Lost in the sun. Дочери Царицы

Огромный костер пылал посреди поляны, выбрасывая в темнеющее небо снопы искр под ритмичный стук барабанов. В него вплеталась надрывная песня скрипок, хриплое карканье дудок и вязкие, словно неразбавленное вино, песни Жриц. Детей уже увели, и теперь на поляне остались только Младшие Сестры и взрослые члены племени. Ушли и Способные Слышать, отпев последние гимны Роксане, чтобы молиться всю ночь напролет, пока солнечный свет на небе не сменит свет костра в темном лесу. Лишь Жрицы остались, с каждым часом становясь все неистовее и красивее. Лэйк застыла на самом краю поляны, не в силах отвести глаз от их Танца. Сегодня их было семеро: четыре Жрицы стихий и три Жрицы Огня. Пока еще на поляне присутствовали Дочери, Жрицы танцевали в полупрозрачных одеждах. Сейчас, когда раскаленное солнце закатилось за далекие горные пики и летняя ночь начала медленно опускаться на долину, Жрицы сбросили свои одежды, оставшись абсолютно обнаженными. Их тела украшали разноцветные татуировки Богинь, их головы были обриты почти налысо, а крылья, подрагивая, трепетали за спинами, периодически оплетая их самих или других Жриц. Опьяненные иллиумом и музыкой, они Танцевали на самом краю пламени, стараясь обнять его, прильнуть к нему, слиться с ним своими крыльями, будто Сама Роксана наблюдала за ними из раскаленного сердца костра. Их резкие, манящие движения и гибкие тела, извивающиеся как кошачьи, волновали Лэйк. Сердце бухало в груди слишком громко и быстро, было тяжело дышать и очень жарко, и вовсе не от жара пламени. Но она не могла оторваться от их гипнотизирующей пляски. Самая молоденькая из Жриц Огня, девушка не более чем на три года старше самой Лэйк, заметила ее, выделив из толпы. После этого она танцевала, повернувшись лицом к Лэйк, улыбаясь ей и изгибаясь будто бы для нее одной. У нее были длинные стройные ноги, округлые бедра и высокая небольшая грудь. Хищные черные глаза и нос с горбинкой придавали ей сходство с ястребом. Лэйк тяжело сглотнула, когда Жрица, не отрываясь глядя ей в глаза, глубоко прогнулась вперед, извиваясь в талии и маня ее руками к себе. Ноги приросли к земле, сдвинуться с места она не смогла бы, наверное, даже если бы сейчас на поляну тысяча кортов выбежала. Жрица выпрямилась, обвела руками и крыльями полукруг вокруг себя в воздухе и выгнулась назад, все так же глядя на Лэйк. На фоне костра четко обрисовался плоский живот, аккуратные темные соски и длинная изящная шея. - Ну, и чего ты стоишь? – послышался за спиной знакомый голос. Лэйк вздрогнула и резко обернулась, прерывая зрительный контакт с Жрицей. Из-за ее плеча вышла Эней. Глаза у нее, казалось, впитывали свет костра, и оранжевые блики плясали на ее волосах. Она смотрела на Жрицу, и взгляд у нее был каким-то странным. От вина в голове шумело, и Лэйк подумалось, что Эней будто бы горит. - Если Жрица просит, нельзя отказывать, - поддержала Эрис, выходя с другой стороны от Лэйк. В Эрис сейчас вообще было что-то дикое. Отблески костра и сумерки заострили черты ее лица, сделав ее похожей на демоницу из старых сказок. Расправив плечи, она вызывающе улыбнулась Жрице. Та моргнула и перевела на нее слегка заволоченный наркотиком взгляд, потом улыбнулась и поманила ее к себе. - Началось! – хмыкнула Эней, но в ее голосе слышалась фальшь. - Подержи-ка! – Эрис, не глядя, сунула Лэйк в руки свою кружку с вином и пружинистой мягкой походкой пошла вперед. Жрица встретила ее, наклонив голову набок, и медленно обвила ее плечи руками. Эрис была выше нее на полголовы. Ее ладони легли на талию Жрицы, и они начали медленно кружить друг вокруг друга, неотрывно глядя друг другу в глаза. Потом Эрис вдруг сделала резкое движение, поворачивая Жрицу к себе спиной. До Лэйк долетел бархатистый, хрипловатых смех, Жрица откинулась спиной на грудь Эрис, начиная оплетать ее узором из рук и крыльев. Придерживая ее за бедра, Эрис наклонилась к ее уху и что-то прошептала, отчего Жрица вновь рассмеялась. Невольно Лэйк залюбовалась. Сестра танцевала возле Жрицы, не отводя от нее руки ни на миг, но при этом держась чуть в стороне, чтобы не мешать ей. Рядом с ней Жрица выглядела миниатюрной и еще более гибкой, чем раньше. Барабаны начали постепенно ускоряться, бухая вместе с кровью прямо в ушах Лэйк. Под эту мелодию Эрис вновь обхватила Жрицу за бедра, медленно кружа ее вокруг себя. Огненные крылья обвивали ее, подсвечивая темные глаза и бросая рыжие блики на волосы. - Смотрите-ка, а молодые уже начали! – послышался голос какой-то взрослой сестры, стоявшей неподалеку. – Пора и нам подключаться. Лэйк обернулась, слегка примаргивая. От выпитого вина в голове шумело. На открытую поляну принялись стекаться сестры, по большей части молодые и холостые. Те, кто был здесь с женами, тоже вышли, держась за руки и начиная пританцовывать друг с другом. Кое-кто из сестер направился к костру, и Жрицы, призывно изгибаясь, двинулись им навстречу. Рядом переступила с ноги на ногу Эней. Лэйк взглянула на нее. Лицо близняшки было каменным, но глаза не отрывались от Эрис, и в них плескалось какое-то странное, тоскливое выражение. - Пригласи ее потанцевать. Не всю же ночь она будет с Жрицей, - тихо проговорила Лэйк. Эней вздрогнула, взглянула на нее и вымученно улыбнулась: - Не говори глупостей! Это же Эрис! Зачем мне с ней танцевать? - Дело твое, - Лэйк пожала плечами и направилась в другую сторону поляны. Она спиной чувствовала взгляд Эней. Это не мое дело, сами разберутся. Воины и Ремесленницы выходили на поляну, оставляя свои кружки с вином у импровизированных столов. К музыкантам присоединились еще четыре сестры: одна расставила цимбалы, остальные присаживались на бревна у костра, настраивая пузатые лютни. Темп барабанов все нарастал, скрипки сплетались с ними в одно целое, заставляя сердце Лэйк слегка сжиматься. Это был ее первый Танец. Анай вокруг принялись танцевать. Сначала неуверенно и сковано, потом все быстрее и веселее. Воины подхватывали Ремесленниц и крутили их вокруг себя под звонкий смех. Многие Ремесленницы выстраивались в кружки и танцевали вместе, хихикая и бросая кокетливые взгляды на пока не присоединившихся к Танцу Младших Сестер. На открытом пространстве перед большим костром выстроились в ряд разведчицы, получившие в этом году крылья. Положив руки друг другу на плечи, они синхронно танцевали витиеватый танец, состоявший из перетоптывания на месте и выбрасывания вверх ног. Когда кто-то из них путался, танец прерывали и под громкий смех начинали заново. Лэйк хмыкнула, разглядывая их. Пожалуй, можно будет попробовать так же, вместе с близняшками. Они хорошо чувствуют друг друга, должно получится… - Лэйк! Чьи-то руки схватили ее за плечи, и она почти носом столкнулась с Найрин. Нимфа была раскрасневшейся и запыхавшейся, серебристый ежик волос отражал переливы огромного костра. Лэйк взглянула в ее зеленые глаза, потом на губы, которые ей что-то быстро говорили, и помотала головой. Нимфа слишком красива, это кружит голову, но она должна держать себя в руках, чтобы не превратиться в одну из этих жалких попрошаек под окном. Дышать стало легче, наваждение спало. Найрин неуверенно посмотрела на нее. - Ты чего? – буркнула Лэйк, сосредотачиваясь на ее глазах. Жар почти ушел, когда руки нимфы отпустили ее. Внутри кольнул гнев: не хватало еще смотреть на нее такими же телячьими глазами, как эта дура Имре. - Пожалуйста, просто потанцуй со мной, - выпалила нимфа, разворачивая ее к себе за плечи и начиная на месте пританцовывать перед Лэйк. - Достали? – хмыкнула Лэйк. Взгляды танцующих вокруг Воинов плавно переместились с их спутниц на стройную среброволосую нимфу. Даже женатых воинов, супруги которых недобро нахмурились. Найрин страдальчески улыбнулась ей, боязно оглядываясь по сторонам. - Ты же знаешь, я не всегда могу это контролировать. Сегодня все как-то особенно неудачно. - Ладно, иди сюда. Лэйк осторожно притянула ее к себе, одной рукой обхватив ее талию. Запах нимфы ударил в голову, наполнив ноздри и на мгновение пропустив сквозь тело сладкую дрожь. В следующий миг Лэйк взяла себя в руки и сосредоточилась на ритмичном кружении вместе с Найрин, рука которой теперь лежала на ее плече. За последние полгода они успели если не подружиться, то хотя бы наладить приятельские отношения. У нимфы оказалось неплохое чувство юмора, к тому же она хорошо готовила и аккуратно вела хозяйство. Ее ухажеры немного бесили, но Лэйк не придавала этому особого значения. В конце концов, нимфа была не виновата в том, что родилась нимфой. Хорошо еще, что она смогла научиться контролировать свой дар и замыкать его на себе. Это уменьшило число сидевших под окнами и дало ей возможность ходить в баню в обычное время, а не красться туда задолго до рассвета. - Леда мне проходу не дает, - грустно вздохнула Найрин. – Но к ней-то я уже привыкла, остальные хуже. Сегодня уже семь разведчиц и три Ремесленницы предлагали мне себя. Это уже не говоря о Младших Сестрах. Лэйк как раз повернулась лицом в ту сторону, где, сложив на груди руки, стояла Леда, хмуро притоптывая ногой. Лицо у нее было каменным. Поймав взгляд Лэйк, близняшка даже не моргнула. В груди заскребли кошки. Найрин нравилась ей, но портить из-за нее отношения с рыжими сестрами не хотелось. - Ты можешь просто выбрать Леду, и тогда все они от тебя отстанут, - заметила Лэйк. - Это будет нечестно, - вздохнула Найрин. – Она так заботлива и внимательна ко мне. Не хочу встречаться с ней просто потому, что все остальные замучили. Лэйк кивнула. Леда действительно почти что голову потеряла от Найрин, ни на кого больше не смотрела, следовала за ней тенью, предугадывая малейшее желание. Эрис уже давно подтрунивала над ней, прозвав женатиком и предлагая начать шить себе черную форму. Леда не обижалась, ей, казалось, вообще больше не было дела ни до кого кроме нимфы. - Я вот одного не понимаю, - тихо проговорила Найрин, придвигаясь к Лэйк чуть ближе, чтобы никто не слышал их разговора. На этот раз это не вызвало у Лэйк неприятного жара. – Почему моя проклятая кровь действует на всех, кроме тебя? У тебя прямо иммунитет какой-то ко мне! - Может потому что у меня тоже проклятая кровь? – мрачно отозвалась Лэйк. А еще Найрин умела прекрасно портить ей настроение за считанные мгновения. - Не говори ерунды! Из-за того, что раз в месяц ты превращаешься в пушистый комочек, ты не перестаешь быть женщиной, - фыркнула Найрин. - Пушистый комочек?! – почти вскричала Лэйк. Нимфа рассмеялась, ткнувшись носом ей в плечо: - Если бы я сказала, что это больше похоже на старую, жесткую щетку для пола, тебе бы стало легче? - Отвали, неверная, а то сдам тебя Леде, - огрызнулась в ответ Лэйк, тем не менее расплываясь в широкой улыбке. Теперь это уже было не ругательство. Найрин даже нравилось, когда она ее так называла в шутливой форме. - Ты не посмеешь! – картинно округлила глаза Найрин. - Воркуете? – раздался из-за спины знакомый голос. Лэйк слегка обернулась, встретившись глазами с Торн. Рука нимфы на ее плече напряглась, но танцевать возле нее Найрин не перестала, несмотря на то, что сама Лэйк остановилась. Торн переводила насмешливый взгляд с Лэйк на нимфу и обратно, на руке у нее висела какая-то длинноволосая молоденькая Ремесленница, годами двумя-тремя старше ее. Темные глаза Торн были холодными, как ледник в Доме Дочерей. - Могу и с тобой поворковать, если хочешь, - оскалилась Лэйк. Торн напряглась. Поверх ее плеча Лэйк видела Леду. Та распрямила руки и стояла, готовая в любой момент сорваться с места и наброситься на дочь царицы. - Пожалуй, откажусь. Не буду мараться. - Торн, пойдем потанцуем, - потянула ее за руку висящая на ней Ремесленница. Вид у нее был не совсем трезвый, лихорадочный румянец и поблескивающие глаза подтверждали это. - Послушай подругу, Торн. Она жаждет твоего внимания, в отличие от меня, - Найрин демонстративно отвернулась от нее, продолжая танцевать возле Лэйк. При этом сейчас она стала чуть более пластичной, чем раньше. - Хорошего вечера, - негромко напутствовала Торн, наградила Лэйк свирепым взглядом и увела в сторону свою Ремесленницу. Найрин раздраженно прошипела: - Она невыносима! Когда-нибудь кто-нибудь обязательно выпустит ей кишки за такое поведение! - Возможно, это даже буду я, - хмыкнула Лэйк. - Лучше найди себе кого-нибудь подостойнее, - хмуро отозвалась нимфа. Потанцевав еще два круга, Лэйк в очередной раз наткнулась на хмурый взгляд Леды и негромко спросила: - Ну что, ты взяла себя в руки? - Да, уже лучше, - со вздохом кивнула нимфа, отстраняясь от нее. – Не буду больше тебе мешать. И спасибо за поддержку. - Обращайся, - кивнула Лэйк, отпивая из кружки сестры, которую все еще держала в руке. Как только нимфа отошла от нее, к ней сразу же с двух сторон направились две высокие разведчицы, а с третьей – Леда. Найрин расправила плечи и повернулась к ним так, будто готовилась принять бой. Лэйк решила, что пришло время ретироваться поближе к бочкам с вином, пока кто-нибудь из назойливых поклонниц нимфы не решил устроить потасовку. Она собиралась пробыть здесь до самого утра, а любая драка грозила неминуемой и немедленной епитимьей у Способной Слышать становища Ифо, не любившей разбираться, кто был прав, а кто виноват. Она прошла мимо Исаи, танцующей с Фир из становища Ил. Подруга не видела вокруг ничего, ухмыляясь невысокой, пухленькой Младшей Сестре. Сейчас она еще больше походила на аиста, чем обычно – Фир была еще ниже Рен. Возле ближайшей бочки на бревне сидела сама Рен, скрестив ноги и раскручивая в кружке свое вино. Вид у нее был задумчивым и отстраненным. Лэйк нацедила себе из бочки в кружку и присела рядом с подругой. - Иногда мне кажется, что этот мир до крайности несправедлив, - не сводя глаз с Исаи, неторопливо проговорила Рен. – Вот посмотри на нее. Она же похожа на жердь, выдранную из забора. И мозгов у нее столько же. А даже она умудрилась найти, с кем потанцевать. - Ну так пойди да пригласи кого-нибудь, в чем беда-то? – не поняла Лэйк. - Я уже приглашала Ильду, а она только расхохоталась мне в лицо, - печально отозвалась Рен, прихлебывая из своей кружки. - И теперь ты будешь сидеть здесь и напиваться, - уточнила Лэйк. - Именно, - утвердительно кивнула Рен. - А Эрис уже танцует со Жрицей, - Лэйк тоже отхлебнула вина. - Вот как? – брови Рен удивленно взлетели. – Ну дает! И как Эней это перенесла? - С трудом. - Ну хорошо хоть не мне одной погано, - Рен одним глотком допила вино и поднялась. – Ладно, пойду предложу поплясать кому из старших. Может смилостивятся. – Она уже собралась уходить, потом резко развернулась: - Кстати, тебя Мара искала. Лэйк ощутила, как губы сами непроизвольно растягиваются в улыбку. Барабаны пульсировали в ее крови вместе с вином, голова слегка кружилась. В памяти всплыли мягкие, горячие губы Мары. Она ведь просила потанцевать с ней тогда, зимой. Да и смотрела весь день так, будто и не прошло этого полугода. И уж точно в такой вечер не стоит сидеть одной. Она поднялась с бревна, отложила пустую кружку и огляделась. Теперь уже почти все Ремесленницы и Воины танцевали возле гигантского костра, кто разбившись на пары, кто встав в большие круги. Сложно будет сейчас найти здесь Мару. Наверное, ее уже кто-то пригласил. С другой стороны, что Лэйк стоит подойти и позвать ее на следующий танец? Она решительно направилась в толпу, высматривая среди темноволосых танцующих знакомый затылок. Ремесленницы улыбались ей, когда она проходила мимо. Две или три из них направились к Лэйк с явным желанием потанцевать, и она церемонно поклонилась в ответ, что означало вежливый отказ. Если просто отмахнуться от них, смогут счесть за оскорбление. А женщинам не свойственно просто так прощать или забывать. Обязательно попробуют отыграться, а наживать себе врагов в планы Лэйк не входило. Внезапно прямо перед ней из толпы выскочила Мара. Она заливисто смеялась, на лице был легкий румянец, пушистые волосы растрепались. Венок на них был аккуратным и легким, в зеленую основу вплетены ромашки и васильки. Мара врезалась прямо ей в грудь, уперевшись ладонями в плечи и охнула от удивления. Лэйк осторожно придержала ее за талию. Мара закусила губу и взглянула на нее из-под темных ресниц. - Где ты была? Рен сказала мне, что не знает. - У тебя очень красивый венок, - ответила Лэйк, не отпуская ее талию. Руки отяжелели, дышать стало труднее. – Очень идет тебе. - Спасибо, - Мара улыбнулась ей как-то по-особенному, одним уголком губ. - Эй! Ты где? Мы же хотели потанцевать… – из толпы вынырнула ухмыляющаяся Торн. Улыбка медленно сползла с ее лица, когда она увидела Мару в объятьях Лэйк. Мара резко обернулась к Торн, на лице ее отразился испуг. Ярость ударила в голову. Мало того, что она весь вечер ошивается здесь и оскорбляет ее и ее друзей. Так она еще и к Маре руки потянула! Через мгновение Лэйк уже стояла перед Торн, почти касаясь ее лбом. В темных глазах дочери Ларты плескалась ненависть. - И что ты здесь делаешь? – прохрипела Лэйк. - Я тебя могу спросить о том же самом. - Где твоя подружка? Не скучает? - Ты кто такая, чтобы я перед тобой отчитывалась? Лэйк нагнула голову, тяжело дыша. От ярости потемнело перед глазами. Они, наконец, ударились лбами и принялись толкаться, но в такой тесноте и темноте этого никто не видел. Ударить бы ей по наглой роже, чтобы больше не путалась под ногами! Торн прищурилась, намертво сжав челюсти, упрямо выпятив вперед свой длинный подбородок. Вот по нему бы и дать, как в прошлый раз… Забыла, небось, как больно, когда зубы ломаются. - Лэйк! Торн! Прекратите! – Мара огляделась вокруг. Пока еще никто не замечал, что они сейчас сцепятся. Понизив голос, она взяла их за руки и быстро заговорила: - Если вы подеретесь, нам придется идти к ведьмам! - Тебе разве не говорили, что путаться с чужими женщинами нельзя? – прорычала Лэйк, не обращая на нее ни малейшего внимания. - Она свободна так же, как и нимфа. Чего бы мне с ней не станцевать? – огрызнулась Торн. - Да прекратите же! – громче воскликнула Мара. - Она не свободна! – Лэйк не отрывалась от Торн. От ярости судорогой свело пальцы, и они сами сжались в кулаки. - Пусть она сама мне об этом скажет! – Торн вцепилась в рукоять долора на поясе. - Эй! Полегче! – посередине между ними неожиданно вклинилась высокая разведчица. Разведя их в стороны руками и упираясь каждой в грудь, она посмотрела на обеих, потом на Мару и хмыкнула: - Девку не поделили? Так в чем проблема? Отдайте ее мне, и дело с концом! - Убери руки! – просипела Торн, дергая плечом. Улыбку стерло с лица разведчицы. - Повтори, что ты только что сказала, и горько пожалеешь о том, что твоя ману положила долор перед твоей мани! – Торн оскалилась, но промолчала. Разведчица резко толкнула их в стороны и отрезала: - Пошли прочь, щенки! Когда отрастите зубы, тогда тявкать и будете! Лэйк ожгла Торн последним яростным взглядом и начала пробиваться сквозь толпу. Мара еще пыталась ухватить ее за руку, но в такой толчее было легко затеряться. Вильнув пару раз между танцующими парами, Лэйк выскочила с другой стороны поляны и остановилась, тяжело дыша. Проклятая всеми пятью Богинями песья дочь! Вечно она лезет тогда, когда совершенно не ко времени! И ведь Мара-то ей, скорее всего, приглянулась только потому, что ей заинтересовалась Лэйк! Бить бы ее по ее наглой морде, пока от этой улыбочки ничего кроме кровавых соплей не останется!.. Перед глазами все поплыло, а внутри вдруг разверзлась ледяная, сосущая дыра. От неожиданности Лэйк охнула и согнулась пополам. Нет! Только не сейчас! Кожа вспыхнула от зуда, а десны взорвались болью. В рот полила кровь, когда начали менять форму зубы. Лэйк нагнулась, харкая кровью и пытаясь взять себя в руки. - О! Щенята перебрали вина! – расхохотался кто-то за ее спиной, потом на плечо легла тяжелая ладонь. – Сестричка, тебе помочь чем? Кишки скрутило в ледяной, болящий узел, а кости начали натужно хрустеть. Лэйк поняла, что перекидывается. Нет! Только не здесь! Не на глазах всего клана! Она лихорадочно уставилась вперед, превозмогая боль и слепоту. Впереди, буквально в десяти шагах темнела черная стена леса. Вырвавшись из хватки какой-то сестры, она припустила к лесу. В спину летел удивленный окрик сестры, музыка, голоса и смех. Ветви хлестали по лицу, а от натужного дыхания разрывались легкие. Она спотыкалась, неловко взмахивая руками и хватаясь за что угодно, лишь бы не упасть. Ноги уже почти не повиновались. Кости в них трещали, будто кто-то выворачивал их, пытаясь выжать костный мозг. Я должна уйти как можно дальше! Я могу навредить сестрам! Звуки музыки и голосов постепенно затихли где-то за спиной, оставив ее наедине с молчаливым лесом. Лэйк бежала, как тогда, зимой, в лесу под Ифо. Страх гнал ее вперед, кусая за пятки. Она даже не смогла бы сказать, чего боялась больше: того, что в бессознательном состоянии нападет на анай, или того, что они узнают, кто она. Ноги подкашивались, руки шарили в темноте, хватая воздух. Спина горела огнем, как и плечи, а перед глазами плясали чернильные пятна. Начало меняться зрение и слух. Теперь она слышала самые крохотные шорохи в траве, видела все вокруг себя слегка по-другому, подсвеченное в темноте разными цветами. Воздух стал вязким и полным запахов, проходил в ее голову чередой разноцветных пятен, каждое из которых обозначало то или иное дерево или цветок. Лэйк судорожно вздохнула, цепляясь за остатки себя. Надо бежать к нашему домику. Там и ручей есть, ополоснуться потом! И он достаточно далеко, чтобы я не смогла вернуться на поляну! Вот только добежать она не успела. Силы подвели Лэйк на берегу крохотного ледяного ручейка в густых зарослях крапивы. Лэйк успела выбежать на берег, содрать с себя одежду и сапоги, а потом рухнуть на землю, содрогаясь в конвульсиях и скуля от неимоверной боли. С каждой секундой ее стон все больше и больше напоминал звериный рык, пока менялась голосовые связки, а потом… Темный лес был тихим и густым, как всегда. Полог ветвей высоко над головой скрывал красноватые силуэты спящей добычи, до которой нельзя было добраться, даже если прыгать на одном месте, высоко выкидывая себя вверх. В пряном запахе мхов и папоротников мешались тысячи ароматов добычи, которую достать было легче: просто беги по следу, опустив чувствительный нос к жирной, мокрой земле, и найдешь. Это было даже приятно. Подушечки лап холодили подгнившие листья, из которых поднимались целые облака гнилой желтой мути, от которой чесалось в носу. Длинные травы сгибались под ними, вдавливаясь в землю. Здесь можно не бояться и спокойно оставлять следы. В воздухе не пахло другими, теми, кто мог бы представлять опасность. Двуногие с кусачими отростками за спиной, такими же, как и у них в руках, давно уже распугали все окрестные стаи. Теперь здесь нет конкурентов. Слабого света было достаточно, для того, чтобы видеть силуэты трав и темные стволы деревьев. Еще здесь была вода, она журчала, холодная и сладкая, такая же чистая, как снег. Только снег щиплет язык, а она нет. Но лезть туда не хотелось. Мокрая шерсть сильнее пахнет, чем сухая. Сейчас безветрие, подойти к добыче с подветренной стороны не получится. Можно еще изваляться в чем-нибудь пахучем, чтобы отбить запах. Она остановилась и приподняла нос, впитывая мир объемных запахов и форм, передающихся с ними. Метрах в стах на север мертвый крот, но он слишком маленький. Не имеет смысла. Зато на юге заячья нора, и если туда залезть, то можно хорошо набить брюхо. Его уже сводило от голода так, что хотелось выть. Только если она будет выть, услышат двуногие. Они шумели сейчас на поляне к западу от того места, где она остановилась. Глупые двуногие. Их так легко услышать за версту. Зачем они создают столько шума? И столько запахов? И света, кусающего глаза? Ведь так их гораздо легче убить. Но этого делать почему-то нельзя. Какое-то смутное воспоминание поколебало гамму ароматов, прошло рябью внутри нее, заставив отряхнуться и потоптаться на одном месте. Двуногих нельзя трогать никогда, ни при каких обстоятельствах. Их нужно обходить стороной. На них нельзя охотиться. Зато на всех остальных можно. Она расслабилась и вновь двинулась вперед, утопая в ароматах и звуках. Идти приходилось осторожно: двуногие были не только на поляне на западе. Некоторые из них были и в лесу, вокруг, разбившись по двое и спариваясь. Ветер донес до нее запахи и звуки, и уши дернулись, поворачиваясь на них. Почему, когда двуногие спариваются, они издают звуки? Заячий след занимал ее сейчас гораздо больше. Он петлял, перекрывая сам себя по нескольку раз, и это запросто сбило бы с него любую лисицу. Но не ее. Она была сильнее, быстрее, умнее. Она знала, как найти то, что необходимо. Распутав лабиринт из свежих и старых запахов, она вышла туда, куда так стремилась. В густых зарослях под кустом с красными ягодами, от которых вязало язык, была прорыта нора. Она легла на брюхо и медленно поползла вперед. Запах усилился. Здесь точно был заяц, и он пах страхом. Внутри свело от голода. Ну ничего, сейчас она очень тихо проберется вперед и… Заяц прыгнул вперед мимо ее морды. Она щелкнула челюстями, надеясь сбить его на лету, но не успела. Светящееся красным тельце метнулось в сторону и вбок, потом вверх и снова в сторону. Ничего, у нее сильные ноги, догонит. Лапы бились о теплую, мокрую землю. Ветер холодил мокрый нос, наполняя его запахами леса. Заяц петлял впереди, меняя направление каждые несколько скачков, прижав уши к голове, так быстро, что кто-нибудь другой не успел бы. Но это же она! Она успеет. Резкий запах двуногих ударил в ноздри, и в следующий миг в лапах что-то запуталась. Она притормозила, чуть не покатившись кубарем в траву. И зло зарычала, когда красная точка, уходя кривыми скачками, скрылась за деревьями. На ноге что-то болталось, какие-то мягкие и прочные травы, сцепленные друг с другом. Силки… В голове, ослепив, взорвалась картина двух рук, растягивающих веревки посреди заячьей тропы и крепящих их камнем. Ее руки… Она тяжело села на землю, поскуливая и дрожа. Неприятное чувство, что-то не так. Слишком пахнет двуногими. Нужно уходить. Кое-как, помогая передними лапами, ей удалось содрать с себя противные травы… силки… Заскулив от страха, она бросилась в другую сторону и долго бежала. Очень долго. А потом остановилась, тяжело дыша. На морде прилипли тонкие пряди паутины, от пыльного запаха прелых листьев чесалось в носу. Чихнув, она громко втянула в себя воздух, вылизала морду и направилась дальше, опустив нос к земле. Крупной дичи здесь не было. Глупые двуногие своим грохотом распугали всю добычу. Ей попалось только несколько мышей, да полудохлый крот, который неправильно пах, и есть его не хотелось. Потом вдруг глазам стало больно, перед ними побежали яркие круги, а запах двуногих ударил в нос. Она затрясла головой, отчаянно не желая возвращаться обратно. Обратно?.. Куда?... Сильные лапы, быстрые движения, острые зубы. Обратно нельзя. Обратно! Я должна вернуться!.. Вернуться!.. С воплем Лэйк загребла полной пятерней мокрую землю, выгибаясь на земле, когда позвоночник ломало и выкручивало. Тело лихорадило, кожа рвалась на куски, втягивая шерсть, глаза почти лопнули, когда поменялся зрачок, перестав воспринимать световой спектр. Потом боль исчезла, и Лэйк почувствовала себя слепой, глухой и безрукой в полной темноте, когда пропали запахи и ощущения. - Роксана… - тихо прошептала она, тяжело дыша и упираясь лбом в холодную землю. Лес вокруг был тихим и темным, а ночная прохлада моментально выстудила саднящую кожу. Запах земли бил прямо в нос, но в нем больше не было объема и вкуса, ощутимого на языке. И как я это сделала? Лэйк без сил перевернулась на спину и распласталась на земле, пытаясь прийти в себя. Это был первый раз, когда она запомнила все почти ясно, хоть и выглядело все совершенно по-другому для человеческого глаза. Все воспоминания до этого были отрывочными и бледными, как сон, который меркнет на утро, медленно отступая в темноту и оставляя после себя лишь ощущения и отдельные фрагменты. Сейчас же все было наоборот. Мало того, что она смогла сохранить воспоминания о переходе, она еще и помнила свои ощущения, свои мысли. Они больше походили на какие-то всполохи или объемные картинки, растворяясь почти сразу же, как возникали. Но одно из них было очень сильным. Воспоминание, как она когда-то ставила силки. Ну что ж, раз я начинаю вспоминать в образе зверя свое прошлое, может не все так плохо. Лэйк криво ухмыльнулась. Что может быть лучше: бегать по лесу в шерсти и помнить, как была человеком… Отвратительный привкус чужой крови во рту, смешанной с шерстью и выделениями тех мышей, вызвал приступ тошноты. С другой стороны, жрать хотелось так, что она сейчас бы и целого барана умяла. Удивляясь, почему больше ничего не болит, Лэйк встала и, щурясь, огляделась. От поляны она ушла довольно далеко. Там, у ручья, остались ее вещи и одежда. Осталось всего лишь вернуться обратно и не наткнуться на каких-нибудь уединившихся анай. Прошел час, прежде чем она добрела-таки до ручья, где свалила свои вещи. С наслаждением прополоскав рот, она нагребла полные горсти малины, растущей по берегам, и жадно съела, чтобы перебороть запах. Здесь же была и кислица, и весенний лист, которые тоже замечательно отбивали вонь. Удостоверившись, что не пахнет ничем, кроме трав, она побрела вверх по течению и выбрала заводь, к которой легче всего было спуститься с берега. Вода была ледяной, зубы застучали сразу же. Испросив разрешения у Богини, Лэйк нырнула с головой и тут же выскочила, начав отдуваться и шипеть от холода. Все просто: быстро промыть волосы, соскрести пот и землю. Заодно и руки отмоются. Хорошенько прополоскав волосы, она вновь громко зафыркала, а потом тряхнула головой из стороны в сторону, отчего с коротких волос разлетелись мелкие брызги. - Лэйк? Она застыла, стоя по пояс в заводи и глядя туда, откуда прозвучал голос. Чуть ниже по течению на другом берегу ручья сидела на корточках Мара и смотрела на нее округлившимися глазами. Как только их взгляды встретились, Мара порывисто вскочила, комкая в руках свой венок. - Ты откуда здесь? – одновременно спросили они друг друга. Мара первой улыбнулась, и сделала судорожное движение, вытирая ладонью глаза. Лэйк успокоилась. Увидеть Мара случайно ничего не могла: Лэйк долго искала заводь, волоча за собой вещи. Следом за этим пришла и другая мысль: я стою перед ней абсолютно голая. Видимо, Маре тоже пришло это в голову, потому что она поспешно отвела глаза от груди Лэйк и принялась бормотать, стараясь при этом незаметно вытереть слезы. - Я ушла оттуда… Искала тебя… Не нашла… Потом решила просто побыть одной, помолиться… - Ты плачешь? – тихо спросила Лэйк. Мара посмотрела на нее, и так и застыла, не в силах отвести взгляд. Лэйк вдруг ощутила жар, такой сильный, что перестала чувствовать ледяную воду. Мара была хрупкая, но при этом высокая и стройная, с красивой фигурой. Ее глаза в темноте как-то по особому мерцали, не говоря уже о том, что она смотрела на Лэйк так, будто прикасалась руками. Какое-то странное, тянущее чувство разлилось внутри, заставляя Лэйк сделать шаг вперед по направлению к противоположному берегу. - Лэйк… я… - Мара задохнулась, потом вновь заговорила: - Я не хотела, чтобы так вышло. Ну, с Торн… Я вовсе не хотела танцевать с ней! Я хотела … с тобой… Лэйк, не торопясь, преодолела разделяющий их ручей и вышла из воды. Ей было так жарко, что, казалось, изо рта идет пар. Волны жара плыли по телу, начинаясь где-то в основании черепа и спускаясь ниже. В мире не осталось ничего, кроме темных, как два омута, глаз Мары. - Иди ко мне, - тихо проговорила она, удивившись тому, как осип ее голос. Венок выпал из пальцев Мары. Сколько это все продолжалось, Лэйк бы сказать не смогла. Но к тому времени, как забрезжил первый слабый свет, спина у нее была исполосована в кровь, руки тряслись от усталости, а губы опухли так, что целоваться она уже была не в состоянии. Мара, тяжело дыша и прикрыв глаза, лежала рядом. Капельки пота покрывали ее кожу, темные волосы повлажнели, тяжелыми кольцами рассыпавшись по плечам. Лэйк осторожно поцеловала ее, едва коснувшись губами, и попробовала встать. - Нет, пожалуйста, не уходи… - хрипло попросила Мара, и ее руки сомкнулись на плечах Лэйк, заставив ту скривиться от боли. – Я так долго мечтала об этом… Лэйк уколол стыд: сама она об этом даже не думала. Ну, думала, конечно, но, видимо, не так часто, как Мара. Да и совершенно в другом ключе. Близняшки, периодически заглядывающие к ним в дом, заговорщически рассказывали о том, кто с кем встречается среди Младших Сестер. Один раз они даже притащили с собой жбанчик вина, выгнали на улицу Теру и Лиа, а им с Найрин и Наин принялись рассказывать о том, каким именно образом у анай рождаются дети. Правда, теперь, после ночи с Марой, Лэйк не была уверена, что они на собственном опыте знают, как это происходит. - Я молила Богиню, чтобы ты была у меня первой… - еще тише прошептала Мара, заливаясь ярким румянцем. Лэйк стало еще более неудобно. И что ей теперь делать? Сказать ей было нечего, в голове шаром покати. Эрис бы точно отбрехалась… Лэйк сразу же зло оборвала себя. Эрис может делать что угодно. Лэйк теперь взрослая: ей обрили виски, у нее уже была первая женщина. Теперь пришла пора говорить за себя. - Нам пора возвращаться в лагерь, - Лэйк снова легко поцеловала ее, надеясь, что Мара не заметит ее смущения. - Но еще так рано, - Мара грустно вздохнула. - Солнце уже встает, - Лэйк осторожно высвободилась из ее рук и встала. Теперь надо опять в ледяной ручей, потому что одежда осталась на другом берегу. - Когда я тебя увижу снова? – в голосе Мары проскользнул намек. Лэйк обернулась к ней и улыбнулась самой теплой улыбкой, на которую была сейчас способна: - Я пока никуда не уезжаю. С этими словами Лэйк поковыляла к воде, чувствуя в груди пустоту и покой.