Lost in the sun. Дочери Царицы

На следующий день с утра начались занятия. Разбудили их ввалившиеся еще до света близняшки, громко приказывавшие вставать. Сегодня они уже не улыбались и выглядели какими-то злыми и далекими. За ними вошла сестра, еще более собранная и хмурая, сделавшая им как минимум десяток замечаний по поводу неприбранности комнаты, бардака на кухне и отсутствия достаточного, на ее взгляд, количества дров в поленнице. Перемена в поведении старых друзей была такой разительной, что Лэйк растерялась. Вчера они прощались очень тепло, так, будто и не было этого года, что разделял их. Сегодня все трое были больше похожи на Фару, когда та была особенно не в духе. Наин попыталась было перевести все в шутку, но Леда так рявкнула на нее, что та мухой забегала по комнате, не смея больше глаз на нее поднять. Даже Найрин досталась своя порция уничижительных комментариев, и это при том, что весь вчерашний вечер Леда была особенно внимательна к ней. С шестого раза заправив кровать так, чтобы понравилось Эней, Лэйк, ежась от холода и подбирая пальцы ног, выскочила на улицу. В небе еще висели далекие, колючие звезды. Особенно ярко отсюда было видно Небесную Жрицу и Большого Вола, раскинувшихся прямо на севере, как корона над острым пиком Бурой Горы. - Чего рот разинула? – прорычала за ее плечом Эней. – Я кажется сказала: марш на Плац! Или ты не расслышала? Больше всего мечтая врезать Эней посильнее, Лэйк сорвалась с места и припустила по плато в сторону тропинки к становищу. За ее спиной пыхтели Найрин и Наин, Лиа и Тера слегка опаздывали. Пробегая между других сеней, Лэйк видела, как сестры второго года обучения выгоняют молодых и заспанных погодок Лэйк из сеней на улицу. Вид у большинства был перепуганный, у других злой. Еще бы! Только вчера въехали, все были гостеприимные и веселые! А сегодня уже орут и пихают. С другой стороны, с чего она решила, что здесь будет легко? Аэл как-то сказала, что первые месяцы в качестве Младших Сестер покажутся им настоящей бездной мхира. Лэйк тогда не поверила, решив, что первая разведчица просто пугает их, но теперь поняла, что та имела в виду. В одном месте кто-то из младших решился слишком упорно возражать старшим. Кто это, Лэйк поняла не сразу. Сначала она разглядела голую спину, растянутую между двумя держащими ее под руки старшими, которую третья сестра от души перетягивала тяжелым кожаным ремнем. Потом, по хриплым проклятьям, срывающимся с губ наказанной, Лэйк признала в ней Исаю. Раз уж даже ее, к которой ровесницы Эрис еще в лагере Дочерей испытывали симпатию из-за ее покладистого и надежного характера, без раздумий растянули на морозе, шутить с ними не собирались. Лэйк поклялась себе самой крепкой клятвой, что никогда в жизни не унизится до того, чтобы ее так же потчевали близняшки или сестра. Над их головами пролетали старшие, крылатые сестры, завернувшись в пушистые воротники пальто и накинув глубокие белые капюшоны. Параллельно им дружно бежали те, кто был старше, но крыльев еще не заслужил. Никто ни на кого не смотрел, сосредоточенно поддерживая темп бега, пар от дыхания сотен ртов сделал темно-синие сумерки туманно-белыми. Несмотря на обиду от обращения старших, Лэйк чувствовала воодушевление. Вот сейчас, сейчас это наконец случится. Ее начнут учить! Она так долго ждала этого, так долго шла к этому! А когда она научится сражаться по-настоящему, она сможет полететь в те проклятые горы и вырезать тех, кто убил Коби. Не знающие света огненного щита Роксаны, не ведающие нежных прикосновений к коже крыльев Реагрес, даже никогда не пробовавшие плодов щедрой груди Артрены нечестивые твари должны были умереть. Во имя Коби и Аэл, во имя Роксаны. Сначала они, а потом и корты. Лэйк даже почти не запыхалась, когда первогодки выстроились на темном Плацу в ряд. Остальные Младшие Сестры построились с другой стороны Плаца шеренгами глубиной по три человека и замерли, вытянувшись по струнке. Стоявшая в первом ряду Эней поймала взгляд Лэйк и показала ей язык. От удивления Лэйк вздрогнула. Так какие же все-таки отношения царят между Младшими Сестрами? Как ей себя вести? Сначала близняшки гонят их сюда, как стадо овец, а теперь скалятся через весь Плац с таким видом, будто это все очень смешно. Лэйк разозлилась. Она уже была готова скорчить проклятым близняшкам какую-нибудь такую рожу, которую бы они вовек не забыли. Но тут послышался шум крыльев, рассекающих холодный воздух, а потом на другой стороне Плаца опустились три разведчицы. Двоих из них Лэйк знала. Огромная как медведь Неф из Лунных Танцоров держала в руках свою чудовищную нагинату, хищно поблескивающую лезвием в длину двух мечей, заточенную острее бритвы. Неф была самой высокой разведчицей становища Сол, почти на голову выше царицы и по крайней мере в полтора раза шире в плечах. Это при том, что Ларта считалась одной из самых сильных анай Каэрос. Левого глаза у Неф не было, его отсутствие скрывала черная повязка через лицо, частично прятавшая четыре глубокие борозды от когтей ящера кортов, по диагонали пересекающие лицо. Эту рану она получила в битве, в которой погибла мани Илейн. Сейчас она была первой нагинатой правого крыла Лунных Танцоров. Опустившись на землю и закрыв крылья, Неф тяжелой походкой зашагала к строю Младших Сестер. Лэйк заметила, что хвостик на ее затылке стал совсем седым, так же, как и виски, густо присыпанные снегом. Другой разведчицей была Рила из Клинков Рассвета. Она была довольно молода: лишь полгода назад Лэйк присутствовала при ее испытании на звание Мастера Клинка, которое Рила блистательно прошла. Она была среднего роста и достаточно миниатюрной для Клинка Рассвета, а на фоне Неф смотрелась чуть ли не маленькой девочкой. Как всегда глаза у нее смеялись, а вид был такой, будто еще чуть-чуть, и она примется танцевать. Кошачьей, пружинистой походкой она прошла мимо строя Младших Сестер и остановилась рядом с Неф, спиной к первогодкам. Разведчицы принялись переговариваться о чем-то и хмыкать, причем Лэйк обратила внимание, что больше половины Младших Сестер, выбравших касту Ремесленниц, не отрывают заинтересованных взглядов от Рилы. Та ухмылялась в ответ всем и никому в отдельности. Третьей была крепко сбитая Двурукая Кошка с жесткими, торчащими вверх ежиком, темно-серыми волосами. За ее спиной виднелись рукоятки двух катан, а походка у нее была размашистой и неуклюжей, будто гораздо больше времени ей приходилось проводить в воздухе, чем на земле. Она прошлась мимо строя, вглядываясь в лица всех первогодок. Когда сестра проходила мимо нее, Лэйк отметила пытливые черные глаза, отсутствие левого уха и не раз ломанный нос с большой горбинкой, придающий ей сходство с ястребом. С другой стороны Плаца до них долетели отрывистые команды Неф. Несмотря на гигантский рост и силищу, голос у нее был красивый, бархатистый и приятный. Строй Младших Сестер быстро распался на две части. Одна перестроилась в колонны по двое и медленно побежала по снегу в сторону леса, разминаясь перед утренней тренировкой. Вторая ждала своей очереди на Плацу. Остановившись прямо перед ними, Двурукая Кошка сцепила руки за спиной и взглянула на них из-под темных тонких бровей. Она обладала странной манерой держать голову чуть под углом, щекой к собеседнику, будто внимательно прислушивалась к чему-то. Когда же она открыла рот и рявкнула: «Смирно!», Лэйк вздрогнула и вытянулась по швам. Голос у нее был холодный и слегка хрипловатый, делая ее еще более похожей на ястреба. - Меня зовут Ута, но вы будете обращаться ко мне «первая». Предупреждаю сразу: я не потерплю фамильярностей, жалоб, хамства или попыток подружиться со мной. Вы пришли сюда для того, чтобы стать сестрами клана. И первое, чему вам надо научиться, - делать то, что вам скажут. – Ута обвела их пристальным взглядом, оценивая и взвешивая каждую с ног до головы. Лэйк не смела рта раскрыть, глядя четко перед собой. Еще не хватало ей наказания в самый первый день учебы. – Если я скажу вам прыгать – вы будете прыгать, скажу утопиться – вы утопитесь. И при этом в ваших головах не будет ни одной собственной мысли. Ясно? - Да! – довольно бойко отозвались в один голос Младшие Сестры. - «Да, первая!» - хмуро поправила Ута. - Да, первая! – повторил строй. Ута вновь прошлась взад-вперед с таким выражением лица, будто все это ей было глубоко противно. Лэйк наблюдала за ней краешком глаза, чувствуя себя как-то не слишком радостно. Что значит: «ни одной мысли»? А как же тактика? Как же стратегия? Махать тренировочными палками не так уж и сложно. Кто будет учить ее думать, как ими махать? - Вы все молодые и глупые, хуже, чем пьяная кровельщица зимой, - продолжила она. – И толку от вас для клана никакого. И это необходимо исправить. Как кузнец кует оружие, мы будем делать из вас меч для клана, оружие, подчиняющееся любому приказу того, кто его держит. А держит его царица, старшие и младшие первые. Вы будете подчиняться любой вышестоящей по рангу беспрекословно, выполняя любой ее приказ. А если нет, то я заставлю вас захотеть попасть в плен к кортам и не иметь при себе долора, чтобы достойно уйти с него к Роксане! Взгляд у Уты был крайне недобрый, и Лэйк ощутила тоску. Эта женщина явно собиралась исполнить то, о чем говорила. Глаза невольно переместились на другую сторону Плаца, где вторая часть Младших Сестер припустила бегом следом за первой. Они делали большой круг по краю Плаца, в центре которого, недалеко от Камня, стояли Неф и Рила, лениво перекидываясь фразами и поглядывая на Уту. Неф широко зевнула, прикрывая рот ладонью. Почему не они нас тренируют? – хмуро подумала Лэйк. - Конечно же, те из вас, кто выбрал касту Воинов, прямо сейчас хотят присоединиться к воинским сообществам. Этого не будет! – Лэйк не удержалась от быстрого взгляда на Уту, который та, судя по всему, заметила. Другие сестры вокруг нее тоже зашевелились, не решаясь говорить, но желая задать вопрос. Ута хмыкнула. – Вам дают еще месяц на размышление. После месяца тренировок, возможно, кто-то все же захочет стать Ремесленницей. Или изменит решение по поводу выбранного им сообщества. К тому же главы сообществ тоже должны посмотреть на вас и решить, нужны вы им вообще или нет. Этот месяц вы все будете тренироваться совместно, и только после него вас поделят на касты. Все ясно? - Да, первая! – прокричала Лэйк, не сводя глаз с точки в воздухе перед собой. - Касательно тех, кто захочет тут покрасоваться и показать свою особую значимость. – Ута остановилась прямо напротив Лэйк и с угрозой уставилась ей в лицо. Лэйк изо всех сил старалась смотреть сквозь нее, но у нее это не слишком получалось. Черные глаза сестры сощурились еще больше. – Я говорю сейчас про тех, кому дуры Ремесленницы разрешили участвовать в битве за Белый Глаз. – В груди поднялась ярость: Ута посмела оскорбить Коби! Лэйк сжала зубы так крепко, что челюстям стало больно, все так же глядя в подбородок разведчице. Она не выведет ее из равновесия. Лэйк будет учиться несмотря ни на что. Ута подалась вперед и криво ухмыльнулась в лицо Лэйк. – За вами я буду следить особенно внимательно. Вы. Не. Лучше. Других. Вы. Не. Сильнее. Других, - почти по словам произнесла разведчица. - Вы гораздо хуже других, потому что решили, что раз вам позволили там драться, вы уже стали равными сестрам. Это ваша ошибка, и я выбью ее из вас вместе с кровью, потом и спесью. Роксана принимает только тех, кто по-настоящему силен, и я сделаю из вас таких, хотите вы того или нет. Больше всего на свете Лэйк хотелось съездить по ее самодовольному лицу. Она постаралась успокоиться, дыша размеренно и глубоко. Аэл говорила, что будет тяжело, но Лэйк думала, что она имеет в виду нагрузки. Судя по всему, разведчица все-таки говорила о другом. Ута несколько секунд поразглядывала ее, а потом отошла, и Лэйк почувствовала облегчение. Что бы ни вытворяла наставница, она будет терпеть. Ровно до тех пор, пока не получит, наконец, способность к рождению. А потом уже можно будет рассчитаться. Развернувшись ко всему строю, разведчица повела плечами и громко приказала: - В колонну по двое и бегом за Младшими Сестрами. Двадцать кругов вокруг Плаца. Все, что происходило дальше, показалось Лэйк ночным кошмаром. Их гоняли бегом по Плацу до тех пор, пока пот не пропитал насквозь куртку Лэйк. Потом Ута приказала отжиматься и прыгать, растягивать руки, ноги и спину. Лэйк всегда казалось, что она крепкая и выносливая, но буквально через час тело уже не слушалось ее, глаза заливал пот, а от усталости звенела каждая мышца. Младшие Сестры на другой стороне Плаца делали то же самое, что и они, но у них это таких мучений не вызывало. Оставалось надеяться, что через недельку она привыкнет, и все эти нагрузки перестанут быть такими кошмарными. Еще через полчаса, когда над лагерем забрезжил еще очень далекий серенький рассвет, им раздали длинные тяжелые шесты, вырезанные из дуба. Ута быстро показала простую связку ударов, заставив их всех ее повторить, и до самого рассвета они учили ее, махая шестами во все стороны. Руки отяжелели, как и ноги, спина раскалывалась пополам. Живот настоятельно требовал еды: их подняли рано, и поесть они не успели. Лэйк дышала, как загнанное животное, махи шестом становились все слабее и медленнее. Каждый раз, когда замах казался Уте недостаточным, первая орала на Лэйк, периодически сопровождая свои слова тычками и подзатыльниками. Лэйк до смерти хотелось ответить ей, врезав шестом промеж глаз, но вместо этого она сцепляла зубы и работала дальше, пока уже не начало казаться, что вот прямо сейчас она упадет на землю и умрет. После упражнений с шестами они вновь бегали, разгоняя кровь. Потом Ута дала перерыв на пятнадцать минут, запретив им садиться на землю. Лэйк была настолько усталой, что ей даже сил не хватило на то, чтобы с кем-то поговорить. Остальные первогодки, как и она, сгибались пополам, упираясь руками в колени и пытаясь восстановить дыхание. Особенно тяжело было тем, кто собирался стать Ремесленницами. Бегали-то они хорошо, но вот к тяжестям и укреплению мышц не привыкли. Как только дыхание едва-едва восстановилось, они вновь взялись за шесты и принялись учить приемы, которые показывала Ута. В какой-то момент Лэйк поняла, что главной своей цели наставница добилась очень быстро – Лэйк была настолько сосредоточена и вымотана, что действительно не могла думать. К тому моменту, как прозвучал гонг на обед, Лэйк едва могла стоять. Из тела, казалось, высосали всю энергию, которая только была. На ладонях от шеста появились волдыри, которые полопались и жгли огнем. В спину ей по всей длине набили гвоздей, а руки были такими тяжелыми, что она не была уверена, что сможет поднять ложку. Обедать их повели строем к едальне Сестер, но Лэйк была уже не в состоянии оценить значимость момента. Ута показала им их стол, объяснила, где брать подносы с тарелками и куда их потом убирать. Удивительно, но от запаха еды желудок, которого она последний час уже не чувствовала, взвыл как безумный. За несколько минут Лэйк закидала в себя котелок горячей каши с мясом, сгрызла яблоко и большую ароматную луковицу. Потом Ута вновь отвела их на Плац, и пытка продолжилась. К тому моменту, как вновь стемнело, Лэйк уже едва могла стоять на ногах. Перед глазами летали белые мухи, а кровь стучала в ушах так громко, что заглушала голос первой. Она едва расслышала приказ сложить шесты на место и построиться. Заморгав, Лэйк с трудом осознала, что с Плаца уже увели всех, кроме первогодок. Она была настолько вымотана, что даже не заметила момента, когда они ушли. Ута остановилась перед строем, заложив руки за спину и широко расставив ноги. Вид у нее был такой же свежий, как и утром. - Сегодня вы доказали одно: вы ни на что не годитесь, - начала она, хмуро разглядывая строй. – В первом же бою всех вас зарежут с легкостью, одну за другой. И на это потребуется не больше двух кортов. – Лэйк даже удивилась, когда изнутри поднялось что-то вроде раздражения. Она думала, что уже не способна реагировать ни на какие придирки и оскорбления. – Но я постараюсь сделать так, чтобы вы смогли продержаться хотя бы две минуты. А пока можете возвращаться в свои дома. Завтра в то же время здесь. И надеюсь, что вы будете сытые и свежие, не то, что сегодня. - Это Лэйк себе представляла с трудом. Она вообще не была уверена, что завтра утром сможет встать. Но весь вид Уты говорил о том, что даже если не сможет, ее заставят. – Повторяю: через месяц вы сообщите мне окончательное решение, в какую касту и сообщество вы вступаете. А теперь свободны. Разойтись! Лэйк не помнила, как доползла до своего дома. Ее шатало из стороны в сторону, ноги подкашивались, а сердце в груди все никак не желало успокоиться и биться в привычном ритме. Наверху на плато почти что никого не было, только несколько Ремесленниц из числа Младших Сестер занимались домашними делами. Первогодки разбредались по своим домам, глядя себе под ноги и засыпая на ходу. Никто не разговаривал и не прощался. Первым делом после возвращения они направились в баню, и Лэйк с наслаждением смыла с себя весь дневной пот и грязь. Горячая вода вместе с ними забрала и последние силы, поэтому когда они вернулись в дом, ей едва-едва удалось помочь еще более разбитой Лиа приготовить ужин и поесть. Упав лицом в подушку, Лэйк сразу же отключилась. Весь следующий месяц она вспоминала слова Аэл. Каждый день они вставали до света и кое-как запихивали в себя завтрак. Потом до обеда Ута нещадно гоняла их по Плацу. Шел ли снег, мокрыми хлопьями забивая глаза и рот, секла ли метель, от которой кожа на лице краснела и лопалась, стоял ли лютый мороз, когда даже дышать было больно, они все равно нарезали круги, качали отжимания, растягивали мышцы в самых неудобоваримых позах и махали без конца тяжеленными шестами. А потом вечером без сил валились на кровати, едва-едва успевая стирать и готовить. Каждый раз, когда Лэйк после целого дня нагрузок, намыливалась в бане, она смотрела на свои татуировки. Огненные символы Роксаны на коже горели изнутри ее тела, не давая забывать, за что она платит такую непомерную цену. К концу месяца она почти ненавидела свои метки. Ничто в предыдущем обучении не подготовило ее к таким нагрузкам, ничто не предвещало, что будет так тяжело. Лэйк еще оставалось радоваться, что она изначально была довольно крепкой. Многие первогодки ломались под бешеной нагрузкой. Тера замкнулась в себе и вообще перестала разговаривать и отвечать на вопросы. Наин и Рен растеряли свою вечную доброжелательность и оптимизм, ходили угрюмые и молчаливые. Мила и Дин даже умудрились угодить в лазарет с растяжением связок, когда в особенно лютый мороз Ута заставила их несколько часов подряд отрабатывать удары шестом. Отношение первой к Лэйк и тем, кто пережил битву у становища Ифо, было особенным. Она сдержала свое обещание и ни на секунду не давала им расслабиться. У Лэйк было стойкое ощущение, что во время тренировок один на один с наставницей та лупит ее палкой гораздо сильнее, чем всех остальных. Не говоря уже о том, что каждый ее жест, каждая малейшая ошибка жестоко наказывалась дополнительной порцией нагрузок. Первое время Лэйк старалась изо всех сил быть лучше всех и сильнее всех. Потом начало расти глухое раздражение, вылившееся в неконтролируемую ярость. Ситуация разрешилась только в очередном спарринге с наставницей, когда Лэйк вышла из себя, а Ута отделала ее шестом так, что Наин и Лиа пришлось нести ее, окровавленную и ничего не соображавшую, на плечах до самого дома. С другой стороны, излив ярость и получив на нее достойный ответ, Лэйк несколько успокоилась. Отбитые ребра зажили, синяки и ушибы затянулись, а заплывший глаз открылся, и тогда Лэйк поняла, что с каждым днем тренировки проходят для нее все легче и легче. Да, с нее все равно лило в три ручья, руки и ноги дрожали как желе, а спину ломило, но она начала получать удовольствие от того, что делает. С каждым днем удары ее шеста становились все более резкими, и уставала она теперь чуточку меньше. Она могла теперь пробежать не тридцать кругов, как раньше, а на десяток больше, и только после этого упасть без сил. Тело привыкло уходить в сторону и читать движение противника, предсказывая, куда будет направлен удар. Теперь она узнавала связки движений шеста, а скорость ее реакции увеличилась. Ута не говорила ни одного слова одобрения, зато от души поливала их отборной руганью и тумаками. Но каждый раз, когда она вставала в спарринг с Лэйк, скука в ее глазах слегка отступала. В один из дней, уже на четвертой неделе обучения, Лэйк даже удалось вызвать ее интерес. Тренировки были однотипными. Их научили определенному набору движений, и один спарринг от другого отличался лишь наращиванием скорости ударов. Парируя как всегда одни и те же удары одним и тем же блоком шеста, Лэйк на секунду задумалась о том, как бы изменить рисунок атаки, чтобы достать эту проклятую Уту побольнее за все те тумаки, которые Лэйк уже успела получить. Естественно, что как только она отвлеклась, конец шеста Уты ткнул ее прямо в ребра, и Лэйк почти что пополам сложилась от боли. Со скучающим видом Ута начала опускать оружие, и тут Лэйк быстро крутнула шест, стараясь поддеть ее под колено. С глухим звуком шест ткнулся Уте в икру, но она все же успела смягчить удар, слегка парировав его своим шестом, потому от падения убереглась. В следующий миг тяжелый удар обрушился на плечи Лэйк, окончательно свалив ее в снег. - Я, кажется, предупреждала что будет, если ты решишься геройствовать, - Ута уперла конец шеста Лэйк между лопаток и не позволяла встать. Лэйк ощутила за это благодарность. Хотя бы несколько секунд передохнуть, чтобы собраться с силами и превозмочь боль. – Десять кругов вокруг Плаца и пятьдесят отжиманий. Потом еще один круг на шестах. Голос Уты был ледяным, но Лэйк уловила в нем довольные нотки. Когда наставница убрала шест с ее спины и позволила ей встать, Лэйк успела заметить промелькнувшую в углах ее черных глаз улыбку. Эта улыбка была ей наградой, когда она бежала отведенные ей круги, сгибаясь от боли в отбитых ребрах, когда отжималась по локоть в снегу, ослепшая от собственного пота, заливающего глаза. В следующем спарринге Ута нещадно отделала ее шестом так, что все до единой мысли вновь исчезли из головы. Но чувство удовольствия от невысказанной похвалы осталось. А вместе с ним начало расти уважение. Лэйк постепенно начала понимать, по-настоящему, всем телом понимать, что значит быть анай. Они вместе вставали и вместе ложились, вместе ели и мылись в банях, носили одну и ту же форму и те же самые татуировки. Всю поденную работу они выполняли по очереди, установив свой собственный график дежурств по кухне и стирке. Когда она была Дочерью, их тоже заставляли помогать по кухне и другим мелким поручениям, но это всегда было лишь помощью Наставницам, а не их основной работой. Теперь же Лэйк поняла, что значит отвечать за саму себя и за других. Пока они бегали в ряд по Плацу по колено в снегу, пока дрались на шестах, тяжело дыша и награждая друг друга синяками и ушибами, пока стирали в ледяной воде белье или таскали воду, она приглядывалась к своим будущим сестрам. Кошмарные нагрузки стремительно меняли их, заостряя отдельные черты, сглаживая другие. Теперь точно можно было сказать, что одна сестра поможет с поденной работой, даже если пришел не ее черед, в то время как другая и браться не будет. Что кто-то положит себе в тарелку самый вкусный кусок из общего котла, а другой поделит поровну. Что кто-то будет стараться отстирать даже самое мельчайшее пятнышко на форменной одежде, а другой просто прополощет в воде и успокоится на этом. Благо, таких паршивых овец было не слишком много, и под гнетом общего осуждения они старались все же хорошо делать порученную им работу. С каждым днем становилось крепче и ее тело. Их хорошо кормили, даже лучше, чем когда она была Дочерью. Утром, в обед и в ужин Лэйк съедала по большой миске каши с мясом, причем мяса там было гораздо больше, чем крупы. Ко всему этому полагались овощи и ломти зернистого, сытного хлеба. При таком питании и непрекращающихся нагрузках начало меняться тело. То крошечное количество жира, что в ней было до этого, совсем ушло, оставив лишь мясо и поджарые мышцы. Руки и ноги стали крепче, спина разогнулась, а плечи развернулись. Лэйк поняла, что становится больше и в других местах, после чего начала перетягивать грудь бинтами, которыми пользовались старшие. Это оказалось не только удобно, но и практично. Единственное, на что им совсем не хватало времени, это общение. За весь месяц Лэйк едва успела перемолвиться парой слов с близняшками и сестрой, у которых тоже не было ни одной свободной минуты. Тренировки длились весь день, после захода солнца они ужинали и делали домашнюю работу, а потом сил хватало только на то, чтобы доползти до кровати и зарыться с головой в одеяло. Лэйк даже представлять себе боялась, что будет, когда закончится этот первый месяц, и ей нужно будет помимо тренировок по вечерам ходить учиться к Ремесленницам. Сейчас сил едва хватало на то, чтобы не забывать носить в дом воду и дрова. А после распределения по сообществам им назначат еще и дежурство по лагерю Младших Сестер, которое включало в себя рубку дров, уборку территории, пополнение продовольственных и вещевых запасов и множество других более мелких поручений. Зато из-за нагрузок она практически забыла о своих приступах. Перед глазами теперь темнело из-за усталости или боли, но не потому, что в ней шевелилась проклятая тварь. Лэйк очень осторожно прислушивалась к себе, боясь повторения того приступа сразу после битвы у Ифо. Но зверь больше не появлялся, и она начала успокаиваться. В конце концов, возможно, Мари и права. Раз с этим справилась ее мани и все предки до нее, то и Лэйк справится. Не так уж это и сложно. Нужно просто уставать до такой степени, чтобы перед глазами все плыло, и сил на что-либо другое не останется. По вечерам, правда, иногда все же бывало неуютно, когда из глубин памяти всплывала та липкая, черная, холодная жуть, и Лэйк казалось, что ее засасывает внутрь, и уже никогда не выбраться. То же было и в снах. В такие моменты Лэйк или просыпалась в холодном поту, или зажигала огонь Роксаны и принималась молиться. Никто особо на это внимания не обращал – ее соседям по домику тоже было несладко. Лиа каждый вечер по получасу стояла на коленях у чаши Роксаны, прося сил. Наин долго фыркала и дразнила ее, но и сама периодически молилась, усаживаясь где-нибудь в уголке, чтобы никому не мешать. Самой странной из всех четверых была Тера. Она ни с кем не общалась, ходила погруженная в себя, а в те редкие минуты перед сном, когда у них было немного свободного времени, уходила из домика на улицу и бродила где-нибудь по плато, с головой закутавшись в пальто. Лэйк не лезла в чужие дела, но догадывалась, что Тера может выбрать Жречество. Наин и Лиа какое-то время пытались ее разговорить, но позже забросили эти попытки. Не отказалась от них только Найрин, и через какое-то время Лэйк стала замечать, что они с Терой порой уходят из дома по вечерам вдвоем. То ли они подружились, то ли между ними зародилась какая-то симпатия, только с каждым днем они проводили вместе все больше свободного времени. Еще Лэйк заметила, что возле их дома начали ошиваться старшие сестры. Все они делали вид, что просто прогуливаются по плато или отдыхают возле каменного парапета, только по их вороватым взглядам в сторону дома становилось понятно, что они здесь не просто так. И каждый раз, когда Лэйк пробегала мимо них с каким-нибудь очередным поручением, сестры останавливали ее и лениво, будто невзначай, интересовались, где Найрин. Это бесило Лэйк больше всего, но поделать она ничего не могла. Найрин была со всеми приветлива, улыбчива и ровна, не выказывая ни одной из околачивающихся возле дома сестер знаков особого расположения. Она не вела себя вызывающе, привлекая чужое внимание, ей вообще это, судя по всему, было не слишком интересно. Скорее, нимфа тяготилась обществом старших сестер, теряющих при виде нее последние остатки разума. И старалась любыми способами ускользнуть из дома вместе с Терой как можно незаметнее, чтобы отделаться от них. Впрочем, количество бродивших в метель под окнами сестер, активно делающих вид, что им совершенно не холодно и очень даже уютно, от этого не уменьшалось. В общем-то, месяц пролетел гораздо быстрее, чем она думала. Когда Ута, все такая же недовольная и хмурая, построила их на Плацу утром тридцатого дня, Лэйк подумала, что даже как-то попривыкла к ее манере учить. Во всяком случае, она знала, что ожидать от Уты. А вот что будут делать другие наставницы, оставалось только гадать. - Ну что ж, каким-то чудом вы все дожили до сегодняшнего дня, - вместо приветствия обратилась к ним Ута, прохаживаясь вдоль строя с таким видом, будто жалела, что они справились. – Очень надеюсь, что вы приняли решение, кто в и какую касту будет вступать. Потому что буквально через пару минут здесь будут представители сообществ, которым главы поручили принять вас в свои ряды. И если кто-нибудь из вас начнет мямлить или хлопать глазами, ему придется несладко. Лэйк, уже привычно вытянувшаяся по струнке между Исаей и Наин, подумала, что теперь ничто не может заставить ее изменить решение. Все это время она исподволь наблюдала за тем, как после общей тренировки представители сообществ разбивают Младших Сестер на группы и занимаются с ними отдельно, обучая строевой подготовке и основам боя. И Неф из них всех была самой толковой, во всяком случае, на взгляд Лэйк. - А теперь подравнялись и подобрали сопли. Только попробуйте меня опозорить! – мрачно предупредила Ута, а потом повернулась на север, откуда к Плацу подлетало пять человек. Лэйк заставила себя стоять смирно и не вытягивать шею, разглядывая вновь прибывших. От глав сообществ были только Раин, ману Лиа, от Ночных Лезвий, худая и высокая, с длинным шрамом поперек щеки, и Шанай от Орлиных Дочерей, сухая и поджарая, с такими светлыми глазами, что они казались почти что желтыми. При взгляде на последнюю Исая рядом с Лэйк издала странный звук горлом, которого Ута, Хвала Богине, не услышала. С самого детства Исая рвалась вступить в ряды лучниц, и с каждым годом ее желание только крепло. Остальными троими были собственно Неф от Лунных Танцоров, как всегда молчаливая и собранная, и еще две разведчицы от Двуруких Кошек и Клинков Рассвета, которых Лэйк не знала. Ута поздоровалась со всеми пятью, потом повернулась к строю первогодок и рявкнула: - Смирно! Лэйк вытянулась еще больше, хотя ей казалось, что это просто невозможно сделать. Спину почти что разорвало посередине от напряжения. Но она сейчас должна казаться выше и крепче других. Лунные Танцоры принимали к себе только самых сильных и высоких анай, потому что работа с нагинатами требовала недюжинных физических усилий. Не говоря уже о том, что они всегда были в первых рядах, сдерживая самые ожесточенные удары кортов верхом на ящерах. Ута гаркнула: - Разведчицы! Шаг вперед! Сомкнуть строй! Лэйк механически шагнула, в ногу с Исайей, Наин и другими Младшими Сестрами. Сердце в груди колотилось как сумасшедшее. А что если Неф не возьмет ее к себе? Что если она недостаточно высока? С другой стороны, Ная ниже Лэйк на полголовы, а тоже рвется в Лунных Танцоров. Наверное, у нее-то шансов меньше… - Кандидаты на Орлиных Дочерей! Шаг вперед! Одеревеневшая Исая шагнула вперед, и Лэйк осталась стоять, краем глаза наблюдая за тем, как Шанай медленно обходит кандидаток, пристально рассматривая их со всех сторон, как племенной скот. Удовлетворившись осмотром, она кивнула им головой и отвела в сторону. Исая еще успела обернуться к Лэйк с совершенно ошалевшими от счастья глазами. Потом подошла очередь Ночных Лезвий, и Лэйк опешила, увидев среди них Найрин. Ей как-то и в голову не приходило, что Боевые Целительницы тоже прикреплялись к определенным сообществам. Да, обучение они проходили отдельно, но числились при этом в рядах того или иного сообщества, потому что, в отличие от касты ведьм, имели право вступать в браки. - Кандидаты на Лунных Танцоров! Шаг вперед! Лэйк шагнула и замерла впереди всей линии. Рядом с ней оказалось еще пять первогодок, одной из которых была Ная, отчаянно пытающаяся казаться выше. Неф шагнула вперед, прищурившись, отчего приобрела еще более хмурый вид. Теперь Лэйк могла получше разглядеть ее вблизи. Громадная первая нагината была на удивление красивой. Лицо у нее было сильное, с правильными чертами, и это не портили даже шрамы и переломанный нос. Сеточки морщин расползались по нему, особенно крупная залегла между темными бровями. Короткие волосы, так густо пересыпанные сединой, что казались почти серыми, подчеркивали ее широкие скулы и квадратную челюсть. Да и фигура у нее была красивой, несмотря на рост: большая грудь, аккуратная талия, округлые бедра. Вблизи она не казалась такой устрашающей, как издали. За исключением того факта, что нужно было задирать голову, чтобы посмотреть ей в лицо. Неф прошла мимо них, внимательно осматривая каждую. Лэйк застыла, стеклянными глазами глядя перед собой. Сердце колотилось так, что начало подташнивать. Разведчица остановилась перед ней и слегка хмыкнула, потом негромко спросила: - Дочь Илейн? - Да, первая! – отчеканила Лэйк, не моргая. Неф ухмыльнулась еще раз и покачала головой, что-то буркнув себе под нос. Потом она долго и пристально рассматривала со всех сторон Наю. Лицо у той было белым, а зубы так плотно стиснуты, что на щеках выступили желваки. - Попробуем, - кивнула ей Неф, и повернулась ко всем, не замечая, как у Наи ноги дрогнули от облегчения. – Идите за мной. Воздух внезапно стал таким сладким, что Лэйк захотелось петь. Или плясать. Или выкрикнуть что-нибудь воинственное. Вместо этого она, чеканя шаг, направилась следом за Неф, все еще не веря в то, что у нее получилось. Все. Она добилась вступления. Она была настолько счастлива, что перестала обращать внимание на то, куда вступали остальные. Состояние было похоже на опьянение. Поискав глазами среди тренировавшихся на другой стороне Плаца близняшек, Лэйк широко улыбнулась им. Они тоже наблюдали за ней и ответили на улыбку кивками, заслужив за это строгий окрик одной из разведчиц, заменяющей на разминке Неф. Первая нагината построила их в стороне от других сообществ и повернулась к ним. - С сегодняшнего дня вы начинаете тренироваться с представителями своего сообщества. С утра общая разминка для всех, после восхода солнца строевая подготовка, общая для всех. Потом с полудня до обеда и пару часов после обеда я буду учить вас обращаться с нагинатой, а Младшие Сестры мне в этом помогут. Все ясно? - Да, первая! - Вот и хорошо, - кивнула Неф. Застыв в снегу и пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, Лэйк наблюдала, как Ута строит оставшихся первогодок, решивших стать Ремесленницами. Первый год обучения по утрам они тоже должны были тренироваться вместе с разведчицами, чтобы поддерживать физическую форму, научиться хорошо стрелять и сражаться руками. Удивительно, но в числе Ремесленниц Лэйк увидела Лиа, вид у которой был перепуганный и уверенный одновременно. А вот Теры среди них видно не было, хотя Лэйк готова была поклясться, что она станет Ремесленницей. Ну или Жрицей. Вместо этого Тера, бледная как полотно, со странным блеском в глазах, стояла в первом ряду справа от Торн, выбравшей, как и ее ману, Клинков Рассвета. А потом началась тренировка. Она мало чем отличалась от того, что с ними делала Ута, за небольшим исключением: Неф требовала больше. Она не угрожала, не ругалась, не заставляла. Она просто сообщала, что они должны были делать таким тоном, будто была в полной уверенности, что задание они выполнят. И они выполняли. Уже к полудню Лэйк была выжата досуха, а ведь еще предстоял урок обращения с нагинатами. Пока старшие сестры, разбившись на пары и скинув пальто, отчаянно лупили друг друга учебными нагинатами с затупленными лезвиями в облаках белого пара от дыхания, Неф построила новоиспеченных Лунных Танцоров и заговорила: - Думаю, вы все прекрасно знаете, что от вас потребуется в бою. Танцоры принимают на себя первый удар кортов, сдерживая ящеров за счет длины своего оружия. Также они охраняют наиболее уязвимых Воинов клана – Орлиных Дочерей, – давая им возможность расстреливать врага с близкого расстояния. Поэтому для нас физическая форма значит больше, чем для остальных воинских сообществ. – Она помолчала, давая возможность им переварить информацию, потом продолжила. – В связи с этим, ваши тренировки будут тяжелее, чем у остальных Младших Сестер. Также я настаиваю на том, чтобы в качестве обучения ремесленному мастерству, вы выбрали такой вид работы, который бы требовал больших нагрузок. Раз я не смогу тренировать вас весь день, мне нужно, чтобы кто-то делал это за меня вечером, - она хмыкнула, и Лэйк заметила, что у нее не хватает двух верхних зубов с левой стороны. В этот момент Лэйк порадовалась, что выбрала кузнечное дело. Это даст возможность быстро набрать необходимую форму, укрепит тело. Да и Неф это должно устроить. Остальные сестры затоптались рядом, сосредоточенно думая. Расслабленный вид был только у Наи. Лэйк припомнила, что Ная как-то говорила, что собирается к каменотесам. - Начнем, - предложила Неф, а потом выкрикнула: - Тэйр! Фая! Сюда! Отложив в стороны нагинаты и накидывая на ходу пальто, две высокие, крепкие сестры побежали по снегу в их сторону. Лэйк с любопытством посмотрела на ту, что звали так же, как и ее ману. Года на два старше Лэйк, на полголовы выше и шире в плечах, она выглядела не слишком приветливой. Волосы у нее были курчавые, почти как у близняшек, только каштановые, а глаза темные, почти черные. Лэйк бы не назвала ее красивой из-за тонких губ и вздернутого носа, а также слишком маленького, будто срезанного подбородка. Фая была поинтереснее ее, с бровями вразлет, пытливыми серыми глазами и прямым носом, но ее красоту было оценить сложнее из-за громадного кровоподтека, закрывающего половину лица. Обе сестры вытянулись перед Неф, и она кивнула им головой на Лэйк и ее сверстниц. - Покажите им самые простые удары и блоки. Пока шестами. После обеда поработаем над строевой. - Да, первая! – отчеканили в один голос сестры. Неф кивнула и направилась в сторону тренировавшихся сестер. Лэйк проводила ее разочарованным взглядом. Она-то надеялась, что первая нагината будет тренировать их собственноручно. Вместо этого перед ней стояли Младшие Сестры. Да, они готовились к тому, чтобы принять крылья в следующем году, но это все равно были всего лишь Младшие Сестры. - Встали парами! – приказала Фая высоким, сильным голосом, пока Тэйр вприпрыжку направилась к стойке с деревянными шестами, установленной на Плацу. – Мы будем показывать, вы будете повторять. Лэйк с восхищением наблюдала за каждым движением Младших Сестер. Все сожаления о том, что учит не Неф, мгновенно улетучились. Фая и Тэйр сражались, будто танцевали, перетекая из одной стойки в другую, орудуя длинными, тяжелыми шестами с такой легкостью, будто это были ивовые прутики. После короткой демонстрации того, что они должны сделать, Лэйк получила из их рук шест и принялась обмениваться ударами с сосредоточенной, плотно сжавшей губы Ланой.