Сквозь преграды

      Вечер был очень уныл.       В то время как капитан с десантным отрядом портил жизнь «Церберу» нападением на очередную базу, я бесцельно слонялась по кораблю, словно неприкаянный призрак Сарена.       Саманта от меня отмахнулась сразу, не без удовольствия прикрывшись необходимостью сканировать эфир планеты и перехватывать переговоры с базы противника.       Когда я подалась в пилотскую рубку, то обнаружила мирно сопевшего Джокера с надвинутой на глаза кепкой.       — Джефф решил вздремнуть, — прошептала СУЗИ на мой немой вопрос.       Я удивлённо воззрилась на ИИ. Нет, СУЗИ не просто отрегулировала громкость своего голоса, чтобы не будить пилота — она в самом прямом смысле слова прошептала.       Джон мне недавно рассказал, что ИИ задала ему вопрос касательно смысла органической жизни. Его это сначала испугало, но СУЗИ пояснила, что интересуется для того, чтобы определить свои собственные приоритеты существования. Я долго не могла вернуть брови на своё место, когда брат добавил, что в личной беседе она призналась, что без раздумий пожертвовала бы своим существованием ради Джеффа. Само по себе это не удивительно — всё-таки законы робототехники никто не отменял, но ведь и СУЗИ не совсем робот.       Обычно ИИ не задаются подобными вопросами. Обычно ИИ не имеют чувства юмора, даже такого специфического, каким обладает СУЗИ. Обычно ИИ не привязываются к людям.       Это всё результат влияния этой неугомонной и неординарной личности. Я перевела взгляд на похрапывающего Джокера и улыбнулась. Я рада, что он не изменился — даже после гибели первой Нормандии.       Я опасалась того, что Джокер будет винить себя за произошедшее, стоя у мемориала Джону Шепарду и думать, что это он — Джефф — должен был умереть, а Джон жить. Я боялась, что он не будет смотреть мне в глаза, опасаясь увидеть там глупые обвинения в свой адрес. Я боялась увидеть его сломленным, погребённым под осознанием того, что причиной смерти капитана мог быть именно он — из-за своего физического состояния. Что его немощность отняла те драгоценные секунды, в которые Джон успел бы запрыгнуть в спаскапсулу.       Джефф всю жизнь боролся со своей болезнью, учился уживаться с ней. Действовал всегда вопреки ей. Пытался доказать всем, что он ничуть ни хуже остальных пилотов. И он доказал, что лучший. Он всегда делал то, что должен был.       И когда он вкатился на инвалидной коляске в просторный зал, где проходила поминальная служба, я поняла, что Джокер не позволил себе отчаяться. Он больше не имел права махнуть рукой на свою жизнь, которую ему сохранил Джон Шепард.       Он подкатился, останавливаясь рядом со мной. Затем с трудом поднялся на ноги и распрямил плечи, не позволяя ни одному мускулу дрогнуть на застывшем лице. Джефф не избегал моего взгляда, напротив — уверенно заглянул мне в глаза.       — Мне жаль, — его тихий голос прозвучал хрипло, но твёрдо.       Я видела в его глазах себя. Он знал, чего я боялась, и одним взглядом развеял мои сомнения.       — Я знаю, Джефф, — тогда я впервые назвала его по имени.       Я подхватила Джокера под руку и уткнулась носом ему в плечо, больше не сдерживая слёз.       В этом горе мы были едины.       После этого я его не видела. Не видела бесконечных два года.       Второй раз я назвала его по имени, когда поднялась на борт второй Нормандии и заглянула в смеющиеся глаза Джокера.       — Добро пожаловать домой, Джейн, — широко улыбаясь, поприветствовал он меня.       Здесь — на Нормандии и под командованием Джона — он был на своём месте. Там, где он должен быть.       Там, где должна быть я.       — Я дома, Джефф.       Неслышными шагами, чтобы не потревожить дрёму пилота, я вышла из рубки, согретая тёплыми воспоминаниями.       Затем я нанесла визит Лиаре. Для меня дела не нашлось, и я нависла над её плечом, с любопытством наблюдая за работой Серого Посредника. После заданного мною десятого вопроса азари ненавязчиво вытолкала меня из каюты, не переставая, однако, мягко улыбаться.       Глянув в сторону отсека главного орудия, я печально вздохнула. Гаррус как никто мог развеять скуку и занять приятной беседой, но он, так же как Аленко и Явик, сейчас развлекались, наводя шороху на планете внизу. Обходя медотсек стороной, чтобы Чаквас меня не заметила, я поплелась на четвёртую палубу. Может, Тали не так сильно занята и уделит мне хоть сколько-нибудь своего времени?       Кварианка сосредоточенно вглядывалась в экран панели управления масс-ядром и даже не сразу откликнулась.       — Тали, мне скучно, — пожаловалась я, упираясь локтями о поручень рядом с ней.       — А от меня ты что хочешь? — не отрываясь от бегущих строчек, невыразительно произнесла подруга.       — Сочувствия хотя бы. Тебе, кстати, помощь не нужна? — ответила я, с интересом заглядывая кварианке через плечо.       — Справлюсь.       — Да брось, Тали! Работа никуда не убежит. Расскажи, что новенького на Раннохе.       — Что?.. А, Раннох. Да, всё отлично, — будто очнувшись, Тали вскинула голову, рассеянно скользнув по мне взглядом.       Сузив глаза, я изучающе уставилась на собеседницу.       — Интересно, что так сильно занимает твои мысли?       — Ничего, — ответила мисс Зора. Излишне поспешно.       — Стало быть, не расскажешь? — я добродушно улыбнулась уткнувшейся в экран кварианке.       — Не буду ничего рассказывать! — вспылила та, резко повернув ко мне голову.       С интересом вглядываясь в глаза за матовым стеклом шлема, я вкрадчиво произнесла:       — Значит, всё-таки есть о чём говорить?       Тали раздражённо фыркнула и демонстративно отвернулась к панели.       — Та-ак... Как смотришь на то, чтобы сменить обстановку на более соответствующую? Я имею в виду — пойдём в бар, Тали.       — Джейн, я занята.       — Ох, Тали. Не получается у тебя правдоподобно использовать Гаррусовы отмазки, — я самодовольно ухмыльнулась, заметив, как у кварианки нервно дёрнулись пальцы.       — Но я действите... — начала оправдываться она, но я тут же её перебила:       — Думаешь, я не заметила, как ты повторно запустила диагностику состояния матрицы масс-ядра?       Тали беспомощно бросила взгляд на экран панели, затем выдохнула и подняла руки, признавая поражение.       — Твоя взяла, Джейн. Идём. Только ничего я тебе рассказывать не буду.       — Да, да, Тали. Будь по-твоему.       Всё равно в алкоголе меры не знаешь, и рано или поздно выболтаешь всё, о чём думаешь. Любимые грабли, как выразился бы Джон.       — Так всё-таки, какие новости с Ранноха? — поинтересовалась я, вдавливая кнопку третьей палубы в лифте.       — Дело продвигается. Восстановлены энергетические и коммуникационные узлы. Уцелевшие после Утренней войны здания модернизируются и подготавливаются к эксплуатации, — Тали рассказывала с легким волнением, сцепив руки в замок за спиной. — Геты также помогают нашим учёным в адаптации образцов сельскохозяйственных культур к климату Ранноха. Помимо этого геты предоставляют свою помощь в исследованиях по стабилизации и улучшении иммунной системы нашего народа.       — Хочешь сказать, что уже не за горами то время, когда кварианцы смогут ходить без скафандров? — я вышла из лифта вслед за Тали и с любопытством заглянула ей в глаза.       — Да, — улыбнулась та и с лёгким смешком добавила: — Но только на Раннохе.       — То есть, в галактическом обществе ещё не скоро увидят, как вы выглядите без шлемов?       — Угу. И этот процесс затянется надолго, если учесть, что большая часть кварианских учёных была отправлена на постройку Горна, — приложив руку к замку и ступив в кают-компанию, она продолжила: — К тому же, надо ведь как-то подогревать интригу и поддерживать интерес Галактики к кварианцам.       — Да уж, лучше так, чем разжигание конфликта с гетами.       — Глупая была затея, — Тали покачала головой, усаживаясь за стойку бара. — Геррель — болван.       — Но он ведь хотел вернуть вашу родину. Ты ведь тоже этого хотела, Тали.       — Хотела. Не буду спорить, намерения у этого идиота были самые благочестивые. Но вот время он выбрал самое неподходящее.       — С его точки зрения — как раз подходящее, — криво ухмыльнулась я, доставая из шкафчика две бутылки, и уселась напротив кварианки. — Совет ведь объявил Вуаль Персея карантинной зоной?       — Да, объявил. И когда Совет был отвлечён войной со Жнецами, этот дуралей убедил добрую половину Мигрирующего флота в необходимости возвращения родины именно сейчас, — Тали тронула меня за локоть и выразительно указала на шкафчик за моей спиной. Повернувшись в указанном направлении, я достала оттуда соломинку и протянула собеседнице. — Впрочем, нужно отдать Геррелю должное — если бы не его активные действия, Шепард не явился бы сюда и не навёл порядок. Чёртов Шепард, как ему вообще удалось разрешить конфликт и добиться таких результатов с минимумом кровопролития?       Широко улыбнувшись, я лишь пожала плечами. Джон как никто умеет далеко смотреть и ему хватает духу принимать решения такого масштаба. Независимо от суждений и пожеланий участников.       — Так почему же ты решила остаться на Нормандии? — отхлебнув бренди, я подперла щеку рукой.       Тали тяжело вздохнула, вертя в руках стакан с турианским виски и жамкая соломинку.       — Отец мечтал вернуть Раннох, мечтал показать мне родину. Он погиб за эту мечту, — звук голоса кварианки разливался тихим мелодичным ручейком, разбавляя тишину каюты. — Теперь, когда у меня есть родная планета, мне хочется её защитить, уберечь наше общее будущее от Жнецов. А потом - построить небольшой домик с хорошим видом.       Наблюдая, как Тали пшикнула соломинку вытянутым из кармана антисептиком и забавно впихнула её в аварийный впускной порт в шлеме, как она его называет, я улыбнулась.       — И ты решила, что нет места лучше, чем Нормандия?       — Разумеется. Я ведь была с вами с самого начала. И пройду с вами до конца. Не важно, каким он будет, — добавила она совсем уж тихо.       Я взяла трёхпалую руку Тали в свою и сжала, ободряюще улыбнувшись:       — Хорошо, что ты с нами.       — Угу. Кстати, циклонические щиты ты настраивала?       Я моргнула, изумляясь такому резкому переходу кварианки.       — Я. Хотя погоди, я просто ввела сохранённые алгоритмы, которые мы с тобой написали при первичной настройке щитов — это было сразу после того, как Нормандия покинула Землю. Больше я в инженерном отсеке не появлялась — там заведует инженер Адамс. А что?       — Ммм, — протянула та. — Значит, там Адамс покопался...       — Так что там с щитами-то?       Тали принялась жаловаться, что главный инженер в принципе правильно рассчитал синхронизацию излучателей энергии, но не учёл, что те были изготовлены по кварианским технологиям и немного отличались по характеристикам от тех, что использовались в Альянсе. Между нами завязалось жаркое обсуждение, к которому позже присоединилась СУЗИ, вставляя веские комментарии и оперируя сверхточными вычислениями.       Я смотрела, как Тали, эмоционально жестикулируя, доказывала свою точку зрения, неистово сверкая глазами. Не выдержав, я счастливо рассмеялась.       — Джейн, что смешного в том, что я сказала?       — Ничего, — я покачала головой, не переставая улыбаться. — Просто... мне не хватало таких разговоров.       Через матовое стекла её шлема нельзя было рассмотреть выражение лица Тали, но в голосе её было лёгкое удивление:       — С Гаррусом бы уж поговорила, раз так хотелось.       Я рассмеялась ещё больше:       — Ты же знаешь, Гаррус не так хорошо ориентируется в настройке защитных систем, а к корабельным орудиям относится слишком собственнически, чтобы обсуждать даже алгоритмы калибровки.       Тали захихикала, не выпуская соломинку из своего «аварийного порта».       — Да уж, главное корабельное орудие — единственная любовь нашего турианца.       Отхлебнув со своего стакана, я улыбнулась. Нет, не единственная.       — Раз уж заговорили о любви, — кварианка хитро сверкнула глазами. — До меня дошли интересные слухи...       — Слухи, Тали. Слухи, — я закатила глаза, небрежно отмахнувшись рукой.       — Ладно тебе, Джейн! Что происходит-то?       Фыркнув, я заглянула в свой стакан и закусила губу.       — Да хрен разберешь их, этих мужчин.       — Это точно, — слишком уж эмоционально согласилась со мной кварианка, взмахнув рукой.       С любопытством сузив глаза, я пытливо взглянула на Тали.       — Э-э-э, я хотела сказать, это ведь очевидно, что мужчины не понимают женщин, и наоборот, — стушевалась кварианка, крутя свой стакан в пальцах, тем самым развеяв мои последние сомнения.       — Уже прокололась, — довольно констатировала я, опершись щекой о кулак. — Выкладывай.       Мисс Зора бросила на меня недовольный взгляд и решительно мотнула головой:       — Не буду ничего рассказывать.       Я неопределенно пожала плечами. Нет — так нет. Пока я делала глоток своего напитка, Тали издала непонятный полустон-полурык, искажённый респиратором:       — Кэл, — я вскинула голову, с удивлением уставившись на разнервничавшуюся кварианку. — Кэл’Ригар, помнишь его?       Я нахмурилась, выуживая из памяти, где могла слышать это имя.       — Тогда, когда вытягивали тебя с этого... как его... — я застучала пальцами по столешнице, пытаясь вспомнить название планеты.       — Хестрома, да, — кивнула Тали.       — Значит, этот симпатичный кварианец и есть причина твоей рассеянности?       Тали склонила голову и пробуравила меня огоньком своих глаз:       — Откуда знаешь, что он симпатичный?       — Сам мне сказал, — буркнула я и улыбнулась в ответ на растерявшийся вид собеседницы. — Это была шутка.       До Тали, видимо, дошла вся абсурдность заданного ею вопроса, и она со вздохом обхватила пальцами свой стакан. Чуть помолчав, собираясь с мыслями, кварианка выдула через соломинку оставшийся в стакане виски. Подлив себе ещё, она начала:       — Кэла я... эм... знала еще до того, как ушла в Паломничество. Он никогда не относился ко мне серьёзно, говорил, что я слишком юна. Покидая Флотилию, я была решительно настроена доказать Кэлу, что не стоит так снисходительно ко мне относиться. Потому и полезла на ту чёртову планету, одолела того чёртова гета и успела вытащить тот чёртов модуль памяти до того, как он взорвётся... А как прослушала, что было на том чипе... — кварианка сокрушённо покачала головой и нервно дёрнула рукой. — О, Кила, какой же я была безрассудной идиоткой! Догадалась же явиться на Цитадель и открыто маячить добытой информацией, будто нарисовала на себе мишень «Стрелять сюда!». Как я к предкам не отправилась от тех пулевых ранений — понятия не имею!       — Ну, Тали, ты же не знала, что всё так обернется, — попробовала я успокоить разбушевавшуюся подругу.       — Я могла бы хоть на минуту успокоиться и конструктивно подумать! Да нет же, я ведь так была окрылена мыслями, что чего-то стою, что могу самостоятельно чего-то добиться! Если бы не Шепард, то Флотилии достигла бы весть о глупой и бесславной смерти бестолковой дочери адмирала Зоры!       Я беззвучно хихикнула, прикрывшись стаканом — Тали всегда была забавной в своём гневе, а как чуть выпьет, так вообще хоть на видео снимай.       — После победы над Сареном я с триумфом вернулась на Флотилию и получила взрослое имя. Думала, что после этого Кэл увидит наконец во мне женщину. Возможно, так оно и было бы, будь у меня больше времени.       — Больше времени? Тебе не хватило двух лет? — не поверила я, с недоверием покосившись на кварианку.       Тали принялась раздражённо стучать пальцами по стакану:       — Представь себе. Я некоторое время провела на «Аларее», помогая отцу с исследованиями. Когда вернулась на «Ниму», то узнала, что Кэла отправили с охраной учёной группы в систему, прилегающую к Вуали Персея. Потому я работе с отцом и предпочла «выездную» исследовательскую деятельность. Но не тут-то было. Меня и Кэла постоянно отправляли на разные задания, так что пересекались мы редко. И когда капитаном охранного отряда моей группы назначили Кэла, я была безмерно счастлива! Однако этот балбес вёл себя на редкость профессионально, а значит - не допускал никаких романтических отношений во время исполнения миссий. Я даже огорчиться как следует не успела — как понимаешь, это задание было на Хестроме.       — Тогда почему ты согласилась на предложение Джона лететь через Омегу-4?       — Дура потому что, — выпалила Тали, потеребив край своего капюшона. — Надеялась заставить Кэла забеспокоиться обо мне.       — И как? Получилось? — со смешком поинтересовалась я.       — Как бы не так! Когда уже были на базе Коллекционеров, и я тащилась по той клятой вентиляционной трубе, я вдруг с ужасом осознала, что Кэл наверняка вообще не в курсе, где я и что делаю. Я тогда так обозлилась, что, вероятно, только это и помогло мне выжить в том аду, — Тали разразилась лёгким переливчатым смехом, откинув назад голову. — А после, когда жива-здорова вернулась на Флотилию и рассказала, где побывала, мне предложили звание адмирала. Конечно, я приняла. Бош’тет, — тихо ругнулась Тали, опустив голову. — Да-а, Кэл начал другими глазами на меня смотреть. С восхищением и уважением. Но больше не видел во мне женщину — видел героиню Флотилии и адмирала Коллегии. Перестаралась я, в общем.       — Сожалею, — я сочувственно поджала губы и прикоснулась к её руке.       — Есть ещё одна причина, почему я решила присоединиться к вам на Нормандии, — тихо проговорила подруга. Я внимательно взглянула на неё. — Кэла отправили на помощь Палавену. Если осталась бы на Раннохе — я просто с ума сошла бы от беспокойства.       Тали глубоко вздохнула и повернулась в сторону обзорного иллюминатора — будто хотела высмотреть сквозь миллионы световых лет небольшой кварианский корабль, капитаном которого был Кэл‘Ригар.       Желая отвлечь её от невесёлых мыслей, я нарушила тишину:       — А ты думала, чем займешься после войны?       Кварианка повернулась ко мне. В её глазах, даже спрятанных под шлемом, ясно читалось удивление моим вопросом, а вместе с тем здоровый скепсис и доля цинизма — она явно не питала иллюзий о том, что все мы сможем благополучно пережить и выиграть войну. Но она поняла мои намерения, потому улыбнулась:       — Вернусь на Раннох, откажусь от адмиральского звания и женю на себе Ригара. Он больше не сможет отвертеться. У меня есть дробовик, в конце концов.       Я рассмеялась, и звук моего смеха, словно сизый дым, лёгкой спиралью сплёлся с её мелодичным смехом. Мы обе знали, что мечты останутся мечтами, а реальность всегда жестока и болезненна. Но притворялись и делали вид, что всё будет хорошо — по крайней мере, мы хотели верить в это. Так было легче переживать жизненные трудности. Так было легче жить.       — Кажется, я перебрала, — пробормотала Тали и поднялась на ноги. — Я спать.       Наблюдая за кварианкой, шатким шагом покидающую кают-компанию, я улыбнулась ей вслед. Она никогда не умела пить.       Возвращаясь к себе, мой взгляд сквозь панорамное окно зацепился за Вегу, в гордом одиночестве вычищавшего свой излюбленный дробовик. В чуть затуманенном хмелем мозгу зароились шаловливые мысли. Злорадно ухмыльнувшись, я повернула в инженерный отсек и скользнула в машинное отделение. Оставив там свои сапоги, я бесшумно соскользнула вниз по аварийной лестнице и осторожно сняла решетку с прохода, ведущего на нижнюю палубу.       Скрытая темнотой угла, я выглянула — Вега ничего не услышал, стоя спиной ко мне в своём обустроенном закоулке. Медленно двинувшись в его сторону, я отточенными движениями делала шаг за шагом — сначала ступить на кончики пальцев, плавно перенести вес на ногу, выровнять ступню. Ещё шаг. И ещё.       Мне даже не было необходимости использовать маскировку — то ли я действительно хороша в скрытном передвижении, то ли Джеймс с пятками ушёл в себя и перестал реагировать на любые внешние раздражители. В любом случае, это было мне на руку.       Подкравшись к нему сзади, я протянула руку и резко ткнула его в плечо. Кувырком уходя от тут же последовавшего хука, я не удержалась и расхохоталась — никак не ожидала услышать от сурового солдата почти девичий взвизг, предшествующий удару.       — Ш-шепард, твою мать! — выдохнул Джеймс, хватаясь за сердце. — Никогда так больше не делай, чёрт возьми!       — А не то ты будешь на меня визжать? — выдавила я сквозь смех, катаясь по полу.       Обиженно нахмурив брови, лейтенант нагнулся и без видимых усилий поднял меня за подмышки с пола, словно нашкодившего котёнка. Решительно открыл рот, намереваясь что-то сказать, но вдруг захлопнул пасть и подозрительно принюхался:       — Шепард, ты что, пила?       — Нет, я топор, блин. Отпусти меня.       Противоположный конец дока вдруг затянулся сверкающим изолирующим полем, и секундой спустя аппарель бодренько потянулась вниз. Я перевела взгляд на Вегу и похолодела — его зловещая ухмылка не предвещала ничего хорошего.       — Значит, капитан возвращается? — растягивая слова, почти пропел лейтенант.       — Джеймс, ты не посмеешь, — мелко подрагивая, пропищала я. Чёрт, если Джон узнает, что я злоупотребляла горячительным в то время, как он был на задании и под вражеским обстрелом — он же мне зубы с пальцами местами поменяет!       — Думаешь? — злорадно сверкнув глазами, Вега нарочито аккуратно поставил меня на пол. Улыбаясь от уха до уха, притворно-заботливо стряхнул с моих плеч невидимую пыль и повернулся всем корпусом к влетающему в док челноку, соединив за спиной руки в замок.       По помещению дока прокатился тёплый порыв ветра, выдуваемый направленными вниз дюзами челнока. Меня же бросило в холод.       — Джеймс? — выдавила из себя я, беспомощно наблюдая, как из причалившего шаттла спрыгнул Джон.       — Коммандер! — позвал Вега.       Я судорожно схватилась за предплечье солдата и горячо зашептала:       — Джеймс, дорогой, не губи невинную душу! Что угодно сделаю, только не сдавай Джону!       Вега неспешно перевёл на меня взгляд и уставился сверху вниз долгим торжествующим взглядом.       — Что угодно, говоришь? — в его глазах запрыгали малиновые черти, а губы растянулись в удовлетворённой улыбке. — Ловлю на слове, сеньорита.       Расширившимися глазами я бросила взгляд в сторону челнока — вслед за Джоном с транспортника высадилась остальная группа высадки.       — Коммандер! Как прошло задание? — раздалось у меня над ухом мощным басом Джеймса.       — Как обычно, — отмахнулся капитан, устало пожав плечами.       Внезапно я словила взгляд Явика. Очень недовольный взгляд.       — Настоятельно рекомендую отпустить мою руку, — шепнул мне Вега. — Во избежание.       Видимо, он тоже получил свою порцию протеанского недовольства. Разжав похолодевшие пальцы, я медленно отступила от Джеймса на шаг, лихорадочно пытаясь ухватиться за мысль, которая дала бы ответ на вопрос «Что за ..?».       Пока Гаррус и Аленко вслед за Джоном принялись разоружаться, Явик неспешно направился в нашу сторону, двигаясь неумолимо и неотвратимо — словно несущийся крейсер. Взвесив все «за» и «против» я приняла решение тактически отступить. Шлёпая босыми ногами, я бочком сделала пару невесомых шагов в сторону лифта, но была пригвождена к месту рычащим голосом Явика:       — Ты должна обработать моё ранение, человек.       Изумлённо обернувшись, я зависла. Я действительно не обратила внимания, что протеанин зажимал одной рукой чуть окровавленное предплечье. Но я не поняла, что-что я ему должна?!       — Чаквас тебя примет, — слова вырвались из глотки прежде, чем я успела сообразить, что именно говорю.       Явик предостерегающе сузил глаза и понизил и без того хриплый голос:       — Ты испытываешь моё терпение, — смерив меня гневным взглядом, он тяжелой поступью двинулся к лифту.       Я очумело уставилась ему вслед. Если я правильно рассчитала скорость его регенерации, то эта царапина заживёт у него примерно через пару часов. Какого хрена ему вдруг обязательно понадобилась медицинская помощь?!..       Или… моя медицинская помощь?..       Промелькнувшая мысль заставила меня уронить челюсть и обернуться к Веге — тот едва удерживал уголки губ на месте, смеясь одними только глазами.       Явик ревновал? Правда ревновал или это всё-таки плод моего воспалённого алкоголем воображения?       Пришибленно мотнув головой в сторону лифта, я заметила, что Явик остановился, скосив одним глазом в мою сторону. Кровь ускорила свой бег по венам, заглушив мысли шумом в ушах. Приливший жар окутал меня плотным коконом, и я осознала, что очень рада тому, что босая — металлический пол приятно холодил ступни.       Сбросив с себя хрупкое оцепенение, я пошлёпала к лифту, стараясь не рассмеяться счастливым смехом. Я даже не смотрела на прочих ребят — я и так знала, каким удивлённым взглядом они провожали меня и Явика.       Я была удивлена не меньше.       Как только закрылись створки лифта, я повернулась к протеанину и с неожиданной для себя смелостью задала вопрос:       — Тебе ведь медпомощь не нужна на самом деле?       Явик вонзился в меня непроницаемым взглядом. И молчал. Не знай я Явика, я бы сказала, что этот мужчина передо мной банально растерялся и просто не знал, что ответить. Будто сначала поддался непонятному порыву, а сейчас не знал, как оправдаться. А может, у меня создалось такое впечатление, потому что я знаю Явика?       Я бы могла ещё помариновать его пытливым взглядом и дождаться хоть какого-нибудь ответа, но в случае с Явиком этот номер не проканает — в его понимании грубость вполне может сойти за достойный ответ. Поэтому я просто обаятельно улыбнулась:       — Я сделаю кофе.       Протеанин еле слышно выдохнул и стремительно вышел из лифта, как только створки раскрылись на четвёртой палубе. Ткнув на тройку на панели, я позволила губам расползтись в широкой улыбке и прижалась разгорячённым лбом к прохладной поверхности стены.       Я не могла унять нервную дрожь в ногах. Мне резко захотелось оказаться на какой-либо планете и пробежать километров десять, чтобы сбросить эту напряжённость. Или кинуться в холодную реку и плыть до изнеможения. Что угодно, лишь бы не чувствовать этот лихорадочный подъём во всём теле.       О, духи, Явик, что же ты со мной делаешь?!       — Ну, и чего ты зубоскалишь? — устало поинтересовался Джон, растирая небрежным движением мышцы шеи.       Я вскинула голову, вырвавшись из своих мыслей, и уставилась непонимающим взглядом на брата, остановившегося перед каютой Лиары.       — Что? — я кинула быстрый взгляд на закипающий кофе и снова повернулась к брату.       — Говорю, лыбишься чего?       Твою мать, я что, всё это время идиотски светила зубами?       — Просто рада, что ты вернулся невредимым, — булькнула я, незаметно щипая себя за бедро, чтобы согнать улыбку.       Джон неверяще хмыкнул, сверкнув глазами, и скрылся в Лиариной обители.       Кажется, спалиться сильней уже нельзя, да?       Ай, ладно! Будто в масштабах Вселенной сейчас это имеет значение.       Подхватив чашки, я пружинящей походкой двинулась к лифту, мурлыкая себе под нос какую-то незатейливую мелодию. Интересно, это тот стаканчик бренди вдохнул в меня столько смелости, или я всегда такой была?       Покинув лифтовую кабину на инженерной палубе, я привычным шагом направилась в каюту к Явику. Интересно, когда мне стало настолько привычно посещать протеанина?       Создалось впечатление, что мне привычным стало даже видеть его без брони — Явик стоял у ёмкости с водой, нагнувшись над ней, и аккуратными движениями смывал кровь с раненного левого предплечья. Подойдя ближе, я присмотрелась — собственно, для него ничего страшного, обыкновенная огнестрельная царапина — снаряд прошёл по касательной, стесав часть кожи и задев мышечную ткань.       — Помочь? — поинтересовалась я. Всё-таки, якобы для этого он меня и позвал.       — Нет.       Поставив его чашку на край ёмкости, я внимательным взглядом следила за его манипуляциями. Они почему-то меня завораживали — чёткие, уверенные движения пальцев. Тёмная янтарная кровь, блестящими каплями сбегавшая по бархатной коже мускулистых рук и растворявшаяся в мутной воде. Тихий всплеск взбаламученной воды.       Проморгавшись, я подняла глаза и встретилась с его немигающим взглядом. И осознала, что нахожусь слишком близко к протеанину.       И он всё ещё не прогнал меня.       Ноги вмиг стали ватными, пальцы, сжимавшие горячую чашку кофе, мелко задрожали. Но я ощущала невероятное тепло внутри.       Смущённо опустив голову, я отошла от Явика и устроилась на ящике. Всё это время протеанин следил за мной одним глазом, неподвижно замерев у ванночки с водой.       Он молчал. Но тишина больше не была напряжённой и давящей. Это была уютная тишина. Обволакивающая.       Чуть поёрзав, я поставила чашку на пол, и укуталась в его плед, закрыв глаза и вдохнув знакомый запах протеанина. Моего протеанина.       С каких пор я считаю его моим?       Кажется, уже не важно. Ответы на многие вопросы, тесным разноцветным клубком роившиеся у меня в голове, потеряли свою значимость. Зачем, почему, когда — какая, к чёрту разница? Просто так есть. Просто так случилось.       И будь, что будет.