ID работы: 1667037

Lost in the sun. Дочери Царицы

Фемслэш
NC-17
Завершён
386
автор
Ks Ame бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
714 страниц, 59 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
386 Нравится 988 Отзывы 165 В сборник Скачать

Глава 39. Соперница

Настройки текста
2585 год после падения Кренена Ночной лес был полон запахов, вкусов, ощущений и шорохов. Молодая луна, только-только народившаяся, светила сверху слишком слабо, заливая тяжелые, мокрые, осевшие под своим собственным весом сугробы бледно-зеленым сиянием. Она не любила такие сугробы: лапы глубоко проваливались сквозь рыхлый снег, замедляя передвижение и оставляя за ней четкую цепочку следов. К тому же, от влажности чесалось в носу, и все запахи становились ярче и тяжелее. Она вновь чихнула, когда споры полугнилого лишайника на ближайшем дереве попали в нос. Весна медленно приближалась к своей середине, и снега в горах осталось немного. Деревья уже протопили вокруг себя большие углубления, по влажным стволам стекали капли воды. В эту ночь холодно не было, и от снега медленно поднимался вверх едва заметный дымчатый пар, промочивший всю ее шкуру и покрывший ее морду крохотными капельками воды. Слизнув их горячим языком, она опустила нос почти вплотную к мокрому снегу и принялась шумно принюхиваться. Леса принадлежали волчице так же, как и поля, как и равнины, потому что не было никого, кто бы потягался с ней силой. Местные стаи волков, на зиму спускавшиеся поближе к жилью двуногих, первое время пытались соперничать с ней за территорию. Но всего лишь пары драк и располосанных морд их вожакам хватило для того, чтобы признать ее первенство в этих местах и право охотиться там, где она хотела. Сейчас, поднимая нос вверх и нюхая холодный ветер, она чувствовала две большие стаи, бродившие в лесах на почтительном расстоянии. Оба вожака в очередной раз прислали мысленный ответ с пожеланием удачной охоты и подтверждением того, что оленье стадо впереди целиком в ее распоряжении. След, по которому она шла, был четким и свежим. Перекопанный десятками копыт громко шуршащий снег полнился запахом живого, теплого мяса. Она ощутила, как наполняется слюной пасть, и ускорила шаги. Азарт охоты заиграл в крови, разогрев ее, заставив звенеть в жилах. Она шла, не таясь, развернув широкие плечи и мощные лапы, излучая силу молодости каждым своим движением. Не было никого равного ей в этих горах, никого, кто мог бы ей помешать. Вперед, через маленький, уже растаявший ручей в снегу, вверх по пригорку меж толстых стволов старых елей, снег под которыми был покрыт слоем опавших иголок. Дальше, по длинной просеке в высоких кедрах к горному плато, открытому ветрам и луне, где на поляне из-под почти растаявшего снега уже торчала прошлогодняя трава. Запах дичи стал таким сильным и густым, что волчица замедлила шаг, стараясь ставить широкие подушечки лап как можно тише. Впереди, между древесных стволов виднелись видимые в световом спектре ночного зрения темно-красные силуэты – олени паслись, опустив к земле увенчанные ветвистыми рогами головы. Тело стало легким и звонким. Она подобралась, прижавшись к земле и не сводя глаз с самого большого из них – крупного самца с огромными, красивыми рогами. Пусть ее мелкие сородичи охотятся на больных и слабых, на детенышей и брюхатых самок. У нее было достаточно сил для того, чтобы биться с вожаком. Еще тише, еще медленнее. Брюхо касалось мокрого снега, отчего по телу пробегали нервные волны. Вожак оленей поднял голову, мотнув большими ушами и вглядываясь во тьму своими светящимися белыми глазами. Она замерла, став еще одной тенью в ночи, еще одним расплывчатым силуэтом, разглядеть очертания которого было невозможно. И когда он отвернулся на какую-то долю секунды, она молниеносно разогнулась и прыгнула вперед. Вдруг что-то произошло. Незнакомый запах забил ноздри: острый, глубокий, запах хищника, которого она никогда раньше не чуяла. Кто-то ударил ее в бок, пока она летела к оленю, сбив с траектории. Вожак протяжно затрубил, подняв мощные рога, и припустил прочь с поляны, уводя за собой тревожно гомонящее стадо. Она тяжело упала в снег, перекатилась и тут же вскочила на все четыре лапы, внимательно оглядываясь по сторонам. И подняла уши от удивления: посреди поляны, почти на том месте, где до этого был вожак оленей, стоял огромный мохнатый зверь, с черной жесткой шерстью и рыжими подпалинами под брюхом. Он мотал головой, точно так же сбитый с толку, как и она. С ним-то они и столкнулись в воздухе. Волчица пошире расставила лапы и ощетинила свой черный мех, пристально разглядывая незнакомого зверя. Судя по запаху, это была самка, молодая и голодная, и почти такая же сильная, как она сама. Заметив волчицу, незнакомая самка сжалась в комок, припала к земле, низко опуская голову и гортанно рыча. Глаза у нее были почти черные и очень крупные для волка. Она тоже сальваг? Как всегда мысль потрясла ее, сбив концентрацию своей ослепительной простотой. Волчица прищурилась, рыча в ответ. От врага пахло угрозой и яростью: черно-рыжая была недовольна, что ее охоте помешали, и она упустила оленя. Осторожно переставив лапы, она приготовилась к броску. Волчица вдохнула ее запах, пытаясь определить, кто это, но не смогла. Он был знакомым, но кому именно принадлежал, ускользало от нее, как пряди тумана. Черно-рыжая едва заметно сморгнула, и волчица бросилась вперед, уже зная, что дальше будет. Взвившись с места в мокром снегу и разбрасывая его хлопья с широких лап, они прыгнули друг на друга и покатились клубком. Острые когти рвали жесткий мех, острые зубы с рычанием скалились друг на друга и впивались в плоть. Волчица ощутила резкую боль в левом плече и извернулась, вырываясь из хватки. Ее зубы хватанули толстую меховую складку на холке черно-рыжей, но слишком слабо, под неудачным углом: перебить хребет она не смогла. Черно-рыжая была быстра, хитра и очень сильна. Они крутились друг вокруг друга, срывая куски шерсти и мяса, грозно рыча и щелкая зубами. Широкие лапы изрыли мокрый снег, превратив его в кашу. Было неудобно: лапы разъезжались, и они обе скользили и спотыкались. Волчица уже не пыталась понять, кто перед ней, сосредоточив все силы на драке. Кровоточили плечи и лапы, болели уши, что-то не так было с левым глазом, он плохо закрывался и не слишком хорошо видел. Впрочем, соперница тоже была потрепана: нос разодран, одно ухо повисло кровавыми полосами, грудь и шею пятнали темные кровавые пятна, а мех торчал клоками в разные стороны. Тяжело дыша, волчица вывалила из пасти красный язык. Они застыли напротив друг друга шагах в десяти по обе стороны от поляны, низко присев на мощных ногах и роняя рубиновые капли крови на синевато-зеленый снег. Черно-рыжая тоже устала, причем сильно: с жемчужных клыков срывались клочья белой пены. Очень медленно, глядя друг другу в глаза, они разошлись по разным сторонам поляны. На сегодня бой был закончен. На то, чтобы зализать раны, у волчицы ушло довольно много времени. Похожая на олений рог луна проползла по небосводу целую древесную ветку. Понюхав воздух и не обнаружив в нем следов соперницы, она поднялась и потрусила в сторону построек двуногих, прихрамывая на передние лапы. Кто же это был? Я ее знаю? Волчица поскуливала и мотала головой, когда острые и слишком яркие в своей силе чужие мысли вспышками разрывали привычный сумрак ее головы. За ней по снегу тянулся длинный кровавый след: коготь соперницы распорол правую переднюю подушечку лапы. От холода ее сводило, и волчица поджимала лапу под себя, чтобы было не так неприятно. Голод глодал живот: из-за драки она упустила добычу, а с поврежденными лапами начинать новую охоту было неудобно. Ничего, вернусь и поем. Она пересекла несколько маленьких ручейков, вскарабкалась на знакомый пригорок и внимательно обнюхала снег вокруг старого мощного кедра, разбросавшего свои ветви над большой поляной. Здесь сильно пахло ей, но чужого запаха не было. Она остановилась, напряглась, взвизгнула, когда выкрутило кости, а все жилы в теле натянулись до предела. Полыхнула ослепительно белая вспышка боли… … и Лэйк тяжело задышала, лежа ничком на мокром, колючем снежном насте. Как всегда, на мгновение ей показалось, что она ослепла и оглохла, а в нос кто-то набил ваты. Исчезли ощущения, запахи, зрение вернулось к обычному пределу, слишком низкому по сравнению с глазами зверя. Мороз сразу же вцепился в обнаженное тело, покрыв его россыпью мурашек. Дрожа и стуча зубами, Лэйк подскочила и сорвала с сухой ветви кедра скрученную узлом одежду и связанные шнурками сапоги. Кое-как она счистила с себя прилипшие к мокрой коже иголки, натянула набедренную повязку и штаны. Голые ступни жег снег, а она, быстро зашнуровывая на груди рубашку, думала. Это, определенно, был сальваг. Тот же запах, тот же размер, та же сила. Но кто это? Я знаю ее? Судя по всему, она моего возраста. Наставница Мари говорила, что могут быть еще оборотни. И если да, то почему мы встретились именно сейчас? Усевшись на торчащий из снега пенек, Лэйк натянула на мокрые ноги носки и сапоги. Стало чуть-чуть теплее, но зубы во рту все равно выбивали дробь. Может, она из другого становища? Может, она приехала в становище Сол на время? Ответов на все эти вопросы у нее не было. Перепоясавшись долором и приведя в порядок волосы, Лэйк зашагала в сторону дома. После обращения тело было звенящим от переполняющей его силы. Невольно она ухмыльнулась, сжимая и разжимая кулаки, чувствуя, как играют под кожей мышцы рук. Пошел уже второй год ее обучения. Тренировки с нагинатой давались все легче, и ударов от старших наставниц она получала все меньше. Не говоря уже о том, что Неф доверила ей этой зимой впервые тренировать первогодок. Да и занятия в кузне тоже не прошли даром. Освоив за лето рецепт проклятущей смеси для закалки, Лэйк была допущена к обучению. Теперь ей уже даже позволяли ковать, пока еще самые простые вещи, но все же это уже была работа. С Ночи Зимы Лэйк сковала несколько подков и один бочарный струг. Вспоминать о том, сколько заготовок она запорола под хмурое ворчание Ган, ей совсем не хотелось. К тому же в кузне работа была тяжелой: вечно таскать мешки со смесями, ворочать бочки, раздувать горн, обдирать закаленные полосы стали… От этого тело с каждым днем становилось все крепче, и силы в руках прибавлялось. Становище Сол мирно дремало в сырой весенней ночной дымке. Только-только затеплились окошки едальни, да виднелось всего пару огоньков в разбросанных по склонам гор домишках его обитателей. Большой рыжий пес, дремавший теплым клубком возле колеса повозки на краю деревни, сонно поднял нос навстречу приближающейся Лэйк. Пару раз вильнув хвостом и улыбнувшись алой пастью, он вновь свернулся и задремал. В последнее время собаки перестали брехать при ее появлении. Зато кошки, стоило им завидеть Лэйк, разъяренно шипели, изгибались когтистой дугой и убегали, зло стегая хвостом. Мокрый снег натужно скрипел под ее сапогами, пока она быстро взбегала по извивающейся тропе к плато Младших Сестер. Дорога была утоптана почти что в лед, но за день, когда теплый щит Роксаны жарил с неба не хуже лета, подтаивала настолько, чтобы не схватиться за ночь. Еще денек, и нужно будет назначать дежурства среди Младших Сестер для расчистки дороги. Иначе здесь будет такая грязь, что наверх смогут попадать только крылатые сестры. В темную, холодную баню Лэйк пришла первой. Помещение было небольшим, зато здесь было целых три бани, да еще и горячие источники, где мылись те, кто уже получил крылья. Наин, хихикая, рассказывала, что один раз все-таки пробралась туда. С Ночи Зимы она встречалась с девятнадцатилетней Ремесленницей Райей, которая как-то ночью и позвала ее в источник, пока никто из старших не видел. Зимой у Младших Сестер было не слишком много места, чтобы побыть вдвоем, поэтому старшие закрывали глаза на некоторое отступление от правил. Лэйк быстро растопила печь и дождалась, пока закипит бадья с водой, с наслаждением вымылась раскаленной водой, сдирая с себя пот и прилипшие чешуйки хвои. Когда она уже домывалась, из предбанника послышался скрип, дверь в баню открылась, и сквозь белые клубы пара вошла Найрин. Нимфа вытянулась за прошедший год и теперь была почти такой же высокой, как и Лэйк. У нее еще подросла грудь, став пределом мечтаний любой Ремесленницы и головной болью Воина. Ее гибкое стройное тело высохло и подтянулось от нескончаемых тренировок, под кожей наметились мышцы, играющие при каждом ее движении. Черты лица Найрин заострились, подчеркнув высокие скулы, красиво очерченную челюсть и подбородок, чуть выдававшийся вперед. Нос у нее стал длинным и прямым, правильный профиль дополнили полные алые губы, всегда чуть приоткрытые в полуулыбке. А громадные темно-зеленые, как летняя трава, глаза разбили сердце уже нескольким сотням сестер. Лэйк обернулась к Найрин, кивнула ей и отвернулась, выливая себе на голову очередной ковш. От горячей воды по телу растекалось блаженство. - Светлого утра, Лэйк, - пожелала Найрин, останавливаясь у печи рядом с ней и повыше подвязывая длинный серебристый хвост, спадающий ей до середины лопаток. – Опять всю ночь шлялась по кустам? - Есть еще такие, как я, - без предисловия выпалила Лэйк, поворачиваясь к нимфе. Та удивленно уставилась на нее. - Что ты имеешь в виду? - Я сегодня встретила еще одного сальвага! – и Лэйк быстро пересказала ей все события минувшей ночи. Нимфа задумчиво нахмурилась, и глаза у нее вспыхнули серебром. Большая кадушка, стоявшая на печи, сама собой слетела на пол, следом за ней поднялся ковш и начерпал в нее воды из огромной бадьи в углу бани. Кадушка так же легко взлетела обратно на печь, а вода в ней вдруг закипела. Лэйк уже не очень удивлялась подобным вещам. Найрин училась у Имре, а наставницы заставляли будущих Боевых Целительниц делать все домашние дела при помощи дарованной Богинями силы, чтобы без остановки практиковаться и развивать свой дар. Насколько Лэйк знала, Найрин сейчас была самой сильной и подающей надежды среди всех учениц Боевых Целительниц, а потому по их дому постоянно летали какие-то предметы, ужин готовился сам собой, а толстенные березовые пни сами рассыпались на аккуратные ровные дрова. Нимфа даже попросила у них дозволения взять всю работу по дому на себя, чтобы тратить вечерние часы на дополнительные тренировки. Естественно, против никто не был, а у Найрин все про все, включая ужин и завтрак, занимало не более получаса, и она часто со вздохом жаловалась на недостаток практики. Другие Младшие Сестры черной завистью завидовали их домику: им приходилось делать всю поденную работу самостоятельно, и никто им в этом не помогал. Ковш начерпал горячей воды и пролетел мимо Лэйк и тонкой струйкой принялся поливать обнаженные плечи Найрин, пока она намыливала руки мылом. Вода растекалась и дробилась по мраморной коже, и Лэйк невольно залюбовалась красотой нимфы. Между ними все давным-давно было решено: они не питали друг к другу никаких чувств, кроме дружеских. Но отказать себе в удовольствии полюбоваться неверной Лэйк не могла. - Если ты говоришь, что раньше никогда не видела ее, может быть, что это дочь какой-нибудь Ремесленницы, что прибыли на торг, - задумчиво проговорила Найрин. Ковшик отлетел прочь, а она принялась мылить спину и грудь. - Я тоже подумала об этом, - кивнула Лэйк, присаживаясь на лавку у стены. – Она моего возраста, разница не больше, чем полгода. Если бы это был кто-то из становища Сол, мы бы уже столкнулись раньше. - А как она выглядела? Ты сможешь узнать ее в теле анай? - Вряд ли, - пожала плечами Лэйк. – Когда я перекидываюсь, у меня даже запах меняется. Да, шерсть черная, ну так почти все Каэрос темноволосые. И глаза у нее были темно-карие. Вот и все. - Да уж, не слишком много информации, - покачала головой Найрин. Ковшик подлетел к ней и полил плечи, смывая мыльную пену. Грохнула дверь, в сенях послышались чьи-то голоса. Найрин поморщилась и быстро ополоснулась еще раз. Она уже очень хорошо контролировала свой дар, и окружающие ее анай перестали сходить с ума от одного ее вида. Но несмотря на это, она все равно оставалась очень красивой сама по себе, а в бане это особенно бросалось в глаза. Поэтому Найрин предпочитала мыться раньше или позже всех, а если не получалось, то старалась делать это как можно быстрее. Дверь в баню распахнулась, и внутрь вошли Торн с Илой. Торн почти что споткнулась на пороге, увидев Найрин с Лэйк, лицо ее окаменело, а взгляд стал тяжелым. Не глядя на них, она тяжело прошагала в дальний угол в сопровождении Илы. Лэйк искоса взглянула на дочь царицы. Торн была одного с ней роста, сухая и поджарая, как и ее ману. Тяжелые тренировки и обучение у каменщиц сделали свое дело: тело у нее было сильным и красивым, движения плавными, как у опасного хищника. Черные волосы резко оттеняли белую кожу, а длинный подбородок упрямо выдавался вперед. Торн была не слишком красива, но в ней была сила и уверенность, граничащая с агрессией. Ила рядом смотрелась меньше ее, хоть и была ниже всего на ладонь. Лицо у нее было овальным, с правильными чертами, большие глаза, опушенные мягкими ресницами, больше подошли бы какой-нибудь Ремесленнице. Тем не менее, Ила выбрала Ночных Лезвий и делала большие успехи в обучении. Наставницы хвалили ее, и она, так же, как и Лэйк, тоже учила первогодок. - Пойдем завтракать, - бросила Найрин, первой выходя в предбанник. Лэйк последовала за ней, прикрыв за собой дверь в теплую баню. Оттуда сразу же послышались голоса: Торн с Илой возобновили прерванный разговор. Они быстро оделись, зябко передергивая плечами: баня еще не успела прогреться, и в предбаннике было с ночи стыло. Спускаясь по скрипучим ступеням на плато следом за нимфой, Лэйк негромко спросила: - Как твоя учеба? - Хорошо, - охотно ответила Найрин. – Я уже могу найти Источники каждый раз, как открываю себя Роксане. Имре говорит, что это очень быстро. Многие Боевые Целительницы и после получения крыльев еще не каждый раз это делают. - Рада за тебя, - пробурчала Лэйк, не совсем понимая, о чем говорит Найрин. Нимфа что-то объясняла ей про все эти вещи, но это было так далеко от Лэйк, что она не особенно прислушивалась. – Как у вас с ней? - Сложно, - тяжело вздохнула Найрин. – Она не оставляет попыток привлечь мое внимание. Да, во время учебы ничего подобного нет: Имре образцовая наставница и гоняет всех одинаково, без предпочтений. Но после учебы она проявляет ко мне больше внимания, чем необходимо. - Она интересная женщина, - негромко заметила Лэйк, идя рядом с нимфой и искоса поглядывая на нее. – У нее хорошее чувство юмора, она сильна и бесстрашна. - Я все это знаю, - поморщилась Найрин. – Вот только мне все равно. Лэйк не знала, что на это ответить. Учитывая количество претендентов на сердце Найрин, нимфа могла себе позволить быть разборчивой. Только она почему-то продолжала отвергать всех, предпочитая общество молчаливой и замкнутой Теры или Лэйк. И Лэйк до сих пор не знала, есть ли среди анай кто-то, кто нравится Найрин. Может, это потому, что она не анай? У эльфов и нимф же есть мужчины. Может быть… От этой мысли Лэйк стало неприятно, и она тут же на себя за это разозлилась. Они уже слишком долго дружили с нимфой, и Лэйк давно приняла ее такой, как она есть. И если Найрин так и останется одна, отказавшись принимать в пару кого-то из анай, это исключительно ее личное дело. И не лезь в это больше, приказала себе Лэйк. В их доме уже горел свет: Наин ворошила печку, заспанно позевывая, Тера и Лиа одевались в комнате. - А, это вы, - бросила Наин, разгибаясь и почесывая бок, вид у нее был сонный. – И чего вам не спится в такую рань? Она тоже сильно изменилась за последний год, став стройной и высокой. Ее квадратная челюсть обрисовалась еще четче, а нос с горбинкой стал чуть больше, чем следовало бы ему быть. Зато глаза у нее были очень красивые: темно-серые со стальным отливом, с вечным хитроватым прищуром и длинными ресницами. И брови правильной формы, красиво изогнутые, словно углем начерченные. Лэйк пару раз замечала, как вздыхают на этот прищур Наин первогодки, украдкой наблюдая за тем, как она прогуливается по плато или тренируется с мечом. - Давай, я помогу, - с порога предложила Найрин, и кастрюли поднялись со столов и засновали по кухне. Наин ухмыльнулась, пожала плечами и кивнула ей: - Вперед, красавица. А я тогда пойду выкупаюсь, пока еще всю воду не вылили. На утреннюю тренировку Лэйк шла, глубоко погрузившись в свои мысли. Присутствие в становище Сол еще одного сальвага сильно взволновало ее. Это означало, что она все-таки не одна такая, что действительно есть и другие. И что ей теперь делать? Постараться подружиться с этим зверем? Или, наоборот, драться при каждой подвернувшейся возможности, доказывая свое первенство? В конце концов, становище Сол и окрестные земли – ее территория, и чужие не имеют права здесь охотиться. Это даже волки признали, значит, и чужачка тоже должна это сделать. Она так задумалась, что получила в награду от Неф сильный удар шестом по лбу и полный удивления взгляд. Первая нагината привыкла к тому, что Лэйк собрана и сосредоточена на упражнениях, и Лэйк закусила губу от стыда. Приказав себе ни о чем не думать, она покрепче перехватила древко затупленной нагинаты, повторяя стандартные, заученные связки, которые тело выполняло уже механически, без дополнительной помощи. Вечер тоже выдался вполне удачным. Дара скупо буркнула Лэйк, чтобы та сковала к вечеру скобы для бревен, которыми собирались крепить просевшую за зиму крышу Арсенала. Ликуя от того, что ей опять дали важную работу, Лэйк с удовольствием взялась за хоть и простое, но все же дело. Набрав подходящих заготовок, которые Ган и Фэйр отлили еще на прошлой неделе, Лэйк по одной принялась греть их в большом горне, мерно качая тугие мехи. Сталь для них была простенькой, без особых ухищрений и добавок, использующихся для выплавки оружия, а потому и ковать ее было достаточно легко. Когда металл нагрелся до ярко-желтого цвета, она подцепила заготовку щипцами и выложила на горн. Взяв молоток и придерживая деталь, Лэйк принялась ковать. В этом было что-то умиротворяющее. Мерные удары молота по раскаленному пруту выбивали во все стороны рыжие искры. Бить нужно было ровно и сильно, чтобы искры не попадали на руки, а металл деформировался и растягивался по всей длине. Развернув прут, Лэйк несколькими быстрыми ударами загнула его под прямым углом, а потом принялась, переворачивая после каждого удара, острить наконечник. Проделав то же самое с другим концом прута, она швырнула в стоявшую рядом бочку с водой доделанную скобу. Громко зашипел пар. Вода даст необходимую закалку, сделав скобу жесткой, прочной и не ломкой, точно такой, чтобы удержать скрепленными толстенные сосновые бревна. Забросив в горн заготовок, Лэйк подцепила еще одну раскалившуюся до нужной температуры и опустила ее на наковальню. Она чувствовала на себе взгляд Дары. Наставница сейчас занималась с Ган, следя за тем, как та затачивает режущую кромку ножа для Ночных Лезвий. И одним глазом посматривала на то, как работает Лэйк. Судя по ее собранному виду, пока что Лэйк делала все правильно. Она целиком ушла в работу, разогревая, проковывая, сгибая раскаленную сталь, и вздрогнула от неожиданности, когда на разгоряченное плечо легла рука Ган. Теперь они были одного роста: Лэйк быстро росла и скоро должна была перегнать ее. Откинув со лба черные пряди, Ган проговорила: - Там Найрин пришла, хочет тебе что-то сказать. - Найрин? – удивленно вскинула брови Лэйк. - Да, - кивнула Ган, и глаза у нее потеплели. – Давай, откладывай молот. Закончишь завтра. Ты и так уже сковала достаточно. Гадая, что здесь забыла Найрин, Лэйк быстро доострила оставшуюся деталь, бросила ее в бочку и сняла фартук. Вытащив из бочки все скованные за день и остывшие скобы, она разложила их сушиться на лавке. Получилось почти три десятка: очень неплохо за один вечер. В кузне никого не было. Лэйк припомнила, что Дара с Фэйр должны были к вечеру идти смотреть на поломанный ворот колодца, который им нужно будет починить. Чувствуя приятную усталость, она накинула на плечи в последнее время сильно жавшее пальто осенней формы, и вышла из кузни. Рядом на лавочке сидела Ган, вытянув ноги в высоких сапогах. Перед ней стояла Найрин, выставив одну ногу чуть в сторону и сложив руки на груди. Они с подмастерьем о чем-то говорили, нимфа улыбалась, и на ее щеках виднелись прехорошенькие ямочки. Завидев Лэйк, она звонко проговорила: - Светлого вечера! Давай-ка иди домой. Там тебя ждет кое-кто. - Кто? – нахмурилась Лэйк. Она не договаривалась о встрече ни с кем, а наставница Дара вернулась бы в кузню, если бы ей что-то было нужно. - Эрис вернулась, - расплылась в широкой улыбке Найрин, и Лэйк ощутила, как теплеет на душе. – И близняшки с ней. Сидят, пьянствуют, ждут тебя. - Здорово! – ухмыльнулась Лэйк, спустилась по ступеням кузни и пожала руку Ган. – До завтра и светлого вечера тебе. - Смотри, не переборщи с ашвилом, - напутствовала подмастерье, глаза ее смеялись. Лэйк направилась в сторону Найрин, но та и с места не сдвинулась. - Идешь? – спросила Лэйк. - Я догоню тебя, иди, - кивнула нимфа. Лицо у нее было непроницаемым. Лэйк недоуменно взглянула на нее, пожала плечами и пошла в сторону становища. Может, ей нужно что-то заказать у Ган. Скоро ведь День Весны, а на него было принято дарить близким небольшие сувениры. Впрочем, Лэйк почти сразу же выбросила нимфу из головы. И поймала себя на том, что улыбается до ушей. Эрис вернулась! И близняшки с ней! Последнее, что о ней слышала Лэйк, были вести о большой победе в горах. Подумать только, ее сестре удалось уничтожить кладку тех тварей, ондов, обрушив им на голову гору! Весть об этом облетела весь клан, как лесной пожар, и почти что месяц только и разговоров было, что об этом. Лэйк испытывала по этому поводу такие смешанные чувства, что до сих пор не разобралась в них до конца. Она была горда за сестру и даже жгла Благодарственный Огонь Роксане за то, что Та помогла Эрис и дала ей силу. Не говоря уже о том, что она была просто потрясена возросшей силой сестры. Эрис все эти годы упорно училась управлять своим даром, становясь все сильнее и сильнее, но что она может такое, Лэйк и подумать не могла. И это при том, что Способной Слышать Эрис не являлась, а им по мощи равных не было. Одновременно с этим внутри росла и крепла надежда. Эрис тоже другая, не такая, как все остальные анай. Может, если Лэйк расскажет ей о своем проклятье, сестра не оттолкнет ее… Она тут же нахмурилась и приказала себе не думать об этом. Достаточно, что знает Найрин. Она сама не анай, сама вынуждена жить под постоянным повышенным вниманием всех остальных сестер. Она-то поймет, но поймет ли Эрис? Она ведь теперь героиня клана, та, на ком лежит Благодать Роксаны. А Лэйк не более, чем бешеное животное, едва способное управлять своим зверем и контролировать вечный голод. Разве может быть между ними что-то общее? Однако, даже эти грустные мысли не смогли до конца погасить ее радость. Они не виделись с прошлого лета, почти целый год, и Лэйк успела жутко соскучиться и по сестре, и по близняшкам. Они, наверное, вымахали уже такими высокими, что и не допрыгнешь. И дерутся, скорее всего, тоже уже как взрослые разведчицы. Раз им можно было ходить в дозор вместе со взрослыми, то и мастерство их должно было вырасти. На ногах будто крылья выросли, пока Лэйк карабкалась по извилистой тропинке к плато Младших Сестер. На самом плато уже отдыхали и прогуливались те, у кого занятия закончились, а поденная работа уже была выполнена. Многие махали Лэйк рукой или что-то приветственно выкрикивали. Она только отмахивалась и почти бегом спешила к своему домику. Пока кто-то вдруг не заступил ей дорогу, и Лэйк выругалась, едва не сбив его с ног. - И куда это мы так торопимся? Что-то где-то горит? – насмешливо вздернула тонкую бровь Ильда. Лэйк взглянула на нее и хмыкнула. Уж ради Ильды-то близняшки и сестра могли подождать пару минут. В последнее время будущее Ночное Лезвие уделяла ей все больше внимания. Они часто пересекались на тренировочном Плацу, попадали в один и тот же наряд по снабжению лагеря Младших Сестер. И Лэйк с каждым разом замечала, что общество Ильды становится все приятнее. Она была дерзкая, вызывающая, смешливая и неуловимая, как дым. Подловить и высмеять ее было невозможно, потому как в ответ Ильда скалилась и отбривала так, что шутки оборачивались обычно против самого шутника. За ней ухлестывали многие старшие Воины и Ремесленницы, толпами ходили младшие, и она кокетничала, строила глазки и улыбалась всем так, что каждый думал, будто улыбка предназначается только ему одному. С Лэйк у них были приятельские отношения, хотя она и замечала, что Ильда проявляет к ней, пожалуй, чуточку больше зубоскальства и ерничества, чем ко всем остальным. Сейчас Лезвие стояла, уперевшись ладонями в бедра и слегка развернув плечи, будто приглашая ее обнять. Ее мягкая кожа была персикового цвета, бархатная на вид, а черные глаза впитали в себя сырую весеннюю ночь. Словно невзначай, она наклонила голову так, чтобы бросался в глаза длинный русый хвостик. Ее светлые волосы резко контрастировали с черными бровями и глазами, и Ильда старалась демонстрировать это при любом удобном случае. - Зато, смотрю, ты вот никуда не торопишься, - проговорила Лэйк, невольно распрямляя плечи. Пальто сразу же больно врезалось в кожу: давно пора уже заказать новое, а то скоро по швам треснет. – Тебе же вот-вот крылья получать. - Ну, так это будет только через месяц, - Ильда потянулась, как кошка, демонстрируя гибкое тело. Лэйк не преминула оценить его по достоинству. – Обратно уже прилечу, красивая, как Сама Роксана. - Как же ты самоуверенна, Дочь Огня, - покачала головой Лэйк. - Не без этого, - кокетливо улыбнулась Ильда. – Не все же одной тебе ходить да петушиться. Лэйк недоверчиво фыркнула. Уж про кого нельзя было сказать, что она петушится, так это точно про нее. Она вкалывала с утра до ночи. И на ерунду у нее просто времени не было. - Так куда бежим-то? – вновь спросила Ильда. - Сестра вернулась, - ответила Лэйк, решив, что скрывать тут особо нечего. - А да, слышала что-то такое, - притворно задумалась Ильда. Улыбка ее превратилась в хищный оскал. – И это повод для того, чтобы сбивать с ног самую красивую девушку клана? - Я тебя с ног не сбивала, - заметила Лэйк. Ильда мягко рассмеялась и проговорила: - Ты очень добра, Лэйк. – Она вдруг подступила к ней вплотную и слегка приподнялась на цыпочках, потому что была ниже Лэйк. Ее запах наполнил ноздри, и Лэйк непроизвольно втянула его полной грудью, а дразнящие губы возле самого уха прошептали: - Я хотела бы отблагодарить тебя за твою доброту перед отъездом. Загляни как-нибудь в баню, ближе к полуночи, посидим, поболтаем. С этими словами она одарила Лэйк многообещающим взглядом и грациозной походкой, покачивая бедрами, направилась в сторону своего домика. Проводив ее взглядом, Лэйк поняла, что глупо ухмыляется, и тут же согнала улыбку с лица. Они и так стояли слишком близко, да и смотрела Ильда слишком откровенно. В окнах ее дома горел яркий свет, а изнутри слышались громкие голоса. Лэйк почти взлетела по ступеням и распахнула дверь. В лицо пахнул запах домашних пирогов, которых напекла еще с утра Найрин, такой привычный и родной гогот близняшек и громкий голос сестры, которая что-то рассказывала. Улыбнувшись, Лэйк вошла в комнату. Здесь собрались все обитатели дома, за исключением Найрин, и неразлучная троица. Близняшки вымахали настолько, что их вытянутые ноги перегораживали пол-комнаты. Зеленые кошачьи глазищи обеих, огненные волосы и веснушки делали их похожими на разведенный посреди дома костер. Обе с ревом вскочили и бросились к Лэйк, и она с радостью обняла их, позволяя трепать себя по голове, хлопать по плечам и трясти. А потом взглянула на сестру. Эрис изменилась. Она больше не была самоуверенной и дерзкой красивой девочкой, считавшей, что имеет право совать свой нос во все двери и окна. У стола, забросив ногу на ногу и расслабленно откинувшись на спинку стула, сидела красивая молодая женщина. Ее каштановые волосы аккуратной шапочкой закрывали голову, подчеркивая скулы и прямые, черные брови вразлет. Мягкие, идеальной формы губы изгибала теплая улыбка, а большие карие глаза светились, будто отражая звездный свет. Но не это удивило Лэйк, а ощущение, исходившее от сестры. Эрис выглядела так расслабленно и спокойно, будто была гармоничной частью всего на свете, ее движения были плавными и ровно такими, какими и должны были быть, а лицо задумчивым и светлым, будто она была очень-очень счастлива. И еще она выглядела древней как само время, как горы и леса, как реки, вечно текущие с заснеженных пиков вниз, как отражение щита Аленны на тихой глади Белого Глаза в летнюю ночь. Лэйк непроизвольно втянула носом запах, отделяя ее аромат ото всех остальных в этой комнате. Ее обоняние усилилось за последнее время, вероятно, под влиянием проклятой крови. От Эрис пахло… свежестью. И светом. Сестра поднялась ей навстречу, и Лэйк высвободилась из объятий близняшек. Они с Эрис остановились друг напротив друга, не зная, что делать. Сестра первой потянулась вперед и обняла ее. - Я очень соскучилась по тебе, Лэйк, - негромко проговорила она, словно ручей прожурчал. - И я по тебе, - неожиданно для самой себя призналась Лэйк. - Куда ты дела Найрин, а? – сразу же набросилась на нее Леда, нарочито посмурнев. – Мы ее за тобой отправляли. Что, так сложно было обратно привести? - По ходу опять кто-то ее у тебя из-под носа увел! Молодца! – загоготала Эней, хлопая ее по плечу. Леда взглянула на нее волком, что только увеличило радость близняшки. Они принялись переругиваться и орать друг на друга под восхищенный смех Наин и Лиа. Лэйк вдруг подумала, что так душевно, громко и тепло в их домике уже давным-давно не было. Они сели к ломившемуся от угощений столу, и Эрис принялась рассказывать о своих похождениях глубоко во тьме горных пещер. Лэйк слушала, не перебивая, и внимательно разглядывала сестру, будто видела ее в первый раз. Поверить во все эти полчища под землей, в то, что твари, - онды, - вылупляются из капсул, что будил их какой-то Брахтаг, заставляя вылезать из своих нор и нападать на Каэрос, было очень сложно. Если бы Лэйк сама не сражалась с ними два года назад, она бы так и решила, что это просто сестрины выдумки. Наин, Лиа и даже Тера ахали и охали, задавали вопросы, ругались и пили, поднимая бокалы за сестру и близняшек и за победу над врагом. А Лэйк только слушала, наблюдая за Эрис. Что-то произошло с ней там, в форте Аэл, что-то очень светлое, несмотря на всю грязь и скверну, о которой она рассказывала. Возможно, это было связано с ее новыми силами. Как странно, подумалось Лэйк, какие разные подарки мы получили от родителей. Она – свет, тепло, жизнь, а я – тьму, холод и смерть. Эрис вдруг посмотрела на нее через стол, в упор, словно ударила, и Лэйк вздрогнула. Взгляд у сестры был острый, пронзительный, такой, будто она Лэйк насквозь разглядела, до самого дна. Эрис сразу же перевела взгляд, и Лэйк приказала себе не глупить. Сестра не могла ничего знать о ней, и не узнает. Нечего ей пятнаться в том, чем стала Лэйк. Через какое-то время пришла Найрин, и веселье взбурлило с новой силой. Леда сразу же подсела к нимфе и принялась рассказывать ей низким бархатистым голосом о том, как они с Эней участвовали в постройке форта. С ее слов выходило так, будто форт Леда построила собственными руками без помощи нескольких сотен каменщиц, а Эрис только с ее разрешения обрушила скалы на головы ондам. Естественно, что такой рассказ вызвал улыбку у всех, включая саму Леду, и они с Эней затеяли перебранку, кто же из них двоих сделал для клана больше за последний год. Найрин звонко смеялась, раскрасневшаяся и ослепительная со своими серебристыми волосами. Она была настолько очаровательна, что даже Эрис, похоже, на какое-то время подпала под ее обаяние. В конце концов, уже далеко за полночь, они разошлись. Близняшек слегка покачивало из стороны в сторону, - ашвила им все же досталось многовато, но они продолжали сыпать признаниями в любви к Найрин и воздушными поцелуями. Эрис задержалась на пороге и обернулась к провожающей ее Лэйк. Глаза у нее были теплыми. - Ты очень выросла, Лэйк, - негромко сказала она. – Красивее, правда, не стала, но тут уж ничего не поделаешь. Видимо, все это досталось мне. - До тебя еще никто не жаловался, - ухмыльнулась в ответ Лэйк. - Не сомневаюсь, - с озорной улыбкой кивнула сестра. Потом посерьезнела. – Я зайду к тебе на днях, посидим, поговорим. Ты не против? - Конечно нет, - покачала головой Лэйк, чувствуя приятное удивление. Неужели они смогут хоть раз поговорить без ссоры и воплей? И еще больше ее удивило то, что ей этого хочется. - Ну тогда до завтра, - кивнула ей Эрис. - До завтра, сестра, - негромко попрощалась Лэйк и закрыла за ней дверь.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.