Сквозь преграды

      В эту ночь уснуть мне так и не удалось. Я периодически проваливалась в состояние полудремы, но едва в зачатках сна появлялся Явик, сразу распахивались глаза. Мысли бессвязным потоком кружились в голове, толкались, то накидывались все разом, то разом отступали, будто морские волны. Не помогала даже медитация, хотя правильней было сказать, что я и погрузиться-то в медитативное состояние не смогла. А все попытки подчиниться-таки мыслям и обдумать свое положение с крахом разбивались тем, что сам источник моих переживаний находился рядом – в каюте напротив. Надо сменить обстановку.       Скинув с головы подушку, я со вздохом села на постели.       — СУЗИ, когда стыкуемся с Цитаделью?       — Расчетное время — два с половиной часа.       Я в задумчивости потерла морщинку у переносицы.       — А Джон у себя в каюте сам?       — Да, Джейн.       Не раздумывая, я спрыгнула с кровати, переоделась в форму и быстро прошмыгнула к лифту, кляня себя за мимолетное замирание сердца при взгляде на дверь каюты напротив.       Брат не спал. С залегшими тенями под глазами он изучал что-то на терминале, заправляясь крепким кофе. Услышав шипение двери, бросил на меня короткий взгляд и снова повернулся к консоли. Не говоря ни слова, схватил ближайший датапад и кинул в мою сторону. На лету схватив подачку, я приземлилась в ближайшее кресло и, пробежав глазами пару строк, удивилась:       — Откуда это?       — Тали переслала полученный кварианскими адмиралами доклад с Ранноха, — усталым голосом поведал капитан. – Я правильно догадался, зачем ты сюда пришла?       Я рассеянно кивнула, с изумлением вчитываясь в отчет, не веря своим глазам:       — Геты правда с таким энтузиазмом принялись создавать условия для заселения планеты кварианцами?       — Угу. Если нужны подробности — обращайся к Тали. Она, кстати, решила остаться на Нормандии.       Вот как. Значит, кварианка решила идти с нами до конца. Надо будет позже зайти к ней, давно с ней по душам не говорили. Дочитав отчет до конца, я откинулась в кресле.       — Но ведь геты помогали бы кварианцам и без Жнецовского кода... — задумчиво протянула я, вертя датапад в руках.       Джон обреченно выдохнул и, нахмурившись, повернулся ко мне.       — Да, помогали бы. У меня не было времени объяснить тебе тогда. Жнецовский код более совершенен в технологическом плане, как я уже говорил. Внедрение такого кода в программы гетов позволило их сообществу осуществить прорыв, к которому они сами стремились. Но основная причина принятия мной такого решения в том, что имея этот код в своей программе, геты более устойчивы к взлому или влиянию со стороны Жнецов.       Я широко раскрытыми глазами уставилась на брата, с непробиваемым спокойствием разъяснявшего мне такие очевидные вещи. Как мне самой это в голову не пришло? Я была так встревожена мыслями об агрессии гетов к органикам, что даже и не предполагала мыслить в подобном направлении. Переваривая услышанную информацию, я тихим голосом поинтересовалась:       — А с Легионом что?       — То ли недостаточно было данных, то ли ошибка какая произошла — я не совсем понял, — Джон прикрыл глаза рукой, утомленно потирая лоб. — Тали в двух словах объяснила, что Легион расщепил свою личность и передал часть кода своей программы каждому гету.       — То есть, Легион... больше не существует? — запнувшись, уточнила я.       Джон в ответ лишь покачал головой.       Машина, пожертвовавшая собой ради других машин — своего народа. Невероятно. Такая модель поведения абсолютно не присуща синтетикам, ИИ вовсе не знакомы с таким понятием как «самопожертвование». Они могут позаботиться о сохранении собственной работоспособности и функционировании, они могут быть запрограммированы на действия, направленные на сохранение жизни создателей. Но добровольно «убить» себя ради спасения своих же — эта черта свойственна исключительно органикам. И такое поведение не программируют изначально — во-первых, как бы и незачем. Во-вторых, слишком много переменных для определения приоритетов в данной задаче. А тот факт, что Легиону удалось постичь это понятие и с успехом его применить, доказывает, что он обрел не только самосознание, а и некоторые зачатки тех качеств, которые называются человечностью...       Если мыслить в подобном русле, то к Легиону вполне можно применить понятие «мертв», а не «перестал функционировать».       Я потрясла головой, отгоняя тяжелые мысли и повернулась к брату:       — Может, тебе помочь с чем-то?       На мгновение задумавшись, он кивнул.       — На том же датападе отчеты со строительства «Горна». Прочти их и перескажешь на доступном мне языке, — капитан широко зевнул и продолжил себе под нос: — Эти заумные ученые как пришлют доклад, а ты разбирай потом, что значат те бесконечные цифры и непонятные термины...       Усмехнувшись себе под нос, я удобней устроилась в кресле и нырнула в эти самые «цифры и термины», что повергли в недоумение моего «темного» брата.       

***

      Едва Нормандия пристыковалась к Цитадели, я, не теряя времени, стремительно покинула борт. Лучше всего думается в спокойной и легкой обстановке. А поэтому варианта лучше садов Президиума не придумать.       С одной стороны, тишина и спокойствие общины посреди хаоса и разрушений войны кажется кощунством и малодушием. Но с другой стороны, только в этом умиротворяющем оазисе и можно сбежать от ужасов окружающего мира и набраться сил для следующего боя.       Оббежав взглядом площадь, я опустилась на скамейку неподалеку от кафе. Вдохнув местного воздуха, я откинулась на скамейку и задумалась.       Так все-таки, что мне теперь делать? Это очевидно, что я увлеклась совсем не тем, кем следовало, но менять что-то уже поздно. Вести себя с Явиком в соответствии со своими желаниями было бы в корне неверно по многим понятным причинам. Избегать его тоже не вариант, хотя бы потому, что обязательство приглядывать за Явиком с меня никто не снимал. К тому же, он ведь не просто Явик, а последний воин из могущественной расы, погибшей пятьдесят тысяч лет назад. Это ж угораздило меня — и в доисторического таракана... Да и вообще, как он сам ко мне относится? То сомнительное доверие, которое он ко мне питает, вполне может быть вынужденным — должен же хоть кто-то помочь протеанину освоиться в новом для него цикле и не загнуться от одиночества. Приглядывает во время битвы по той же причине — привыкать к другому человеку Явик точно не намерен. А если говорить уж совсем начистоту — на моем месте вполне мог бы быть любой другой человек. Я просто случайно оказалась в том месте и в то время, когда Джон решал, кого бы приставить к протеанину. И вдруг так некстати под руку ему подвернулась я, ведомая своим любопытством. Я же рада стараться — даже еду добровольно в каюту протеанину таскаю. В общем, хорошо жук пристроился.       Меня чуть не захлестнула вдруг поднявшаяся в душе злоба на Явика, но я вовремя себя одернула — протеанин в моих душевных терзаниях виноват в последнюю очередь.       Другими словами, выбор невелик. Остается вести себя как обычно, и постараться не высовываться...       — Обычно с таким кислым выражением лица, как у тебя, коммандер смотрит на осточертевшую тарелку каши, — раздался над ухом беззаботный турианский голос.       — Всё продолжаешь считать себя знатоком распознавания человеческих эмоций? — с язвительной улыбкой я повернула лицо к присаживающемуся рядом Вакариану. — Открою тебе большую тайну — так люди обычно задумывают пакости турианцам. Так что, если увидишь человека с таким выражением — спасайся, Гаррус!       Гаррус развел мандибулы в усмешке и изучающе на меня посмотрел.       — А если серьезно, Джейн, что тебя беспокоит?       Я с досадой поджала губы. Эк, любопытный какой. Вроде бы и распространяться совсем не хочется, а с другой стороны, только Гаррус и сможет сказать что-то дельное. По крайней мере, в поддержке точно не откажет. Немного поколебавшись, я вздохнула.       — Гаррус, у тебя когда-то были проблемы... э-э-э... на любовном фронте?       Турианец покосился на меня с легким удивлением. Затем издал легкий смешок.       — Вот уж не ожидал от тебя такого вопроса. Значит, вот они какие — люди. Даже если завтра Галактика сгорит в огне, все равно накануне позаботятся о своих любовных переживаниях, — в голосе турианца проскочили неодобрительные нотки.       — Так и есть, Гаррус. Если уж и умирать, то обнимая того, кого любишь. Но когда тебе так хорошо рядом с этим человеком, разве тебе хочется погибать? Ты даже готов лично открутить лампочки всем Жнецам, лишь бы не мешали, — я словила озадаченный взгляд друга и с улыбкой продолжила: — Любовь тоже дает сильный стимул для борьбы, наряду с долгом и честью. Посмотри, например, на Джона. Он, будучи в отношениях с Лиарой, последние силы отдает ради обеспечения мирного будущего. И у него есть веские причины не отступаться от поставленных целей.       Гаррус в задумчивости опустил голову и сцепил руки в замок.       — Ты так уверенно говоришь об этом... Личный опыт? — Вакариан прищурился и изучающе взглянул на меня.       — Так что там с твоими любовными похождениями? — наплевав на такт, напомнила я турианцу о своем вопросе.       — Ха, значит, откровением на откровение? — с легким ехидством протянул Вакариан. — Ну, раз ты спрашиваешь... Что ж, у меня почему-то без проблем не получалось при всём желании.       — Правда? — я с сомнением покосилась на турианца. — Я-то считала, что ты весьма привлекательная личность для женщин. Тогда, как насчет твоей наиболее яркой истории?       — Наиболее яркая... — помедлил Гаррус, вглядываясь немигающими глазами на сады Президиума. — Собственно, тут и рассказывать не о чем. В учебном лагере была одна разведчица, с которой я вечно цапался. Сама понимаешь — молодые, горячие. Во время очередной перебранки она вызвала меня на спарринг. Естественно, я согласился. О, духи, она была такой гибкой! — Гаррус мечтательно поднял глаза, окунаясь в воспоминания. — Так ловко уворачивалась от всех моих атак! А с какой грациозностью наносила удары! Однако и я вроде как не промах, так что на девятом раунде судья остановил спарринг, объявив ничью. О, это были самые жаркие десять раундов в моей жизни. Если ты понимаешь, о чём я, — турианец заговорщицки мне подмигнул.       Мои губы растянулись в улыбке. Значит, вот как Вакариан проводил время в лагере. А с виду — такой благоразумный турианец. Впрочем, у каждого есть парочка подобных историй.       — И где она теперь?       Гаррус как-то сник и с тяжелым вздохом оперся на колени:       — После лагеря я ее не видел.       Я внимательно всмотрелась в лицо турианца. Надо же, столько времени прошло со времен его учебного лагеря, а Вакариан все еще влюблен. Хотя это вполне в его духе — образ верного и справедливого рыцаря-романтика ему невероятно к лицу. Я с теплой улыбкой обратилась к другу:       — Давай поищем ее вместе. После войны.       — А тебе это зачем? — турианец с изумлением вытаращился на меня.       — Во-первых, мне безумно интересно познакомиться с турианкой, которая сумела тебя охмурить, — при этих словах Гаррус едва заметно смутился. — Во-вторых, надо же кому-то давать тебе пинки, чтоб не тормозил. С удовольствием возьму эту ответственность на себя.       Турианец смерил меня смеющимся взглядом.       — Не сомневаюсь. Хм, после войны, говоришь... — Гаррус задумался на секунду, затем коротко вздохнул и выжидающе глянул на меня. — Теперь твой черед.       Я не сдержала тяжелого вздоха. Подперла сложенными в замок руками подбородок и задумалась.       — Да брось, Джейн. На Нормандии слухи расходятся быстро. Все всё про всех знают — о коммандере и Лиаре, о нездоровом интересе Джокера к СУЗИ, о романе инженеров Гебби и Кеннета...       — С каких пор ты начал слухи собирать, а, Гаррус? — огрызнулась я.       — Не суть, — нетерпеливо отмахнулся тот. — Я хотел сказать, что все видят, что между тобой и Явиком что-то происходит.       — Ага, — обреченно выдохнула я. — «Что-то». На этом информация обрывается.       — Да ладно тебе, Джейн. Расскажи старому другу о своих переживаниях. Сама же знаешь, не расскажешь — додумаем сами.       — Эх, Гаррус. Даже если было бы что рассказывать, все равно не облегчала бы вам задачу.       — Вот как, — в задумчивости протянул Вакариан. — В любом случае, если захочешь выговориться — я в твоем распоряжении.       — Спасибо, Гаррус, — я с благодарностью похлопала его по плечу.       Надо же, стоит высказать хоть малую толику того, что тебя тревожит, как становится намного легче. К тому же с собеседником мне явно повезло.       — Ладно, мне пора, — Вакариан хлопнул себя по коленям и поднялся. — Приятно было пообщаться.       Я кивнула и проводила турианца взглядом, погрузившись в свои размышления.       Это, конечно, хорошо, что я прекратила дергаться и признала свой интерес к Явику. Но на самом-то деле ничего толком и не поменяется. Если до этого я закрывала глаза на свое особое отношение к протеанину, то отныне буду намеренно подавлять это проявление. Иначе мне трудно просчитать последствия своих несдержанных поступков. Как говорил всё тот же Легион — «Нет данных».       От мыслей меня отвлек входящий вызов инструментрона. Нехотя скосив взгляд, я со вздохом приняла вызов.       — Да, Джон.       — Явик выразил желание посетить Цитадель. Сопроводи его, — не распыляясь на приветствия, выдал капитан.       — Где мне его встретить?       — У шлюза Нормандии.       — Принято. Буду через двадцать минут.       По завершению вызова маска слетела, и я порывисто выдохнула и схватилась за щеки. Непорядок. Где ж моя хвалёная выдержка и самоконтроль?       Глубоко вдохнув, я решительно встала и направилась к стоянке такси.       Прибыв в доки Цитадели, я обнаружила Явика на выходе из стыковочного шлюза Нормандии переминающимся с ноги на ногу. Он уже пребывал в привычном легком раздражении и, увидев меня, быстрым шагом двинулся навстречу.       — Интересует что-то конкретное или произвольная экскурсия? — слегка кивнув в знак приветствия, я решила уточнить сразу цели визита на Цитадель.       — Простая прогулка, — необычно спокойным голосом произнес протеанин.       — Принято, — я жестом указала на пассажирское место такси, в котором приехала, а сама прыгнула на место водителя.       Явик с недовольным видом окинул взглядом аэрокар.       — Мы отправимся на... этом? – недоверчиво переспросил. — И поведешь ты?       — Да, Явик. И поверь, если бы я захотела тебя угробить, выбрала бы способ поизощренней, — я игриво подмигнула оглядывающемуся с сомнением во взгляде протеанину и выжидающе уставилась на него.       Мужчина с обреченным вздохом уселся рядом и оглядел салон, пробурчав что-то, отдаленно напоминающее «архаичная техника». Меня вдруг охватило отчаянное желание пошалить. Собственно, почему бы и да?       — Итак, первая остановка — Башня Президиума, — веселящимся голосом огласила я, заводя аэрокар, и сорвалась с места, сходу набрав приличную скорость.       К чести Явика, ни один мускул не дрогнул на его лице, он лишь нарочито медленно скрестил руки на груди и откинулся в кресле. Ха! Проверим-ка вашу стойкость, господин Явик, — авось получится ее пошатнуть. На таранной скорости я заложила пируэт и, старательно маневрируя, влилась в поток трассы.       — Могу я поинтересоваться, у вас так все водят? — прошипел Явик, рассматривая стремительно проносящийся вид за окном.       — Нет. Это у нас семейное. Ты еще в «Мако» с Джоном не ездил, — я хохотнула, выкручивая руль для очередного маневра.       С пассажирского места послышался тяжелый вздох.       В целом последний воин Империи достойно вынес все выпавшие на его долю треволнения, и по прибытию покинул аэрокар, правда, слегка спешно, зато с гордо поднятой головой.       Явик окинул взглядом площадь перед Башней Президиума и под любопытные взгляды прохожих двинулся вперед. Несколько раз кто-то пытался подойти ближе к протеанину, но тому достаточно было только злобно сверкнуть глазами и оскалиться, чтобы желающие познакомиться с представителем вымершей цивилизации сменили свое решение.       — Значит, в своё время ты на Цитадели никогда не был? — приноравливаясь к его неторопливому шагу, я решила разбавить тишину.       — Да. Когда пришли Жнецы, Цитадель была захвачена первой. Я же родился намного позже. Но я видел воспоминания своего народа о Цитадели до войны.       — Какой была Цитадель тогда?       Явик в задумчивости прошелся немного по пешеходному мосту недалеко от входа в Башню и оперся на поручень. Изучив взглядом пруд, заговорил:       — В моем цикле Цитадель была символом величия и власти Империи — непоколебимой, всемогущей и непокоренной. Одно только название вселяло страх и уважение всем подвластным народам Империи. Попасть сюда считалось особой привилегией, — протеанин говорил с легко угадывающейся гордостью в вибрирующем голосе, а затем опустил голову и с горечью продолжил: — А сейчас Цитадель представляет собой лишь летающую станцию, собравшую в себе представителей каждой расы, которые делят между собой власть. От величественной протеанской цивилизации не осталось и следа.       Лихорадочно соображая, чего бы такого ободряющего сказать и не нарваться на грубость, я наткнулась взглядом на подходящий объект.       — Не всё так плохо, гляди, — я жестом указала на возвышающийся неподалеку мини-ретранслятор, и Явик проследил взглядом за моей рукой. — Эта скульптура очень почитается и является символом величия протеанской культуры. Особенно после того момента, как из него на сумасшедшей скорости вылетел Джон на «Мако».       Явик вопросительно взглянул на меня.       — Тебе ведь известно о протеанской научной станции на Илосе? — дождавшись согласного кивка, я продолжила: — Тамошние ученые были очень близки к разгадке технологии масс-ретрансляторов, и даже экспериментально построили один — правда, он был односторонний, ведущий с Илоса на Цитадель.       Я с воодушевлением рассказывала протеанину об охоте на Сарена и миссии на Илосе, не забывая про себя удивляться, с каким вниманием Явик меня слушал.       — Коммандер не взял тебя с собой на это задание?       — Э-э... нет, не взял, — я замялась и рассеянно почесала подбородок, вспоминая о своей вынужденной «опале» после Вермайра. — Но мне и на корабле адреналина за глаза хватило. Нормандия в составе части флота Альянса участвовала сначала в сражении по спасению от гетов азарийского дредноута с действующим Советом на борту. Затем в спешном порядке мы примкнули к другому флоту в операции по уничтожению Жнеца, — я сама удивлялась собственной разговорчивости, распаляясь все больше. — Согласно боевому расписанию кресло второго пилота во время сражений пустовать не должно. А так как Аленко в это время был в десантном отряде на Илосе, штурман назначил меня временно исполняющим обязанности.       — Ты умеешь пилотировать? — Явик недоверчиво покосился на меня. Явно вспоминал, каким образом я его сюда доставила.       — Я? Нет, что ты, — я отмахнулась. — Джокер на пушечный выстрел меня к управлению фрегатом не подпустил. Он и сам справлялся. Я всего лишь следила за состоянием корабля и перераспределяла нагрузку в системах в случае необходимости. Честно говоря, на большее меня бы и не хватило — я в диком ужасе забилась в кресло и после боя меня вытряхнули оттуда почти седой.       — Седой? – с удивлением переспросил Явик, поворачивая ко мне голову.       — Э-э-э, да. Это когда вследствие стрессов преждевременно исчезает красящий пигмент в волосах, — при этом я ткнула пальцем на свой пучок на голове, — и они, соответственно, обесцвечиваются, становясь белыми.       С еле проглядывавшим любопытством сквозь непроницаемую маску Явик оглядел мою голову и повернулся обратно к пруду.       — Почему у тебя волосы такой длины, человек?       Я озадаченно уставилась на протеанина. С чего это вдруг он интересуется? И откуда он знает, какой длины мои волосы, если я всегда скручиваю их в удобную «ракушку»?.. Ах, точно, вчера, когда я заявилась к нему в неподобающем виде, волосы были распущены. Это же надо было так, извините за каламбур, опростоволоситься.       — Эм... — высокоинтеллектуально выдала я, отворачиваясь от протеанина, чтобы скрыть румянец. — Вопрос не из тех, на которые можно легко ответить. Просто... так получилось.       Явик фыркнул на мой неопределенный ответ и, отлепившись от ограждения, двинулся по мосту дальше, сцепив руки в замок за спиной. С досадным вздохом я направилась следом за ним.       Некоторое время мы прогуливались в молчании, и я обдумывала следующий пункт экскурсии, как тишину внезапно прервал сам Явик:       — Скажи, человек... каково это — жить в мирное время? — его глаза невидяще устремились вдаль. Он будто смотрел на что-то сквозь пространство и... время.       — Ты немного не того человека спросил, — я вымученно улыбнулась, опустив взгляд себе под ноги. — Мне практически не перепало кусочка мирной и счастливой жизни.       Протеанин ничего не ответил, размеренно шагая, и все так же пребывал в глубокой задумчивости. Казалось, он меня и не услышал.       — Когда мне было четыре, а Джону — десять, наши родители однажды так и не вернулись домой. Были убиты грабителями. Пока взрослые думали, кому нас спихнуть, Джон решил сбежать, а с собой прихватил и меня. Мы росли на грязных улицах большого города на Земле, — Явик не перебивал, ничего не спрашивал, и словно вообще меня не слышал. Но это меня не волновало — мне хотелось выговориться, невзирая на то, слушает ли Явик. — В такой жизни было мало приятного, приходилось приспосабливаться к ужасным условиям. Спустя несколько лет я даже не могла вспомнить лица родителей. А Джон помнил, всё помнил. И в довершение к этому взвалил на себя ответственность за наше дальнейшее существование, — я чуть помолчала, морщась и вспоминая то время. – Когда брату исполнилось восемнадцать, он принял решение пойти в войска Альянса, а я записалась в проект по вживлению биотических имплантов и последующего развития биотических возможностей.       — И коммандер так просто тебя отпустил?       Я изумленно покосилась на протеанина. Я-то до последнего думала, что он не слушает.       — Разумеется, Джон и слышать об этом ничего не хотел. Но другого варианта не было, а он не хотел, чтобы я оставалась без чьего-то присмотра на улице. Дал свое согласие, но был жутко недоволен, — я проследила взглядом за присевшим на ближайшую скамейку Явиком и последовала его примеру. — На той базе жизнь тоже была не сахар, но, по крайней мере, была крыша над головой и регулярно кормили. Меня, не знавшую такой роскоши, всё вполне устраивало, вопреки болезненным ощущениям от имплантов. Там же я заинтересовалась техническими новинками и принялась штудировать всю имеющуюся информацию. После – учебный лагерь, пробные миссии, первое назначение в десантный отряд, первое задание, первое убийство... Дальше всё завертелось в бешеном темпе. С Джоном иногда пересекались на заданиях, но исправно держали связь. Потом эта история с Сареном, и как только я услышала, что брата выбрали в Спектры, я подала запрос на перевод на Нормандию — фрегат ведь оставался на балансе Альянса. Потом... смерть Джона, и целых два года для меня превратились в сущий ад. После его «воскрешения» не было времени даже нарадоваться, как снова в омут с головой — «Цербер», Коллекционеры, Жнецы...       Я перевела дух и подняла взгляд кверху – небо Цитадели темнело, станция переходила на вечерний режим. Решившись, я с уверенностью взглянула протеанину прямо в глаза:       — Если ты спросишь, ради чего я сражаюсь, я отвечу — я хочу пожить мирной жизнью. Я хочу просыпаться в собственном доме, не боясь, что его с минуты на минуту могут разрушить Жнецы. Я хочу видеть улыбки детей, не боясь, что их жизням что-то угрожает. Я, в конце концов, своими глазами хочу увидеть предрассветное море и искупаться в нем..., — я осеклась и поспешно отвернулась, вспомнив вчерашний дремотный сон, и ощущая, как загорелись уши. — Словом, я... просто хочу жить.       До этого момента я никогда никому в таких подробностях не рассказывала о своей жизни. Улица научила никому не доверять. К тому же, расскажи я свою историю кому-то другому, наверняка собеседник выразит сочувствие, ненужное мне в принципе. Не ради сочувствия мне хотелось выговориться. И Явик в этом плане — идеальный слушатель.       — Хорошая причина, чтобы сражаться, — задумчиво произнес протеанин, с отрешенным взглядом глядя куда-то вдаль.       — А ты? Кроме мести, у тебя есть причины для победы в войне? — осторожно задала я вопрос, изучая носок своего ботинка.       — Месть сама по себе достаточная причина. Даже ее одной слишком много для меня.       Нахмурившись, я подняла на него взгляд, не совсем понимая, что он имел в виду. Но наткнувшись на его непроницаемое лицо, уточнить всё же не решилась. Вместо этого я задала другой вопрос:       — Скажи, Явик, а есть ли у тебя причины, чтобы... выжить после победы?       Протеанин вскинул голову и с легким смятением в голосе переспросил:       — Выжить?..       Я в который раз удивилась этому протеанскому бойцу, готовому положить свою жизнь за победу над Жнецами и даже не задумывающемуся, что будет после.       — Просто... подумай над этим, — я мягко улыбнулась и поднялась на ноги. — Пойдем?       С этими словами я направилась в сторону оставленного где-то там такси. Протеанин быстро меня нагнал и рассеянно ступал рядом, погрузившись в размышления.       — Явик, ты, случаем, не голоден? Мы могли бы перекусить в каком-нибудь кафе, — предложила я, украдкой озираясь на собеседника.       — Протеане не нуждаются в частом питании, — невозмутимо ответил воин Империи, не соизволив даже головы в мою сторону повернуть.       Я аж споткнулась от неожиданности и, вскинув брови, уставилась на Явика:       — Хочешь сказать, что ты ужинал со мной по большей части за компанию?       Долю секунды на лице протеанина читалось замешательство, которое сразу сменилось кислым выражением с оттенком недовольства и нервно подрагивающим уголком губ.       — Нет. И не задавай больше глупых вопросов, человек! — процедил протеанин и ускорил шаг. — Возвращаемся на корабль.       — Что, уже? — давя глупую улыбку, я повернулась в сторону оставленного аэрокара. — Как пожелаете, господин Явик.       Господин Явик только раздраженно фыркнул и, дойдя до машины, без лишних слов умостился на водительское место.       Обалдев, я замерла на месте. Он что, сам вести аэрокар собрался?!       — Давай быстрее, человек! — донесся нетерпеливый протеанский голос и я машинально ускорилась.       Не успела я усесться на место пассажира, как Явик без предупреждения схватил меня за руку, и я тут же ощутила пульсацию крови в висках и вливающееся чувство азарта. Секунду спустя он отпустил руку и точными движениями активировал машину, отключил автопилот и с хищным оскалом потянул руль на себя.       Я не успела ни поинтересоваться происходящим, ни возмутиться, как аэрокар стрелой ушел вверх, и из моей глотки вырвался только жалобный писк. Я вжалась в кресло, расширившимися глазами наблюдая, как молниеносно переворачивается мир...       Спустя двадцать минут такси плавно затормозило у доков, где была пришвартована Нормандия. Я буквально выпала из аэрокара, и могла поклясться, что лицом напоминала недозревший огурец. Тяжело отдуваясь, я подняла голову и уставилась на удовлетворенно скалившегося Явика, который уже стоял рядом.       — И только посмей после этого что-то говорить о моем стиле вождения! — проведя рукой по лбу, я выпрямилась. — Черт возьми, да ты и Джона переплюнул по безумству за рулем!       Продолжая неслышно бурчать, я расплатилась за такси и зашагала вслед за сумасбродом на Нормандию.       — Но знаешь, Явик, — поравнявшись с ним, я шепнула: — мне понравилось.       И сама заулыбалась, увидев, как приподнялись уголки его губ, обнажая острые клыки.       Миновав стыковочный шлюз и двигаясь по БИЦу, я поинтересовалась:       — Я сейчас пойду кофе варить. На тебя рассчитывать? — и украдкой покосилась в ожидании ответа.       Явик поджал губы и с едва заметным кивком головы произнес:       — Да.       — В таком случае, ты идешь со мной на третью палубу. Попьем кофе в столовой, — я глянула в инструментрон. — Обеденное время для экипажа закончилось, так что столовая должна быть пустой. Возражения не принимаются.       Протеанин только недовольно сверкнул глазами, но повиновался. Это ж надо, как на кофе подсел-то.       Когда добрались до кухни, я тут же принялась шебуршиться по полкам. Бросив взгляд на опершегося плечом на холодильный шкаф Явика, я обратилась к нему:       — Ты когда в следующий раз вздумаешь меня прочесть, предупреждай хоть.       Мужчина посмотрел на меня долгим и каким-то непонятным взглядом.       — Не вижу в этом необходимости, — пожал плечами.       Я только с досадой вздохнула. Все-таки, Явик — это Явик, ничего с этим не поделаешь.       Однако сегодня он раскрыл мне свою довольно интересную сторону. Подавив в себе желание и мысли, кричащие «Хочу узнать о нем еще!», я поставила приготовленную емкость с кофе в подогревающую камеру. Поразмыслив, я повернулась к сверлящему меня глазами протеанину.       — Сладкое любишь?       С удивлением моргнув, он отрицательно покачал головой.       Ага, значит, сделаем ход конем. Я достала из хитроумной заначки в одном из шкафчиков плитку шоколада, разломала на кусочки и сложила на блюдце. Когда подоспел кофе, аккуратно слила в чашки и одну пододвинула к протеанину, кивая на его чашку. Блюдце подвинула на середину стола – как раз между нами на равном расстоянии. Опершись бедром на край стола, я взяла кусочек шоколадки и с наслаждением сгрызла, запив маленьким глоточком кофе. После чего довольно мурлыкнула себе под нос.       Явик крепился долго. Но как только я отвернулась от блюдца, так периферийным зрением заметила, как трехпалая рука быстрым движением стянула крайний кусочек шоколада.       Прыснув, я повернула лицо к невозмутимо потягивающему кофе Явику и пододвинула тарелочку ближе к нему. Однако, ничто не могло поколебать самоконтроль последнего из протеан. И за следующим кусочком он потянулся, сохраняя своё чувство достоинства.       Пряча улыбку, я всё никак не могла отделаться от ощущения, что приручаю дикого хищника. Я поспешно отогнала неугодные мысли, но нагрянули другие.       — Явик, как там твоя рана? Перевязка требуется?       — Нет. Повязку я снял, рана зажила, — ответил протеанин, не отрывая взгляда от своей чашки.       Ясно. Доступ к телу закрыт. Жаль. Нет, наоборот — всё в порядке, меньше будет соблазнов.       Тяпнув предпоследний кусочек, я допила остаток кофе и закинула чашку в посудомойку. Развернувшись, ожидаемо увидела пустое блюдце и довольного Явика с опустевшей кружкой.       — "Спасибо", — я выразительно посмотрела на невежу, но тот раздраженно дернул плечом, отставляя посудину, и двинулся к лифту.       Усмехнувшись уголком рта, я убрала посуду и нагнала упрямца уже в лифтовой кабине. Ткнув на кнопку, я выпрямилась.       — Интересный сегодня день. Мне было весело, — с улыбкой произнесла я.       Выйдя из лифта и направившись к себе, я услышала сзади тихое:       — Мне тоже.       Порывисто обернувшись, я наткнулась взглядом на удалявшуюся протеанскую спину. Нет, мне не показалось.       С необычной легкостью в теле я влетела в каюту и, даже не переодеваясь, плюхнулась на койку. И с не стирающейся с лица улыбкой я закрыла глаза, ощущая, как в животе щекотно от крылышек тех самых малоизвестных мне бабочек.