Lost in the sun. Дочери Царицы

Ларта легко спрыгнула с постамента и направилась к группе Воинов, больше не обращая никакого внимания на Дочерей. Способная Слышать с помоста проводила ее крайне недовольным взглядом, а потом махнула Жрицам. Те быстро разложили и зажгли возле помоста небольшую жаровню, бросили на нее дурман-траву и вместе со Способной Слышать принялись пропевать мантры. Вокруг них собрались Ремесленницы, подпевая им или просто слушая. Лэйк оглянулась. Строй Дочерей рассыпался, и те, с кем она утром проходила испытание, потянулись к ней. Вскоре рядом с ней собралось девятнадцать анай, знакомых из них было меньше половины. Торн кривила губы, Майя мрачно сверлила Лэйк тяжелым взглядом. Рядом с ними стояли Исая и Рен, Найрин, Ада и Мира из становища Але. Остальных она не знала. Решив, что еще успеет познакомиться с каждой из них, Лэйк мотнула головой в сторону расстеленных на снегу кож с инвентарем. - Пойдемте посмотрим, что там есть. Они прошли к самой крайней коже, возле которой еще не было ни одного отряда. Здесь лежали мотки веревки, походные котелки, довольно сносные ножи, скатки одеял, топоры и прочие мелочи, которые могли пригодиться в лесу. Из оружия были только пращи и луки, но стрел к ним было очень мало. Лэйк спросила одну из проходящих мимо разведчиц, и та пояснила, что каждая из них может взять с собой самое большее – три стрелы. Посовещавшись и разделив обязанности по обустройству лагеря, каждая из них выбрала себе по скатке одеял и луку со стрелами. Оставался еще один предмет на выбор, которыми дополнили комплект. К удивлению Лэйк, пращи не взял никто, хотя с их помощью было очень удобно охотиться на зайцев. Когда все было готово, к ним подошла высокая незнакомая Лэйк разведчица. Удостоверившись, что никто из них не взял больше того, что им полагалось, она подала знак Ларте и повела их прочь с поляны. Лэйк еще успела обернуться и поймать взгляд Коби. Та ободряюще улыбнулась ей и помахала рукой. Они спустились с холма с северо-западной стороны, и разведчица указала вперед: - Видишь вон ту тропу? Идите по ней. Светлой дороги! С этими словами разведчица развернула крылья и полетела обратно к лагерю. Лэйк внимательно всмотрелась вперед. Ровная, протоптанная в снегу тропа уводила вдаль между двух горных пиков: Алой Вершиной и Кулаком Древних. Там лежали труднопроходимые леса и горные ущелья, которые Каэрос считали непригодными для жилья или сельского хозяйства. Разве что иногда пасли там стада, но только в самые неудачные годы, когда травы на обычных пастбищах не хватало. Обернувшись, она оглядела свой отряд. Дочери построились в колонну по двое, закинув одеяла за спину. Луки все пристроили в чехлах за спиной, стрелы, из-за их небольшого количества, привертели к скаткам одеял. Выглядели все полными энтузиазма и горящими от нетерпения. Лэйк кивнула и бросила: - Пошли. Развернувшись, она легко побежала вперед по тропинке. Возможно, эти Дочери ждали от нее какой-то речи, но говорить так же красиво, как Эрис или Эней, она не умела. К тому же, в такой ситуации ей и сказать-то было особенно нечего. Привыкшее к долгим, тяжелым тренировкам тело подчинилось довольно легко. Она успела отдохнуть и поесть после утреннего рывка, сохранила много сил. К тому же тропа была вытоптана хорошо и ровно, бежать по ней было удобно. Только вот кончилась она довольно быстро. Впереди расстилались заснеженные сосновые леса, кое-где перемежавшиеся небольшими рощами вековых дубов и рыжих пихт. Солнце отражалось от белых шапок снега на деревьях, дремлющих до весны. Острый запах мороза и снега наполнял ноздри. Лэйк почти сразу согрелась, и вновь от ее горячего дыхания ресницы и брови начали покрываться инеем. Особенно, когда тропа оборвалась прямо посреди высокого сугроба, и Лэйк побежала дальше, как и утром высоко подбрасывая вверх колени. Сейчас их никто не торопил, кроме них самих, поэтому надрываться смысла не было. Лэйк бежала в своем ритме, отмеряя метр за метром длинными ногами и периодически посматривая назад, не отстали ли другие Дочери. Выбранный ею темп оказался удачным: все они шли плотной группой прямо за ее спиной. Недавно прошел снегопад, особенно свирепствовавший здесь, на высоте. Стволы деревьев с восточной стороны покрывали снежные заносы, и они стали рябыми. Маленькие сосны, не успевшие еще вытянуться вверх на десятки метров, полностью укрывал снег, и они выпирали над его поверхностью белыми бугорками. Между деревьями по белому насту в разные стороны разбегались цепочки следов: совсем крохотных мышиных лапок, лап покрупнее – заячьих. Кое-где стали попадаться крупные борозды в снегу и глубокие ямы: там, где проходили кабаны или лоси. Лэйк внимательно приглядывалась к окружающему пейзажу. Еды у них не было с собой вообще, и несмотря на полные с обеда желудки, к вечеру после такой разминки есть захочется обязательно. Да и утром тоже нужно будет чем-то перекусить на завтрак. Когда она приметила, что снег под многими из сосен усыпан мелкими чешуйками коры и расщепленными шишками, Лэйк вытянула из чехла за спиной изогнутый роговой лук и на бегу натянула тетиву. Такие следы означали, что где-то рядом может быть крупная птица, ну, или, на худой конец, хотя бы белки. Добыча не заставила себя ждать. Уловив краем глаза движение на одной из сосен слева от направления движения, Лэйк моментально вскинула лук. Стрела со свистом рассекла воздух и сбила крупного сапра, примостившегося в густых ветвях. Когда он с шумом упал в сугроб, Лэйк приметила вторую торчащую из него стрелу и обернулась. Торн, нарочито не глядя на нее, как раз опускала лук. - Рен, подхватишь? – на бегу спросила Лэйк. - Хорошо! Та быстро выбежала из строя и подобрала добычу. К тому моменту, как солнце опустилось за горные хребты, у них уже были два сапра, три тетерева и один упитанный заяц. Лэйк была довольна: этого вполне должно было хватить на ужин, особенно если сделать из птиц горячую похлебку. К тому же, они не потеряли ни одной стрелы. Небо над головами сделалось бирюзовым, темно-синие тени протянулись по белому снегу. Громкий голос Торн за спиной вырвал Лэйк из ее мыслей: - Пора обустраивать ночлег. Потом будет слишком темно. - Хорошо, ищите место, - отозвалась Лэйк. Неприятно было соглашаться с ненавистной дочерью царицы, но игнорировать дельное предложение она не собиралась. В конце концов, сейчас они должны были работать в команде. Подходящее место для ночевки попалось довольно скоро. Посреди поляны в снегу лежал огромный поваленный кедр, далеко раскидав в стороны ветви. Издали он походил на остов гигантского зверя с выбеленными временем костями. Разделившись на группы, они принялись готовить поляну к ночлегу: вытаптывать снег, рубить дрова, свежевать добычу. Прошло совсем немного времени, и посреди поляны уже возвышалась внушительная груда хвороста, которого должно было хватить на обогрев лежанок. Еще столько же еще оставалось притащить. Лэйк отряхнула руки и присела возле гигантского костра. Она была Дочерью Каэрос, а Роксана всегда была милостива к Своим дочерям. Вознеся короткую молитву, она сосредоточилась и позвала Богиню, протянув руки к сухому валежнику и сосновым ветвям в самом низу груды дров. По ладоням пробежал знакомый жар, и с кончиков пальцев на дерево стекли тонкие струйки огня. Костер задымил и зашипел, и через несколько минут посреди поляны полыхало пламя в человеческий рост. Громадный костер горел долго и сильно. Снег вокруг него плавился и стекал в образовавшуюся воронку, отчего костер гудел и шипел, выбрасывая вверх столб темного дыма. В это время на двух небольших костерках, разведенных в стороне, Дочери приготовили в котелках отвар из дичи вперемешку со съедобными кореньями, которых накопали недалеко от лагеря, ковыряя промерзшую землю длинными ножами. Лэйк уселась на заготовленное для этого бревно, чуть не мурлыкая от тепла костра, прогревавшего спину. Вокруг расселись Дочери, ожидая своей очереди загребать длинной деревянной ложкой из котла раскаленное мясное варево. Постепенно завязался разговор. Здесь собрались Дочери из всех самых крупных становищ – Окуна, Але, Ила, Мина, Физара и еще нескольких других. Все они так или иначе знали друг друга, проводя лето в Лагерях Дочерей или имея общих знакомых через родителей. Лэйк с интересом поглядывала на них, пытаясь на глаз определить, кто станет Воином, а кто Ремесленницей, кто выберет то или иное воинское сообщество. Вот, например, сухая, сдержанная Мира из становища Але с таким каменным лицом, будто ни одна эмоция не способна пробить ее панцирь. Судя по сильным рукам и высокому росту, она, скорее всего, выберет Лунных Танцоров или одно из сообществ мечников. А маленькая хохотушка Фир из становища Ил с щеками, похожими на яблочки, обязательно предпочтет Ремесленниц. Больше всего внимания у костра уделялось неверной. Дочери то и дело поглядывали на нее, и у многих из них загорался в глазах азартный огонек. Другие краснели и не знали, как к ней обратиться. Третьи, наоборот, пытались разговорить ее и о чем-то невпопад шутили. Неверная улыбалась всем, отвечала на все шутки и вопросы, но при этом держалась довольно сдержанно, большую часть времени глядя только в огонь. Лэйк посмотрела на нее сквозь языки костра. В серебристых волосах отражалось рыжее пламя, оно же танцевало в глубоких темных глазах. Отсветы костра играли на ее смуглой коже, придавая ей загадочный вид. Определенно, неверная была самой красивой из всех анай, собравшихся у костра. Она почувствовала взгляд Лэйк и вскинула на нее глаза, глядя из-под пушистых ресниц. Вспыхнув, Лэйк уставилась в огонь. От неловкости ее спасла Рен, сидящая по правую руку от нее. Ткнув Лэйк локтем, она заговорщически поинтересовалась: - Ну а ты, Лэйк? В какое сообщество ты вступишь? - Да, ты нам так и не сказала, - поддержала Исая, сидящая за Рен. Лэйк вздрогнула, осознав, что пропустила часть разговора. Теперь все смотрели на нее. Игнорируя взгляд неверной, Лэйк пожала плечами. - Готова поспорить, что в Двуруких Кошек, - подала голос высокая, сильная и симпатичная Мара из становища Ил. Глаза у нее были чудные, глубокие и бархатные, а взгляд довольно откровенный. Она смотрела на Лэйк так, будто взвешивала и измеряла ее. Лэйк вопросительно подняла бровь, и Мара пояснила: - Я слышала, ты дочь царицы. А царица Илейн была из Двуруких Кошек. - Нет, - неожиданно для самой себя ответила Лэйк. Глаза Мары дразнили, бросая ей вызов. Она не особенно желала распространяться о своем выборе, но с другой стороны, ничего плохого в этом тоже не было. – Я пойду к Лунным Танцорам. - Хочешь быть как Роксана? – хмыкнула Торн, отвлекаясь от котелка. Он как раз был у нее в руках. Второй в этот момент Инга из становища Физар передала неверной. Исая и Рен опустили глаза. Дочери из других становищ с любопытством взглянули на Лэйк. Судя по всему, здесь уже все знали о том, что они друг друга терпеть не могут. Мара слегка улыбнулась, оценивающе оглядывая Торн. - Лучше равняться на Богинь, чем на смертных, - отозвалась Лэйк. Она надеялась, что это прозвучало не слишком пафосно. У нее никогда особенно хорошо не получались словесные перебранки. Гораздо лучше это выходило у сестры. Эрис умела вворачивать нужное слово в нужный момент и виртуозно оставлять других в дураках. В этот раз у Лэйк все же получилось. Мара наградила ее слегка более теплой улыбкой, чем полагалось мало знакомым Дочерям. Торн фыркнула и покачала головой, но вернулась к еде. Судя по всему, сказать ей было нечего. Буквально через несколько секунд Исая и Рен, как всегда, намертво сцепились, доказывая друг другу что Клинки Рассвета лучше Орлиных Дочерей и наоборот. Остальные Дочери, мечтавшие стать Воинами, подключились к обсуждению. Ремесленницы заговорили о чем-то своем, и вскоре гомон над лагерем стоял уже невероятный. Лэйк похлебала из котла раскаленного несоленого варева, тем не менее оценив ароматные корешки, придавшие ему интересный вкус, а потом поднялась проверить большое кострище. Жар гигантского костра протопил снег на пять метров в поперечнике, обнажив землю, покрытую сосновыми иголками. Пламя уже несколько опало, достигая теперь пояса Лэйк. Возле костра было так жарко, что хотелось снять теплую зимнюю куртку, а спину, наоборот, кусал морозный ночной воздух. Вдохнув его полной грудью, Лэйк задумчиво оглядела черную стену деревьев вокруг лагеря. Из-за яркого света костра все остальное казалось погруженным в непроглядную черноту. Высоко в небе, усыпанном звездами так же, как спина Эней веснушками, светил вниз почти целый щит Аленны. Лэйк пригляделась: до того, чтобы Богиня полностью его восстановила, оставалось еще дней семь, не больше. Потом три дня он будет победно всходить на небо целым, пока Роксана не начнет разбивать его Своими копьями. Интересно, ману и мани тоже видят его сверху, сидя у ног Яростной? Или для них он похож просто на светлый блин, болтающийся где-то под ногами? - Задумалась? Приятный, бархатистый голос заставил Лэйк вздрогнуть от неожиданности. Она обернулась и увидела, как к костру подходит Мара, слегка улыбаясь ей. Она была красивой, с густыми каштановыми волнистыми волосами, прямым носом, высокими скулами и большими, выразительными глазами. И эти глаза смотрели на Лэйк очень внимательно. Встав рядом с ней, Мара протянула руки к огню. - Любуюсь, - ответила Лэйк, отворачиваясь к пламени. Мара стояла к ней чуть ближе, чем было необходимо, но не настолько, чтобы это можно было счесть грубостью. И чему-то слегка улыбалась, а языки пламени играли в ее темных глазах. Некоторое время назад Лэйк заметила, что взгляды многих Дочерей и Младших Сестер, которые она ловила на себе, несколько изменились. Теперь в них появилось любопытство и интерес. Лэйк знала, что становится все красивее, ей об этом часто говорили Наставницы. У нее были широкие плечи и сильные руки, узкие бедра и тонкая талия. В последнее время и грудь подросла, и ей уже приходилось бинтовать ее во время тренировок. К тому же многие Наставницы говорили о необыкновенно синих глаза Лэйк и ее длинных черных волосах, - такое сочетание редко встречалось среди Каэрос. Судя по всему, Мара как раз была из тех, кто находил это сочетание особенно интересным. - Даа, - протянула Мара, растирая ладони друг о друга, словно мыла руки. Огонь играл на ее коже яркими всполохами. – Роксана прекрасна и горяча, как ничто иное. Что на это ответить, Лэйк не нашла и решила просто промолчать. Костер слегка потрескивал, выбрасывая высоко в воздух темный смолистый дым. Круглые угли горели в самом его центре раскаленными оранжевыми солнышками. Из-за спин долетел громкий взрыв смеха: Торн рассказывала, как они с подругами поймали барсука и запустили его в баню. Лэйк не считала эту историю достойной того, чтобы ее слушать, поэтому негромко спросила: - Какое сообщество выбрала ты? Мара рассыпалась бархатистым смехом. - А с чего ты взяла, что я выберу Воинов? - У тебя хорошее тело, - Лэйк обвела ее взглядом. – Высокий рост, сильные ноги и руки. - Вот как? – Мара вскинула бровь, улыбаясь ей как-то совсем по-особенному. Ее темные глаза сейчас были совсем бездонными. Лэйк ощутила жар, но идущий изнутри нее самой, а не от гигантского кострища. Помолчав, Мара пожала плечами: - Я выбрала Ремесленниц. Это интереснее. - Чем же? – поинтересовалась Лэйк. - Возможностью выбрать достойную спутницу, - ответила Мара, поглядывая на нее. Она была права. Воины редко женились внутри своей касты. Гораздо чаще браки заключались между Воинами и Ремесленницами, чтобы связать две главные составляющие клана. Считалось, что от таких браков рождаются сильные и здоровые дочери. Лэйк хмыкнула и взглянула на нее. - Как-то рановато ты задумалась о женитьбе. - А я не о женитьбе думаю, - темные глаза Мары прожигали дыры в голове Лэйк. - Вот как?.. – оскалилась она, но тут сзади раздался громкий оклик Рен: - Лэйк! Иди сюда, расскажи, как вы с Эрис прошлой зимой провалились в старую охотничью ловушку! Это было не совсем то, чем бы Лэйк сейчас хотела занять свое время, но она спиной чувствовала два десятка пар глаз. По лицу Мары ничего нельзя было прочитать, но она улыбнулась: - Думаю, мы еще сможем продолжить этот разговор позже. - Я в этом уверена, - ответила Лэйк и направилась к меньшему костру. Наконец, большой костер прогорел до углей. Воздух над лагерем сразу стал гораздо холоднее, но от кострища шли волны жара. Дочери быстро нарубили длинных и тонких молодых кленов, сложив из них остов будущей лежанки над большим кострищем. Потом пристроили такие же длинные поперечины и закрыли все это сверху заранее заготовленным лапником. Теперь прожженные ими угли всю ночь будут согревать их снизу, не давая получить обморожение. Быстро проведя жеребьевку, определились с очередностью вахты. Лэйк выпало стоять первую стражу в паре с Рен. Собрав все стрелы, что были выданы им в лагере, они разделили их пополам и разошлись в разные стороны поляны. Дочери еще довольно долго копошились и переговаривались, укладываясь рядом на лежанку и прижимаясь друг к другу, чтобы сохранить тепло. Вскоре все затихло. Выдыхая белые облачка пара, Лэйк бродила у самой кромки лагеря. Горящим оставался только маленький костерок, на котором до этого готовили еду. Его не погасили на тот случай, если вдруг срочно понадобится свет, или если стоящие на страже захотят погреться и попить горячего. Света от этого костерка было совсем мало, и зимняя ночь накрыла Лэйк своим темным одеялом. Щит Аленны заливал зимний лес своим холодным светом, протянув длинные, слабые тени от деревьев по бледно сверкающему снегу. Издалека постоянно слышались короткие шорохи и звуки. То далеко-далеко в горах сходил обвал, похожий на таком расстоянии на беззлобное ворчание пса, то снег большим комом срывался с какого-нибудь дерева и глухо падал вниз. Навострив уши, Лэйк смогла расслышать отдаленный, едва слышимый волчий вой где-то во многих километрах отсюда. Были и другие шорохи. Тихое поскрипывание коры под крохотными лапками грызунов или стук, когда кто-то из них вгрызался в твердые шишки. Шорохи наполняли казавшийся уснувшим и мертвым лес жизнью. Когда ноги вконец задубели, а кожу на лице защипало невыносимо, Лэйк подала знак Рен. Вдвоем они разбудили следующую стражу. Ими оказались Мара, бросившая на Лэйк полный сожаления взгляд, и Гая из становища Физар. Лэйк с удовольствием заползла под одеяло на место Гаи, оказавшись между двумя незнакомыми ей Дочерьми. Здесь было тесно, но уютно: снизу шло мощное тепло от тлеющих углей, сверху закрывало теплое шерстяное одеяло. Больше всего не повезет тем, кто будет стоять предутреннюю стражу. Тогда угли уже остынут, и промерзшим после дежурства придется залезать в такую же холодную постель. Осторожно втиснувшись между двумя Дочерьми, Лэйк легла поудобнее и закрыла глаза. Разбудил ее утренний холод. Она попыталась прикрыть вконец замерзшую голову одеялом, но толку от этого не было, потому что оно покрылось толстым слоем инея, и его частички посыпались порошей Лэйк в лицо. Рядом заворочалась другая Дочь, что-то бормоча себе под нос. Поняв, что согреться и спать дальше все равно не сможет, Лэйк кое-как в потемках вылезла из-под одеял. В дозоре как раз стояла стучавшая зубами Торн, попавшая в пару с Адой из становища Але. Кивнув обеим стражам, Лэйк принялась, позевывая, копаться с костром, и через несколько минут на поляне уже весело потрескивало высокое пламя. Одна за другой просыпались Дочери. С первыми лучами солнца они уже были сыты, собраны и готовы выступать. Забросав поляну срытым вчера снегом, они уничтожили почти все следы своего пребывания. Осталась только цепочка следов с востока, неровный снег и слабый запах дыма. Холод бодрил, придавая сил бежать вперед. Лэйк чувствовала звериный голод. Утреннего чая и остатков вчерашнего бульона оказалось недостаточно, чтобы придать ей сил. Ледяное небо было бирюзово-зеленым, на востоке расцвеченным яркими алыми мазками солнца. Горы на его фоне казались совсем-совсем черными, только их шапки так искрились, что было больно глазам. Лэйк внимательно оглядывалась по сторонам, и не только из-за дичи. Они бежали уже достаточно долго для того, чтобы найти первый элемент, спрятанный разведчицами. Рассчитывать на то, что те оставят заметные метки, указывающие на него, не приходилось. Достаточно того, что разведчицы указали Дочерям направление движения. Лэйк внимательно приглядывалась к этим меткам, чтобы не сбиться с пути. Где-то у куста была отломана веточка и будто бы случайно указывала на северо-запад. Где-то на дереве виднелись недавно сделанные ножом надрезы, на которых прозрачными каплями застыла смола. Где-то две шишки лежали ровнехонько одна за другой и смотрели четко на северо-запад. Обыскивая глазами деревья, Лэйк примечала все, что могло показаться странным. Отряд рассыпался по лесу цепью, сохраняя выбранное направление. Дочери проверяли дупла деревьев или особенно большие норы в снегу, выглядевшие слишком искусственно. Но все это не приносило никакой пользы, пока Лэйк, наконец, не углядела то, что искала. Из нетронутого снега торчал высокий пень, слегка занесенный с одной стороны. В нем не было бы ничего примечательного, если бы на заснеженной верхушке не лежал небольшой кусочек ярко-зеленого мха. Не раздумывая, Лэйк свистнула, чтобы остальные Дочери притормозили, и направилась к пню. - Нашла? – раздался справа громкий голос Ады. - Кажется, да, - отозвалась Лэйк. Дочери остановились и начали перекрикиваться. Не обращая на них внимания, Лэйк внимательно осмотрела пень. Выглядел он совершенно нетронутым, в нем не было ни углублений, ни расщелин, вообще ничего. Даже снег вокруг него белел неповрежденной поверхностью. Лэйк прикусила губу. Неужели опять ошибка? Но они уже убежали достаточно далеко, первый элемент должен быть где-то здесь! Уже не говоря о том, что кусочек мха на снегу выглядел так, будто его только вчера сорвали. Присев на корточки возле пня, Лэйк заглянула под обледеневшую шапку снега на его верхушке. Сердце радостно ёкнуло. Подо льдом, намерзшим на древесине, виднелась торчащая наружу щепа. Лэйк осторожно вытянула ее, чтобы не повредить. Маленькая деревянная пластинка была не шире ладони и такой тонкой, что грозила рассыпаться в пальцах. В ее центре был выжжен тонкой линией первый символ – элемент воздуха: треугольник, обращенный вершиной вверх, перечеркнутый чуть выше середины горизонтальной линией. - Это он? – радостно воскликнула Исая, когда Лэйк развернулась, возвращаясь на своем место в цепи. Она не удержалась от улыбки и подняла пластинку так, чтобы было видно другим Дочерям. - Роксана! Первый! – обрадовалась неверная. - Молодец, Лэйк! – Мара, стоявшая к ней ближе всех, не спуская с нее теплых глаз, промурлыкала ее имя как-то особенно. - Роксана с нами! – Торн выкинула над головой сжатый кулак, и остальные повторили ее жест. После первой находки все заметно воспрянули духом. Теперь на бегу некоторые переговаривались и даже смеялись, уже не боясь сбить дыхание. Каждая из них отчаянно крутила головой, надеясь, что следующий элемент обнаружит именно она. Лэйк и сама не могла удержаться, ощущая, как сильно колотится в груди сердце, и как лихорадочно обшаривают снег глаза. Найти еще один элемент хотелось смертельно. Время шло, пушистые облака белого снега взлетали из-под их ног, а солнце медленно поднималось в стылое небо. Его лучи совершенно не грели, зато снег искрил так, что у Лэйк в глазах постоянно плясали крохотные черные мухи. Температура воздуха продолжала опускаться. Легкие резало так, будто в них кто-то набил холодных гвоздей. До полудня они успели подбить двух толстых сапров и трех тетеревов. Это означало, что голодными они не останутся. Лэйк уже начала подумывать о том, что испытание обещает быть довольно легким. Внезапно, оклик Торн вырвал ее из размышлений. Притормозив, Лэйк оглянулась. Длинноногая дочь Царицы устремилась к стоявшей в отдалении одинокой березе. То ли присутствие этого дерева показалось ей странным, то ли она увидела что-то, на что не обратила внимания Лэйк. Только Торн притормозила возле березы, пошарила на снегу у ее корней и победно вскинула над головой вторую деревянную табличку с треугольником, обращенным вершиной вниз. Дочери дружно взвыли, потрясая кулаками. Лэйк не присоединилась к общему веселью, слегка скривившись. Разочарование от того, что именно Торн, а не она, нашла второй элемент было слишком сильным. Она рассердилась на себя. Их послали на испытание не только для того, чтобы показать, что они способны выжить в лесу. Их послали для того, чтобы научить работать в команде. А она даже не может нейтрально относиться к тому, что кто-то кроме нее справился с заданием. Взрослые в таких случаях накладывали на себя епитимью. Лэйк не знала, имеет ли она уже право на это, раз ее допустили до взрослого состязания, или еще нет. Пока она размышляла, Торн вернулась на свое место и бросила на Лэйк полный торжества взгляд. Ярость сразу же накрыла голову горячим одеялом, и Лэйк полностью забыла о епитимье. К тому же, Мара, до этого улыбавшаяся только Лэйк, первой подошла поздравить дочь царицы. И улыбалась она при этом почти так же хорошо, как и для нее самой. Нужно будет как можно скорее показать этой выскочке Торн ее место. Если она дочь царицы, это еще ничего не значит. На обед Лэйк решила не останавливаться. Желудок громко протестовал, но она планировала вернуться в Лагерь Дочерей раньше всех, а это значило, что двигаться они должны как можно быстрее. Зимой и так темнело слишком рано, а в темноте они искать не могли: запросто можно было пропустить подсказки разведчиц и сбиться с пути. К тому же, резко понизившаяся температура воздуха не позволяла долго оставаться на одном месте. Лес вокруг казался совсем вымершим. Иногда ровную поверхность снега пересекали цепочки следов, но сегодня им не попалось ни одного зайца. Только еще пара тощих птиц и все. Тишина нарушалась лишь мерным пыхтением бегущих Дочерей, да иногда издалека донося резкий треск: от холода лопалась кора деревьев. До темноты они не нашли больше ни одного элемента, но Лэйк не унывала. За первый день они смогли разыскать два, а все испытание должно было продолжаться около недели. Это означало, что следующий элемент будет завтра рано с утра. И для того, чтобы его найти, необходимо как можно лучше выспаться. Обустройство лагеря на большой поляне посреди соснового леса прошло легко и быстро. Вскоре уже, как и вчера, с одной стороны поляны горел гигантский костер, прожигая угли для сна, с другой Дочери в котелках варили ужин. Запахи еды щекотали ноздри, и Лэйк все время сглатывала слюну, стараясь игнорировать голод, ставший к вечеру просто невыносимым. Наравне со всеми она таскала дрова, рубила особенно крупные бревна, готовила лапник и жерди, на которых вечером будут мастерить лежак. И тихонько улыбалась себе под нос. Чем тяжелее работа, тем крепче руки. Чем дальше она бежит, тем выносливее ноги. Пока она спит на морозе, тело привыкает к тяжелым переменам температуры. Через семь лет, когда она станет разведчицей и будет нести службу на границах земель Каэрос, выслеживая кортов, ей пригодится каждая крупица выносливости, которую она только сможет собрать. Когда первая ложка раскаленного мясного варева обожгла горло, Лэйк чуть не взвыла от блаженства. Несмотря на это, проглотив половину своей обычной порции, она передала котелок по кругу, проводив его голодными глазами. Мяса сегодня было мало, и на двадцать человек его уж точно не хватило бы. Им придется экономить еду. Еще неизвестно, удастся ли подстрелить кого-то завтра. Вечер у костра прошел довольно мирно. Торн не задиралась, вполне удовлетворенная тем, что на их с Лэйк счету было по одному найденному элементу. Другие Дочери вовсю обсуждали будущую службу, тренировки и церемонию празднования Ночи Зимы. В этом году им впервые разрешат остаться до самого утра и почтить Богиню Танцем. От одного этого кружилась голова. Лэйк в разговоре не участвовала, внимательно прислушиваясь к себе. Сердце в груди билось слишком сильно для обычного ритма, и от этого ее слегка подташнивало. К тому же, почему-то сильно болели десны. Лэйк потрогала их кончиком языка, но не почувствовала металлического приступа крови. Самой распространенной болезнью племени в зимнее время была цинга, но Дочерей старались от нее уберечь всеми способами, и с каждым приемом пищи они обязательно получали слегка примороженные, но все еще сохранившие целебные свойства овощи и фрукты. За один день, прошедший без них, цинга у нее начаться просто не могла. Значит, боль была связана с приступами ее странной болезни, диагноз которой не мог поставить никто из сестер. Мрачно глядя в огонь, Лэйк размышляла о том, к чему все это может привести. А что если Лунные Танцоры посчитают, что она слишком болезненна и слаба для того, чтобы вступить в их ряды? Тогда ей не останется ничего, кроме того, чтобы стать Ремесленницей, а для нее это было хуже смерти. Может, поговорить с Эрис? Раз не могут помочь ведьмы, может она сможет?.. Это началось три года назад, летом, когда они находились в Лагере Дочерей. Тогда Эрис каким-то образом смогла проникнуть в голову Лэйк, во всяком случае, она так сказала. Сама Лэйк не помнила ничего. Пожалуй, только то, что тогда она упала на землю и потеряла сознание. И она помнила, что очнулась с окровавленным ртом. Возможно, это был первый приступ ее болезни. И раз Эрис смогла тогда пролезть ей в голову и прекратить его, может стоит попробовать попросить ее? Это ведь сестра. К тому же, Способные Слышать сказали, что ее сила связана вовсе не с Богиней, а с кровью ману Тэйр, в которой была часть эльфа. В отличие от ману, Эрис решила развивать свои способности. Пока они обе еще были Дочерьми, Лэйк часто заставала сестру в одиночестве сидящей где-нибудь в тишине с закрытыми глазами и расслабленным телом. Эрис говорила, что может чувствовать, как дует ветер, цветут цветы, ползут по небу облака. И даже как бьется сердце Лэйк, когда та стояла от нее в целых десяти шагах. Однажды Эрис даже умудрилась остановить падавшие листья. Была осень, они гуляли вдвоем на опушке леса у лагеря и сильно поругались. Сцепившись, как и всегда, они покатились в опавшие листья. Лэйк очень четко помнила, как подбила глаз Эрис, та взвыла от боли, и в следующую секунду все вокруг замерло. Листья, которые до этого кружились в воздухе вместе с холодным ветром, внезапно застыли, не шевелясь, вокруг сестры, словно пришпиленные иголками к пустоте, хотя верхушки окружающих деревьев гнулись от сильного ветра. Как только сестра увидела это, она вскрикнула, и ветер вновь взметнул листья и унес их дальше в лес. Тогда-то Эрис и перепугалась, что она Способна Слышать. Она набиралась храбрости целую луну, а потом все-таки пошла к Наставнице Коби, и та отвела ее к Способным Слышать. Ведьмы некоторое время следили за ней и очень внимательно ее изучали, но через полгода вынесли свой окончательный вердикт: с силой, что посылала Роксана, способности Эрис не имели ничего общего. Лэйк задумчиво прислушалась к себе. Может, она болеет потому, что не развивает силу ману, заключенную в ее крови? А что если она тоже способна слушать ветер и траву? Закрыв глаза, она расслабилась и постаралась ощутить, как ползут соки в деревьях. Эрис говорила, что это самое простое упражнение, с которого она начала учиться управлять своим даром. Прошло пару минут, а Лэйк не почувствовала ничего кроме того, что у нее жутко замерзли пальцы ног. Вздохнув, она вытянула ноги в сапогах к огню. В этот раз первая стража выпала Торн и Аде, которые собрали у Дочерей все имеющиеся в наличие стрелы и удалились в разные стороны поляны на грань светового круга от костра. В темноте их силуэты были едва различимы. Лэйк устроилась на лежанке, неожиданно обнаружив, что ее соседкой оказалась гибкая, темноглазая Мара. Мурлыкнув, что ей холодно, бесстыжая Дочь прижалась к Лэйк бедрами, свернулась в клубочек и сладко зевнула. Лэйк ощутила, как полыхнули жаром ее щеки, а руки сразу же стали свинцовыми и непослушными. И их было совершенно некуда девать. Если она лежала на спине, то места совсем не хватало, и оказавшая с другой стороны Исая жаловалась, что она выставляет локти. А если она ложилась на бок, то оказывалась прямиком за спиной Мары. Волосы Дочери едва слышно пахли какими-то цветами, и даже просачивающийся сквозь лежанку дым не мог отбить этот аромат. Лэйк ощутила, как от него закружилась голова, а внутри начал разгораться пожар. - Обними меня, мне холодно, - едва слышно попросила ее Мара, слегка повернув голову и одарив Лэйк долгим взглядом. Странно было чувствовать под своей рукой тонкую талию Мары. Лэйк еще никогда не была с женщиной, хотя кое-кто из Младших Сестер и рассказывал ей, каково это. Сейчас она чувствовала себя совершенно сбитой с толку. И очень большой по сравнению с миниатюрной Дочерью из становища Ил. А еще ей было так жарко, что она бы сейчас могла и в сугробе уснуть. Мара вскоре задремала, задышав ровно и тихо, а Лэйк еще очень долго не могла сомкнуть глаз, пытаясь разобраться в своих ощущениях. В конце концов, ей все же удалось провалиться в нервное забытье, не принесшее особого облегчения. Ей снилась одна и та же сцена: как Мара поворачивается к ней, а глаза у нее темные и бездонные, как омуты в Белом Глазе… Чья-то ладонь легла на плечо, и Лэйк вздрогнула, просыпаясь. Над ней стояла Сани из становища Окун. Кивнув головой, она указала на костер. Значит, пришло время сменить стражу. Нехотя Лэйк вылезла из-под одеяла, отпустив, наконец, Мару. От неудобного лежания в одной позе тело задубело, и она немного попрыгала на месте и подвигала плечами, чтобы разогнать кровь. Сани не стала дожидаться окончания зарядки, сунула Лэйк в руки лук и стрелы и юркнула на ее место. С другой стороны лежанки ложившуюся неверную сменила высокая, каменнолицая Мира. Кивнув ей, Лэйк попила немного теплой воды из оставленного возле костра котелка, подбросила дров в огонь, поудобнее перехватила лук и направилась к краю поляны. Ночь была ясной и светлой. Щит Аленны медленно набирал силу, от мороза вокруг него застыло бледное кольцо сияния. Лэйк полюбовалась редким зрелищем. Когда такое случалось, говорили, что Богине Воды холодно, и Она обнимает Свой щит, чтобы согреться. И в эту ночь Лэйк Ее очень хорошо понимала. Холод стоял такой, что больно было долго держать глаза открытыми. В носу резало, и Лэйк прикрыла его рукавом, чтобы хоть как-то дышать. В лесу стоял неумолчный треск: сок внутри деревьев замерзал и с силой разрывал кору. Лэйк подумала, что если температура продолжит падать, завтра им придется прожигать два костра и ночью переносить лежанку с уже остывшего на более теплый. Какой-то звук привлек ее внимание. Будто бы снежная шапка соскользнула с дерева и упала на снег, только громче. Лэйк оглянулась: с другой стороны едва заметная во тьме Мира тоже напряглась, а потом прожестекулировала, указывая Лэйк на север. Та кивнула головой, и Мира растворилась в тенях. Очень осторожно Лэйк наложила стрелу на тетиву и медленно пошла вперед. Ноги выше колена проваливались в сыпучий снег. Она старалась двигаться бесшумно, чтобы не спугнуть возможную дичь. Это мог быть лось, ищущий подходящее место для ночлега. Или даже отбившийся от стаи олень. Да ей бы хватило и тощего зайца. Желудок, казалось, уже обмотался вокруг позвоночника от голода и холода. Ветра не было, и слабые тени от черных деревьев не шевелились. Лэйк напрягала глаза изо всех сил, стараясь поймать движение до того, как зверь заметит ее. Легкий шорох повторился, к северу от лагеря. Пальцы от холода ничего не чувствовали, но Лэйк, тем не менее, натянула тетиву чуть больше, пригнулась и, крадучись, направилась на звук. Тени хорошо скрывали ее, но гораздо сложнее было двигаться тихо. Глаз уловил движение впереди, Лэйк слилась с тенью ближайшего дерева и осторожно выглянула, приподнимая лук. Шагах в пятнадцати впереди, в снегу стоял огромный горный волк. В темноте двумя желтыми точками горели глаза. Лэйк почувствовала, как внутри все оборвалось, но подняла лук к плечу и, как учила Аэл, одним плавным движением подтянула стрелу к уху. Если волк один, то она успеет ранить его до того, как он набросится на спящих Дочерей. Возможно даже, что это вспугнет его, и он уйдет. А если он здесь не один? Если стая вышла на их лагерь? Тогда своими действиями она только подтолкнет волков к атаке. Руки дрожали, и Лэйк ощутила, как холодный пот выступил на спине между лопаток. Волк не шевелился, глядя на нее и не мигая. Он был крупным, всего лишь чуть меньше осла, с густой шерстью, на которой в лунном свете серебрился снег. Он просто стоял по брюхо в снегу, и в его позе не было ничего угрожающего. В темноте было видно облачка белого пара, вырывающиеся из его ноздрей. Лэйк почудилось, что она даже смогла разглядеть иней, намерзший на его длинной морде. Волк шумно вздохнул. - Роксана! – вскрикнула Лэйк. С кончиков пальцев сбежал огонь и поджег наконечник стрелы. Она попыталась спустить стрелу и поняла, что не может. Руки не двигались, словно кто-то сжимал ее плечи мертвой хваткой. Внутри разлился холодный мрак, будто в лицо плеснули чернилами. Она сморгнула, изо всех сил борясь с дурнотой. Стало очень больно в груди и во рту, который наполнился горячей, солоноватой кровью. Лэйк изо всех сил боролась с приступом, сосредоточившись на своих пальцах. Это же так просто: расслабить правую руку и спустить стрелу. Вместо этого была только боль во всем теле и грозящая ослепить ее чернота, нахлестывающая из глубины головы. Волк еще раз фыркнул, глядя на нее. Потом развернулся и потрусил сквозь заросли на север. Его большие лапы бесшумно вспарывали снежную порошу. Только когда он скрылся среди деревьев, Лэйк, наконец, смогла двигаться. Пальцы резко разжались, и горящая стрела со свистом ушла вверх по дуге, воткнувшись в ствол дерева над тем местом, где стоял волк. Лэйк едва не упала на колени, лишившись разом всех сил. Руки и ноги были ватными и не слушались, по спине и груди градом лил пот. Подбородок обожгло что-то горячее, и Лэйк рассеяно вытерла его дрожащей рукой. Ей не нужно было даже смотреть на пальцы, чтобы знать, что это кровь. Сзади послышался топот и голоса. Через миг рядом была Мира. Лицо у нее было сосредоточенным и жестким. - Что там? – бросила она, вскидывая лук и целясь туда, где горящая стрела Лэйк отбрасывала лужицу света на искрящийся, перепаханный снег. - Волк. Один. Ушел, - отрывисто бросила Лэйк, беря себя в руки. Не время канючить. Она не какая-нибудь проклятая Ремесленница, впервые увидевшая мертвого корта. - Точно один? – Мира вся подобралась, разворачиваясь с луком в руках из стороны в сторону. Возможно, из нее однажды выйдет хороший Воин, подумалось Лэйк. Если она не будет постоянно такой сдержанной и бесстрастной. - Да. Пойдем посмотрим. Наложив еще одну стрелу на тетиву, Лэйк быстро двинулась вперед. Снег рядом с сосной, где стоял волк, был залит чем-то темным. Осторожно оглядываясь, Лэйк подступила вплотную к этому месту. Вокруг не было видно никакого движения, не слышно ни звука. Мира судорожно втянула воздух носом за ее спиной, и Лэйк уставилась себе под ноги. На снегу лежал средних размеров олень с вывернутой шеей. Стрела в дереве догорела и потухла. Не веря, Лэйк взглянула на север, куда вела неровная цепочка следов. Волки никогда не бросали свою добычу, особенно зимой, когда охотиться было сложно, да и дичи было мало. Неужели он настолько испугался ее выстрела, что выронил тушу? Но волк не выглядел напуганным. Наоборот, он смотрел на Лэйк так, будто совершенно не боялся ее. - Роксана! Нам повезло! – даже это Мира говорила голосом, практически лишенным эмоций. - Благодарю, Яростная, - рассеяно прошептала Лэйк, не сводя глаз с укрытого тенью леса. Там больше ничего не двигалось.