Укрощение Мегеры

Вторник. Обычное, ничем не примечательное утро. Через семь минут сонные пассажиры заполнят подъехавший к остановке автобус, а ещё через некоторое время их жизни унесёт взрыв. Единственный выживший скончался в машине скорой помощи по дороге в больницу, остальных ждала мгновенная смерть. Кроме несчастных, находившихся в самом эпицентре раскалённого ада, пострадало множество случайных прохожих и проезжающих мимо машин. Взрыв также стал причиной ужасной аварии, одним из участников которой был мой бывший муж, Ким Чонин. Когда я увидела окровавленного Чонина, судорожно прижимающего руки к ужасной ране в правом боку, мне стало сложно дышать. Словно чьи-то холодные пальцы сомкнулись на покрытой испариной шее. — Дахи, я сам справлюсь, слышишь? Я буду его оперировать, — настойчивый голос Лухана вытащил меня из паники, мешавшей сделать вдох. — Сестра! Хирург на пару с медсестрой Кан увезли Чонина в сторону лифтов. Машины скорой всё прибывали и прибывали, доставляя раненных людей, и я не могла позволить себе такую роскошь, как упаднические мысли. Уже вечером я нашла время забежать в хирургическое отделение и проведать Чонина, но вокруг него вертелся новый анестезиолог, Ким Чунмён, который, сделав своё дело, оставил пациента спать сном младенца. Ночь я провела в больнице, сказав Дасом, что не могу оставить пациентов. Стараясь хоть как-то отвлечься, взялась за чтение антиутопического романа Хаксли «О дивный новый мир». Это была не очень объёмная книга в твёрдой обложке, которую оставила в ординаторской Хвостик Хеми. Девчонка постоянно таскала в больницу книги из домашней библиотеки, и, надо признать, в литературе она разбиралась весьма неплохо. Я даже пристрастилась во время ночных дежурств почитывать принесённые ею романы. И всё же, перелистывая очередную страницу, повествующую о печальной судьбе Дикаря, я ловила себя на том, что сердце выстукивало «Чонин-Чонин-Чонин». Рано утром ко мне заглянул Минсок, и болтали мы в основном про теракт. Сейчас все разговоры были только о нём. В новостных лентах писали, что подрывником предположительно является иностранный студент, гражданин Китайской Народной Республики, Чжан Исин, но полиция пока отказывается давать какие-либо комментарии по этому поводу. — Начинают поговаривать, что это был не теракт, а личная месть этого Исина другому погибшему, Хуан Цзы Тао, — Минсок устало зевнул и пригубил кофе из бумажного стаканчика. — Думаешь, это правда? — Из-за отсутствия какой-либо информации, люди сами начинают придумывать подробности того трагического утра. Узнали, что молодые люди были однокурсниками, и понеслось… Меня передёрнуло от его спокойного тона: — А если это окажется правдой? Мужчина тут же покачал головой, отрицая саму возможность такого исхода: — За что такое надо мстить, чтобы оправдать гибель невинных людей? Я не нашлась, что ответить, и Минсок продолжил попивать остывающий напиток. Его равнодушие и уверенность в своей правоте ужасно раздражали. Впрочем, в последнее время слишком многое выбивало меня из колеи. Когда мужчина отправился в гинекологию, я с мученическим выражением лица взяла в руки телефон и начала лениво отвечать на сообщения Чондэ. Я два дня игнорировала его звонки и смски. Друг уже начал думать, что я пострадала в том злополучном взрыве. Пришлось вкратце рассказать о неожиданном приезде Дасом и об эпическом провале романтического ужина с Луханом; об ужасном утре вторника, наполненном удушающим запахом смерти, и о бледном Чонине, лежащем на скрипучей каталке. Умолчала только о приставаниях пьяного Сехуна, которые в свете последних событий казались чем-то не стоящим внимания. С другой стороны, спустить интернам с рук распитие спиртных напитков я не могла, поэтому устроила Чанёлю и Сехуну профилактическую лекцию в лучших традициях истинной Мегеры: — Напиться в больнице! Просто немыслимо! — бушевала я. — В ваших руках чужие жизни, а вы показываете себя безответственными идиотами! — Чужие жизни? Я Вас умоляю, — фыркнул Пак Чанёль. — Нас даже третьим ассистентом хирурга не ставят! — Поставишь вас, как же, — ответила я, борясь с желанием хорошенько врезать по рыжей макушке. — Одно движение дрожащих рук может привести к непоправимой ошибке и превратить из спасителя в убийцу. Доктор Пак уже зарекомендовал себя человеком, неподходящим для профессии врача, но от Вас, О Сехун, я такого не ожидала. — А чего ожидали? — интерн смотрел мне прямо в глаза. — Что Вы оправдаете отцовские надежды и не разочаруете его. Боюсь, что в этот раз я вынуждена поговорить с главврачом… Кстати, где доктор Ли? — Опаздывает, — робко подал голос До Кёнсу. — Потрясающе, — выдохнула я, устало потирая виски кончиками пальцев. — Ладно, все за работу, а с Ли Хеми я сама разберусь. Выждав, когда интерны покинут ординаторскую, я стала названивать Ли Хеми. Девушка чуть ли не плача начала объяснять, что застряла в пробке и доберётся до работы не раньше, чем через полчаса. Я прервала поток бессвязных оправданий и высказала ей тоже, что и парням. В тот день я слышала голос Хеми, доносящийся из кладовой, где выпивали Сехун и Чанёль. Девчонка не стала ничего отрицать и молча выслушала все мои обвинения. Хотелось верить, что она не поддалась на уговоры этих ходячих недоразумений устроить пьяный дебош прямо в больнице, но я прекрасно знала, что Хеми теряет голову каждый раз, когда дело касается рыжей башни. Выполнив свою угрозу, я доложила об ужасном поведении интернов главврачу, хотя главной причиной нашей встречи были не эти гадёныши, а мой скорый отпуск. Уже через две недели я избавлюсь от шуршащего врачебного халата и запаха лекарств, буду отсыпаться и хорошенько отдохну. Да, отдых пойдёт мне на пользу. Но перед этим нужно было выбрать кого-нибудь в качестве моего заместителя и надзирателя для молодых горе-врачей. — Дахи, — главврач отложил личное дело доктора Мин, чью кандидатуру только что одобрил на пост моего заместителя, — насчёт интернов… Пожалуйста, пусть это останется между нами. В конце концов, ничего страшного же не произошло. Мне стоило огромных усилий сдержаться и не сообщить о домогательствах его сыночка. Подумав, я решила оставить данный факт втайне от главврача. Когда-нибудь это может стать моим козырем в рукаве, если Сехун окончательно выйдет из-под контроля, пользуясь защитой отца. — Не произошло, — согласно кивнула я, — но могло произойти. Я всегда уважала начальника за его профессионализм и непоколебимость взглядов, хотя зачастую он вёл себя, как упрямый баран: — И всё же, — мужчина снял с носа очки и внимательно посмотрел на меня, — в больнице и так не хватает врачей, а ты предлагаешь мне уволить сразу троих? — Двоих, — решительно заявила я. — Пускай двоих, но я решительно не могу этого сделать. Тем более, сейчас. В общем, я и не сомневалась, что главврач не станет увольнять собственного сына, зато точно знала — О Сехуну хорошенько влетит от отца. — Тогда стоит нагрузить их ночными дежурствами, чтобы неповадно было… — Вот, это уже совсем другой разговор! — одобрил начальник. — Давай им побольше работы, чтобы дурь всякая в голову не лезла. — Так и сделаю, не сомневайтесь. Обсудив ещё кое-какие детали, касающиеся работы отделения, мы быстро распрощались, более или менее довольные друг другом. В конце рабочего дня я снова взялась за роман «О дивный новый мир» и настолько окунулась в чтение, что не заметила, как опустела ординаторская. Практически опустела. Напротив меня сидел мрачный О Сехун. Вернувшись к книге, я изо всех сил старалась понять, о чём читаю, но слова ускользали, как песок сквозь пальцы. Безуспешно пыталась сконцентрировать внимание на книге, да что толку? Мне хотелось оказаться сейчас как можно дальше от этого человека… как можно дальше… Стараясь не смотреть на парня, я запихнула книгу в сумку и направилась к выходу. Сехун резко вскочил и схватил меня за руку: — Тебе не кажется, что нам нужно поговорить? — растягивая слова, проговорил он. — Не «тебе», а «Вам», — поправила я и выразительно посмотрела сначала на свою руку, потом на Сехуна. — Пусть так, — тряхнул головой сын главврача, покорно разжимая пальцы. — Но Вы не можете вечно меня избегать! — Просто сделайте вид, что ничего не произошло. Я закинула на плечо ремешок сумки и уже собиралась оставить О Сехуна в ординаторской одного, как он выпалил: — Кто такой этот Ким Чонин? На одно упоминание этого имени моё тело отреагировало острой болью в груди. Действительно, кто он такой? Неужели мне никогда не удастся вычеркнуть его из своей жизни? — Никто, — грубо ответила я и ушла, громко хлопнув дверью. Разговор с Сехуном не только всколыхнул рой неприятных мыслей, напомнив об одном важном деле, которое не стоило игнорировать. Нельзя было и дальше оттягивать визит к Чонину, так что я направилась прямиком в хирургическое отделение. В больничной пижаме Чонин выглядел как настоящий ребёнок. На его бледном отстранённом лице яркими пятнами выделялись ссадины и синяки. — О, а вот и Дахи, — увидев меня, мужчина улыбнулся и попытался сесть, но пронзительная боль в правом боку не позволила ему это сделать. — Я уже начал думать, что ты мне привиделась… Знаешь, я ведь очень долго отходил от наркоза и нёс тут всякую чушь. — Как самочувствие? — спросила я, чудом удержавшись от язвительного комментария в стиле «Ты всегда несёшь чушь, Ким Чонин». — Сейчас что-нибудь беспокоит? — С чего вдруг такой интерес? Ты же не мой лечащий врач! — он храбрился и паясничал, стараясь спрятаться за убежищем колкостей от тех ужасов, которые пережил в то утро. — Меня оперировал твой сладкий дружок, Лухан. Кстати, вы теперь вместе или как? Некоторые люди любят найти у человека слабое место и наступить на него грязной пяткой. И чем сильнее объект корчится от боли, тем веселее. Ким Чонин был как раз из таких людей. Ему не составляло труда найти ту точку, нажатие на которую причинит человеку наибольшие страдания. Для меня такой точкой был Лухан, и Чонин это прекрасно знал. Я начала жалеть, что вообще пришла, но поддаваться на провокации не собиралась: — Родители приезжали? — Только отец, — нехотя ответил бывший. — Мать не хотела с ним пересекаться, поэтому приедет завтра. Его родители были на грани развода ещё тогда, когда мы с Ким Чонином обменивались свадебными клятвами, и до сих пор не могли разойтись по-хорошему, продолжая делить совместно нажитое имущество и неустанно скандалить друг с другом. В пылу собственного бракоразводного процесса, они с поразительным спокойствием отнеслись к разводу сына. Сейчас же Чонин лежит в больнице, а мать с отцом никак не могут уладить свои отношения. Сумасшедшая семейка. — Кстати, звонила твоя мама, — ухмыльнулся этот паразит. — В общем, она едет в Сеул, чтобы ухаживать за «любимым зятьком». — Скажи мне, «зятёк», за каким чёртом ты постоянно с ней разговариваешь по телефону? — вспылила я, в ужасе представляя предстоящий приезд матери. — Может, ждал, что ты позвонишь и запретишь мне с ней общаться? — хитро вывернул мужчина. — Да пошёл ты! — Только не надо этого, — простонал Чонин. — Чего? — Ну, этого твоего выражения «стерва-лицо-кирпичом». — Извини, профессиональная привычка, — огрызнулась я и вышла из палаты. Мы не виделись несколько месяцев, и я представляла нашу встречу в несколько ином ключе. Почему Чонин выходит победителем из всех наших ссор? *** Ким Чонин отчётливо видел крохотную ручку, свисающую из окна перевёрнутой машины. По-честному, это и машиной-то назвать язык уже не поворачивался. Груда покорёженного металла — всё, что осталось от отличной тачки. Но мужчине было плевать на подобную ерунду. Мир Чонина сузился до размеров руки, унизанной пухлыми браслетами, по которой тоненькими струйками стекала на мокрый асфальт кровь. Жива ли хозяйка того автомобиля? Вряд ли. Жив ли он сам?.. С неудачной попыткой пошевелиться пришла неумолимая боль. Чонин слышал тихие всхлипы и едва различимые стоны. Остальным участникам аварии пришлось немногим лучше… Или же всхлипывал и стонал он сам? Краем глаза он уловил свет и уже было решил, что пришла помощь, но то были всего лишь зеваки, лихорадочно фотографирующие место ужасной аварии на мобильники, чтобы потом выложить в какие-нибудь социальные сети. Чонин ненавидел их за любопытство, граничащее с холодным равнодушием, хотя и от таких людей тоже есть польза — они вызовут скорую помощь. По крайней мере, должны. К месту аварии приближались разноцветные огоньки, но Чонин уже не ждал спасения. Ему было всё равно. Голоса подоспевших работников скорой помощи и вой полицейской сирены слились в одну до боли знакомую мелодию. В угасающем сознании мужчины в агонии метались обрывки воспоминаний…