Lost in the sun. Дочери Царицы

Вечером у костров царила оживленная, веселая атмосфера. Разведчицы увели караван вглубь леса по специально расчищенной для этого старой просеке на большую поляну, загородив проход широкими бортами повозок. На поляне разложили походные костры и одеяла: в такую теплую ночь решено было не устанавливать тенты. Только там, очумевшая и еще не совсем отошедшая от шока, Эрис узнала подробности битвы. Налетевший на них отряд кортов был малочисленным и состоял из совсем молодых и зеленых солдат, которые, видимо, решили дерзким быстрым набегом стяжать себе славу. Со стороны Младшие Сестры должны были казаться легкой добычей, но с этого года Ларта приказала усилить сопровождающие молодежь отряды, а потому отпор кортам был дан жесткий. Сделав первый налет, всадники попытались окружить каре Младших Сестер, но разведчицы метко расстреливали их сверху. Корты были опасны на скаку, когда стрелы анай летели мимо из-за скорости и встречного ветра. Естественно, что у сомкнутого строя Младших Сестер им пришлось сбавлять скорость, и, таким образом, они стали легкой мишенью. После того, как первый налет не удался, вожак кортов попытался увести их в поля, но разведчицы преследовали налетчиков до тех пор, пока не был застрелен последний враг. После этого они повернули обратно подсчитывать потери и перевязывать раны. Слышать сухое, сжатое повествование первой Уты было странно. Сама Эрис запомнила только бесцельно мечущиеся в пыли людские тела, ощущение страха и захлестывающего с головой адреналина. Среди анай погибла только одна разведчица, молодая Даир, та самая, чье падение на землю видела Эрис. Тяжелораненых было еще восемь человек, семеро из них – Младшие Сестры. Пока старшие разведчицы занимались их ранами, Младшие Сестры старались держаться тихо, но после того, как уставшая Ута объявила, что их жизням ничто не угрожает, началось безудержное веселье. По мелочи было ранено еще девятнадцать Младших Сестер, включая Эрис, но это все равно была сокрушительная победа. В первом же для большинства бою они выстояли против превосходящих сил соперника и уничтожили весь отряд целиком. Эрис прекрасно понимала, что, по чести, именно корты оказались в меньшинстве. Двадцать сильных прошедших закалку в сотнях боев разведчиц были грозной силой, не говоря уже об их превосходстве: крыльях. Скорее всего, даже если бы они одни столкнулись с той же силой кортов, победа все равно была бы на их стороне. Но это не мешало Младшим Сестрам орать, потрясая оружием, плясать, положив руки друг другу на плечи, громко расхваливать свое воинское мастерство и поносить врага. Сама Эрис с туго перемотанным плечом сидела рядом с близняшками, которые взахлеб, жутко приукрашивая, описывали произошедшую битву шестерым молоденьким Ремесленницам, присевшим у их костра. Голова Леды была туго обтянута бинтами: она получила царапину от вражеского ятагана чуть выше лба, и крови там было больше, чем самой раны. Эней, подкатав рукава рубахи, невзначай демонстрировала перемотанные предплечья, сквозь белые бинты кое-где проступила кровь. Больше всех досталось, конечно же, Лунным Танцорам, когда в них врезалась первая колонна кортов. Очумевшие от боли и страха лошади, не желая умирать, перетоптали многих из них, а другим нанесли раны корты. Из семи тяжелораненых Младших Сестер шестеро были Лунными Танцорами, а седьмой – Ифар, которая не удержала катану и получила глубокий порез поперек шеи. Над алыми языками костров, выплевывающих дым, поплыл быстрый ритм старинной военной песни, который выстукивали на взявшихся не пойми откуда барабанах несколько молодых Воинов. Эрис улыбнулась, наблюдая за тем, как ширится круг танцующих. Под общий довольный рев несколько разведчиц с побеленными сединой висками вышли к держащимся за плечи Младшим Сестрам и тоже встали в строй, повторяя быстрый, залихватский танец. Суть его сводилась к тому, что танцующие выбрасывали вверх согнутые в коленях ноги, в следующий раз прямые, затем быстро переступали ногами в сторону, и все это надо было делать синхронно. Естественно, что у старших получалось гораздо лучше, а молодые жутко путались, и под их дружный хохот все приходилось начинать сначала. - … И тут этот бхарин пес выскакивает на меня, - взахлеб рассказывала Эней с горящими от возбуждения глазами Ремесленницам, смотрящим на нее с восхищением. – Орет какую-то тарабарщину на своем наречии, ни слова не разберешь. И заносит свой ятаган, а его поганая лошаденька рылом своим мне прямо в грудь тычется. И тогда… - Ты отпрыгнула в сторону, ругаясь почище царицы, - скептически глядя на нее, закончила Леда. Эрис фыркнула, Ремесленницы громко засмеялись. Эней не растерялась: - Да, отпрыгнула! – с важным видом подтвердила она. – И рубанула этого поганца по ноге, да щитом еще добавила. Ну, он с коня-то и сполз, прямо ему под копыта. - Нужна большая храбрость, чтобы вот так противостоять кортам, - сидящая рядом с Эней молоденькая Ремесленница Саль словно невзначай дотронулась до ее колена. - Нет, ну я, конечно, боялась, - скромно потупила глаза Эней. Эрис с улыбкой наблюдала за ней. Может, у нее наконец-то кто-то появится? Эней никогда, ни словом и ни жестом, не выказывала своей привязанности к Эрис, но это было настолько очевидно, что ей и говорить ничего не нужно было. Вокруг нее постоянно стайками крутились молодые и взрослые Ремесленницы, одаривая цветами и сладостями, расшивая ей рубахи (что, впрочем, строго запрещалось, но Эней их все равно носила), плетя ей бесчисленные венки и приглашая прогуляться с ними вечером, после отбоя. Эней заливисто смеялась, благодарила всех и всем улыбалась, но взгляд ее зеленых глаз все равно каждый раз возвращался к Эрис, и в нем было столько сдерживаемого огня, столько горечи и желания, что Эрис чувствовала себя отвратительно. И, казалось бы, что ее удерживало? Теплые губы и сильные руки Эней запросто прогнали бы из ее головы все мысли о темноглазой Мей, срастили бы обратно разбитое сердце. Но одна мысль о том, чтобы предавать лучшую подругу, соглашаясь на ее ухаживания чтобы забыть другую, вызывала у Эрис отвращение. С того знакомства в форте Аэл прошло уже два года, а ей до сих пор было так же больно, как когда Мей впервые оттолкнула ее. Да, она подарила Эрис целый мир, открыла ее способности, дав им проявиться, вселив в нее силу и уверенность, но это ничего не значило по сравнению с тем, что она принадлежала другой. Время постепенно все же привело ее в чувства, слегка сгладило невыносимую поначалу боль, а вечная нежность и надежное плечо Эней исподволь подтачивало и подтачивало воздвигнутую Эрис стену между ней и собой. Уже в который раз она ловила себя на том, что невольно прикасается к ее рыжему веснушчатому плечу или подолгу смотрит в ее глаза, в которых вечно крохотными янтарными искорками гуляло солнце. И все же этого было недостаточно, слишком мало. Ровное, теплое чувство к Эней не шло ни в какое сравнение с тем ревущим горнилом, что вызывала в ней Мей. - Эй, Эрис! Расскажи-ка, как ты дралась! А то все сидишь да отмалчиваешься, - предложила Леда и кинула ей над пламенем костра флягу. Внутри нее был ашвил, который близняшки каким-то чудом умудрились протащить с собой. Пить из фляги полагалось так, будто там вода, чтобы наставницы ничего не заподозрили. Эрис поймала флягу и открутила крышку, а потом лукаво взглянула на сестер: - Мои подвиги меркнут по сравнению с вашими. Мне тут и добавить нечего. Она приложила флягу к губам и заставила себя не морщиться, когда огненная горечь ашвила скрутила язык. Хотя она и не могла не признать, что крепкий напиток был как нельзя кстати: после стресса тело казалось слабым и каким-то слишком мягким, но адреналин все еще густо наполнял вены, так и не схлынув до конца. - Да ладно тебе! – фыркнула Леда, а Эней добавила: - Ты уж по-любому хоть одного свалить должна была! - Возможно, - таинственно улыбнулась Эрис, передавая флягу сидящей слева от нее Эве, прехорошенькой, тоненькой словно статуэтка Ремесленнице с вечно кокетливо прищуренными черными глазами. Эва, принимая у Эрис флягу, чуть дольше, чем нужно было, задержала подушечки пальцев на ее руке, а в глазах у нее стояло просящее выражение. Эрис улыбнулась ей и убрала руку. Судя по всему, в эту ночь многие в этом лагере будто бы невзначай отправятся парами прогуляться по лесу. Да и неудивительно: адреналин требовал выхода, а лучше любви его мог дать только ашвил, который на этой поляне был только у них с близняшками. - Так может, ты и двух завалила? – насмешливо выгнула бровь Леда. - Нет, только одного, - ответила Эрис, вновь ловя на себе горячий взгляд Эвы. Эней тоже смотрела, и в глазах ее танцевали, отражаясь, языки пламени. Отбой разведчицы объявили далеко за полночь, закрывая глаза на то, что вокруг костров народу было гораздо меньше, чем обычно. Не поддавшись на мурлыканье и тягучие улыбки молодой Эвы, Эрис завернулась в свое одеяло рядом с костром: ночь все же была прохладнее, чем надо. Близняшки слиняли вместе с воркующими с ними Ремесленницами, а потому возле костра рядом с Эрис спала только усталая Бет с перемотанной бинтами головой. Под глазами у нее были темные круги. Прикрыв глаза, Эрис тихонько лежала, слушая потрескивание костров и размеренное дыхание анай. Сон не шел, она никак не могла успокоиться после полного событиями дня. К тому же, сильно ныло раненое плечо: Ута долго хмурилась, ощупывала кости и заявила, что возможно в ключице есть трещина. Учитывая, что им предстояло еще две недели тащиться по пыльной дороге до Рощи Великой Мани, это сообщение радости Эрис не прибавляло. Мысли унесли ее назад, в дышащее раскаленным жаром летнего солнца становище Сол. Там осталась сестра, подросшая, вечно насупленная, будто маленький волчонок. Прошел уже целый год с тех пор, как Эрис узнала ее тайну, а ей все так же было не по себе. Лэйк несколько раз перекидывалась при ней, показывая свои возможности. Они вместе бродили ночами по лесу, и Эрис наблюдала за тем, как сестра охотится на быстроногих, легких оленей, мелькая еще одной тенью среди ночных теней. В такие моменты ее наполняла дикая, первобытная мощь, и воздух вокруг ее поджарого тела начинал ощутимо вибрировать. Когда Эрис выворачивала глаза, она видела, что все тело черной волчицы окружено едва заметным сиянием. Такое сияние было у Способных Слышать, когда те обращались к Богине, - белое, очень редко черное, похожее на языки пламени, бродящие по коже. Оно было и у Боевых Целительниц – темно-серое, словно дым. А у Лэйк сияние было радужным, и крохотные капельки силы скатывались по ее длинной жесткой шерсти, капая с ее кончиков и потухая, не долетев до земли. Широкие следы ее когтистых лап напоминали маленькие зеркала эфира, с переливающимся радужным сиянием, которое медленно блекло и на второй день уже полностью исчезало. Эрис внимательно приглядывалась к своей сестре. Сияние, исходившее от нее, не имело ничего общего с той скверной, которой пачкали все вокруг себя онды. От нее веяло чем-то настолько древним и дремучим, а одновременно с этим опасным, что Эрис не решалась заняться изучением его природы. Достаточно и того, что она знала: от сестры не исходило никакой опасности. Вместе с ней Эрис потратила много времени на поиски той черно-рыжей волчицы, о которой Лэйк, словно одержимая, твердила изо дня в день. Эрис видела ее всего один раз, да и то издалека: крупный силуэт, укутанный в темно-серую мглу, с чернющими, словно ночь, глазами. От нее исходила угроза, ощущение неконтролируемой силы, которая заставила Эрис тревожно нахмуриться и сжать рукоять долора. Когда она потянулась разумом к волчице, пытаясь вступить в контакт, Эрис наткнулась на непроницаемую стену, полную страха, ненависти и нежелания общаться. Волчица развернулась и исчезла среди зарослей, Эрис бросилась следом в надежде догнать ее, но так и не нашла. Черно-рыжая запутала следы так хорошо, что вся ночь у Эрис ушла на преследование, и в итоге она вернулась на то же самое место, с которого и начала. За прошлый год черно-рыжая не появилась ни разу, сколько бы Эрис и Лэйк, да и близняшки тоже, ни обшаривали темный ночной лес в ее поисках. То ли это действительно была дочь заезжей торговки, то ли она слишком хорошо пряталась, но найти ее так и не удалось. Лэйк слегка приуныла, и Эрис в чем-то понимала ее. Она и сама из-за своего дара порой чувствовала себя чужой среди других анай, смотревших на нее с любопытством и уважением, но все же со стороны. Дар стал невидимой стеной, отделившей ее ото всех, а тот обвал в горах у форта Аэл – высоким пьедесталом. Эрис теперь торчала на нем у всех на виду, недостижимая и далекая, словно статуя, которую она видела в темноте горных пещер. Ей продолжали восхищаться, толпы Младших Сестер ходили за ней след в след, глядя на нее полными восторга глазами. И единственными, с кем она могла побыть самой собой, были близняшки да Лэйк с Найрин. Последние принимали ее потому, что сами были чужими среди анай, а рыжие сестры словно две тени охраняли ее от любого докучливого внимания. Да еще и Ларта ко всему этому примешивалась. После их последнего разговора в форте Аэл прошло ровно полгода, и царица вызвала ее к себе: Эрис как раз только-только вернулась в становище Сол. Вид у Ларты был как всегда раздраженный и всем недовольный. Три часа Эрис истекала потом, который из нее, словно из только что выстиранного полотенца воду, выжимали твердые, требовательные глаза царицы. За полгода, данные Лартой на обучение, Эрис действительно развила свой дар, научившись видеть сквозь горы и землю, становиться абсолютно прозрачной под солнечными лучами и невидимой для других, даже проходить сквозь деревья и землю, появляясь с другой стороны, будто их и не было на ее пути. Осмотрев раз пятьдесят, если не больше, все горные склоны и холмы в районе форта Аэл, Эрис доложила царице, что ондов там нет. Только Ларта требовала доказательств, которых у Эрис не было, а приставить свои глаза царице она не могла. В итоге, по истечении трех часов, доведенная до белого каления Ларта рявкнула, что Эрис может быть свободна, но что-то в темных глазах царицы говорило ей, что так просто она не отделается. Ларта слишком оценивающе осматривала ее с ног до головы, слишком внимательно слушала о том, на что Эрис способна. Видимо, у нее были свои собственные планы на будущее Эрис, и той совершенно не хотелось думать о том, в чем они заключались. Больное плечо ныло, и Эрис все никак не могла поуютнее устроиться на жесткой земле. Повернувшись лицом к костру, она приоткрыла глаза, глядя на пляску пламени. Костер почти прогорел, и рыже-синие пламенные сгустки едва облизывали черные кругляши углей. Ровное тепло, идущее от него, навевало дремоту. В темноте послышались приглушенные женские голоса и хихиканье. Эрис разглядела два смутных силуэта: один чуть пониже, другой повыше. Они стояли очень близко друг к другу. Через некоторое время с легким смешком та, что была пониже, направилась в сторону костров. Высокая еще постояла немного, глядя вслед ушедшей, и шагнула в световой круг от костра. Ей оказалась Эней, осторожно приблизившаяся к огню, чтобы не задеть спящую почти у самого пламени Бет. Вид у близняшки был странный: на щеках горел лихорадочный румянец, волосы были всклокочены, а рубашка на груди расшнурована и плохо заправлена в штаны. За миг до того, как Эней посмотрела ей в лицо, Эрис смежила глаза, чтобы не смущать ее своим видом. Впрочем, это теперь не было для нее помехой. Вывернув глаза, она взглянула на подругу внутренним зрением, прямо сквозь собственные веки. Эней, окруженная бледным рыжеватым сиянием, словно отблесками потухшего огня, стояла возле костра и смотрела на нее. Лицо у нее было белым, и волны усталости катились от головы вниз. В конце концов, она тяжело вздохнула и уселась на землю напротив Эрис, не сводя с нее глаз. Эней вдруг тяжело всхлипнула и закрыла лицо широкими мозолистыми ладонями. Эрис почувствовала себя беспомощной, не зная, что делать: то ли дальше притворяться спящей и не увеличивать позор подруги от прилюдного проявления чувств, то ли, наоборот, подойти и утешить. Впрочем, Эней справилась сама. Хрипло всхлипнув пару раз, она убрала руки от лица, запрокинула голову, шумно вдыхая и часто моргая, решительно завернулась в сложенное рядом с ней одеяло и отвернулась от Эрис. Ее широкие плечи сиротливо закрыла шерстяная ткань. Решив, что она уже достаточно видела, Эрис вернула глаза в нормальное состояние, и приказала себе уснуть. С первыми лучами солнца разведчицы подняли невыспавшихся и разбитых после ночи танцев Младших Сестер. На небольшом погребальном костре сожгли тело Клинка Рассвета Даир, проводив ее к Роксане совместной молитвой. Разведчицы направились на опушку леса: обобрать тела павших кортов, узнать, нет ли погони. Вернулись они через пару часов, и за это время Эрис успела подремать, тяжело привалившись к тележному колесу. Ночью она спала совсем плохо и урывками, мучаясь от дергающей плечо боли. Добычи у разведчиц оказалось совсем немного: молодые корты еще не носили с собой богато усыпанного камнями оружия, их лошади ходили под самыми обычными дешевенькими чепраками. Обычно из похода Воины привозили с собой гораздо больше добычи: оружие, которое шло на перековку и переделку под садовый инвентарь, попоны и чепраки, из которых делались ковры и покрывала, мелкие драгоценные камни, что попадались у наездников на ящерах в поясных кошелях. Вся военная добыча шла на торговлю с другими кланами анай: оставлять ее себе было запрещено по закону. Считалось, что личные вещи кортов могут принести с собой в селение анай проклятие и злые помыслы владельца, подтолкнуть других кортов к новому нападению. А вот обмененные у Нуэргос или Раэрн вещи кортов, наоборот, ценились высоко, потому что душе владельца было слишком далеко добираться до становищ Каэрос. Погрузив все добытое на телегу со съестными припасами, на которой день ото дня становилось все больше свободного места, разведчицы выгнали на дорогу отдохнувших за ночь волов. Младшие Сестры вышли следом за телегами, и Эрис нахмурилась, глядя на расстилающуюся под ярким утренним солнцем степь. Тела кортов свалили в одну кучу вместе с их лошадьми, и теперь она возвышалась вдали от дороги, а над ней уже роились облака толстых мух и оглушительно каркающее воронье. К горлу подкатила желчь, и Эрис отвернулась. Сухая жара с каждым днем становилась все сильнее. Солнце припекало с невыносимо синего неба, и Ремесленницы хмурились, поглядывая вверх. Эва, с того самого вечера не отходившая от Эрис ни на шаг, невесело буркнула: - Если и дальше будет стоять жара, Роксана выжжет все посевы. И нас ждет не слишком приятная зима. Пыль висела душным пологом над тянущейся на север дорогой. Она забивала рот и нос, и наставницы, в конце концов, разрешили Младшим Сестрам раздеться и укутать рубашками головы. Теперь все Воины шагали с голыми торсами, хвастаясь друг перед другом количество старых и новых шрамов. Большинство Ремесленниц, что носили длинные льняные платья, морщились: снять-то они их, естественно, не могли. Повезло лишь нескольким каменщицам и кузнецам, форма которых состояла, как и у Воинов, из штанов и рубахи, только не коричневых, а светло-серых. Эрис как могла окружала себя озерцом свежего воздуха, вылавливая из слабого ветерка холодные пряди. Близняшки держались как можно ближе к ней, чтобы тоже находиться в очищенном от пыли пространстве. Сил на то, чтобы окружить прохладой весь отряд, у Эрис под таким палящим солнцем не было, а потому Эней и Леда зорко следили за тем, чтобы никто не занял их место. Нападений кортов больше не было. Через три дня после битвы Ута еще раз повторила, что им попался всего лишь отряд молодежи, решившей прославиться самовольным нападением на Младших Сестер. А потому и искать их пока еще никто не начал, и угрозы со стороны степи не было. Все расслабились, Воины еще громче принялись орать про свои раны и честную победу, но скоро угомонились: тема постепенно исчерпывала себя. Всех захватывала уже другая мысль: прибытие в Рощу Великой Мани и вторая инициация. Эрис с замиранием сердца считала каждый шаг, что приближал ее к заветной цели. Получить вторую татуировку и благословение Жриц, но самое главное – получить крылья, а вместе с ними – возможность учиться дальше, признание взрослых Воинов, уважение клана. Еще чуть-чуть, и она по-настоящему станет анай. Впереди останется лишь последнее очищение и Источник Рождения, после которого она наконец-то навсегда станет частью народа. От этих мыслей внутри приятно сжималось сладкое предвкушение, а руки наливались силой. Закрывая глаза, она уже почти чувствовала покалывание в плечах, когда за ними раскрываются гигантские огненные крылья. Она сможет летать, подставляя лицо прохладному ветру, парить в этой бесконечной синеве высоко-высоко, там, откуда высокие горы кажутся лишь маленькими складочками на земной груди. Быстрее птиц, быстрее самого ветра, расплавленная в потоках света Роксаны, пушистых белых облаках Аленны, поддерживаемая на весу могучими руками Смешливой, Молодой Реагрес… Она мечтала об этом с детства, с тех самых пор, как в последний раз теплые руки мани несли ее над просыпающимся в рассветной дымке становищем. И потом, еще много лет ей снилось это ощущение абсолютной свободы, в которой не оставалось ничего, даже ее самой. И всего через каких-то полторы недели она наконец сможет вновь ощутить это. Ноги сами ускоряли шаг, и Эрис нетерпеливо поглядывала на лениво тащившихся впереди волов, которым не было дела ни до чего, кроме осаждавших их мух. То и дело кто-нибудь из молодых Воинов обгонял волов, и наставницы ворчали, окриками возвращая нетерпеливых обратно в строй. Впрочем, делали они это совершенно беззлобно, прекрасно понимая, как не терпится молодым наконец-то получить свои крылья. Вокруг Эрис только и разговоров было о том, когда же наконец они прибудут к Роще Великой Мани. Самое древнее святилище Прародительницы Эрен располагалось в глубокой горной долине в центре территории, заселенной анай. На уроках истории племени Коби рассказывала им о том, что построено святилище было еще Крол, той самой, что вывела народ анай из болот после падения Кренена. Тогда, после долгих скитаний и отчаяния, Богини привели ее в горную долину, закрытую ото всех ветров и непогоды высокими пиками. В большой каменной чаше рос древний, как само время, лес. Коби говорила, что деревья там такие высокие, что вершинами гладят облака, а воздух так чист, что им можно захлебнуться. С западной стороны долины низвергался прозрачный пенящийся водопад, а прямо у его бурлящего обрыва темнела пещера, в которой и решила заночевать Крол. Когда она поднималась по крутому склону, усыпанному искрящимися словно звезды валунами, пестрые птицы кружили над ее головой. Одна из них, маленькая среброголоска, ничем не примечательная серая пичужка, уселась Крол на плечо и пела ей всю дорогу до расщелины в скале, а потом вспорхнула с ее плеча и влетела внутрь. Когда Крол вошла в пещеру, среброголоска превратилась в молодую светлоглазую красавицу, укутанную в прозрачное одеяние цвета тумана, которая поманила ее за собой в большую купель в форме чаши, от которой поднимался золотистый свет. Крол поняла, что это была Сама Великая Мани Эрен, и, вознеся молитву, окунулась в купель. В воде Молодая Богиня обвила ее плечи руками и поцеловала, а наутро Крол зачала первую дочь. Так был найден Источник Рождения. По приказу Крол пещеру у водопада превратили в святилище. Став первой Великой Царицей анай, Крол приказала выстроить себе жилище недалеко от Источника Рождения, где когда-то повстречалась с Самой Богиней, ставшей ману ее дочери. Говорили, что Прародительница порой приходила к Великой Царице полюбоваться Своей дочерью и побыть вместе с первой среди анай, и тогда над пенистым водопадом загоралась радуга. Шагая по пыльной дороге под палящим солнцем бок о бок с рыжими сестрами, Эрис почти воочию видела сильную и высокую Крол, взбирающуюся по усыпанной осколками камня скале вверх, туда, где ее ждала светлоглазая Богиня. Источник Рождения был самым заповедным местом, увидеть которое анай могли только один раз в жизни, и мысль о нем вызывала у Эрис приятные мурашки. Может быть, Эрен вновь покажется Своим дочерям? Говорили, что такое случалось. Очень редко, но бывало, что выходившие из пещеры сестры с лихорадочным блеском в глазах говорили о том, что их обнимала Сама Богиня. Эрис покраснела, чувствуя, как под толстым слоем пыли жар заливает щеки. Возможно, Эрен сочтет и ее достойной Своего поцелуя. Может быть, тогда забыть Мей будет легче… - Ты как-то странно выглядишь, - прищурилась на нее бронзовая от загара Леда. – Не перегрелась случайно? Эрис сердито взглянула на нее и ничего не ответила. Пожав плечами, Леда вернулась к прерванному разговору с Ремесленницей Саль, которая после битвы с кочевниками все время держалась рядом с ней. День за днем вздымая облака пыли, отряд продвигался по Тракту Великой Мани. Справа раскинулась бесконечным морем травы Роурская степь. Смотреть на нее было странно и непривычно. Взгляд не находил ни зеленых куп деревьев, ни всхолмьев, ни одной складки местности. От этого было неуютно. Эрис поняла, что слишком привыкла находиться под защитой гор, которые собирали своими острыми пиками облака и дарили прохладу. Здесь же Роксанин щит неумолимо выжигал все, будто Сама Богиня гневалась на кортов, насылая на них невыносимую жару. На пятый день после нападения кортов впереди показался караван. Первым его заметили разведчицы, а следом за ними и молодые Воины, жадными глазами следящие за их передвижениями. Младшие Сестры впереди Эрис заволновались, принявшись обсуждать, что происходит. Эней тоже вытянула шею, привстав на цыпочки и крутя головой. - Чего это они загомонили-то? – пробормотала Леда, тоже вглядываясь вперед. - Может, корты? – спросила идущая рядом Эва. - Да нет, если бы корты были, трубили бы тревогу, - покачала головой Эрис. - Эй, Виль, чего там случилось? – окликнула Эней шагающую впереди крепкую Ремесленницу, обучающуюся у каменщиц. Та пожала широкими плечами. - Понятия не имею. - Ладно, пойду гляну, - сообщила она и ужом проскользнула между других Ремесленниц. Обзор впереди закрывали широкие борта повозок. Сидящие на них наставницы оживленно переговаривались с беременными Ремесленницами и указывали вперед. Ута что-то сказала наставнице Рене, расправила крылья и взлетела с повозки в воздух. - Может, все-таки корты? – прищурилась Леда, глядя на нее. - Сейчас Эней вернется, и узнаем, - подытожила Эрис. Обмотанная рубашкой голова, из-под которой все же торчали рыжие вихры, уже возвращалась обратно, проталкиваясь через строй анай. На веснушчатом лице Эней расплылась широкая улыбка. Еще с расстояния шагов десяти она громогласно сообщила поджидающим ее друзьям: - Это Лаэрт! Молодые Лаэрт идут к Источнику Рождения! Все головы тут же повернулись к ней, отряд загомонил еще больше. Наставница Рена резко развернулась и привстала на повозке, нахмурившись и высматривая Эней. - А ну прекрати орать! – прикрикнула она. – И встань на свое место, нечего тут бегать! Эней ухмыльнулась ей во всю свою белозубую улыбку и пристроилась рядом с Эрис. - Ты их видела? – тут же любопытно спросила Рафа. Она даже стянула с головы рубашку, и теперь ее каштановые кудри топорщились в разные стороны. – Много их там? - Побольше, чем нас, - кивнула Эней с важным видом. - Человек под двести, где-то так. А вот повозок – меньше, чем у нас. - Ну, это и понятно, - кивнула Эва. – Им идти-то ближе. - А почему ты решила, что это именно Лаэрт? Может, это Нуэргос? – прищурилась Рафа. – Они раньше нас выйти должны были, им ехать-то дальше. Эней громко фыркнула и закатила глаза. - У Лаэрт разведчицы в черной форме ходят, а волосы не стригут и заплетают в косы, - наставительно сообщила она. – Мы их в форте Аэл видели. - В такую жару в черной форме. Брр! – поежилась Саль, пристроившаяся рядом с Ледой. Полы ее длинного льняного платья были подоткнуты за пояс с долором, открывая взору стройные ноги в сандалиях с высокой шнуровкой. Свои волнистые каштановые волосы она подвязала в высокий хвост на макушке, что подчеркивало ее длинную шею и аккуратные розовые ушки. Саль была очень хороша собой и прекрасно знала это. Эрис оставалось только порадоваться за Леду, которая, похоже, наконец-то излечилась от своей иссушающей страсти к среброволосой нимфе. Рафа упрямо склонила кудрявую голову. - Может, это не они. Может, у Нуэргос тоже форма черная. - У Нуэргос форма светлая, - покачала головой Леда, а Эней добавила: - Ты что, не помнишь? Мы когда маленькие были, Тиена несколько раз прилетала со своими людьми. Светлая у них форма. - Не помню, - буркнула Рафа. Вид у нее был обиженный. - Но это точно Лаэрт, - уверенно заявила Эней. – Я слышала, как разведчицы их поминали. - То есть мы следом за ними, что ли, потащимся? – приуныла идущая рядом Бет. – Я не собираюсь глотать пыль проклятых Дочерей Воды! - Не думаю, что они позволят нам себя обогнать, - заметила Эрис. Она оказалась права. Переговорив с Лаэрт, разведчицы вернулись, и Ута объявила, что дальше они поедут рядом. Караван Дочерей Воды тащился метрах в пятистах перед ними, поднимая такую пылищу, что стало совсем невмоготу. Младшие Сестры, окружающие Эрис, ворчали и кашляли, замотав лица рубашками так, что открытыми оставались только глаза. Наставницам даже пришлось раздать Ремесленницам сменные рубашки Воинов, чтобы они тоже могли закрыть лица. Настроение в отряде резко упало, проклятия в сторону Дочерей Воды зазвучали громче. - Ну хоть часть мух они к себе перетянули, - мстительно проворчала рядом Бет. – Пусть погрызут их хорошенько, чтобы спалось послаще. На ночлег пришлось остановиться немного раньше: поляны под лагерь встречались не слишком часто, и разведчицы приняли решение уступить место Лаэрт. Солнце еще не село, его раскаленный край виднелся над ближайшей горой, когда караван Каэрос свернул в прохладу вечернего леса. Эрис еще не слишком устала, спать ей не хотелось, но ноги все равно гудели после долгого перехода, а потому она с удовольствием устроилась возле костра. Когда лагерь был разложен, сухопарая Ута во все горло проорала, что подъем будет задолго до рассвета, чтобы обогнать Лаэрт и следующий день первыми проехать по дороге. Эрис как раз дожевывала свою кашу, когда Эней заговорщически пододвинулась к ней и, понизив голос, сообщила: - Мы этой ночью пойдем смотреть на лагерь Дочерей Воды. У Леды тут одна идейка появилась. Можно сказать, маленькая месть за сегодняшнюю пылищу. Пойдешь с нами? - У них на ночь боевое охранение выставлено, как и у нас, - скептически взглянула на нее Эрис. – Ты действительно думаешь, что их разведчицы вас не заметят? - Ну, наши-то не замечают, - развела руками Эней. - Наши просто настолько устали вас двоих отлавливать, что давно на все рукой махнули, - заметила Эрис. - Ты не можешь знать этого наверняка, - покачала головой Эней. – К тому же, я считаю, что все же стоит рискнуть. Вдруг выйдет. - Если не выйдет, вас выдерут Лаэрт, а потом еще и наши взгреют, - выразительно посмотрела на нее Эрис. - Дрейфишь! – фыркнула Эней. - Нет, просто не хочу приехать в Рощу Великой Мани с исполосованной задницей. Эней возмущенно запыхтела, пытаясь подобрать слова. Сидящая напротив них Бет ухмыльнулась: - Опять чего-то задумали? - С чего ты взяла? – приняв невинный вид, округлила глаза Эней. - Морда у тебя больно хитрая, - фыркнула Бет, отбрасывая кивком головы с глаз темную челку. Рана у нее уже затянулась, и повязки сняли, но в темных волосах виднелась глубокая проплешина. Там по голове Бет чиркнул ятаган, и наставницам пришлось зашивать ей рану, предварительно состригая волосы вокруг. Швы ей еще не сняли, но в повязках необходимости уже не было. - Ты бы на свою посмотрела, - угрожающе нахохлилась Эней. Бет только оскалилась в ответ, продолжая черпать кашу из походной миски. В детстве они с близняшками все время дрались, но после бритья висков подружились и продолжали постоянно беззлобно подтрунивать друг над другом. Эрис нравилась Бет за свою прямоту, надежность и покладистый характер. - Короче говоря, - Эней вновь понизила голос, обращаясь к Эрис. – Мы хотим выловить барсука и выпустить его ночью прямо им на поляну. - И где вы собираетесь в такой темноте барсука искать? – вздернула бровь Эрис, скептически глядя на близняшку. - А вот за этим ты-то нам и нужна, - проговорила Леда, присаживаясь с другой стороны от Эрис. Теперь близняшки взяли ее в кольцо, отражаясь друг в друге, как в зеркале, с одинаковым хитрым выражением лиц. - Ты задействуешь свою силу и найдешь барсука, потом отведешь глаза разведчицам Лаэрт, и мы попадем на поляну, - торжествующе договорила Эней. - Вот значит как! – хмыкнула Эрис. – Весь ваш великий план в итоге, как всегда, держится на мне. - Так ты же незаменима, - проникновенно взглянула ей в глаза Леда. – Без тебя у нас ничего никогда не получается. Ты - наша путеводная звезда, Эрис. - Да ладно врать-то уже! – фыркнула Эрис, невольно начиная улыбаться. Это приободрило обеих. - Ну что тебе стоит? – с другой стороны занудела Эней. – Всего-то невинная шалость. Подумаешь: пять минут на то, чтобы найти барсука, и всего-то пара секунд, чтобы закинуть его на поляну. - А те три часа, что нам по лесу придется топать до их лагеря? – усмехнулась Эрис. – И столько же еще на обратный путь? Их ты не посчитала? - Что может быть лучше прогулки по ночному лесу под этими яркими звездами? – Эней вдохновенно обвела рукой пылающее в закате небо. – Свежий воздух, птички поют, никаких мух нет… - И приятная компания, - добавила Леда. - Смотри, сейчас ведь уговорят тебя, - вновь хмыкнула с другой стороны костра Бет. Эрис оглядела просяще округливших глаз близняшек и с улыбкой покачала головой. Всего через каких-то десять дней она станет взрослой, и уже не сможет творить все эти глупости. - Бхара с вами. Я иду.