Совсем другая история

Прошло еще две недели, и в Ривенделл прибыли гонцы из Рохана и Гондора, которых оставили там посланники. Они привезли вести о готовности войск выступать. - Вот и все, - сказал Маглор брату. - Приближается час судьбы. Маэдрос был мрачен, но спокоен. Он уйдет - и вернется живым, в этом он поклянется Ингвильд. И кто знает - не прибудет ли он сюда, когда она уже будет качать на руках малыша... Ингвильд не стала его уговаривать или удерживать. Только чуть дрогнули губы, когда она услышала о приезде послов - вот и все. Она ушла в свою комнату и вернулась с маленькой коробочкой. Маэдрос с любопытством открыл ее - и там было кольцо... тканое кольцо, вышитое золотыми волосами Ингвильд. - Вот, - сказала она, - одно кольцо у тебя есть - и это кольцо Врага и оно вредит тебе, а это будет кольцо друга - и оно будет помогать. Я так думаю, - она застенчиво улыбнулась. - Ох, - вздохнул Маэдрос, - это я должен одаривать тебя украшениями из самых лучших самоцветов... а пока даришь мне подарки лишь ты. Благодарю... - Ты подарил мне главное, - улыбнулась Ингвильд, - себя и ... нашего ребенка, - она коснулась живота. - Не бойся, я больше не буду уговаривать тебя остаться. Долг - есть долг, нужно уничтожить Врага, а потом жить мирной жизнью. Наш ребенок придет в мир, очищенный от тени - я верю в это, ведь я верю в тебя. Только обещай мне... - Вернуться? Да, я обещаю, я клянусь. *** Главным полководцем вновь стал Маэдрос, который нес с собой и Единое Кольцо. Маглор, вне всякого сомнения, собирался идти с ним, а вот решение идти Эльронда было сюрпризом. - Хватит мне отсиживаться здесь, в Ривенделле, - сказал Эльронд. - В прошлый раз вы обошлись без меня - но не в этот! Я иду, и мои сыновья идут вместе со мной. И Глорфиндель. В Ривенделле останется Эрестор и... он сможет организовать уход в Гавани, если мы потерпим поражение. - Я тоже иду, - сказал Келебримбор, и Маэдрос посмотрел на него с изумлением. - Да, иду, и не смотри на меня так, дядюшка! Довольно я уже скрывался. Пора посмотреть в лицо страху и превозмочь его. Быть может, мои знания там будут полезны. Уходил с ними и Гэндальф, главной целью которого в Средиземье, была борьба с Сауроном. Он уже немало сделал для этого - но немало и предстояло делать. Аргонуи привел из лесов близ Митейтель отряд из пятисот воинов - то были все мужчины, что могли идти на войну. Народ северных дунэдайн сильно уменьшился в числе, но это были сильные и умелые воины, закаленные множеством стычек в Диких Землях. Войско из Лориэна должно было выступить позже, когда войска Ривенделла и Рохана соединятся на земле рохиррим. Возглавляли его Келеборн и Артанис, воинственная внучка Финвэ не могла упустить случай поквитаться с Черным Врагом, который причинил столько горя ее семье. Война Трех Колец против Властелина Колец началась. *** Рохан встретил эльфийских конников проливным дождем. Было холодно, дул ветер, и море побуревшей травы волновалось под его порывами. Маэдрос промок до нитки - и плащ, и штаны, и даже рубашка под кольчугой были такими, что хоть выжимай. Но он ничего этого не чувствовал - его мысли витали где-то далеко, в тех днях, когда он повстречал свою золотоволосую возлюбленную в этих степях, а его тело еще хранило тепло последних объятий, которыми так щедро одарила его Ингвильд в ночь перед расставанием. - Майтимо! - раздался голос за спиной. Он обернулся - к нему подъехал Маглор.- К нам кто-то приближается. Они держат штандарт Рохана. - Наверное, это Фольквин, - сказал старший, разворачивая коня. Он двигался словно во сне. Над головами его воинов реяли стяги с Восьмиконечной Звездой и Золотым Солнцем. Один из воинов, с ниспадавшими из-под шлема золотыми волосами, державший знамя Феанорингов, напомнил ему брата. "Турко! "- пронеслось в голове, и Маэдрос едва не осадил коня, но вовремя спохватился - Келегорма здесь быть не могло. Это просто морок. Морок, который напомнил о выступлении перед Нирнаэт. Всадники Рохана приближались. Фольквин, по обычаю, опустил наконечник копья к земле и, приложив руку к сердцу, проговорил: - Я приветствую союзников всадников Эорла на нашей земле! Маэдрос склонил голову в коротком поклоне и спешился. Спешились и рохиррим. - Наш оберег! - вдруг сказал Фольквин, удивленно глядя на руку Маэдроса. На указательном пальце, поверх тонкого золотого кольца, было надето и вышитое волосами Ингвильд матерчатое колечко. - Это подарок моей жены, - отозвался Маэдрос. Фольквин что-то сказал своим спутникам и те переглянулись. - Так, выходит, та дева, которая была с тобой, стала твоей супругой? - спросил он. - Вот так новости! Никогда не слыхал, чтобы наши девы вступали в браки с альвами! Конечно, легенды рассказывают, будто бы в Древние Дни такое случалось, да еще поговаривают, что, бывает, юноши сбегают в поисках Золотого Леса, но чтобы все это было на самом деле... - Фольквин подошел к Маэдросу и положил руку ему на плечо - ростом он лишь ненамного уступал старшему феанорингу. - Ты родич теперь и мне. Ведь королю любая женщина из нашего народа - мать, сестра и дочь. - Благословенна земля Рохана, где рождаются такие девы! - слегка поклонился ему Маэдрос. - Быть может, и мне следует жениться на деве из альвов, - сказал Фольквин и хитро посмотрел на Маэдроса. - Говорят, они очень красивы. - По крайней мере, с одной девой из альвов ты познакомишься, - в тон ему ответил Маэдрос. - Это моя двоюродная сестра. Правда, ей девять тысяч лет, она колдунья и у нее уже есть муж... На словах о колдунье и девяти тысячах лет лицо Всадника приобрело испуганное выражение и он поспешил переменить тему: - Король приглашает всех на пир в Эдорас. Выпьем прощальную чашу перед уходом на битву! - Мы принимаем приглашение, - кивнул Маэдрос. - Едем! Два объединенных отряда двинулись дальше, но проехали вместе они недолго. К королю на пир были приглашены Маэдрос и Маглор, и около пятидесяти воинов, среди которых были и Эльронд, и Келебримбор, и Глорфиндель, и само собой, Артанис с Келеборном, и Гэндальф. Остальные же остались в большом лагере рохиррим - среди белых и зеленых шатров. Фолька на этот раз был дружелюбен и с радостью принял своих гостей. Сам он оставался в Эдорасе - на войну шел только его сын. Рохиррим восхищались красотой Альдалотэ и Артанис - двух эльфиек, столь не похожих друг на друга. - Темноволосая дева похожа на спокойную летнюю звездную ночь, - говорили они, - а Владычица Золотого леса - на ясное утро весны. Некоторые Всадники спорили, какая из дев альвов красивее, и у кое-кого дело дошло даже до поединков. Впрочем, такого рода поединки проводились обычно затупленным оружием и мало чем грозили участникам, особенно если они были искусны в пляске мечей. Маглор охотно отвечал на осторожные расспросы приближенных короля и его сына, а вот Маэдрос, как обычно был молчалив. Пир был устроен в самом большом зале Золотого Чертога. На пол постелили свежий тростник, стены были увешаны гобеленами, где на зеленых полях скакали кони. Уже наступал вечер, потому на стенах зажгли факелы, а на столах - свечи. Посуда, сделанная рохиррим, не отличалась особым изяществом, а кушанья - изысканностью, но все это рохиррим давали от чистого сердца, и потому пир этот был радостнее, чем многие, более пышные, но менее искренние празднества. В начале пира король сказал напутственное слово: - Вы отправляетесь на битву с врагом опаснее, сильнее и коварнее которого нет в мире под солнцем. Будьте осторожны, но не трусливы, будьте смелы, но не безрассудны, будьте сильны, но не жестоки. Пусть вам сопутствует удача, пусть земля даст вам силу, а вода - быстроту и ловкость, и пусть кони принесут вас обратно, к родному порогу! Жена короля, Эадгива, постаревшая, но все еще красивая, поднесла почетным гостям прощальные чаши. Они были золотыми, покрытыми чеканкой, а их ручки были сделаны в виде изогнутых конских шей и голов. Маэдрос ответил королю: - Я рад, что пришел в вашу землю и нашел здесь верных друзей и свое счастье! Я уверен в том, что воины Рохана не посрамят своей чести и помогут нам добыть победу! Сын Феанора поклонился и отпил из своей чаши. То же сделали и его товарищи. - Ах, - тихо сказал Маглор брату, когда они сели на свои места, - хотел бы я знать, долго ли нашему отцу пришлось бы ждать наследника, Четвертого Финвэ, если бы не земля коневодов! - А я думаю, что это будет девочка, - сказал ему Маэдрос. - У нее будут золотые волосы, и она превзойдет красотой всех, даже Артанис! - Ну что же, - заметил Маглор, - вы ведь на одном ребенке не остановитесь. Так что от Четвертого Финвэ тебе не отвертеться, так и знай! Маэдрос лишь усмехнулся в ответ. Пир вокруг шел своим чередом. Быть может, Всадники и не были обучены хорошим манерам, но веселились искренне и без злобы. То здесь, то там звучали нестройные хоры голосов, поющих веселую песню, другие затевали потешную перебранку или соревновались в силе рук. Тех, кто выпил слишком много, слуги выносили в сени проспаться. На улице уже было чересчур прохладно - зима все еще продолжалась, хотя вскоре должны были задуть теплые весенние ветры. На следующий день войско выступило в поход. Двигалось оно не слишком быстро, потому путь до Минас-Тирита занял две недели. Впрочем, особой нужды спешить не было, из Белого Города тревожные вести не поступали - то ли Саурон даже и не знал, что против него готовится выступление, то ли спешно собирал свои разрозненные силы. Но сделать это ему было труднее, чем его противникам - ведь Мордор долгое время пребывал в запустении, без своего господина, орки были частью перебиты, частью разбежались по темным норам, восточные народы людей - данников Мордора - были заняты междоусобными распрями. Свободные народы вступили в союз вовремя - позже обуздать Саурона было бы гораздо труднее. Белый Город встретил их поднятыми белыми знаменами Наместника и звуками серебряных труб. Всадники не очень любили жить в каменных городах, да и трудно было бы разместить все войско внутри городских стен - потому рохиррим раскинули свои белые и зеленые шатры на полях вокруг города. Эльфы Ривенделла и Лориэна тоже не горели желанием запереться в каменной громаде. Только командиры воинств должны были жить в Цитадели - там было бы удобнее собираться и держать советы. Эльронд и Артанис оглядели Белое Древо и согласились со словами Элладана. - Да, это дерево точит недуг, - сказала дочь Финарфина, наиболее искушенная из них в знаниях о том, что растет, даром, что некогда она долго училась у самой Йаванны. - Но природы его я постичь не могу. Дело здесь не в болезни и не во вредителях... Быть может, оно чувствует Тень с востока? Или тоскует о чем-то... или о ком-то? Ему осталось недолго... если не произойдет нечто, что сокрыто от меня. Больше я ничего сказать не могу. Глаза Аргонуи при этих словах вспыхнули, но он промолчал. Наместник встретил их в том же тронном зале, но сейчас он был не один - рядом с ним стоял мужчина лет тридцати, высокий и черноволосый. - Это мой сын, Торондир, - сказал Наместник гостям. - Он поведет наше войско, ибо я уже слишком стар для походов и сражений. Я думаю, - он обратился к Аргонуи, - вам с Торондиром следует действовать совместно - коли уж наши народы происходят от одного корня... Я знаю, что дунэдайн Севера сильны и искусны в бою - жаль, что их так мало. Но и дунэдайн юга не уступят им! Я собрал всех, кого мог - и тех воинов, что живут в Городе, и людей из приморских провинций, и жителей гор и лесов. Давно Гондор не посылал такого большого войска ... хотя мощь его уменьшилась со времен покорителей востока и юга. И еще, - он несколько мгновений молчал, будто ему было трудно произнести то, что он хотел сказать, - я думал все эти месяцы и решил... если будет мне дан некий знак - я презрю решение моих предков и отдам трон потомку Исилдура. Мы долго хранили его... быть может, настал час отдать сохраненное. - Единственное мое желание и единственная цель, - сказал Аргонуи, - победить Саурона и избавить Средиземье от напасти - а ваша страна подвергается наибольшей опасности и ее желаю я избавить в первую очередь. И если будет дан знак - я займу трон своих дальних предков, если же нет - я уйду обратно на север и ни на что не буду претендовать, - он поклонился Наместнику. - Благородные и учтивые речи, - ответил тот. - Впрочем, если нам не удастся справиться с Сауроном - все пойдет прахом... - У нас есть то, что поможет нам справиться с этим злом, - сказал Маэдрос. - Мы надеемся не только на военную силу... Наместник посмотрел на него с удивлением, но не стал ничего спрашивать, а Маэдрос не стал рассказывать больше. Не стоило соблазнять людей мощью Кольца, которое не преминуло бы воздействовать на них своей злой силой - и кто знает, чем бы это кончилось. Войско Гондора тоже было готово, но прежде выступления следовало устроить еще один совет и спланировать совместные действия. Говорить начал Торондир, ибо он больше всех из присутствующих знал об устройстве Мордора. Хотя Эльронд и был в этой земле, но с тех пор прошли века и многое изменилось. - На северо-западной оконечности Мордора, там где смыкаются стены гор, - рассказывал Торондир, - есть проход в горах. Он называется Кирит-Горгор, перевал Ужаса и встарь он не зря получил это имя, ибо там были некогда установлены Молчаливые Стражи, не пропускавшие никого внутрь Мордора, кроме слуг и рабов Черной Твердыни. Эльронд кивнул, эти Стражи были знакомы ему. Только с помощью светлого волшебства удалось их одолеть раньше, в Войну Последнего Союза, и ворваться в Мордор. - Что сейчас там, - продолжал Торондир, - мы в точности не знаем, ибо разведчики лишь издали смотрели на те Врата... Может, кто и подобрался ближе или даже вошел в них - но обратно не вышел и мы ничего об этом не ведаем. В любом случае, даже если чародейских Стражей уже и нет, Ворота, несомненно, охраняются слугами Мордора из плоти и крови - могучими троллями и свирепыми орками. В древности народ Гондора возвел на двух скалах у краев прохода две башни - ныне они называются Клыки Мордора. Они были полуразрушены после того, как стражи Гондора покинули их - но cейчас их вновь укрепляют. Также проход перегораживает высокая стена из камня. В ней пробиты единственные железные ворота. Только через них можно войти в Мордор. - Есть и иные проходы, - заметил Эльронд. - Да, есть, - ответил Торондир. - Например, Кирит-Унгол. Но он очень хорошо охраняется - перед перевалом стоит Минас-Моргул, наша бывшая крепость, ныне захваченная ужасными призраками. Ее охраняет не только сила, но и страх. Также, говорят, там обитает ужасное чудовище в виде паука - из-за него проход и назвали Паучьим. Никто его не видел, но даже орки опасаются той дороги! Что касается других перевалов и проходов - мне они не известны. Наверное, на дальнем востоке есть еще пути, через которые в Мордор идут караваны с данью и рабами, но мы их не знаем, к тому же, туда придется пробиваться через земли, населенные людьми, подвластными Мордору. Они не обладают чародейной силой, но их очень много и они хорошо вооружены. - Я думаю, - заметил Маэдрос, - не стоит заходить далеко на восток в поисках неизвестных дорог, если путь к ним прегражден. У нас нет времени исследовать те места, и нет сил пробиваться к ним. Я бы попробовал пройти через один из двух известных проходов - тем более, что Барад-Дур и Ородруин находятся в западной части Мордора. - Я бы не хотел идти через Кирит-Унгол, - сказал Торондир. - Люди слишком боятся его... и он охраняется не хуже главных ворот. - Тогда у нас только один путь - Мораннон, - подытожил Эльронд. - Кто-нибудь может что-то возразить? Но все молчали. Путь был избран. *** День, который на Совете назначили для того, чтобы двинуться к Черным вратам, попал на первый день весны. Погода была непонятная - над Белым Городом светило солнце, но на востоке было темно - то, как говорили, извергался вулкан - Амон-Амарт, как звали его синдар. Роковая Гора, у подножия которой стоял Барад-Дур - крепость Врага. Маэдрос, которому совет доверил все войско Запада, ехал впереди всех. Рядом с ним были Маглор, Торондир и Фольквин. Чуть позади держались Галадриэль и Келеборн, Гэндальф, Эльронд и Глорфиндель. Сыновья владыки Ривенделла и Аргонуи, были вместе с войском дунэдайн. Люди немало дивились, глядя на Артанис, одетую в кольчугу, с прикрепленным к луке седла шлемом, и на нежную Альдалотэ, которая ни на шаг не отставала от Маглора. - У нас женщины - почти все, смолоду учатся обращению с клинком, - сказал Фольквин Маэдросу. - Но на войну мы их не берем. Однако они смогут защитить себя, если враг придет, когда мужчины далеко. - Или же, когда защитников слишком мало, они придут на помощь, - добавил Маэдрос и улыбнулся. - Не удивляйся, в этом рохиррим и эльдар схожи. Путь к черным вратам должен был занять несколько дней. Большое войско не могло двигаться быстро, и Маэдроса это немного раздражало. Он хотел достичь Мораннона как можно быстрее и внезапно ударить по Вратам, а потом, пройдя по Мордору, взять Барад-Дур. - Крепость Саурона фактически неприступна, - говорил Эльронд. - Во времена Последнего Союза нам удалось ее разрушить лишь потому, что Саурон вышел сам. Но он может этого и не сделать. - И тогда осада растянется на месяцы, если вообще не на годы! - Маэдрос сжал кулак и мотнул головой. - Нет, я этого не допущу! - Но и выхода иного у нас нет,- возразила Артанис. - Иначе, все будет напрасным. - Наша цель - не Барад-Дур, а Саммат-Наур, - вступил в разговор Келебримбор. - Помните об этом. - Там мы лишь уничтожим Кольцо, но не Саурона, - Маэдрос был бледен, и видно, сильно нервничал. - Я не собираюсь сидеть годами под стенами вражьей крепости, в этой пустыне. И мы возьмем Барад-Дур, даже если мне придется положить половину всего войска! Маглор переглянулся с Келебримбором. - Если осада затянется на годы, необязательно сидеть под стенами безвылазно, - проговорил Менестрель. - Ты всегда можешь отлучиться. "Или привезти ее в Минас-Тирит", - добавил он уже через осанвэ. Маэдрос бросил на него такой взгляд, что брат невольно осекся. - Мы будем двигаться без остановки, и делать лишь один привал за день, - сказал он. - Когда достигнем Черных Врат, там решим. Возразить ему никто не решился. Выйдя из Минас-Тирита и миновав Пеленнор и Осгилиат, на третий день пути войско достигло Перекрестка - кольца огромных деревьев, очень похожих на падубы, из которого выходило четыре дороги. Северная вела к Мордору. Ей союзники следовали на протяжении сотни миль, и по обе стороны дороги, особенно, со стороны Эфел-Дуата, сновали туда-сюда разведчики и посылались конные разъезды - никто не знал, что мог задумать Саурон. Воздух был тяжелым, словно вот-вот должна была разразиться гроза. На шестой день после выступления из Минас-Тирита закончились земли Итилиэна и теперь войско продвигалось по безжизненной равнине, которая вела к самым Черным Вратам. Вид мертвой земли, и мрачный Эмин-Муйл на северо-западе нагонял тоску и отчаяние, такое, что многие, особенно люди, готовы были напрочь забыть все цели похода. Некоторые, особенно молодые рохиррим, чуть ли не открыто винили во всем эльфов, и не в последнюю очередь Маэдроса, который, по их мнению, вел их на бойню. Старший феаноринг старался сдержать резкие слова и не выказывать презрение к подобным речам. Фольквин стыдился за такое поведение своих воинов, и старался устыдить роптавших. Маглор же искренне их жалел - ведь для многих Мордор был лишь сказкой из детства, в которую верилось с трудом. На десятый день после выступления Маэдрос велел сделать последний в долгом пути привал. Почти никто так и не сомкнул глаз, включая самих же командиров. Едва забрезжил тусклый рассвет, Маэдрос, вместе с братом, Галадриэлью и еще несколькими приближенными, отправился на высокий холм, с которого сбегала дорога. Он хотел взглянуть на Черные Врата, пока войско готовилось к выступлению. Кирит-Горгор - проход, в котором находились Врата Мордора, утопал в напряженной тишине. Огромные стальные створы Мораннона были плотно закрыты, а на двух отрогах по обе стороны от прохода высились две башни - Клыки Мордора. Казалось, ворота пусты и никем не охраняются, но Маэдрос очень хорошо знал и чувствовал, что это не так. - Не похоже на Медные Ворота Ангамандо, - усмехнулся он. - С этими будет справиться легче. - Но лишь ненамного, - тут же заметила Галадриэль. - Боюсь, мы потеряем много воинов, прежде чем ворота распахнутся, и мы сможем пройти в Мордор. - Так тому и быть, - кивнул Маэдрос и поглядел на кузину. - Надеюсь, ты не будешь вмешиваться, Нэрвен. Я не потерплю повторения того же, что было у Дол-Гулдура. Либо ты выполняешь мои приказы, либо ты отправляешься в тыл. Артанис только поджала губы. - Я сражаюсь не хуже тебя, Нельяфинвэ! - возразила она. - Дело не в этом. А в том, что не лезь поперек меня и не смей нарушать мои приказы. И закончим на этом! С этими словами Маэдрос развернул своего коня и стал спускаться в лагерь. В Минас-Тирите нашлось немало осадных орудий - и старых, и более новых, усовершенствованных. Хотя Гондор давно не вел наступательных войн, занимаясь лишь охраной границ, эти орудия содержались в порядке, ржавые и гнилые их части заменялись новыми. Маэдрос приказал взять их с собой - и они должны были проложить им путь внутрь окруженной горами земли. Маэдрос поставил большие катапульты и требушеты на двух холмах, возвышавшихся перед Моранноном. Спрятать вторую часть войска здесь не представлялось возможным - вокруг простиралась голая равнина - ни холмов, ни деревьев. Поэтому Маэдрос выстроил все войско перед Вратами, впереди - конницу рохиррим, которая должна была обрушиться с холмов на врагов, буде они появятся, за ними стояли ряды пеших гондорцев и эльфов с мечами и лучники Лориэна. - Вряд ли Саурон такой дурак, что вновь выведет войско и попадет в ловушку, - с сожалением сказал Маглор. - Сделать так же, как в Дол-Гулдуре, не получится. - Пожалуй, - согласился с ним Маэдрос. - Да и нет здесь Саурона, разве что его слуги. Но, посмотрим, что будет дальше. Он отдал приказ катапультам и огромные камни полетели в стену и ворота. Первые выстрелы были почти бесполезны - в ворота ни один камень не попал, а от каменной стены они отскакивали, не причиняя ей никакого вреда. Клыки Мордора ответили на это залпом из стрел - но ни одна из них не долетела даже до края войска Союза Трех Колец. Маэдрос снова отдал приказ, но все прошло с тем же результатом - Черные Врата были невредимыми. Лишь слегка пошли трещинами ближние скалы, но толку от этого никакого не было. Предчувствуя, что такая стрельба может затянуться надолго, он велел применить таран. - Бить по воротам, пока они не откроются! - велел он.- Не отступать, даже ценой собственной жизни! Вперед! Послушные его приказу воины стали таранить ворота огромным железным тараном, что был прикреплен цепями к своему остову. На это Мордор ответил новым шквалом стрел - и теперь многие, слишком многие находили цель. Воины гибли один за другим, на их место заступали новые. - Это бесполезно, Нельяфинвэ! - вскричала Артанис. - Я обещала не вмешиваться, но сейчас ты только зря их губишь! Маэдрос ответить не успел - внезапно, с неба донесся исполненный ужаса вопль. - Это же назгулы! - закричал Торондир. - Смертоносное оружие врага! Люди дрогнули. Они еще не бежали, но некоторые уже бросили оружие, прикрывая голову руками. Всадники с трудом сдерживали обезумевших коней. Те, кто пытались бить тараном, бежали от ворот. - Проклятие! - зарычал Маэдрос. - Снова я командую трусами! Вперед! - закричал он и обнажил меч. - Подождите! - воскликнул Келебримбор, который был рядом. - Я знаю, что делать! Три Кольца! Хранители, вы можете противостоять Девяти! Я помогу вам! Он надел на палец свое золотое кольцо, на которое теперь была замкнута цепь из Трех Колец. Артанис, Эльронд и Гэндальф вскинули руки. Белый, красный и синий лучи ударили в небо, назгулы с визгом попятились, но потом оправились от замешательства и вновь налетели на войско. Но тут поднял руку Келебримбор - и три луча сплелись в один - белый. И когда этот луч попал в одного из назгулов - тот с воем отлетел и помчался обратно, за стену гор. За ним, настигнутые тем же соединенным лучом, последовали и остальные. Дисциплина была восстановлена. Таран снова принялся бить в ворота и вскоре они подались назад. Массивный железный засов был разбит. Одна створка повисла на петлях, другая с тяжелым грохотом рухнула внутрь. Таранщики бросили свое орудие и отступили назад. Пришло время других. - Вот так! - крикнул Маэдрос Галадриэли. - А если тебя послушать - мы бы стояли здесь лет десять! Галадриэль только посмотрела на него тяжелым взглядом, но ничего не сказала. Маэдрос отдал приказ, и грохот железа о железо возобновился. На этот раз удача наконец улыбнулась сыну Феанора и Черные Ворота треснули. Воодушевленные этим воины усилили натиск и, в конце концов, черная сталь со скрежетом была проломлена. Но и военачальник Саурона не дремал. Едва Мораннон был сломлен, из его покореженных створ хлынуло войско. Были там и орки, и громадные тролли, и люди Тени. Маэдрос, не теряя времени, помчался к коннице Фольквина. - Макалаурэ! Копейщиков во фронт! Глорфиндель, лучники на тебе, держитесь пока в тылу! - отдавал он приказания. - Фольквин, не двигаться с места, пока я не дам сигнала! Две армии схлестнулись на мертвой земле перед входом в Мордор. Волна врагов все прибывала и прибывала. Маэдрос, несмотря ни на что, велел сражаться, хотя его воины гибли один за другим. Фольквин и его конники обрушились на сауроновых тварей с двух холмов и фактически зажали их в тиски. Наравне с мужчинами сражалась и Артанис - из-под ее клинка ни один враг не ушел живым. Альдалотэ же была в тылу и все что могла сделать, это лишь лечить раненых и молить Стихий о милости к ее Макалаурэ, который был в самой гуще сражения. Рядом с ним был и его старший брат - но врагов ему досталось мало - едва завидев старшего феаноринга, как будто объятого Белым Пламенем, орки разбегались врассыпную, а тролли старались не приближаться. Под градом стрел с двух башен всадники-рохиррим первыми прорвались сквозь вражеские ряды и достигли ворот. За ними шли копейщики и мечники, постепенно оттесняя черных солдат к воротам или зажимая их между стеной мечей и стеной скал. И здесь трупы врагов валились без счета - хотя и среди нападающих жертв было немало. Но они были воодушевлены близкой победой и наступали столь яростно, что орки и даже тролли дрогнули и стали отступать. Ворота упали на землю и были погребены под слоем тел солдат обоих воинств. Конница преследовала бегущих, но Маэдрос передал с вестовым приказ возвращаться - быть может, это был обманный маневр и где-то в засаде их ждал свежий враг. Взять Барад-Дур с налету Маэдрос не надеялся - он не был так горяч, как отец, и понимал, что сделать это вряд ли удастся, и он лишь усугубит свои потери. Последними очагами сопротивления остались две башни. Но Элладан и Эльрохир, командуя половиной эльфов Ривенделла, смогли взобраться на правую башню, а Глорфиндель с другой половиной - на левую. Лучники Лориэна поддержали их снизу, отстреливая солдат, появляющихся снаружи или в бойницах. Вскоре оба гарнизона были перебиты и Клыки Мордора вновь перешли к тем, кто их построил - к воинам Гондора. Мораннон пал. Над башнями Черных Врат снова зареяли стяги Минас-Тирита. Рядом с ними были и Белый Конь Рохана, и Звезда Феанора, и Золотое Солнце Финарфина. - А орки тебя все еще боятся, братец, - заметил Маглор, с улыбкой. Оба брата вышли из сечи невредимыми, не считаю пары-тройки царапин. - Да уж, надеюсь теперь они сыты сталью нолдор, и будут сытыми ею долго, - ответил Маэдрос. - У меня одно желание - снять кольчугу и заснуть. Никогда бы не подумал, что могу так устать... - Значит, так и надо сделать, - кивнул Маглор. - Я бы сам не отказался выспаться. Все же, почти пять дней без сна - не шутка даже для нас. - А ты что тут стоишь? Где твоя Альдалотэ? - Помогает раненым - их очень много... А еще надо решить, что делать с павшими воинами... -Не сейчас, - Маэдрос мотнул головой. - Или пусть этим кто-нибудь займется. Хотя бы Артанис... - он усмехнулся. - А я спать. Иди к своей Альдалотэ. С этими словами старший развернулся и, снимая на ходу плащ, направился к своему коню. *** Равнины Мордора были тихи и безжизненны. Не было на них врагов - но не было ни зверей, ни птиц. Только докучливые мухи, черные, с алым пятнышком на спинке, беспокоили эльфов и людей. Почти не было и растений - разве что колючие бесплодные кусты с темно-зелеными, почти черными узкими листьями росли там и сям. - Злосчастная земля, - тихо сказала Галадриэль. - Даже если Саурон уйдет отсюда - пройдут века - если не тысячелетие - пока она исцелится... - Я не задумываю так надолго, - угрюмо сказал Маэдрос, ехавший рядом. - Хоть бы извести Саурона и его слуг... а там посмотрим! Войско медленно двигалось к Черной Башне, видневшейся вдалеке, у оконечности темных холмов. Это был отрог Эред-Литуи, Пепельных гор, ограждавших Мордор с севера. Разведчики докладывали, что путь до Барад-Дура свободен. Ни орков, ни троллей, ни других тварей не было на пути воинства. Это одновременно радовало и беспокоило Маэдроса. - Не нравится мне это все, - сказал он сквозь зубы, - Саурон как будто подманивает нас... - Да, Саурон коварен, - подтвердил Эльронд, - он, может, уже подготовил ловушку и ждет, пока мы сами придем ему в руки. - А может, - сказал Маглор, смотревший на все более оптимистично, - у него слишком мало войска и он заперся в крепости, рассчитывая лишь на ее стены? - Вот-вот, - ответил Маэдрос, - наверняка они почти неприступны... - Да, - сказал Эльронд, - в прошлый раз мы осаждали Барад-Дур долгие годы. И победили только потому, что Саурон вышел. - Зато путь к Ородруину свободен, - вступил в разговор Келебримбор. - Мы всегда можем уничтожить Кольцо! - Успеем, - отозвался Маэдрос. - Я не хочу бросать его в огонь сейчас. Есть у меня одна задумка... Наконец, они подобрались к Барад-Дуру достаточно близко. Вблизи крепость выглядела устрашающе. Она стояла на вершине невысокого холма. Оттуда подымались высокие железные стены со стальными воротами. Над стенами высилась сама башня. Она тоже была черной - но была построена не из железа, а из крепчайшего черного адаманта. Ни одна сила в мире не была способна ее разрушить - разве что сам хозяин мог бы это сделать, если бы захотел. На стенах реяли черные знамена с ярко-красным Оком посередине. Но ни там, ни вокруг башни не было видно ни одного живого существа. Однако внутри затаилось древнее зло - эльфы чувствовали его, сильнее всех - Хранители Колец и Владелец Единого. Саурон был внутри. Но как сделать так, чтобы он вышел наружу? Маэдрос вновь приказал катапультам и требушетам бить по стенам и воротам - но это оказалось напрасным. Ни одной вмятины не появилось на черных стенах, ни одного осколка не отлетело от черной башни. Огромные камни разве что царапали твердыню Саурона. Небо было постоянно затянуто черными тучами. Ни одного луча солнца, ни единой звезды не появилось на небе с тех самых пор, как они подошли к Мораннону. Люди, угнетенные отсутствием света и постепенно терявшие надежду на победу, принялись роптать. Им казалось, что эльфы привели их на напрасную смерть. Сами эльфы были не веселее - чернота да мрак сказывались на них. Хуже всех было Маглору - вот уже который день он пытался отговорить брата от идеи штурма - Маэдрос задумал одним ударом взять Барад-Дур - на этот раз не силой машин, а силой меча и копья. Совет военачальников собирался каждый день и ничего не мог решить. На стороне старшего феаноринга были разве что Фольквин и Глорфиндель, а вот остальные предпочитали дожидаться. Наследник Фольки был за любое решительное действие, лишь бы только бесконечная, на взгляд людей, осада, закончилась. Конникам приходилось хуже всех из людей - привыкшие к свободе и просторам своей страны, они теперь были заперты в черных камнях, без синего неба и свежего воздуха. Глорфиндель же был горяч сердцем и отважен душой, и долгое ожидание ему было в тягость. Маглор старался держаться подальше от споров - он мог понять и тех, и других. В конце концов, после долгих прений, Совет пришел к единому решению - все же попытать счастье и попробовать взять Черную Крепость. Маэдрос повел войско в отчаянную атаку. И черная Башня пробудилась. До этого Саурон не отвечал ни на одну попытку союзников выманить его из своего логова, но на этот раз он выпустил орков и троллей. Сражаться на узких подступах к Барад-Дур, где под ногами были пропасти, наполненные огнем, было очень сложно. Погибло множество воинов и атака захлебнулась и сошла на нет. Сам Маэдрос не погиб лишь чудом - его конь, обезумев от страха бездны, сбросил седока и умчался прочь. Старший феаноринг смог поднялся прежде, чем его настигли орки, и, отбиваясь от врагов, отступил последним. Несмотря ни на что, он не был даже ранен. - Он словно заговоренный, - говорили люди про Маэдроса. - Ни меч, ни стрела его не настигает. - Его хранит любящее сердце девы Рохана, - говорили рохиррим. - Иначе он бы давно погиб... - Безрассудство его и спасает! - отвечал на все это Маглор. - Безрассудство Первого Дома. Мы погибаем тогда, когда начинаем осторожничать. Безуспешная атака показала, что так просто Барад-Дур не взять. Маэдрос с этим нехотя согласился, однако всегда деятельный и не привыкший сдаваться, он уже обдумывал новый план. - Раз не выходит взять крепость снаружи, мы возьмем ее изнутри , - говорил он. - Сейчас, иначе потом может быть поздно. Надо выманить Саурона из его логова. - Это невозможно, он не даст себя обмануть, - ответил Эльронд. - А что ты предлагаешь? - поинтересовался отчего-то очень спокойно феаноринг и Маглор с Келебримбором тут же насторожились - спокойный тон первенца Феанаро не обещал ничего хорошего. - Надо ждать подходящего момента, - ответил Эльронд. - И до этого держать осаду? - Маэдрос неожиданно грохнул кулаком по столу так, что все присутствующие вздрогнули. - Я не собираюсь сидеть тут годами! Быть может, Саурон уже призвал помощь с востока! Из Харада и Кханда может прийти войска и тогда нас зажмут в тиски и раздавят. - Будто бы нам это нравится! - возразила Галадриэль и ее глаза сверкнули. - Кто-кто а вот вы уж, феаноринги, всегда хвастались тем, что ставите общее дело выше своих собственных! Маэдрос резко выпрямился. - Кто бы говорил, Нэрвен, - отозвался он и его голос звенел как сталь. - Но раз уж меня поставили тут главным, мой голос должен иметь хоть какую-то силу! Или я тут не нужен. Если последнее, то я отправлюсь домой, а войском союзников будешь командовать ты. - Такое решение поспешно принимать нельзя, - вступил в спор Гэндальф. - Мы все должны обдумать это. До завтра. Хотя бы до завтра. С этим все, кроме, само собой, Маэдроса, согласились и Совет снова разошелся. Маглор, один единственный из всех, видел, как тяжело приходится брату. Он мог его понять - сердце Маэдроса разрывалось от боли и отчаяния, и чем больше времени проходило, тем хуже ему становилось. С Менестрелем сам он ни о чем не говорил, а тот не спрашивал, не желая лезть не в свое дело, но потом все же не выдержал. Брата он застал в его шатре. Маэдрос сидел, опустив голову, и теребил в руке вышитое колечко. - Долг есть долг, -сказал он, едва Маглор зашел к нему. - Но долг перед ней не меньше, чем перед... кем, скажи мне Кано? - Перед теми, кто доверился тебе, Нельо, - твердо сказал Маглор. - Ты думаешь - у них нет жен и детей дома? Которые ждут их живыми! - И ты туда же, что и Артанис! - глаза Маэдроса сверкнули. - А как вы думали - что дело обойдется без жертв? У нас нет времени на долгую осаду... нет сил, нет припасов. Надо что-то сделать, чтобы выманить Саурона наружу - и тогда уж я с ним управлюсь! - Но как это сделать? Саурон хитер и осторожен, слова о трусости и чести для него ничего не значат - его нельзя вызвать на поединок... - Пожалуй, у нас есть приманка... - Маэдрос задумчиво забарабанил пальцами по колену. - Я имею в виду Кольцо. Ради него Саурон пошел бы на многое, и, надеюсь, утратил бы осторожность... - Это так, - заметил Маглор. - Но как дать ему понять, что у нас есть его драгоценность? - Вот именно, - ответил Маэдрос. - Не кричать же у ворот: "Саурон, у нас твое Кольцо, выходи!" Келебримбор что-то говорил о том, что Властелин Колец чует свою собственность - и, правда, я иногда чувствую что-то... как будто меня ищет чей-то взгляд. Но понял ли он, что Кольцо у нас? И если понял - что предпримет? По всей видимости, сил у него не так много - иначе бы он уже раздавил нас... Ждет подмоги? Тогда тем более нельзя медлить! Но он даже не пытается вступить в переговоры... и даже если бы вступил - как обнаружить Кольцо, чтобы он ничего не заподозрил? - Может... притворно отступить? - предложил Маглор. - Саурон испугается, что его сокровище уходит, выйдет из крепости или, по меньшей мере, пустит часть войска в погоню. Так мы его хотя бы ослабим. - Неглупо, - Маэдрос с уважением взглянул на брата. - Но для этого нужно, чтобы мы хотя бы выглядели побежденными, иначе он заподозрит хитрость... Даже не знаю, что предпринять. Проклятие! Собрать такое войско, обрести главную ценность Врага - и все впустую! - Не отчаивайся слишком рано, брат, - Маглор положил руку Маэдросу на плечо. - Пожалуй, я пойду к себе. Уже слишком поздно - а завтра может быть тяжелый день. Оставшись один, Маэдрос вновь начал раздумывать над своими дальнейшими действиями, но не смог придумать ничего иного, о чем бы они не говорили с Маглором. Прокручивая в голове все те же варианты, он смотрел на золотое Единое Кольцо, но его блеск только путал мысли эльфа. Тогда он перевел взгляд на матерчатое колечко Ингвильд и здесь его мысли унеслись обратно в Ривенделл, где его ждала любимая... Больше всего ему хотелось вернуться назад - и иногда Маэдрос ловил себя на мысли, что готов развернуться и уйти - оставить все, как есть, и мчатся обратно в Ривенделл. Может, тогда он бы поспел к сроку... Почему он постоянно должен думать о других? Вначале о братьях, которые никогда не были благодарными, то о своих воинах, которые умирали один за другим, а теперь он должен думать обо всем Эндорэ? Зачем? Ведь никто и никогда не поминал его имя не иначе как с проклятием. Феаноринг. Значит, убийца... А где-то, далеко, сейчас его ждут. Ждут. И там он нужен. Может, даже больше чем здесь... Маэдрос раздраженно повел плечами, встал, откинул полог шатра и поглядел на Черную Башню. Может, все же стоило отложить свадьбу? Ведь все самое прекрасное время, сразу после свадьбы, сейчас, когда Ингвильд ждет дитя, он так далек от нее... Но нет, нет. Если он погибнет, останется ребенок. Сын или дочь. Хоть что-то, кроме проклятия... *** Маглор как в воду глядел - следующий день выдался очень тяжелым. Черная Башня вновь ожила - и выпустила столько войска, что даже самые бесстрашные - устрашились. Ряд за рядом шли сутулые черные орки, могучие тролли, быстрые волки и еще разные твари, названия которым на языках свободных народов и не было. Черный клин без промедления ударил в самый центр войска Запада, туда, где реял стяг Маэдроса, Маглора и Келебримбора с восьмиконечной звездой. Здесь стояли эльфы Ривенделла и Лориэна - самые искусные и стойкие воины всего воинства, на которых не действовали злые чары. Но и они уступали свирепому натиску, подаваясь назад. Маэдрос сражался яростно, в горячке боя пытаясь забыть сомнения и тоску по дому. Но, похоже было, что этот день только добавит горя и печали. Фланги были атакованы гораздо менее яростно, чем центр, и им давно было пора смять противника и сомкнуться, окружая вражеский отряд. Так думал Маэдрос, вырываясь из боя и отдавая приказ вестовым. Странно, что они не подумали об этом сами... Но именно этот момент назгулы выбрали, чтобы снова напасть. То ли страх от первого поражения у них прошел, то ли ужас перед Сауроном был сильнее... Как бы то ни было, жуткие крылатые тени, пронзительно крича, вновь взмыли в воздух. Однако Хранители были начеку - и быстро отразили атаку, да и Келебримбор тоже не дремал... Потом Маэдрос думал, что замысел врага, похоже, в этом и состоял: ударить по центру, затем привести фланги в смятение и достичь цели. А целью был никто иной, как именно Келебримбор. Когда назгулы с леденящим душу визгом мчались в свое черное логово, несколько троллей, атакующих центр, будто обезумели. Слаженно, будто повинуясь одному разуму, они ринулись в самую гущу схватки. Один угодил под меч Маэдроса и лишился правой кисти вместе с железной булавой, другой пал под клинками Маглора и Глорфинделя, третий получил меткую стрелу прямо в глаз. Но четвертый... четвертый сумел прорваться к самому знамени и атаковал Келебримбора. Тот еще не успел опомниться после работы со своим кольцом и лишь наполовину вытащил меч, когда железная булава полетела ему прямо в голову. Но эльф успел уклониться - и железная смерть обрушилась на правое плечо. Тролль, оказавшийся в окружении, пал от града ударов. Натиск принялся стихать. Отряд Барад-Дура все же был меньше числом, а воины в нем - менее искусны и стойки, чем эльфы. Вскоре большая часть их была уничтожена, а горстка выживших обратилась в бегство. Тяжело дыша, Маэдрос скомандовал играть победу. Едва ворота Черной Крепости захлопнулись, Маэдрос тут же забыл про Врага и бросился к Келебримбору. Тот лежал навзничь, и казалось, был мертвым. - Тьельпе! Тьельпе! - закричал Маэдрос, бросаясь к нему и осторожно переворачивая племянника. Феаноринг похолодел от ужаса - кости правой руки были раздроблены, из открытой раны на плече хлестала кровь. Келебримбор мог вообще лишиться руки, но митрильные доспехи защитили его. - Майтимо...- прошептал Келебримбор. - Как же больно... - Все, все, тише, - голос Маэдроса звучал необычайно ласково - так он разговаривал с племянником только тогда, когда тот был ребенком. - Сейчас я отнесу тебя к Альдалотэ. - Рука, я ее... Майтимо! - Келебримбор попытался приподняться, но не смог. Маэдрос поднял его на руки и поспешил к жене Маглора. Вскоре весть о том, что племянник феанорингов ранен и может, если выживет, лишиться руки, облетела весь лагерь. Артанис, даже не смыв крови с лица, не отходила от Альдалотэ и помогала ей, чем могла. Там же был и Эльронд. Маглор и Маэдрос ждали у вестей в шатре Глорфинделя. Сам золотоволосый эльф сейчас отсутствовал - он помогал другим раненым. Старший феаноринг не мог усидеть на одном месте и постоянно расхаживал туда сюда. - Как такое могло случиться! - говорил он. - Я же был начеку! Каждую минуту! Маглор молчал - все его мысли сейчас были с Келебримбором. Через несколько часов томительного ожидания в шатер зашла сама Альдалотэ. Она была бледна. - Ничего не помогает... - сказала она. - Я уже отчаялась совсем, но тут на помощь пришел Аргонуи. Он вспомнил про король-траву. Ателас по нашему. Эльронд уцепился за это как за последнюю надежду... - И что теперь? - Маэдрос подошел к ней. - Она помогла? - Что? О, нет... Ее у нас нет. Торондир говорит, в Итилиэне есть... Кто-то должен ехать. И чем скорее, тем лучше. Тьельперинкваро совсем плохо... - Очень хорошо! Вот пусть Аргонуи и едет, раз он знает эту траву! Возьмет проводников из гондорцев и ... - Я тоже должна ехать, - твердо сказала Альдалотэ. - А тебе зачем? - c удивлением спросил Маглор. - Целительные травы надо собирать правильно, некоторые - лишь в определенный день и час, а другие - только с определенными словами. Аргонуи - не целитель, он этого всего не знает, а от обрывков листьев будет мало пользы... - Удаляться от войска - опасно, - нахмурился Маглор. - Разве нет у нас мужчин-целителей? Эльронд... - Эльронд нужен здесь, брат, - сказал Маэдрос. - Вместе со своим Кольцом. - К тому же, - добавил он после непродолжительного молчания, - я не очень уверен, что здесь сейчас намного безопаснее. Саурон, похоже, настроен сражаться. Итилиэн, по крайней мере, куда ближе к Минас-Тириту... - Одну я тебя не отпущу! - заявил Маглор. - Надеюсь, брат, я нужен тебе здесь меньше, чем Эллэрондо? - Да, меньше, - Маэдрос не видел необходимости скрывать правду. - Поезжай. Тьельпе надо спасать. Маглор кивнул и вышел следом за Альдалотэ - всего лишь, чтобы схватить плащ да оседлать коня, и мчаться во весь опор в Итилиэн. Маэдрос же, едва остался один, тяжело опустился на плетеный стул и закрыл лицо рукой - ему казалось, что все, до чего бы он не дотрагивался, начинало рушиться. Маглор и Альдалотэ в сопровождении десяти спутников отправились в путь. Большого отряда они не взяли - не было нужды, так как по всему северо-западу Мордора расположились наспех созданные заставы, и даже в Клыках Мордора сейчас стояла стража Гондора - люди охраняли Черную Землю. Эльфы спешили - для Келебримбора был важен каждый час, каждая минута, потому они останавливались лишь тогда, когда становилось совсем темно и кони начинали спотыкаться. На протяжении всего пути им встречались люди- воины Минас-Тирита, или конники Рохана. Они не пытались остановить или задержать Маглора и его жену - лишь почтительно кланялись им. Выбравшись из Мордора через Мораннон, они скакали вдоль гряды гор и без особых помех, на утро четвертого дня, достигли Итилиэна. После темного и душного Мордора и люди, и эльфы с облегчением вдохнули свежий воздух зеленого Итилиэна, освещенного солнцем - здесь мглы Саурона не было. Если бы не рана племянника и не беспокойство об оставленном брате и войске - Маглор посчитал бы эту экспедицию отдыхом. Однако они помнили, что эта земля слишком близка к Мордору и оставались настороже, не поддаваясь беспечности. Альдалотэ и еще один гондорец, искушенный в знании о травах, принялись искать целебное растение, остальные пеклись об их безопасности. Эльфийка следовала указаниям Торондира, неплохо знавшего эту землю, но то ли на людскую память не стоило полагаться, то ли дыхание Саурона все же дотянулось и до Итилиэна, но ателас им никак не попадался. Они впустую потратили целый день - но не нашли даже следа ателаса. Драгоценное время уходило, а они все еще бродили по Итилиэну в надежде, тающей час от часа. Маглора уже не радовали зеленые деревья и трава, веселое солнце на небе - он прекрасно помнил то время, когда Маэдрос мучительно привыкал к своей однорукости. Но меч можно было держать одной рукой - а вот работать в мастерской... Несчастный Тьельпе! Ведь он может решить уйти в Чертоги Мандоса добровольно... После долгого спора они решили разделиться. Гондорец по имени Эгалмот, который хорошо знал травы, в том числе и ателас, и с ним еще пятеро должны были идти к северу, к Мораннону, а Маглор с Альдалотэ и другими пятерыми воинами - к югу, к долине Моргул. Маглор сначала был против разделения - но земля казалась мирной и спокойной, они никого не встретили за два дня поисков, разве что стаю ворон, кружащих в небе - а время уходило. Если они разделятся - шансы найти ателас увеличатся вдвое. - Хорошо! - уступил Маглор уговорам жены, которая жалела Келебримбора и готова была презреть опасность для себя. - Разойдемся в разные стороны. Но если через три дня ничего не найдем - возвращаемся. Ты ведь говорила, что времени у Тьельпе немного? Альдалотэ печально кивнула: - Не больше десяти дней. Если за это время мы не сможем спасти руку - придется ее отрезать, иначе погибнет все тело... Так они и сделали. Маглор и Альдалотэ направились к югу. За целый день поисков они ничего не нашли, а как только солнце село, остановились на ночлег - ночью передвигаться по незнакомой земле было опасно, да и поиски без света затруднялись даже для эльфов - не то что для людей. Они устроили лагерь в небольшой зеленой ложбинке, по дну которой бежал веселый ручей. Утром Маглор проснулся один - Альдалотэ рядом не было. Он оглянулся, надеясь увидеть ее светло-зеленую одежду поблизости - но заметил только четверых спящих воинов и часового. - Где леди Альдалотэ? - с тревогой спросил он у человека. - Она ушла вверх по ручью, господин, - ответил тот. "Альдэ!" - мысленно позвал Маглор. "Где ты?" "Со мной все в порядке, Кано", - донесся быстрый ответ. "Я у ручья... и я вижу несомненные признаки, что скоро найду ателас! Я скоро вернусь, не бойся!" "Глупая, разве можно уходить одной в незнакомой земле", - подумал про себя Маглор с некоторым раздражением, а потом вновь заговорил, используя осанвэ: "Я иду к тебе. Где ты, Альдэ?" "У ручья... недалеко", - мысленный ответ был слабым, видно, женщина увлеклась поисками. Маглор поспешно схватил меч и плащ и бросился вверх по ручью. Он шел довольно долго по направлению не к таким уж далеким горам и не находил жены. Он как раз собирался снова позвать ее, как краем глаза заметил мелькнувшую впереди светло-зеленую одежду. - Альдэ! - крикнул он. - Подожди меня, я иду! Но фигура в светло-зеленом не ответила, быстро удаляясь вверх по ручью. Маглор бросился за ней... Увлекшись погоней, он не стал больше звать жену - ведь он видел ее впереди. Ему даже не пришло в голову та странность, что если Альдалотэ искала что-то на земле, то не двигалась бы так быстро... как будто прекрасно знала, куда направляется. Итилиэн выглядел таким мирным и спокойным... Маглор и не заметил, как достиг предгорий. Деревья и трава здесь изменились, стали ниже и темнее цветом, цветы вовсе исчезли. Ручей превратился в тоненькую ниточку ледяной воды - видно он брал начало в одном из горных ледников. Вскоре Маглор уже карабкался по камням, а фигура в зеленом была уже совсем недалеко... Вдруг она испустила пронзительный крик, и Маглор с ужасом увидел, как из темной пещеры к ней метнулась крупное темное животное - не то волк, не то собака... Зверь схватил эльфийку зубами за край плаща, повалил и потащил в пещеру... Маглор кинулся, не помня себя, в ту же пещеру, на ходу обнажая меч. Но когда он влетел в густую темноту, то заметил, что светло-зеленая фигура на полу тает, будто призрак... которым она, несомненно, и являлась, и услышал громкий многоголосый хохот. Не успел он ничего предпринять, как получил удар по голове и провалился в темноту. *** Маэдрос все время, что не было Маглора, сидел подле Келебримбора, не отходя от него ни на шаг. Племянник словно таял на глазах - он был в сознании, но феаноринг чувствовал, как он был напуган - не смертью, а возможным увечьем. -Если они не успеют, Майтимо, что же будет?- спрашивал он, сжимая здоровой рукой руку Маэдроса. - Я лишусь правой руки. Я больше не смогу ничего делать... - Не говори так, - успокаивал его тот. - И левой справишься на отлично. Настоящий мастер всегда сможет. - Но ты - ты ведь так и не смог больше... - Я не смог, потому, что не хотел. Мне это больше не было нужно. Я и с двумя руками не особо-то был искусным, отец все время говорил, что я безнадежен... А ты сможешь. Обязательно. Келебримбор вздохнул и сжал крепче руку Маэдроса. - Я могу лишиться всей руки... - произнес он. - Не лишишься. Альдалотэ привезет ателас и все будет хорошо. Келебримбор, вроде немного успокоился. К нему зашел Эльронд. - Майтимо, ты бы пошел и отдохнул, ты уже несколько ночей не спишь, - сказал он. - Иначе мне придется лечить вас обоих. Феаноринг не стал возражать и ушел к себе. Спать он лег тотчас же - настолько был измотан. Мыслями он сразу же потянулся к Ингвильд, но сладкое забытье внезапно прервалось, и он проснулся оттого, что кто-то отчаянно пытался дотянуться до него через осанвэ. Судя по тому, какими неясными и обрывочными были мысли, этот кто-то был далеко. Он понял, что это женщина и вначале, спросонья, подумал об Ингвильд, но потом узнал Альдалотэ. Поняв, о чем она пытается сказать, Маэдрос подскочил и опрометью бросился к Галадриэль. Золотоволосая нолдэ выслушала его, не перебивая. - Час от часу не легче! - сказала она. - Тьельперинквар, теперь Макалаурэ! Но куда он мог деться?! - Я не знаю, не знаю! Я пытался позвать его, но он не отвечает... - ответил Маэдрос. - Словно, он без сознания, или его "отсекли " от нас! - он умолк, пытаясь взять себя в руки. - В любом случае, я велел Альдалотэ вернуться. Тьельперинкваро нужна помощь и медлить нельзя. Я сам отправлюсь на поиски брата. Галадриэль покачала головой. - Ты нужен здесь, - сказала она. - Ты должен оставаться с воинами. На его поиски отправится кто-нибудь другой. - Я всегда где-то нужен, а не там, где я действительно должен быть! - Маэдрос сорвался на крик. - Я нужен своей жене, но я за тысячу лигу от нее! Теперь в опасности мой родной брат, и я должен сидеть и ждать? Пусть войском сейчас командует кто-то другой. Тот, кого Совет сочтет полезным. А у меня никого нет, кроме Макалаурэ и Ингвильд. С этими словами он вышел от Галадриэль и направился на поиски Глорфинделя. Ваниа был единственным, на кого Маэдрос мог положиться и на чью помощь мог рассчитывать. Альдалотэ, как и велел ей Маэдрос, вернулась в лагерь. Маэдроса она уже не застала - он и Глорфиндель, вдвоем, уехали в тот же день, когда феаноринг получил весть. Лечение Келебримбора жена Маглора поручила Эльронду, так как сама не могла ничего сделать - ее душа сейчас словно погрузилась во тьму и она не могла никому помочь. От Маэдроса не было вестей - лишь раз, он связался с Галадриэль и сказал, что не может найти брата. Маглор словно канул в бездну. *** Маглор очнулся от боли и толчков. Болела голова. Он попытался дотронуться до нее, но не смог пошевелить руками и почувствовал, что они связаны. Связаны были и ноги. Тогда он слегка приоткрыл глаза и увидел несколько черных силуэтов впереди, в слабом свете факела. Еще раньше он почуял гадкую вонь. "Орки!" - мелькнула у него мысль, быстро превратившаяся в уверенность. "Попался! И так глупо..." Он открыл глаза чуть пошире и заметил вокруг каменные стены. Пещера... Куда же его тащат орки? В свое логово? Ох, вряд ли... Призрак - а в том, что фигура в светло-зеленом, за которой он гнался, была призраком, Маглор уже уверился - указывал на более изощренный ум и чародейство, чем были способны выказать простые орки. Все это - дело самого Саурона. Он, наверное, выследил их, обманутых тишиной и спокойствием Итилиэна, и смог создать призрак, способный обмануть невнимательный взгляд. И выиграл крупный приз. Хуже было бы только, если бы попался Келебримбор или сам Маэдрос... Или один из Хранителей. Маглор как смог оценил свое положение. Руки и ноги у него были связаны, а лежал он на чем-то вроде грубых носилок. Локти были прикручены к ручкам - так что он не смог бы даже вывалиться из носилок - хотя и это было совершенно бессмысленно. Несли его не слишком бережно, трясли и задевали за стены при поворотах. Митрильной кольчуги на теле не было - стало быть, сняли, пока он был без сознания. Не было и сапог. Заговорить со своими пленителями? Нет, это бессмысленно, соблазнить или обмануть их вряд ли удастся и он дождется только ругательств или насмешек. А вот заговорить мысленно ему необходимо... Маглор попробовал послать мысль жене, брату - но не смог. Голова болела нестерпимо, мысли путались, осанвэ как будто натыкалось на невидимый барьер, рассыпалось бессильными осколками. Он снова закрыл глаза. Может, если он немного отдохнет... Если судить по остановкам на сон, в пути они провели дней десять или больше - он не знал, сколько провел без сознания сначала. На привалах его отвязывали, растирали руки и ноги - иначе пленник просто лишился бы конечностей. Видно, по замыслу Саурона, они ему еще понадобятся, "и как бы не для других пыток," - мрачно думал Маглор. Когда кровь возвращалась в затекшие руки и ноги - он едва удерживался от стонов, такая это была невыносимая боль. Нечего было и думать бежать в это время - он едва мог двигаться. А потом его вновь связывали. Его не кормили, только поили водой и пару раз - орочьим пойлом, отвратительным на вкус, но прояснившим разум и даже немного утишившим боль в голове и конечностях. Орки не заговаривали с пленником, только переговаривались друг с другом на своем отвратительном наречии, которое не походило ни на один из известных Маглору языков. Осанвэ отослать все не удавалось - то ли из-за той же раны на голове, то ли еще по какой причине. На открытое пространство они так и не вышли, путь шел все время по пещерам. Еще бы, мрачно думал Маглор, другим путем сквозь осаду они бы в Барад-Дур не попали. Только подземным. Стало быть, Саурон в любой момент может выйти сам или выслать тайный отряд... Узнать бы, где этот путь выходит на поверхность! Но так просто увидеть этого было нельзя, а спросить... спрашивать здесь будет не он, а его. Наконец, к добру или к худу, но путь окончился. Гомоня и ругаясь, орки прошли через тяжелые железные ворота, отделявшие, видимо, подземный ход от самой крепости. Теперь его волокли по явно искусственным, а не естественным подземельям, пока не притащили в небольшое помещение без окон. Там носилки опустили на пол, не особо церемонясь, так что от боли и неожиданности эльф охнул. Его снова развязали, но после того, как кровь прилила к рукам и ногам, не стали связывать снова, а сковали руки за спиной цепями. Потом его схватили под руки и теперь уже повели куда-то снова. Отвыкшие двигаться ноги заплетались, Маглор постоянно спотыкался и упал бы, если бы его не держали. Это путешествие было недолгим. Вскоре они добрались до небольшого зала, довольно темного, хотя там и сям на стенах горели факелы. В центре стояло черное высокое кресло, высеченное из камня, а на нем восседал... "Саурон, больше некому", - подумал Маглор, чувствуя накрывающую его тень страха. "Не сумел восстановить плоть до конца". Сидевший был одет в глухое черное одеяние, спускавшееся до пят, на голову был накинут капюшон. Из-под него выглядывала часть щеки - это была белая кость черепа, едва прикрытая темной дымкой. На месте носа зиял провал, глаза были двумя алыми угольями. Рука, поднявшаяся в жесте приветствия, тоже была рукой скелета. На ней было всего четыре пальца. - Приветствую тебя, Макалаурэ Феанарион в Лугбурце - таково истинное имя этой крепости. Полагаю, твоим горячим желанием является известие о тебе твоему брату? Не беспокойся, я уже осуществил его. Маглор промолчал. Заговорить с врагом - уже уступка и слабость, ниточка, ведущая к слабому месту в защите, и он решил молчать до тех пор, пока не будут спрашивать слишком настойчиво. Или пока он не придумает способ запутать и обмануть Саурона. Не дождавшись ответа от пленника, Саурон продолжил говорить сам: - Я предложил ему отступить и снять осаду. И вернуть мне Три Кольца, которые были похищены моим учеником-предателем и скрыты. Они должны достаться законному хозяину. Если он не согласится - я прикажу убить тебя. Я дал ему две недели. А чтобы он думал побыстрее - каждый день тебя будут пытать. Увести! Это был приказ стражникам. Те снова схватили Маглора под руки, но теперь хотя бы часть силы вернулась к эльфу. Он рванулся изо всех сил - и орки справа попадали на пол. Но орков было слишком много - и вскоре его схватило столько лап, что сопротивляться стало немыслимо. Это и было бессмысленно с самого начала ... но подчиняться безропотно сын Феанора не хотел. Однако ему ничего не оставалось делать, как следовать за орками. Саурон всегда выполнял свои обещания - во всяком случае такие обещания - и Маглор не удивился, увидев, что его сразу же привели в камеру пыток. Сопротивляющегося, его подтащили к длинной цепи, свисающей с потолка, и прикрепили к ней за наручники. После этого цепь стали поднимать вверх до тех пор, пока эльф не поднялся на носки. Боль в неестественно вывернутых плечах была сильной - но это было только начало. С каждой секундой боль нарастала, вскоре мысли в голове Маглора перестали быть связными, и он мог думать только об этой боли и желать, чтобы она прекратилась. Любой ценой. Некоторое время он пытался удержаться от крика, кусая губы, но вскоре отбросил гордость и закричал. Каменные стены вернули его крик, но избавления от боли не было. Не было. Через какое-то время - то ли через несколько минут, то ли через годы и века его опустили на пол. Он свалился на бок, каменный пол встретился с вывернутым плечом и он закричал. Потом лежал, тяжело дыша, кусая губы в страхе перед следующим приступом боли - он был уверен, что это еще не все. И верно, цепь со скрипом поднялась вверх, ноющие плечи вновь пронзила острая боль. Он постарался сам встать на ноги, чтобы вес не приходился на одни руки, но это ему плохо удалось, а потом и стало бесполезным - его вновь подвесили. Второй раз был еще хуже первого. Сколько раз это повторялось - он не мог сказать. Разум или был затянут красной пеленой боли, которая глушила любые связные мысли, или содрогался в ужасе перед следующей пыткой. Наконец, когда он уже совсем потерял надежду на избавление от муки, казавшейся бесконечной, пытка все-таки закончилась. Его наручники отцепили от длинной цепи и орки поволокли его прочь. Они отнюдь не бережно обращались с его искалеченными руками, и он стонал почти всю дорогу, к счастью, оказавшуюся короткой. Его швырнули в небольшую голую каменную камеру и заперли дверь. Черное забытье навалилось на него, и заглушило все - краски, звуки и боль. Через некоторое время он очнулся от холода. Рот пересох, нестерпимо хотелось пить, но ничего похожего на воду поблизости не было. Он попытался приподняться, но плечи пронзила такая боль, что он предпочел больше не двигаться. Только лежал, облизывая губы. Мысли немного прояснились, и он припомнил все, что сказал Саурон. "Пытать, пока твой брат не согласится". Майтимо не согласится. Слишком многое поставлено на карту. И другие не согласятся. Им будет жаль его, они будут его оплакивать, но будут тверды. Как был когда-то тверд и он сам. "Вашего брата будут пытать и предадут смерти, если вы не согласитесь", - так сказал им тогда посланец Моринготто. Они не согласились. Быть может, это возмездие. Справедливое, нельзя не признать. На следующее ...утро? да, наверное, это было утро, дверь вновь отворилась, и он в страхе сжался на полу. Но перед тем как вытащить его на новые муки, орки все же дали ему воды. Наверное, Саурон не хотел, чтобы он ослабел слишком быстро. Боль в плечах немного утихла, и по дороге ему удалось удержаться от стонов. Его снова привели в тот зал, где восседал Саурон. И вновь говорил один Черный Владыка: - Твой брат еще раздумывает. Что же, это увеличит время твоих мук. Но ты можешь быть полезен мне еще в одном отношении... Маглор подумал, что Саурон будет выспрашивать у него, численность и устройство эльфийского войска, обещать и угрожать, но тот молчал. Наверное, он отдал приказ мысленно или орки уже знали, что делать. Один из них снял с эльфа наручники - это было вполне безопасно, малейшее движение причиняло боль, да и вывернутые суставы делали руки почти бесполезными для их владельца. Другой ножом срезал правый рукав рубашки Маглора и обнажил руку. Затем полоснул тем же ножом по внутренней стороне запястья. Из раны быстро закапала кровь, но попала она не на пол, а в небольшую чашу, быстро подставленную орком. Когда набралась половина чаши, руку перевязали, и орк поднес чашу Саурону. - Говорят, - сказал тот, держа чашу левой рукой скелета, - кровь рожденных в Валиноре обладает особой силой. Быть может, она поможет мне быстрее обрести облик. Он слегка откинул капюшон и поднес чашу ко рту. Маглора замутило. В этот день пытка была иной. С Маглора сняли остатки рваной рубашки, обнажив торс, затем привязали за руки к двум столбам по бокам так, чтобы он не смог ни опуститься на пол, ни отодвинуться в сторону. Орк-палач подошел к нему спереди с ножом с тонким лезвием, которое на вид было очень острым. Этим ножом он провел косую линию по обнаженной груди эльфа. Боль была резкой, но вполне терпимой, и Маглор только закусил губу. Одним порезом орк не ограничился, вскоре к нему добавились другие. Сначала Маглор закрыл глаза, не желая знать, что с ним делают, но потом, когда орк прекратил свою работу, любопытство все же победило - он посмотрел на свою грудь и едва сдержался от возгласа удивления и отвращения: порезы не были случайными. Алые линии на его груди образовали восьмиконечную звезду Феанора. Но это был еще отнюдь не конец. Тонким острым лезвием орк приподнял кожу на одном из лучей звезды и принялся сдирать ее. Боль была острой и ошеломляющей, другой формы, нежели вчера, но похожей по сути. Пленник взвыл и попытался отклониться от страшного ножа, но веревки не давали ему свободы движений. Эльфу оставалось лишь кричать и дрожать от страха и боли. Когда дело было почти кончено, он потерял сознание, но остаться в блаженном забытьи ему не дали. Водой и ударами его привели в чувство - только для того, чтобы вырезать такой же знак на спине. После этого ему позволили провалиться в темноту, и как он вновь попал в камеру, Маглор не помнил. *** Проскитавшись около двух недель по Итилиэну и не найдя ни следа, ни вести о брате, Маэдрос вернулся в лагерь. И то не по своей воле - Глорфиндель, видя, что феаноринг едва держится на ногах от усталости и переживаний, не ест, почти не пьет и вот-вот упадет замертво, настоял на том, чтобы временно прекратить поиски. - От тебя полуживого толку мало, - говорил ваниа. - Ты не поможешь своему брату тем, что умрешь от усталости. Вернемся в лагерь и там решим что делать. Сейчас мы бессильны. Альдалотэ, ожидавшая хоть каких-то вестей о Маглоре, бросилась к Маэдросу, но тот едва мог сказать больше, нежели она видела сама. Сам Маэдрос с трудом заставил себя проглотить хоть что-нибудь и собирался лечь спать, когда к нему ворвался Элладан. - Черные Врата открываются, Маэдрос! - вскричал он. Сон как рукой сняло - он подскочил и, забывая о кольчуге, схватив меч, помчался с сыном Эльронда к воротам лагеря. Но из Барад-Дура не хлынула армия врагов, нет, ворота бездны пропустили лишь одного всадника - на вороном коне. Он не спеша проехал арку и изогнутой мост над рекой лавы и стал приближаться к союзникам Всадник остановился, не доезжая до рядов войска, и прокричал: - Нельяфинвэ Майтимо Феанарион! Мой владыка Тар-Майрон, король этих земель, желает говорить с тобой! Маэдрос, не медля ни секунды, вышел вперед. - Что тебе нужно? О чем со мной хочет говорить проклятый Саурон? - спросил он, сжимая рукоять меча. - О том, что вы незаконно вторглись на принадлежащие ему земли и убили многих из его подданных и причинили ему ущерб. Ты будешь отрицать это? - У Саурона нет законных земель в Средиземье. У него нет ничего в Арде. Он давно уже не тот, кем был создан! Если он прислал тебя предъявлять мне эти бессмысленные претензии, ты можешь убираться. И передай ему, что я отсюда не уйду, пока он сам не выйдет и не сразится со мной! Уста Саурона усмехнулся: - Ты слишком нагл, проклятый сын проклятого рода. Разве твое нынешнее уродство не научило тебя должному смирению перед теми, за кем сила и власть? Cмотри, как бы не лишиться тебе и второй руки, а за ней - и жизни. Но пока это грозит не тебе... пока. Ты знаешь, чье это? И он швырнул на землю скомканную тряпку. При падении она развернулась и стала видна вышитая на ткани Звезда Феанора. Маэдрос не пошевелился, но смотрящая из-за его спины Альдалотэ вскрикнула, узнав нараменник Маглора. - И что? Ты принес мне это - и найти ты мог это где угодно. С какой стати я должен верить тебе? - спросил Маэдрос, хотя уже начал понимать, что брат в плену. В плену у Саурона. И одна мысль, словно тень, стала заслонять сознание. Если сейчас Саурон поставит на кон жизнь Маглора за то, чтобы Совет снял осаду и ушел... Как поступить? Обменять Средиземье на Маглора? "Когда-то он не обменял Белерианда на мою жизнь, оставив меня умирать" - пронеслось у Маэдроса в голове. - Ты сам не веришь себе, - с насмешкой сказал вестник Саурона. - Твой брат пропал... нигде нет ни его, ни его тела, а его одежда - у нас. Как и он сам. Живой и невредимый... пока. А какое доказательство тебе нужно? Может, прислать тебе его голову? Альдалотэ, забыв обо всем, дернулась и хотела броситься за нараменником Маглора, но Маэдрос тут же остановил ее, схватив за руку. - Во имя всех звезд, Майтимо! - чуть ли не закричала эллэт. - Прошу тебя... прошу тебя... Макалаурэ у них... прошу тебя! Маэдрос только поглядел на нее, потом бросил взгляд на посланника. - И что нужно Саурону в обмен на жизнь моего брата? - спросил он, наконец. - Вы должны уйти отсюда и поклясться никогда больше не подымать оружия на короля Тар-Майрона. Кроме того, моему господину нужна его собственность: а именно, Три Эльфийских Кольца, которые некогда были похищены у него предателем-учеником. Ты должен признать, что мой господин скромен и просит немногого - несомненно, твой брат стоит всего этого и даже больше. Альдалотэ вцепилась в рукав рубашки Маэдроса и, едва посланник умолк, воскликнула: - Мы согласны! Свет небесный, мы согласны! Маэдрос дернулся, как ошпаренный и, перехватив руку Альдалотэ потащил ее к воротам лагеря. - Молчи, нис, кто тебе дозволил вмешиваться! Ты рассудка лишилась? На что ты согласна, глупая? На то, чтобы обречь всех нас? Тебе-то что! Уплывешь на свой Запад, забрав Маглора, а что делать тем, кто должен остаться? Что делать мне и Ингвильд? И моему ребенку, а? А этим людям, что сейчас проливают за нас кровь? Он толкнул ее к Галадриэли, которая тут же удержала вырывающуюся Альдалотэ, и направился обратно к посланнику Саурона. - Так сразу я не могу ответить. Мне нужно время, чтобы обдумать и решить, что мой брат достоин того, чтобы вызволить его. - Думай - но не слишком долго, Феанарион. На самом деле, мой владыка оказывает вам милость - он бы и так смог раздавить ваши жалкие воинства. А Лугбурц неприступен и вы в этом уже убедились. У вас есть две недели на раздумье. И если хотя бы один камень, хотя бы одна стрела ударятся в стены - твой брат будет предан мучительной смерти, а тело его - скормлено волкам и воронам. Голову, так и быть, доставят тебе - чтобы ты полюбовался на нее перед собственной гибелью! Посланец усмехнулся и добавил: - А чтобы ты думал побыстрее, знай: каждый день твоего брата будут подвергать пыткам. Чем дольше будешь думать, тем хуже ему придется. Уста Саурона дернул поводьями и развернул лошадь к вратам Барад-Дура. Переговоры были окончены. Маэдрос тут же развернулся и направился обратно в лагерь. Говорить что-либо кому-либо не было нужды. И так все слышали все, и весть быстро разлетелась среди воинов. Мимо рыдающей Альдалотэ он прошел с каменным лицом. - Соберите совет, сейчас же, - бросил он изумленному Келеборну. - Я только надену котту и приду. В шатре царило подавленное молчание. Все - Эльронд, Галадриэль, Келеборн, Гэндальф, Глорфиндель, Фольквин и Торондир - все они смотрели на Маэдроса, ожидая его слов. Правда, сам Феаноринг сейчас чувствовал на себе только один взгляд - глаза Альдалотэ словно прожигали его насквозь. Она не всхлипывала больше, а молча сидела, сложа руки на коленях. Но лучше бы она кричала и бранила его. - Если мы уйдем, это будет поражением не только нашим, но и всех свободных народов, - сказал, наконец, Маэдрос. - Эльдар смогут спастись - уйдя за море. А те, кто не могут уйти, останутся один на один с меркнущим светом. Нам просто некуда бежать. - Враг всегда нарушал свои обещания, - сказала Артанис. - Он может обещать что угодно... но ничего не выполнит или выполнит так, что все мы пожалеем об этом. - Если не считать обещания о пытках. Его он точно выполнит, - глухо сказал Эльронд. Мысль о мучениях названого отца была для него нестерпимой. Маэдрос посмотрел на Альдалотэ, а потом на Артанис. - Уж это он точно выполнит и если и вернет нам Маглора, то таким, что мы еще скажем, уж лучше бы он умер! - он умолк, вспоминая, как же он ждал и надеялся, в глубине души все же надеялся, что, несмотря на отказ, кто-то придет за ним. И как так никто и не ... - Могу ли я рисковать ради одного всем Средиземьем? - О да, Маглор не пожертвовал ради тебя Клятвой и Белериандом, - Артанис как всегда отличалась проницательностью, а не увидеть сходство этих двух ситуаций было трудно. - Но у Маглора нет такого верного друга... нет у нас и способа пробраться в подземелья, где его, наверняка, держат. Маэдрос раздраженно повел плечами. - А что, кто-то тогда надеялся, что вы придете по льдам, а, Нэрвен? - спросил он. - Интересно было бы посмотреть на того провидца из моих шестерых братьев, который знал, что вы идете! - он опустился на плетеный стул. - Думаете, мне легко решать судьбу родного брата? Но сейчас мне приходится выбирать между ним и... Он умолк, не закончив, и опустил голову - Тупик, - тихо сказал Гэндальф. - Но мы не можем рисковать всем Средиземьем ради одной жизни. - Вы... - Альдалотэ стряхнула оцепенение и вскочила, - вы уже похоронили его! - она бросилась к выходу из палатки. Галадриэль метнулась за ней - женщину следовало успокоить и проследить, чтобы она не наделала глупостей. - Это все из-за меня, - тихо сказал Келебримбор. - Макалаурэ рисковал из-за меня и попался... Если бы ему нужен был я... - Ему нужны все мы - и не меньше, - мрачно сказал Эльронд. - И все Средиземье в придачу. Маэдрос снова встал. Что сказать он не знал. И что выбрать тоже. Вернее он-то знал, и, будь все по-старому, как год назад, он бы, не раздумывая, отдал Саурону Кольца и освободил брата, но сейчас он не мог не думать о Ингвильд. Ей и ему теперь больше некуда бежать, некуда идти. На Запад их не пустят... - Невозможно так сразу принять решение, - сказал он вслух. - Нужно все хорошо обдумать. Что будет в том случае, если мы выполним требования Саурона? - Имея Три Кольца, он сможет исказить и разрушить то, что создано ими, - медленно сказал Келебримбор. - Лориэну и Ривенделлу придет конец. - Обещание не воевать против Саурона, - сказал Эльронд. - Если мы дадим его и выполним - он захватит все Средиземье. Если дадим и не выполним... ответит не только нарушитель клятвы, но и весь его народ. - Если мы не пойдем на его условия, Макалурэ умрет, - заключил Маэдрос. - Меня больше насторожили слова посланника. Он говорил, будто бы Саурон ударит по нам, но насколько это правда? Будь у него силы, он бы не торговался. Может, его можно как-то обмануть? - Маэдрос задумался. - Обманывать врага - не грех. Хотя, однажды, я все же попался на чужую уловку, но все же рискнуть стоит. Я не могу бросить брата там, умирать, - сказал он твердо.- Но и не могу оставить Средиземье Саурону. Надо что-то делать - Возможно, он просто тянет время, - сказал Эльронд. - Скорее всего, он не может справиться с нами сейчас - но вполне вероятно, ждет подкреплений из Харада, Кханда и других восточных и южных земель, о которых мы ничего не знаем. А взять Барад-Дур снаружи чрезвычайно трудно, пока внутри есть Саурон. Маэдрос кивнул - про возможность быть зажатым в тиски он уже думал и понимал, что все возможно. - Каждый день, который будет уходить на раздумья, это день пыток для Маглора,- сказал он. - Я загнан в угол. Я не знаю, что делать. Прошел день, ночь и наступил следующий день. И он уже был на исходе, а Маэдрос так ничего не смог придумать. Он сидел один, в своем шатре, подальше от других и предавался воспоминаниям. Разве что слепой не видел сходства происходящего с прошлым, только на этот раз он, Нельяфинвэ, был на свободе, а его брат был там, в твердыне Врага. Но нет, тогда все же все было иначе. Маглор был королем, его окружали другие братья, их народ. А он был одинок, никого не было рядом с ним. Сейчас же здесь, в лагере, была Альдалотэ. Маэдрос на миг представил, что было бы с Ингвильд, окажись она в такой ситуации. Окажись она тогда там, в Митриме, зная, что родные братья, единственные кто мог что-то сделать, оставляют того, кого она любит, в лапах у Моргота, оставляют на мучительную смерть. Но если Маэдрос уступит Саурону, и если даже Маглора вернут, то что будет дальше? Он слишком хорошо понимал, чего хочет Саурон. В отличие от Моргота, который стремился уничтожить все, что было дорого Валар и создано Эру, Саурон хотел властвовать над этим. Над людьми, над эльфами - ввергнуть все Средиземье в вечное рабство. Нолдор и другие эльфы - народ Маэдроса, они спасутся и уйдут за Море. А вот он останется. Останется вместе с Ингвильд, вместе с их детьми. Как быстро Тень доберется до Дорвиниона? Как скоро они смогут сбежать? И может ли он подвергать любимую вечным скитаниям? Нет, что это такое - вечное бегство, ночевки под открытым небом, часто - голод - он слишком хорошо знал! Он не мог, не мог обречь ее на такие страдания. Ингвильд его не предавала. Она бы никогда его не бросила умирать в Ангбанде... А Маглор... Воспоминания о перенесенных пытках, о мучительной боли, об унижениях нахлынули на Маэдроса так сильно, что он невольно сжался в комок и прокусил губу до крови. Его взгляд упал на кольцо на пальце - волосы Ингвильд сейчас мерцали в тусклом свете. Что она сейчас ему сказала? Что бы посоветовала? Как бы поддержала? Осудила бы или оправдала? - Ингвильд, если бы сейчас была здесь, - поговорил он.- Если бы ты меня слышала... *** На третье утро он пришел в себя только после того как стражники облили его водой и принялись пинать тяжелыми сапогами, заставляя очнуться. Он едва открыл глаза и попытался повернуть голову, но волосы прилипли к засохшей крови раны на спине, и он вскрикнул от боли, хотя новая пытка еще не началась. Маглор пожалел, что не истек кровью накануне. Но такой милости Саурон не пожелал ему оказать, хотя если он будет пить его кровь каждый день.. Видимо, это Саурон и замыслил. Пленнику, едва стоящему на ногах, снова отворили кровь, и снова Саурон цедил ее мелкими глотками. На это Маглор смотрел уже равнодушно, думая только о том, что за пытка предстоит ему сегодня. После того как чаша опустела, Саурон несколько мгновений смотрел на пленника своими глазами-угольями. - Говорят, ты хороший певец, - проронил он наконец. - Что же... Он не закончил фразы и приказал оркам увести эльфа. Тому оставалось только гадать, к чему были эти слова Саурона и обливаться холодным потом от страха. На этот раз его прикрутили лицом вверх к деревянному столу. Приковали не только руки и ноги, но и на голову надели тяжелый обруч. Он почти не мог двигаться и ничего не видел, кроме темного закопченного потолка, а слышал только лязг железа, который наполнял его ужасом. Наконец, он узнал, к чему были все эти приготовления. Вонючая волосатая лапа зажала ему нос, а когда он раскрыл рот, жадно глотая воздух, другая лапа вставила ему в рот раскаленный с одного конца брусок, держа его горизонтально. Он не мог даже закричать, когда страшный жар обжег ему губы, язык и зубы. Он не мог ничего сделать, только конвульсивно дергался всем телом, но это не помогало избавиться от жуткого жара. Он даже не потерял сознания. Железо убрали и он смог выплеснуть часть боли в громком крике. Это была единственная песня, на которую он теперь был способен. *** Маэдрос вздрогнул и подскочил, так как в голове звенел чей-то крик. Видимо, предаваясь мыслям, он заснул и настолько крепко, что проспал весь вечер и всю ночь. Во сне один кошмар сменялся другим - то он видел Феанаро с копьем в сердце, то Ингвильд с окровавленным подолом и руками, а последнее и вовсе было похожим не на сон, а на настоящее видение - Маглор в крови. И без языка. Холодная вода немного привела его в чувство и Маэдрос, не медля больше ни секунды, помчался к Эльронду. У него он застал Гэндальфа. - Будь проклят тот день, когда мой племянник решил ковать эти Кольца! - решительно сказал он. - Ничто на этом свете не стоит жизни моего брата. Давайте сюда все Три. Я сам отправлюсь в Барад-Дур и отдам их Саурону! - Постой, Майтимо! - встревожено сказал Эльронд. - Это означает - погубить всех... Саурон не выполнит обещания! Маэдрос сделал шаг вперед. - Ты считаешь, я могу сейчас думать о чем-то другом? Ты помнишь, что с тобой было, когда умер Эллэроссэ? А я потерял всех, всех, понимаешь! Пятерых братьев! Одного за другим! И они умирали у меня на руках! Я не оставлю Макалаурэ там, в бездне! - он протянул руку. - Кольца, Эллэрондо! - Не отдам, - Эльронд отступил на шаг. - Это безумие! Нет. Маэдрос сделал еще один шаг - он был выше Эльронда на голову и шире в плечах, так что мог вполне пересилить его. - Кольцо, Эллэрондо! Отдай его мне. - Я уже ясно сказал: "Нет". И повторяю еще раз: нет. Нельзя ставить под угрозу весь мир из-за одной жизни, даже самой дорогой для нас! - Эльронд сжал губы и стало ясно, что добровольно он не уступит. Терпение Маэдроса иссякло. Он схватил Эльронда за ворот котты. - Слушай меня, Нолофинвион! Я не позволю тебе убивать моего брата, тебе ясно? Род Феанаро никогда не пресечется, сколько бы вы, младшие, этого не желали! А не отдашь кольцо сам, я его заберу. Думаешь, мне сложно это сделать?! - Попробуй, - тихо сказал Эльронд, стряхивая руку, но, оказалось, они совсем забыли о посланце Валар, который в изумлении и печали взирал на эту сцену: - Стойте! - воскликнул Гэндальф, вскакивая со своего места. - О, как мы были глупы... Мы думали, продолжать войну и пожертвовать родичем и другом или уступить Саурону и проиграть все. Но мы ведь можем пообещать Саурону то, что он желает больше всего на свете! Единое Кольцо! Вот он, выход! Маэдрос и Эльронд устремили на него удивленные взгляды. - Конечно, - кивнул Маэдрос. - Отдадим ему Единое Кольцо и можем сразу сложить оружие и приготовиться к смерти. - Нет же! - вновь воскликнул Гэндальф. - Вы забыли, о чем говорил Келебримбор? Сейчас это Кольцо и вполовину не так опасно. Кроме того, я предлагаю сделать так, чтобы это происходило вблизи Ородруина... и тогда мы сможем бросить Кольцо в огонь. Вместе с Сауроном. - Верно! - горячо сказал Эльронд, обрадованный новым планом. - Саурона с Кольцом вполне можно развоплотить - ведь сделали это Гиль-Галад, Элендиль и Исилдур... - Если только Саурон не развоплотит всех нас еще раньше, - Маэдрос сжал кулак. - Как вы намерены это сделать? - А ты думаешь, он не убьет нас, заполучив Три и обещание не воевать с ним? - глаза Эльронда сверкнули. - Лучше все-таки рискнуть. - Он слишком желает это Кольцо, - сказал Гэндальф. - Он согласится на... многое, чтобы его заполучить. Это страстное желание затмит его разум... Маэдрос некоторое время молчал. - Хорошо. Я сделаю это, если нужно. Скажите, когда, - проговорил он наконец. - Чем быстрее, тем лучше, - сказал Гэндальф. - Никому из нас мысль о муках Макалаурэ радости не приносит... Надо сейчас же отправиться к воротам и сообщить о Кольце. Когда вестник вернется к Саурону и тот клюнет на наживку - тогда следует обговорить все условия... Полагаю, я смогу придумать такие условия сделки, чтобы мы могли погубить его... -Идем же, Майтимо! Думаю, нам следует отправиться туда вдвоем. С отрядом, который воспрепятствует и нашему похищению, разумеется, - Гэндальф мрачно улыбнулся. Не медля ни мгновения больше, чем ушло на то, чтобы отдать нужные приказы, Маэдрос и Гэндальф поскакали к вражеским воротам с белым флагом переговоров... Им пришлось подождать не менее часа, прежде чем черные ворота и открылись и появился все тот же вестник, Уста Саурона, который был и в прошлый раз. Не тратя время на приветствия, он сразу же сказал: - Надумали? Слишком долгими были ваши раздумья, - он усмехнулся. - Не удивляйся, Феанарион, если получишь брата не совсем уж... целым и невредимым. Маэдрос вздрогнул, его конь, почувствовав волнение седока, всхрапнул и стал бить копытом, но феаноринг помнил о предостережении Гэндальфа - не вступать в спор - и промолчал. - Нет, мы не будем отдавать твоему хозяину наши Три Кольца, - спокойно ответил Гэндальф. - Они сделаны без его участия и он не имеет на них никаких прав, а нам слишком дорого то, что сделано с их помощью... - Что ж, вы решили свою судьбу, - презрительно сказал посланец Саурона. - Глупцы. Теперь мой владыка раздавит вас и заберет все, что захочет, сам. А голову твоего брата, - он обратился к Маэдросу, - тебе пришлют в скором времени, как я и обещал, - он тронул поводья лошади, собираясь возвращаться. - Подожди! - остановил его Гэндальф. - Мы не отдадим свои Кольца... но у нас есть Кольцо, которое принадлежит твоему хозяину. Главное Кольцо. Которое управляет всеми остальными! - Что? - посланец передумал возвращаться и с удивлением воззрился на мага. - Откуда у вас, жалких нищих недобитков с Запада, такая драгоценность? Маэдрос молча, хотя это молчание давалось ему с трудом, достал из сумки на поясе тонкий золотой ободок. Саурон, который управлял мыслями своего посланника, смотрел через его глаза и узнал Единое. Единое в руках сына Феанора. Они оба - и Саурон, и Маэдрос не забыли Ангбанда. Маэдрос не забывал, кто пытал его в угоду Морготу, а Саурон не забывал, кто, несмотря на всю боль и беспомощность, умудрялся унизить его. - Я должен... вернуться к моему повелителю, - вся самоуверенность слетела с Уст Саурона, слишком уж многое было поставлено на карту. - Я приеду позже, когда получу новые приказы. Похоже, переговоры были окончены и Маэдрос и Гэндальфом вернулись в лагерь. - Он не сможет отказаться, - сказал майя. Феаноринг промолчал и хотел было направиться к себе, но тут к нему навстречу выбежала Альдалотэ. Она была бледна и лицо у нее было заплакано. Она молча, с мольбой, посмотрела на Маэдроса. - Он жив. Он вернется, - твердо сказал тот в ответ на ее взгляд. Хотел бы он быть так уверен в своих словах, как показывал! Но Альдалотэ, кажется, поверила, и лицо ее немного просветлело. - Что теперь? - обратился Маэдрос к волшебнику. - Я кое-что придумал, - ответил тот. - Но мне нужно поразмыслить еще немного, уточнить все детали... Полагаю, Саурон займется тем же - и все равно мы не сможем ничего сделать, пока он не вышлет переговорщика со своими условиями. Маэдрос пожал плечами и согласился. Больше обсуждать было нечего, и он направился к себе. Альдалотэ, однако, на этот раз последовала за ним, все так же молча. Она словно ожидала, что Маэдрос добавит что-нибудь еще, скажет хоть слово, чтобы развеять ее тревогу. Феаноринга это немного раздражало - сердце подсказывало, что с Маглором все же что-то не в порядке, и, в конце концов, у своего шатра, он обернулся к эллэт: - Что такое, Альдэ? - Вы... видели его? - голос женщины дрожал. - Нет, там был только посланник, - ответил Маэдрос, стараясь, чтобы его голос звучал мягко. Глядя на Альдалотэ, он пытался представить Ингвильд на ее месте и как бы он был зол, узнай, что его брат может быть жестоким к ней в такую минуту. - А... что с ним? Он... что-нибудь говорил о... о, - казалось, она едва сдерживала слезы, - о Кано? Они ведь обещали пытать его! Прошло три дня уже, три! Что с ним? - она вцепилась в левую руку Маэдроса и слезы все-таки полились градом. Маэдрос осторожно высвободил руку и приобнял Альдалотэ. - Все, что он сказал, это то, что мы найдем его не таким уж целым и невредимым. Но он жив, Альдэ, а это самое главное сейчас. Скоро мы вернем его назад. - Что они могли с ним сделать, что, что? - рыдала она. - Вдруг они сделали его калекой, таким, что он сам не захочет жить дальше, даже если вернется? О пресветлые Валар! - она уткнулась в грудь Маэдроса. - Я же смог,- только и ответил Маэдрос.- Смог же, Альдэ. И он сможет. Кано - не слабак, он сын Феанора. Не плачь, не нужно. Сейчас это не поможет. Лучше думай о том, что скоро он будет рядом, и все закончится. Мы, наконец, вернемся домой. Домой! Как же он сам хотел быть в этом уверенным... Рыдания постепенно утихли, Альдалотэ отстранилась от Маэдроса и сидела поникшая, бессильно уронив руки на колени. - Хорошо, - сказала она. - Я больше не буду ... мешать и отвлекать тебя. Я верю, что ты приложишь все силы для его спасения. Она встала и медленно направилась к своему шатру. Еще через час к Маэдросу явился слуга Эльронда с известием, что его ждут в шатре Эльронда. Там уже был сам Эльронд, Гэндальф, Артанис, Келебримбор и Глорфиндель. Гэндальф начал говорить первым: - Келебримбор, ты уверен, что, получив Кольцо, Саурон все же не обретет всех своих сил и не получит власть над Тремя? - Да, - кивнул бледный сын Куруфина, еще не оправившийся от страшной раны. - Я ручаюсь в этом. - Тогда я предлагаю сделать следующее, - продолжал Гэндальф. - Прежде всего, нужно отослать большой отряд к Ородруину. Если Саурон опередит нас... весь замысел пойдет насмарку и мы ничего не выиграем. - Хорошо, - ответил Маэдрос, - но что дальше? В чем заключается твой замысел? - Итак, - сказал Гэндальф, - Саурон страстно желает заполучить Единое Кольцо. Здесь играет роль не только расчет, но и его сильная привязанность к Кольцу... от которой не свободен даже он, его создатель и хозяин. Маглор сам по себе ему не нужен и надеюсь, мы сможем достаточно весомо пригрозить уничтожением Кольца, если пленник не будет выдан нам живым и неискалеченным. Для этого нам и нужен доступ к Ородруину - ведь Кольцо можно уничтожить только там. Мы предложим Саурону встретиться на Роковой Горе... пусть даже берет с собой большой отряд - однако, не больший, чем возьмем мы сами. Думаю, это мы сможем проконтролировать, потому что окружаем Барад-Дур со всех сторон. Если отряд будет больше, чем нужно, мы пригрозим, что сделка не состоится. - Но выйдет ли сам Саурон? - нахмурился Эльронд. - Поручит своему доверенному лицу... тому же отвратительному посланцу, с которым мы разговаривали, или Лорду Назгул! - Нет, - ответил Гэндальф. - Саурон слишком подозрителен. Он не доверит забрать Кольцо никому, даже самым верным слугам. Он побоится, что те сами захотят владеть им. Он выйдет сам. Более того, он уверен, что с Кольцом никто из нас ему не страшен - а до того он может угрожать нам убийством Маглора. Он посчитает, что мы не сможем его обмануть. И мы, воистину, не будем его обманывать и выполним все условия! - Хорошо, но если он не согласится встретиться у Ородруина? Если будет настаивать на обмене здесь? - засомневался Эльронд. - На это не будем соглашаться мы. Ему нет резона не доверять нам - захоти мы уничтожить Кольцо - мы давно бы это сделали, ведь дорога к Ородруину свободна. К тому же, ему хорошо известно, что никто не может расстаться с Кольцом добровольно... Он посчитает наши угрозы пустыми. - Вот именно, что посчитает, - угрюмо сказал Маэдрос. - Зачем ему вообще соглашаться, если он уверен, что мы не захотим отдать Кольцо добровольно? - Вероятно, он захочет отобрать Кольцо силой у Ородруина, - ответил Гэндальф. - Это для него проще, чем пытаться уничтожить нас здесь... ведь он уже пытался и у него ничего не вышло. Теперь он побоится нас упустить. - А если он устроит нам там ловушку? - Да, мы сильно рискуем. Но иного выхода у нас сейчас нет. А при осуществлении этого замысла есть надежда выиграть - хотя бы небольшая. - Хорошо, я согласен на этот план, - Маэдрос чувствовал себя опустошенным и утомленным до предела. - Все равно у нас нет иного выхода. Будь, что будет. Едва совет окончился, Маэдрос отправился к воротам Барад-Дура. Ехать он хотел один, но Эльронд уговорил его взять с собой Глорфинделя. -Никогда не знаешь что на уме у Саурона. А я не хочу, чтобы в плен попался и ты, Майтимо, - сказал владыка Ривенделла. Маэдрос молча согласился и вдвоем с золотоволосым эльфом они покинули лагерь. Их там словно ждали, так как едва они пересекли узкую безжизненную равнину, ворота Черной башни отворились и на встречу выехал посланник Саурона - Мой владыка согласен, - начал он без особых предисловий, - обменять одну ничтожную жизнь на свою собственность, которая некогда была у него украдена. Вы кичитесь своим благородством, а между тем без зазрения совести присваиваете чужое! Владыка окажет вам честь и сам выйдет сюда, к воротам, и возьмет то, что принадлежит ему по праву! - Пусть твой Владыка придет не сюда, а к Саммат-Наур! - ответил Маэдрос. Там мы его будем ждать. Только пусть учтет - мы возьмем туда сорок воинов. Он волен брать столько же - но не больше. Если будет обман с его стороны, если он не приведет с собой моего брата или придет с войском большим, чем уговорено, Кольцо будет уничтожено! - С какой стати мой владыка должен соглашаться на ваши условия? Он и так оказывает вам снисхождение! - лицо Уст Саурона стало еще более надменным и злобным. - Либо он соглашается, либо мы уничтожим Кольцо. Пусть выбирает! И подумает хорошенько, кто на самом деле оказывает ему снисхождение! - Глупец! - прошипел посланец. -Упрямый и надменный сын Феанора! Твой брат уже поплатился за твое упрямство... да и за свою глупость тоже, коли уж он пришел сюда! И вы все, все еще заплатите за то, что подняли оружие на владыку Средиземья! Хорошо, твои условия будут исполнены! Но знай, если ты попытаешься обмануть, как пытался обмануть некогда Великого Мелькора - поплатится твой брат, а потом и ты сам! - Я верен и честен своему слову. А ты, прежде чем дерзить мне, вспомни, где сейчас Моргот! Завтра, едва взойдет солнце, мы будем ждать у Саммат-Наур, - с этими словами эльфы развернули коней и отправились обратно в лагерь. Вернувшись в лагерь, Маэдрос снова зашел в шатер Эльронда. Там уже были все командиры воинства - они ждали завершения переговоров. - Он согласился, - коротко сказал Маэдрос. - Все так, как я рассчитал, - усмехнулся Гэндальф. - Он и боится, и считает себя умнее нас. Ему нечего было предложить... то, что мы не согласились сразу, показало ему, что мы способны быть твердыми в решениях. - И стоило мучений Макалаурэ, - мрачно сказал Маэдрос. - Что же, давайте решать, кто поедет. Без сомнения это буду я - и я же отдам Кольцо. - Само собой, Майтимо,- согласился Гэндальф. - Поеду я, и Глорфиндель, думаю... Эльронд... - И я! - сказала Галадриэль. - Нет, Артанис, лучше оставайся здесь, - возразил Маэдрос. - Если что-то случится... Ты лучше любого эльфа - воина или человека сможешь повести войско в бой. Галадриэль хмыкнула и сложила руки на груди. - Хитрец ты, Майтимо! - только и сказала она. - Альдалотэ. Возьмем ее с собой, - продолжил феаноринг, не обращая внимания на кузину. - Будет жестоко оставлять ее здесь. - Думаю, надо отобрать самых умелых и сильных мечников и лучников из Ривенделла и Лориэна, - добавил Эльронд. Саурон может привести своих отборных воинов... справиться с ними, в случае чего, будет трудно! - Гондор... - начал Торондир. - Рохан... - одновременно с ним сказал Фольквин. Люди переглянулись, и Торондир продолжил: - Мы тоже можем выставить лучших бойцов! - Нет, - твердо сказал Маэдрос. - Вы останетесь здесь. Это приказ. Видя, как лица людских военачальников помрачнели, эльф добавил более мягко: - Я говорю так не потому, что не верю в вашу храбрость и стойкость. Но у Саурона есть такие слуги, что слишком опасны именно для людей. Вспомните нападение назгулов! Эльдар смогут противостоять им лучше. Вам же тоже предстоит решить важную задачу - не допустить, чтобы из Барад-Дура вышло войско на помощь Саурону. Здесь мы будем надеяться на вас. Торондир и Фольквин кивнули и не стали больше спорить. - Кажется, все, - подытожил Эльронд. -Нет! - воскликнул сидящий в тени Келебримбор. - Вы забыли про меня! Маэдрос устало вздохнул и обернулся к племяннику. - Тьельпе, ты еще очень слаб. Оставайся здесь, - сказал он. - Я должен думать о том, что делает Саурон, или о том, на каком повороте ты свалишься с лошади? - Не свалюсь, - мрачно сказал Келебримбор. - И я буду вам нужен - слишком много я знаю про Кольца и то, как с ними обращаться. А если все пойдет прахом... я и здесь не спасусь. Нет! Я пойду. - Поступай, как знаешь, - сухо отозвался Маэдрос и обратился к Гэндальфу. - А теперь, если я больше не нужен, я пойду, разыщу Альдалотэ и, наконец, высплюсь. С этими словами, даже не дожидаясь ответа, Маэдрос вышел из шатра. *** Маэдрос решил, что попасть к Ородруину им нужно первыми - иначе все может пойти насмарку. Уже посередине ночи отобранные добровольцы из эльфийских дружин вскочили на коней и отправились к Роковой Горе, чья темная громада возвышалась к юго-западу от Барад-Дура. Вздымая удушающую пыль Горгорота, эльфы примчались к месту встречи как раз вовремя - ибо воины Саурона появились там лишь ненамного позже, и, как узнал Маэдрос, державший мысленную связь с Артанис, пришли они не поверху... Видно, от Черной Башни до горы был прорыт подземный ход. Хорошо, что Саурон опоздал - он мог попытаться отобрать Кольцо раньше, и кто знает, чем бы это кончилось... Эльфы оставили коней внизу, а сами вскарабкались по древней дороге, опоясывающей гору, прямо к Роковой Щели. Маэдрос вошел в пещеру, бестрепетно подошел к самому краю и заглянул вниз. Лава текла внизу неспешно, иногда вздымаясь высокими языками пламени, но они не доставали до края. Эльфа обдало жаром, а он все смотрел вниз, ибо расплавленная река чем-то завораживала его и притягивала. Странное чувство... несбывшегося? охватило его. Это было... это должно было быть... это будет... огонь внизу, край пропасти, отчаянный прыжок... случайное падение... сокровище, которого нет дороже - до конца зажато в руке... Он встряхнул головой, отгоняя наваждение. Они сами сочинили эту ложь и ее столько раз рассказывали друг другу эльфы и люди, что она частично стала правдой. А может, кто-то когда-то, намеренно или случайно, расскажет иную историю о Кольце и его Властелине. И эта история тоже будет связана с сокровищем, огнем и гибелью... Но хватит бесплодных размышлений! Сейчас наступит решительный час - победа или поражение, жизнь или смерть, свобода или плен. Маэдрос подошел к выходу из пещеры с Роковой Щелью. Он не хотел встречаться с Сауроном прямо в пещере - там не было пространства для маневра, но не хотел и отходить от нее далеко, чтобы угроза уничтожения Кольца была весомой. Он вышел вовремя - орки в черных кольчугах уже взбирались по склону с другой стороны. Откуда они появились - никто не заметил. За орками показалась высокая фигура, с ног до головы закованная в литые доспехи, с длинным мечом на поясе. На месте глаз из темной глубины шлема сверкали два красных угля. Гэндальф оказался прав. Саурон явился сам. Маэдрос жадно оглядывал спутников Черного Владыки, надеясь заметить брата. Он нащупал на поясе мешочек с Кольцом - если Маглора здесь нет, он сразу же бросится к Щели и швырнет туда сокровище Саурона - и будь, что будет. Но Саурон выполнил обещание - двое стражников наполовину вели, наполовину волокли высокую, закованную в цепи фигуру. Голова пленника была опущена и ее закрывали пряди волос, но Маэдрос слишком хорошо знал брата, чтобы не узнать его. Маглор был полураздет, на спине алым запеклась кровь на большой ране. Маэдрос сжал зубы. Саурон скоро поплатится за все! Наконец, Саурон со свитой приблизились к площадке, где стоял сам Маэдрос у входа в пещеру. Немного поодаль были другие командиры союза и Альдалотэ, а воины расположились чуть дальше по дороге, готовые наступать вниз или вверх - как будет нужно. Саурон выступил немного вперед, туда же орки подтащили Маглора. Маэдрос почти не смотрел на брата, сосредоточив свое внимание на майя. За Маглором и его стражами по его приказу наблюдал Эльронд, готовый прийти сыну Феанора на помощь в случае вероломства врага. Тихий шипящий голос раздался из железного шлема Саурона: - Я выполнил свои обещания, Феанарион. Выполнил ли ты свои? Если Кольца здесь нет, твой ничтожный брат будет убит на месте, а за ним - и все вы. Маэдрос, не ответив, развязал левой рукой мешочек и высоко поднял Кольцо, сверкавшее на солнце. Алые уголья глаз Саурона вспыхнули. - Отдай его мне, - он протянул руку к эльфу. - Сначала отпусти моего брата, - сквозь зубы процедил Маэдрос, - иначе твое сокровище окажется в огне! Саурон расхохотался: - Ты глупец, Феанарион, - сказал он, - никто и никогда не сможет уничтожить мое Кольцо добровольно. Ты ничего бы не смог сделать... Но я выполняю обещание. Кстати, твой брат - трус и ничтожество. Ты вел себя куда смелее и достойнее... там, в Ангамандо. Маэдрос молчал, с ненавистью глядя на Врага. Тот подал знак своим воинам - и они вышли немного вперед и швырнули Маглора на землю на полпути между Сауроном и Маэдросом. Маглор слабо застонал. Маэдрос увидел, наконец, лицо брата - губы у него были черные... Из-за спины Эльронда с плачем вырвалась Альдалотэ, которую никто не мог удержать, и бросилась на колени рядом с мужем. - Кольцо, - напомнил Саурон. - И не вздумай бежать, иначе твой брат получит стрелу в спину! Маэдрос заметил, как несколько орков в переднем ряду натянули луки. Он сделал несколько шагов к Саурону, протягивая руку с зажатым в ней Кольцом... на этих переговорах он выполнит обещание! Тем временем к Альдалотэ и Маглору бросился Эльронд с одним из воинов. Они подняли раненого и понесли его к своим. Маэдрос медленно разжал кулак и золотой ободок упал на черную железную перчатку с четырьмя пальцами. В это же мгновение гора под его ногами содрогнулась, а справа выплеснувшийся вверх огонь на миг осветил всю пещеру Роковой Щели до самого потолка. Саурон вновь рассмеялся. - Кольцо мое! - крикнул он голосом, теперь похожим на раскат грома. - Все кончено. Убейте всех! Саурон не стал отступать и прятаться. Обладание Единым Кольцом придало ему такой самоуверенности, что он решил сам расправиться с наглецами, которые осмелились ставить ему условия и добились их исполнения. Он выхватил из ножен длинный меч из черной стали с алыми узорами на лезвии. Как будто лава течет тонкими ручейками по черной обожженной равнине... Майя взметнул меч над головой и обрушил его на эльфа. Маэдрос смог уклониться от первого удара и сам взмахнул мечом в левой руке. Люди и орки обычно были правшами и им всегда нелегко было драться с леворуким мечником. Но Саурон легко владел обеими руками и ему это не было помехой. Как бы Маэдрос не гордился своим искусством бойца, здесь ему пришлось трудно. Майя был силен как двое троллей и гибок, словно змея. Маэдрос с трудом уходил от его ударов, а его собственные не достигали цели. Он не смотрел по сторонам, все его внимание сосредоточилось только на этом поединке - самом важном в его жизни... "Посчитаться за все!"- повторял себе Маэдрос, чувствуя что, силы на исходе. Саурон не уставал - все это только веселило его - ведь Кольцо, хоть и ослабленное, давало ему больше сил. Все, что знал нолдо - это то, что нельзя давать волю страху, страх даже не должен проскользнуть в разум, иначе наступит паника и это будет концом. Внезапно, с неба раздался душераздирающий крик - на зов своего господина явились назгулы. Саурону надоело, что Маэдрос так долго держится, и он решил покончить с ним. Сражаться с одним майя феаноринг мог, но против девятерых врагов, крылатых ... Казалось, конец настал, и последняя мысль Маэдроса была не о брате, не о смерти... "Ингвильд"... Однако помощь пришла оттуда, откуда Маэдрос ее точно не ждал. Келебримбор, еще слабый, поднял свой клинок и бросился ему на помощь. Но не только клинок в левой руке был оружием Келебримбора. Другой рукой он сжимал свое кольцо - копию Единого, которое давало власть над Тремя. Саурон не заметил его - а зря. Потому что основной удар нанесло оно, а не почти бесполезный клинок. Келебримбор собрал все силы, которые остались в его теле, едва оправившемся от жестокой раны, и вложил их в удар по Саурону. Тонкий золотой луч вырвался из драгоценного украшения и ударил прямо в грудь Саурону. Тот пошатнулся и издал резкий вопль, от которого вздрогнули и его слуги и его враги, а кое-кто из самых слабых выронил оружие и осел на землю. Однако Саурон еще не был побежден, хотя и ослабел от магического удара. Он развернулся к новому противнику и со всего размаха ударил его мечом по правой руке. Стальная латная перчатка не выдержала удар и отрубленная кисть упала на землю. Но Маэдрос не замедлил воспользоваться замешательством противника. Он размахнулся, его меч с хрустом вошел в прорезь шлема Саурона и красные угли глаз майя погасли... Саурон рухнул на землю, выронив свой клинок. Его орки словно почувствовали гибель властелина и, вместо того, чтобы сражаться, они побросали оружие и принялись бежать. Маэдрос, невольно опустился на колени - силы иссякли, но последними усилиями он приближался к Келебримбору и коснулся рукой его лба. - Тьельпе... Тьельпе...- прошептал он. Келебримбор пошевелился и сжал руку Феаноринга своей холодеющей рукой. - Все, Майтимо. Все кончено. На этот раз - все... - Тьельпе...- только и смог прошептать Маэдрос и понял, что теряет силы. Мир вокруг резко стал погружаться во тьму и он, в последнем проблеске сознания, опустил голову на грудь племяннику. *** Очнувшись в своем собственном шатре, Маэдрос не успел выглянуть наружу, как полотняная дверь распахнулась и внутрь шагнул Эльронд, а за ним - Глорфиндель. Маэдрос перевел дух - он как раз успел забеспокоиться об остальных товарищах, кроме Тьельпе, чью судьбу он уже знал. Бедный Тьельпе... Эльронд широко улыбнулся - он явно был рад, что Маэдрос уже поднялся сам. - Эллэрондо, - обратился к нему Маэдрос без всяких приветствий, слишком велико было беспокойство, - что случилось после того, как... я потерял сознание? - Вы с Тьельпе развоплотили Саурона - хвала всем Валар, Тьельпе и Олорин были правы - он не стал неуязвимым, получив Кольцо... После этого все его слуги пришли в замешательство - кое-кто еще дрался, но многие бежали в ужасе. Мы убили сопротивляющихся, но не стали никого преследовать. Потому что Ородруин начал извергаться - видно, таково было следствие развоплощения Саурона. К счастью, огненная лава текла не слишком быстро - мы успели забрать всех раненых, что не могли передвигаться - в том числе и тебя - и спуститься вниз. Но мертвые остались там. - И Тьельпе... - сказал Маэдрос скорее утвердительно. - Да, и он, - кивнул Эльронд, чей голос стал печальным. - Он теперь похоронен в огненном чреве Земли... - А Единое? - Оно осталось там же, где и Саурон. Думаю, лава расплавила его. - Олорин говорит, - добавил Глорфиндель, - что теперь Саурон не сможет воплотиться вновь - слишком много сил он потерял с уничтожением Кольца. Эта опасность больше не грозит Средиземью. - А назгулы? - спросил Маэдрос. - Я слышал, они приближались. - Они не успели долететь, когда погиб Саурон, - ответил Эльронд. - Потеряв хозяина, они бесцельно кружились в небе, не мешая нам. А потом устремились в огненную лаву сами - и там погибли. Олорин говорит - так случилось, когда было уничтожено Кольцо. Они не смогли больше продолжать свое неестественное существование. Кто знает - может, они были даже и рады такому концу... Если можно говорить о радости у таких созданий. - Больше... никто не погиб? - слегка запинаясь, спросил Маэдрос. Он боялся узнать о других жертвах. - Хвала Валар, нет, - ответил Глорфиндель. - Макалаурэ... - Что с ним? - со страхом в голосе перебил его Маэдрос. - Он жив? - Да, и даже в сознании, хотя и очень ослабел. Проклятый Тху успел немало поиздеваться над ним! - Эльронд в гневе сжал кулаки. - Но теперь он заплатил нам за все... Пойдем, Майтимо! Я думаю, ты очень хочешь его увидеть - и это можно сделать. Недолгую дорогу до шатра Маглора и Альдалотэ Маэдрос думал о погибшем племяннике. "Я предсказал ему судьбу - тогда, когда спросил о плате за удачу. Вот она, плата... Бедный Тьельпе... Надеюсь, Мандос будет милостив к нему и учтет, что он погиб, спасая других. А я-то был к нему несправедлив - честил трусом и предателем. А он спас всех нас - и заплатил своей жизнью". Эльронд заглянул в шатер Маглора и знаком показал, что им можно заходить. Альдалотэ как раз закончила мазать целебной мазью рану на груди Маглора. Приглядевшись, Маэдрос едва не ахнул от удивления и ужаса - с груди Маглора был снят кусок кожи в виде восьмиконечной звезды, их родового знака! Тху было мало причинить боль - ему надо было унизить пленника. Эльф вспомнил, что видел кровавую рану и на спине брата - видно, там было то же самое. Маэдрос пожалел, что нельзя убить Саурона еще раз. И еще. Маглор повернул голову в их сторону, но ничего не сказал - повязка на лице закрывала ему рот. "Что с ним?" - по осанвэ спросил Маэдрос у Эльронда. "Что с ним сделал этот проклятый Тху?!" "У него были вывихнуты плечи - но с этим мы справились, хотя он не сможет нормально пользоваться руками еще несколько недель. Но самое худшее... его губы и язык сильно обожжены. Он не может говорить". "Язык... цел?" - спросил Маэдрос, обливаясь холодным потом. Неужели тот сон был пророческим? "Он сильно пострадал от жара". "Он сможет говорить? И... петь?" "Я не знаю. Мы с Альдалотэ постараемся применить все свое искусство... но я ничего не могу обещать. Надеюсь, что да". Тем временем Альдалотэ закончила перевязку и осторожно уложила мужа на подушки, на бок. "Майтимо..." - тихий зов брата застал Маэдроса врасплох. Хорошо, хоть они могут поговорить так! Он подошел к Маглору, присел возле его ложа и осторожно взял за руку. Эльронд и Глорфиндель переглянулись и тихо вышли за пределы шатра. Маглор посмотрел на Альдалотэ, и она, помедлив, тоже вышла. "Майтимо, прости меня..." - Простить? За что, брат? "Когда я ... был там - я думал, каково было тебе в Ангамандо... Ты ждал, ждал... а никто из нас так и не пришел. Я был уверен, что и ты не придешь". - Ну что ты... "Это было бы справедливо... Но ты пришел!" - Я поздно пришел. Он успел измучить тебя... "Но все же пришел. Кто знает, что бы Тху придумал еще... Он ... он пил мою кровь". Маэдрос погладил руку брата, пытаясь утешить. Он вспомнил, как сам лежал без сна в подземельях Ангбанда, не в силах уснуть от боли и горьких мыслей. Он не мог подвергнуть братьев такой опасности... именно потому он посмел напасть на Ангбанд только когда у них за спиной шло немалое войско. Хотя это не спасло их от поражений - но спасло от плена. Он увидел, что на глазах Маглора появились слезы. "Майтимо, Майтимо! Вдруг я останусь таким навсегда? Вдруг не смогу ни говорить... ни петь?" - Сможешь, я уверен. "Альдэ... Вдруг она бросит калеку? Зачем я ей такой нужен?" - Не бросит. Она ведь пришла за тобой в Эндорэ. Она многим готова пожертвовать ради тебя. "Я боюсь... Я так боюсь. Может, лучше бы я там умер". - Нет! Не смей умирать - это я тебе говорю, слышишь! Не смей уходить в Чертоги... сам. Я уверен, что ты поправишься. Тху побежден навсегда. Средиземье свободно. Ты исцелишься. Мы уедем в Дорвинион... будем жить там все вместе. "Хорошо... я не буду... сам. Я обещаю". Маглор прикрыл глаза - Маэдрос видел, что он устал. Он поцеловал брата в лоб и вышел наружу, призывая Альдалотэ...