Спящая красавица

— Зудди, съешь хотя бы кусочек. Я ведь для тебя старалась, детка. — у Зудди аппетит исчез будто бы навечно. Она вся исхудала, а тому причина был — Луи. Он всегда обычно ее навещал, иногда даже сам кормил, общался с ней, что и не давало ей ни шанса уснуть навечно. Это было лишь раньше. Сейчас она каждую ночь плачет и лишь желает, чтобы он вернулся. Он — ее жизнь. Так нельзя, ей больно. Она смотрит на мир глазами ребенка, принимает все по-детски, так сказать, смотрит на мир через «розовые очки», наивная душа и бездомные голубые глаза. Все, что привлекало Луи. Но почему он перестал ее навещать? — Мам, не надо. — она зарылась в одеяло и снова захныкала, пуская по щекам детские соленые слезы. Ей его мало. — Ничего не хочу. — Да что же это такое с тобой, дочка? — глубоко и затяжно вздохнула мать, встав с места, прошагав вперед, захлопнув за собой дверь. Неужели в один момент она прикроет глаза и уснет навечно? Наконец-то все закончится и ее душа будет свободна? Но теперь ей не хочется умирать… Она хочет жить ради одного Его. Но взаимно ли это? Разве? Для нее не имеет значение того, что ей шестнадцать, а ему двадцать два. Достав из тумбочки свой личный дневник, она начала строчить: Сегодня «ты снова не пришел ко мне. Уже третий день. Жаль». Ей было ужасно плохо без его шуток, без его улыбки, без его смеха, без его прикосновений нежных, без его запаха дорого одеколона, без его цвета тонущих глаз голубого цвета, он — ее счастье с голубыми глазами. — Вернись. Мне плохо. Девчонка окунулась снова в одеяльце и засопела в туже секунду. Спокойно ночи, Зудди. * * * — Зуд, вставай, пора завтракать. Ты вся исхудала. Так дело не пойдет, детка. — Оставь меня, мам. — Вчера ты взвесилась и сколько? .. Тебе шестнадцать, а весишь тридцать шесть килограмм! Ты понимаешь? Ты ешь и не толстеешь. Ужас! Нужно идти к врачу, — начала разводить свою заводную истерику мать. — Мам, все хорошо. Я могу жить. Пусть я и вешу эти все тридцать шесть чертовых килограмм! — С этим не шутят! — Я и не собиралась шутить. «Десятый день. Тебя снова нет. Луи, если ты не появишься в течении трех дней — то прощай. И знай, эти три слова пусть не услышишь, но прочтешь на моих губах безусловно. Я усну. Мне будет спокойно, как и тебе». «Одиннадцатый день. Тебя все еще нет. Неужели ты меня бросаешь в этот котел? Луи, не нужно. Прошу, не убивай меня. Так нельзя. Дай мне пожить. Дай глотнуть чуток воздуха. Дай мне капельку твоей любви, твоей теплоты, твоей ласки, твоей улыбки и добра. Объятий. Господи. Дай мне это. Луи, прошу». — Все к черту! — шатенка начала разбрасывать все листы повсюду, куда попало, где угодно. Все к черту. Она сидела в инвалидной коляске. Ей плохо в последнее время. Еще хуже. Она ужасно исхудала. Сил в ней больше нет, как и его рядом. Он — ее зависимость. — Прошу…