Lost in the sun. Дочери Царицы

Эрис очнулась в небольшом помещении на узкой постели. Свет проникал сквозь единственное окошко в стене, по которому рекой лил серый дождь. Но даже он был таким ярким, что глаза заслезились. Она заморгала, чувствуя безмерную слабость, словно все тело стало одним большим мешком с соломой. Зато ни в ноге, ни в груди больше не болело, и это показалось ей очень странным. Комната, где она находилась, была небольшой: ее узкая кровать, стол, на котором стояли какие-то кувшины и миски, и два стула, на которых, вытянув длиннющие ноги под кровать, скорчились и дремали близняшки. Леда сложила руки на груди и свесила на них голову, Эней, наоборот, развалилась и откинула голову далеко назад. Как ей удавалось спать в такой позе, Эрис даже представить себе не могла. Красные кудри обеих горели в полумраке ярким пятном, словно две жертвенных чаши Роксаны. Вдруг Эней громко всхрапнула, вздрогнув при этом всем телом и чуть не упав со стула. Эрис не смогла сдержать смех. Рыжая близняшка сейчас напоминала громадного, сонного, лохматого пса. От звука ее голоса Эней резко села, Леда вскинула голову, сонно моргая. - Ты просто красавица! – продолжала смеяться Эрис, глядя в заспанное лицо Эней. Вид у той был крайне бестолковый. – Ты бы видела себя со стороны!.. - Сама-то ты… - забурчала Эней, вдруг глаза ее резко расширились, и она подалась вперед. – Эрис! Ты очнулась! Хвала Роксане! - Привет! – улыбнулась та, чувствуя умиротворение и покой. Несмотря на серый дождь за окном, лица друзей согревали ее как теплый летний полдень. - Как ты? – Леда заспанно протерла глаза ладонями и устало улыбнулась. Вид у нее был крайне измотанный. - Не знаю. Вроде нормально, - неуверенно ответила Эрис. - И это все, что ты можешь сказать? – глаза Эней горели огнем. Она нахмурилась и пощупала Эрис лоб: ладонь у нее была шершавой и теплой. - А что ты хочешь услышать-то? – не поняла Эрис. - Ты валяешься здесь уже четвертый день без сознания! – Эней сложила руки на груди и сердито посмотрела на нее. – Целительница Маар не была уверена, что ты выживешь. - Почему? – удивленно заморгала Эрис. – У меня же только нога была повреждена… - У тебя была трещина в бедре, - отозвалась Леда. – И еще в трех ребрах тоже трещины. Но я так понимаю, что дело было не в этом, а в твоем полнейшем истощении. Маар сказала, что жизнь в тебе едва теплилась, и что раздуть она ее смогла только благодаря твоему упрямству. - Я вроде бы и ела нормально… устала только очень сильно, пока мы выбирались на воздух, но я бы не назвала это полнейшим истощением, - нахмурилась Эрис. - Маар сказала, что истощение от того, что ты сделала, - глаза Эней горели восхищением и гордостью. – Когда Мей рассказала, как вы нашли ондов, как ты обрушила на их головы своды пещеры… - она покачала головой, широко улыбаясь. - Мы и не поверили поначалу… - Мей жива? – сердце Эрис подпрыгнуло к горлу, затопив ее абсолютным, сладким и бесконечным счастьем. - Жива, - кивнула Леда. – У нее были переломаны ребра, одно из них вошло в легкое, и началось заражение. Вы успели вовремя, с ней сейчас все в порядке. Эрис выдохнула и прикрыла глаза. Богиня, спасибо Тебе! Все было не зря. Они выбрались. Они остались живы! Что-то в том, что сказала Эней, зацепило внимание Эрис, и она встрепенулась: - Ты сказала, вам Мей все рассказала? А Нир как же? Они вернулись? - Да, - посерьезнела Леда. – Прибежали все в грязи, голодные, усталые. И сообщили, что вы погибли в горах. – Она отвела взгляд. – Мы собирались идти тебя искать. Но нас никто не пустил. - Бхары проклятые! – пробурчала Эней. Леда косо посмотрела на нее. - Мы удрали ночью и полезли в ущелье, но там были усиленные патрули, и нас поймали. А потом заставили работать под надзором трех разведчиц во внутренних помещениях форта, чтобы мы сбежать не смогли, - вид у Леды был крайне недовольным. Эней помрачнела, глядя на сестру, сложила на груди руки и дернула плечом: - Они отказались вас искать. Отправили патрули на все вершины, чтобы осмотреть последствия лавин - землетрясение, которое ты вызвала, спровоцировало несколько крупных сходов. Еще отправили разведчиц в пещеры, но те не слишком глубоко ушли, потому что все тоннели завалило. – Эней почти рычала. - Они сказали, что вас засыпало, как и ондов. А я им сказала, что они трусы! - Ты сказала Нир в лицо, что она трусиха?! – чуть не взвизгнула Эрис. Она успела за эти месяцы хорошо узнать разведчицу, и тот факт, что Эней до сих пор жива, противоречил всем законам логики. - Да, - набычилась близняшка. – И до сих пор так думаю. - И как же ты выжила? – поразилась Эрис. - Как видишь, - огрызнулась Эней. - Нир ей такую затрещину дала, что Эней кубарем с ее крыльца скатилась, - хмыкнула Леда, поглядывая на сестру. – И сказала, что если мы будем ей надоедать и дальше, она нас обеих сгноит в выгребных ямах. - И вовсе не кубарем… - пробурчала Эней, поглядывая на сестру, но как-то не слишком уверенно. Эрис позволила себе улыбнуться. На душе было так легко и светло, как не было уже очень давно. Словно солнце вышло из-за туч после долгой-долгой зимы. Теперь она дома, друзья рядом, Мей осталась жива, а ондов больше нет. И ей больше не нужно никуда бежать. Леда подцепила со стола кувшин и налила воды в глиняную чашку, а Эней нежно и аккуратно, словно младенца, приподняла Эрис за плечи. Она попыталась было противостоять, но сил было так мало, что чужая помощь оказалась как нельзя кстати. Холодная вода обожгла горло, попить было удивительно приятно. И пустой желудок сразу же заурчал, требуя пищи. - Оживаешь! – расплылась в улыбке Эней. Глаза у нее светились такой любовью, что Эрис не смогла не улыбнуться в ответ. – Я пойду тебе поесть чего-нибудь принесу. Тебе нужно сил набираться. - А где мы? – спросила Эрис Леду, когда за Эней закрылась дверь. - Это комната первого клинка Ины. Она распорядилась держать тебя здесь, пока не очнешься, - отозвалась та. - Почему? – опешила Эрис. – И что вы тогда здесь делаете? - Попробовали бы они нас не пустить, Эней бы к бхаре собачьей сожгла бы им весь дом, - хмыкнула Леда. – Ина разрешила нам дежурить возле твоей постели, пока у нас нет работы. Судя по всему, она хочет сама допросить тебя обо всем, что произошло в горах. И сделать это так, чтобы лишние уши ничего не услышали. - Но к чему такая секретность-то? – допытывалась Эрис. – Это же большая победа. Разве клан не должен знать о ней? Леда открыла рот, чтобы ответить, но тут дверь в комнату распахнулась, и внутрь вошла сама первый клинок. Губы ее недовольно кривились, что еще больше подчеркивал белый шрам в самом уголке, а синие глаза были холодны, как лед в горах. - Ты очнулась, - констатировала она с порога. При этом вид у нее стал чуточку расслабленней, чем раньше. Бросив взгляд на подскочившую со стула Леду, она мотнула головой в сторону двери. Леда заколебалась, видимо, решив начать спорить, но каменный взгляд первого клинка припечатал ее к полу. Деревянно поклонившись, близняшка вылетела из комнаты, прикрыв за собой дверь. Правда, в коридоре она осмелилась громко и рассержено застучать каблуками сапог, но Ина даже бровью не повела. Придвинув себе стул, она уселась напротив Эрис и смерила ее ледяным взглядом. Под ним было так неуютно, что Эрис поспешила приподняться на локтях и укрыться одеялом по горло, чтобы не лежать в присутствии первого клинка. - Я должна знать все, что случилось с вами в горах. В мельчайших деталях, - без вступления сообщила Ина. – Так что попей воды и начинай рассказывать. За следующий час Эрис лишилась последних остатков сил, какие у нее только были. В горле пересохло, и сколько бы она не пила, кожу все равно драло. Желудок надрывался и выл волком, внутри резало ножами, но Ина вцепилась в нее, как охотничий пес, не желая разжимать челюстей. Она заставила Эрис припомнить все, даже самые мало-мальские подробности их пути, которые уже почти истерлись из ее памяти. Когда Эрис уже в пятый раз пересказала все по порядку, повторив слово в слово и не вспомнив ничего нового, Ина удовлетворенно кивнула, откинулась на спинку стула и сложила на груди руки. - Как Ларта и хотела, с ондами покончено задолго до Ночи Зимы. И в этом твоя огромная заслуга, - глаза разведчицы блеснули. Эрис не поняла, что это: гнев или гордость. По сухому голосу Ины понять это было невозможно. – Я уже доложила царице о том, что произошло здесь. Ларта скоро прибудет и захочет выслушать все еще раз от вас с Мей. Так что не болтай пока лишнего, пока с ней не поговоришь. - Могу я спросить, первая? К чему такая секретность? Мы же победили… - Эрис стушевалась под тяжелым взглядом Ины. Та скривилась и покачала головой. - Из-за Лаэрт. Проклятые бхары живут в лагере и зорко следят за тем, что мы делаем. Я им уже раз двадцать объясняла все касательно ондов, но их предводительница, Арисса, хочет услышать то же самое из уст Ларты. Я так понимаю, она приходится близкой родственницей Амале, царице Лаэрт, а потому считает себя достойной вести переговоры с Лартой. – Ина выглядела мрачнее тучи. – В общем, пока царица не выпроводит их вон, старайся поменьше трепать языком. Даже с самыми близкими. - Слушаюсь, первая, - кивнула Эрис. Ина некоторое время разглядывала ее, сдвинув брови, затем проговорила: - Тебя скоро навестит Способная Слышать становища Ифо. Она хотела выяснить, как ты чуешь этих тварей и не сможешь ли обучить этому кого-нибудь из ведьм. - Хорошо, первая, - слегка склонила голову Эрис. - И вот еще что. Ты абсолютно уверена, что в пещерах больше не осталось ондов? Что вы завалили всех, кто только есть? – глаза у нее сузились, став острыми, как ночная изморозь. - Тех, что были под горой, в старом городе, больше нет. Что касается верхних коридоров, то землетрясением многие из них засыпало почти полностью… Пока мы блуждали и искали выход, я не встретила ни одного свежего следа и ни одного намека на то, что рядом еще кто-то из них остался, - осторожно подбирая слова, ответила Эрис. - Ну что ж, будем надеяться, что Роксана смилостивилась и вмешалась во все это через тебя, - Ина кивнула сама себе и поднялась. Взгляд у нее все так же был непроницаемым. – Ты благословлена прикосновением Богини. Гордись этим и благодари Ее за милость. - Как скажете, первая, - вновь поклонилась Эрис. Дверь за Иной закрылась, и почти сразу же распахнулась вновь, когда в комнату ввалились близняшки. Обе хмурились и оглядывались через плечо, в руках у Эней был поднос, накрытый салфеткой. - Проклятая Ина! – с порога буркнула она, ставя поднос на стол. – Тебе поесть надо и сил набраться, а она все со своими вопросами! Мне три раза пришлось бегать в едальню и греть твою кашу! - Что она хотела? – встревожено спросила Леда, присаживаясь на стул, на котором только что сидела первый клинок. - Услышать все по порядку. И еще убедить меня молчать, - Эрис потянулась к тарелке, но руки были такими слабыми, что она, наверное, и ложку бы сейчас удержать не смогла. - Давай-ка я тебя покормлю, - Эней присела рядом с ней, помешивая кашу. Эрис благодарно улыбнулась ей, и лицо близняшки покрылось красными пятнами. - Молчать? То есть нам ты тоже не можешь рассказать, что случилось? – нахмурилась Леда. - Ну вы-то, наверное, не побежите хвастать этим направо и налево? – вопросительно вздернула бровь Эрис. - Обижаешь! – фыркнула Эней. Уплетая кашу и шамкая, Эрис рассказала все еще раз, гораздо быстрее, опуская подробности и описания. Близняшки охали и ахали, слушая о подземных городах, капсулах с ондами, о безглазом трубаче и светящихся кристаллах. Вид у них был такой же, как когда Наставница Мари в далеком детстве читала им сказки о приключениях Иды Кошачьего Когтя. Эрис не без удовольствия ощутила, что теперь ей восхищаются еще больше. Умолчала она лишь об их разговоре с Мей. Эней явно не стоило этого слышать. Внутри кольнуло: впервые она скрывала что-то от своих самых близких друзей, но тут уж ничего не поделаешь. Эрис замолчала, запивая последнюю ложку каши чаем из заботливо подставленной Эней кружки, а Леда восхищенно вздохнула, качая головой: - Дааа! Везет же тебе, дочь Тэйр! Я бы полжизни отдала, чтобы оказаться на твоем месте! - И теперь получается, что ты спасительница клана, - добавила Эней. – Единственная, кто предотвратил угрозу вторжения. - Я прямо вижу лицо Ларты, когда она об этом узнала, - ухмыльнулась Леда. Эней вдруг нахмурилась: - Ну, на самом деле это может тебе и боком выйти, Эрис. Лаэрт хоть с трудом и поверили, что в горах были онды, когда мы им голову показали, но форт оставлять не спешат. Они считают, что форт строится как плацдарм для будущего нападения. И если ничего не изменится в ближайшее время, то зимой может разразиться война. - Все настолько серьезно? – встревожилась Эрис. Война с кортами, с ондами, а теперь еще и с Лаэрт? Есть ли у Каэрос на это силы? - Похоже на то, - тяжело вздохнула Леда. – Я слышала, что Ина подстраховалась на случай провокации и отправила к Великой Царице гонцов с полным докладом о ситуации. Так что, возможно, скоро сюда прилетят Наблюдающие с инспекцией. - Но это же ведь хорошо? – уточнила Эрис. Сама она сейчас соображала слишком медленно и плохо. – Они сами смогут убедиться в том, что мы ничего не замышляем. - Вас с Мей Лаэрт нашли на своей стороне ущелья, почти что у самой границы. Арисса думает, что вас отправляли шпионить. Не говоря уже о том, что землетрясение переполошило всех в округе, - поморщилась Леда. - Когда нас начало трясти, эта дура набросилась на Ину и начала орать, что та отправила Способных Слышать в горы, чтобы завалить проход к Лаэрт с другой стороны, - встряла Эней. - А потом вернулась Нир с отрядом, и первый клинок сразу же снарядила патрули в горы. Они там каждый клочок прочесали, где могли пройти. От этого Дочери Воды взбеленились вконец. Арисса отправила гонца в ближайшее становище Лаэрт на той стороне, и оттуда их налетело как пчел из развороченного улья. - Они-то, наверное, нас и нашли, - предположила Эрис. - Ага. Нашли, - фыркнула Эней. - Скрутили по рукам и ногам и попытались утащить на свою территорию, но тут наши их заметили и вмешались. В общем, из-за вас двоих тут едва война не началась. - Роксана Пресветлая… - округлила глаза Эрис. – Тогда понятно, почему Ина просила молчать. - И она права, - кивнула Леда. – Арисса все еще в лагере. Она может захотеть поговорить с тобой, так что лучше держись от нее подальше. К Мей она тоже уже лезла пару раз, но эта бесноватая Ая к ней близко никого не подпускает. - Вот как? – словно невзначай спросила Эрис. - Ты бы видела, что она тут устроила, - Эней со вздохом покачала головой. – Когда началось землетрясение, она как раз была в форте. И, естественно, первой понеслась к горам. А там же опасно: камнепад, лавина может сойти… В общем, какая-то каменщица попыталась удержать ее, Ая сломала ей обе руки, вырвалась… - Что?! – Эрис почти подскочила в постели. – Ремесленнице?! - Да мы сами не поверили, пока ее не увидели! – кивнула Леда. - Она так рвалась в горы, что разведчицам пришлось скрутить ее по рукам и ногам, что было проблематично вдвойне, потому что тут все ходуном ходило, - продолжила Эней. – Ина все же включила ее в разветотряд: она так вертелась в своих путах, что разведчицы не на шутку перепугались. Думали, ночью удавится веревкой. - А с Ремесленницей что? Это же епитимья небывалая должна быть! – выдохнула Эрис. Внутри разливалось торжество от того, что Айю, наконец, постигло давно ожидаемое наказание, но одновременно с этим она невольно ощутила и уважение. И страх. Ночное Лезвие, судя по всему, готова была пренебречь любыми законами и правилами, чтобы спасти Мей. Если уж она переступила через такое священное правило, как нападение на Ремесленницу… Возможно, тогда у леса, когда Ая приходила посмотреть, как Эрис тренируется, она рисковала гораздо больше, чем думала. От этого неприятно кольнуло внутри. Эрис вдруг подумала, что будет, если Ая узнает о чувствах Мей к ней. Может и хорошо, что она пока лежит здесь, в доме первого клинка, под неусыпным присмотром близняшек. Если бы не это, вполне могла бы уже быть мертва. - Да что с Ремесленницей-то будет? – пожала плечами Леда. – Как только вас с Мей нашли, Ая извинилась перед ней, прилюдно остригла свой хвост, признав, что недостойна носить его, пыталась даже покинуть касту и стать Ремесленницей, но Мира ее не отпустила. Я слышала, что она постится, носит под формой побеги крапивы, а по ночам спит под дождем у стен форта. – Леда задумчиво почесала кончик носа. – Последнее, по-моему, правда. По вечерам в казарме я ее не вижу. - На самом деле ее спасло то, что она бросилась на Ремесленницу без оружия, - заметила Эней. – Дело списали на то, что это была простая драка, а это вовсе не то же самое, что попытка убийства. - К тому же все прекрасно знают о них с Мей, - очень осторожно сказала Леда, глядя на Эрис так, будто боялась обидеть. Эрис только устало кивнула головой, давая понять, что она в курсе всего. - Я, например, ее прекрасно понимаю! – пожала плечами Эней, и вдруг спохватилась, перепугано воззрившись на Эрис. – Ну, то есть… Я имею ввиду, что мы тоже очень за тебя волновались! - Я знаю. Спасибо! – Эрис улыбнулась им двоим настолько тепло, насколько сейчас вообще могла. Эней смущенно поскребла в затылке, широко и открыто улыбнулась: - Забудь обо всем этом и отдыхай. Ты сейчас должна думать только о том, как быстрее поправиться и вернуться в строй. Оман ходит черная как туча и рычит на всех, подмастерья по углам забились и боятся попадаться ей под руку. Чем быстрее ты вернешься, тем лучше. - Да я и сама очень хочу назад, - призналась Эрис. - Тогда тебе нужно отдохнуть, - Леда встала со стула и направилась к двери. – Поспи. Мы еще зайдем к тебе попозже, навестим. - Поправляйся, Эрис, - тихонько проговорила Эней, касаясь губами ее лба. Она сделала это так быстро и легко, что Эрис подумала, не показалось ли ей. И это можно было бы счесть непозволительным проявлением чувств, но Леда в этот момент не смотрела на них, то ли случайно, то ли нет. Когда дверь за близняшками закрылась, Эрис откинулась на подушки и прикрыла глаза. Она жива, она вернулась в лагерь ко все той же проблеме: кого выбрать – Мей, у которой уже была женщина, или Эней, которая была другом? В постели она провалялась еще три дня, хотя вполне могла бы встать и раньше. Но этому помешала прилетевшая из становища Ифо худощавая, костлявая и сморщенная, как старое яблоко, Способная Слышать. Своего имени она не назвала (считалось, что у ведьм их нет), но зато из Эрис вытрясла все, что только можно. Они сидели в комнате часов пять, и за это время ведьма заставляла Эрис расслабляться и погружаться в древесину пола, воздух, капли дождя за окном поочередно, наблюдая за всем этим и аккуратно записывая что-то в книжицу в кожаном переплете. В конце концов, она пошамкала беззубым ртом и заключила: - Ты не Способная Слышать. И мне нечему учить тебя. С этими словами она гордо ушла, а Эрис еще минут десять от души ругалась, проклиная старую хрычовку на чем свет стоит. Пять часов мучений ради констатации того, что повторять у нее уже язык устал! Не говоря уже о том, что способ распознавания присутствия ондов ведьма так и не поняла. Но совсем уж бездарно это время потрачено не было. На протяжении всего их разговора ведьма несколько раз обращалась к Богине и наполнялась Ее силой. Интересно, что в отличие от других Способных Слышать, которых Эрис видела раньше, эту ведьму оплетало черное сияние. Оно было похоже на толстые, светящиеся чернотой шнуры, прозрачнее крыльев, которые уходили ведьме за спину и соединялись там с чем-то, невидимым для глаз Эрис. По коже ведьмы плясали черные языки пламени, а белки ее глаз становились самой тьмой. Обычно Способных Слышать, наоборот, окутывало золотистое, теплое сияние, похожее на лучи солнца. И зрачки глаз у них становились золотыми, когда они соединялись с Богинями или особенно горячо молились Им. У Боевых Целительниц сияние было серым, а белки – серебристыми. Но черноту Эрис видела впервые. Она попыталась узнать у ведьмы, почему так, но та лишь сжала и без того тонкие губы и прошамкала, что Эрис это никоим образом не касается. Два раза заходила Ина, дежурно осведомившись о ее состоянии. Вид у нее был раз от раза все смурнее, и Эрис подозревала, что это из-за Лаэрт. Забегавшие по нескольку раз на дню близняшки рассказывали о том, что Клинок Рассвета Арисса дэль Лаэрт рвет и мечет, угрожает Ине войной и требует немедленной аудиенции у царицы, которая, будь она неладна, все никак не прилетит. Что именно задерживает Ларту в становище Сол, никто в лагере не знал. Эрис очень надеялась, что ее зайдет проведать Мей, но разведчица так и не появилась. Вместо нее зашла смущенно улыбающаяся Нир, принесшая Эрис большой букет цветов белолистника. Откуда она его взяла в это время года, оставалось только гадать. В то утро как раз ненадолго вышло из-за облаков солнце, и его лучи играли на темных волосах Нир, высвечивая крохотные пылинки. При таком освещении шрам, пересекающий ее правую бровь, казался еще более ярким. Поставив цветы в высокую зеленую вазу на солнечный квадрат света на столе, она аккуратно придвинула себе стул и села, положив руки на колени. Эрис всей грудью вдохнула свежий запах цветов, напомнивший ей весну и тепло, которого сейчас так не хватало. - Мы в долгу перед тобой, дочь Тэйр, - негромко проговорила Нир, как-то смущенно глядя на Эрис. – Если бы не ты, даже этого форта сейчас бы не было, не говоря уже обо всех нас. И я лично прошу у тебя прощения за то, что мы не вернулись за вами с Мей. Нам нужно было успеть предупредить всех в становище, я не могла ждать, пока вы догоните нас. А когда мы спохватились, вас за спиной уже не было, а проход завалило. - Все хорошо, первая, - неловко пожала плечами Эрис. Тот факт, что перед ней извиняется первая разведчица форта, заставлял ее чувствовать себя не в своей тарелке. – Это просто чудо, что у меня получилось с обвалом. Я не думала, что смогу. - Это и правда чудо, - серьезно кивнула Нир. – Здесь я склонна верить словам Ины, несмотря на то, что большую часть времени она бывает просто невыносима. Роксана привела тебя сюда и помогла нам твоими руками. Ты отмечена Ей. Это большая честь. - Благодарю, первая, - залилась краской Эрис. От всех этих слов ей было не по себе и казалось, будто все вокруг хотят выставить ее кем-то, кем она совершенно не являлась. Кровь мани – не единственное мое достоинство, с горечью подумала Эрис. Внутренний голос тут же возразил: ты же сама говорила Мей, что гордишься этим. Что раз тебе дано оружие, то грех им не воспользоваться. Вот все вокруг и пользуются им. Судя по всему, ей оставалось только подчиниться другим, раз уж так все получилось. Потупив глаза и бормоча слова благодарности, она выслушала все, что сказала ей Нир. На третий день Эрис наконец-то выбралась из душного помещения на свежий воздух. Одеваясь в обычную осеннюю форму, она обратила внимание, что сильно похудела: одежда висела мешком, а ремень застегнулся на четвертую дырочку вместо третьей. Ее все еще немного покачивало из стороны в сторону, но Эрис заставила себя стоять прямо, прицепила к поясу долор, одернула куртку и ровным шагом вышла из комнаты в узкий коридор, упирающийся в рабочий кабинет Ины, в котором та принимала царицу и проводила совещания. Постояв у двери и не услышав с той стороны голосов, Эрис негромко постучала. Она не хотела отрывать первого клинка от работы, не говоря уже о том, что у нее могли находиться Дочери Воды, и тогда ненужных вопросов не избежать. Громкий голос Ины с другой стороны двери разрешил ей войти. Первый клинок сидела за столом, набросив осеннюю куртку на широкие плечи, и писала что-то черным пером при свете чаши Роксаны, придерживая другой рукой край пергамента, чтобы он не сворачивался. На ней была белая рубашка с расстегнутыми и подвернутыми до локтя рукавами. Загорелые руки были покрыты тонкими полосками шрамов. Подняв усталые глаза, она кивнула Эрис. - Уже оклемалась? Хочешь прогуляться? - Да, первая, - слегка поклонилась она. - Хорошо. Далеко только не уходи. Часа через три здесь будет Ларта, и ты мне понадобишься. – Ина вновь вернулась к своим бумагам. Отметив про себя, что первый клинок очень даже недурна собой, Эрис осторожно вышла из кабинета, отодвинув стукнувшие друг о друга деревянные бусы, и толкнула тяжелую входную дверь. Заканчивался последний месяц осени. Проливные дожди смывали с деревьев последнюю листву, но она все еще упорно держалась, горя разноцветием красок. Деревья стояли легкие, словно полураздетые, окутанные желтой, красной, бордовой, коричневой дымкой последних листьев. Землю под ними устилал ковер палой листвы, ярко оттеняющий темные, влажные стволы. В холодном воздухе чувствовалась зимняя тишина. Главную улицу становища размыло вдрызг, рыжая глина покрылась глубокими лужами, по которым барабанили капли. От деревни, впрочем, тоже остались одни огрызки. Все жилые дома уже посносили, оставив только мастерские и хозяйственные постройки, далеко отстоящие друг от друга и разбросанные хаотично, как грибы. Становище выглядело покинутым. В нескольких мастерских теплились светом окошки. Эрис осторожно спустилась с лестницы, обхватив себя руками, и побрела в сторону едальни, из трубы которой валил в небо едкий черный дым. Ее уже окончательно достроили и, судя по всему, собирались оставить при форте, в отличие от всех остальных зданий становища. Воздух был выстуженным и чистым, с гор налетал пронизывающий до костей ветер. Облачка пара срывались с ее губ и тут же уносились им куда-то за спину. Оскальзываясь на грязи и неловко взмахивая руками, Эрис кое-как доковыляла до едальни, потянула тяжелую дверь и вошла внутрь. В помещении было тепло, пахло свежим деревом, хлебом, вареным мясом. Толстые, свежеструганные балки над головой выглядели уютными и домашними. Повсюду стояли крепкие дубовые столы и лавки, за которыми сидели сестры. Сейчас народу здесь было не очень много: большая часть разведчиц, скорее всего, отсыпалась в форте после ночного дежурства. И все, кто здесь сидели, обернулись к Эрис. Она застыла в дверях, чувствуя себя чуть ли не пугалом. Разведчицы улыбались и приподнимали в салюте кружки, кто-то даже выкрикнул ее имя. Столько внимания было для нее очень непривычно и странно. Громкий гомон голосов отражался от балок, и Эрис не совсем понимала, куда ей идти. Голова закружилась, она потерла переносицу пальцами, пытаясь вернуться в нормальное состояние. - Эй, Эрис, иди сюда! – позвал хрипловатый, знакомый голос. Она с облегчением вздохнула, узнав Иргу. Рядом с ней за широким столом у окна сидели еще три разведчицы из их отряда: Ночные Лезвия Ида и Лаин, и Орлиная Дочь Маар. Последняя, худощавая невысокая женщина с вечной кривой ухмылкой из-за плохо зажившего шрама на щеке, пододвинулась, освобождая ей место на лавке. - Давай, садись с нами, а то они тебя сейчас на части разорвут, - она похлопала по лавке рядом с собой и пододвинула Эрис кружку с элем. - Или запоят до смерти, - хмыкнула с другой стороны Ида. Эрис с благодарностью улыбнулась, опустилась на лавку и отхлебнула из кружки терпкий, щекочущий язык эль. - Оклемалась? – спросила через стол Ирга. - Вроде да, - кивнула Эрис. - Вот и хорошо, - Маар пододвинула к ней блюдо с запеченными крыльями сапров. - Поешь. Скоро прилетит Ларта и будет ругаться с Дочерьми Воды. Боюсь, после этого покоя нам не будет. - Спасибо, - Эрис с наслаждением принялась за еду. Разведчицы вернулись к прерванному разговору, посвященному возможной войне с Лаэрт. Эрис жевала мягкое мясо, запивая прохладным, горьковатым элем, и поглядывала на них. Внутри разливалось удовлетворение: разведчицы разрешили ей присоединиться к их столу. Судя по всему, теперь они считали ее равной себе. Впрочем, поесть спокойно ей не дали. Со всех сторон к их столу потянулись другие анай. Все они считали своим долгом похвалить Эрис или выразить ей свою благодарность, хлопнуть по плечу или пожать руку. И даже общество Ирги и ее спутниц не защитило ее от всеобщего внимания. Кое-как додавившись мясом, Эрис быстро распрощалась и позорно сбежала обратно в свою спальню, надеясь, что там ее уже никто не найдет. Этим надеждам тоже сбыться было не суждено. Через час после ее возвращения, когда она, скрутившись в клубочек, дремала под одеялом, дверь со скрипом открылась, и на пороге показалась сухощавая глава Ночных Лезвий Раин. Эрис резко вскочила, спросонья чуть не упав, и вытянулась по швам перед главой сообщества. - Вольно, - бросила Раин, оглядев ее цепким взглядом. – Пойдем, дочь Тэйр, царица зовет. Ларта грела руки над жарко растопленным камином, нахмурив брови и глядя в пламя. Шкура сумеречного кота на ее плечах была мокрой, шерсть скаталась в иголочки. За ее спиной на своем обычном месте сидела Ина, устало потирая ладонями глаза. Царица перевела взгляд своих черных глаз на вошедшую Эрис, и та склонилась в глубоком поклоне. Аура властности и силы окружала Ларту так же, как тяжелая шкура на ее плечах. Под ее взглядом было неуютно. - Ина описала мне все, что произошло в пещерах, - негромко проговорила она, пристально разглядывая Эрис. – И хоть я и против того, чтобы Младшие Сестры принимали участие в военных операциях, я выношу тебе благодарность от лица всего клана. Твоя кровь оказалась очень полезна в нынешних обстоятельствах. Эрис еще раз поклонилась, сжимая зубы. Из уст Ларты такой комплимент напоминал скорее оскорбление, чем благодарность. - Способная Слышать утверждает, что у тебя нет дара Богини, - продолжила царица, хмуро глядя в пламя. – И все же, тебе удалось раскачать гору. Я не буду ничего говорить относительно риска разрушить недостроенный форт: уничтожение врагов стоило бы даже и этого форта. Но я хочу быть в курсе того, что ты умеешь делать. – Ларта посмотрела ей в глаза, и Эрис будто к полу придавило. – Рассказывай. Под взглядом Ларты утаить что-либо или соврать было невозможно, а потому Эрис опустила глаза в пол (смотреть в лицо царицы было невыносимо) и ответила: - Я могу чувствовать скверну, исходящую от ондов. Я могу соединяться с окружающим пространством и чувствовать природу, а также воздействовать на нее. - Как? – требовательно спросила Ларта. - Это сложно объяснить… - замялась Эрис. – Я как будто становлюсь частью горы, например. Или ветра, или дождя. И изменяю направление их движения. - Ты можешь призвать молнию или огненный шар? Можешь лечить? – Ларта пристально разглядывала ее. У Эрис было такое чувство, будто царица зацепила ее за жабры как рыбу и тащит на себя, наматывая лесу на могучий кулак. Судя по всему, она собиралась выдавить из Эрис все, что та только могла. - Нет, царица, - она постаралась говорить как можно тверже. – Я не могу делать то, что делают ведьмы. Они Соединяются с Богиней, а я – с природой. - Хм, - пробурчала царица что-то нечленораздельное. Заложив руки за спину, она подошла к окну и выглянула на улицу, туда, где над крышей дома нависала громада горы. Повернувшись, она уточнила: - Но, тем не менее, ты можешь вызвать лавину, обвал, что-то такое? - Могу, царица. - Хорошо. Нир говорила, что ты можешь видеть сквозь камень. – Ларта кивнула головой, подзывая ее к себе. – Иди сюда и смотри. Не совсем понимая, что от нее хотят, Эрис встала рядом с Лартой и выглянула в окно. Перед ней раскинулись темные каменные громады гор, укрытые белоснежными шапками и поросшие у корней похожим на желтый мех лесом. Вывернув глаза, Эрис еще раз взглянула на них. Ничего не изменилось. Она видела все то же самое, только внутри теперь было спокойно и тихо, будто летом в предрассветный час. - Что я должна увидеть, царица? – негромко спросила она. - Ондов, что ж еще, - поморщилась Ларта. – Осмотри все горы. Мне нужно знать наверняка, что этих бхар здесь больше нет. - С такого расстояния я не смогу увидеть, царица, - покачала головой Эрис. – Это слишком далеко. Я могу чувствовать их, только если они совсем рядом… - У тебя есть полгода, - проговорила Ларта. – На то, чтобы научиться видеть сквозь эти горы. Мне нужно четко знать, есть здесь онды или нет. И через полгода ты мне это скажешь. Тон Ларты не предполагал никаких аргументов, а ее каменное лицо только подтверждало ее слова. Эрис низко поклонилась, решив, что совершенно бессмысленно сейчас что-то объяснять ей. Судя по всему, Ларта собиралась превратить ее в свою собственную ищейку, выискивающую для нее ондов. Оставалось молиться, что это была единственная кладка. В противном случае, Эрис придется всю жизнь лазать по душным ямам по уши в скверне, и о военной карьере придется забыть. - Свободна, - бросила царица, и Эрис осталось только вернуться в свою комнату. На следующий день ее перевели обратно в казармы. Первый клинок посчитала, что она достаточно оправилась от своей слабости и может приступить к обучению. Радости близняшек не было предела. Эней даже умудрилась уговорить поваров испечь небольшой мясной пирог, который они втроем и съели, удрав из-под темных потолков спальни форта. Сходить, наконец-то, в баню, надеть чистую, сухую форму было очень хорошо и уютно. Близняшки с ней не пошли: с некоторых пор Эней под любым предлогом отказывалась мыться вместе с Эрис, а Леда составляла ей компанию. Поэтому и в казармы она возвращалась одна, на ходу поправляя и просушивая на ветру свои мокрые волосы. Звук шагов за ее спиной привлек внимание Эрис, она обернулась и охнула, столкнувшись нос к носу с Айей. От неожиданности Эрис отскочила назад, но Ночное Лезвие не двинулась с места, молча глядя на нее. Выглядела она странно: рыжий глаз горел каким-то фанатичным, диким огнем, под ним был черный круг, будто она очень давно не спала. Лицо Айи было бледным, короткие волосы всклокочены. Эрис заметила длинные, вздувшиеся рубцы на ее шее, выглядывающие из-под воротника. Судя по всему, епитимью Ая несла не только крапивой. Она пришла меня зарезать? – мелькнуло в голове у Эрис. Как назло, на пустыре не было ни одной живой души, только ветер гонял по земле сухие листья. Если сейчас Ночное Лезвие ткнет ее долором в бок, некого будет даже на помощь позвать. Ая молчала, разглядывая Эрис с головы до ног, та занервничала еще сильнее. Может, стоит самой ее вызвать? Чтобы не так позорно умирать. Просто достать долор и вызвать на поединок, а там уж дальше, как получится. Эрис моментально погрузилась в себя, став ветром и землей под ногами. Если ей удастся уплотнить воздух настолько, чтобы он стал стеной и отгородил от нее Ночное Лезвие... - Я искала тебя, - вдруг сказала Ая и к немому удивлению Эрис согнулась перед ней в глубоком поклоне, почти до земли. – Искала, чтобы поблагодарить за спасение жизни Мей. Она застыла, не шевелясь, и ветер трепал ее короткие волосы с крохотным хвостиком на макушке, который только-только начал отрастать. Эрис заморгала и от удивления выпала из состояния гармонии. Совсем не этого она ожидала от взбалмошной разведчицы. Не зная, что сказать, Эрис брякнула первое, что пришло в голову: - Да не за что… Ая разогнулась, глядя на нее со странным выражением на лице. Из-за того, что второй ее глаз был закрыт повязкой, Эрис было сложно понять, что она чувствует. - Я хотела бы, чтобы все было по-другому, - вновь заговорила Ая, и Эрис вдруг поняла, что той очень больно. Голос Ночного Лезвия дрожал. – Чтобы тебя вообще не было на свете, чтобы ты не рождалась, и чтобы Мей никогда не видела тебя. – Она горестно усмехнулась. – Я надеялась, что тебя завалит в пещерах каким-нибудь случайным обвалом, даже посмела просить об этом Роксану. Вот и допросилась. Эрис неловко переступила с ноги на ногу, не зная, что ей делать. Ая выглядела так, будто сама еще не решила до конца, убивать Эрис или нет. Но ненавидеть ее теперь Эрис почему-то не могла, хоть и очень хотела. Ночное Лезвие отрывисто пожала плечами. - Я едва не намолила смерть свету всей моей жизни. Я понимаю Богиню, Она была бы права, если бы наказала меня… Но не Мей. Только не ее. – Ая резко вскинула взгляд, и Эрис вновь вздрогнула: такие ярость и боль горели в нем. – А ты спасла мою девочку, вытащив ее оттуда. И теперь я должна тебе. - Ты ничего… - начала Эрис. - Заткнись! – рявкнула Ая, ощетиниваясь всем телом. – Просто замолчи! – Выдохнув, она с трудом взяла себя в руки и почти спокойно взглянула на Эрис. – Я знаю, что Мей… любит тебя, - Ая едва смогла выговорить это, ее губы дрожали. – Но она – моя, и я тебе ее не отдам. Даже несмотря на мой долг. Ты поняла меня? - Она сама может выбрать! – неожиданно для самой себя огрызнулась Эрис. Рука Айи непроизвольно дернулась к рукоятке долора, но Ночное Лезвие все-таки не вцепилась в рукоять. Лишь пальцы ее сжались в побелевший от усилия кулак. - Выбирает только Огненная, - выдавила она. Взгляд у нее был еще тяжелее, чем у царицы, но Эрис не собиралась сдаваться, прямо глядя ей в глаза. Или сейчас, или никогда. Она уже открыла рот, чтобы сказать этой наглой, самовлюбленной, фанатичной… - Я приму решение в ближайшее время, - вдруг очень тихо сказала Ночное Лезвие. Вид у нее был такой, будто она собиралась отрубить себе руку. – И тогда долг будет выплачен. - Какое решение? – сощурилась Эрис, сдержав поток готовой хлынуть брани. - Узнаешь. – Ая окинула ее еще одним тяжелым взглядом и ушла, не оборачиваясь. В тот же вечер Эрис мельком видела ее еще раз. Они с Мей стояли в одном из темных коридоров форта, так близко друг к другу, что Эрис моментально развернулась и направилась в другую сторону, пока они ее не узнали. От ревности перед глазами помутилось, и она еще полночи никак не могла прийти в себя и подавить захлестывавшую с головой ярость. Слова Айи все никак не шли из головы. Эрис очень сомневалась, что ей понравится то, что решит Ночное Лезвие, что бы это ни было. А перед самым отбоем разведчицы передали сверху новость, что Дочери Воды, наконец, улетели домой. Судя по всему, Ларта ответила на все их вопросы, и они даже о чем-то договорились, потому что Лаэрт покидали форт не слишком злыми. Что именно произошло между ними, так и осталось тайной царицы. Ни одна из разведчиц не смогла сказать Эрис, к какому решению вопроса они пришли. - Чует мое сердце, будет война, - мрачно резюмировала Онге, присаживаясь на свою кровать, которая была соседней с Эрис. – Эти проклятые Лаэрт просто так не успокоятся. Наутро их всех собрали на широкой поляне под стенами форта. С серого неба лил мелкий противный дождь, который сильный ветер кидал горстями в разные стороны. Колючие капли заставляли Эрис жмуриться и кривиться. Лес вдалеке шумел, роняя последнюю листву с голых ветвей, качающихся, словно чьи-то тощие, вытянутые руки. За их спинами высился достроенный форт: оставалось лишь доделать внутренние помещения, да кое-где подправить стены. На поляне стояли все обитатели маленького становища: от хмурых седых каменщиц, возводивших стены, до совсем молодых подмастерьев, выпячивающих грудь от гордости, что принимали участие в строительстве. Четыре сотни разведчиц форта выстроились ровными колоннами с южной стороны поляны и мокли с абсолютно каменными лицами. В центре свободного пространства разложили большой костер, рядом с которым стояли две замерзшие, нахохлившиеся как воробьи Жрицы, Боевая Целительница Маар и та самая Способная Слышать из становища Ифо. И Ларта в своей громадной шубе, в сопровождении Раин. Ветер трепал черно-белые волосы царицы, и вид у нее был, как у грозовой тучи. Возвысив голос, она проговорила: - Сегодня, с благословения Огненной, мы освящаем этот форт. Еще год назад здесь не было ничего, кроме голого камня да елок. На этом месте в прошлую Ночь Зимы погибли наши сестры и наши дочери, когда проклятые светом твари попытались захватить наши земли. Именно им мы посвящаем этот форт, именно их мы увековечили в памяти будущих поколений, возведя эти стены. – Ларта перевела дыхание, оглядывая строй. Вид у нее был воинственный. – С дозволения Богини, явившей Свою волю, позволившей нам уничтожить убийц наших жен и детей, я нарекаю этот форт – фортом Аэл, в память о той, что отдала свою жизнь за то, чтобы удержать эти земли. Слава Роксане! – Ларта вскинула вверх сжатый кулак. - Слава Роксане! – проревел клан, и голос Эрис утонул во всеобщем крике. Она с удивлением поняла, что одобряет действия царицы. Форт был возведен в рекордные сроки, чуть более, чем за полгода, а онды уничтожены полностью. Это не означало, что форт построен зря: воспользовавшись этим поводом, Ларта создала опорный пункт прямо на границе с Лаэрт. И при этом не допустила войны, судя по тому, что об этом не было еще сказано ни слова. Не говоря уже о том, что имя форта Аэл было данью памяти одной из самых сильных разведчиц Каэрос за последнюю сотню лет. Она не такая уж и плохая царица, скрепя сердце подумала Эрис. Она жестка, как дубленая кожа, яростна, как лесной пожар, но она делает то, что должно быть сделано. Даже несмотря на то, что один взгляд на царицу вызывал у Эрис глухое раздражение, не признать этого она не могла. Жрицы разожгли огромный костер, который ревел и сильно дымил, с шипением пожирая падающие сверху капли дождя. Способная Слышать подожгла от него ладанку с ароматными маслами и взлетела над мокрыми стенами форта, а Жрицы поднялись следом за ней, выписывая в воздухе спиралевидный рисунок огненными крыльями и напевая тягучие словно иллиум мантры Богинь. Ларта стояла под дождем, наблюдая за ними, и холодные струи воды облепили ее черные с проседью волосы вокруг головы. Эрис нашла глазами в толпе Мей. Та смотрела на танцующих Жриц, и по ее каменному лицу текли капли дождя. Она почувствовала ее взгляд и повернула голову. На лице Мей не отразилось ничего, она даже не моргнула. Она просто смотрела на Эрис, и в ее глазах было столько тоски, столько боли и любви одновременно, что Эрис не смогла отвернуться. Так они и стояли вдвоем под дождем и смотрели друг на друга, разделенные громадным костром и струями дождя, слушая заунывные песни Жриц.