Сильмарили. Это малость остудило его пыл, но возвращаться сразу старший феаноринг не собирался. Потому, покинув холмы, он выехал в степь. Везде царила тишина, словно никого в мире больше не осталось. Только ветер в травах, да горы где-то на грани видимости. Однако, вскоре он обнаружил, что в степи он не один - откуда-то издалека раздалось ржание лошадей - и конь Маэдроса, высокий и поджарый золотисто-гнедой, встрепенулся и запрядал ушами, тихо пофыркивая. Быть одному было спокойно и хорошо. Можно было просто смотреть вокруг и не слушать ничего, кроме шума ветра и криков птиц. Солнце закатилось, сумерки быстро спускались на землю. Зажглись первые вечерние звезды, а Маэдрос все стоял на месте, не спешиваясь, но и не понукая коня. Ржание становилось все ближе - пасущиеся в ночном кони приближались. Внезапно Маэдросу захотелось взглянуть на них поближе. "И после этого у рохиррим возникнут легенды, что альвы крадут лошадей", - с усмешкой подумал он и тронул коня. Впереди показалась светящаяся точка - костер. Вокруг нее бродили крупные тени - кони. Раз был костер, значит, там были люди. На самом деле, Маэдрос не так плохо относился к людям, во всяком случае, со своими соседями в Дорвинионе, он ладил. Во всяком случае, они понимали друг друга без всяких проблем. Очень быстро любопытные лошади окружили Маэдроса плотной стеной. Они вытягивали шеи и принюхивались, тихо фыркали, махали хвостами. Тот, кто был у костра, заметил всадника. - Эй, кто там? Что тебе нужно? - раздался, к большому удивлению Маэдроса, девичий голос. Лица он не видел - тени скрывали его, огонь высвечивал только фигурку. - Я - друг, - сказал Маэдрос. -Я не причиню вреда ни людям, ни коням. - Кто тебя знает, друг ты или враг, - отозвалась девушка, не двигаясь с места. - Выговор у тебя чужеземный, ты не из Рохана. А у нас не принято доверять чужакам, особенно в такие тяжелые времена, как сейчас, если только те не из Мундбурга. Но их манеру говорить я тоже знаю, и ты не один из них. - Меня зовут Майтимо, - сказал он. Девушка сдвинулась с места и огонь теперь освещал ее лицо. Она была совсем молодой, лицо у нее было приятным, хотя и не обладало правильностью черт эльфов - нос был немного крупноват, скулы - чересчур широки. Ясные глаза смотрели без испуга, а по плечам рассыпались обычные для рохиррим светлые волосы. В свете костра невозможно было рассмотреть их оттенок, а Маэдросу почему-то непременно хотелось знать, какой он. Некоторое время девушка молчала. - Что за странное имя – «Майтимо», - удивилась она.- Откуда ты? И как попал в Рохан? Она не двинулась с места, только сложила руки на груди. - Я... Хорошо, не стоит этого скрывать. Я - эльф, альв, как вы нас называете. Я родился очень далеко отсюда, за Морем. А в Рохане у меня есть... дело. Казалось, девушку это не смутило, наоборот, она рассмеялась, словно не поверила. - Альв, говоришь? Не похож ты на альва, ты рыжий, где же это видано, что у Дивного Народа волосы были такого цвета? И за Морем нет ничего, кроме пустых земель, так говорят, - она умолкла, глядя на него. - Не знаю, что за дело привело тебя сюда, но, вроде, ты не похож на того, кто может творить зло... Только не лги мне, лучше скажи правду. Маэдрос усмехнулся. -Надо же! Сказал всю правду, нигде не солгал - а мне не верят! А волосы у эльфов бывают разные, даже такие, как у меня. У меня и два брата с такими же волосами... были. Давняя боль всколыхнулась в груди, заставила замолчать. Он отвернулся, глядя в сторону. Какая разница, верят ему или нет - эта девушка не король Рохана, чтобы спрашивать верительные грамоты. - Если ты альв, покажи уши, - сказала девушка. Она подошла к нему поближе и теперь внимательно смотрела ему в лицо. - Что-о-о-о? - возмутился Маэдрос. - Уши ей показать! Да... - он вдруг рассмеялся. Это, и правда, было немыслимо смешно - подойти к ночному костру в степи, назваться своим материнским именем первой встречной смертной, а потом еще показывать ей уши! Он смеялся долго, до слез, полусогнувшись и все повторяя: "Уши... надо же ... уши..." Девушка некоторое время удивленно смотрел на него, потом обиженно фыркнула. - Смотри, не лопни, Май-ти-мо, - протянула она иронично. - Теперь точно знаю, не альв ты - они, во всяком случае, ведут себя иначе. Так говорят сказания. Бери своего коня под узды и уходи, пока я не позвала других коневодов. Маэдрос не стал говорить о том, что "другие коневоды" не представляют для него ни малейшей опасности, и если бы ему надо было поговорить с девушкой наедине, то его не остановили бы несколько пастухов... Хотя... а почему бы не выполнить ее просьбу? Было бы интересно посмотреть на ее удивленное лицо... Да, так! А еще... Маэдросу захотелось остаться здесь у костра... и чтобы эта девушка осталась и... - Хорошо! Только давай уговоримся: если я - альв, то ты не прогоняешь меня отсюда и рассказываешь о себе - как тебя зовут и где ты живешь. Согласна? Девушка задумалась, но потом кивнула. - Хорошо, договорились, - сказала она. - А если ты не альв, ты уйдешь и перестанешь меня дурачить! Нарочито медленно Маэдрос отодвинул рыжие пряди с правого уха... Девушка вначале присмотрелась, но потом вскрикнула и отпрянула, прижимая руки к горлу. - Альв... настоящий... Уйди! Не подходи ближе! Не подходи! - она отбежала в сторону, к костру и схватила длинную палку, которой обычно подгоняли коней коневоды. Она, видимо, не на шутку испугалась, ведь легенды, которые рассказывали об эльфах в Рохане, да еще слухи, которые усугубил Саруман, не располагали к доверию. - Вот так! А что ты мне обещала? - Маэдрос расстроился. Казалось бы, что ему эта смертная, мотылек Арды, а вдруг захотелось просто посидеть с ней у костра, поговорить, узнать о ее радостях и горестях... - Смотри! - воскликнул он, отстегивая с пояса меч и отбрасывая его за круг света костра. - Вот я, безоружен! Зачем меня бояться? Девушка некоторое время так и стояла с палкой на перевес, но потом медленно опустила ее. - Мне не оружие твое страшно, а то, что ты можешь околдовать... Говорят, вы можете одним словом лишить воли... Как ведьма из Двимордина... Хотя... Моя мать не верит в эти слухи, - добавила она задумчиво, словно для себя. - Кто знает... может она и права? Она из Мундбурга, а их правители, говорят, сами родичи альвов... Она отбросила палку и выпрямилась. - Я умею держать слово. Только не ... применяй чары, будь честен. - Чары! - хмыкнул Маэдрос. - Скорей уж можно говорить, что вас околдовал этот ваш... друг Саруман. А Мундбург - это где? - Мундбург на юге. Кажется, его жители называют его Минас-Тирит...- ответила девушка. - Ты зол на Сарумана? Но он желает Рохану добра и король ему верит... - она сделала шаг вперед. - Меня зовут Ингвильд. Я живу тут неподалеку, с матерью. Она из Мундбурга, а отец – из Рохана. Отец погиб давно. Был брат - но он сгинул два года назад в Ирисных Топях. Я выполнила обещание. - И сейчас меня прогонишь? - грустно сказал Маэдрос. - А тебе неинтересно узнать обо мне и моей родине? Ингвильд покачала головой. - Не прогоню, я тебя не боюсь больше, - ответила она, уже не со страхом, а с интересом разглядывая его. - Я тебя послушаю. Надо же! Посреди ночи, в степи, встретить альва! Да еще такого... Вот другие обзавидуются... Жаль только, не поверят... - добавила девушка и направилась к костру. - Не стой там, ты сбиваешь с толку коней. - Ожидаю только твоих указаний, госпожа Ингвильд! - Маэдрос церемонно поклонился. - Где мне можно присесть, чтобы не пугать коней или коневодов? - улыбнулся он. Ингвильд тихо рассмеялась: - Я буду доброй сегодня. Садись рядом со мной и расскажи, как ты оказался в Рохане и откуда держишь путь. Я приметила, что у тебя нет с собой переметной сумы, да и ты не запылен дорожной пылью... Ты хочешь пить? У меня есть вода во фляжке... - Не откажусь, - Маэдрос взял предложенную фляжку, деревянную, обернутую кожей. На коже был выжжен рисунок конской головы. Вода была слишком теплой, должно быть, нагрелась за день, но это было лучше, чем ничего. Из-за долгого пути и разговора ему захотелось пить. -Знаешь, мы... приехали сюда с посольством. С запада, из Ривенделла. Слышала? - Ривенделла? Слышала. Это за Мглистыми Горами, Обитель вашего народа. Говорят, смертный не может найти туда дорогу... - Ингвильд следила за каждым его движением. - Погоди... ты сказал вы? Так ты не один? А где твои спутники? Они тоже альвы? А зачем вы прибыли с посольством? - Как же - не может... - усмехнулся Маэдрос. - Дом Эллэрондо полон самыми разными гостями... Там бы приняли и тебя, если бы ты пришла. А посольство... скоро будет война. Мы хотим собрать союз. - Ах, вот оно что!.. Война! С кем же? Разве... - она умолкла и опустила голову. - И против кого вы будете воевать? - Против того, против кого и вы, - усмехнулся Маэдрос. - Против орков. Против их повелителя, владыки Черной Страны на востоке. Я не хочу называть его имя, иначе нас здесь накроет Тень. Ингвильд кивнула - она догадалась о ком, он говорит. Некоторое время они оба молчали, рассматривая друг друга. - А ты правда из-за Моря?- припомнила она его слова, и протянула руку, словно хотела коснуться его волос, но потом резко убрала ее. - Говорят, у вашего народа волосы золотые. И черты лица прекрасные, что дух захватывает, и они исполнены светом... А ты на них не похож. Совсем не похож. - Мы - разные, я уже говорил... Есть и с золотыми волосами, и с серебристыми, и с черными. А такие, как у меня - редкость. А свет... - он слабо улыбнулся, - был да весь вышел. Отсюда вышел, - он резко поднял правую руку, показывая обрубок. Ингвильд охнула, глаза у нее округлились, она не сразу нашла, что сказать. - Кто это... так с тобой?! За что! - произнесла она. - Да еще и правую руку, которой воины сражаются! - Друг. Лучший друг. И я был ему благодарен за это. Потому что если бы он не ударил сюда - ему бы пришлось ударить в сердце. Это ... очень долгая история, - он прикрыл глаза. Лучше так, сразу, чем терпеть ее любопытные взгляды и не знать, как прятать искалеченную руку. - Долгая, говоришь? Я бы ее послушала, но только я вижу, ты не хочешь говорить об этом, - она отвернулась и отсела чуть подальше. - Я ... Прости. Я смотрю на тебя, не отрывая глаз. Я не хотела тебя обидеть, просто я никогда не видела настоящих альвов. И навряд ли увижу еще, - она подняла глаза. - Но ты ведь носишь меч. Ты сражаешься левой рукой? - Это очень темная и страшная история - в ней нет ничего забавного или приятного. Не стоит портить такую хорошую ночь, - он немного помолчал. - Да, я сражаюсь левой рукой - для нас, эльфов, это не так уж трудно. Хочешь, покажу? Или ты все еще боишься? - он улыбнулся. Ингвильд заулыбалась и закивала. Страх, похоже, совсем ее покинул, теперь она и вправду не спускала глаз с Маэдроса. Он направился к мечу, брошенному в траву, поднял его, освободил от ножен. Меч тускло поблескивал в свете костра, вдоль края лезвия вились руны, на рукояти мерцала восьмиконечная звезда. Калакир, Режущий Свет, назывался он, творение Феанора... К счастью, он не взял его на злосчастные переговоры, и меч избежал плена в подземных оружейных Ангбанда. Он поднял клинок, сначала крутанул несколько раз простую восьмерку, потом перешел к более сложным упражнениям. Меч привычно перешел в продолжение руки, в длинный смертоносный коготь, которым можно слегка оцарапать или разрубить надвое - в зависимости от желания мечника. Обида, темное предчувствие, плохие воспоминания - все было забыто в танце стали... Через некоторое время он остановился, посмотрел в сторону костра. Ингвильд смотрела на него со смесью удивления и восхищения. Он улыбнулся: - Другие девушки спросили бы про украшения или цветы. Ты непохожа на других, Ингвильд. - Украшения? Цветы? А зачем они мне? - отозвалась она. - Я сама себе украшение. Знаешь, что означает мое имя на нашем языке? Златотравная. Отец говорил, что те, кто носят золото от рождения, не нуждаются в золоте земли, - она тихо рассмеялась. - А вот ленты я люблю Красивые, разноцветные, вышитые... Очень люблю. И знаешь, мне кажется, что ты ... Ты, должно быть, очень много сражался. Верно? - И все же - ленты, - рассмеялся Маэдрос. - Хорошо, что в тебе есть и необычное, и привычное. А сражения... Да, я сражался очень долго. И собираюсь сражаться дальше. Хотя я не люблю войну. А знаешь, что я люблю? - он подмигнул девушке. Она заулыбалась и покачала головой. - Откуда же мне знать! Я не умею читать мысли, - ответила Ингвильд. - Скажешь? - ее глаза горели любопытством. Маэдрос выдержал паузу. -Выращивать виноград! И делать вино! Знаешь, какое вино делали мы с братом, - он причмокнул губами. - Жаль, что мы раздарили почти все, что привезли, а остальное - выпили, - он сделал гротескно печальную гримасу. - Вино?.. - Ингвильд в удивлении захлопала глазами. Казалось, она ожидала чего-то другого, во всяком случае, уж точно не такого ответа. Это впечатление подкрепилось тем, что она фыркнула и, перебросив через плечо свои волосы, стала заплетать их в косу. - Виноград выращивать... Я-то подумала было... - он пожала губы и посмотрела на Маэдроса. - И много выпили? - Все, - печально сказал он. - И уже давно мы трезвы, как стеклышко. - Знаешь, глядя на тебя, я бы не сказала... - Ингвильд повела плечами. - Похоже, что-то да осталось, хотя бы парочка бутылочек, а? Может, и со мной поделишься? Потому, что временами мне совсем не смешно! Она явно начала сердиться, так как теперь хмуро и недовольно смотрела на него. И как будто бы... немного раздосадовано. - Что такое? - мягко спросил он. - Я лишь пытаюсь развеселить тебя. Она посмотрела на него. - Я вижу, - ответила Ингвильд. - Просто временами я перестаю понимать, шутишь ты или серьезно говоришь. И теперь догадываюсь, почему люди боятся эльфов. Мы вас не понимаем, - она отвернулась и чуть слышно сказала. - Я-то подумала, ты хочешь... меня поцеловать, а ты... про вино! - воскликнула она возмущенно. - Поцеловать? - изумился Маэдрос. - Быстрые вы, люди... Никто из эльфов не будет целовать девушку через час после знакомства... должно пройти время... и... я вовсе не хотел тебя обидеть! Ты же только что меня боялась и готовилась бить палкой! И вообще... эта рука и... я вижу, как на меня смотрят девушки - с жалостью и брезгливостью. Никто из них не хотел, чтобы я их... целовал, - он отвернулся. - Вот дурак! - не выдержала Ингвильд. Она повернулась к нему, схватила его за лицо обеими руками и заглянула прямо в глаза. - Не знаю, как у вас, у альвов, но у нас над воинами, которые проходят через огонь и пламя, ни одна девушка не стала бы смеяться! Наоборот. Тот, кто возвращается с битвы без единой царапины - не воин вовсе! - она отпустила его и снова отвернулась. - Это ты прости меня. Я тоже хороша... Веду себя как... мать бы меня придушила! Он посмотрел ей прямо в глаза, доверчиво распахнутые, ясные, и осторожно высвободился. - Спасибо, - серьезно сказал он. - А что бы не понравилось твоей матери? Ингвильд грустно смотрела на него. Потом мотнула головой, словно отгоняя наваждение. - Что я так вольно веду себя с незнакомцем. Не знаю, что на меня нашло, - ответила она, глядя вдаль, где на грани видимости мерцали огоньки, видимо там было поселение, где она жила. - Не зря люди боятся вас, - повторила она. - Вы делаете нас другими. Уходи. С этими словами она встала и направилась к коню Маэдроса, взяла его под узды и повела к хозяину. - А разве это плохо - стать другим? - спросил он, медля садиться верхом. - Вот ты была ребенком - ты была другая, сейчас ты выросла... Быть может, общаясь с нами, вы тоже... растете? - Я не знаю, - хмурясь, ответила девушка. - Хорошо становиться другим, когда это приносит тебе радость. Но ты делаешь мне больно тем, что недосягаем. Мой брат... Он искал Двимордин. Мать в детстве рассказывала нам легенды про альвов. Про создателя волшебных алмазов, про мятеж против сил этого мира, про золотой лес. Он хотел найти владычицу Двимордина и сгинул. Он больше никогда не вернулся домой... При упоминании о Сильмарилях Маэдрос вздрогнул и тронул пальцем белый ожог на левой руке, но не рассказывать же степной девочке о том, что "волшебные алмазы" лежат в шкатулке в нескольких лигах отсюда, а он сам принимал участие в мятеже "против сил мира"! Она не поймет и еще больше испугается. - А может... он нашел то, что искал? - осторожно сказал он. - Может, он счастлив там, куда попал? - А куда он мог попасть? - удивленно переспросила она. - Я не верю, что он у Владычицы Двимордина, если бы он был жив, за столько времени он бы дал знать. Но он оставил нас с матерью одних - после того, как мы лишились отца, - она мотнула головой, и уже, чуть ли не со слезами добавила.- Почему ты не уходишь? Уходи! Уходи! - она бросила ему поводья и направилась в сторону, в тени степи, где паслись лошади. - Нет! - сказал он. - Если я сейчас уйду - ты будешь считать наш народ опасными врагами, а это не так. Хочешь... поедем со мной в дом, где мы сейчас живем? Ты увидишь, что мы - не опасны. Ингвильд резко обернулась. - Поехать с тобой? Сейчас? - переспросила она. Девушка явно снова перестала ему доверять. Она с сомнением смотрела на него, кусая губы, но потом сказала: - Сейчас не могу. Кони не могут остаться бесхозными, их надо напоить. И мать будет переживать. Скажи, где ты сейчас живешь. Утром я отпрошусь и приду сама. - Обещаешь? - спросил Маэдрос. - Обещаю, - твердо сказала Ингвильд. Потом она подошла к нему и, улыбаясь, слегка подтолкнула его к его коню. - Иди же, иди уже! - Иди? А как же рассказ о том, где стоит наш дом? А потом ты с чистой совестью скажешь, что не смогла выполнить обещание, потому что не знала, где мы? - но, увидев ее обиженное лицо, он вскинул руки: - Я просто шучу! Я не сомневаюсь, что ты сказала так, не подумав... Итак, ищи нас у подножия гор, неподалеку от горы с двуглавой вершиной... Там, у подножия гор – холмы, и у одного из них стоит большой дом. С холма течет ручей. Наверное, ты знаешь все окрестности и без труда найдешь нас. Ухожу! - он вскочил в седло, но медлил уезжать - быть может, Ингвильд хотела спросить еще о чем-то. Ингвильд стояла, сложив руки на груди. - Я знаю этот дом. Это охотничий домик принца Фольквина, он иногда остается там со своими дружинниками. Я приду, обещаю, - она помолчала и добавила. - Может, вам что-то нужно? Я привезу с собой. Хозяйственный Маглор может, что-нибудь бы и попросил, но Маэдросу ничего не приходило в голову. Да и не дело - брать что-то у этой девушки - незнатной и небогатой. - Не надо ничего привозить, я попрошу лишь кое-что здесь оставить. Оставь здесь свой страх! - с этими словами эльф натянул поводья и направил лошадь прочь. Он не помнил, как доехал сюда, но умный конь из меарас сам найдет обратную дорогу. *** Когда Маэдрос вернулся назад, уже начало светать. Судя по всему, в доме никто так и не заснул: горел свет, а едва он выехал на дорогу, которая вела прямо к воротам, к нему навстречу едва ли не выбежал Маглор. Увидев брата, Маэдрос спешился, и не смог удержатся от улыбки. - Ты меня караулил, Кано? Боялся, что я развернусь и вернусь в Дорвинион? - Для этого тебе бы все равно пришлось вернуться, - улыбнулся Маглор. - Камни... А боялся я, что ты попадешь в беду - местные жители не слишком приветливы, как мы уже заметили. Встретил кого-нибудь? - Я так предсказуем? Даже обидно, - отозвался Маэдрос. - Что мне могут сделать пастухи и коневоды, Кано? Если на то пришлось, то в одиночку сражаться мне приходилось не раз... Правда, на этот раз встреча оказалась гораздо приятнее, чем ты можешь себе представить, - он обернулся, оглядываясь на дорогу. - Скоро сам все увидишь. Маглор поднял брови, но ничего не ответил. Альдалотэ тоже вышла на крыльцо, и лицо ее просияло, но она ничего не сказала и подошла к мужу, взяв его за руку. - Идем в дом, Альдэ, - сказал Маглор. - Не знаю, как этот искатель приключений, а я проголодался! Несмотря на все уговоры, Маэдрос к еде не притронулся. Вместо этого он зачем- то переоделся и, презрев все расспросы брата, и удивленные взгляды своих спутников, расположился на лестнице крыльца, не сводя глаз с дороги. Ингвильд свое обещание выполнила. Солнце было уже высоко, когда на дороге появился всадник, и через некоторое время можно было увидеть, что это девушка. Завидев дом, она осадила лошадь и та перешла на шаг, а потом и вовсе остановилась. Некоторое время Ингвильд рассматривала дом, словно размышляя, стоит ли дальше ехать, или лучше повернуть назад, но потом направила лошадь к воротам - К нам гости, - немного растерянно сообщил Эльрохир Маглору, который занимался тем, что осматривал свою арфу. - Правда, я как-то не думал, что они пришлют девушку... Или это - соседский визит? Маглор подошел к окну и сопоставил намеки и поведение брата. Так вот, кого он ждал! Необычно. Маэдрос не то чтобы чурался женского общества - но и не стремился к нему, обходясь лишь необходимой вежливостью. Так повелось еще со времен Долгого Мира - когда у них вообще появилось женское общество... - Что ж, встречаем гостей, - сказал он. - Альдэ, у нас что-то осталось от завтрака? - Тыквенная каша, - сказала Альдалотэ. - И немного вишни. Остальное вы съели. Ингвильд тем временем уже заметила Маэдроса на крыльце, и остановилась. Ее решимость пропала, идти ей уже больше не хотелось, наоборот, развернуться и умчаться прочь! Но обещание есть обещание, к тому же ее так и распирало от любопытства - здесь были и другие альвы, и ей было интересно на них посмотреть. Она увидела нескольких лошадей во дворе недалеко от конюшни. Таких красивых коней ей видеть еще не приходилось, не считая, разве что, коня Маэдроса. Маэдрос встал навстречу гостье. - Вижу, дочери рохиррим умеют держать слово. Ты хочешь посмотреть лошадей? - спросил он, проследив за ее взглядом. - Смотри, не бойся! Давай я помогу тебе спуститься! - он подошел к лошади. - Я же обещала, - ответила Ингвильд и, помедлив, протянула ему руку. Маэдрос помог ей спешиться. - Я пришла, правда не знаю, правильно ли я поступила, - девушка чуть покраснела. - Мне пришлось обмануть мать и сказать ей, что я потеряла лошадь и иду ее искать! Ее голос звучал так, словно она совершила страшное преступление. - Во всяком случае, ты вернешься с лошадью и здесь ничего не потеряешь, - улыбнулся Маэдрос. - Не бойся, мы никуда не уведем и не унесем тебя. Входи в дом. -А можно, я сначала посмотрю ваших коней? - спросила Ингвильд. - О, конечно! Девушка, тут же, без дальнейших промедлений направилась к эльфийским коням, которые с интересом наблюдали за ней. Она остановилась, но потом подошла поближе и осторожно погладила одного из них по носу. Конь вскинул голову, фыркнул, а потом уткнулся носом в карман ее платья. Ингвильд тут же достала совсем небольшой круглый хлебец - рохиррим давали их своим коням как лакомство. - Его зовут Эльрох, - сказал Маэдрос. - Ты ему нравишься... Ингвильд посмотрела на него и улыбнулась. - Кони чувствуют, когда человек не несет в себе зло. Думаешь, почему я тебя вчера не прогнала и ни разу даже палкой не замахнулась? Мои лошади тебя не испугались. Неси ты в себе тень, они бы почувствовали, - она погладила коня по носу и развернулась к Маэдросу и тут же замерла - на пороге дома она заметила Маглора. - Еще один альв ... - прошептала девушка, глядя на Менестреля во все глаза, и, не удержавшись, добавила. - Какой красивый! - Благодарю за похвалу, - Маглор поклонился девушке. - Приветствую тебя у нас в гостях... Майтимо не назвал твоего имени, - он выразительно посмотрел на брата и сказал ему по осанвэ: "Мог бы и предупредить пораньше... угощать-то и нечем почти". - Это Ингвильд, - Маэдрос улыбнулся, хотя и почувствовал укол ревности. Конечно, куда ему с его изувеченной рукой и темными годами в Ангбанде до красавчика-брата! А уж если он еще и петь примется... На осанвэ он ответил: "И петь ничего не вздумай!" Маглор даже вздрогнул от удивления - он-то как раз собирался развлекать гостью игрой и пением - как принято у эльдар. Ну да ладно - в мелочах можно и уступить. - Заходи в наш дом, госпожа Ингвильд, - радушно сказал он. Ингвильд немного помялась, но потом, бросив взгляд на Маэдроса, все-таки пошла следом за Маглором. В доме гостью встречала Альдалотэ - с приветливой и ласковой улыбкой, там же был и Эльрохир, и кое-кто из их спутников. Ингвильд казалось, что она оказалась в сказке - словно все сказания ожили вокруг нее - Альдалотэ показалась ей самым прекрасным существом на свете, которое она могла себе представить, и вместе с этим девушка ощутила странный укол смущения о собственном несовершенстве по сравнению с эльфийкой - и это заставило Ингвильд отвести глаза. Другие эльфы тоже ей очень понравились - они приветливо заулыбались гостье и кивнули в знак приветствия. Эльрохир привлек ее внимание еще больше. "Он похож на человека - но словно и не человек. Сколько же им всем лет?.." - подумала девушка, а вслух сказала: - Меня зовут Ингвильд, - она слегка склонила голову в поклоне. Эльфы назвали себя. Альдалотэ взяла оробевшую девушку за руку и подвела к столу. - Прости, Ингвильд, мы слишком поздно узнали о том, что ты придешь и нам почти нечем угощать тебя... Маэдрос сел по правую руку от Ингвильд, а Маглор кивнул жене, чтобы она села по левую. Сам он сел рядом с женой. Эльрохир распорядился эльфам из Ривенделла, чтобы накрывали на стол. Вскоре на столе появилась простая оловянная и деревянная посуда, которую они нашли в доме. С утра эльфы нарвали в лесу земляники, собрали с дерева вишню - она была довольно мелкой, но вкусной. Сушеное мясо, которым они питались в пути, ставить на стол не стали - подходящее для дороги, оно не годилось для угощения. Но Альдалотэ выложила на большое деревянное блюдо лепешки лембас, которые не утратили своего вкуса еще из Ривенделла, а Эльрохир достал из своих запасов бутылку вина. Ингвильд, увидев все это, засмущалась еще больше. - О, что вы, не нужно... не нужно! Я же... все равно не смогу ничего съесть! - воскликнула она, попытавшись подскочить. - Я все равно совсем ненадолго... - она обернулась к Маэдросу, и он увидел, что она, похоже, была напугана. - Я же сказала матери, что... Она не поверит, если я не вернусь скоро домой... - Успокойся, Ингвильд, - спокойно и ласково сказал Маэдрос. - Твоя мать ничего не скажет, и я же просил тебя оставить свой страх. Тебя здесь никто не обидит. Ну? Альвы не кусаются, - добавил он, с улыбкой. - А Эльрохир, сын Эльронда, даже знает немного твой язык. - Что же я делаю!- отчаянно прошептала она так, что Маэдрос едва расслышал ее. - Люди уходят к альвам и больше никогда не возвращаются прежними! - Они становятся лучше, - негромко сказал Маэдрос. - Не всегда люди жили отдельно от эльфов... И то были хорошие времена. А когда мы отдалились друг от друга - тогда и начались страхи и подозрения, споры и раздоры. А ведь некогда люди и эльфы даже заключали брачные союзы... Ингвильд посмотрела на него и медленно опустилась на скамью. - Об этом говорят сказания... - проговорила она. - Звезда Надежды - ее на своих щитах и шлемах носят люди из Мундбурга. Мать рассказывала, что это большая стеклянная ладья, и в ней свет, а правит той ладьей человек, что рожден от Союза альвов и людей... Но ведь альвы - колдуны... Об этом даже люди с Юга говорят. Иначе как же так - суметь заключить свет в алмазы, и что бы они грели или жглись? - в мыслях она бросалась с одного предания на другое, припоминая все, что слышала, а потом вдруг вздрогнула и снова посмотрела на Эльрохира. - А ведь Эльронд Полуальв! Выходит, он тоже?! Так вот почему он напомнил мне человека! Некоторые люди из Мундбурга или с побережья похожи на него - говорят, у них в предках мятежники, что взбунтовались против Сил Мира! Произнеся это, девушка умолкла, смущенно опустив голову. Она с трудом смогла заставить себя замолчать - Да, ты рассказываешь об отце моего отца, Ингвильд, - мягко сказал Эльрохир. - Именно он плавает по небу и охраняет наш мир от Моргота, что может выбраться из-за Стен Мира. И у него на челе - тот самый волшебный алмаз, о котором ты говоришь, Сильмариль. - А мы с братом - и есть сыновья Мастера, что создал волшебные Сильмарили. Ты попала прямо в легенду, Ингвильд, - улыбаясь, сказал Маглор. Альдалотэ с некоторым испугом посмотрела на девушку, на лице которой была написана крайняя степень изумления, налила ей вина в небольшой кубок и знаком предложила выпить. Но Ингвильд даже не шевельнулась, глядя то на Маэдроса, то на Маглора. - Как же я не... Волосы рыжие, и одной руки нет... Так ты, выходит тот, кого в преданиях зовут Дагред! - все, что смогла произнести она. Но потом мотнула головой.- Нет, вы дурачите меня, вы ... Этого не может быть! Дагред бросился в пропасть, и погиб! А его брат погиб в море... - Это была... легенда. Ее сочинили те, кто желал заполучить наши Камни. Нет, они не лгали, они, и правда, думали так... А мы поддерживали эту ложь и жили на далеком юге, потому что... - Маэдрос запнулся - хоть он и доверял этой девушке, но она может сболтнуть лишнее просто так, и тогда им вновь придется спасать свое наследство, - потому что, - продолжал он, - груз сражений и бед тех давних дней был для нас слишком тяжел. Мы... хотели отдохнуть. -Сколько тебе лет? - вдруг спросила она. Казалось, никого кроме Маэдроса она сейчас уже больше не видела - она смотрела только на него, не мигая, не шевелясь. - Раз ты тот, за кого... кем ты назвался, ты знаешь многое. Что случается с людьми после смерти? Говорят, ваш народ знает этот секрет. Я хочу знать, встречусь ли я с отцом и братом, когда умру. - Девять тысяч триста семьдесят девять лет по вашему счету, по годам Солнца, - ответил эльф. - А про судьбу людей после смерти мы не знаем ничего - говорят только, что они уходят из Арды, а куда - никому доподлинно не ведомо. Некоторые мудрецы думают, что к самому Илуватару, Творцу Всего Сущего. Ты ведь знаешь про него? - Так много! - воскликнула девушка.- И что же, все альвы, что с тобой тут, они все такие же, как и ты? Но Эл..Э... Эльрохир - казалось, эльфийские имена давались ей с трудом. - Он не может быть таким ... Ему не может быть столько, верно? Эльрохир рассмеялся. -Все верно, - ответил он. - Самые старшие среди нас - Маэдрос и Маглор, и Альдалотэ, жена Маглора. Они помнят еще те времена, когда стояли в цвету Золотое и Серебряное Древа. - Я никогда не слышала про Деревья,- отозвалась Ингвильд. - Это мало что скажет мне. И если люди уходят неведомо куда, умирая, то, как же тогда в Древние Дни альвы заключали с ними союзы? Ты говорил, - девушка взглянула на Маэдроса. - Получается, потом, они брали в жены или мужья других? Казалось, она намеренно избегает отвечать на вопрос о Илуватаре. - Нет, не так, - ответил старший сын Феанора. - В первом браке, где смертный женился на эльфийке, она получила возможность выбирать, остаться ей в Валиноре - это прекрасная земля за Морем, наша родина, - или стать смертной, как и он. Она выбрала второе. А в другой раз муж из смертных и жена из эльфов отправились за Море - и никто не знает, что с ними сталось - но говорят, что на этот раз муж получил жизнь эльфов и живет поныне среди них... Эльрохир - потомок тех и других, он подтвердит мои слова. Илуватар милостив, он не допускает, чтобы его дети страдали вечно в разлуке... -Каждому дается выбор, - вступила в разговор Альдалотэ, - Но в Валиноре говорят, что смерть - это дар людям, а эльфы навсегда привязаны к этому миру. А вы - свободны. - Дар? Это не может быть даром, - ответила Ингвильд. - Вы видели смерть от старости? Вы ведь видели старух и стариков в наших селениях? Старость уничтожает все - и красоту, и жажду жизни, и ... Какой же это дар! И если ... если ваш Илуватар дал один и тот же дом двум разным народам, не думал ли он разве, что может случиться так, что они не захотят жить порознь? И как же решаются такие вопросы? Кто решает и за кого? - В Дорвинионе люди и эльфы живут бок о бок, - пожал плечами Маглор. - Но я что-то не припомню, чтобы заключались брачные союзы. Мы скорее воспринимаем друг друга родичами, братьями, нежели чем-то иным. Разве нет, Майтимо? - Да, такие браки - большая редкость, Ингвильд. Но иногда это все же ... случается и ... решают это по-разному. А смерть... говорят, Черный Враг Моргот исказил когда-то ваш народ и теперь вы боитесь смерти вместо того, чтобы принимать этот дар с благодарностью. Дряхлая старость - тоже его рук дело. А так... Вы, люди, свободны от оков мира - и в этом ваше счастье. Мы же должны навеки оставаться в нем. Маэдрос немного помолчал, потом добавил: - Ты не ответила на мой вопрос об Илуватаре. Тебе известно о нем? - А если я не хочу эту свободу? - Ингвильд вскинула голову и посмотрела ему в глаза. - Если есть что-то такое, что держит меня здесь? И я не хочу стареть и умирать? Если мне не нужен этот Дар? Почему я не могу выбирать для себя - что мне делать? и как поступать? А про Илуватара мне ничего не известно, во всяком случае, до этого мгновения было так. Разве, что он где-то там, куда не долетают наши голоса, - она встала, словно намеревалась уходить. - А я рождена в степи. И теперь я скорее буду поклоняться древним силам нашего народа - Земле и Воде, чем Илуватару. Так ведь и было - пока не пришли люди с Потонувшего Острова. - Но Земля и Вода тоже подчинены Единому, - возразил Маэдрос. - Мы зовем их Йаванна и Ульмо, они лишь наместники в этом мире, и хранят его от разрушения. Ты говорила, что слышала про Силы Мира. Так вот они и есть эти силы - валар, как мы зовет их, и их четырнадцать. И был еще пятнадцатый - Моргот, Черный Враг мира. - Я слышала про него, - быстро проговорила девушка. - Он хозяин того, кто живет в Черной Земле, владыка Непоминаемого! - Непоминаемый, Гортаур, Аннатар, Тху, Саурон и Моргот, Бауглир, Мелькор - это разные имена одной сути - Древнего Зла. Что погубило весь род Финвэ, наш род, - сказал Маглор. - Погубило нашего племянника. Именно он, Гортаур, и посоветовал своему хозяину приковать Майтимо к скале. Думаешь, мы это забудем? Он пытал не только его, но и нас, его братьев - мы не могли его спасти и не могли отступиться от Клятвы. Маэдрос хмуро смотрел на Маглора. В глубине его серых глаз уже начал разгораться гнев - он не хотел, чтобы кто-то, кроме него самого, рассказывал об этом Ингвильд, и он боялся, что такие истории только напугают ее, и оттолкнут. Ингвильд стояла и не шевелилась. Она смотрела на Маэдроса, закусив нижнюю губу. Феаноринг чувствовал ее взгляд, но не оборачивался к ней - он не терпел жалости к себе, и не хотел видеть этого в ее глазах. Жалость не может породить любовь, и ею его щедро одаривали другие девы из его народа. Но пусть только не она, только не она! Альдалотэ поняла, что надо вмешаться. Она нахмурилась и, назидательно подтолкнув Маглора в бок, сказала: - Перестаньте ее пугать! Ну, смотрите, чего вы добились, девочка теперь и пошевелиться не может. Ингвильд, - нолдэ встала и взяла ее под руку. - Не бойся их. Мой муж - правдолюб и всегда говорит, что думает, - она улыбнулась. - Иногда это совсем не к месту. Лучше выпей вина, тебе станет легче. Ну, не бойся! Оно не заколдовано. Ингвильд приняла из ее рук чашу и сделала пару глотков. До этого ей доводилось пробовать вино с Юга, но такое - нет. Казалось, лоза впитала в себя всю свежесть утренней росы и все тепло летнего солнца. Вино оказалось сладким. - Это то самое, что ты мне говорил? - спросила она у Маэдроса, снова садясь рядом с ним. В ее глазах не было ни жалости, ни брезгливости - только нежность. - То самое, - улыбнулся Маэдрос. - Кажется, Эльрохир припас свою бутылку для особых случаев. Черноволосый полуэльф кивнул и тепло улыбнулся. "Ну и что ты теперь предлагаешь?" - мысль Маглора была язвительной. "Мне петь - запретил, развел серьезные речи, девушка уже напугалась, а скоро - и сбежит. Несмотря на всю мою красоту", - он не удержался от небольшого подкола в сторону брата. "У тебя есть жена, ей и пой, и красуйся перед ней", - ответил Маэдрос, даже не оборачиваясь. "Ей все равно я нравлюсь больше". Ингвильд заулыбалась - крепкое вино слегка ударило ей в голову, несмотря на то, что она сделала всего пару глотков. - Я до последнего думала, что ты шутишь, говоря о винограде! - сказала она вслух. - А у вас здесь он растет? - спросил Маэдрос. - Мне кажется, для него тут слишком холодно... - Не растет, совсем. Его привозят с Юга, с южных полей Мундбурга, - ответила Ингвильд. - В степи пьют эль и сидр. На юге нашей стране растет много яблок. -Когда-то я учился у Владычицы Йаванны, - задумчиво сказал Маэдрос, - она говорила нам, что все растения - слышат и чувствуют, что они похожи на нас - только не могут двигаться и говорить. И здесь, в Средиземье, есть Пастыри Дерев - они сами как деревья, но ходят и говорят, они охраняют леса. А их жены - растят чудесные сады... Вот только давно уже никто не видел ни тех, ни других... - А охотники говорят, что видели, - возразила Ингвильд. - Рассказывают, что они бродят по ночам в лесах, или даже выходят в степь. Пастухи их тоже видели - да вот только деревья в степи не растут. Их чуют кони - они их боятся, - девушка умолкла, но потом вскинула голову и резко подскочила. - Уже давно за полдень! Мне пора возвращаться! Я же сказала матушке, что скоро вернусь! - Конечно, но... ты ведь здесь не в последний раз? - спросил Маэдрос. Ингвильд слегка покраснела. - Я не знаю. Если меня еще раз позовут, я приду... - Конечно, приходи, - ласково сказала Альдалотэ. Маглор и Эльрохир кивнули. Отчего бы нет, если лицо Маэдроса наконец-то просветлело и даже следов мрачности и угрюмости не осталось. - Я провожу тебя, - сказал Маэдрос. Он взял девушку за руку, а у самой двери оглянулся. Маглор увидел его взгляд, и всякое желание выйти следом у него пропало и он сел обратно на стул. Альдалотэ предостерегающе сжала ему руку. Маэдрос и Ингвильд подошли к коновязи, где стоял, опустив голову, конь девушки. Увидев хозяйку он всхрапнул, потянулся к ней мордой. Она потрепала коня по холке, обернулась к Маэдросу... И вдруг очутилась у него в объятиях, сильных, но нежных. И тут же он ее поцеловал. Ингвильд настолько растерялась, что даже не оттолкнула наглеца и так и замерла, пока он сам ее не отпустил. Она хотела что-то сказать, а вернее высказать то, что он дотронулся до нее без разрешения, но не смогла произнести и слова. Она только смотрела на него широко раскрытыми глазами. - Я... - она снова запнулась, а потом продолжила, пытаяcь сделать вид, что ничего не произошло, но руки у нее дрожали и голос выдавал волнение. - Совсем забыла... Я привезла кое-что в подарок. Медные бубенцы на конскую упряжь. На память обо мне и нашей встрече... О, что я говорю! - в отчаянии Ингвильд закрыла лицо руками, опустив голову. - Но ты же... сама говорила, что... - растерялся Маэдрос. - Я думал... у вас так принято ... и ты этого хочешь. Но если я оскорбил тебя... - Ты не оскорбил, - прошептала девушка. - Я этого хотела, хотя у нас так и не принято... А ты подумал, это обычай? - добавила она, вскинув голову. - Мне стоило бы догадаться. Стал бы ты... альв, обращать внимание на меня! Жена твоего брата красива. Наверное, среди вашего народа много красивых дев. Иди к ним. Я больше не приду. Хотя поздно уже. Я уже лишилась разума и сердца! - Что? Ты думаешь... проклятье, мы и в самом деле разные... Но знай - мы никогда не целуем женщин просто так. Это всегда... нечто большее, чем приязнь или дружба. Но мы никогда и не делаем этого против их воли. Я не знал бы, как ты к этому отнесешься, но вчера ты сказала... Ты мне очень нравишься, Ингвильд. Приходи еще. Пожалуйста, - как давно он никого ни о чем не просил? Он привык повелевать либо добиваться силой. Но не просить. - Это не против моей воли, я ведь даже не оттолкнула тебя! - Ингвильд торопливо достала из седельной сумы что-то в льняном вышитом мешочке. - Вот, это тебе. Я привезла это для тебя - как память о себе, - она взяла его за руку и вложила мешочек в его раскрытую ладонь и сжала его пальцы. - Я приду, обещаю, я приду. Завтра... нет, завтра не знаю, но послезавтра точно приду! Даю слово! Я приду, даже зная, что скоро ты умчишься прочь и больше никогда не вернешься, мы с тобой больше не увидимся. Я достаточно глупа для того, чтобы поддаваться на уговоры альвов, но достаточно умна, чтобы знать, что альв не возьмет меня в жены. - Наши мужчины никогда не целуют женщин в губы без намерения взять их в жены, - ответил Маэдрос, - хотя, конечно, ты можешь мне не верить... Но обязательно приезжай! Ингвильд некоторое время молча смотрела на него, но потом вдруг рассмеялась. - Ты хочешь, чтобы я верила рыжему альву, который приехал невесть откуда, чтобы затевать войну невесть с кем? Но я научусь тебе верить, обязательно, - она уже схватилась за луку седла, но потом обернулась и неуверенно обняла его. - Я обязательно приеду. Завтра, несмотря ни на что. Даю слово. После этого девушка оседлала свою лошадку и рысью направила ее по дороге, а затем Маэдрос увидел, как она перешла на галоп и вскоре скрылась в облаке пыли за холмом. Он смотрел ей вслед, а потом повернул к дому. На крыльце стоял брат. - Вообще-то, - сказал Маглор, будто бы ни к кому не обращаясь, - мы ехали сюда, чтобы привести войско... Маэдрос направился к нему, молча, и, остановившись на пороге, ответил: - А разве мы не добываем войско, Кано? Мы ждем гонца от короля, ты сам сказал ждать, нет разве? И, брат... а тебя матушка не учила, что подглядывать и подслушивать нехорошо, а? - Я не подглядывал и не подслушивал, - обиделся Маглор. - Но у тебя все на лице написано! Да и у нее тоже. Смертная! - он покачал головой. - Помнишь, чем это кончилось у Айканаро? Если ты дашь ей надежду и бросишь... она тебя возненавидит до конца жизни. Улыбка исчезла с лица Маэдроса. - Я очень хорошо помню, чем это закончилось у Айканаро. Призрачные надежды на непонятное будущее, которого может и не быть - по части Арафинвионов! Я не Айканаро, и уж поверь, тебе не придется быть Артафиндэ, чтобы утешать брошенную аданэт непонятно чем! Я не обещаю того, чего не могу дать, а если пообещал, значит, сделаю, даже если у меня земля разверзнется под ногами, - голос Маэдроса снова зазвенел от гнева. Он поднял левую руку и раскрыл ладонь, на которой белел шрам от ожога.- И это тому доказательство! - О, да, пожалуй, я был неправ, признаю. Я должен был бы знать тебя лучше... Что же - не буду вмешиваться. Это бессмысленно и бесполезно. Поступай, как знаешь, - Маглор ушел обратно в дом и Маэдрос услышал, как они разговаривают с Альдалотэ. Маэдрос раскрыл подарок Ингвильд. В мешочке лежали медные бубенцы - работа была грубоватой, не чета изящным эльфийским изделиям, но Маэдрос тут же отправился к конюшне, где хранилась его уздечка. Он приладит бубенцы сейчас же... *** Ингвильд приезжала почти каждый день, правда другие эльфы ее почти не видели - она и Маэдрос бродили в холмах, пока, наконец, не приходило время возвращаться назад. Старший феаноринг почти ничего не говорил своим спутникам, с братом он тоже ничем не делился - но у всего этого была одна хорошая сторона - он перестал хмуриться и взрываться по малейшему поводу. Маглор заметил, что он перестал даже так часто поглядывать на Сильмарили, и бывало, что даже вечером не проверял, на месте ли они. Ингвильд же забыла все на свете - и если бы мать и Маэдрос - те двое, с кем она чаще всего общалась - не называли ее часто по имени, она бы забыла даже то, как ее зовут. Мать, казалось, ничего не подозревала - во всяком случае, не препятствовала девушке уезжать. На самом деле, она уже кое о чем догадывалась и только ждала момента, чтобы расспросить дочь. - И почему он сам не приедет? - как-то раз вдруг спросила она, когда Ингвильд собиралась уехать снова. - Боится моего гнева? Но ты же можешь сказать, что я не против - мы одни, и нам в семье не помешает мужчина. И я умру спокойно, зная, что ты не одинока. - Он? О чем ты, матушка? - Ингвильд постаралась сохранить невинное выражение лица, но щеки предательски запылали. Мириэн рассмеялась. - Ну-ну, ты думаешь, что я совсем дурочка. Если девушка твоих лет каждый день отлучается из дому... и придумывает для этого самые нелепые предлоги... то причина может быть только одна. Да не бойся ты, не бойся! Я только рада буду - тебе уже пора замуж. Глупая, неужто я тебе запрещать буду? Ну же, кто он? Бреда, сын кузнеца? Он уже давно на тебя поглядывает... парень видный, хороший... - Бреда - неотесанный дурак! Вот еще... - она густо покраснела.- Матушка, я скажу тебе, но ты будешь недовольна. Но может, так оно и лучше, не буду скрывать правду ... Он альв, его зовут Дагред, - девушка подняла голову и посмотрела на мать. - Так, - Мириэн пощупала лоб дочери. - Не горячий, вроде, а я уж решила - у тебя лихорадка начинается... Альв? Какой альв? Да откуда здесь альвы вообще могут быть? Ты что... врешь мне? Чтобы я поверила нелепой сказке и не узнала правды? Зачем? Неужели... он уже женат? Позор-то какой... - она горестно покачала головой. -Женат? О нет, матушка, нет! - Ингвильд бросилась к матери.- Он, правда, альв, самый настоящий! Я даже уши его видела! Его зовут Дагред, и у него брат Дэгмунд, они сыновья Мастера, про которого ты рассказывала мне в детстве! У него волосы рыжие, и нет правой кисти! И еще он ужасный наглец и ... он так красив, матушка... И такой высокий, я едва достаю ему до плеча! - Ингвильд, доченька, да ты в себе ли? - Мириэн беспомощно смотрела на дочь - вот к чему приводят сказки об альвах, сначала пропал сын, теперь дочь сошла с ума и бредит. - Альв, да еще не просто альв, а сын Финброса Гимвирта! Да ведь его сыновья погибли невесть когда, много веков назад! - Не погибли! Не погибли! Они специально так сделали, чтобы другие их не трогали! Он здесь для того, чтобы короля нашего спасти ото лжи Курунира! Матушка, ну ты мне не веришь, а ведь ты хотела узнать правду! Я люблю его матушка, и он меня! И он возьмет меня в жены! Ну, почему ты мне не веришь! - Потому что это... невозможно. Эти альвы давно погибли и... может, кто-то прикрывается их именами? Хотя... зачем бы? Ничего не понимаю, - беспомощно сказала Мириэн. - Ты не выглядишь сумасшедшей, ты мне никогда не врала... да и придумала бы что-то более правдоподобное... но поверить в такое... Даже если они и не погибли и здесь - но ... взять тебя в жены? Невозможно, - повторила она. Ингвильд начала злиться. Она отошла от матери и, сложив руки на груди, сказала: - Почему? Думаешь, я недостаточно красива для него? Или я его недостойна? Или только девы из твоего народа могут вступать в брак с альвами? - она фыркнула.- Ты мне не веришь... Почему? Я не могу привести его сюда - ты же знаешь, как у нас относятся к альвам! - Альвы не женятся на смертных. Не было такого случая. Их женщины выходили замуж за людей - да, о таком говорится в легендах. Но не наоборот. И дело не в красоте. Мы слишком разные... Мы быстро сгораем, как мотыльки, а они - неподвижны и долговечны, как скалы. И после смерти судьбы наши различны... Так учили меня дома, и я не думаю, что с тех пор что-то изменилось. Все это слишком... ошеломляет. И... даже если это правда... я не хочу потерять еще и дочь, вслед за сыном. Я не хочу, чтобы ты встречалась с ним. Ингвильд побледнела, руки у нее похолодели, она отшатнулась от матери. - Ты не запретишь мне видеться с ним! - воскликнула она. - Я все равно к нему уйду! Если ты будешь запрещать, я уйду с ним на запад, за горы, и больше не вернусь! А если ты запрешь меня дома, он знает, где я живу, он придет и увезет меня! - Я приказываю тебе слушаться! Своей родительской властью. Ты знаешь - ни люди, ни Боги не терпят непослушных детей. Ингвильд попятилась к двери. - Ни за что на свете! Мне все равно! Я уже достаточно слышала о Богах в эти дни, ты не можешь знать, чего они хотят на самом деле, и что они терпят, а что нет! Я все равно уеду! Прямо сейчас! И тебе меня не остановить! - с этими словами девушка развернулась и бросилась бежать прочь из дома, к коновязи. - Стой, Ингвильд, стой! Мириэн вскочила и побежала за дочерью, чья светлая коса мелькнула за углом дома. Ее собственная лошадь, расседланная, стояла в конюшне. Пока женщина возилась с седлом и упряжью, Ингвильд уже скрылась в облаке пыли на деревенской дороге. Поди, поймай ее! Но Мириэн не собиралась сдаваться, взобравшись в седло, она помчалась за дочерью. Ингвильд свернула с дороги и углубилась в холмы. Здесь следовало ехать осторожно - то там, то сям попадались норы сусликов и камни, и лошадь могла споткнуться и захромать. Но Ингвильд почти не сбавила скорости - так она стремилась добраться в гостеприимный дом альвов, ставший для нее дороже родного. Но случай - или Валар - или сама земля Рохана хранили ее - лошадь скакала вперед, счастливо избегая препятствий. Но ее матери повезло куда меньше - правая нога ее лошади попала прямо в сусличью нору. Она оступилась и сбросила с себя всадницу. Мириэн упала удачно - лишь ушибла бок и бедро, и в пылу погони сначала даже не заметила боли. Но гнаться дальше было невозможно - лошадь сильно повредила ногу и теперь жалобно ржала. Идти вперед? Вернуться назад - просить помощи в деревне? Мириэн прошла несколько десятков шагов в том направлении, в котором скрылась Ингвильд, когда услышала неподалеку голоса... Мириэн не сразу поняла о чем они говорят – в смятении от досады и боли, она лишь расслышала родную роханскую речь и уже собралась было позвать на помощь, глядя как хромает ее кобыла, то и дело припадая на переднюю ногу. Голоса стихли - похоже, говорившие услышали ржание лошади. Она подошла ближе - обычно эти холмы были пустынны - кто бы это мог быть? Охотники? Путники? Хотя кого могла заинтересовать их маленькая небогатая деревенька... -Перебить всех? Ты не ошибся? Зачем бы это мастеру Саруману? - мужчина говорил в полный голос, не таясь. Конечно, холмы ведь обычно пустынны. Мириэн остановилась, пораженная словами про убийство. Пока она собиралась с мыслями, заговорил другой мужской голос: - Ты что, плохо слышишь? Да, всех. Подожди! Ты не слышал - кажется, лошадь заржала... - Наверное, наша, - как будто в подтверждение этих слов, и правда, где-то неподалеку от Мириэн заржала чужая лошадь. Мириэн затаила дыхание. Ее лошадь удалялась все дальше и дальше в холмы, если Боги будут милостивы, может, эти люди ее и не услышат. Но кого они хотели убить? О ком они говорили, поминая имя Сарумана? Женщина набралась сил и смелости и стала осторожно красться на голоса, то и дело нагибаясь, когда ее прикрытие - высокие валуны, почти с человека ростом, внезапно становились ниже. - Убить всех? И девчонку тоже? - переспросил снова голос. - Ее-то зачем? Она не альв, и навряд ли они ей что-то рассказывали, не дураки же они, в конце концов. Хватит с нее того, что ей придется на это глядеть. Альвы! Девчонка! Мириэн задохнулась. Ингвильд не врала и не сошла с ума... Но... убить?. - И ее. Свидетелей нельзя оставлять, - произнес второй голос. - Жалко... - Если не выполнишь повеление господина Сарумана - жалость понадобится тебе самому. - И вообще, зачем убивать? Выгнали бы их - и дело с концом... - Дурак. Король почти согласился дать войско - сын уговорил его. Господину Саруману это не нужно. Убить - и дело с концом. А после - пусть ищут ... альва в лесу... - человек рассмеялся. Второй, чуть погодя присоединился к нему, но по его смеху чувствовалось, что не особенно охотно. - Их там четырнадцать вроде как, одна из них женщина, - сказал он. - Если то, что я слышал о альвах правда, одному мне не справиться. Они выше меня, да и в плечах пошире будут. Мне нужны доверенные люди, сколько сможешь дать, иначе в лесу будут искать нас с тобой, а если они до Сарумана доберутся, то и его тоже. - Люди будут, сегодня вечером. Но ты должен помнить, что приказал господин - главное убить двоих, что носят пряжку на плащах в виде звезды, какая бывает у людей из Мундбурга. Эркенбрас сказал, они говорили с королем, значит, они главные. - Запомню. Главное, чтобы мне дали рассмотреть эти самые звезды... А ежели они без плащей? Второй выругался так, что Мириэн, не будь она так напугана, покраснела бы от столь бранных слов. - Не прикидывайся дураком! Один из них высокий, рыжий, Эркенбрас говорил, у него нет правой кисти. Второй с длинными черным волосами ниже плеч. Надеюсь, теперь узнаешь? - Хм, ну с калекой я справлюсь, и со вторым тоже. Хорошо, у меня больше нет вопросов. Сейчас поедем к пастухам, побудем с ними, потом вечером, когда прибудут твои люди, я уеду в охотничий домик. Мириэн стояла ни жива, ни мертва. Бедная ее девочка! Она знала, знала, что альвы принесут ей еще беду, чувствовала это с тех пор, как пропал сын... Но что же теперь делать? Охотничий домик! Теперь понятно, где искать Ингвильд. Здесь она на полпути к домику... Пожалуй, уже нет смысла возвращаться за другой лошадью - к вечеру она доберется туда и пешком. В это мгновение ее кобыла вновь заржала. - Это уже точно не наша лошадь! - громко воскликнул первый голос. Мириэн испуганно завертела головой, пытаясь найти укрытие, но вокруг не было ни деревца, ни хотя бы ямы. Она не успела пройти и нескольких шагов, как увидела, как из-за ближайшего холма показались два человека. Мириэн бросилась бежать... - Стой! Кто ты! Стой! - кажется, это был "жалостливый" собеседник. Но Мириэн почему-то не хотелось доверять его жалости. Однако, далеко уйти она не смогла. Преследователи нагнали ее, и один из них рывком схватил ее за руку и заставил остановиться. Мириэн рванулась, но хватка была слишком сильной. - Кто ты? Что ты слышала? - спросил первый. Она молчала. И тогда заговорил второй: - Это была ее лошадь - тогда первый раз. Она слышала все, - говоря, он вытащил из ножен кинжал. Она снова рванулась изо всех сил и снова потерпела неудачу. Человек с кинжалом вдруг резко дернул ее за косу вниз и быстро взмахнул клинком, перерезая горло. Женщина захлебнулась собственной кровью. -Свидетелей не оставлять, - сказал убийца, вытирая кинжал о траву. - Едем! *** Ингвильд мчалась без оглядки - и вот, наконец, впереди замаячил охотничий дом. Вскоре она увидела и Маэдроса, который нетерпеливо расхаживал вдоль ворот, видимо ожидая ее - она обещала приехать еще утром, но дела по дому и разговор с матерью задержали ее. Подъехав ближе к воротам, Ингвильд спешилась и бросилась к нему бегом, стараясь сдержать слезы от испуга. Ей казалось, что она никогда не доберется сюда. - Что случилось? - он встревожено заглянул ей в лицо. - Тебя кто-то обидел? - Матушка... она не хотела меня отпускать сюда... Я ей все рассказала, она вначале не поверила, а потом разозлилась и запретила мне сюда ехать. Я сбежала, она погналась за мной, - Ингвидльд испуганно обернулась. - Наверное, она совсем скоро приедет сюда, если только не повернула с пол дороги! Дагред! - она прижалась к нему.- Не дай ей увезти меня! Пожалуйста! Он слегка отстранился. - Ты... и правда, готова бросить мать... ради меня? Покинуть родину? Я не смогу предложить тебе дворца с чудесными сокровищами или даже просто спокойной жизни, - тихо сказал он. Ингвильд отчаянно закивала. - Мне ничего не нужно! Зачем мне дворец? Зачем мне спокойная жизнь? Если тебя нет рядом! Ты, должно быть, околдовал меня, но теперь уже поздно думать о том, что было! - она крепко прижалась к нему. - Ты не думай, я все умею делать по дому, и шить умею, и вышивать... я буду хорошей хозяйкой! - Меньше всего меня волнует твоя хозяйственность, - улыбнулся он. - Ты знаешь, что у альвов всю еду, не считая хлеба, готовят мужчины? Но... - он снова стал серьезным. - Разговор с твоей матерью беспокоит меня. Я так понимаю - она не захочет нашего брака. Я боюсь не за себя, а за тебя. Как ты переживешь ваш разрыв? Она ведь может... даже проклясть тебя! - Пусть! У нас говорят, что проклятие матери - не проклятие и никогда не сбывается! Я не уйду, я тебя не оставлю. В конце концов, она смирится с тем, что я хочу свой дом и свою семью, и простит. И кто знает... может, увидев тебя, она перестанет гневаться! - Что ж, если ты так думаешь... Но не будем отвечать на вопрос раньше, чем он будет задан. Идем в дом. Стражи предупредят нас о гостях. День прошел спокойно - мать Ингвильд так и не приехала, правда, девушка наотрез отказалась возвращаться домой: она боялась, что мать ее больше не отпустит уже или ей не удастся сбежать. Маглор, конечно же, был против подобного. - Майтимо, ты действительно лишился рассудка? Это же низко - ты фактически похитил девушку из дома, да еще против воли ее матери! Если она приведет сюда воинов и нас выставят за границу степи, они будут правы! Вспомни, как сурово карались те, кто брал в жены наших нисси без дозволения родни! - сказал Менестрель брату так, чтобы никто больше их не слышал. - Ты говоришь глупости! - глаза Маэдроса вспыхнули гневным огнем. - Разве я к чему-то принуждаю Ингвильд, разве я держу ее против воли? Если я сейчас выгоню ее домой... боюсь, будет только хуже. По крайней мере, для нее. И для меня, - добавил он совсем тихо. Маглор покачал головой. - Да что с тобой, Майтимо? Ты всегда был благоразумным, вот уж я никогда бы не подумал, что ты можешь потерять голову от любви за одну неделю! Ты еще унат нарушь, брат, тебе только это и осталось для полной красоты! - Маглор теперь тоже начал злиться, и последнее предложение было сказано громче, чем он хотел, и сидящая неподалеку Альдалотэ вскинула голову и с удивлением поглядела на братьев. - Ты совсем сошел с ума! - Маэдрос вскочил и грохнул левым кулаком по столу. - В чем ты меня подозреваешь? Что я, как орк, возьму женщину на ночь, а потом прирежу? Я возьму Ингвильд в жены, по всем законам эльдар - понятно? И никто нам не помешает! Маглор опешил от таких слов, но потом насмешливо улыбнулся. -Смотри, братец... Как бы ее мать не взяла примера с другого родителя, что не хотел отдавать дочь, и не потребовала у тебя... Сильмариль! - Да что ты... - Маэдрос двинулся к брату и неизвестно, что случилось бы дальше, если бы в дом не заскочил воин с криком: - Тревога! -Мама! - пискнула Ингвильд. Маэдрос кинул на нее недоверчивый взгляд, а потом обернулся к вбежавшему эльфу: - Что там такое? -Дом окружен. Люди. Много и с оружием. Они приближаются скрытно. И явно не с добром. Маэдрос и Маглор тут же забыли о ссоре и бросились за оружием. Ингвильд затряслась от страха, Альдалотэ побледнела. Маэдрос подошел к ним, пристегивая меч к поясу. - Спрячьтесь, обе, и чтобы ни звука! Живо! - Сколько их?- спрашивал Маглор у эльфа, предупредившего об опасности. - Больше четырех десятков. Они не похожи на людей короля. - Может, грабители? - с сомнением сказал Маглор. - Грабители? Нет, сомневаюсь, лорд Макалаурэ. - Хватит препираться! - рявкнул Маэдрос. - Кано, возьми с собой нескольких воинов и оставайтесь в доме. Остальные за мной. Маглор ничего не сказал, только молча подчинился. Маэдрос один вышел на крыльцо, положив руку на эфес меча, готовый в любую минуту выхватить его. - Пусть тот, кто пришел сюда со злом, знает - даже сотне не совладать с сыновьями Феанора! И что настоящие воины не таятся в тенях, как сауроновы крысы. Они выходят открыто и бьются открыто! Никто не ответил ему, только в воздухе свистнула стрела и вонзилась в дверь рядом с головой Маэдроса. Он не стал искушать судьбу и отступил за дверь, сочтя стрелу достаточным ответом. - Погасить все огни, потушить все лампы! - крикнул он. Эльфам свет не так уж нужен, а врагам-людям это будет мешать. Если они принесут факелы с собой, то сами станут хорошими мишенями. - Лучники - к окнам! - закричал он. - Стреляйте! Лучшие лучники из их воинов и вместе с ними Эльрохир, который тоже отличался немалым искусством в стрельбе, тут же выполнили приказ. Вскоре белоперые эльфийские стрелы нашли себе жертв, и воздух наполнился воплями боли. Но и враг не дремал. Для того, чтобы попасть в крышу дома, не нужен был ни свет, ни особая меткость... Несколько огненных всполохов прочертили темное небо и подожженные стрелы застряли в соломенной кровле, которая быстро занялась огнем. - Проклятье! - выкрикнул Маэдрос. - Кано! Кано, уводи Ингвильд и Альдалотэ! Эльрохир, Карнилас и Альквэ остаются со мной, другие пусть следуют за Маглором. - Оставить вас одних? И не подумаю! - возразил Маглор. - Делай, что тебе говорят! - Маэдрос с силой толкнул брата к двери, которая вела на кухню. Маглор помедлил лишь секунду, но потом, молча дал знак воинам и скрылся во мраке. Маэдрос, Эльрохир и еще двое эльфов остались одни. - Надо отвлечь их внимание от Макалаурэ, - заговорил Маэдрос.- Я не вижу другого выхода, кроме как вырваться через передний вход и привлечь их внимание к себе. Есть возражения? Все молчали - спорить с Маэдросом никто не решился. - Хорошо, тогда вперед! Нам не впервой сражаться во тьме и почти в одиночку! Маэдрос схватил одно из тонких поленьев, приготовленных для растопки очага, обмотал его первой подвернувшейся под руку тряпкой, поджег от кухонного очага... Привлекать внимание - так уж привлекать! Пусть летят, как бабочки на свет. Но... проклятие! Или факел - или меч. Не все сразу. - Дай мне, - Эльрохир протянул левую руку к факелу. Маэдрос несколько мгновений колебался - он не привык ставить других под удар, но подумал, что в качестве бойца будет полезнее, чем в качестве бессильной мишени и отдал факел. Они выбрались на крыльцо, прикрываясь щитами. Несколько стрел свистнули в воздухе, воин сбоку вскрикнул от боли - теперь, в свете факела, они представляли собой неплохую мишень. Маэдрос присмотрелся - вон они, темные тени среди деревьев. - Вперед! - крикнул он и бросился к теням... Несмотря на численное превосходство врагов, бой не продлился слишком долго. Видевшие в темноте не хуже сов эльфы быстро нашли мишени для своих стрел и смогли избежать ранений. Но Маэдросу нужно было больше. - Одного оставить в живых, я должен расспросить его кое о чем! - велел он. В живых эльфы оставили двоих - одного намеренно, другого случайно. Маэдрос, который никогда не отличался милосердием к врагам, не обращая внимания на боль пленника, поднял его за ворот с земли. - Кто тебя послал? - спросил он медленно, разделяя каждое слово.- Говори, и я не убью тебя. Человек с ужасом смотрел на него, но молчал. - Говори! Ну! - Маэдрос встряхнул его. Человек вновь не произнес ни слова, только хрипло дышал. Маэдрос разжал кулак. Человек упал на землю и лежал неподвижно, даже не делая попыток подняться. Маэдрос занес над ним меч... - Нет! Саруман, Саруман! Это все он, он! - человек закрыл голову рукой. - Так я и думал, - сказал Маэдрос подошедшему Маглору. - У тебя все? - Я не видел, чтобы кто-то смог бежать, - ответил его брат. - Что будем делать с пленными? - Возьмем в Эдорас. Король должен узнать. Маглор поглядел на двоих пленных и поджал губы. - Надеюсь, это изменит его мнение, - сказал он. - Отправимся в Эдорас с рассветом. Пока мы дождемся посла от этого адана, наступит другая Эпоха. А эти...- Маэдрос кивнул в строну нападавших. - Послужат доказательством нашим словам. Глаз с них не спускать! - приказал он. - Если сбегут, пеняйте на себя, в эти дни я не склонен к милосердию. И не смотри на меня так, Кано. С этими словами он развернулся и направился к дому. Едва рассвело, эльфы, с двумя связанными рохиррим, направились в Эдорас. Маэдрос был полон решимости на этот раз не покидать королевского чертога, пока Фолька не согласится идти на войну. На этот раз Маглор был с ним полностью согласен. Ингвильд им пришлось взять с собой - Маэдрос рассудил, что отправлять девушку одну, пусть даже домой - опасно, а здесь, рядом с ним, она будет в безопасности. Потом, когда посланцы из Ривенделла получат ответ, который их устраивает, он сам отвезет ее домой - все же он не хотел увозить Ингвильд без ведома ее матери, правда, даже в случае родительского гнева, отступаться он уже не собирался. Когда путники, наконец, достигли Эдораса, Маэдрос, взяв с собой только Маглора, Эльрохира и еще пять воинов да Сарумановых прихвостней, оставил остальных в городе и направился в Золотой Чертог. Стражи у королевских врат преградили, было, послам дорогу, но навстречу эльфам вышел Фольквин. Он в изумлении взирал на связанных соотечественников и на эльфов, чья одежда была в крови. - Пока король размышлял, нас хотели убить, - сказал Маэдрос, пропуская все выражения учтивости и приветствия. - Этих мы пощадили - но лишь для того, чтобы никто не подумал, будто мы лжем - мы уже убедились, как в ваших краях относятся к нашему народу. - Пойдемте за мной, сразу к королю, - кивнул Фольквин, более ничего не спрашивая Они вновь вошли в уже знакомую тронную залу. Король сидел на троне, разбирая жалобы своих подданных. В чертоге толпились люди, которые расступились перед эльфами, многие при этом делали знаки против дурного глаза. Фолька нахмурился, увидев процессию. - Я приказал вам ждать. Альвы всегда так наглы, когда просят о помощи? - Мы ждали, - Маэдрос говорил спокойно и только хорошо знавшие его видели, какой гневный огонь скрывается под этим спокойствием. - Мы ждали, как и было уговорено, мы не причинили ни малейшего вреда ни людям, ни коням Рохана и что же? На нас напали, предательски, ночью! Подожгли дом, где были и женщины. - Что?! Это правда? - король обратился к сыну. Тот покачал головой: - Я не знаю, но я сейчас же пошлю всадников проверить. - Посылай! - Вот этот человек - твой подданный и слуга мага Сарумана, если он говорит правду - может рассказать тебе лучше, - Маэдрос вытолкнул вперед пленника, который, не удержавшись со связанными руками, упал на пол. - Поднимите его! - двое слуг по приказу короля подхватили пленника под руки и поставили на ноги. - Это правда? - Да! - выкрикнул тот. - Я не виноват! Мне приказали! - Кто приказал? - Саруман, - нехотя выдавил пленник. - Разве твой король - Саруман, если ты убиваешь по его приказу? - Саруман - друг Рохана. Ты приказал нам повиноваться ему. - Но он еще не король... Он ищет этого титула? Это предательство! Люди в зале зашептались, пораженные новостями. - Он говорил, - пленник, кажется, решил смягчить свою участь полным признанием, - что альвы - враги рохиррим, что они хотят вовлечь нас в войну, которая погубит весь Рохан, тогда как он, Саруман, хочет мира для нашей земли. - И он решил добиваться мира, убивая посланцев? Но Владыка Черной Земли - древний наш враг, враг нашего союзника - Гондора. - Он говорил, что хочет мира... Я больше ничего не знаю! - отчаянно воскликнул пленник. - Я только выполнял приказы! - Так, - сказал король, глядя на Маэдроса, - сейчас вернутся те, кого послал мой сын... После этого я приму решение. Пока же - примите гостеприимство моего дворца. И знайте - я не убиваю послов, будь они даже послами Черной Земли! Маэдрос коротко поклонился в знак благодарности. - Если король позволит, - сказал он, - я отправлю кого-нибудь за теми нашими спутниками, что ждут в городе у Золотого Чертога. Они волнуются и не знают, что с нами. - Позволю. А этих, - король указал на двух связанных. - Посадить под стражу, пока не вернутся воины моего сына. А гостям я пока могу предложить, кроме крова, и стол, - он дал знак одному из своих приближенных. Высокий широкоплечий роханец поклонился Маэдросу и его спутникам. - Меня зовут Фребранд. Следуйте за мной, - сказал он. Слуга короля провел эльфов по широкому открытому коридору, с которого был виден почти весь Эдорас, поля у подножия холма и далекие Белые Горы, в небольшой зал, где полыхал камин, несмотря на лето, и стоял широкий стол, который уже был накрыт белой скатертью с вышитыми на ней конями. Слуги накрывали на стол. С другой стороны зала была еще одна дверь, она отворилась и в нее вошел другой воин - совсем молодой. - Принц Фольквин желает присоединиться к вам за трапезой, - сказал он с поклоном, - и ваши спутники с минуты на минуту будут здесь. Вскоре в зал и вправду вошел Фольквин. Он был один и без оружия. - И наследник трона Рохана не боится, что альвы его заколдуют? - поинтересовался с улыбкой Маэдрос, заметив это. - Против колдовства меч не поможет, - тоже с улыбкой, ответил сын короля. - Да я и не считаю, что альвы нам враги. В отличие от отца, я вслушивался в старые предания. И Саруману не верю. Не зря же его имя - Курунир - значит на нашем языке "Коварный Язык". - Вот как? - Старший феаноринг улыбнулся. - На нашем языке - наречии древнего Запада это означает "Искусный Ум". - Вот только, похоже, часто этот "искусный ум" обладает "коварным языком", - добавил Маглор. - Хотел бы я знать, зачем ему принимать сторону Черного Владыки? Уж не мы ли тому причиной? Маэдрос обернулся и хотел что-то ответить, но тут двери в зал распахнулись снова и в него вошли спутники эльфов. Самой последней зашла Ингвильд. Глаза у девушки были широко распахнуты от изумления, а, увидев принца, она поклонилась ему и поприветствовала на родном языке. Фольквин, не менее удивленный, смотрел на роханку. - Дева из моего народа - с вами? - проговорил он, глядя на Маэдроса. - Да, - ответил тот. - Ингвильд пришла к нам в гости перед тем, как на нас напали. - Кто ты? Кто твои родители? Где ты живешь? - спросил Фольквин. Ингвильд с испугом посмотрела на Маэдроса, словно ожидая от него поддержки, и ничего не ответила. Маглор насторожился и обменялся встревоженным взглядом с Альдалотэ. Он все равно считал, что Маэдрос допускает ошибку, и знал, что ни в одном уголке Средиземья не примут благосклонно то, что чужеземец увозит невесту без благословения и дозволения родителей. - Что с тобой? - спросил принц и в лице его проявились признаки гнева. - Или тебя уводят против воли? - он метнул взгляд на Маэдроса. - Нет, нет, - поспешила ответить Ингвильд. - Я сама этого захотела, - она снова поглядела на Маэдроса, который все это время молчал и смотрел на Фольквина. Маглор заметил, что брат готов в любой момент схватиться за меч, и потому поспешил сам вмешаться. - Девушка тут по своей воле, - сказал он. - Но, боюсь, ее мать против. Она сбежала из дома, и мы с братом не можем заставить ее вернуться туда. Маэдрос выпрямился и посмотрел на Маглора так, что брат вздрогнул, но тут же послал ему осанвэ: " Прошу тебя, Майтимо! Не сходи с ума, мы же все можем потерять, и все что мы сделали, пойдет прахом! ". "Ну и зачем было все рассказывать? Мы бы сами все уладили, а сейчас!" Но брат был не совсем неправ. Все висело на волоске, сыграть за них или против могла любая мелочь. Маэдрос заставил себя успокоиться. -Мы собирались отправиться к матери Ингвильд после того, как решим свои дела здесь. -Не по закону поступает тот, кто идет против власти родителей. И уводить сыновей, а тем паче - дочерей из их дома без согласия родичей - проступок и проступок тяжкий, - сказал Фольквин. - Но здесь я верю вам и не думаю, что альвы поступят против закона и совести, - он твердо взглянул в глаза Маэдросу. Маэдрос ничего не ответил и взгляда не отвел. Он чувствовал, как в его душе снова кипит гнев, ведь даже если мать Ингвильд и выгонит его с метлой, он от девушки не откажется и увезет ее. - Еще серьезнее проступок, когда поступают против воли сердца, - медленно проговорил он. - Люди не умеют этого ценить, а мы - умеем. Во всяком случае, я. Представь себе почти десять тысяч лет одиночества. Ну, сможешь измерить разумом эту бездну времени? Фольквин лишь покачал головой. - Разумеется, не могу. Потому что мы разные - альвы и люди. И потому-то... что ж, это ваше дело. Если все происходит добровольно - я не могу воспрещать или удерживать. Но все же, надеюсь, вы уладите это дело полюбовно. А пока - ждите здесь. Скоро все решится. Принц встал и покинул комнату. - Еще раз вмешаешься в мое дело, Кано, я за себя не отвечаю, - сказал на квенья Маэдрос, уверенный, что кроме брата и Альдалотэ его никто не поймет. Тем временем слуги накрыли на стол, но никто и не подумал притронуться к еде. Все напряженно ждали, когда вернутся посланцы Фольквина и что же, наконец, скажет король Фолька. Маглор только вскинул брови и хмыкнул, как бы говоря: "Буду вмешиваться, когда посчитаю нужным", но ничего не сказал. Прошло несколько часов, день близился к вечеру, когда дверь открылась. Это был тот же Всадник, Фребранд, что привел их сюда. Они вновь вошли в тронный зал и увидели на лице короля тревогу. Он заговорил первым: - Все так, как вы и рассказывали. Дом сгорел дотла, вокруг него валяются трупы убитых. На их снаряжении нет опознавательных знаков, но их узнали, это - слуги Сарумана. Не знаю, зачем он это сделал... но теперь я перед вами в долгу - на моей земле вам нанесено оскорбление и ущерб. Потому назовите виру, которую вы хотите получить, и вам будет уплачено. - Единственная вира, которую мы хотим, это войско, государь, - ответил Маэдрос.- Он нам нужнее золота, серебра и коней. За ним мы проделали огромный путь, за ним мы пришли. Большего нам и не нужно - Войско... Да, я уже почти решил согласиться на этот союз, когда Саруман решился на это самоуправство. И теперь я только крепче уверился в том, что война необходима - семена лжи и предательства уже проникли сюда. Черный Владыка не дремлет. Да, я дам вам войско, но при одном условии. При условии, что владыка Мундбурга, наш союзник и сюзерен, не будет против. Я пошлю туда гонца. Это решение окончательно. Маэдрос поклонился. - Что ж, это лучшее, на что мы могли рассчитывать. Мы отправимся на запад, но один из наших воинов останется здесь, чтобы принести твой ответ. Король кивнул. - Как вы пожелаете. Можете быть уверенными, что ваш посланник ни в чем не будет нуждаться, и мы будем принимать его как гостя. Маэдрос, впервые за весь день, улыбнулся, и эта улыбка озарила светом его лицо. - Благодарю тебя еще раз, государь. Пусть этот день станет днем, когда дружба между нашими народами - альвами и людьми, возродится вновь. Ведь когда ты мы почитали друг друга братьями и родичами, и поверь, эльфы этого не забыли. С этими словами эльфы еще раз поклонились королю - хоть и коротко, но учтиво, и покинули Золотой Чертог. - Теперь осталось уладить только одно дело, - сказал Маэдрос, улыбнувшись Ингвильд. - Я не отступлюсь, даже если твоя мать будет против. Все зависит только от тебя - Хорошо, - прошептала девушка. Ее мать, принц Фольквин - она так испугалась, когда он заподозрил Дагреда в похищении! Не за себя - за него. Но... и за себя тоже, она бы не смогла теперь без него жить. Но что же будет, если мать не отпустит ее? Сердце Ингвильд разорвется надвое... Они не стали дожидаться утра - всем хотелось уладить дело поскорее. Фольквин предлагал им эскорт - наверняка, Саруман не оставил своих замыслов - но Маэдрос отказался - это была лишняя помеха быстроте, а с любыми слугами Сарумана они управятся - если там не будет целого войска. Через два часа быстрой езды, когда солнце уже садилось, они достигли дома Ингвильд. Она немного помедлила на пороге, но решительно открыла дверь. Однако в доме было пусто и тихо. Ингвильд обежала весь дом, зовя мать, но никто не вышел навстречу. Она посмотрела конюшню, но лошади так и были не кормлены и не поены. И кобылки матери не было - судя по всему, она так и не вернулась домой. - Ее нет, Дагред,- испуганно произнесла Ингвильд. - Похоже, она не возвращалась. - Может, вышла к соседям, - неуверенно предположил Эльрохир. - Нет. Лошади в конюшне, ясли пусты, у них нет свежей воды. И ее лошади нет. Она не возвращалась, Дагред! Вдруг... о, вдруг с ней что-то случилось? - воскликнула она. - Ведь это все будет моей виной! - Она ехала за тобой... если что и случилось - то по дороге, - озабоченно сказал Маэдрос. - Может, просто лошадь захромала? Что ж... темнота нам не слишком мешает, хотя... Эльрохир, ты сможешь найти следы ночью? - Можно... - с сомнением в голосе отозвался Эльрохир, - хотя лучше бы дождаться утра. Но если вы с Ингвильд настаиваете... - Это же моя мать! Я тоже поеду! Не хочу ждать утра! Я поеду одна, если нужно! - воскликнула девушка. - Если лошадь захромала, она даже пешком могла прийти назад домой! Уже прошла ночь и целый день и снова ночь наступает! - Ты останешься здесь и будешь ждать, - твердо заявил Маэдрос, беря ее за руку. - Тише, не кричи так. Найдется твоя матушка, не переживай. Я поеду с Эльрохиром. Кано, ты тоже поедешь со мной. Альдалотэ, думаю, останется, верно? - Конечно, - мягко сказала эллэт. - Милая Ингвильд, идем в дом. Мы не поможем, только помешаем. А Кано сообщит мне новости сразу же, как только они что-нибудь найдут, верно, Кано? - Конечно, - Маглор улыбнулся, но в душе он чувствовал тревогу. Прошло слишком много времени, а вокруг их дома, во всяком случае, до нападения, болтались эти проклятые слуги Сарумана. Хотя была надежда, что мать Ингвильд просто решила не возвращаться, пока не найдет дочь и кто знает, куда завели ее поиски. Эльрохир в наступающих сумерках осмотрел лошадиные следы, ведущие от дома Ингвильд к их временному пристанищу. Стояла самая жаркая пора, дожди в это время шли не чаще одного раза в неделю. Ехать к охотничьему домику было удобнее всего сначала по деревенской дороге - значит, отдельные следы следует искать после того, как лошади свернули в холмы... Они быстро дошли до конца дороги и увидели два свежих лошадиных следа. К счастью, в ту сторону, видно, ездили нечасто, и других следов не было. След привел их в каменистые холмы. Некоторые камни были настолько высоки, что за ними мог спрятаться даже Маэдрос, стоя во весь свой рост. - Глядите, вот следы еще... тут было, по меньшей мере, три всадника - подковы разные... - проговорил Эльрохир, нагибаясь. - А вот этот след ... Странный... словно лошадь постоянно спотыкалась и падала... И тут они услышали тихое ржание где-то неподалеку. - Кажется, нашли, - сказал Эльрохир. - Ржет как от боли. Ранили лошадь, а что же случилось с всадником? Маэдрос, ничего не отвечая, быстро зашагал на звук. Остальные поспешили за ним и вскоре увидели темную лошадиную фигуру на земле. - Похоже, она повредила ногу, - сказал Эльрохир после быстрого осмотра животного. - Значит, мать Ингвильд ушла куда-то пешком. Вот и ее следы! Забыв о животном, все отправились по новому следу. Но идти им пришлось недолго. -Пахнет кровью! - сказал Эльрохир, втянув воздух, а вскоре они увидели на земле нечто длинное и темное, и это не было камнем... -Проклятие! - Маэдрос сжал кулак. - Мы опоздали... Он осторожно приподнял тело с земли. Голова мертвой женщины запрокинулась назад и ужасная рана теперь была на виду. - Ничего не говори им, Кано! Лучше ей узнать, когда я буду рядом... - он осторожно взял труп на руки, и они медленно отправились назад. - Добей лошадь! - приказал он одному из воинов. Эльф удивленно посмотрел на Маэдроса - похоже, он был ошарашен этим приказом. - Ласто из синдар, Майтимо,- сказал Эльрохир. Маэдрос поджал губы и бережно положил тело на траву. Маглор схватил его за руку, когда увидел, что тот потянулся за мечом. - Отпусти, братишка, - мягко сказал Маэдрос. - Вспомни, сколько раз нам приходилось это делать - она мучается. Так будет лучше. Маглор выпустил руку брата и тот нанес один точный удар в шею. Животное затихло. Маэдрос вновь взял труп на руки, и они отправились в обратный путь, даже не сговариваясь, замедлив шаги. Никому не хотелось нести такие вести. Но как бы медленно они не шли - конец пути все же настал. Небо на востоке начало светлеть - приближался рассвет. С первым лучом солнца Маглор отворил дверь. Альдалотэ выбежала ему навстречу, но ничего не сказала - она и так поняла, что произошло. Маэдрос прошел мимо нее в дом, все еще держа на руках тело Мириэн. - Где Ингвильд?- тихо спросил Маглор. - Заснула. Что же теперь будет? Бедная девочка, она сказала мне, что осталась совсем одна - ни родителей, ни брата... Маглор хмуро посмотрел вслед Маэдросу, но Альдалотэ сжала его руку. - Нет, Кано, нет. Оставь... *** Мириэн похоронили по обычаю рохиррим, в небольшом кургане, недалеко от дороги, где уже высилось несколько таких же. Ингвильд, убитая горем, не разговаривала ни с кем, даже с Маэдросом, не ела, и Альдалотэ с трудом удавалось заставить ее хотя бы пить воду Вечером, после похорон, Маэдрос с братом и Эльрохир сидели в горнице. Альдалотэ увела Ингвильд спать и та подчинилась все так же молча. - Что делать? - Маэдрос вцепился пальцами в край стола. - Эльрохир, ты - целитель и знаешь людей лучше нас... - Не знаю, - покачал головой сын Эльронда. - Для печали еще не придумано лекарство - кроме времени. А ее гложет не только печаль, но и вина... - Мы не можем сидеть здесь вечно, - подал голос Маглор. - У нас есть иные обязанности... Нам нужно возвращаться в Ривенделл. Маэдрос хмуро посмотрел на него. - Я знаю, можешь мне про это не напоминать. Но без Ингвильд я не уеду. У нее, кроме меня, теперь никого нет... - сказал он, и добавил. - И у меня, кроме нее. Мы возьмем ее с собой. - Только если она захочет, Майтимо,- тут же отозвался Маглор. - Все же, если бы не ... ее мать была бы жива... Может, теперь она и не захочет покидать родной дом и останется тут. Может, это им к лучшему Маэдрос тяжело посмотрел на брата, но тот не отвел глаз. Если вспомнить про Лутиэн, то... Ему не хотелось терять старшего брата навеки. Некоторое время все трое молчали. Маэдрос сидел, прислонившись к стене, и смотрел в одну точку. Маглор понимал, что с ним происходит сейчас: он тоже чувствовал вину, ведь если бы он тогда не подошел к девушке, или уехал тот час же, ничего бы этого не было. - Майтимо, может все так и должно быть. Люди стали другими. И мы тоже стали другими. Сам посуди - ей будет лучше остаться дома, среди своего народа. А мы пойдем своей дорогой. Может, она и будет ненавидеть тебя, но ... Прошу тебя, Майтимо. Древние Дни давно прошли. Маэдрос повернулся к нему и необычайно спокойно произнес: - Что тебя так задевает, Кано? Скажи мне, брат, потому, что я перестал тебя понимать. У тебя есть Альдалотэ. Разве ты не счастлив с ней? Ты простил ее, едва она заговорила с тобой. А меня душило одиночество на протяжении всех этих веков, и теперь, когда ему все же положен конец, ты хочешь, чтобы я отвернулся и ушел, оставляя раны, которые никогда не исцелятся? - Я просто не хочу тебя терять, Майтимо... - Я понимаю. Но я устал быть всем щитом. Я больше не намерен быть им. Хочу жить, ты понимаешь? Не существовать - вначале ради Клятвы, потом ради сохранения того, что у нас есть. А жить - по настоящему. Довольно насилия над моим духом и телом. - Она умрет, рано или поздно, Нельо, она умрет. Но даже не смерть страшна - а старость. В конце концов, через несколько лет вам придется расстаться... И ваши дети... - Туор не умер, - раздраженно прервал брата Маэдрос. - На то была милость Валар. - Почему они не могут быть милостивыми к ней и ко мне? - А мы разве этого заслужили? Маэдрос ответил не сразу, но когда он, наконец, заговорил, его голос снова звенел от гнева: - Тогда я отдам им то, что они хотят! Обменяю, если надо, наследие отца на ее жизнь! С этими словами он встал и направился в двери. - Куда ты? - встревожено спросил Маглор. - К Ингвильд. Ингвильд не спала, и когда Маэдрос зашел к ней, она тут же обернулась. Он остановился на пороге. - Извини, я, наверное, не должен приходить, - проговорил он, но Ингвильд села и протянула ему руку. - Почему не должен? - спросила она, заговорив впервые за два дня. Маэдрос покачал головой. - Неважно, неважно, - он подошел к ней и сел на пол рядом с ее кроватью, беря ее за протянутую руку и прижимая раскрытую ладонь к своей щеке. - Не вини себя в том, что произошло. Если бы не Саруман, она была бы жива, ведь она совсем не пострадала, когда ее лошадь повредила ногу... - Почему мне пришлось делать выбор, Дагред? - прошептала девушка. - Почему? Я не могла выбирать между тобой и матерью, не могла бросить вас. Я была уверена, что она согласится, увидев тебя... Если бы я знала, что произойдет, я бы ... я бы остановилась, я бы подождала ее, я бы привела ее... - ее голос задрожал, и она расплакалась. Маэдрос поднялся, пересел к ней поближе и обнял ее. - Почему же ты не сказала ей все сразу, Ингвильд? - произнес он. - Хотя, я тоже хорош... Совсем голову потерял... Нужно было догадаться. И самому сразу же приехать. Вдруг Ингвильд подняла голову и со страхом посмотрела на него: - Ты же не оставишь меня здесь? Ты же не бросишь меня?! - Что? Брошу? - Маэдрос удивленно посмотрел на нее. - Что за глупости! Я от тебя и на шаг не отступлюсь, если только ты сама не прикажешь мне уйти... Девушка ничего не ответила, только прижалась еще сильнее. - Ты поедешь со мной на запад, за горы, - сказал Маэдрос. - И пока не закончится война, будешь в Ривенделле, в безопасности. А потом мы отправимся в Дорвинион...- Маэдрос умолк, потом добавил. - А теперь посмотри на меня, Ингвильд...- и, едва девушка подняла голову, феаноринг поцеловал ее и почувствовал, как крепко она обхватила его за шею, не желая отпускать... После этого разговора все было улажено. Эльфы собрали вещи, готовясь в обратный путь. Двоих слуг Сарумана, оставшихся в живых после нападения, король рохиррим приказал казнить - за угрозу жизни посланцам, отдавшимся под его покровительство. Ингвильд почувствовала удовлетворение, хотя оно и не могло затмить боль потери - убийцы ее матери погибли сами и ответили жизнью за жизнь. Король Фолька обещал присматривать за Саруманом в Изенгарде и не допускать, чтобы тот собирал воинство. Обратный путь в Ривенделл был простым и легким - орки еще не успели опомниться, ведь со времени падения Дол-Гулдура прошло не больше двух месяцев. *** Эльронд с некоторым удивлением встретил гостью. Маэдрос не стал перед ним таиться. В ответ его приемный сын сказал: - Не буду отговаривать тебя, ибо я сам - потомок таких браков. Но все же замечу: о том, что Лутиэн умерла - известно достоверно, а о Туоре лишь поют и никто не знает наверняка. - Не думаю, что у меня меньше решимости и отваги, чем у девы, пусть она и отважнейшая из дев, - ответил Маэдрос. - Что ж, мне остается лишь пожелать вам счастья. - Я был уверен, что ты поймешь меня, Эллэрондо, - ответил Маэдрос, улыбнувшись. - В отличие от моего брата. Если ты позволишь, мы отпразднуем свадьбу очень скоро. Я знаю, что это не по обычаям - меня впереди ждет война, откуда я, может, и не вернусь, но тем более я не хочу ждать. - Могу тебя понять, Майтимо, - кивнул Эльронд, улыбнувшись. - И снова желаю лишь счастья. Все, что тебе нужно сделать, это назвать день, а дальнейшее я возьму на себя. - Сколько времени нужно, чтобы приготовить платье невесте и свадебный пир? - Это смотря какое платье. Если расшить его жемчугом от Кирдана, сделать вышивку медленным крестом, то может понадобиться и год... - Не надо! - в притворном ужасе вскричал Майтимо. - Достаточно просто платья... - Хорошо, хорошо, - улыбнулся Эльронд. - Я всего лишь пошутил, я понимаю, что вам лучше поскорее... Тогда - две недели. - Договорились. *** Маглор, хоть и обиженный на брата, все же не мог не порадоваться за него: Маэдрос светился от счастья и все раздумывал, чтобы такого подарить своей будущей жене. В семье Феанора принято было, чтобы жених сам делал подарок - чаще всего какое-нибудь украшение, но Маэдрос давно забросил ювелирное дело, еще с тех пор, как их изгнали в Форменос, а потом и вовсе перестал этим заниматься - с тех самых пор, как лишился кисти... Правда, Альдалотэ была немного хмурой - она часто бывала с Ингвильд и понимала, что девушка еще не отошла от боли потери. - Мне кажется, ей хочется, чтобы все было тихо. Она мне говорила, что в Рохане траур носят больше сорока дней, а потом еще год траур носят в сердце... - обмолвилась как-то раз она Маглору - Сорок дней пройдет как раз ко дню свадьбы... - А что касается тишины - все зависит от нее. Можно сделать так, что присутствовать будут только родичи - а нас немного осталось... *** - Ингвильд, - сказал Маэдрос, - я знаю, что тебе не хочется шумного праздника. Думаю, достаточно будет, чтобы присутствовали наши родичи - Макалаурэ и Альдалотэ, Эллэрондо и его дети, и Артанис с мужем. И друзья Эллэрондо - Лаурванэль и Эрестор. Ты согласна? - Хорошо, пусть будет так, - тихо сказала Ингвильд. - И еще... Это не обязательно, но на свадьбах на нашей родине за морем, в Валиноре, часто бывали и майяр и даже сами Валар. Один из них присутствует здесь - это Олорин. Это... считалось почетным, а еще говорили, что в таком случае брак обязательно будет счастливым. Позовем и его? - Как хочешь, - ответила девушка. - Вот и хорошо, - Маэдрос легко коснулся губами ее щеки. - Ой, я совсем забыла, а как же... У меня ведь нет другого платья, кроме этого, в котором я уехала! А так не подобает... у нас говорят, что замуж надо выходить только в новом - иначе удачи не видать. - Я уже обо всем позаботился. Мастерицы Эллэрондо сошьют тебе красивое платье. - Что ж я за невеста такая... Ни приданого, ни дома, ни даже платья... - она вдруг заплакала. - Не плачь, любимая, не нужны мне ни приданое, ни дом, нужна только ты сама. Он вновь поцеловал ее, на сей раз в губы, и на эти несколько мгновений она забыла все свои печали. *** Когда, наконец, пришел назначенный день, все прошло тихо и скромно. Маэдрос и Ингвильд произнесли слова по обычаю, принятому у эльдар Валинора и их обеты скрепил благословением Гэндальф. - Сегодня на твою долю стало одной Клятвой больше, - сказал, с улыбкой, Маглор брату, когда вся церемония закончилась. - Только вот от этой клятвы точно не сбежать и не освободиться. Это тебе не Сильмарили возвращать. - Ты был бы не собой, если бы не сказал этого, Кано, - тоже с улыбкой ответил Маэдрос. - Но я сегодня не настроен на тебя злиться, уж прости. Маглор покачал головой. - Я бы удивился, ответь ты иначе, Нельо, - отозвался Менестрель и приобнял брата за плечи. - А пока пожелаю тебе только одного: сохранить свое сокровище навечно, пусть это и кажется сейчас таким несбыточным, но кто знает? Олорин тут, и он благословил ваш союз. Может, Владыки Запада нас простили... Альдалотэ здесь, ты перестал быть одиноким ...Помнишь, как тебя называл Морьо, за твое отношение к женитьбе? - Помню, как он получал за это по ушам, - рассмеялся Маэдрос. Маглор тоже засмеялся: -И я помню... Но что же я... отвлекаю тебя, иди к своей Ингвильд, а то она заскучала и что-то невесела... - Ты снова печалишься? - спросил Маэдрос, садясь рядом с любимой - нет, уже женой! - Понимаю, но... - Я сейчас подумала - вот мама не увидит, какой ты у меня красивый... И детей наших не увидит... - на глазах у нее вновь появились слезинки. Маэдрос обнял ее крепко. - Моя мать тоже не увидит, какая у меня красивая жена и как я ее люблю, - произнес он, утирая пальцем ее слезы. - И отец не увидит наших с тобой детей - а ведь он ждал этого... Но прошу тебя - сегодня не день для печали. Теперь ты не одинока - у тебя есть я. И Кано, и Альдалотэ, которые тебе будут как брат и сестра... - Дагред, а они отправятся с нами в твой Дорвинион, когда вы вернетесь с войны? - вдруг спросила Ингвильд. - Мне бы хотелось, чтобы они отправились с нами... И мы жили под одной крышей... - Думаю, это надо у них спросить, - ответил эльф. - Макалаурэ! Как думаешь - хорошее у нас будет вино, если за него возьмутся вот эти красивые ручки, - он приподнял одну из рук Ингвильд, - да и у твоей жены тоже руки есть? Но Маглор не был расположен шутить и на шутливый вопрос ответил серьезно: - Ты знаешь, что наш путь туда лежит через землю, чье имя я не хочу произносить здесь. И никто не ведает, что нас ждет там. - Посмотрим, - так же серьезно сказал Маэдрос. - Но нам пора. Ингвильд, идем. Ингвильд посмотрела на него и зарделась, но, поднявшись, покорно взяла Маэдроса за руку. Маэдрос заулыбался ей и привлек к себе. -Идем, идем, не бойся, - сказал он и увлек девушку за собой. Альдалотэ некоторое время смотрела им вслед, а потом села рядом с Маглором и положила голову ему на плечо. - Макалаурэ, прошу тебя... я знаю, ты недоволен, но хотя бы ради Майтимо... Он же любит ее... А ну как он бы такую кислую мину строил на нашей свадьбе? Маглор невольно ответил улыбкой. - Я постараюсь, Альдэ, обещаю. Я ничего не имею против этой девушки... Я просто не хочу, чтобы они были несчастны... - увидев выражение лица жены, он вскинул руки и примирительно добавил. - Да ладно, ладно, я молчу! Я же пообещал!