Совсем другая история

В Ривенделле временно наступило затишье. Эльронд и Гэндальф ожидали гонцов из Гондора и Рохана, Келебримбор же запирался в отведенных ему покоях или мастерской, лишь изредка проводя время с сородичами. Несмотря на все старания Альдалотэ, Маэдрос и Маглор, хоть и не держали друг на друга зла, все же стали избегать друг друга. Менестрель все же больше стремился к сородичам, и охотно проводил время с Келебримбором. Маэдрос же старался бывать только с Ингвильд, лишь изредка удостаивая своим присутствием остальных. Слишком много ему надо было ей рассказать, слишком многое объяснить. Иногда феанорингу казалось, что он любит ее слишком сильно - Ингвильд казалась ему мотыльком, который летит на огонь, и если не быть бережным, он просто сожжет ее раньше времени. Но и не гореть он не мог - такова была его сущность, сущность Белого Пламени. Она же была счастлива настолько, насколько это было возможно: ее рыжий эльф был рядом, и уделял все свое время только ей. Келебримбор интересовал Ингвильд больше всех родичей ее мужа: Маэдрос и Маглор говорили, что он очень похож на их отца, не только внешне, но и в мастерстве. Сын Куруфина относился к аданэт приветливо и мягко и пожелал ей счастья, однако, оставшись наедине с Маглором, он все же заметил: - Смотрю я на Майтимо и только об одном думаю - он так счастлив сейчас, рядом с ней, но совсем скоро - по счету эльдар - им придется расстаться. Вот несправедливость этого мира - давать счастье - столь краткое и тут же забирать его, оставляя в сердце лишь воспоминания... Маглор на брата не обижался. Альдалотэ и Глорфиндель, Эльронд и, иногда, Келебримбор - были его основной компанией. Неожиданно вновь обретенная жена заполняла светом сердце Менестреля, ровным и тихим сиянием. Она принесла покой и надежду и заполнила старую пустоту, что не давала покоя столько времени. Все обиды были позабыты, все было прощено. Маглор уже начал подумывать о том, что, когда все закончится и буде он придет живым с войны, он, пожалуй, вернется домой. Одна только мысль о доме, где ждала его мать, где были другие родичи с ее стороны, и те, кто давно уже покинул Средиземье и вновь обрел покой в Заокраинном Западе, заставляла сердце биться быстрее. Но тут же все гасло, едва мысли переходили на Маэдроса. Брат, судя по всему, что бы ни было, собирался остаться в Сирых Землях. Была у Маглора и иная причина желать уйти в Благословенный Край. Много эльфов оставалось еще в Ривенделле, но детского смеха здесь уже давно не слышали. Эльфы стараются не приводить детей в мир, если он опасен. А ныне в Средиземье было неспокойно, лихо расползалось по всем Сирым Землям, и небольшие победы не могли превозмочь его. А Маглору хотелось привести в мир новую жизнь, прижать к сердцу своего ребенка... Да и негоже, чтобы род Феанора остался без продолжения! А сейчас только он сам и Маэдрос могли породить потомство. Но Маглор знал, что Альдалотэ не согласится сделать это в беспокойных Срединных Землях, да и сам он этого не хотел. Маэдрос же почти не думал об этом, увлеченный своей любовью к Ингвильд. Каждый день он старался ее радовать - то прогулками в самые красивые места Ривенделла, то собственноручно приготовленными блюдами, то интересными рассказами. Но вскоре он заметил, что обычно веселая и никогда не жалующаяся Ингвильд стала беспокойной и раздражительной. Кроме того, она стала больше спать и теперь была вовсе не так неутомима, как раньше. "Она же человек", - думал про себя Маэдрос. "Неужели она заболела - одной из тех таинственных хворей, которые, бывает, косят людей целыми селениями?" От таких мыслей холодок пробегал у него по коже. Он попытался расспросить Ингвильд, но та только отнекивалась: "Нет, ничего не болит" или "Просто устала". Но через месяц после того, как все это началось, Ингвильд спросила: - Дагред... Майтимо, а ты никогда меня не покинешь? - Если я и покину тебя - то только на время, - ласково сказал он, - а потом обязательно вернусь. - Знаешь, - продолжала она, - когда ты вез меня сюда, я думала: "Хоть бы месяц такого счастья! Пусть даже потом я ему наскучу и он уйдет!" - Как ты могла обо мне так думать? - он потянулся, чтобы поцеловать ее за ухом. - Но сейчас... сейчас было бы плохо, если бы ты покинул меня... нас. Майтимо, у нас будет ребенок. Это точно. В изумлении он смотрел ей в глаза и видел на их дне крохотную тень второй фэа - которую ухитрился не замечать все эти дни! Ингвильд кивнула и опустила глаза. - И ... и теперь ты уйдешь... И может, не вернешься...- она взяла его за руку.- Не уходи. Пожалуйста. Ну, будет одним воином меньше в вашей войске. Ну, какая разница? Маэдрос не сразу нашел, что ответить. Радость смешалась с отчаянием. Он не мог бросить брата одного - там, на войне, с которой, он может, и не вернется. Но как оставить Ингвильд? - Почему ты так уверена, что я не вернусь? - спросил он мягко. - Я же всегда держу данное слово. И у нас у каждого есть свой долг. У меня - свой. Мой долг сражаться. А твой - сейчас, позаботиться о себе. И обо мне, Ингвильд, - он заглянул ей в глаза. - Я же должен знать, что меня ждут. - Альдалотэ говорила, твой брат берет ее с собой, - ответила Ингвильд. - А я не могу ехать с тобой. Но я уже вижу, что этот разговор пустой. Ты все равно уйдешь, - она вздохнула. - Понимаешь, - в свою очередь вздохнул он, - если мы не сможем остановить Саурона - то никто здесь жить не сможет. Ни я, ни ты... ни наш ребенок. Никто. Я должен его остановить! - Но почему ты? - заплакала она. - Почему не кто-то другой? - Потому что я из рода Феанаро, любимая, - сказал он. - Отец никогда ничего не перекладывал на других. Ингвильд посмотрела на него бесконечно долгим взглядом, полным отчаяния. - Хорошо. Я достаточно слышала уже про твоего отца. И твоих братьев, и твоих родичей. Раз ты должен, значит должен. Только что мне делать? Думаешь, я смогу так спокойно оставаться здесь? И ехать с тобой не могу! - она всплеснула руками. Маэдрос положил голову ей на плечо и улыбнулся. - И ты так легко сдашься и не будешь меня ждать? - спросил он. - Буду. Не из упрямства, а потому что люблю тебя. - А я - тебя, - сказал Маэдрос и поцеловал жену в губы. *** Келебримбор за эти месяцы похудел и осунулся. Он почти не выходил из своей мастерской, где сидел днями и ночами напролет. Часто к нему присоединялся и Гэндальф - а вот помощи у Маэдроса племянник так и не попросил. Наконец, никому ничего не сказав по существу дела, Келебримбор вновь попросил собраться вместе тех, кто в середине осени обсуждал судьбу Кольца. - Небось, скажет, что ничего не может сделать, - хмыкнув, сказал Маэдрос брату. Маглор серьезно посмотрел на него. - Зря ты так говоришь, Майтимо. В науке Аулэ и чарах Тьельпе понимает куда больше тебя и меня... и даже больше своего отца. Он лишь немного не дотягивает до Феанаро... но второго такого мастера нет и никогда не будет. Он еще удивит нас, попомни мои слова! И Келебримбор удивил. Он выложил перед остальными два золотых кольца, похожих, как две капли воды. - Что это? - спросил Маэдрос. - Ты сделал копию Кольца, Тьельпе? Но зачем? - Не совсем копию, - слабо улыбнулся Келебримбор. - Это кольцо, которое сделал я, - он поднял кольцо, лежавшее справа от него, - теперь связано с Тремя Кольцами Эльфов, а Единое Кольцо, которое сделал Саурон, теперь лишено власти над Тремя! - Так! - удивленно сказал Эльронд. - Да! - ответил ему Келебримбор. - Теперь даже если Саурон заполучит свое Кольцо - он не сможет управлять Тремя! Вы свободны от его власти. - И поэтому, - продолжал Келебримбор в удивленной тишине, - Единое обладает лишь половиной своей первоначальной силы - ведь Три Кольца - самые могущественные из всей цепи. Кроме того, четыре Гномьих Кольца уничтожены... у Саурона осталось только три Гномьих и Девять Человеческих, самых слабых. Так что теперь, даже если Властелин Колец заполучит Единое - это вовсе не означает его окончательной победы. Он станет лишь ненамного сильнее, чем сейчас. Но Единое все еще остается опасным - потому что не потеряло способности сеять злобу и раздор. Потому я предлагаю все же попытаться уничтожить его в Ородруине. У меня все, - Келебримбор сел на место. Некоторое время в зале царило молчание - похоже, не все еще могли поверить в то, что сказал Келеберимбор. И среди самых сомневающихся, как ни странно, оказались Маэдрос и Глорфиндель. - Тьельпе, насколько ты сам уверен в своих словах?- спросил Маэдрос, глядя на племянника. - Ты говорил на создание колец ушли десятилетия, и вдруг тут заявляешь всем нам, что сделал еще одно кольцо? За три месяца, Тьельпе? - Я соглашусь с Маэдросом, - кивнул Глорфиндель. - Насколько мы можем быть уверены в том, что Три теперь свободны? И что за сила теперь у них есть? Келебримбор, если даже Эльфийские Кольца теперь обрели свое истинное предназначение, а, насколько мне помнится, они были призваны не просто сохранить Средиземье от увядания, но и ... Разве это не против законов Эа? Никто не может остановить ход времени - только Эру Илуватар. Келебримбор посмотрел на них тяжелым взглядом, став отчаянно похож на знаменитого деда. - Я не просто так сидел в "тишине и покое" все эти долгие века! Я знаю все, связанное с Эльфийскими Кольцами... и все эти годы я думал о том, как освободить их! К сожалению, я мало знал о Едином... но этого было достаточно, чтобы продумывать различные варианты лишения его силы - если его невозможно будет уничтожить. Мне не хватало лишь одного - самого Кольца, чтобы закончить эту работу. Как только оно появилось - я и закончил. Да, за несколько месяцев, как вы изволили усомниться! Что же касается свободы Трех - пусть об этом скажут их Хранители - и прежде всего, Олорин, работавший вместе со мной. - Да... я могу сказать, что это так и есть, - кивнул Гэндальф. - Мы проверили, хотя это и было опасно... Эльронд молчал. Он невольно стал разглядывать свое кольцо, но потом сказал: - Я не могу усомниться в словах Келебримбора - он Мастер Колец, знающий о них, может, даже больше Саурона. И теперь я не ощущаю зла... - Хорошо! - Маэдрос раздраженно кивнул. - Но какова цена, Тьельпе? Все мы знаем, надо платить за что-то. За удачу - жертвой, за любовь - смертью, за искупление - кровью! Какова цена, племянник? - Я не предсказатель, - пожал плечами Келебримбор. - Я сделал, что смог, а если потребуется платить - посмотрим! Маэдрос ничего не ответил и сел на свое место, сложив руки на груди. Маглор, все это время наблюдавший за братом, тихо проговорил: - Майтимо, почему ты не доверяешь Тьельперинкваро? Что с тобой? С каких пор ты стал таким подозрительным? - Дело не в нем, - ответил Маэдрос. - Просто, получается, полдела он сделал! Уж лучше бы сказал, что война не понадобится! Маглор некоторое время молчал в изумлении. - Майтимо, ты ли это? Ты же всегда первый рвался в битвы! - А теперь не рвусь. Я хочу вернуться домой, в Дорвинион и прожить спокойно те счастливые дни, которые мне отпущены.