Darren Criss - Good Ol' Moon
Wake up, I'm lonely, let's talk about how we love to talk on the telephone We would hang up and go back to absolutely nothing and by absolutely nothing I mean pick up the phone...
— Вещь, закрой окно и выруби это... — раздается слабая просьба, хотя это больше похоже на мычание. Крис складывает руки под головой, используя их как опору вместо подушки, и его веки вновь тяжелеют, забирая того в царство Морфея. И он снова блуждает по весеннему лугу, усыпанному пестрыми цветами, его плечи укутывает мягкий ветерок, а совсем рядом звучит веселое разноголосье птиц. Что за черт? Почему все исчезает?The sun is out, the moon is smiling. In the corner of his eye he's crying for his next new arrival for the rest of the night. Good ol' moon is like me, we walk free but we're stuck in here...
— Заткнись, я прошу тебя, просто заткнись, пожалуйста, — раздраженно шепчет Крис, не открывая глаз, но уже приходя в сознание.As for me, I wouldn't mind just to join him along. I mean, just look at these two pictures can you tell me what's wrong...
— Черт, — Крис вскакивает с кровати, стремительно подлетает к окну, захлопывая его и задвигая занавеску, и обессиленно вновь падает на кровать.The sun is out, the moon is smiling...
— Долбанный поваришка, — он пытается призвать сон, прокручивая у себя в голове уже знакомые картины цветов и луга, но сновидение ускользает от него, словно проткнутый острием иглы шарик. — Почему я? Почему именно мой дом? — недовольно ворчит юноша, поднимаясь с кровати и инстинктивно двигаясь на звуки. В отличие от его собственной спальни, где сейчас снова царит полумрак, коридор освещается ярким светом, бьющим из каждого незашторенного окна. Этот контраст слишком болезнен для его глаз, поэтому Крис задвигает каждую занавеску, попадающуюся на его пути. Теперь коридор похож на тоннель с чересчур оптимистично ярким светом в конце, где, как думается Крису, и прячется источник его головной боли.No more pain for a while, you and I could sit in the sun and smile. Maybe then, we'd be friends, yeah, the moon, sun, and me, and we could sing together in perfect harmony.
Вот он, поет свои идиотские песенки, прыгая по ЕГО кухне, используя ЕГО кухонную утварь, что-то взбивая венчиком в ЕГО, черт возьми, кастрюле. Рядом носится Вещь — она, вероятно, возмущена вероломным поведением незваного гостя не меньше Криса. «Цель определена», — крутится в голове мистера Колфера, и он представляет себе, как его глаз ловит мишень, прицеливаясь и выстреливая красным лазером в кудрявую голову. Он делает шаг за дверной проем, сейчас его единственное желание — выгнать смутьяна, чудом пробирающегося в его дом каждое утро и будящего в столь ранний час своими концертами для сковородок. — Ты... Но не успевает он даже начать свою речь, как случается "это": Даррен протягивает руку к солонке, но Вещь бросается к ней одновременно с ним. Она опережает парня буквально на секунду, резко обхватывая стеклянную колбу большим и указательными пальцами. Однако Крисс не обращает на это должного внимания, он кладет руку поверх солонки и тянет ее на себя. Свободными пальцами Вещь цепляется за край стола, усиливая сопротивление. Юноша, упираясь пятками в пол, с силой дергает ее на себя, и скользкое стекло выскакивает из захвата Вещи. Не сумев удержать равновесие, Даррен делает пару быстрых шагов назад и, не рассчитав, падает на пол, задевая ножку стола и больно ударяясь копчиком. Кастрюля, не без помощи со стороны разозленной Вещи, угрожающе сдвигается и, пошатываясь, балансирует на краю. Парень как можно скорее пытается подняться, ухватившись за стол, но тщетно, жестяная миска падает прямо на голову брюнета, извергая на его кудри желтовато-белую смесь. Вещь, гордо просеменив к месту крушения так и неслучившегося блинного завтрака, сворачивается сначала в кулак, а затем выпускает указательный и средний пальцы в победном жесте на манер буквы "V". Даррен Крисс повержен. Один-ноль в пользу Вещи. Юноша осторожно снимает с головы кухонную утварь вместе с остатками липкой жидкости, подозрительно спокойно поднимается и резко подается сторону отплясывающей танец бегущего человека руки. Вещь мгновенно подпрыгивает и пятится подальше от разъяренного парня. Вдруг со стороны двери слышится сначала тихий смешок, который заставляет Крисса остановиться и в неверии обернуться, а затем комната погружается в переливистый хохот. Раскатистый смех, он льется из Криса, и Даррен ни за что бы не подумал, что Крис умеет хотя бы улыбаться. Но живое опровержение сейчас прямо перед ним, держась в прямом смысле слова за живот, заливается смехом. Глаза Криса прикрыты, на переносице вздернутого носа пролегли несколько складок, губы растянуты в широкой улыбке — этот вид преобразил вечно хмурого и угрюмого писателя в открытое и невинное дитя, которое еще не довелось видеть Даррену в нем. — Эм... Я рад, что тебе весело, но твой питомец испортил твой же завтрак, — наигранно обиженно произносит Даррен. Да, его волосы и одежда в яичной смеси, да, его зад болит и, да, он хотел всего лишь порадовать нового друга завтраком в постель. Хорошо, возможно, задобрить — слово, которое подошло бы лучше. Но, нет, ему нисколечко не жаль одежду, волосы или зад — он смог услышать невероятное, будет, что детям рассказать. — Ты... просто... — пытается сказать Крис, но его то и дело снова накрывают волны смеха. — Я думаю, не стоит в следующий раз называть Вещь питомцем, — наконец, громко втянув воздух и успокаиваясь, произносит он. — Ты бы себя видел сейчас, — он подходит ближе к Даррену, дотрагиваясь до его липкой шевелюры. — Это маска, — неожиданно даже для самого себя говорит Даррен, завороженно наблюдая за рукой Криса, счищающей грязь с его волос. Такого проявления заботы от Криса он тоже не ожидал. — Она улучшает структуру волос, они становятся блестящими и менее ломкими. Тебе стоит попробовать. — Обязательно. Как только ты снова решишь пробраться в мой дом и приготовить что-то из яиц — зови меня, — губы парня все еще держали улыбку, но она исчезла, когда Крис продолжил. — Но если серьезно, Даррен, зачем ты продолжаешь приходить сюда? — Не знаю, может, потому что мы что-то вроде друзей-соседей? — Нет. Ты не понимаешь. Я не люблю общение, Даррен. Мне оно не нужно, мне не нравится, когда мой дом просвечивается от солнца, мне не нравится, что на моей кухне беспорядок, мне не нравится просыпаться так рано... — Сейчас одиннадцать утра, Крис, — перебивает его Даррен. — И, если быть совсем честным, мне не нравишься ты. Меня раздражает твое пение и твоя светящаяся физиономия. Поэтому, будь добр, забудь сюда дорогу в следующий раз, как решишь поиграть в хорошего соседа. — Знаешь, Крис, ты строишь из себя этакую звезду, которая парит так высоко, что простым облакам можно только любоваться издалека, но на деле же ты просто маленький зазнавшийся ребенок, который не способен даже сам себя прокормить без помощи бегающего обрубка или же выйти из дома. Так что, будь добр, заткнись и радуйся, что у тебя появился друг, — широко улыбнувшись, Даррен похлопал оторопевшего парня по плечу и принялся за уборку кухни. Это был первый раз, когда Крису кто-либо отважился перечить. «Но далеко не последний», — с горькой неизведанной новизной подумалось юному писателю.***
Месяцы борьбы с кудрявым нашествием прошли даром. Даррен Крисс легко запрыгнул на размеренно движущуюся платформу их жизни, приспосабливаясь и расставляя свои правила в этом доме. Как бы ни старался Крис выпроводить того за дверь каждый вечер, Даррен постоянно возвращался на следующее утро с новой порцией домашнего печенья. И Крис смирился, он позволил парню приходить, когда тому вздумается, готовить, что тому вздумается, он даже позволил ему освободить полку на кухне для множества разноцветных фартуков Крисса. Этот горе-повар плотно сросся с их рутинной. Если это были будни: каждое утро Даррен вламывался в уже не чужой дом, готовил завтрак, "ругался" с Вещью и убегал на работу, оставляя дом и Криса на попечение Вещи, а вечером возвращался, насильно оттаскивая писателя от работы и усаживая того перед телевизором для ежедневного вечернего просмотра фильма, сериала или какого-нибудь диснеевского мультика. Сначала Крис был против такого "бессмысленного времяпрепровождения", но потихоньку втянулся, и Даррен готов поклясться, что иногда видел, как губы Криса шевелились вместе с вокальными партиями мультяшных принцесс. В выходные же он пытался претворить в жизнь свой заранее продуманный план по выдворению друга-агорафоба за пределы дома. Но стоило только ему коснуться этой темы, как он сам оказывался за порогом этого дома. В лучшем случае, ему позволяли тихонечко сидеть на диване, не удостаивая вниманием вообще. Казалось, даже Вещь уже привыкла к новому соседу-жильцу. Она все так же старалась захватить внимание Криса, но теперь ей не было так одиноко, когда тот не уделял его. Теперь она всюду носилась за Дарреном, стараясь показать свое первенство. Однажды, Крис, уже привыкший к ранним подъемам, проснувшись, ожидал, когда же и как цирк Шапито развернет свое действо в этот раз. В эту же минуту дубовая дверь его комнаты распахнулась, и в нее влетели эти двое. Даррен сразу же бросился к занавескам, расшторивая и распахивая окно, а Вещь к Крису, ныряя под одеяло и пробираясь ближе к пижамным штанам парня. Даррен, потеряв из виду соперницу, обернулся и, заприметив удивленное выражение Криса, прыгнул на кровать, сдергивая одеяло с парня. — Ты что, твою мать, творишь?! — судорожно прикрываясь, проорал Крис. — Успокойся, ты же в пижаме. Я просто заберу вот это, — и подцепив Вещь за запястье, он постарался оторвать ее от резинки штанов Криса, но та крепко держалась за свой якорь. — Давай, ты, обрубок, отцепись уже, — и он рванул сильнее. Штаны съехали вместе с трусами. И Даррен вновь открыл для себя еще одну сторону Криса: тот сначала оцепенел, затем его лицо побледнело и уже через несколько секунд оно покрылось ярко-красным румянцем. — Ты... Чертов... Псих!.. — каждое слово сопровождалось ударом подушки. Даррен поспешил ретироваться, прихватив с собой, насколько он мог судить по тому, как та совсем не сопротивлялась теперь, вполне довольную Вещь.***
Даррену нравится их дружба. И пусть Крис и не такой отзывчивый, как Лорен, например, или не готов тратить свое время на "мужские посиделки", как у них бывало с Джоуи, но с ним было спокойно. Находясь в компании юноши и его "третьей" руки, Крисс чувствовал себя дома, по-настоящему дома. Язвительность писателя и постоянные "перепалки" с Вещью стали такими родными для него. Здесь, в этом массивном особняке, все его проблемы уходили на второй план. Болезнь отца, вымученные глаза матери, неудачи в личной жизни — все забывалось, пока рядом был Крис. Наверное, поэтому Даррен, вложив столько сил в его собственный дом, приходил туда только ночевать. Стены давили, хоть он и был единственным жильцом своего дома.И не с кем было поговорить, и не для кого приготовить еду, никто не стремился здесь отобрать у него половник. Здесь — нет, но не в доме напротив. В доме напротив была жизнь, в доме напротив жил Крис. И разве можно осудить Даррена за то, что он стремился к этому, как и за то, что он иногда позволял себе чуть дольше задержаться взглядом на аккуратном лице шатена, на его точенной фигуре, на его сосредоточенном взгляде или позе, когда тот работал? Разве можно осудить за то, что тепло разливается по животу, когда Крис облизывает сухие губы или, когда после душа от его влажных волос пахнет цитрусами? Спросите себя, а смогли бы Вы справиться с таким Крисом? Даррен знает, что так нельзя, он знает, что неправильно бросаться взглядами на Колфера, и Даррен понимает, что Крис только принял его в качестве друга, зачем все усложнять и рушить хрупкое доверие этого фарфорового парня? Поэтому Даррен отбрасывает свои странные неправильные мысли и продумывает новый этап своего плана, где Колфер сможет пойти с ним в кино или выпить кофе в кофейне ниже по улице, разумеется, в качестве друга. Он берет в руки газонокосилку и выкашивает всю траву перед домом, покупает с зарплаты небольшой плетенный летний столик и два удобных кресла. И на день рождения Криса повязывает тому глаза шелковым платком и осторожно выводит на улицу. Конечно, Крис дергается в сторону, когда слышит гудок машины, но успокаивающие поглаживания по спине приводят его в чувства. Гладкая ткань спадает с глаз брюнета, олицетворяя все его прошлые страхи, и перед ним возникает огромный кремовый торт с праздничной надписью. — Это... Спасибо, Даррен, — говорит в тот день Крис, а на его губах расцветает улыбка, и Даррену большего и не надо.***
Стройное тело под ним выгибается в дуге, руки парня запрокинуты за голову, и Даррен крепко их держит в замке, губами исследуя каждый миллиметр молочной кожи, обводя языком и прикусывая по очереди оба матово-коричневых соска. — Ох, Даррен, пожалуйста... И он подается вперед, проникая, забирая себе то, что принадлежит ему, только ему одному... Отцу стало хуже... Он с силой сжимает нежную кожу, догадываясь о темно-синих последствиях такой ласки. Нужна операция... Врачи не могут обещать... Темп срывается на запредельный, он уже не помнит себя. Приезжай, пожалуйста, ты должен с ним поговорить, перед тем как... Белая пелена застилает глаза, а затем миллион фейерверков взрываются и рассеивают этот белесый туман. Этот сон снова мучает его. Как, вообще, рассудок соединил телефонный разговор с матерью с этим. Даррен почувствовал, что оргазм, в отличие от сна, был вполне реальным. Он, сбросив одеяло, поплелся в ванную устранять неудачную шутку его разума. Вчера ему позвонила мама и слезно умоляла приехать домой. Эверетту стало хуже. И он, по словам матери, хотел бы увидеть сына еще раз и попросить прощение за все то, что, возможно, он не смог дать мальчику. Чушь собачья! Его папа был и остается лучшим отцом во всех вселенных. Он не мог так просто оставить его. Конечно же, Крисс еще вчера упаковал все необходимое и позвонил своему боссу, попросив месячный отгул, объяснив ситуацию. Осталось только рассказать об этом Крису... Но наверное, учитывая сегодняшнее утро, ему не стоит сейчас вламываться к Крису. Он просто не сможет смотреть ему глаза после всех тех картинок, которые подкинул ему услужливый мозг этим утром. Он напишет письмо, извинится, подкинет его в почтовый ящик, откуда его потом заберет Вещь, и вечером отправится в родительский дом. Именно так он и поступит. ______________________________________________________________ Прошу прощения за задержку перед читателями, если таковые имеются. Надеюсь, эта глава Вас не разочаровала.