Lost in the sun. Дочери Царицы

Мей закашляла. Сначала несильно, сославшись на то, что поперхнулась студеной водой. Но с каждым часом ее кашель становился все сильнее, и через какое-то время она уже сгибалась пополам, содрогаясь в рвущих грудь приступах. Эрис тревожно посматривала на нее. Если ребра у нее все-таки были сломаны, и осколки повредили легкие, могло начаться заражение, которое в стылых пещерах сведет ее в могилу гораздо быстрее, чем голод. Сама она немного пошла на поправку. Боль в груди унялась, став тупой и отдаленной. На ногу она тоже могла наступать и теперь не нуждалась в помощи разведчицы, чтобы кое-как ковылять вперед. К тому же, учитывая постоянные приступы кашля Мей, ей самой нужна была помощь. Тоннели не кончались. Эрис раз за разом ощупывала и обследовала горы, надеясь увидеть хотя бы намек на то, что они движутся в правильном направлении. Но бесконечное пересечение коридоров, тоннелей и пещер не менялось, сбивая с толку и путая ее, не давая возможности сосредоточиться и понять, куда им нужно двигаться. Час за часом проходил в вечной тьме, пыли и тишине. От голода болел желудок: Мей уменьшила дневную порцию еды ровно до таких пределов, которые позволили бы им продолжать идти. Одно утешало: в пещерах была вода, и от жажды они пока не страдали. Волочась по пыли и окончательно одурев от тихого эха их шаркающих шагов, Эрис рассеяно думала о тех, кто прорыл здесь эти тоннели. Судя по городу, который она завалила светящимися кристаллами, этих жителей здесь когда-то было очень много. И разветвленная сеть тоннелей говорила о том, что, возможно, под горами могли существовать и другие гигантские пещеры с затерянными в пыли, крошащимися от старости заброшенными городами. Кем были их обитатели? Чем они питались в вечной темноте пещер? Мысль о том, что эти города построили онды, Эрис отмела сразу. Эти твари выглядели настолько тупыми и агрессивными, что представить, как они создают изящную каменную резьбу и летящие постройки из каменного кружева, Эрис не могла. В таком случае напрашивался вопрос: не могли ли онды сами вырезать местных жителей и пустить их себе на корм? Но тогда почему они поднялись на поверхность только сейчас, ведь большая часть пещер была заброшена многие тысячелетия назад? Мей рядом закашлялась так, что Эрис пришлось остановиться. Согнувшись пополам, разведчица держалась за грудь, содрогаясь от жутких хрипов и стонов боли, срывающихся с ее губ между ними. Наконец, она выплюнула на землю сгусток крови и тяжело привалилась к стене, прикрыв глаза. Лоб ее был покрыт мелкой испариной. - Давай передохнем, - предложила Эрис, подходя к ней и трогая ее щеки тыльной стороной руки. Кожа у разведчицы была влажная и горячая. - Нам… нужно… двигаться дальше, - прокаркала Мей, хрипя и пытаясь отдышаться. - Тебе нужно отдохнуть, - отрезала Эрис. – И если ты не сделаешь этого сама, мне придется скрутить тебя силой. - А ты… сможешь? – саркастически усмехнулась Мей. - Хочешь проверить? – приподняла бровь Эрис. Мей хмыкнула, покачала головой и, держась за стену, медленно присела на пол. Привалившись спиной к стене, она поморщилась и проскрежетала: - Я бы с удовольствием… но чуть позже. - Я запомню это, - Эрис опустилась рядом. Они просто сидели в тишине, тяжело дыша и пытаясь собраться с силами. У Эрис кружилась голова от давления темного потолка, сильно болело в затылке. Почему-то было такое ощущение, что вся кожа превратилась в змеиную шкуру, сухую и старую, которая одним лоскутом вот-вот сойдет с жил и мяса. Только вот, в отличие от тех же змей, новой кожи под ней не было. Я должна быть сильной, напомнила она себе. Мей подбадривала и помогала ей все первые дни, когда Эрис было совсем плохо. Теперь плохо было Мей, и она должна была держать себя в руках и вести дальше. Перегнувшись через разведчицу, она отстегнула от ее пояса флягу с водой и передала ей. - Ну, это я могла бы и сама сделать, - проворчала Мей. - Мне просто захотелось за тобой поухаживать, - через силу улыбнулась Эрис. Мей хмыкнула и тут же снова закашлялась, прикрывая рукой рот. Когда она отняла руку от губ, Эрис заметила на ней ошметки крови. - Я так понимаю, легкое все-таки пробито, - констатировала она. - Видимо да, - поморщилась Мей. - И сколько у нас времени в таком случае? – Эрис постаралась сделать так, чтобы голос не дрожал. Она не знала, что сильнее пугало ее: смерть Мей или тот факт, что она останется одна в этих пещерах. Разведчица неопределенно дернула плечом. - Не знаю. Может, дня три я еще смогу двигаться. А потом тебе придется выбираться одной. - Три дня, - кивнула Эрис. А еды осталось на один раз, да и порция была раз в десять меньше обычной. Внутри разрасталось тупое безразличие. Она решительно взяла себя в руки и улыбнулась. – Это целая прорва времени. Мы еще успеем дошагать до поверхности и вернуться обратно. - Я пас, - ухмыльнулась Мей. – Наверху мне как-то больше нравится. - Не будь такой привередливой, - напутствовала Эрис. Мей взглянула на нее, отбросив со лба спутанные волосы. Выглядела она плохо: под глазами мешки, цвет лица бледный и болезненный, на щеках нездоровый румянец. На дне темных глаз, затуманенных болью, все еще слегка просверкивали веселые искорки. - Однажды ты станешь великой разведчицей, - негромко проговорила она. – И весь клан будет гордиться тобой и чтить твое имя и род. - Тебе это не идет, - поджала губы Эрис, глядя ей в глаза. - Что не идет? – не поняла Мей. - Все эти фразы из разряда: «Богиня, я умираю, дай мне попрощаться с ней!» - Эрис картинно закатила глаза. – Лучше побереги дыхание и пойдем дальше. - Это ты так вежливо мне предлагаешь заткнуться? – широко улыбнулась Мей. - Можно сказать и так. Эрис, морщась, согнула больную ногу и кое-как встала. А потом протянула Мей ладонь. Разведчица посмотрела на нее как-то странно серьезно, приняла руку и со стонами поднялась. Особенно не церемонясь, Эрис закинула ее руку себе на плечи и взяла ее за талию, приняв часть веса на себя. Мей не сказала ни слова – видимо, ей действительно было плохо, и они медленно побрели дальше, взметая с каждым шагом облачка пыли. Через час с небольшим Эрис наконец-то почувствовала свободный от завалов коридор, ведущий вверх. Склон у него был большой, а стены совсем узкие, но он единственный вел вверх, а не вниз. Поддерживая друг друга, они свернули в него и побрели дальше. Подъем занял очень много времени. Путевых пещер не было, вода у них заканчивалась. Еще через час Эрис горестно вздохнула: коридор выходил в тоннель, ведущий прямо перпендикулярно земле. На поверхность они по нему выйти не могли, как бы она этого не хотела. Шли часы. Мей становилось все хуже. Теперь они постоянно останавливались, и разведчица долго кашляла, согнувшись пополам и сплевывая кровью. Эрис тревожно поглядывала на нее. Судя по всему, три дня были слишком оптимистическим прогнозом. Мей выглядела так, будто готова была рухнуть без сознания в любую минуту. Зато волнения за нее несколько отогнали от Эрис собственные переживания. Ей все еще было очень плохо, и все тело зудело, словно натертое крапивой. Но теперь у нее была цель: доволочь разведчицу до поверхности любой ценой. Эта женщина спасла ей жизнь, рискуя быть раздавленной, бросилась за ней прямо под каменный обвал. Даже если бы Эрис каждой частичкой тела не хотела ее всю без остатка, она все равно не могла позволить ей умереть. Упрямо сжимая челюсти, она волокла на себе едва переставляющую ноги разведчицу. В этот день (или, возможно, это была ночь?) никакого выхода они вновь не нашли. Ближе к вечеру им все-таки попалась путевая пещера, и Эрис выдохнула – во фляжке оставалось совсем чуть-чуть, а у Мей был сильный жар, и ей была необходима вода. Путевая пещера была просторной и хорошо сохранившейся. Ни одна из колонн, подпирающих свод, не рухнула, фонтан в ее центре тоже разрушен не был. Он, правда, больше не работал, и вода просачивалась в большую чашу из трещины на боку одной из статуй. Чаша была наполнена меньше, чем на половину, но этого количества было вполне достаточно для них двоих. Скульптурная группа в фонтане привлекла внимание Эрис даже несмотря на то, что перед глазами все плыло от усталости. Она изображала мужчину, высокого и стройного, в простой одежде и с луком за спиной, который держал на руках над головой женщину, изогнувшуюся в спине и изящно вытянувшую вперед тонкие руки. Но самым примечательным было не это, а то, что на спине женщины виднелись громадные крылья. Эрис чуть не споткнулась в проходе, когда блики огня от крыльев Мей выхватили из тьмы эту пару. Усадив разведчицу у стены, она подожгла свой долор и подошла к фонтану, поднимая огонь повыше, чтобы было лучше видно. Лица мужчины и женщины были красивы и спокойны, одежды вовсе не походили на форму, в которой ходили анай. Да и крылья на спине у женщины были странные, как у птицы, с длинными маховыми перьями и сочленениями, изящно сложенные за спиной. - Ты чего там разглядываешь? – раздался за спиной хриплый голос Мей. - Посмотри, какая необычная статуя, - ответила Эрис, поднося долор почти к самому лицу мужчины, чтобы разведчице было лучше видно. - О! – удивленно выдохнула Мей. Эрис повернулась к ней. Разведчица щурилась на огонь, будто ей было тяжело смотреть. Глаза у нее слезились, все лицо было покрыто бисеринами пота. В последний час она пылала как печка, но изо всех сил пыталась это скрыть. Богиня, прошу Тебя, позволь ей пережить эту ночь! - Это ведь не анай, да? – Мей устало провела рукой по лицу, стирая выступившие слезы. - Нет, у нее крылья другие, как у птицы, - Эрис еще раз взглянула на статую, подошла к разведчице и уселась на пол возле нее. - И что это, интересно, обозначает? – проговорила Мей. Грудь ее вздымалась неровно и рвано, как бывает во время лихорадки. - Не знаю, - Эрис развязала вещмешок и извлекла из него одеяло, быстро накинула его на плечи Мей. – Может быть, они пытались изобразить анай, но никогда не видели их? Значит, это племя исчезло уже после того, как мы поселились в этих горах? - Может быть, - хрипло ответила разведчица. Эрис осторожно присела ей за спину, обняла разведчицу и потянула ее на себя. Мей была слаба как ребенок и совсем не сопротивлялась. Она закрыла свои крылья, и на пещеру тут же обрушилась полная темнота. Эрис осторожно зажгла на ладони пламя Роксаны и поместила его на обломок скалы, нащупанный рядом в темноте. Стало светлее, но не так, как когда у Мей были раскрыты крылья. Разведчица лежала в ее руках, положив голову на грудь Эрис. В слабом свете пламени поблескивал пот на ее лице, а румянец стал таким ярким, будто она обморозила себе щеки. Эрис осторожно потрогала ее лоб: разведчица вся горела. - Что-то совсем мне тяжко, - разлепила она сухие губы. - Попей, - Эрис осторожно поднесла ей флягу. Мей сделала два судорожных глотка и закашлялась. Эрис прижала ее к себе, как ребенка, ощущая внутри себя тоску. Неужели Роксана заберет к Себе Мей? Она ведь еще так молода, так сильна, так красива! Как алый закат над горами, как пронизанный солнцем лес после дождя, как искрящийся зимний снег… - Знаешь, Эрис, - вдруг тихо заговорила Мей, не открывая глаз, – это ведь не я на самом деле хотела стать Жрицей. Эрис удивленно заморгала, вырываясь из своих мыслей. Она совершенно не ждала, что Мей начнет рассказывать что-то о себе именно в такой момент. Видимо, ей действительно настолько плохо, что она не может больше молчать? Аккуратно, чтобы не спугнуть разведчицу, Эрис спросила: - А кто же тогда? - Ая, - ответила Мей. – С самого детства она мечтала только об одном – стать любовницей Богини. Когда ей было шесть лет, ей даже приснилось, как Роксана обнимает ее и баюкает на руках. С тех пор у нее как будто помешательство какое-то началось. Мей замолчала, выравнивая дыхание. Эрис чувствовала, как она дрожит, словно ее бил озноб. Обняв ее покрепче и надеясь, что это хоть как-то поможет, она тихо спросила: - Так почему же тогда она стала Ночным Лезвием? - Из-за меня, - с трудом проговорила Мей. - Расскажешь? – предложила Эрис. - Почему бы и нет? – улыбка скривила губы разведчицы. Не открывая глаз, она заговорила: - Наши семьи очень дружили, когда мы были еще детьми. Ее ману, Ильза, когда-то спасла жизнь моей мани, поэтому они всегда были близки. И родились мы с Айей в один год с разницей в пару месяцев, и в Спальнях Дочерей жили в одной комнате… Как-то так с детства все и пошло. Мы тоже были не разлей вода, как и наши родители. Все детство провели в лесах у становища, играли, дурачились. Ая все время изображала Жрицу, а я – молодую разведчицу, пришедшую к Источнику Рождения и получающую благословение у нее. Теплая улыбка осветила лицо Мей, и Эрис на секунду почувствовала укол ревности. Она сразу же приказала себе не быть дурой и взять себя в руки. Мей могла умереть этой ночью. Не стоило тратить последние их часы вместе на глупую злость. Она уже не сопливая девчонка, она взрослая женщина и должна вести себя соответственно. - Когда пришла пора проходить испытание, - продолжила Мей, - мы попали на него вместе, в одной группе. Я тогда победила во время первого этапа, и меня назначили главой отряда. Это была такая честь! Я от гордости раздутая ходила, как индюк, - в ее голосе зазвучала горечь. – Мы проходили испытание в долинах, к северу от Ифо. Погода была не слишком холодной, да и снегу в том году выпало немного. Я радовалась, думала, что моя группа будет первой из всех Младших Сестер. И поначалу тоже все шло хорошо: мы нашли три элемента довольно быстро. А вот четвертый мы пропустили. Она замолчала, тяжело дыша, и Эрис вновь попоила ее из фляги. Воды в пещере было полно, так что Мей могла пить столько, сколько влезет. Не говоря уже о том, что все выпитое выходило с потом наружу. Эрис было так важно то, что она рассказывает, что она даже не издала ни звука, поджидая, пока Мей продолжит. - Три дня мы бродили в предгорьях, пытаясь отыскать его. Следов вокруг было полно, каждый кустик, торчащий из-под снега, каждая обломанная ветвь казалась тем местом, под которым он спрятан. Вот только его там не было. Тогда я приказала разбиться на пары и прочесывать лес. Естественно, Ая сразу же встала в пару со мной, и мы направились на запад, выше в предгорья, распределив остальных по равнине. В том месте предгорья очень опасны: склоны крутые, зимой часто сходят лавины, много скрытых под снегом трещин и разломов. И пещер тоже много. И к ночи мы так замерзли, что решили ночевать в одной из них. Было уже темно, начиналась метель. Я металась между скал, надеясь найти последний элемент и закончить испытание… - Мей нахмурилась. – В общем, я не слишком хорошо осмотрела пещеру, в которой мы устроились на ночлег. Я помню, там было много мусора и пахло там не слишком хорошо, но искать в буране другую у нас сил не было, и мы заночевали внутри. - Там медведь спал, да? – спросила Эрис, холодея. - Да, - кивнула Мей. – В пещере был уступ в дальней стене, а за ним лаз вниз, в логово. Я не заметила его сразу, его закрывала скала. Мы разложили лагерь, зажгли огонь и принялись варить еду, и вот тогда-то он и проснулся. Ты, наверное, знаешь, что девочкам, которые мечтают стать Жрицами, запрещено проливать кровь. Причем запрещено гораздо строже, чем тем, что собираются стать обычными Ремесленницами. Поэтому когда разбуженный медведь с ревом полез в пещеру, я приказала Айе бежать и бросилась к нему. Дура! – Мей с горечью покачала головой. – Бежать надо было, со всех ног бежать, а не геройствовать лезть. - Ты была еще ребенком, - попыталась успокоить ее Эрис. - Я вела этот отряд, - отрезала Мей. – И, как его первая, должна была принять правильное решение. – Она помолчала и сумрачно продолжила: - У меня был нож. Я попыталась отвлечь его, но медведь оказался гораздо быстрее. Он ударил меня лапой, и оглушил, и нож я выронила. Я плохо помню, что было дальше, - Мей открыла глаза и уставилась в темноту. Она хмурилась и часто моргала. – Кажется, мне удалось откатиться из-под него, но он вцепился мне когтями в ногу и поволок к себе. А в следующий момент Ая уже вонзила ему в глотку два ножа. Эта идиотка запрыгнула ему на спину и прямо в холку их и вбила со всего размаху. А он развернулся и начал рвать ее когтями. Тем не менее, убить он ее не успел. Ая каким-то чудом все же умудрилась перерезать ему артерию в тот первый удар, и он почти сразу ослабел и издох. Я почти не помню, как мы вдвоем выбирались из той пещеры. Было темно, холодно, шел снег. У Айи было изодрано все лицо, а у меня пробита голова. Она все время держалась за левую сторону лица, и я никак не могла понять, что произошло. Мы кое-как нашли кого-то из своей группы. Это были Сэйр и еще кто-то, сейчас уже не помню. Они развели костер, накипятили воды, принялись промывать голову Айи, и тут-то мы и увидели, что глаза у нее больше нет, а все лицо распорото. – Мей горько вздохнула. – Мы все-таки дотащили ее до Способных Слышать, и те спасли ей жизнь. Только глаз, естественно, вернуть не смогли. И становиться Жрицей запретили. Мей замолчала. Эрис сидела рядом, словно оглушенная, руки, обнимающие Мей, окаменели. Ей сразу же пришло на память, как идиотка Эней во время их испытания случайно провалилась в берлогу. Каким чудом она выскочила оттуда до того, как медведь успел до конца проснуться и наброситься на нее, известно было лишь одной Роксане. Он еще потом довольно долго гнал их по лесу, оглушительно рыча, весь в облаке серебристой пороши. От одной мысли о том, что он мог тогда сделать с Эней, Эрис дурно становилось. Теперь ей было понятно и поведение Мей, и заносчивость Айи, и молчаливое уважение к ней других сестер. В четырнадцать лет зарезать медведя двумя ножами. Для этого нужно было невероятное везение и еще более твердая рука. - В тот год мы испытание не прошли, - прервала молчание Мей. – Крушение надежд Айи усугубил позор от того, что мы не смогли заработать долоры с первого раза. Весной следующего года она даже пыталась повеситься, но я успела вовремя и не допустила этого. В тот вечер мы впервые были вместе, а наутро я пообещала ей, что когда она посчитает себя готовой к этому, мы поженимся. - Вот как… - вырвалось у Эрис. Горло сжала грусть, а внутри стало холодно и больно. - Вот так, - кивнула Мей, прикрывая глаза. – И не думай, что я с ней потому, что мне жалко ее. Нет. Мы были рождены на свет для того, чтобы стать двумя крыльями одного существа. Мы рисковали своими жизнями друг за друга. Она отказалась от своей мечты, чтобы спасти меня. А я отдала ей свою жизнь взамен, потому что больше у меня ничего нет. Каждое слово Мей словно раскаленные угли обжигало сердце Эрис. Она ощутила, как на глаза наворачиваются слезы, и зло заморгала, высушивая их. Она не будет плакать. Она не будет слабой и маленькой. Она взрослая женщина, способная принять все. - И мне всегда казалось, - продолжила Мей, - что так и будет вечность. И ни одна другая женщина никогда не вызовет во мне того пламени, которое способна разжечь Ая. Но ты, Эрис… - она криво усмехнулась, и Эрис окаменела, вслушиваясь в каждое слово. – Сначала я успокаивала себя тем, что ты Способная Слышать, что ты принадлежишь Богине, и не мне тягаться с Ней во второй раз. Потом я заметила, как смотрит на тебя та рыжая дерзкая девочка и решила, что уж теперь-то точно мне пора убраться подобру-поздорову и не мешать тебе жить. Да вот только видишь, как оно все вышло… - Мей хмыкнула и закашлялась. Эрис, словно оглушенная, ждала, когда она заговорит дальше. – И вот теперь мы здесь, - подытожила Мей. – Полумертвые, без еды, не знаем дороги назад. И по-моему уже нет смысла что-то скрывать. – Она с трудом вывернула голову и посмотрела Эрис в глаза. – Я люблю тебя, дочь Тэйр. И Аю тоже люблю, да простит меня Богиня. И я счастлива, что умру здесь, рядом с тобой. - Ты не умрешь, глупая, - голос был таким хриплым, что Эрис даже не узнала его. – Я вытащу тебя отсюда. - Ты сильнее меня, - Мей прикрыла глаза и отвернулась. – В тебе больше жизни, больше огня. Ты пронизана им и сияешь как солнце, яркое, неизмеримо далекое и прекрасное, согревающее своим теплом весь мир. Я благодарна Роксане за то, что мне удалось хотя бы немного погреться в твоих лучах. - Если ты сейчас же не заткнешься, я тебя сама удавлю, - предупредила Эрис, глотая горячие, соленые слезы. Проклятая Мей! Проклятая Ая! Ну почему у меня не может быть все так же, как у остальных? Почему я не могу полюбить женщину, жениться на ней и нарожать ей детишек? Почему все так сложно?! Мей только тихо улыбнулась. Через некоторое время она уснула беспокойным сном, постанывая от боли и тихо что-то бормоча. А Эрис уткнулась лицом ей в макушку и беззвучно плакала. Она получила то, о чем так просила, чего так ждала. Мей действительно любит ее, вот только Мей при смерти, и если они все же выберутся на поверхность, ей придется делить ее с Айей. Роксана, ну почему Ты всегда даешь так щедро и отбираешь еще больше? Что Ты хочешь объяснить мне, Яростная? Я совсем не понимаю Твоих слов! Богиня не ответила ей, и Эрис в конце концов задремала, всем телом чувствуя замершую в ее руках Мей. Наутро Мей не пришла в себя. Она была горячая, как сковородка, и сухая. Ее бил озноб, она что-то шептала, звала в бреду Роксану, Айю и Эрис и едва смогла проглотить воду, которой Эрис поила ее. Поесть она тоже не смогла. Сцепив зубы, Эрис поднялась, приказав себе не замечать боли в распухшей ноге, взвалила разведчицу на себя и побрела вперед, отсчитывая каждый шаг и молясь. Мей кое-как перебирала ногами, судя по всему, совершенно не осознавая, где находится. Иногда она повисала на Эрис мертвым грузом, и тогда той приходилось вдвойне тяжело. Иногда она вроде бы немного приходила в себя и начинала что-то рассказывать, вспоминая свою службу на Сером Зубе, какие-то сражения, отрывки из детства. Хуже всего было, когда она начинала тихо и нежно шептать, обращаясь к Айе, об их будущем, их доме и детях. В такие моменты Эрис готова была сбросить ее на пол и еще и ногами добавить, потому что каждое слово разведчицы вырывало кусок мяса из ее сердца. А потом Мей вдруг переключалась на Эрис, бессвязно бормоча о любви к ней и о ней самой. Причем периодически разведчица была настолько откровенна, что у Эрис уши горели, и желание надавать ей оплеух становилось еще сильнее. Шли часы, коридоры петляли и петляли, заканчиваясь обвалами или тупиками. Эрис медленно брела вперед, пока, наконец, не нашла то, что было нужно: длинный, узкий коридор, ведущий ровно как стрела вверх. - Свята будь, Яростная! – выдохнула она и пробормотала, обращаясь к Мей. – Потерпи только немного, еще чуть-чуть осталось. Подъем был крутым. Ноги заплетались, а разведчица на спине совсем перестала бормотать и только тяжело дышала, как загнанное животное. Что-то теплое капнуло на щеку Эрис. Она вывернула голову, чтобы посмотреть на Мей, и охнула: на губах разведчицы виднелась кровь. От злости и обиды потемнело перед глазами. Ну почему сейчас? Вот именно сейчас, когда они почти дошли?! Эрис чувствовала впереди, уже совсем близко, огромную пустоту горного неба. Она уже почти ощущала прикосновение солнечных лучей к коже, свежий вкус ветра. - Ты не можешь сейчас умереть, бхара проклятая! – прорычала Эрис, неимоверным усилием ускоряя шаг. – Мы почти дошли! Держись, сожги тебя Роксана! Последние сто метров дались ей так тяжело, что Эрис едва не потеряла сознание. Свежий ветер ворвался в пустоту и духоту коридоров, унося с собой пыль и каменную труху. Впереди показался просвет, такой яркий после полутьмы тоннелей, что у Эрис заслезились глаза. Или, может быть, она плакала? Нога едва сгибалась, а в груди резало ножом, когда она из последних сил выволокла бесчувственную, но все еще живую Мей под солнечный свет. Ослепшая, Эрис остановилась на пороге коридора, пытаясь проморгаться и увидеть хоть что-нибудь. Над головой было чистое осеннее небо. Солнце висело низко над горизонтом, ослепительно яркое и желтое, как блин. Вокруг торчали высокие горные пики, укрытые снегом, и сильный холодный ветер рвал ее волосы и одежду, неся с собой запах снега, слабый аромат сырого леса и дыма. Они стояли на крохотном, открытом всем ветрам плато высоко на отвесном горном склоне. Возле края плато виднелись остатки лестницы, разрушенной когда-то сошедшим здесь камнепадом. Обессиленная, Эрис осела на землю, едва не уронив Мей. Дороги вниз нет. Они выбрались из гор, но дороги вниз нет. Внутри было так же пусто, как и в холодном, далеком синем небе. Если бы она была на два года старше, у нее были бы крылья, и тогда она бы смогла поднять Мей на руки и спуститься с ней вниз. Если бы Мей была в сознании, она бы могла сделать то же самое сама. А сейчас не было ни того, ни другого. Эрис опустила голову, содрогаясь от смеха. Это, и правда, было очень смешно. Столько идти, так надеяться, и все зря. Теперь они умрут здесь, под солнцем, на немыслимой высоте, с видом на собственный дом. Она повернула голову и разглядела далеко внизу ущелье, в конце которого строился форт. Совсем крохотные фигурки анай сновали туда-сюда, волоча за собой тяжелые камни, перенося деревянные бревна, словно муравьи, закрывающие муравейник на зиму. Он был так далеко, что до Эрис даже не доносился грохот стройки, лишь только слабый запах дыма в воздухе напоминал о горящих внизу кострах, над которыми грели руки замерзшие каменщицы. Еще чуть дальше желтели леса, такие яркие, полные света и цвета, резко бившие в глаза после однообразной темноты тоннелей. Она всхлипывала, дрожа всем телом и замерзая на холодном ветру. Что делать дальше? Идти обратно? Но других дорог нет, все засыпано. Эрис обернулась и посмотрела на бесчувственную разведчицу. Даже если ей каким-то чудом удастся привести Мей в себя, спуститься с горы они не смогут. Так что же делать? - Ману, ты никогда не сдавалась, - захрипела Эрис, глотая слезы. – Ману, скажи мне, как дальше быть? Ветер все так же свистел в ушах, а свет далекого щита Роксаны не доставал до нее. Эрис опустила голову на холодный камень и прикрыла глаза. Изнеможение было таким сильным, что она провалилась в промозглую, высасывающую последние крохи тепла полудрему. В ней метались яркие всполохи, падали камни, и черная безглазая тварь вырывала из нее душу. В ней смеялась Мей, сильная и красивая, поднимая ее на руки и раскручивая в воздухе, а волосами Эрис играл теплый летний ветер. В ней были близняшки, с проказливым видом подсаживающие друг друга в какое-то высокое окно, за которым, Эрис совершенно точно была в этом уверена, было их детство, полное солнца, весны, трав, которые полощутся на бесконечных полях словно волны… Леда первой спрыгнула в это окно, а Эней задержалась на подоконнике и протянула Эрис руку, и глаза у нее были зеленющие, как крохотные, едва пробившиеся из почек березовые листья, а за ее рыжей головой синело бесконечное небо. Эрис потянулась к ней, вложила пальцы в ее теплую ладонь, и резко очнулась, едва не закричав от боли в полуобмороженном теле. Глаза слезились, выжженные далеким солнцем, стылым снегом и ледяным ветром. Но даже так она смогла рассмотреть какие-то фигуры с дрожащими, прозрачными крыльями, летящие мимо горы на мощных порывах ветра. Сначала она подумала, что ей показалось. Поморгав, Эрис вновь взглянула вперед, заставляя себя держать глаза широко открытыми. Метрах в двухстах от них, чуть выше и правее застыли пятеро Лаэрт, раскрыв за спиной голубые крылья и взирая на строящийся внизу форт. - Помогите!.. – попыталась крикнуть она, но ее слабый голос унесло в другую сторону. Это мой единственный шанс, совершенно отчетливо поняла она. Руки дрожали и грозились подломиться, когда она оперлась ими о каменное плато. Ног она не чувствовала, а спина горела огнем. Боясь оторвать взгляд от Дочерей Воды в небе, будто они исчезнут, если она отвернется, Эрис с трудом встала и, раскачиваясь как камыш в бурю, выпрямилась. А потом, собрав в грудь весь воздух, который могла, закричала: - Роксана!! Дочери Воды заозирались, пытаясь найти источник звука. Одна из них бросила взгляд через плечо, развернулась всем корпусом, указывая на Эрис и что-то жестикулируя своим сестрам. Не в силах больше держаться на ногах, Эрис кулем обвалилась на каменное плато.