***
— Что?! ТУДА?! — я ошалело тыкала пальцем в сторону заслоняющего собой чуть ли не треть тяжелого неба Тучанки Жнеца. Громадная махина, издавая ужасающие скрежещущие звуки, лениво отмахивалась от турианских истребителей и время от времени выстреливала лучом, топчась на пути, ведущей к Завесе, и поднимая клубы пыли. — Да, Джейн. Туда, — мрачно ответил Джон и, не дожидаясь моего удрученного вздоха, направился вперед. Шумно сглотнув, я попыталась унять дрожь в коленках. Плохая, очень плохая была идея настоять на своем участии в операции. Пересидела бы себе на «Нормандии», горя бы не знала… Подняв глаза к Жнецу, я сжала руки в кулак с мрачной решимостью. Что-то ты, Джейн, вообще неподобающе расклеилась. С каких пор потекла вода вместо крови? Проверив термозаряд в пистолете, я с некоторым сомнением посмотрела на оружие, затем подняла взгляд на Жнеца, затем снова глянула на ствол. Приняв решение, закрепила пистолет на боковом креплении, освобождая руки, и пустилась за маячившими впереди могучими спинами Явика и Джеймса. В наушнике раздался голос Джона: — Джейн, проберись влево и активируй Молот. Я займусь правым, Вега и Явик будут сдерживать противников. — Принято. Включив маскировку, я приблизилась к вступившим в бой мужчинам и, уворачиваясь от шальных пуль, проскользнула налево. Пробралась к механизму, немного повозилась, соображая, как ударить в Молот, и что есть сил пустилась назад в центр. Заметила за высоким монолитом камня притаившихся там Явика и Джеймса, подскочила туда и спряталась между мужчинами. Жнец, видимо уловив, что происходит что-то не то, на секунду замер, а затем слегка наклонил корпус в нашу сторону. Картинка была словно в замедленной съемке. Я предельно четко видела через вершину укрытия, как аккумулируется для выстрела энергия Жнеца, отвлекшегося от истребителей. Он переводил прицел в сторону нашего укрытия. В памяти мгновенно всплыли кровавые картины, виденные на Земле. Я знала, на что способен такой луч. От него не увернуться, не скрыться, не защититься. Жнец выстрелил, целясь прямо в укрытие, где мы засели — единственное, которое было достаточно высоким, чтобы скрыть нас от его датчиков. По крайней мере, так я думала. Словно по кадру я видела, как крошится массивный монолит, как в сторону отлетает отломленный его кусок. Рефлекторно я вскинула руки — над нами повис плотный биотический барьер. Черт, я ведь понимаю, что не смогу… В ту же секунду в голове будто изнутри легкой тенью раздался вскрик «Победа любой ценой». Я помню свое обещание, Тарквин. Я тоже буду биться до последнего… Луч Жнеца прорезал монолит и впился в мой щит, истощая его с невероятной скоростью. Стиснув зубы, я напрягла всю свою силу и сконцентрировалась, взывая ко всем своим скрытым источникам, мысленно прося поддержки у всех тех, кто больше не увидит Победу… Осталось одно желание — удержать, удержать этот барьер, чего бы мне этого не стоило. Я едва ли ощущала, где нахожусь, едва ли видела что-то кроме этого выжигающего луча. Я не проиграю, черт возьми! Я больше не собираюсь уступать этим проклятым машинам ничьи жизни! Вязкая субстанция под носом, немыслимая боль в каждой клетке моего тела — это последнее, что я запомнила, теряя сознание. Приход в себя ознаменовался болью — тупой в висках, горящей в участках кожи над имплантами и ноющей в каждой мышце тела. Я попыталась поднять руку в попытке приложить ее к виску, но она мне показалась такой тяжелой, будто весила более тонны. Пришибленно промычав, я с трудом открыла глаза. Челнок, я была в челноке. — Как ты? — Джон сидел напротив. Заметив, что я пришла в себя, он участливо наклонился вперед. Я пошевелилась в попытках приподняться — или хотя бы оценить масштаб повреждений, но трехпалая рука мягко, но уверено пригвоздила меня к креслам. Подняв взгляд, я удивленно обнаружила, что лежу головой на колене Явика, раздраженно буравящего меня взглядом. Моргнув, я обратилась взглядом к брату. — Как… результаты миссии? — горло саднило, голос был еле слышен, надрывист. Джон выпрямился и оперся о спинку кресла. — Успешно. Жнец повержен молотильщиком, лекарство распылено. Жнец повержен молотильщиком? Хвала духам, безумный план Евы удался. Я окинула взглядом челнок, набираясь сил задать следующий, тревожащий меня вопрос. Джеймс сидел около Джона. Оба, к счастью, особо ранеными не выглядели. — Потери?.. Джон удрученно опустил голову. - Мордин. К горлу подскочил комок. — Как? Брат нервным движением положил локоть на колено и укрыл рукой лоб. — Устранить неисправимость механизма работы Завесы можно было только из центрального зала на самой вершине. В зал уже добрался огонь, взрыв бы раздался с минуты на минуту. Но Солус все равно туда отправился. Он знал, что не вернется. Меня охватила какая-то странная апатия. Мордин, наш доброжелательный и проницательный старичок, который считал модификацию генофага делом своей жизни, отправился в горящую башню, чтобы собственными руками перечеркнуть проделанную им работу, тем самым дав надежду на будущее целой расе… Внезапно из груди вырвалось рыдание, и я резко накрыла лицо ладонями. Горячие слезы покатились по вискам, смешиваясь с пылью в волосах. Конвульсивные движения вызвали волну дикой боли по всему телу, и эта боль, вместе с сжимающим сердце горем, накрыла меня с головой. Будто сбросили с обрыва в глубокую бездну отчаяния. Я ощутила пробирающий до костей холод. Попытавшись подвигаться, чтобы сбросить с себя одеревенение, с ужасом осознала, что не могу. Такое ощущение, будто нахожусь в густом, вяжущем болоте, и так дышать тяжело… Я силилась открыть глаза, но даже это давалось с трудом. Сквозь толщу обволакивающего меня тумана до меня донеслись какие-то непонятные колебания. Резко, будто меня вытолкнули из оцепенения, я приоткрыла глаза и обнаружила себя на руках у брата, быстро куда-то бежавшего. Моргнула — и вот я уже видела встревоженное лицо доктора Чаквас, в глаза ударил ослепительный свет, и я будто в нем растворилась… В теле ощущалась болезненная напряженность. Наморщившись, я приоткрыла глаза. — Доктор, она пришла в себя! Джон, не так громко, твой голос будто стрелой вонзился в сознание... Подбежавшая доктор Чаквас отпихнула капитана в сторону и впилась взглядом в показания экрана медицинского оборудования, будто вросшего щупальцами-датчиками в мое тело. — Что ты ощущаешь? — Чаквас набрала пару команд на панели. — То же, что и СУЗИ, когда влезла в свою платформу, — язык еле ворочался, голос был неприятно скрипуч. — Сильное обезболивающее, — Чаквас кивнула. — Но то, что ты можешь шутить, несказанно радует. — Что со мной? — Пусть ты и выстояла против луча одного из Жнецов, бесследно для тебя это не прошло. Будь луч чуть сильнее, твои биотические импланты перегорели бы и в свою очередь выжгли бы нервную систему, — доктор набрала что-то в шприц и вколола в вену. — Но тебе повезло. Отделалась только жутким истощением организма. Отоспишься и снова будешь на ногах. — Это все ваши витаминки... — только и успела я ответить перед тем, как лицо доктора Чаквас с теплой улыбкой расплылось и растаяло.***
Когда я открыла глаза, то обнаружила знакомый до зубовного скрежета запах медотсека и серый потолок. Я напрягла силы и приподнялась на дрожащих локтях, ощущая себя дряблой старухой. Занавески были задернуты, свет приглушен. Было тихо. Вероятно, сейчас время отбоя. Я села на койке и, протянув трясущуюся от слабости руку, отдернула ширму, отдалявшую меня от окружающего мира. Я никогда не страдала клаустрофобией, но в тусклом неверном освещении отсека мне всегда мерещились пугающие тени. Здесь было пусто. Напротив — за окном — в столовой неяркий свет нескольких матовых ламп выхватывал из сумрака неясные контуры меблировки. Спать не хотелось. Осторожно повертев головой, я увидела рядом с собой на тумбе датапад. Протянула руку и включила, обнаружив в нем сборник последних номеров известных технических журналов. Обрадовавшись, я подтянула за спиной подушки, удобно умостилась и погрузилась в чтение. Я потеряла счет времени, когда краем глаза уловила едва заметное движение в темноте кухни. Поддавшись мимолетному страху, я подняла голову. Сначала показалось, что мне просто почудилось. Но расплывчатая чужеродная тень там действительно была, двигаясь настолько плавно, что я удивилась, как вообще ее заметила. Мне стало страшно. Я не могла отвести глаз и безотчетно вглядывалась в темноту кухни, пытаясь высмотреть, что это такое, и вместе с тем ощущала животный страх от того, что я могу там увидеть. Тень медленно протянула конечность, и, сверкнув четырьмя глазами, открыла холодильный шкаф. Сердце отмерло, и снова забилось в обычном темпе, все больше и больше ускоряясь. Мадре Диос, да я же впервые стала свидетелем таинства охоты и добычи пищи древним существом. Уверенно схватив с верхней полки полуфабрикат, Явик медленно прикрыл дверцу шкафа и, сделав легчайший шаг, вместил добытое в разогревающую камеру. Нажав пару кнопок, обвел взглядом помещение. Моргнул, впился в меня хищным взглядом. Я с трудом сдерживала рвущийся наружу смешок, старалась не делать резких движений и сохранять каменное выражение лица, возвращая ему его взгляд. Поддавшись неясному порыву, медленно подняла руку и помахала. Не меняясь в лице, протеанин медленно выпрямился, едва уловимым кивком головы отвечая на приветствие. Спокойно забрал исходящую паром добычу и, не отрывая от меня взгляда и ровно держа голову, удалился из кухни. Не удержавшись, я прыснула в кулак. Даже в такой, казалось бы, неловкой ситуации последний из древних сохранил чувство собственного достоинства. Браво, Явик! Насколько я помню, в том отделении холодильного шкафа хранились мясные продукты. Это казалось удивительно правильно — хищники ведь должны питаться мясом. Я, конечно, далеко не кулинар, но более-менее сносно мясо приготовить смогу. Когда я приду в себя, кое-кто больше не будет ужинать в одиночестве. Больше не будет. Пряча улыбку, я продолжила чтение. Спустя пару часов дверь разошлась, впуская в отсек Джона. Он ободряюще улыбнулся и, приблизившись, занял соседнюю койку. — Залежалась ты тут, спящая красавица. Я обеспокоенно глянула на него. — Сколько я тут? — Два дня, — досадно поджал губы, затем уже с улыбкой добавил: — Лентяйка. Нехило — два дня в отключке. Зато выспалась. С легким вздохом капитан нахально вытянулся на соседней койке, закинув руки за голову. — Как ты думаешь, насколько правильно я поступил, позволив кроганам исцелить генофаг? Я изучающе всмотрелась в его лицо. Брат никогда не позволял себе расслабляться перед командой, хоть как-то показывать свои сомнения. Прирожденный лидер — это все знают, но не каждый догадывается, что Джону порой приходится прикладывать нечеловеческие усилия, чтобы команда безоговорочно верила в своего капитана. И когда коммандер Шепард принял решение дать кроганам излечение генофага — ни у кого не возникло и тени сомнения относительно правильности этого шага. А сам Джон мучился, в сотый раз взвешивая принятое решение в попытках рассчитать последствия. Он знал, что сделал правильно, увеличивая шансы Галактики на победу над Жнецами, но как сложится после? Коммандер Шепард всегда знает, что поступает правильно, но сейчас передо мной был уставший человек, на плечи которого повесили ответственность за судьбу всей Галактики. — Это было единственно верное решение, — я откинулась на подушки и закинула руки за голову, повторяя жест брата, — Если бы ты отказал кроганам, Рекс не вступил бы в союз. Даже не смотря на то, что ты его друг. А без кроганов шанс победы в решающем бою был бы несоизмеримо низок, — я выдержала паузу, взглянув на Джона, и продолжила: — Если бы ты прислушался к совету далатрессы и промолчал про саботаж Завесы, то да, кроганы бы, поверив нам, вступили в войну. Но рано или поздно, после Войны — будем оптимистами — они бы обнаружили обман. Выдержала бы истощенная войной Галактика еще и восстания кроганов? А они обязательно начались бы. Поэтому исцеление генофага было необходимо. Я немного помолчала. Джон в глубокой задумчивости рассматривал потолок. — А если начистоту, — я понизила голос, — я боюсь последствий резко увеличивающегося населения кроганов. Но я точно знаю — пока бразды правления крепко держат Рекс и Ева, нам не о чем переживать. Джон обратил ко мне вдумчивый взгляд. На его лице читалось облегчение. Мне удалось подарить его душе чуточку спокойствия. С теплой улыбкой он встал с койки, потрепал меня по макушке и двинулся к выходу. — Отдыхай, Джейн. Я только смотрела ему вслед. Брат дьявольски силен духом. Он ставит перед собой нереальные цели и упрямо к ним идет. Он падал, отряхивался и с новыми силами устремлялся вперед. Но и он не всесилен. Особенно сейчас, когда недосыпы, постоянные терзания, потеря друзей подкосили его. Я не могу идти с ним рядом, не достает сил сражаться плечом к плечу. Но я всегда буду за его спиной, на расстоянии вытянутой руки. Запнется — я удержу. Упадет — помогу подняться. Потеряет веру — поделюсь своей. Потому что не могу иначе.