Lost in the sun. Дочери Царицы

Четырех тварей сестры пристрелили сразу же, на месте, а двух оставили для допроса. Клыкастые враги рычали из своих веревок, отчаянно брыкаясь и пытаясь выбраться из хватки разведчиц, но те действовали методично и быстро. Вскоре на полу лежали два скрученных по рукам и ногам тела с заткнутыми ртами. Мей и Нир стояли в центре пещеры, молча оглядываясь по сторонам. Эрис еще раз обвела глазами сотни капсул с человекоподобными тварями внутри и зажмурилась, сглатывая начавшую отходить слюну. Ей даже думать не хотелось, что это за капсулы и зачем они нужны. Рядом послышались шаги, и сильные руки аккуратно подхватили ее под плечи. - Вставай, - прозвучал над ухом серьезный и лишенный эмоций голос Мей. Эрис открыла глаза и посмотрела на нее, лицо разведчицы слегка смягчилось. – Ты нужна нам. Ты должна объяснить, что это все такое. - Я не знаю… - вяло отозвалась Эрис, едва передвигая каменные ноги. Входить в пещеру ей совершенно не хотелось, но Мей неумолимо потащила ее вперед. Разведчицы негромко переговаривались, оглядывая просвечивающие насквозь капсулы с отвращением на лицах. Ида, хмурого вида Ночное Лезвие, тихо молилась Роксане, осеняя лицо пальцами, на кончиках которых горел огонь. Мей доволокла Эрис до Нир и поставила перед ней, поддерживая за плечи. - Ничего не трогать! – приказала Орлиная Дочь, а потом повернулась к Эрис. Лицо у нее было каменным, а взгляд тяжелым. – Ты можешь сказать, что это? - Нет… - выдавила Эрис, борясь с тошнотой и вися на руке Мей. - Мне нужно знать, что это, - Нир нависла над ней. – И ты мне это скажешь. - Это мертвое… - промямлила Эрис. – Даже хуже… Оно гниющее еще до рождения… За ее спиной послышался чей-то громкий вздох и бормотание мантр. Потом голос Айи резко резанул тишину: - Как-то быстро твои хваленые силы кончились! Что с тебя толку, когда ты так нужна? - Придержи язык! – рявкнула Нир Эрис за спину. – Мей, подведи ее к этой капсуле, пусть ближе посмотрит. - Ей и так плохо, Нир… - начала Мей, но разведчица отрезала: - Выполнять, Дочь Огня! - Слушаюсь, - спина Мей одеревенела, и она медленно повела Эрис к ближайшей капсуле. Эрис хотелось крикнуть, хотелось остановиться, умолять, чтобы она этого не делала, но ей было так плохо, что она и пискнуть не смогла. Теперь кружилась голова, перед глазами плыли круги, а кожа начала болеть, будто ее натерли жгучей шипицей. - Прости, - тихо шепнула Мей, останавливаясь возле ближайшей личинки. Эрис сжала зубы. Она должна сделать это ради своего клана. Они должны, наконец, понять, что же здесь происходит. Превозмогая отвращение, она подняла руку и дрожащими пальцами коснулась слизистой оболочки капсулы. Тело тряхнуло, раз, другой, третий. Невыносимая грязь хлынула в то, что было ей самой, черный, липкий поток нечистот, пролившийся в кристальный ручей. Все заволокло чернотой, вонь забила ноздри, вкус гнилого мяса наполнил рот. Она еще успела всмотреться сквозь жидкость, которой была залита капсула, в полуразложившееся тело, покрытое зеленоватой, бугристой шкурой, а потом руки отказались повиноваться. Ноги подкосились, Эрис рухнула на пол, больно врезавшись ладонями в каменный пол, а потом ее вывернуло наизнанку. - Роксана! – забормотала она в перерывах между приступами рвоты, изо всех сил пытаясь вывести из себя всю налипшую грязь. Больше всего сейчас хотелось вывернуться наизнанку и промыть все органы, кости и мясо изнутри, чтобы соскрести этот отвратительный осадок. Ей потребовалось некоторое время, чтобы собраться с силами. Потом Мей, осторожно поддерживая ее, помогла встать. Эрис устало утерлась рукавом, отстраненно понимая, что ей не стыдно за свой внешний вид. Сейчас она сражалась почти так же, как и сестры до этого, захватывая тварей, только враг у нее был несколько иной, нежели у них. - Попей, - Мей поднесла к ее губам флягу с водой, но Эрис только отрицательно помотала головой. Ее воротило от одной мысли, что вместе с водой в ее тело вновь попадет эта скверна, которая пропитала их всех, казалось, насквозь. - Ну что там? – послышался голос Нир, а потом подошла и она сама, с подозрением глядя на шатающуюся Эрис и держащую ее Мей. - Это их… зародыши, - Эрис содрогнулась, произнеся последнее слово. - Зародыши? – брови Нир сошлись к переносице, а лицо скривилось от отвращения. Разведчицы за ее спиной принялись негромко переговариваться и хмуро оглядывать капсулы. - Да, первая. - Они так размножаются? – Нир обвела глазами помещение. – С помощью этих капсул? - Да, - кивнула Эрис. Голова болела так, будто по ней били камнями. – Я не знаю, как они это делают. Только они извращают все то светлое, что несет с собой Великая Мани. - Роксана убережет нас, - глухо проговорила Мей, и ее рука на талии Эрис напряглась. – Нет ничего, кроме Ее сияния, и ничего, кроме Ее пламени. - Воистину, - рассеяно отозвалась Нир. Ее взгляд вернулся к Эрис и слегка потеплел. – Можешь отдохнуть. Ты хорошо справилась. Развернувшись, Нир направилась к валяющимся на полу тварям. Эрис успела заметить, что остальные сестры уже разошлись по пещере, заняв оборонительные позиции возле трех выходов из нее. У центрального, через который они вошли, в группе сестер стояла Ая, и ее взгляд не отрывался от них с Мей. Двурукая Кошка проигнорировала его, аккуратно усаживая Эрис возле стены пещеры. Отошла она не сразу, заглянув той в глаза и настороженно спросив: - Ты уверена, что не хочешь воды? Мне кажется, тебе нужно попить. - Нет, благодарю, - с трудом улыбнулась Эрис. - Отдыхай. Рука Мей чуть сжала ее плечо, а потом разведчица развернулась и направилась к Нир. С каждым шагом плечи у нее становились все напряженнее, а взгляд тяжелел. Не обменявшись и словом с Нир, она резким сильным ударом ноги вырубила одну из оставшихся в живых тварей. Потом наклонилась и содрала повязку с пасти другой. Тварь тут же зарычала и подалась вперед, попытавшись цапнуть ее за руку. За что получила мощный удар сапогом в грудь от Нир. - Кто вы такие? – голос Орлиной Дочери был тяжелым, как молот кузнеца. Тварь оскалилась, пуская пену с кривых клыков, а потом прорычала что-то близкое к человеческой речи, но совершенно непонятное. Мей методично ударила ее несколько раз кулаком по морде. Во всю сторону хлынула кровь из разбитого носа с узкими, хищными ноздрями, а тварь заскулила, словно избитый пес. - Кто вы такие? – повторила Нир, сложив руки на груди. - Шрамазд вар зан!.. – успел прорычать пленник, и Эрис с удивлением поняла, что это было довольно известное ей ругательство, лишь искаженное пастью, не приспособленной для произнесения слов человеческой речи. Мей вновь принялась бить тварь, придерживая ее за веревки, стягивающие грудь. Глухие тяжелые удары падали один за другим, на каменный пол брызнула кровь, тварь захлюпала, захлебываясь разбитым ртом. Когда руки Мей опустились, враг тяжело задышал, затравленно глядя на нее зелеными глазами с сжавшимся в нитку вертикальным зрачком. - В последний раз спрашиваю: кто вы такие? – повторила Нир, глядя на него сверху вниз. - Я - онд, бхара! Не бей! – пасть раскрылась, обнажая окровавленные клыки в подобии улыбки. Было видно, что твари трудно произносить слова, горло дергалось, красный прокушенный язык все время облизывал губы. Эрис вновь затошнило. - Сколько вас? – спросила Нир. - Раз, два, десять. Не бей. Говорить. – Онд попытался привстать, но сапог Мей толкнул его в грудь, прижимая к полу. Тварь вновь облизала губы. – Вы всех убить. Крамхард прахт… - Мей? – тихо проговорила Нир. Мей принялась бить его ногами, от души катая по полу. Онд рычал, сыпал проклятиями, пытался кусаться, пока вопли не перешли в визг боли. Еще десять ударов, и Мей остановилась. Эрис взглянула ей в лицо, его было хорошо видно при свете горящих крыльев Нир. Лицо разведчицы было каменным, а взгляд собранным и сосредоточенным, будто она на тренировке, а не забивает ногами врага, находясь при этом глубоко под землей вдали от сияющего света Роксаниного щита. - Сколько вас? – повторила Нир, когда онд прекратил скулить и забулькал глоткой, кашляя кровью. - Все, что есть, - он мотнул разбитой головой в сторону капсул. – Вы убить других. Только не бей. - Зачем вы здесь? – прищурилась Нир. - Брахтаг заставил дышать, - заворчала тварь. - Кто такой Брахтаг? – Нир подалась вперед. Онд сцепил зубы, глядя на нее насмерть перепуганным взглядом. Мей напряглась, готовясь к удару, но Нир остановила ее коротким жестом. Присев на корточки над ондом, она прищурилась, пристально глядя ему в глаза, и тихо заговорила: - Вы пришли в наш дом и убили наших детей и сестер. Если ты думаешь, что я дам тебе умереть просто так, ты глубоко ошибаешься. Мы будем резать тебя до тех пор, пока из тебя не вытечет вся твоя грязная кровь. Если ты расскажешь все сам, я позволю тебе умереть быстро. – Онд двигал челюстью, не спуская с нее глаз, но не произнес ни звука. Нир, выделяя каждое слово, спросила: - Кто? Такой? Брахтаг? - Бхара рухмани дарзан! – прорычал онд, а потом плюнул ей в лицо кровью. - Мей? – не двинув ни мускулом, проговорила Нир. Разведчица хмуро вытащила из ножен катану и присела рядом с тварью. Эрис закрыла глаза, чтобы не видеть всего этого, но не слышать отчаянных воплей боли она не могла. Внутри нее все переворачивалось вверх тормашками. С одной стороны, это был враг, грязная, исковерканная тварь, не видевшая никогда света Роксаны. С другой стороны, это было живое существо, которое, так же как и все остальные живые твари, цеплялось за свою жизнь, испытывало боль, не желало умирать. Каждый крик твари поднимал в ней мутную пену гнева, отчаянья и боли, а методичный голос Нир, отдававший приказы, где и что резать, мучил и рвал все внутри. В этом не было чести, в этом не было славы поединка, когда сильные руки, быстрая реакция, хитрость и ловкость спасали свою собственную жизнь и жизнь сестры, когда объединенные одной мыслью и одним приказом анай превращались в непобедимый, несокрушимый монолит. И Роксана, наблюдая сверху, радовалась тому, насколько они сильны и красивы. Эрис хотела убежать, но ноги не слушались. Она хотела заткнуть уши, но это не помогло. Сжавшись в комочек у стены, она закрыла голову руками, пытаясь провалиться сквозь землю, лишь бы не быть здесь. И ведь Мей, ее Мей с теплыми глазами, бархатистым смехом, дурашливыми присказками, именно она сейчас резала онда, как мясник на бойне. Потому, что так было нужно. Во благо клана. Во благо Богини. Мей, которая говорила о красоте Танца, о том, насколько радуется сердце Роксаны, когда Ее Дочери вызванивают Ее имя под светом Ее щита. Не один на один она убивала этого онда, и вместо песни клинков слышались только глухие удары и хлюпанье, когда сталь глубоко погружалась в темное мясо. Эрис всхлипнула, изо всех сил сдерживая слезы и тошноту. Война отвратительна и страшна, и чести в ней столько же, сколько воды в пересохшем фонтане. Как она могла так долго мечтать о том, чтобы носить оружие? Как она могла так хотеть убивать, завоевывая славу? Нет славы в том, чтобы коверкать, уничтожать, портить то, что создала не она. Эта тварь – порченная изначально, рожденная гнилой. Но ведь даже она сейчас не может сопротивляться. Она связана по рукам и ногам, и все, что ей доступно, это огрызаться в ответ, рычать и давиться кровью. Неужели однажды Эрис тоже станет такой же, как эти две разведчицы? Резать живую плоть ножом, не чувствуя ничего, кроме долга? Лучше бы я стала Жрицей. Они только танцуют да милуются с Роксаной. И еще пишут истории тех, кто убивает за них. Очередной вопль онда резанул уши, и в нем было столько боли, ярости, отчаяния, что Эрис прикусила губу. А потом настала тишина. Она не смела поднять голову или открыть глаз. Только слушала, боясь услышать. - Давай второго, - приказал железный голос Нир. - Боюсь, он тоже ничего не скажет, - хмуро отозвалась Мей. - Значит, будем ломать кости. Эрис до крови закусила губу, чтобы не расплакаться. Она уже взрослая. Она сделала свой выбор и будет за него платить. Эней, хвала Роксане, тебя здесь нет! Ты так хотела ходить в разведку… Второй онд вообще не говорил на обычном языке. Сколько бы ни пытали разведчицы, как бы ни орала тварь, пересыпая свое неразборчивое рычание проклятиями, выяснить сестрам так ничего и не удалось. Эрис казалось, что пытки длились часами. Время превратилось в вязкую, теплую кашу, в которой она тонула, кашу, наполненную воплями боли и сухим треском. Поначалу она вздрагивала от каждого такого треска всем телом, чуть не вскрикивая вместе с вопящей тварью. Потом она потеряла чувствительность, равнодушно прислушиваясь и плавая в пузыре какой-то тупой отстраненности. Если не смотреть, то эти сухие щелчки ломаемых костей напоминали звуки, с которыми белки зимой чистили высоко в ветвях деревьев кедровые шишки. Или на треск коры деревьев, лопающихся в лютый мороз от распирающего их сока. Эрис смутно помнила одну такую особенно ледяную зиму. Тогда было так холодно, что сквозь окно нельзя было ничего увидеть, хоть часами дыши на морозные узоры и три ладошкой. Сестры выбегали на улицу только по самой крайней необходимости и возвращались с покрытыми изморозью волосами, принося на своих пальто дыхание холода. Дочерей даже не водили кормить в едальню: сестры сами в больших чанах приносили успевавшее по дороге остыть варево и разливали по мискам прямо в Спальнях Дочерей. Близняшки тогда поспорили: влезет Эней в чан целиком так, чтобы ее со стороны видно не было или нет. Ночью они пробрались в комнату для игр, где и устроили временную едальню, и бесстрашная конопатая Эней забралась в пустой, гулко гремящий таз. И все было бы хорошо, только Леда принялась тыкать в нее длинным половником, и они так разыгрались, что таз с грохотом рухнул на пол, хорошенько придавив Эней… Эрис улыбалась, наблюдая будто со стороны, как Наставница Коби трясет за шкирку Эней, а та болтается у нее в руках, как нашкодивший кот. Потом Эней почему-то превратилась в Мей, которая со своей вечной улыбкой на губах подошла к Эрис и обняла ее, а ее крылья загорелись так ярко, что Эрис стало жарко, а все вокруг полыхнуло алыми языками пламени. Она поморщилась, чувствуя, как повлажнела кожа, а лицо стало липким и горячим. Потом кто-то начал трясти ее, и Эрис поняла, что просыпается. Вокруг было светло, как днем, и так жарко, что по лицу струями лил пот. Все эти сотни капсул, расставленных вдоль стен, пылали как факелы, и в самом центре огненной пляски трескался от жара осыпавшийся фонтан. Со сна Эрис заморгала, пытаясь прийти в себя. Скульптурная группа в центре фонтана изображала мужчину с мечом и женщину с каким-то музыкальным инструментом. Фигура последней почти осыпалась, голова давным-давно оторвалась, но изящество и свободные одежды говорили о ее знатном происхождении. Мужчина сохранился лучше. У него были длинные волосы, правильное узкое лицо, на котором застыла безмятежность. Тонкими пальцами он сжимал рукоять длинной, слегка изогнутой катаны, упирая ее острием в пол. Огни пламени играли на его лице, и Эрис на секунду показалось, что он плачет. Рев и треск огня наполняли пещеру, отбивая от стен громкое эхо. Капсулы пылали будто масло, будто сухой валежник в костре в День Солнца. Жар был сильным: она чувствовала его даже несмотря на защиту Роксаны, данную в День Наречения, когда ее впервые купали в пламени. Рядом с ней стояла Мей, осторожно тряся ее за плечо. Эрис посмотрела на нее снизу вверх. Огненные блики плясали на застывшем каменном лице, на котором ярко прорезались желваки. Глаза у разведчицы были мертвые. - Уходим! – позвала она, перекрикивая рев пламени. Эрис послушно встала, приняв окровавленную, мозолистую ладонь. На ощупь она словно состояла из скверны, и дотрагиваться до нее сейчас было неприятно. Видимо, что-то отразилось на ее лице, потому что Мей сардонически усмехнулась, развернулась и направилась прочь из пещеры, даже не оглянувшись на нее. Разведчицы уже ждали ее в том коридоре, через который они пришли. Седовласая Арха и неулыбчивая Ирга держали обвисшего в их руках онда. Кровь стекала с него тонкими, почти черными струями и капала на пол. Эрис чувствовала, что он все еще дышит, но тварь была без сознания. Разведчицы держали ее со скучающим видом, словно мешок с углем. Нир при свете пылающей пещеры быстро набрасывала на своем пергаменте сеть коридоров, которые они уже прошли. Вид у нее был сосредоточенный и энергичный. Закончив, она закупорила прикрепленную к поясу чернильницу, убрала стил и кивнула головой: - Пошли. Нужно доставить его к первому клинку. Может, там что-нибудь скажет, - она повернулась к Эрис и добавила: - Будь предельно внимательна. При любой угрозе дай мне знать. - Слушаюсь, первая, - с трудом выговорила Эрис. Пока они бежали обратно по перепутанной сети коридоров, Эрис все пыталась избавиться от отвратительного ощущения скверны, впившегося, казалось, в ее плоть. Из-за него она не слишком хорошо чувствовала все вокруг, перед глазами до сих пор все кружилось, ее мутило. Тем не менее, никаких врагов на обратном пути они не встретили. Следы, оставленные ондами ранее, выглядели такими старыми, будто они прошли здесь чуть ли не годы назад. Оставалось только ломать голову, они действительно ушли совсем? Сестры зарезали всех, кто был? Или они просто прячутся в глубине каменных мешков под горами? Где-то на середине пути пленный онд пришел в себя. Говорить он не мог, лишь рычал и скулил от боли в истерзанном теле, да и то недолго. Онге с разворота врезала ему по голове ногой, едва не убив при этом, за что получила резкий выговор от Нир. После этого онд вновь тяжело обвис на руках бегущих разведчиц. Его ноги волочились по полу, оставляя за собой кровавые следы. Эрис чувствовала себя настолько усталой и выжатой как лимон, что даже не обратила внимания на ехидные замечания Айи по поводу ее внешнего вида, сделанные довольно громко. И на резкий оклик, которым за них наградила ее Мей. И на то, что они едва не сцепились прямо посреди коридора, хватаясь за долоры. Ей было так физически плохо, что ноги не шли. Ни о каком спокойствии и гармонии со всем окружающим речи уже не было. Не говоря уже о том, что каждый раз, когда в поле зрения попадала Мей, Эрис вздрагивала и отворачивалась, ощущая приступ тошноты. Скверна пропитала руки Мей почти до плеч. Со стороны они выглядели совершенно нормально, лишь слегка перепачканные кровью онда, которую разведчица старательно оттерла. А вот для взгляда Эрис, когда она выворачивала глаза и могла видеть сквозь окружающее пространство, они были похожи на две гниющие, покрытые копошащимися червями раны. Интересно, неужели она не чувствует, насколько это жутко? И, наверное, надо ей сказать… Разведчица, скорее всего, ее просто пошлет к бхаре вместе со всеми ее заявлениями. Ну кто поверит в такой бред? Только эта скверна теперь покрывала их всех, и как ее убрать, Эрис понятия не имела. Она сама все время посматривала на свои ладони, покрывшиеся крохотными черными язвочками, видными только ей одной. Судя по всему, взгляд у нее был такой странный, что со стороны она казалась безумной. Пару раз другие разведчицы бросали на нее косые взгляды и резко отворачивались, когда она смотрела в ответ. И Эрис вновь подносила к лицу запятнанные ладони, облизывая пересохшие от страха губы и моля Роксану не дать скверне проникнуть внутрь нее. Наконец, впереди показался сумрачный свет, который для привыкших к тьме глаз казался слишком ярким. Эрис по привычке прикрыла глаза рукой, и сразу же, зашипев, отдернула ее. Одна мысль о том, что эта чернота коснется лица, внушала отвращение. Наградой ей был косой взгляд Ночного Лезвия Иды. На улице шел дождь. Серое небо заволокло тучами от конца до края, и острые вершины гор скрывались под тяжелым одеялом. Дышать было тяжело: воздух наполняла влага. Сколько сейчас времени, Эрис сказать бы не смогла. Вслед за остальными сестрами она, пошатываясь и держась рукой за стену туннеля, вышла на воздух и остановилась, запрокинув голову навстречу теплым каплям. Аленна, Милосердная, это Ты сейчас целуешь мои глаза? Дождь был теплым и тихим, как руки мани. Эрис зажмурилась и приоткрыла рот, чтобы сладкие капли смочили пересохший язык. Очисти меня, Звенящая, смой с меня всю мерзость. - Эй, дочь Тэйр! – она заморгала, не совсем соображая, где находится. Разведчицы уже ушли вперед, и Орлиная Дочь Ани обернулась, махнув ей рукой. – Чего зеваешь? Иди с нами. Первый клинок ждет. Больше всего Эрис сейчас хотелось совершить епитимью и ритуальное очищение, но вместо этого она только сгорбилась и заковыляла за сестрами вниз по ущелью, испуганно поглядывая на пятна скверны на телах выглядящих абсолютно здоровыми и сильными сестер. Ремесленницы, строившие форт, оставляли свои дела и с удивлением разглядывали висящую на руках Архи и Ирги тварь. Некоторые из них окликали Нир, надеясь узнать у той, что происходит, но та только отмахивалась. Несколько Разведчиц поздравили Нир, поднимая вверх кулаки и выкрикивая имя Богини, но и на них Орлиная Дочь тоже внимания не обратила. Она быстро и уверенно шла вперед, в сторону поднимающихся стен форта. В лагере было гораздо оживленнее, чем обычно. Как только ноги Эрис коснулись земли, и Нир отошла в сторону, позволяя ей идти самой, она поняла, что случилось. Под растянутым навесом недалеко от едальни сидели сестры: десятки и десятки разведчиц, негромко переговариваясь и вычищая деревянными ложками миски с едой. Они тоже загомонили, оборачиваясь и разглядывая пленного онда. Ряды на дальних скамьях даже привставали, чтобы видеть поверх голов сидящих впереди. Как минимум три сотни Воинов разместились в лагере, причем привела их Первое Лезвие Раин дель Каэрос. Эрис видела ману Лиа последний раз лет пять тому назад, если не больше, но она не слишком сильно изменилась. Сухая, костлявая и прямая, будто проглотившая нагинату, Раин разговаривала с Мирой от Ночных Лезвий. Лицо главы сообщества как всегда было бесстрастным, правую щеку пересекал длинный широкий белый шрам, левая рука с оставшимися двумя пальцами лежала на рукояти долора. Мира что-то говорила ей, при этом вся ее поза напоминала стегающую хвостом в раздражении кошку. Раин бросила быстрый взгляд на подходивших разведчиц, потом церемонно коснулась лба, прерывая другую сестру на полуслове. Мира поджала пухлые губы, но замолчала и тоже развернулась навстречу отряду. - Первое Лезвие, - Нир склонила голову, как и Мей. Остальные разведчицы вытянулись на месте по стойке смирно, щелкнув пятками сапог. Строем они не стояли, поэтому в качестве приветствия этого было достаточно. Взгляд Раин пробежал по лицам отряда, остановился на Эрис, и ее стальные холодные глаза слегка сощурились. Потом она разглядела пленного онда, но, судя по ее виду, никакого удивления он у нее не вызвал. - Разведчица Нир, разведчица Мей, - проговорила Раин. – Царица желает видеть вас. - Царица? – Нир нахмурилась, в то время как лицо Мей окаменело еще больше, чем раньше. – Что Ларта здесь делает? Она должна была прилететь только через половину луны. - Царица посчитала нужным прибыть сейчас, - бесстрастно отозвалась Раин. – И она очень хочет услышать доклад о состоянии дел. Так что пройдемте за мной. - Слушаюсь, первая, - тон Нир выражал крайнюю степень неудовольствия, но она вновь поклонилась, а потом вдруг повернулась к Эрис и бросила: - Ты идешь с нами. Ларте будет любопытно послушать, что ты скажешь. Эрис выпрямилась еще больше, потом быстро направилась следом за разведчицами. За ее спиной Арха и Ирга тащили онда. Встречаться с Лартой Эрис хотелось еще меньше, чем обычно, но ослушаться она не смела. Казалось, что сейчас нет ничего важнее, чем совершить ритуальное очищение. Она вновь нахмурилась, поглядев на свои руки: черные пятна вроде бы не изменились в размере. Может, от пары минут ничего страшного и не будет? Раин наградила ее пристальным взглядом, потом отвернулась и заговорила с идущими по обе стороны от нее Мей и Нир. Эрис шагала за ними следом, слегка расслабившись оттого, что онд отвлек от нее внимание разведчиц. И вопросов у нее было гораздо больше, чем ответов. Что все это означает? Почему Ларта прилетела так рано? Ночное Лезвие повела их к дому первого клинка. Здесь, промокшие до нитки, застыли два Клинка Рассвета, неся стражу возле входа в помещение, где находилась царица. Они не двигались, даже не моргали, сцепив руки за спиной и широко расставив ноги. Капли дождя стекали по их прилипшим к лицу волосам и капали с подбородков. Раин не глядя прошла мимо, придержав дверь для следовавших за ней разведчиц. Нир притормозила на пороге, повернулась к Ирге и приказала: - Побудьте пока здесь. Я вас позову. Внутри помещения слышались громкие голоса, одним из которых было извечное, перемежающееся ругательствами, рычание Ларты. - Я дала тебе полгода! Полгода, бхара тебя раздери! – В голосе Ларты плескалась неприкрытая ярость. – И что толку? - Нам непривычно работать в подобных условиях, царица, - бесстрастно отвечала Ина. - Непривычно?! Шрамазд ксара! Полгода, песья дочь! И полсотни потерянных сестер! - Их было слишком много. - А теперь куда они делись тогда?! - Царица, я привела их, - проговорила Раин, без выражения отодвигая рукой деревянные бусы, закрывающие дверной проход. Первой в помещение шагнула Нир, за ней Мей и последней Эрис, стараясь держаться как можно незаметнее. Судя по ругательствам и крикам, Ларта сейчас пребывала в самом скверном расположении духа из всех возможных. Царица была высока и широка в плечах, но при этом не выглядела такой громадной, как, например, скалоподобная первая нагината Неф. Все ее тело, казалось, состояло из мышц и жил: толстенные руки, мощные ноги, широкий торс. Сказывались долгие тренировки: став царицей, Ларта каждый восход Роксаниного щита встречала на тренировочном поле для сестер. Двигалась она медленно и грациозно, распространяя вокруг себя ауру опасного хищника, прекрасного в своей смертоносности. Длинный меч на ее боку выглядел продолжением тела, а не оружием, а шкура сумеречного кота на плечах смотрелась как ее собственная. Черные глаза Ларты метали молнии, побитые сединой черные волосы падали на лоб. Резким кивком головы отбросив челку с абсолютно белой прядью в середине, Ларта выпрямилась, выставляя вперед длинный упрямый подбородок. Она не была такой педантичной по части ритуала, как Раин, но панибратства тоже не терпела. Эрис поспешила поклониться в пояс, как и положено Младшим Сестрам, в то время как разведчицы лишь слегка кивнули. - Наконец-то! Может, хоть вы сможете мне сказать, что здесь происходит! – взгляд Ларты мазнул по макушке Эрис, и она вдруг выругалась. – Так! А что здесь делает дочь Тэйр? - Она входит в поисковый отряд, - лишенным эмоций голосом ответила Ина. Лицо ее было бесстрастным, но по щекам гуляли алые пятна гнева. Она с прямой спиной стояла возле собственного стола, глядя в пространство перед собой. - С какой такой радости? – фыркнула Ларта. – Она же еще Младшая Сестра! Вы совсем что ли с ума здесь посходили? Или это Роксана нашептала тебе Свою волю, а, Ина? Первый клинок моргнула, и это было единственным проявлением ее эмоций. Разомкнув намертво сведенные челюсти, она негромко ответила: - В крови дочери Тэйр течет сила эльфов. Она смогла почувствовать присутствие тварей и нашла нам все замаскированные ходы, сквозь которые они лезли на поверхность. Ее участие было необходимо. - Вот как, - Ларта переводила тяжелый взгляд с первого клинка на Нир и обратно. – Кровь эльфов. – Она громко фыркнула. – Сами вы тварей найти не можете. Вам кровь эльфов помогает! Ина перестала моргать, совсем как те промокшие сестры на улице. Ларта подошла вплотную к ней и практически нависла над ней, понизив голос и говоря тихо, так, что Эрис едва могла расслышать. - Я отправила тебя сюда, потому что ты всегда казалась мне разумной. Граница с Лаэрт – это не шутки, и если на ней будет хотя бы одна провокация, дело может закончиться войной. А ты вместо того, чтобы передавить этих тварей, как клопов, занимаешься бхара знает чем. - Я строю форт по твоему приказу так быстро, как только можно это сделать, - так же тихо ответила Ина, и голос ее дрожал от едва сдерживаемой ярости. – Я ищу в этих проклятых горах остатки Роксаной проклятых тварей как иголку в стоге сена. У меня мало людей, мало ресурсов и еще меньше времени. Так что не говори мне, что я занята бхара знает чем. Плечи царицы задвигались вверх вниз, когда она в ярости задышала как загнанное животное. Ина смотрела ей прямо в глаза, и казалось, что между ними вдруг рассыпался фейерверк искр. Эрис поежилась. Больше всего на свете она сейчас хотела оказаться где угодно, только не здесь. Ларта выглядела так, будто готова была выхватить долор и зарезать Ину на месте. Та подобралась, намертво сжав челюсти. Все это продолжалось целую вечность, потом Ларта издала горлом какое-то нечленораздельное рычание и резко развернулась к разведчицам. Ее взгляд словно каменная стена придавил их всех сразу, и Эрис ощутила, как сжимается в комок под его тяжестью. - Что вы узнали? – бросила она. - Они называют себя онды, царица, - Нир выпрямилась и заговорила, глядя прямо перед собой. В ее лице не было ни кровинки. – Ведет их некий Брахтаг, и, по словам того онда, что мы допросили, их в горах больше не осталось. - Почему я не вижу этого онда здесь? – Ларта сложила на груди могучие руки, отчего рукава ее коричневой куртки чуть не лопнули по швам. - Мы привели одного с собой, царица. Но он совсем не говорит на нашем языке. Как бы мы не пытались выбить из него хоть пару слов, он так ничего и не сказал. - Значит, плохо пытались, - сумрачно буркнула Ларта, присаживаясь на край стола, а потом властно потребовала. - Расскажи мне все с самого начала. А потом посмотрим на ту тварь. Эрис смотрела в пол, слушая сухой и сжатый рассказ Нир. К нему разведчица присовокупила начерченную карту тоннелей, которую Ларта принялась изучать, нахмурив брови. Вид у нее был такой, будто она сейчас прикажет Способным Слышать просто обрушить горы на головы ондам, разрушив при этом половину территорий Каэрос. И Эрис удивилась, когда такого приказа не последовало. Дослушав Нир и задав пару уточняющих вопросов, Ларта отбросила карту и тяжело прошагала к столику, на котором стояли кубки с вином. Плеснув себе прозрачного ашвила, она сделала глоток, поморщилась и проговорила: - Значит, во всем племени только эта девчонка может чувствовать присутствие ондов? - Да, царица, - кивнула Нир. - Хм. – Ларта повернула голову, и ее цепкий взгляд впился в лицо Эрис. Помолчав, она спросила: - Что они такое? Ты можешь мне сказать? - Они – испорченные, исковерканные существа, царица. Свет Богинь никогда не касался их, - ответила Эрис, церемонно кланяясь на обращение. - То есть ты хочешь сказать, что эти их зародыши, - Ларту передернуло, - кто-то туда подбросил? - Я не знаю, кто их создал, царица. Но они не родились от Богинь, - тихо повторила Эрис. - Ты же говоришь, что они мертвые? Если так, то что заставляет их рождаться? Это ты можешь сказать? - Никак нет, царица, - отчеканила Эрис. - Бхара… - сквозь зубы проворчала Ларта. Эрис не знала, относилось ли это к ней или было просто ругательством. – Но это… какая-то там колдовская сила? Или они просто сами вылупляются? - Думаю, что сами, царица. Я не чувствовала там ничего чужеродного. Хотя через скверну сложно сказать. Ларта задумчиво уставилась на лежащую на столешнице карту. Потом, опустила кубок на стол и громко проговорила: - Я хочу, чтобы вы нашли мне того, кто их создал. Чтобы вы прочесали все горы сверху донизу и сожгли все кладки, все до единой. Ина! – первый клинок вытянулась по швам. – Я оставлю еще две сотни разведчиц. Чтобы к Ночи Солнца здесь не было ни одной проклятой бхары! - Да, царица, - голос первого клинка звякнул сталью. - И найдите способ искать их без помощи… Младших Сестер, - Ларта неприязненно посмотрела на Эрис, глаз ее дернулся. – Приведите сюда пленника и глав сообществ. Дочь Тэйр возвращается к своим прямым обязанностям. Эрис медленно выдохнула, приказывая себе успокоиться. Она могла поспорить, что Ларта собиралась сказать «грязнокровка» вместо «Младшей Сестры». Ненависть к ее родителям, судя по всему, перешла и на нее. Ну ничего, сощурилась Эрис, непроизвольно вцепляясь в рукоять долора. Мы еще посмотрим, кто кого, царица. Она пробкой вылетела из дома следом за разведчицами, шагающими вразвалку и тяжело. Нрав Ларты окружающие едва выносили, причем особенно это относилось к Воинам, и без того склонным хвататься за долоры при любом удобном случае. К тому же, закон запрещал требовать от царицы епитимью, так как она считалась правой рукой Роксаны на земле. Можно было бы, конечно, и бросить ей вызов… Вот только Ларта была настолько чудовищно сильна, что ни одна сестра пока еще не решилась этого сделать. Не говоря уже о том, что правление Ларты было вполне успешным. Даже более чем успешным. Скрепя сердце Эрис должна была признаться самой себе, что военные кампании против кортов за последние годы были удачны, деревни процветали, численность Дочерей стабильно увеличивалась, строились новые форты и становища… И все равно все это не могло переломить ее отношения к резкой, жесткой царице. Возле крыльца Нир остановилась и кивнула головой Архе и Ирге, держащим онда. Их уже окружила небольшая толпа из любопытных Воинов, что прилетели вместе с царицей. Увидев Нир, они отступили от разведчиц, позволяя тем внести бесчувственную тварь вверх по ступеням. Одна из них обратилась к Орлиной Дочери с вопросом, но та только отмахнулась и повернулась к Мей. - Ну что ж, могло быть и хуже, - Нир сплюнула сквозь зубы в размокшую грязь под ногами. – Если бы мы не узнали ничего, она бы точно устроила здесь бойню. - Роксана с нами, - негромко ответила Мей. Эрис посмотрела на нее. Лицо разведчицы было словно высеченным из камня, а взгляд ничего не выражал. - Яростная! – Нир коснулась костяшками пальцев губ, потом устало махнула рукой. – Иди, отдыхай, Эрис. Дальше я сама разберусь. Завтра утром жду тебя как всегда у форта. Боюсь, твою учебу у Оман придется отложить. Я поговорю с ней об этом. - Да, первая, - Эрис неглубоко поклонилась. Нир развернулась и шагнула обратно в дом первого клинка, Мей последовала за ней, сухо пробормотав: - Светлого вечера, дочь Тэйр. Она даже не успела ничего сказать в ответ, когда молодая разведчица прикрыла за собой входную дверь. Пожав плечами, Эрис побрела к своему жилищу. После стылой однообразности пещер все вокруг выглядело ярким и живым, даже несмотря на серую морось и тучи, затянувшие небо. Лес горел яростным костром, оттенками желтого, красного и бордового, в котором встречались темные вкрапления сосновых, еловых, кедровых шапок. Эрис часто моргала, глядя на эту пестроту красок. Сложно было поверить, что она только что вышла из черного подземелья, где не было ничего, кроме пыли и гнилой вони разложения. Надо скорее бросить вещи и идти туда, подумала она. В лесу станет лучше. Деревья живые, они дышат и тянутся к солнцу, среди них она сможет хоть немного успокоиться. К ее глубочайшему удивлению, близняшки были дома, а не в мастерской, и подорвались Эрис навстречу, едва не сбив ее с ног в проходе двери. - Ты слышала, царица здесь! – выпалила Эней. – Прилетела около часа назад и все это время орет на первого клинка! - А вы-то откуда это знаете? – Эрис устало сбросила с плеч вещмешок, пристраивая его под свою кровать. Нужно будет и его тоже постирать, подумала она. Скверна пропитала все ее вещи насквозь. - Мы подслушали под окном, пока Фара из Лунных Танцоров не застукала нас и не отправила восвояси, - сообщила Эней. - Стой, а почему ты сказала «вы-то»? – прищурилась Леда. – Ты тоже уже в курсе? - К сожалению, да, - кивнула Эрис, падая на стул и вытягивая звенящие от усталости ноги. Впрочем, она не успела рассказать и половины, когда дверь в ее домик с грохотом распахнулась, и внутрь влетела Ларта собственной персоной, сразу же заняв собой все помещение. Громадная шкура сумеречного кота на ее плечах вкупе с горящим взглядом черных глаз не сулили ничего хорошего. Эрис вскочила на ноги и склонилась перед царицей. Эней почти скатилась со своего стула от неожиданности, и они с Ледой чуть пополам не сложились, причем на их лицах был написан такой ужас, словно царица пришла сюда по их душу. Эрис стало смешно, но один взгляд в лицо Ларты стер с ее губ улыбку. Царица была в ярости. Об этом говорили ее сжатые в нитку губы и побелевшая кожа вокруг глаз. Окинув всех троих тяжелым взглядом, она приказала: - Дочь Тэйр, за мной! Эрис поспешила за ней следом, успев обернуться. Эней и Леда с одинаковым испугом смотрели ей вслед, глаза у обеих были размером с куриное яйцо. Эрис вновь ухмыльнулась. Подумали, наверное, что царица прознала, что они вновь ее подслушивали. Как тогда, много лет назад, когда в клане появилась Найрин. Интересно, Ларта еще помнит о том случае? Ларта быстрым шагом направилась к дому первого клинка, пятнистая шкура на ее плечах угрожающе качалась из стороны в сторону. Эрис оставалось только гадать, почему царица сама пришла за ней, а не отправила кого-нибудь. Впрочем, Ларта сама ответила на все ее невысказанные вопросы. - Не знаю уж, что ты там можешь, но только будешь толмачом. Этот бхарин выродок молчит, как проклятый. А мне нужно, чтобы он все рассказал. - Слушаюсь, царица, - Эрис почувствовала дурноту. Сейчас они опять будут резать его и заставят ее смотреть на это. А она-то надеялась, что сможет спокойно провести очищение и отдохнуть… В доме первого клинка собрались все главы сообществ строящегося форта. Ина сидела за столом над ворохом бумаг. Глава Лунных Танцоров Лара словно рассерженная кошка прохаживалась вдоль стола, бросая полные ненависти взгляды на валяющегося на полу, перетянутого ремнями онда, который скалился и рычал, пытаясь ухватить зубами сапог сидящей на стуле Ночного Лезвия Миры. Та, казалось, забавлялась этим, подсовывая сапог к самой его морде, а потом отдергивая. На ее симпатичном лице играла улыбка, но глаза были холодны как сталь. Мей, скрестив руки на груди, прислонилась к подоконнику, глядя в пространство перед собой. Нир стояла рядом с ней, что-то тихо ей говоря. Когда вошли царица с Эрис, Орлиная Дочь прервалась на полуслове. - Начинай, Мира, - с порога бросила Ларта. – Еще раз, с самого начала. Ночному Лезвию только этого будто бы и надо было. Наклонившись вперед, она ухватилась за ремни, стягивающие грудь онда, и резко приподняла его, поставив на колени. Эрис поразилась тому, сколько силы в ее изящном, по-женски стройном теле. - А ты, - Ларта повернулась к Эрис и ткнула в нее пальцем, - следи за его состоянием. Если заметишь что-нибудь, говори. - Что я должна заметить, царица? – неуверенно спросила Эрис. Рот Ларты упрямо сжался. - Все что угодно. Эта бхара не говорит, а мне нужны сведения. Учитывая, что ты тут единственная одаренная, тебе и толковать его. Взгляд Ларты обжигал яростью. Эрис потупилась, одеревенев. Судя по всему, шутить царица не собиралась. Если уж она собиралась выбить информацию из онда, не знающего их языка, то и Эрис жалеть не будет. А потому лучше будет прикусить язык и делать так, как она хочет. Следующие три часа были сплошным кошмаром. Мира меланхолично задавала вопросы: кто они? Откуда? Что делают в тех горах? Сколько их? Кто такой Брахтаг? Кто оживляет зародышей? И так по кругу. В это время ее руки истязали, ломали и выкручивали вопящую тварь, прижигали ее раскаленным железом, резали ножом. Онд только визжал, скалился и кусался, но с каждым разом все тише и тише. Ларта же, наоборот, начала распаляться, не получая ответа ни на один из вопросов. Эрис только руками могла разводить: реагировал онд на единственное слово «Брахтаг», начиная скулить и жаться, мотая своей уродливой головой. Остальных вопросов он попросту не понимал. Это бесило Ларту еще сильнее. Под конец третьего часа Эрис начало казаться, что скоро придет ее черед. Что уже ее свяжут, будут резать и пытать, пытаясь добиться хоть какой-нибудь информации. Во всяком случае, вид у Ларты был такой, что она вполне могла бы отдать подобный приказ. В конце концов, онд перестал дергаться и обмяк в своих путах. Ощущение скверны сразу же стало как-то слабее, зато вонь разложения - гуще. - Он мертв, царица, - тихо констатировала Эрис. - Шрамазд рухмани дарзан! – выругалась Ларта, пнув мертвое тело. - Во всяком случае, мы узнали, что они не понимают нашего языка, - сухо констатировала Ина, откладывая в сторону лист пергамента и устало потирая глаза. С самого начала допроса она должна была записывать все, что скажет пленник, и спустя три часа лист так и остался девственно чистым. Ларта посмотрела на нее долгим взглядом, от которого Эрис захотелось оказаться где угодно, только не здесь. Первый клинок спокойно выдержала его, и царица отрывисто приказала. - Отрежьте голову и спрячьте в ледник. Великая Царица может захотеть узнать, что здесь происходит. - Как прикажешь, царица, - ответила Ина. - И Нир, - царица подошла к Орлиной Дочери, глядя ей прямо в глаза. – Когда в следующий раз устроишь засаду, убедись в том, что в живых останется хоть одна тварь, способная понимать язык. - Слушаюсь, царица, - отчеканила Нир, глядя прямо сквозь Ларту. Ларта, не глядя на Эрис, бросила через плечо: - Дочь Тэйр, можешь вернуться к своим занятиям. Я пошлю за тобой, когда ты мне вновь понадобишься. Низко поклонившись царице, Эрис поспешно покинула дом первого клинка.